Почти любовь, почти падение

— Двадцать минут, — сказал Андрей, а Катя даже испугалась. Голову подняла и на Жданова посмотрела. Тот брови вздёрнул. — Что? Ты спросила, сколько времени прошло. Двадцать минут. — И улыбнулся совершенно озорно.

Катя волосы с лица убрала.

— Я спросила?

— Ты спросила. — Он потянул её наверх, на себя, и голову её руками обхватил. — Поцелуй меня.

Катя в его глаза смотрела, и гадала, что ещё она вслух сказала. И что он услышал.

— Катя, — позвал Жданов чуть слышно, заставил её наклониться. Он по её губам языком провёл, а Пушкарёва всё взгляд его не отпускала. Но Андрей был спокоен, у него было игривое настроение, и его явно ничего не смущало. Если бы он на самом деле услышал... вряд ли остался бы равнодушным к её признанию. Обрадовался бы тоже вряд ли, а вот смутился или разозлился бы точно. Катя решила все страхи отбросить и наклонилась к нему. Ничего она ему не говорила, иначе мир бы уже рухнул им на головы.

— Тебе хорошо со мной? — спросил он позже. Катя даже удивилась, как ему сил хватает ещё какие-то вопросы ей задавать.

— Ты же знаешь.

Андрей усмехнулся, лежал за Катиной спиной и сверху её разглядывал, приподнявшись на

локте.

— А ты всё равно скажи.

Она пошевелилась.

— Хорошо.

— По-другому скажи. — Его рука скользнула под её руку, легла поперёк живота, потом к груди поднялась. — Скажи.

Катя закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, которые его рука дарила. Он только дотронулся, а она уже продолжения ждёт.

— Мне с тобой хорошо, Андрюш. Честно-честно.

Жданов губами к её плечу прижался. А Катя почувствовала, как он улыбнулся, и шепнул ей:

— Я знаю.

Она ногой его пихнула, и он рассмеялся.

Уснули поздно, точнее, Катя даже не могла точно сказать, когда она, наконец, уснула. Только неожиданно глаза открыла, голову от подушки подняла и поняла, что в комнате темно, она лежит, укрытая одеялом и Андрея рядом нет. Катя руку протянула, по пустой соседней подушке ладонью провела и вдруг поняла, что проваливается куда-то в обнимку с отчаянием. Его нет. Во рту сразу стало сухо, горько, а когда, наконец, поняла, что в соседней комнате не темно, туда свет с кухни проникает, смогла воздуха немного вдохнуть. Сразу вернулись слух, ощущения, услышала шум воды, льющейся в душе, и Катя без сил на подушку прилегла. Вот что ей с собой делать? Тело ныло, — и от усталости, и от полученного удовольствия; в голове — туман и гул, трудно собрать воедино и принять реальность, вернувшуюся к ней после забытья, а ей ничего из этого не нужно, страх оттого, что Андрей мог уйти, обжёг и настоящую рану на сердце оставил. Катя лежала в темноте и чутко прислушивалась к тому, что в квартире происходит. Вдруг он на самом деле решит уйти? Когда дверь ванной хлопнула, в одеяло вцепилась, не зная чего ждать. Но Жданов по квартире прошёл, ступал осторожно, и свет за собой везде выключал. Когда он в дверях спальни показался, Катя под одеялом сжалась и зажмурилась, хотела спящей притвориться. А Андрей к кровати подошёл, едва ли не на цыпочках, послышался шорох, Катя так поняла, что он полотенце на пол бросил, и лёг. Пушкарёва совершенно некстати подумала, что слава богу, что тётя никогда не узнает, что он здесь ночевал и чем они на её кровати занимались. За это ей точно не оправдаться никогда. А Андрей тем временем на бок повернулся и рукой её обнял, поцеловал в ухо.

— Чего не спишь? — шепнул он.

На Катю вдруг такое облегчение накатило, что она даже заулыбалась совершенно глупо, ничего не могла с собой поделать. На спину перевернулась, и носом в плечо Андрея уткнулась.

— Я сплю, Андрюш.

Жданов на спину перевернулся, а Катя к нему придвинулась и обняла его, по-хозяйски, словно право на это имела, а не украла его снова, для себя, на несколько часов. Единственное, что радовало — её время ещё не истекло.

12.

