Синдикат (Город Тьмы 2, главы 1-24)

— Так, — Копыльский, похоже, ухватил мысль быстрее других 'флибустьеров'. — Транс? Биофорс?

— Клон, — ответил Бес и тут же поправился. — 'Мичуринец'. По крайней мере, на то было похоже.

— И он сможет?

Постников улыбнулся, чувствуя себя так, словно и не было долгих лет боли, тревог, увечий. Улыбнулся как в свои лучшие времена, когда он был 'оруженосцем' — арбитром, и весь мир лежал у ног профессионального убийцы.

— Не узнаем, пока не спросим.

Глава 18

Нельзя объять необъятное, побывать везде и все испытать. Бес видел многое, немало путешествовал, однако так вышло, что в его богатой на события биографии не нашлось места для морского путешествия, во всяком случае, до сего дня.

'Пруссия' была тем самым кораблем, что видел Постников из окна совещательной квартиры два дня назад — пять мачт с парусами в виде перевернутых вверх ногами трапеций, а также носовая часть, сбегавшая к воде плавным изгибом. Такая форма сразу навевала мысли о таранном ударе в борт какого-нибудь авианосца. Судно — первое в большой серии — казалось архаичным пережитком старины, однако в действительности было авангардной разработкой, которая позволила владельцу отвязаться от дорогого топлива при сохранении приемлемой скорости перевозок. 'Пруссия' изначально создавалась как транспортник, который мог принимать на борт пассажиров среднего класса, но правильно организованная рекламная кампания сделала круизы на мега-паруснике очень популярными. Кроме того вошли в моду закрытые переговоры и сделки посреди океана, а некоторые тресты начали арендовать целые отсеки под мобильные штаб-квартиры и числовые центры, так что недавняя реконструкция добавила кораблю тридцать метров к общей высоте пассажирских надстроек. Впрочем, надо сказать, что атака беспилотников на плавучую лабораторию 'ЕВО' вызвала отток спроса, и никто не мог сказать, восстановится ли он. Морские гиганты вдруг оказались крайне уязвимыми, и на них уже спешно устанавливали настоящие батареи ПВО. Вот наглядное доказательство тезиса об агрессивном арбитраже, как двигателе прогресса...

Разумеется, Бес и Фирсов не претендовали на роскошь нулевого класса, однако Комитет приобрел им вполне достойный абонемент, гарантирующий отдых уровня администраторов среднего звена или умеренно богатых рантье. Впрочем, ни тот, ни другой концессионер не спешили окунуться в пучину развлечений и бесцельной траты человекодней. Их ожидало крайне ответственное дело.

За минувшие часы Бесу надоело постоянное присутствие в голове Эль Мохито. Комитетский хакер подключился напрямую к искусственному глазу и дентофону кибернетика, так что Постников чувствовал себя шизофреником с голосами в голове. Не сказать, чтобы такой опыт был ему чужд, но кибернетик отвык от постоянного контроля. Старые привычки возвращались с трудом.

— Не скучаешь по прошлой жизни? — спросил Фирсов, заложив ногу на ногу и элегантно поддергивая белую штанину.

Бес посмотрел вокруг, пытаясь делать это с видом легкой рассеянности бездельника и прожигателя жизни. Судя по ухмылке бюрократа, получилось не слишком убедительно. Снаружи разыгралась непогода, так что концессионеры перебрались на укрепленную обзорную палубу, опущенную низко, почти к ватерлинии, рядом с эллингом для прогулочных батискафов. Сквозь прозрачное стекло в два человеческих роста высотой, наклоненное под углом к полу, хорошо просматривались темные волны, очень холодные и суровые.

— А ведь тридцатник за стенами, — подумал вслух и невпопад кибернетик. — Но выглядит, словно айсберг сейчас выскочит из тумана. И притопит как 'Титаника'.

