— Фу, какая гадость! Я вообще подобную гнусь недолюбливаю, а настолько большие!!! — высказал свое мнение пОляк, — у вас врача в группе нет? А то, может и неприятности от укусов будут.
— Есть, только наверное ему нужно будет показать, что именно нас кусало.
И тут, из какой-то норки, показалась просто огромная образина, с полметра наверное длинной! Думал не бывает таких, но вот же она, правда, поменьше оказалась, это поначалу мне привиделось с испугу. А когда привезли растоптанную нами тварь на базу, и измерили ее точно — всего-то тридцать сантиметров в ней и было. Но нам хватило и их укусов и впечатлений от них. "У страха глаза велики, но эти были просто монстры какие-то, реально, не вру! У Пиотра оказался в кармане полиэтиленовый упаковочный пакет, куда мы все семь нападавших "агрессоров" и сложили.
После этого, уже остерегаясь и тщательно все осматривая, собрали из злополучных бревен основу плота, сразу на воде. Потому что с берега мы бы его не стащили потом, просто сил не хватило бы. Поперечины из веток сделали, верёвка у нас уже была, перевязали всё, доски сверху, и вёсла, наши вёсла. А через полчаса ветер появился, потом сменил немного направление, смогли поднять парус, и уже под ним идти назад. Ну, вот только прибыли, плот вытащили на наш берег, а лодку увели в бухту на стоянку, к её постоянному месту. Еле-еле смогли доплыть, сначала была просто слабость, а уже перед самым домом начались ухудшения. Мы сразу к Ивану отправились — лечится. Он нас уколами попочтовал, и какой-то мазью места укусов намазал. Уже немного полегче стало, сказал что постепенно заживет, и еще пошутил — мол, "до свадьбы". До какой свадьбы-то — тут бы выжить! Вам бы такую бяку — небесь тоже болели бы..
Вот так закончилась наша сегодняшняя поездка. Завтра ещё нужно попробовать с ними связаться, это я просто напоминаю. А мы на сегодня мёртвые, рук нет совершенно. Это не дело, столько грести, нужно учиться ходить под парусом в любых условиях, иначе больше пяти-восьми километров вкруговую нам не осилить. А глядя на сегодняшнюю находку, проверять нужно все острова, маленькие или большие, не играет роли. Полезное можно найти везде.
— Раз такое случилось, несмотря на то, что это впервые, всем нужны индивидуальные аптечки и обязательно! Я научу, как ими пользоваться, — Иван нам проповедь о медицине начал читать, — и во всех походах нужно сначала смотреть, что и где есть. Иначе можно наткнуться и на более ядовитых хозяев. Эта гадость хоть просто раздражение вызовет, а если змея попадется? Что тогда делать вдали от базы?
— Я понял тебя, всё закажу, и проведем общий инструктаж. Ты и проведешь!
— Ну, а вы тогда пока отдыхайте, раз и устали и "инвалиды" покусанные, — это он нам, — а мы втроём сходим и вытащим ваше приобретение повыше, чтобы не смыло волнами, и этот день заканчиваем. Маша, расскажи им пока о нашей находке (мы по приходу всё уже обсудили, и даже успели получить втык от неё), и готовьте ужин, через полчаса мы вернемся. Сейчас только познакомимся с нашим новым товарищем, и...
— Меня зовут Пиотр, Пиотр Счеосни. Но вам будет проще говорить Петр. Вы идите, я со своим рассказом подожду, пока поговорю с молодёжью, если можно...
Маша, о. Русский
Принеся телефон, с флешкой личных дел группы 'греков', как мы пока их называем, стала дергать их по одному и проводить собеседование. Ну что, только Грегорайос-Гриша, который сразу, успев услышать первые вопросы, стал рассказывать о своей семье, ничего практически не скрывая. Да и скрывать-то ему, в принципе, было и нечего — у них так заведено, что практически все рыбаки занимались ещё и контрабандой. И заверил, что он в их делах никогда не участвовал, а только знает, по рассказам деда. Ну, я ему тыкать тем, что именно дед и занимался контрабандой оружия, не стала, ведь это было ещё после войны, той, Второй Мировой. А это было, ой как давно...