Андрей приехал уже следующим вечером, словно они ни о чём не договаривались, а ведь Жданов сам сказал: одна ночь. И Катя наутро сбежала от него, чтобы не прощаться, просто уехала, оставила на кухонном столе какую-то глупую записку и попросила, уходя, дверь захлопнуть. Он захлопнул, а вечером приехал, и у Кати язык не повернулся попросить его уйти. Понимала, что ввязывается в опасную игру, в круговорот, и вырваться из него будет ой как не просто, а это значит снова ложь, а она ненавидела врать и не умела этого делать, сразу краснела. Правда, пока обходилось, про Жданова её никто не спрашивал, и ей удавалось хранить свою тайну. Что он у неё ночует, почти каждую ночь. Хотя, почти — это, конечно, некоторое преуменьшение проблемы, то есть, снова ложь, потому что Жданов ночевал у неё каждую ночь. Катя уже поняла, что с Кирой у него что-то не то, может, поругались, но у неё смелости не хватало начать вопросы ему задавать. Они о чём угодно говорили, только не о личной жизни друг друга. Андрей звонил ей прежде, чем приехать, и хотя не спрашивал о Мише, а Катя ничего не говорила, но неизменно сама его приглашала к себе. Говорила просто: приезжай, а Жданов, наверное, думал, что она за пять минут до этого Борщёва выпроводила. Катя никак не могла избавиться от ощущения грязи в их отношениях, и недомолвки эти вечные, но желание быть рядом всё пересиливало — и стыд, и невозможность, и страх быть разоблачёнными. Иногда так хотелось пожаловаться кому-нибудь, но Катя знала, что признаться не сможет, ведь после признания всё может закончиться, а она ждала Андрея, каждый вечер ждала его прихода, чтобы с ним поговорить, накормить его ужином, узнать какие-то новости, а потом лечь с ним в постель. Дело даже не в сексе, дело в том, что он засыпал рядом с ней, и просыпался рядом с ней. Это было так удивительно, почти фантастично, иногда ловила себя на мысли, что придумала себе всё это, такого не может быть, всё закончилось уже давно, а то, о чём она каждый день думает, лишь её мечты, но приходил вечер и Андрей приезжал. Ходил по её, точнее, тётиной квартире, что-то делал, о чём-то с ней разговаривал, звонил кому-то по работе, а сам за Катей наблюдал, а иногда подмигивал ей. За такие вечера, рядом с ним, можно было многое отдать. Она начала терять голову, и боялась, что это становится заметно. Глаза прятала ото всех, от прямых разговоров уходила, и теперь панически боялась оставаться с Мишей один на один. Он обнять её пытался, а она из его рук выворачивалась, отговорки пустые придумывала. А когда Борщёв поцеловать её хотел, стыд как раз и накрывал, с головой. Он осторожно к ней прикасался, бережно, а её обжигало, и в памяти Жданов, и они вдвоём этой ночью, или этим утром, и в её памяти всё слишком живо, а тут Миша, и смотрит на неё так проникновенно, с любовью... Из-за его любви Катя больше всего себя виноватой чувствовала. И понимала, что с Мишей надо поговорить. Напрямую. Вот только слова правильные подберёт, сможет вдохнуть поглубже и сосредоточиться только на Мише, а не на Жданове, и поговорит. Обязательно.

— Коля, а что Жданов с Кирой? — как-то решилась спросить она у Зорькина. Сама никак не могла ответ на этот вопрос найти, чего уже только не передумала, а у Андрея спросить смелости так и не набралась. Предыдущим вечером всё ходила вокруг да около, на Андрея со значением поглядывала, но так и не заговорила о главном.

Зорькин глянул несколько удивлённо, потом плечами пожал.

— Да ничего. Говорят, поссорились.

— Кто говорит?

— Ну, кто... Женсовет.

— А-а. — Катя заходила по комнате, не зная, куда деть свою нервозность. А Зорькин хмыкнул.

— Говорят, она ему предложение сделала.

Катя остановилась и к Коле повернулась.

— Что?

— Представляешь? А он отказался.

— Как отказался?

— А вот так. Сказал, что не готов. — Коля откровенно рассмеялся.

— Ну, Жданов...

— Вот-вот. Ну, Жданов. Но надолго ли его хватит, Кать? Как раз до следующего совета. Или через один. Как только Пал Олегыч решит уйти, так и всё. Это все понимают, и Кира Юрьевна тоже.

