Трое из кольца

Привыкли, что хозяин всем рулит, редко оставляет их одних. Оно бы ничего, но сегодня вечером к нам прибудут непростые гости. Курьер заранее предупредил, чтобы приготовили несколько комнат.

Ради такого события хозяин купил у охотников свежей дичины, а тут такой конфуз. Бедный Филен уже умаялся, мясо пригорает. Девки мечутся.

Пришлось мне взять любимый хозяйский нож, подправить лезвие до нормального состояния.

— Филен, можешь так подержать?

Пацан радостно закивал, обрадовался, что помощь пришла.

А я начал срезать уже обугленное, испорченное мясо.

— Так, держу теперь этой стороной.

Я не представляю, как зажарить равномерно такую большую тушу на открытом огне. Если только срезать как шуарму. Я попросил принести мне подходящую посудину. Вот же убогость, несколько котлов разных размеров и степени закопчённости. Огромная сковорода и всё. А где кастрюльки. Ну, понятно, что привычных мне тут нет. Но я видел большую глиняную посудину с крышкой. А, вот она, занята распаренным зерном. Пересыпал в котелок, ополоснул и поднёс к огню. С помощью одной из женщин я начал срезать полусырые куски с туши, когда посудина была на три четверти заполнена. Отнёс её к плите. Наполнил водой, закрыл крышкой и отправил внутрь.

Кухонные работницы смотрят на меня как на святотатца. Но спрос будет тоже с меня, поэтому молчат.

Оленья тушка на вертеле заметно похудела, больше трети я срезал. Я начал поливать мясо собственным жиром. Вот в таком виде можно попытаться запечь. Только прежде всего убрать часть горящих поленьев. Чтобы открытый огонь на обугливал мясо. Нам нужны угли. Перебрав щипцами дрова, добился, чтобы остались только крупные бруски древесного угля. Они дают хороший жар, но не портят мясо.

Мясо в глиняном котле потихоньку закипает. Ему так стоять часа два, не меньше. Попытаюсь сделать гуляш из оленины. Так, только делать буду по-своему. Провел обыск на кухне. Нашёл окаменевшую соль, кое-какие приправы, а главное тот сердитый перчик. Он обвялился, но это ничего. Пока мясо томилось в печи, а Филен с помощью хозяйской дочки старательно зарумянивает мясо на вертеле я решил посмотреть, что с овощами. Ну, да про них забыли. Пришлось показать, как нарезать. К моему огромному сожалению здесь нет картошки, также не видел томатов. Есть капуста двух видов, огурцы, репа, лук и многое другое. Зелень собирают только пастухи. Приличные люди травой не питаются. Очень зря. Хорошо, что хлеб испекли с утра. Правда мне он не нравился. Из ржаной муки, не поднявшийся толком каравай. С краёв ещё ничего, а внутри не пропечён. Ну, что есть.

Вернулся наш хозяин красавцем. Глаз замотан чистой тряпицей. Рожа страшная, ночью увидишь, больше не уснёшь.

Пробежав по кухне, он опять принялся реветь, — сучье вымя, кто мясо испортил. Скоро гости прибудут, сейчас я вас жарить на вертеле буду.

Тётки дружно слиняли, оставив меня.

— Хозяин, моя работа. Только погоди кричать, у нас такое подавали только очень важным гостям. Дозволь закончить.

Вот же здоровый бык, сгрёб меня за грудки одной рукой и поднёс к своей роже. Что-то там высмотрел и отбросил прочь. При этом я ударился рукой о столешницу.

— Смотри мне, — махнул рукой и пошёл лечиться. Ну, оно и верно. После такой конфузии с глазом не помешает дёрнуть кувшин крепкого вина, для облегчения.

Тётки вылезли из углов, даже дюжая Арна молчит, боится хозяина.

— Так, а кто будет столы готовить господам? Давайте, давайте.

Так, мясу ещё томиться минимум час. Мясо на вертеле доходит, вместо привычной вони горелого, сейчас на весь зал аппетитно пахнет мангалом. Эх, приправ нет толком.

А вскоре раздался шум во дворе, в зал ввалились в верхней одежде полтора десятков человек. Поскидывали тут же на пол. Наши женщины привычно прибрали и разложил по лавкам у входа.