— Видимо, не скучаешь, — решил, так же вслух, Фирсов и постучал кончиками пальцев по столу, за которым сидели сотоварищи по нелегкому бизнесу. Стол, как и почти все на 'Пруссии' был модерновый, его основа представляла собой длинную рельсу, изогнутую в форме гроба и закольцованную наподобие ленты Мебиуса. Стеклянная панель сверкала идеальной чистой, на ней при всем желании нельзя было оставить отпечатки пальцев.

Автоматический стюард подкатил, было, с предложением напитков, но уехал прочь, повинуясь слабому движению руки Беса. Здесь обслуживали главным образом роботы, живые люди предназначались для низших классов (на которых не тратили ресурс техники) и элиты (которая упивалась модой на дорогой труд вышколенных слуг).

— А я, может, кофе хотел, — брюзгливо фыркнул администратор.

— А я воплощаю в жизнь вековую ненависть пролетариата к угнетателям, — в тон ему ответил Бес. — Хрен тебе, а не кофе. Иди водички глотни.

Звучало непоследовательно, если встать за водой, то можно и кофе затребовать, но Фирсов, похоже, не на шутку обиделся. Бюрократ сел прямо и нахохлился, как старый попугай, которому выдернули остатки хвоста за матерно-пиратский лексикон. Бес пожал плечами, достал из кармана блокнот и начал для коротания времени набрасывать беглый портрет Фирсова. Кибернетик не рисовал с момента бегства из Хабаровска, так что соскучился по скетчам. Казалось бы, живопись он осваивал исключительно для дела, а привычка сформировалась...

— Пока ничего, — сообщил прямо в череп Эль Мохито, так что Бес непроизвольно вздрогнул.

— Вот же скотина, — сообщил Постников, не открывая рта, электроника и так отлично разбирала микродвижения голосового аппарата, преобразуя в радиосигналы. — Все-таки я тебе врежу, когда вернемся.

Если Фирсова Бес просто ненавидел спокойной, остывшей и уже давно привычной ненавистью, то упитанному графу готов был оборвать длинные бакенбарды и бороденку, а затем свернуть шею. Операция все еще плелась на стадии сбора матчасти, а компания уже потеряла целый день на 'шаббат шалом', поскольку вдруг подкралась пятница, и Мохито, как настоящий адвентист и правоверный почитатель Торы, прекратил всю работу. Что самое поразительное, 'флибустьеры' его не только не уволили, но даже не оштрафовали, воспринимая закидоны еврейского свинофоба как стихийное бедствие сродни дождю — ну, случилось, бывает, надо всего лишь переждать.

Итого минус три дня на субботу для бога и поиски старых связей. Так что если и сегодня ничего не получится, операцию можно сворачивать — Бес уже понял, что 'флибустьеры' в самом деле, конечно, готовы рисковать по-крупному, однако за некоторые границы выходить не станут. Следовательно, предприятие утратит перспективы срыва банка и станет просто еще одной возможностью продать еще один корпоративный секрет, который покупателю еще предстоит как-то добыть собственными силами. А это роняло стоимость предложения многократно. Денег на относительно безбедное существование таким образом выручить можно было, а вот застолбить собственное дело — уже нет.

Бес сделал еще пару беглых росчерков и счел, что первое — портрет закончен, а второе — особенно удался злой и одновременно страдальческий изгиб тонких губ Фирсова.

— Похож? — кибернетик продемонстрировал скетчик оригиналу, чтобы позлить трестовика еще больше. Тот молча отвернулся, Бес положил блокнот на стол.

— К вам подходит какая-то фря, — предупредил Мохито, но кибернетик уже заметил яркую молодую женщину, что взяла курс на их столик.

— Вы позволите?

Бес уже видел эту фемину и запомнил, слишком уж приметной была внешность — высокий рост, одета в стилизованное сари, расшитое зеркальными ромбиками, длинные волосы до плеч, крашеные в яркий пурпур. И очки в виде сплошной зеркальной полосы без перехода в дужки. Очки нервировали Беса больше всего, они слишком сильно походили на часть сложного хрома, скажем, прицельный комплекс или встроенное в череп оборудование для 'врезки'. Да и зеркальные элементы на цветастой тряпке кибернетику не понравились, 'Douglas Ultraco' полгода назад вывела на рынок систему комбинированной защиты от лучевого и традиционного вооружения, подозрительно смахивающую на украшения пурпурной девицы.