Катя глаза в пол опустила, осторожно сглотнула. Вот он, камень преткновения. Андрей если и будет выбирать, то не между нею и Кирой, и между нею и "Зималетто". И кто победит? Или она снова время и события опережает? Будет ли Андрей выбирать?

У них отличный секс, даже она, с её минимум опыта это понимает, что не просто так всё, но что дальше? Когда время выйдет, он уйдёт, а ей даже по частям себя не собрать будет. Она позволила втянуть себя в этот водоворот, не особо сопротивлялась, а сейчас уже никакие доводы рассудка не работают. В голове только одно: ей нужен Андрей Жданов. Она думает об этом, и на душе так неприятно становится, жуткая беспомощность накатывает, а ещё горечь и страх. Никогда не думала, что попадёт в такую ситуацию. Мама всегда ей сказки о любви рассказывала, что всё будет прекрасно, семья будет крепкая, муж любимый, а о ворованных ночах никогда ничего не говорила. И о том, что врать придётся, скрывать ото всех, тоже.

— Кать, ты меня слышишь?

— Слышу.

— Так вот, я полтора часа с ним разговаривал. Ты представляешь, чтобы Сорокина кто-нибудь полтора часа выдержал? А я выдержал.

Катя в зеркало на себя посмотрела, провела расчёской по волосам, и улыбнулась.

— Ты прямо герой.

— А то. — Жданов за дверью ванной комнаты ходил, что-то делал, Катя его шаги слышала, даже стук чашки о стол уловила. Андрей приехал лишь двадцать минут назад, голодный, но при этом довольный и полный впечатлений от прошедшего дня. — А он мне всё про проценты, про сроки, начал припоминать, как мы с выплатой кредитов тянули. Гад.

— Так и сказал тебе, прямо в глаза? — искренне поразилась Катя.

— Конечно, сказал. Думаешь, он промолчит? Но я ему тоже напомнил, как мы ждали неделю, когда деньги на счета поступят, и это перед самым показом! И я ему тогда ничего не сказал, словом не попрекнул.

— Правильно.

— Правильно?

— В том смысле, что сказал.

— А-а.

Катя расчёску отложила, и пояс халата развязала. Включила в душевой кабине воду и руку под струи сунула, проверяя температуру.

— А отец не верил, что я с Сорокиным договориться смогу, — Андрей многозначительно хмыкнул и ванную заглянул, остановился в дверях, за Катей наблюдая. Она как раз в душевую кабину вошла и голову назад откинула, лицо подставляя под струи воды, пригладила в момент намокшие волосы. Жданов голову на бок склонил, почувствовав жгучий интерес ко всему происходящему.

— Ты ему сказал? — громко спросила Катя, шум воды перекрикивая.

— Да. — Андрей важно кивнул. Чашку с остывающим чаем на край раковины поставил, и принялся пуговицы на рубашке расстёгивать. Разделся так быстро, что Катя даже головы повернуть не успела, а он в душевую кабину вошёл и её обнял. Катя дёрнулась, обернуться хотела, но Андрей губами к её шее прижался, руки по мокрому телу заскользили, а Катя только в ладони его вцепилась. В первый момент попыталась их разжать, но почти тут же сдалась.

— Андрей.

— Тихо. Я соскучился за целый день.

Когда он говорил, что скучает по ней, у неё последние силы для сопротивления заканчивались, так всегда было.

Повернулась, потянулась к нему, даже на цыпочках приподнялась, и за плечи обняла. Ладонь по его мокрой коже скользила, тёплая вода сверху лилась, немного отвлекая и смазывая ощущения от прикосновений Андрея, а он её к себе крепко прижал. Рука вниз опустилась, а Катя в его плечо уткнулась, глаза закрыла, чувствуя, как внутри что-то дрожит в ожидании его прикосновения. Только за Жданова и держалась, если бы не он, просто-напросто упала бы к его ногам. Через несколько минут он её за волосы взял, голову повернул и поцеловал в непослушные губы, ловя её стон. Вода прямо на лицо лилась, Катя её вкус чувствовала, тёплый и немножко хлористый. Руку подняла и лейку чуть в сторону отвернула. А ладони у Андрея горячие, горячее, чем вода, они по Катиному телу бесстыдно гуляли — по груди, по животу, по ягодицам. Катя его целовала, выгнулась, когда он её наклонил, а она губами к его груди прижалась. И услышала, как Жданов судорожно втянул в себя воздух, когда её ладонь по его животу вниз скользнула. А вода всё лилась, капли звонко ударялись о кафель, и Катя невольно ко всему этому прислушивалась. Чувствовала только Андрея, а слышала шум воды, он мысли путал, и казалось, что на этот раз точно никого кроме них во всём мире. Замкнутое пространство, льющаяся сверху вода, и они вдвоём, разгорячённые и потерявшие голову.

