— Alright!
Сперва он убрал во внутренний карман свой ствол, затем по его сигналу всё возвратилось на круги своя. Рядом стоящие джентльмены вернулись к своим дамам, а сидящие в машине — отъехали за угол.
— Итак, продолжим…, — перехватываю инициативу, — Вы и ваша «Контора» хорошо изучили материалы, переданные мной неделю назад?
— «Операцию Трест»? Да, достаточно хорошо.
Прищурившись:
— Ну и каково впечатление? Как профессионального разведчика?
Тот, довольно вяло, впрочем, симулирует крайнее восхищение:
— О!!! ГПУ, немного научилось — как надо работать. Извините — ОГПУ!
Делаем осторожный вывод: «МИ-6» давно раскусила эту игру наших чекистов и, даже возможно — использовала в своих целях18.
— А ваше начальство не желает расплатиться сторицей? Так сказать — «око за око, трест за трест»?
— Объясни?
— Взамен планов Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала по 1927 год включительно — я вам предлагаю сыграть в ту же игру. Создать мнимую шпионско-контрреволюционную организацию в нём — готовящую переворот перед интервенцией Запада.
Коллега из «МИ-6» вкурил тему с ходу — аж ноздри раздулись, как у призового жеребца:
— Что от нас требуется?
Достав из портфеля папку и потрясая перед его носом:
— Мне нужно примерно такое же досье на некоторых деятелей Коминтерна среднего звена, якобы уже давно работающий на британскую разведку с целью…
Задумываюсь, а британский «коллега» с готовностью подсказывает:
— …Свержения Советской Власти?
— Нет, пожалуй — в это никто не поверит. Зачем свергать власть — при которой тебе очень хорошо живётся и вольно дышится?
Додумав, не торопясь даю весь расклад:
— Захвата своей личной власти. Правлением народом, использованием ресурсов и богатств страны в угоду своим шкурным интересам — под прикрытием марксисткой идеологии.
Достаю чистый листочек, карандаш и пишу:
— Вот эти лица в списке заговорщиков обязательны. Кроме этого, строго обязательно…
Смотрю ему в глаза:
— Хотя бы один действительно существующий агент. Если не британской разведки — то французской, польской… Да, хоть — аргентинской! Для «чистосердечного» признания, понимаете?
— Понимаю…
Убрав папку в портфель, встаю и протягиваю руку:
— Ну, а раз понимаете — тогда за дело, коллега! Встретимся на этом месте, в это же время, ровно через неделю. Удачи!
Пожимает мне руку:
— Good luck, colleague!
В этот раз — даже «хвоста» не было.
* * *
«Предательство»?!
Да, побойтесь Маркса!
Предать можно только своих — а товарищей из Коминтерна я своими не считаю.
Предательство Советского Союза? Ты, мол, когда служил в СА — присягу ему на верность давал.
Извините, но в присяге на верность Отечеству — ничего про Коминтерн и Мировую революцию не говорится.
К тому же Коминтерн это структура — стоящая над(!) Советским Союзом. Моя страна, в этой структуре — имеет подчинённое положение и, даже Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) официально считается одним из подразделений этого спрута — протянувшего свои щупальца на весь Земной шар.
Предательство государственных интересов страны?
А это, как посмотреть — на какие «интересы» и чьи!
Надеюсь, всем знакома пословица: «Кто девушку ужинает — тот её и танцует», да?
Однако в данном случае эта «девушка», разжирев до безобразия на наших «ужинах» — заставляла нас «танцевать» на собственных яйцах!
В интересах СССР было — наладив если не дружеские, то хотя бы нейтрально-деловые отношения с промышленно развитыми странами — произвести модернизацию страны.
«Иначе, нас сомнут»!
Деятельность Коминтерна же: шпионаж, подрывные действия, откровенный терроризм — с взрывами, поджогами и убийствами — мешала выстраивать такие отношения, мешала произвести индустриализацию страны и, всемерно способствовала тому, чтоб нас «смяли» — объявив «мировым злом», как какой-нибудь «ИГИЛ».
В двадцатые годы, «Министерство Мировой революции» нагнуло под себя Наркомдел, Наркомвнешторг и, даже ИНО ОГПУ и Разведупр РККА — в которые впихивали сотрудников «Отдела международной связи» (ОМС), Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала (ИККИ).
И ладно бы толк был…
Западные разведслужбы всячески способствовали всем трём революциям в России и, я был бы очень даже не против — воздав им сторицей, устроить небольшую гражданскую резню где-нибудь в Ольстере.
Но гигантские жернова, высасывая последние ресурсы из нищей — ещё не оправившейся после двух войн подряд страны, крутились практически вхолостую!
Триста тысяч коминтерновцев, расходую свыше трёх миллионов золотых рублей в год, действуя по всему миру от Норвегии — до Латинской Америке и Китая, не смогли сделать ровным счётом ничего. Ни одной революции, ни одного достойного упоминания восстания — хотя бы в самом зачуханом уголке мира.