— Хозяин, тащи вина и поесть, — зычно крикнул здоровяк в кафтане.

Блин, а я мясо ещё не заправил. Тут же побежал к печи, вытащил ухватом посудину, высыпал растолчённую соль, несколько перчиков целиком и специи, какие нашёл. Всё, под крышку и ещё потомиться минут надцать.

Народ устроился за тремя столами. Самые важные впятером устроились отдельно, челядь в стороне. Ганубалк потащил кувшины с вином, держа по паре в каждой руке. При этом свирепо сверкнул на меня единственным глазом, — мясо тащи.

— Так, Филен, что тут у нас. Реса, помогай.

Я начал нарезать острым ножом прожаренное мясо и раскладывать его в большое деревянное блюдо. Разносчица потащила блюдо со скворчащим мясо гостям.

Первый пошёл, так я наполнил мясом ещё четыре. Теперь уже осталось только на костях.

— Алекса, тащи остальное мясо, гости дюже голодные. Вино рекой льётся, мясо давай.

Так, а как подать-то. Брякнуть на стол всю бадью. На те жрите.

Да и столов то три. быстрая проверка показала, что у меня есть такие большие чащи с широким горлышком, литра на два. Вот в них я и начал переваливать большой ложкой гуляш. Потом ещё полил бульончиком, так и сказал относить. В зал я опасался выходить. Негативный опыт в этом деле имелся. Подвыпившие гости могли запустить чем-не то, за задержку.

Через полчаса в зале стало потише. Я рискнул выглянуть. За барским столом сидит пятёрка и благодушно беседует, тарелки почти пустые. У стола стоит Ганубалк и почтенно внимает словам здоровяка в кафтане.

С других столов периодически встают люди, подходят к вертелу и срезают остатки мяса с косточек.

Заразы, это самое вкусное. Я сам рассчитывал им полакомиться. А так, останешься голодным. К ночи гости ушли почивать. Женщины заканчивают убираться, а меня хозяин подтянул к себе. Мы сели за свободный стол. Ганубалк принёс остатки вина в кувшине, плеснул себе и мне в кружку.

— Пей, — сказал, как приказал.

Я хотел было отказаться, рано мне, но понял, что не стоит.

— Молодец, Алекса, господам понравилось. Очень понравилось и они не поскупились. Держи, — у он шлёпнул на стол большую серебряную монету.

Смотри, не зажал, мог бы и не платить мне.

Этой ночью я уснул, полный радужных надежд.

Со следующего утра моя жизнь изменилась. Я стал шеф-поваром. На мне готовка. Ганубалк смотрит, что я делаю и ворчит.

Дело в том, чтобы вкусно, готовить надо не экономить на ингредиентах. Из гнилой муки пышный каравай не испечёшь.

Это я и пробовал объяснить моему хозяину. Пока доходит трудно, я ему говорю, что нужна другая посуда, ножи хорошие. Да легче сказать, что не нужно. Но в этот день зал был наполовину полный. Обычно вечером у нас десяток человек, а тут раза в три больше. Сегодня мясо не жарим, я опять готовлю гуляш. Только никаких специй.

— Алекса, это вчера господа оценили. А эти, — и он кивнул в зал, — и так сожрут. У них просто нет таких денег.

— Ну вот же в углу сидят приличные люди. У них точно водятся денежки. Я могу добавить для них отдельно.

Постепенно нам пришлось чаще закупать продукты, потому что караваны начали чаще останавливаться у нас. За несколько километров ранее есть другой постоялый двор. Там места поболее будет. А приезжать стали чаще к нам.

Теперь мне хозяин платит семь фоллисов в декаду. Это считается неплохо. Ужин в нашем заведении стоит два с вином. В месяц получается почти половинка серебряного сикля. В одном пятьдесят фоллисов. В фаресе тридцать больших сиклей.

При этом я всегда сыт и в тепле. Теперь никакого тяжёлого труда.

Откуда я умею готовить? Так всегда любил, особенно работать с мясом. На папины котлетки до сих пор дети съезжаются. Первое тоже без проблем. Вот печь в той жизни не любил, жена этим занималась. А ещё кой-какой опыт почерпнул от своих младших товарищей.