Кате казалось, что она всё контролирует, и если Андрей тяжело дышал и от неё не отрывался, то она всё понимала. Глаза открывала и сразу реальность к ней возвращалась, пусть и не слишком чёткая. Но она отслеживала каждое их движение, на самом краю сознания всё-таки обосновалась мысль о возможной опасности, и когда Жданов её крутил, как хотел, она обязательно одной рукой за стену держалась, но в какой-то момент вдруг поняла, что провалилась куда-то, а потом на поверхность вынырнула и теперь надышаться никак не может. И вода эта: на долю секунды показалось, что тонет. Стон вырвался, уж очень пикантный, но Пушкарёва могла бы поклясться, что это от беспомощности и удивления, вот только вышло не слишком похоже, и поняла, что Жданов её к стене прижимает, а она ногтями за швы между плитками цепляется. Царапает, задевает, а Андрей ей на ухо дышит, с надрывом, и рука снова по её телу забегала, словно очнувшись. Ещё сильнее навалился на неё, ненадолго, Катя щекой к гладким плиткам прижалась, и только краем глаза заметила руку Жданова, когда он ею в стену упёрся. От стены оттолкнулся, словно у него сил не было просто так выпрямиться, назад подался и Катю за собой потянул, прижал её спиной к своей груди, обнял за плечи и голову откинул, несколько секунд стоял и не дышал, когда вода прямо ему на лицо лилась. Катя щекой к его руке прижалась, которой он её обнимал.

Андрей её мокрые волосы на макушке пригладил, в подставленную словно специально для поцелуя щёку поцеловал, и проговорил довольно:

— Разрумянилась.

Она ещё больше покраснела, по крайней мере, щёки защипало сильнее, и ничего не ответила. А Жданов с полки гель для душа достал и в ладонь себе налил немного, провёл ею по Катиному телу. Она лицо вытерла, смахивая воду, а затем к Андрею лицом повернулась. Его ладони прошлись по её груди, растирая мыло, и Жданов наклонился, чтобы Катю поцеловать.

— Всё хорошо? — шепнул он, а она головой качнула.

— Моему маникюру совсем не хорошо.

Андрей улыбнулся. Затем ещё раз поцеловал, и Катя на секунду у него на шее повисла.

Он первым из душа вышел, и её любимое розовое полотенце забрал, а Катя дверь душевой кабины приоткрыла и крикнула Жданову вслед:

— Полотенце мне другое принеси!

— Принесу.

Она одна осталась, когда он из ванной вышел, и к стене привалилась, к которой совсем недавно он её прижимал. Ненадолго закрыла глаза. Чувство было такое, что это не круги, а жизнь перед глазами вертится и всё обороты набирает, скоро уже не остановишь эту карусель, Катя в этом была уверена.

Вот как об этом можно было кому-то рассказать? Да она со стыда сгорит.

Когда из ванной вышла, закутанная в тёплый халат, Андрей в гостиной по телефону разговаривал. Устроился в кресле с высокой прямой спинкой, у окна, ноги вытянул и выглядел не слишком довольным. Катя невольно приостановилась, прислушиваясь к его разговору, поняла, что он с Пал Олегычем разговаривает, который два дня назад вместе с Маргаритой Рудольфовной в Лондон улетел, и тогда уже тихо, стараясь внимание Жданова не отвлекать, прошла к двери спальни. Голос Андрея и сюда проникал, даже через закрытую дверь, и до Кати долетали некоторые слова и фразы, и она даже расслышала, как Андрей слова подбирал, пытаясь объяснить, где он в данный момент находится. По тому, как старался, Катя решила, что это он уже перед матерью оправдывается. Маргариту этот вопрос волновал намного больше, чем Пал Олегыча. Маргарита за Киру переживала, а Андрей всё отговорки придумывал. А Катя боялась дать Жданову понять, что всё это слышит, подмечает, и главное, что её это расстраивает. Ведь не должно, по определению, не должно расстраивать. Вот и улыбалась ему, продолжая притворяться, что её его проблемы никак не касаются.