Да, что там «революции», что «восстания»…
Ленин, в помощь шведскому пролетариату выдал от щедрот своей (русской, ли?) души триста тысяч крон, а когда он чуть позже, по поводу голода в Поволжье обратился с нему же с просьбой о помощи, то получил от скандинавских «братьев»…
530 крон!
Прописью: пятьсот тридцать шведских рублей.
По-моему, самому глубочайшему убеждению — этим сказано…
ВСЁ!!!
Если даже умозрительно предположить, что победит Мировая пролетарская революция — Россия в «Мировой Федерации Советов» останется тем, чем и была — сырьевым придатком индустриально развитых стран. «Дойной коровой» уже не для четырнадцати республик — а как бы уже, не сотни с лишним.
Поэтому, интересы Коминтерна противоречат интересам моего государства и, я намереваюсь бороться с ним всеми доступными мне средствами.
Ведь я ж, в конце концов — присягу давал!
Ещё вот…
«Не доедим, но хлеб вывезем!».
Слышали такое?
Эти слова принадлежат царскому министру финансов Вышнеградскому, хотя иногда их приписывают Витте или даже Столыпину.
Большевики тоже, растранжирив золотой запас Российской Империи — не нашли ничего лучшего как провести индустриализацию за счёт хлебного экспорта.
Соглашусь: в «реальной» истории — у Сталина и его «группы поддержки», выхода другого не было.
Но у нас же не «реальная» — а альтернативная история!
А я — попаданец прогрессорского типа.
Развивая некоторые прорывные технологии, я хочу и вполне могу дать советским правителям такой экспортный товар — за счёт, которого они смогут удовлетворить свои амбиции — присущее всякой элите. Чтоб, они наконец отстали от народа с «добровольно-принудительным» изыманием и последующим вывозом из страны хлеба и, других продуктов питания.
Дайте, наконец, народу наесться досыта!
Однако чую, все мои усилия пойдут прахом — если не дать хорошенько «по рогам» коминтерновской мафии. А как ещё назвать эту интернациональную шайку демагогов, авантюристов и бездельников?
И добровольно, одними лишь увещеваниями и призывами к совести — не унять этот синдикат международных прохвостов. Уже привыкших к своим привилегиям, вошедших во вкус — красуясь на трибунах и президиумах, швырять миллионы на разжигание мирового пожара. А фактически — на ветер, если не просто в свой карман.
* * *
— Джентльмены куевы!
Распрощавшись (в этот раз «по-человечьи» — с рукопожатиями и взаимными пожеланиями здоровья, удачи и успехов) с британским коллегой из «Secret Intelligence Service», я долго шёл пешком и всю дорогу матерно матерился матерным матом — распугивая проходящих мимо парижан и гостей столицы.
Так, так, так…
Но, хочешь не хочешь, ругайся не ругайся — а задание Ягодки выполнять надо. Причём, его надо выполнить так — чтоб и не придерёшься и, в то же время — отбить у него всякое желание давать мне другие задания.
Раз британская разведка так щепетильна — найдём тех, кто этим недостатком не обладает.
Кто эти добры молодцы?
Правильно!
Господа белогвардейцы из «Русского общевоинского союза» (РОВС).
Сперва, белое движение в эмиграции бурлило-кипело или просто сидело на чемоданах — ожидая, когда можно будет вернуться в Россию. Сейчас, надежды увяли и, эмигранты всё больше и больше забывают о «родных берёзках», вынужденные адаптироваться в эмиграции в целях элементарного выживания. Здесь полный набор всех достойных и не очень занятий: от криминала и «вольных» профессий на «монмартах» и в борделях — до рабочих специальностей на заводах, таксистов, швейцаров, вышибал и так далее…
Но были среди этой публики и другие — злые и не навоевавшиеся!
Эти, объединялись в несколько полувоенных-полуполитических организаций — продолжавших бороться с Советской Властью террористическими методами.
«Русский общевоинский союз» (РОВС) — был самой крупной и агрессивной из них.
Итак…
Насколько это было возможно — загримировавшись под товарища Отто, я на следующий же день подъехал на русскоговорящем таксисте к штаб-квартире РОВС в Париже. Подхожу к стоящему у дверей офицеру в штатском и, распахнув пиджак — показывая отсутствие оружия:
— Я агент ОГПУ из Москвы. Хочу с глазу на глаз поговорить с генералом Миллером об одном очень важном деле…
— По какому такому делу, сволочь большевистская? — с холодно-любопытным бешенством спросил тот, — по вопросу организации твоих похорон?
Глазом не моргнув:
— По делу напрямую его касающегося.
Махнув рукой в сторону ближайшего открытого кафе, какие в столице Франции встречаются почти на каждом шагу:
— Буду ждать там.
Конечно, можно было обратиться напрямую к Александру Павловичу Кутепову, наиболее авторитетному генералу в этой организации. Но тот совсем недавно прибыл из Сербии, поэтому — возможно, не был в курсе насчёт здешних реалий и, насколько мне известно — был несколько неадекватен.