Нет, Сашенька, тот больше поесть любит. А вот Александр тоже любитель готовки. У мамы он научился печь пироги. Друзья научили корейской и узбекской кухне. Так, что было бы из чего готовить.

Но моя проблема — это полное убожество местной кухни, очаг и дровяная печь — это всё. Ни посуды, ни плиты толковой.

И вот уже год, как я здесь. На свежем воздухе и с хорошим питанием я вытянулся. Мне уже скоро пятнадцать. Сейчас лето, я сижу на берегу, обсыхаю. Я по-прежнему бегаю на речку, вот и сейчас у меня немного времени. Я всласть наплавался, в округе никого. Прежде всего потому что до ближайшего поселения десяток километров. Ну и ещё у местных к воде куча суеверий. Ну там утянет кто на дно и прочее.

Что интересно, что церкви как таковой здесь нет. Голимое язычество, что вижу, тому и молюсь. Очень удобно и главное, не подавляет.

Я сижу на травке и ловлю робкие солнечные лучики. В кустах раздался шорох, я напрягся, готовясь бежать. Но увидев выходящую Арну, расслабился. У женщины в руках пара кроликов, она с братцем балуется силками. Я их готовлю, вкусно получается. Вот и сейчас она вышла и села рядом. Я не особо её стесняюсь, она меня видела в разных видах и позах. Поэтому я встал, подтянулся и нагнулся за портками. Неожиданно почувствовал её руку на своей заднице. Обернувшись удивился выражению её глаз. Вот как выглядит женская похоть. Она жадно смотрит на мои ягодицы, гладя их своими шершавыми руками. Я отодвинулся, когда она царапнула меня ногтем. А вот дальнейшего я не предполагал. Арна резко поднялась и подсечкой сбила меня на траву. Тут же уселась всем весом, придавив мои плечи своими руками.

— Лежи и не двигайся.

Караул, меня что, сейчас отымеют? Вот идиотская ситуация. Да я и сам бы согласился, уже несколько раз просыпался ночью от поллюции, подумывал об одной из женщин на кухне. Но вот так.

Убедившись, что я не собираюсь дёргаться, Арна сунула руку к моему паху. Она больно сдавила мошонку. К лешему, ну кто же так возбуждает. Я положил её тяжёлую руку себе на живот, а сам посмотрели на тяжёлые груди. Да, бюст у мадам под стать её сложению. Робко положил ладони на её титьки. А чего собственно я стесняюсь. Меня тут понимаешь насилуют, а я боюсь оскорбить даму действием. Поэтому уже решительнее сжал правую грудь обеими руками, теребя пальцами сосок.

Вот, другое дело. Сразу дёрнула бёдрами. Решительная женщина, заведя руки, она сдёрнула с себя свой сарафан.

Ну, едрить — мадрить. Острый и густой женский запах забил моё обоняние. Так же можно без завтрака остаться. Я офигеваю, всё забываю, что я в другом мире. У моей любовницы под мышками целый лес, ужасно воняющий. Ноги тоже слегка поросшие волосами, а уже заросли между ног поражают своей пышностью. Так-то неплохая фигура, чай не рожала ещё. Только побрить бы и отмыть немножко. Но похоже вариантов у меня на сегодня немного.

Ба, да она скромница. Я, поигравшись с её грудью, запустил руку в курчавый треугольник между ног, что вызвало краску на её щеках. Такая реакция заставила меня воспрячь духом, и, раз девушка на мне в позе всадницы, то не будем её менять.

Ну, что я скажу. Меня отымели два раза. Причём второй уже был по моему желанию. Потому что первый закончился быстро, учитывая девственность моего тела. А вот во второй, я уже проявил инициативу и завалил девушка под себя. В конце даже принюхался вроде и отработал достойно. Потом сполоснулся и загнал Арну в воду. Назад шли вместе. Я даже осмелел и погладил её по выдающейся попке. И, что интересно мне за это ничего не было.