— Проверяю, — бормотал в голове Эль Мохито. — Вроде пока чисто, по базам агентов и боевиков не числится.

— Нет, — ответили Бес и Фирсов почти одновременно. Бюрократ почти спокойно, а кибернетик не удержался от повышенного тона.

Выражение легкой обиды, тронувшее перламутровые губы девицы, неожиданно сильно уязвило Постникова, он почувствовал укол почти физической боли. В сочетании с легкой курносостью, цвет волос и общий стиль молодой женщины создавали ощущение ненавязчивой, почти домашней красоты. А желание присесть за столик с двумя мужчинами свидетельствовало о намерении (или хотя бы возможности) познакомиться. И уж точно объектом пурпурного интереса не был старый, противный Фирсов.

В любой иной день — да, прямо с двух рук. Но, к сожалению не сейчас...

— Проверил, вроде ничего такого, — завершил Мохито.

Постников тоскливо и грустно посмотрел в спину гордо удаляющейся девушке. Кибернетик отчетливо понимал, что даже если бы граф выдал свой вердикт еще до ее появления, Бес все равно ответил бы решительным отказом. Никакая женщина, никакие чувства не стоят мечты, возможности добраться до секретов 'ГосСтата'. И все равно тоскливо защемило под сердцем. В довершение Бес припомнил Кицунэ-Кристину и окончательно пригорюнился. Граф зудел, монотонно зачитывая досье на женщину в зеркальных очках, которое вытащил из ЭВМ 'Пруссии' и протащил через доступные базы, но Бес не слушал, проявляя вопиющий непрофессионализм.

— Так! — быстро сказал граф, и Бес очнулся. — К вам идет еще кто-то. Не скрывается, плечистый мужик, сейчас просмотрю лицо через базу...

— Не надо, — сказал Постников.

— Это не он! — возопил граф. — И на рожу чистый убийца.

— Я знаю. Отбой. Это посредник.

Упитанный здоровяк ростом примерно по плечо Бесу плюхнулся на свободное место и заявил с ходу:

— Зря девицу то прогнал. Клевая деваха, хоть и крашенная как не знаю кто.

— Здоров, учитель, — едва ли не сквозь зубы процедил Бес, глядя по сторонам, не притаился ли где-то рядом и Коллега.

— Я бы пожелал и тебе того же, — столь же недружелюбно отозвался новоприбывший. — Но мне, в общем, плевать.

— Сергей Глинский, — отметил Фирсов, опираясь ладонями в столешницу. — Надо же, и в самом деле команда старых друзей в сборе.

— А ты что за хрен с горы? — полюбопытствовал Глинский, воинственно задрав подбородок.

Эль Мохито сообщил реквизиты, под которыми Глинский оказался на корабле и, судя по междометиям, начал просматривать записи с камер в соответствующих отсеках, пытаясь вычислить Коллегу. Бес опять пропустил мимо ушей невнятное бормотание, рассудив, что само появление здесь бывшего инструктора говорит о нежелании Матвея встречаться лично.

— Я гремлин, — сообщил Фирсов. — Приношу горшки с золотом. Но только хорошим мальчикам. А противные пузаны облизывают позолоту.

Несколько мгновений два ветерана одинаково недружелюбно мерились взглядами.

— Постукались киями и хорош, — брякнул Постников искусственной ладонью по стеклу, затем обратился к стрелку со словами. — Вот уж кого я точно не ждал... Но рад встрече.

— А я нисколечко не рад, буржуй недобитый, — крякнул Глинский. — Но Матвей попросил глянуть на тебя. Так что излагай.

Бес внимательно поглядел на Глинского. Минувшие годы слабо изменили отличного инструктора и блестящего стрелка, разве что шишек на лысине прибавилось, глаза выцвели, да щеки чуть обвисли. И еще стрелок надел очки, наверняка с камерами и шифратором. Но в целом Сергей остался таким же, как был — могучий, пузатый, обманчиво замедленный в движениях. И очень внимательный.

