Волчица и пергамент. Том 4

— Госпожа Шарон, — умоляюще обратился он, пытаясь как-то помочь ей. — Пожалуйста, не теряй надежды на завтрашний день.

Миюри, способная прекрасно видеть движение душ и мыслей людей, смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ей, подобной солнцу в середине лета, такое, возможно, не приходило ей в голову.

— Как?.. — прошептала она.

Он уже знал. Спокойствие Шарон не было результатом точного расчёта — обернуться ли птицей и бежать, если ситуация потребует этого, или отказаться, дать себя схватить, что позволит предупредить других и дать им бежать. Не было трагического, но мужественного решения, он не чувствовал ничего, кроме отрешённости в ней. Шарон больше ничего не ждала от мира. Она сдалась, даже если она сбежит на корабле, весь мир, простирающийся перед ней, останется той же холодной землёй, на которой ей всегда приходилось жить.

— Тебя интересует лишь это. В конце концов, ты же слуга Божий, — иронично улыбнулась Шарон и пожала плечами. — Если я смогу показать им, что при всей жестокости мира есть люди, готовые рискнуть своей жизнью ради их защиты, кто-то, по крайней мере, сохранит надежду. Возможно, они смогут надеяться на будущее, даже если им придётся уйти куда-то. Но...

Чуть помолчав, она пробормотала:

— Я не знаю, станет ли это спасением в дествительности.

Когда бы к ней ни приходила бы надежда, она разбивалась о действительность. Взгляд её устремился в пространство между Миюри и Коулом. Когда он всё осознал, Миюри уже держала его за руку.

— Но знаешь, я думаю, это сработает, — мирно улыбнулась Шарон и одним изящным движением подняла меч к груди Коула. — Могу ли я позволить тебе позаботиться о корабле? Всё там принадлежит купцам и рыбакам, среди них нет честных людей, которые помогли бы нам, когда мы в опасности, это же мы брали с них налоги.

Казалось, надежды Шарон утекали через конец меча.

— Конечно. А ты...

Он прервался, когда Миюри отпустила его руку и шагнула вперёд.

— Я помогу. Ты ничего не можешь сама сделать, курица.

Хотя Миюри была не так страшна, как Хоро, всё же в форме волка она могла противостоять солдатам. Вероятно, она могла бы унести Шарон в пасти в случае смертельной опасности.

Шарон, однако, покачала головой. Потом повторила это движение.

— Это мой путь. Пожалуйста. Я должна быть уверена, что хотя бы раз, в конце концов, я проложила собственный путь.

Она нажала на меч, упиравшийся в грудь Коула, заставив его отшатнуться назад. Между ними было не больше трёх шагов и в то же время целая бесконечность. Он видел лица сборщиков налогов за спиной Шарон. По-настоящему их боль могли понять только они сами.

— Единственное, что я жду от вас, это хорошие новости о корабле, — сказала Шарон и, развернувшись на пятках, вернулась в зал.

Сборщики налогов, выглядывавшие из окон, сразу исчезли, за дверью раздался громкий голос Шарон.

Если даже её связать и посадить на корабль, связать ей душу всё равно не удастся, она останется в ловушке собора в Раусборне.

Коул сжал руку Миюри, отпустил и снова сжал.

Шарон не была домашним животным, живущим на всём готовом, она летала в небе на своих крыльях и ловила еду своими когтями. Не им отменять решение Шарон, и Коул чувствовал, что никто не мог бы это сделать.

— Миюри, — позвал он, она вытерла лицо рукавом, прежде чем повернуться к нему. — Идём. Есть ещё вещи, которые мы можем и должны сделать.

Пусть они не смогли убедить Шарон, вмешиваться было долгом слуг Бога.

Коул глубоко вдохнул, затем выдохнул.

Даже если Йосеф согласится помочь, Шарон считала, что им не дадут уйти. Тем не менее, у него ещё были связи, которые он мог использовать.

— Ты слышала про продажу своей души дьяволу, не так ли?

Шарон вверила ему слабый лучик света. Возможно, являвшийся знаком того, что у неё ещё сохранилась призрачная надежда.

Миюри открыла глаза и уверенно кивнула.

Когда они сели на лошадь и отправились в путь, колокол, отдаваясь эхом и пронзая вечернюю тьму, разнёсся по всему Раусборну. Он служил для указания времени и обозначения начала и конца работы рынка, ещё колокольным звоном приветствовали приезд аристократов, но в него били и тогда, когда городу грозила опасность. Пожар. Или нападение врага.

Городской совет получил сообщение от короля и объявил об особом положении. Вероятно, в этот момент перед людьми зачитывалась декларация.

Коул с Миюри направлялись в жуткую часть города, ещё более напуганную разносившимся в воздухе звоном колокола. Место, в котором ощущалось особое запустение из-за былого процветания.

Старый общественный склад пшеницы молча вслушивался во тьму ночи.

— Именно так, как сказала госпожа Шарон, один корабль господина Йосефа можно легко догнать.

— У него вёсельный корабль, верно?

Если воспользоваться связями Ив, собрать корабли будет легко. Корабли стоили денег, но у Ив денег было немеряно.

— Но ты думаешь, она согласится? — тихо спросила Миюри.

Коул не мог ответить.

Они поднялись по каменным ступеням и постучали в дверь.

— Госпожа Ив! Это я! Тот Коул!

Он подумал, что она могла отправиться выпить в какое-нибудь в оживлённое место в городе, но ему казалось, такая, как она, не оставит свою кровать пустой.

Как он и ожидал, внимательный взгляд принялся изучать их из смотрового окошка.

— Что вам нужно?

— Всё, что связано с торговлей госпожи Ив.

Он знал, что это будет самым действенным. Глаза охранника чуть расширились, он сказал: "Подождите" и исчез. Вернулся он быстро, хотя Коул успел изныть от нетерпения и снова постучать в дверь, и дверь тут же открылась.

— Входите.

— Благодарю.

Внутри было темно и тихо. В прихожей не было даже подсвечников, и Коул на миг усомнился, у себя ли Ив, но тот же сквозняк, что обдувал их днём, дал ему знать, что где-то широко открыто окно. Правда, на улице ветер не ощущался, и он недоумевал, откуда несёт такую прохладу...

Они достигли комнаты на четвёртом этаже. Ив была на балконе, свечи и еда стояли на столе перед ней. Похоже, она и девушка с зонтиком наслаждались обильным ужином и любовались огнями в порту.

— Что случилось? Ты пришёл раньше, чем мы договаривались, — сказала Ив, выбрасывая косточку оливки за балкон.

— Госпожа Ив, твоя сделка и наши желания были лишь карточными домиками.

Ив, которая, свободно развалившись, сидела в своём большом кресле, заинтересовано выпрямилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Король собрал свою армию. Сегодня вечером они окружат город и схватят сборщиков налогов.

Возможно, рыцарь сказал, что это произойдёт на рассвете, чтобы его обнадёжить. Но и без того говорить, что времени нет, — старый приём на переговорах. Этому научил его Лоуренс.

— Когда... наследница Хайленд собиралась сообщить королю о вашем заговоре и мотивах госпожи Шарон, она, похоже, встретила посыльных короля и послала нам сообщение. Этот звон не является сигналом о пожаре.

Ив пристально посмотрела на него, а потом отвернулась.

— Это не просто попытка избежать войны с Церковью. Полагаю, он не выдержал страха перед внутренней войной, которую мог учинить этот своевольный принц.

Глаза Ив блестели золотом в мягком неровном свете свечей на столе.

— Поколениями короли этой страны были ненадежными. Поистине королевство овец, — выплюнула она, скомкала салфетку и бросила её на стол.

Девушка с зонтиком прижала кувшин с вином к груди, поражённая угрюмостью Ив.

— Наш праздник окончен. Когда король принимает решение, отменить его нелегко. Ничего хорошего не случится с торговцем, который пытается прийти к такому правителю.

Король мог делать, что ему угодно, даже законы, обязательные для народа. Ив могла быть Ив, но не той, которая способна противостоять этому.

— Я должен попросить тебя об одолжении, госпожа Ив, — крикнул Коул ей, пристально вглядывавшееся в ночное море и размышлявшей.

— Ну, конечно же. Я не думала, что ты пришёл сказать мне это просто по доброте.

Он вздрогнул, встретив её злобную улыбку, но подумал о страданиях Шарон и других сборщиков налогов, он знал, что не может позволить себе проиграть.

— Могу я попросить тебя устроить корабль?

Лицо Ив было обращено к порту, лишь её глаза постреливали в его сторону. Они были холодны, как работорговец, оценивающий товар.

— Не собираешься ли ты просить меня спасти сборщиков налогов?

— Я странствовал с господином Лоуренсом и долгое время работал на него.

Лёгкая улыбка появилась на лице Ив.

— Хех. В самом деле. Нет смысла скромничать на переговорах, если ты уже не на высоте. Я бы разрешила тебе обсудить эту тему.

— Корабля нашего знакомого недостаточно.

Ив что-то промурлыкала себе под нос.

— Госпожа Ив, прошу тебя, — Коул шагнул вперёд. — Сколько будет стоить уговорить тебя сделать это?

Она, без сомнения, была способна подготовить корабль. Главное — увидит ли Ив выгоду от этого.

— Что, если это будет означать продать твоё тело? — спросила она.

— А что, если ценой окажется твоя жизнь? — отозвалась Миюри.

Миюри положила кое-что на весы, даже Коул не ожидал, что она это сделает, глаза Ив расширились, потом она улыбнулась.

— Хех. Интересно, была ли та угрюмая старая волчица такой же давным-давно?

Из всех людей в мире Ив, вероятно, была единственной, кто позволил бы себе назвать Хоро "старой волчицей". И она действительно знала об истинной природе Хоро? Догадалась ещё тогда, в Кербе? Или уже потом, благодаря знакомству с Иленией? Или просто выразила свою досаду? Коул не знал ответа.

— Твоё деловое предложение озвучено, но не заключено. Если бы ты хотел показать свою серьёзность, ты должен был прийти один. Если бы ты так сделал, я бы, наверное, серьёзно его обдумала.

Охране было бы трудно остановить Миюри в теле волчицы, даже если бы они действовали вместе. Однако будет ли Ив слушать Коула, зависело от того, допустит ли она возможность такого насилия, а Коул и Миюри казались ей непригодными для этого. Произведя молчаливый расчёт, Ив изящно улыбнулась.

— Если бы ты просто действовал ради собственных себялюбивых целей, я бы умело воспользовалась грязными методами, под стать этим задачам, но ты действуешь ради справедливости. Большего я сделать не могу, — сказала Ив с оттенком сострадания в голосе и тут же добавила, — во всём этом нет ничего, чтобы сподвигло меня помогать сборщикам налогов.

Наём корабля не был бесплатен, а опасность удваивала цену. Сборщики налогов не выглядели теми, кто мог бы заплатить за себя. Коул мог предложить лишь одно:

— Если я стану работать на тебя, твои расходы не будут ли этим сразу возвращены?

Имя Предрассветного кардинала должно было иметь устойчивую силу. И он не стал бы возражать против грязной работы, если бы тем самым спас жизнь и будущее Шарон и сборщиков налогов.

— Ты должен был бы как-то закалить себя сначала, но я вижу по твоему лицу, что ты не ожидаешь, что я заставлю тебя делать совсем уж грязную работу, — радостно улыбнулась Ив, неописуемо прекрасная и ужасная.

— Это плохо?

— Ни в коей мере. Броситься вперёд, не видя того, с кем говоришь, — это то, что делает малодушный. И, хорошо, твоё суждение в основном верное.

— Мы ещё посмотрим, — с угрозой сказала Миюри, Ив пожала плечами.

— Если хочешь использовать его наиболее действенно как инструмент, придётся кормить его пищей справедливости. Разве это не правильно?

Миюри твёрдо кивнула и кратко взглянула на Коула. На её лице было написано, что Ив права, даже если этого не хотелось признавать.

— Обычные люди обладают умеренными долями добра и зла. Вот почему всё, к чему они пришли, столь неполноценно. Священники в соборе — хороший пример, разве нет? — сказала Ив, поднялась из кречсла и слегка потянулась.

Она выглядела прекрасной аристократкой, которая взглядом знатока оценивала, насколько прекрасен вид ночного порта.

— Но у тебя есть вера, которую я считаю почти невероятной. На самом деле, это может быть даже не вера. Это ты сам. Ты не прощаешь ничего кривого и думаешь, что этот мир нужно исправить. Я думаю, это можно было бы даже назвать предрассудком.

— Это похвала мне?

— Конечно, — ответила Ив, взяла со стола тонкий ломтик колбасы и бросила в рот. — Вера или справедливость, но что бы ни заложили в твою плавильню, подкармливаемую тем, во что ты веришь, оно расплавится, будь то даже сталь. Вот так ты и шёл исправлять всё это кривое, от Атифа до этих мест.

— Значит, устроить корабль будет для тебя лёгкой сделкой, так?

Ив повернула к нему лицо и покачала головой. Это был не кипящий яростью и не озорной взгляд, не взгляд раздражения из-за того, что один молодой человек взялся за глупые сделки. Она покачала головой с безмерной грустью на лице.

— Нет, не будет.

— Почему?!

Коул мог сказать даже, что спасение или гибель сборщиков налогов зависели от Ив. Шарон больше ничего не ждала от грядущих дней и пыталась пожертвовать собой, чтобы дать хотя бы другим надежду. И она доверилась ему. Коул шагнул вперёд, девушка с зонтиком открыла рот, собираясь позвать на помощь, Ив движением руки остановила её.

— Если бы я использовала кого-то вроде тебя в сделке, было бы нетрудно немного пополнить карман. Но я не думаю, что этого бы хватило заплатить за размещение сборщиков налогов на корабле, который ещё надо увести от преследования короля.

— Но...

— Ты послал досточтимую Хайленд к королю, разве нет? Значит, будет совершенно ясно, что это я позволила им уйти. Вот сейчас я всего лишь подозрительная скупердяйка, пытающаяся использовать планы собора по своим алчным мотивам. Но если я вырву из рук короля его добычу, я стану мятежницей. Я лет десять уже не смогу вести торговлю в этой стране... Нет, пока следующий король не забудет об этом.

Ив успокоила девушку улыбкой и повернулась к Коулу.

— И я торговец. Я зарабатываю на жизнь, следя за наклоном весов и извлекая из этого прибыль. Вот почему я не могу тебе доверять.

"Я не могу тебе доверять". У Коула перехватило дыхание, когда он услышал эти слова. Какие бы оскорбления ни были справедливы в его адрес, он чувствовал, что это неверно.

— Хех. Я хочу назвать эту картинку "Потрясённое лицо" и повесить себе на стену.

Его щёки запылали от ехидной улыбки Ив. Миюри прервала эту сцену:

— Это из-за меня, брат.

— Что? — повернулся к ней Коул в замешательстве.

— Это из-за меня она не может тебе доверять. Верно? — спросила Миюри у молча стоявшей Ив.

Та выглядела так, будто издалека смотрела на что-то ослепительное, на то, чего она никогда не могла бы получить.

— Она права. Я никогда не буду первой для тебя. Потому я и не могу тебе доверять.

Ив была старше его, особенно опытом. Возможно, её блестящее остроумие не позволяло ей выглядеть слабой, несмотря на годы преуспевания. Почти казалось, что в ней даже больше жизненной силы, чем при их первой встрече, когда Коул был маленьким. Но Ив улыбалась печально, как старуха. Он не думал, это лицедейство, он был уверен, что она сама не знала, что у неё сейчас такое лицо.