А ни Цветка, ни Власта ничего о делах своих семей не знали. По лицевой моторике было видно, как они реагировали на мои вопросы. Так что беседы я провела, своё мнение о них составила, вечером доложусь Стасу, знать бы, куда они с Иваном слиняли, уже нет часа три, волнуемся. Зато начала вести тетрадь, с данными, уже письменными всех нас, так проще, чем таскаться с телефоном, да и выйти из строя он может в любой момент. Так позаписывала, что каждый из них умеет, какие специальности у них. Как я и думала — никаких практически. Дайвер-аквалангист, ну и несколько языков слабенько, только говорить. А девочки (Почему девочки? Так Цветке всего-навсего восемнадцать недавно исполнилось, а Власте — девятнадцать) официантки, горничные, немного помогали на кухне. И так же — свои языки, русский, английский, чуть немецкий и французский. Когда спросила, почему только эти, ответ убийственный — "больше всего у них было отдыхающих из этих стран". Вот и не знали, кроме них, почти ничего. Ну, нам пока и такого хватит, остальному научим сами, тому, что уже нам нужно.
Пиотр — о себе и обстановке на острове, названном поляками 'Ржечь Посполитая'.
— Ну что, выслушать, вижу, готовы? Интересно кого ваши ребята привезли? Давайте я вам сам расскажу о себе как смогу, а вы — просто послушайте. Если вопросы есть — задавайте, охотно сразу и отвечу. Родом я из украинского города Харькова, там и школу окончил, и там же получил высшее образование. Заканчивал тогда так знаменитый в союзе ХИРЭ, Харьковский институт радиоэлектроники. Мне уже пятьдесят семь лет, и да, я — этнический поляк. Когда в девяностых годах, разрешили свободный выезд за рубеж, то родители сразу решили, забрав всех детей, отправится на историческую родину.
— А что значит ваше имя и фамилия — Пиотр Счеосни? — наша любопытная Маша первой обозвалась.
— Пиотр — скала, камень, а Счеосни — счастливый. Так это переводится.
— Как интересно, и не знала! Если я не сбила вас с мыслей, то можете дальше рассказывать, Камень Счастливый.
— И не надейтесь, я не обижаюсь на такое уже больше полсотни лет. Образование получил двойное, закончив параллельно два факультета. Первым было конструирование и разработка, а вторым — радиотехника. Точнее, на нём больше рассматривали проблемы радиосвязи. Там, в названиях, много такого, что основной массе совсем не интересно. До отъезда успел отслужить, в войсках связи, и поработать на радиозаводе, там выпускали музыкальные центры. А в Польше жил и работал в Кракове, инженером по обслуживанию оборудования на местном радио и телецентре. Сюда попал самым первым, с работы — шел на вызов из аппаратной. Пока смог правильно относится к тому, что произошло со мной, чуть не сошел с ума. Только к вечеру отошел от шока, но как оказалось, даже не понимая, что делаю, смог выполнить всё, что требовал коммуникатор. Что же случилось, хорошо не осознал до сих пор, если вы в курсе, просветите позже.
Потом, на следующий день, появился Карол, младший в группе, последней же Ванда. Прочтя предложения на коммуникаторе, объединились, немного приобрели кухонного инвентаря. Палатку нам дали именно за создание группы, мы в ней жили, больше ничего мои младшие спутники не захотели делать. Питались тем, что давало море, и собиранием того, что росло на деревьях. Они оба — члены парадоксальной, как для меня, организации 'Фаланга'. Почему я так сказал? В одной структуре нормально сосуществуют два совершенно разных направления. Демократы и фашисты. Да-да, именно так, не удивляйтесь! Первые сотрудничают с Россией, вторые же считают её злейшим врагом, так они именно со второй. И если бы я вдруг сказал, что прОжил полжизни в СССР, то наутро, скорее всего не проснулся бы, зарезали или удавили бы.
А позавчера Ванда потеряла свой коммуникатор, и пропала её плита терминала. К вечеру пришел сирийский беженец, живший в Польше, и мои спутники показали такое, что при моей интеллегентности, слов не хватает всё это описать! Первым начала Ванда с этим сирийцем заниматься совокуплениями, другим словом это скотство и не назовешь, потом к ним подключился и сам Карол. А уже вчера сириец, Ахмет, начал заглядываться на меня. Так как я был у них оператором, то увидев, как ваша лодка прошла мимо нас, решил забрать свои вещи, плиту и, дождавшись её возвращения, бежать от них, в любом случае. Если повезёт — к вам, а если нет, то вплавь, на соседний островок. Эта европейская вседозволенность совсем не по моему воспитанию. Хорошо, что в это время вся тройка ушла на противоположный берег, и не видели моё бегство. А я, ещё в прошлый раз, передавал записку вам, наверное, не прочли?
— Блин, ну конечно же я забыл, — вытаскивая из кармана бумагу — воскликнул я. То одно, то другое, и просто вылетело из головы. Записками мы не пользуемся, вот и отвыкали, извините. Там есть что-то, чего вы не рассказали?
— Нет, просто просьба встретится без моих спутников, и все.
— Петр, так как вы оканчивали такой знаменитый институт, то может и разбираетесь в радиосвязи? А то нам очень нужен человек ею заниматься, уже начинает это гореть. А из наших, ни у кого, кроме общих умений — включить и выключить, более знаний нет?
— Вы, извините меня, наверное, не обратили внимания на то, КЕМ я работал, и ЧТО заканчивал. Не просто радиоинженер и сменный ремонтник — в основном меня держали за то, что прямо на месте, могу устранить практически любую поломку. Не хвастаюсь и не преувеличиваю — это просто факт. Да-да, не удивляйтесь. Ну и ещё одно! Не хочу, сильно хвалится, но к радио меня пристрастил ещё отец, с семи лет занимался, и на всю жизнь. Если интересно, могу многое порассказывать.
— Уже вечер, достаточно поздно, в следующий раз. У нас есть кое-что из аппаратуры, и место, где предполагалось разворачивать радиоузел, базовую радиостанцию. Правда там придется некоторое время пожить одному, согласитесь?
— Если вы считаете, что это необходимо для существования группы, то конечно согласен. Да и выбирать особо не приходится. После 'родного' острова, ну вы меня понимаете.
— Вот и хорошо. Тогда завтра мы, забрав всё, что у нас есть, отведём вас на место. На сегодня шАбаш. Пора спатки, всем уже. Завтра, с утра, уже новых забот хватит. Вот ещё один вопрос проясню напоследок.
— А вот у меня вопрос — это Маша опять влезла — вот вы говорите что были Оператором польской группы.. а как же они там, без плиты терминала остались?
— Да тут все просто — оператором-то я был, ну и перед уходом попросил разрешения Кураторов разделить общую плиту. Так что я к вам со своей ее честью. А они — да пусть живут как хотят и с кем хотят — не мое это дело и знать про них ничего не хочу!
Стас
— Настя, я всё думаю о том, найденном тобою, затонувшем большом катере. Как ты, больше всего из нас связанная с морем, думаешь, поднять его можно? Наверное же ещё и можешь знать, как это делается. Не расскажешь?
— Ну-у!!! Это вообще-то не нашей структуры работа, у меня совсем другая специальность, но общие знания есть. Сначала водолазы, ну или аквалангисты, это в крайнем случае, обследуют подобные объекты, потом ими уже занимаются аварийно — спасательные службы по подъему. Это подчинение флоту — Морская спасательная служба. У меня там знакомец служит, и частенько рассказывал, что да как делается. Перечесть все этапы?
— Если можно.
— Сначала, после тщательного обследования и проверки, выносится решение — стоит поднимать, или нет. Потом водолазы заводят под днище специальные прочные тросы, к ним крепят с двух сторон понтоны, предварительно затопленные и уложенные рядом. Потом накачивая в них воздух, поднимают груз к поверхности.
— Значит ты сможешь помочь в его подъеме?
— Если оно, это судно, нам нужно, то конечно помогу.. Заказать только придется необходимое оборудование и приспособления, и с помощниками можно выполнить эту работу.
— Вот и хорошо, ты даже и не представляешь, КАК оно нам может быть нужным. После обследования его тобою, переговорим и решив что нужно, начнем работу.
А на закуску, опять перед самым сном, опять невольно пришлось прослушать Машину "обучающую лекцию". Ну как лекцию — как она Настю учила жизни.
— Маша, я так и не поняла, о чём ты вчера говорила, — слышу тихий Настин голос откуда-то сбоку, — зачем мне сейчас нужно мужика искать?
— Ндааа!!! Я-то думала, что ты сама до этого додумаешься. Как ты уже должна понять, нас сюда засунули какие-то очень вУмные бляд... Для проведения своего эксперимента. И всё наше развитие, до сих пор, говорит о том, что тут нам жить всю оставшуюся жизнь. ВСЮ, ты поняла?! А раз так, то и пару искать лучше самим, чем ждать, пока самых лучших и перспективных заграбастают другие. Я вот положила глаз на Стаса, правда он об этом пока не знает. Если ты, сама уже, придешь к таким же выводам, то постарайся закрутить с Иваном. Мужик очень порядочный, с перспективой и там был, а уж тут и подавно. А шефа не тронь, он мой, ясно!
Минут через пять, я уже устал стоять в одной позе, как услышал:
— А ведь ты права, на все сто! Спасибо за науку, подруга, я до этого пока сама не дошла, и за совет с Ваней. Пока помозгую ещё сама, потом с тобой поговорить ещё нужно будет.
Тут я не выдержал стоять неподвижно, переступил ногами — треснула веточка, и они замолкли.
Аннушка
Я лежу в палатке, у меня депрессия. Нога болит, настроение поганое. Снаружи льет как из ведра. Ветер такой, что палатку нашу нещадно мотает. А мы четверо — я, Лерка, Дзетта и Сара прижимаем своими тушками донце палатки, чтобы ветром не унесло. И это еще здесь, посреди леса. Все ж таки, деревья хоть сколько-то от ветра прикрывают. Борюсик и Фридрих на своей половине в сухое переодеваются. Как-то мы упустили этот момент, когда среди бела дня вдруг вмиг небо почернело, рванул ветер, да порою такой, что с ног сбивает. У меня еще не забылся тот ночной дождик, да и Борюсик на это памятливый оказался. Остальные тоже не дураки, мигом просекли, что дело неладно. Пока я отползала в палатку, они вовсю шустрили: убирали внутрь все вещи, тушили костер, растягивали (и почему раньше-то не сделали?) штормовые оттяжки на тенте. Фридрих — тот вспомнил из своей скаутской юности, что палатки непременно нужно окапывать, чтобы не заливало. А лопаты-то у нас не оказалось. Та трофейная, что была, ушла в поход вместе с катером. В общем, проблема. Но эти двое уперлись и ножами прорыли канавку вокруг всего нашего немаленького дома. Заканчивали уже когда вовсю ливануло, но не отступились. Сделали дело и двумя мокрыми сусликами заскочили в тамбур. Стоят, дрожат, с них ручьем течет. Ни одной сухой нитки. Промокло у них все, вплоть до резинок от трусов. Девочки тактично отвернулись, пока они прямо в тамбуре скидывали с себя шмот, вытирались и голышом сигали в свой закут. Хорошо еще — тепло здесь, на островах, так что простудиться шансов мало.