Интересно, где пузан спрятал пушку, подумал Бес, Глинский без ствола, что хром без прошивки. А вслух произнес:

— Он смотрит?

Не отрывая ладонь от стола, кибернетик поднял указательный палец условно в сторону Глинского. Тот все понял правильно и в свою очередь тронул простую, без изысков, оправу очков мизинцем.

— Конечно.

— Забавно, — вздохнул Бес. — Никак не привыкну к этим встречам через гляделки.

— Мир меняется, — ответил таким же вздохом Глинский. — Такова суровая правда жизни.

— Я слышал, ты одно время похулиганил за троцкистов, — Бес решил сделать пару шагов в сторону от темы, заодно пусть Мохито что-нибудь поищет в сети.

— Всякое бывало. А ты вот рисовать начал, — Глинский двинул подбородком в сторону блокнота. — Кстати, Шейлок этот неплохо получился. Похож.

Фирсов снова промолчал, а инструктор нахмурил брови, словно в голову ему вдруг пришла некая очень интересная мысль.

— Давно хотел спросить... — Бес чуть замялся, подбирая слова.

— Ну, так спрашивай. У меня времени хватает.

Глинский ненавязчиво подчеркнул, что скован временным лагом существенно меньше Постникова, который благодаря рассылкам Эль Мохито и деньгам Комитета за двое суток поставил на уши часть общемировой сети наемников и убийц. Люди, которым некуда спешить, обычно действуют не столь радикально и напористо. Плохо когда на переговорах одна сторона знает о своем преимуществе, но в данном случае работать медленно и аккуратно не получалось.

— А ты верил во все это? — спросил Бес, обозначая руками круг, будто намереваясь обнять 'Пруссию'. — В социализм, прикладной терроризм, вооруженную борьбу с компрадорами. В то, что нынешний поганый мир можно перевести на другие рельсы методами 'Земли и воли'?

Фирсов покрутил большими пальцами, выражая недовольство развитием беседы, но воздержался от замечаний, хотя уж кто всем сердцем верил в капитализм, так это трестовый бюрократ. Впрочем, надолго его не хватило, и пока Глинский думал, бюрократ вставил ремарку:

— У тебя забавная привычка, при встречах со старыми друзьями спрашивать у них что-нибудь философическое.

У Беса больше не было возможностей читать внутренний монолог по движениям лица, поэтому оставалось лишь гадать, Глинский проговаривает ответ или о чем-то советуется с Коллегой.

— Тянешь время? — осведомился инструктор. — Пока ваш граф перебирает список пассажиров и проверяет лица? Так можете не стараться, Матвей эти игры заучил наизусть еще до того как ты начал окровавленные пакеты с пилеными руками-ногами таскать.

Постников не сумел сдержать кривую и злую ухмылку, стрелок ударил по больному, напомнив о периоде, который Бес хотел бы забыть. Не так сильно, как первые месяцы жизни после арбитража, но все же...

— Ох уж эти встречи бывших сослуживцев, — немного делано восхитился Фирсов. — Сплошная ностальгия и умиление!

— Мы не сослуживцы, — надменно поправил Глинский. — И не были никогда. Но эту цефалу я учил какое-то время, было.

— Кстати, хорошо выучил, — уже вполне серьезно склонил голову Фирсов. — Он даже от лолей почти отстрелялся. В свое время.

— По мере сил, по мере сил... — похоже, инструктору было чуть-чуть приятно слышать сдержанное признание заслуг, пусть и в такой странной форме. — Что же до вопроса... — Глинский внимательно посмотрел в глаза Постникову сквозь стекла очков. — Да, я во все это верил. До какого-то момента.

— А потом?

— А потом я вспомнил, что марксист отличается от не-марксиста теоретической подготовкой. Все ответы уже есть у классиков и отцов-основателей, надо просто не полениться и задать правильный вопрос.