Я не знаю, почему Арна выбрала меня. Видел, как многие проезжие мужики пытались к ней подкатить. Я уж решил, что она не такой ориентации. Ну, в любом случае, теперь мы раз в неделю выбирались на речку. Я загонял её в воду, девушке даже стало нравиться, а потом мы уединялись на травке. Но это было по решению Арны, мне этих свиданий не хватало, молодой организм и всё такое. Но она могла десять дней к себе не подпускать, а потом два дня подряд соглашаться.

Об наших отношениях все узнали, но особо никому до этого дела не было. Так, пошутковали и всё.

Сегодня я еду в город без хозяина, со мной Арна и Филен. Пацан в первый раз едет в город, поэтому крутит головой, всё ему интересно.

Я-то частенько езжу на рынок. Ганубалк опасается отпускать меня одного, но сейчас он занемог. А мне нужно прикупить кое-что в городе. На рынке привычно купил немного специй, нашёл перец — горошек. Только здесь он ядовито-красного цвета. Взял куль белой муки. Да, пшеница здесь вызревает, только её пускают исключительно на сладкую выпечку. Взял масла сливочного брусок, брикетик дрожжей, они тут известны. Сахар только ужасно дорогой и коричневого цвета, только посмотрел на него. Потом прошвырнулись по торговым рядам. Взял пацану яркий картуз, а Арне платок. Ночевали все вместе на постоялом дворе. А на следующий день без проблем добрались до дома. В наших краях с этим спокойно. Часто ездят наёмники, да и дружина нашего барона следит за порядком на дорогах.

Завтра у меня будут пироги. Это лакомство здесь в принципе известно, только пекут в домашних условиях, в харчевнях не подают. Ни, и кончено не принято использовать для этого белую муку. С утра я всех послал в сад. Пересеял муку, в ней чего-только не было. И мусор и насекомые. Потом добавил соли, яйцо, молоко и дрожжи, разведённые в тёплой воде. Потом вымесил целый таз теста, когда перестало прилипать к рукам, накрыл тряпкой и поставил в тепло, подыматься. Начинку пришлось брать, какая есть. Отварил побольше вкрутую куриных яиц, покрошил дикий лук. Будет яйцо с луком.

Далее у меня варятся грибы в печи, набрал с вечера боровиков, порезал. Вынул полуготовые грибочки, обжарил их слегка с салом и луком. Обязательно посолить и поперчить.

Теперь, медный противень смазать маслицем. налепил пирожков и в печь, на угли. Пришлось разбить на четыре порции. В конце уже угли слабоваты были, но ничего, справился.

Фух, жарковато на кухне, — Реса, зови всех.

Ага, зови, все уже наверное давненько сидят за столом во главе с хозяином. Сегодня у нас пусто, иначе я не смог бы так вольготно готовить. Сегодня буран, на улице в двух метрах уже ничего невидно. В такую погоду никто не приедет. Поэтому я торжественно вынес блюдо с пирогами.

Не успел принести новую порцию, как эту уже уничтожили. Проглоты, сейчас уже не запихивают целиком в рот. А, действительно вкусно, не хватает конечно сахара, но на углях вкуснее, чем в духовке.

Неожиданно дверь распахнулась и в зал ввалились несколько человек.

— Хозяин, принимай гостей.

Четыре мужчины и женщина. Пришлось зажигать очаг, бабы пошли резать курочек, мясо приготовить я не успею по-любому.

Во дворе ощипали наших несушек. Я обмазал их маслом со специями, пока прогорали угли в печке, насадил курочек на глиняные кувшинчики. Так лучше пропекутся.

Не успел оглянуться, как гости доедают мои пироги.

— Хм, хозяин, зови своего кухмейстера.

Пришлось выходить и выслушивать похвалу. Хотя конечно приятно, чаще сжирают, бросают монету, сытно отрыгнув и в путь.

Господа непростые, во главе стола мужчина средних лет, справа от него молодая женщина. Слева здоровяк, обвешанный оружием. Ещё двое — охранник и кучер. Эти сидят в сторонке.

— Отменные пироги, уж я в этом понимаю толк. А ещё чем нас порадуешь.

— К сожалению мы специально не готовили, на улице буран. Но для вас сейчас подам курицу по-провански.