Евгений-Людвиг Карлович Миллер же, в Гражданскую войну — руководитель Белого движения на Севере, по моим представлениям — был более договороспособен, хотя бы в силу занимаемой должности. Ныне он состоял при Верховном Главнокомандующем Русской Армии — Великом князе Николае Николаевиче и заведовал казной движения.
Этого, должно заинтересовать моё предложение.
Ждал довольно долго. За это время успел выпить пару чашек кофе, съесть полкило сдобы и прочитать «от корки до корки» пару эмигрантских газет, в которых…
Ну, про это надо отдельно рассказывать!
В окнах штаб-квартиры РОВСа, то и дело мелькали из-под штор лица, а из дверей иногда выскакивали полюбоваться мной всякие типы. В руке у одного из них, я даже видел ствол — из которого он в меня со злобной гримасой целился. Я показал ему «фак» и, тот — тут же потух и слился.
Подходили трое очень агрессивно настроенных бывших офицера, на глазок — званием не выше ротмистра, но я отказался с ними разговаривать. Подошёл ещё один, на вскидку — настоящий… Штабной полковник и, представился генералом Миллером. Но был быстро мной разоблачён.
Тот, озадачено:
— Ты лично знаком с Евгением Карловичем?
— Видел его фотографию — ведь я же из ОГПУ, не забывайте. Так, что идите и передайте — он очень сильно пожалеет, если и дальше — вместо себя будет посылать адъютантов.
Три часа сижу жду, успел уже соскучиться до зевоты и сбегать разок-другой в платный сортир… Как совсем с другой стороны от штаб-квартиры — подкатывает ко мне автомобиль и, выходят из него четверо пассажиров: два мужика лет за пятьдесят и двое помоложе — держащиеся крайне настороженно, а руки в карманах.
Слегка привстав, приподнимаю шляпу:
— Приветствую вас, господа генералы!
И сажусь на место.
И так передо мной двое — Миллер и Кутепов: «вода и пламень» — так сказать.
Первый, плотного сложения мужчина с усами Мюнхгаузена, с редкими зачесанными назад волосами и внимательными, чуть прищуренными глазами. Не протягивая руки, он:
— Позвольте представиться: русский генерал, бывший Командующий Северной Армией — Евгений-Людвиг Карлович Миллер-Васильев.
Не успел я и рта раскрыть, как бывший с ним слегка худощавый лысый мужик с закрученными усами и небольшой бородкой, по всем признакам — генерал Кутепов, не представляясь, изрядно хамовато оглядев меня с ног до головы и непрекрыто-неприязненно, молвил:
— Так вот значит, какой ныне чекист пошёл. С виду, человек — как человек, а загляни в нутро… Гнида!
Поморщившись, я бесцеремонно-решительно прерываю его разглагольствования:
— Давайте оставим все эти сантименты газетчикам, Алексей Павлович! Коль уж соизволили явиться — выслушайте, что я Вам предложу или, убирайтесь восвояси.
— Алексей Павлович, голубчик! — Миллер, которого заметно снедало любопытство, встал на мою сторону, — он прав: раз уже мы сюда приехали, давайте хотя бы его выслушаем!
— Сперва, мы проверим — не затеял ли ты чего, — борзо подступил ко мне один из тех, что помоложе, — оружие при себе имеется? Ведь с вас — с краснопёрых, всё станется…
Второй встал слева, не вынимая правой руки из кармана.
Я с готовностью встал, вышел из-за столика и предварительно похлопав по карманам, распахнул полы пиджака:
— Безоружен как пацифист из Лиги наций! Понимаю ваши опасения, господа офицеры — поэтому не буду препятствовать досмотру и даже изъятию бумажника, ибо понимаю — как вы материально нуждаетесь вдали от Родины…
Тщательно проверив меня на наличие всего стреляще-колюще-режуще-взрывающегося и разок незаметно — но чувствительно, врезав по почкам за излишнюю разговорчивость, молодой кивнул генералам и скрестив руки встал справа от меня.
Сдержав себя, чтоб не зашипеть от боли, усаживаюсь на своё место, не забыв предложить и потенциальным партнёрам:
— В ногах правды нет — присаживайтесь, господа генералы!
Дождавшись, когда они не без колебаний последуют моему примеру, сразу же беру в руки инициативу:
— Сперва в знак так сказать — «доброй воли», хочу предупредить вас, господа: ИНО ОГПУ начало сезон охоты за вами.
Переглядываются в нешуточном изумлении:
— Объяснитесь?
— Изрядно досадили вы нашим, господа генералы! Поэтому, решено вас двоих похитить, тайно увести в Советское посольство и там «интенсивно» допросить. Затем — казнить методом удушения в пеньковой петле и сжечь трупы…
У Кутепова, аж бородёнка дыбом, приподнимается и буча на меня налившиеся кровью буркалы:
— Кто? Когда? Где? Говори, комиссарская сволочь!
Тут, мы с ним немножко поругались:
— Если ты, Ваше благородие, будешь орать…
Вскакивает и с кулаками:
