| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
К слову, я всегда был убеждён, что «долги жизни» и прочую ересь тётка Ро придумала, чтобы хоть как-то заткнуть дыры в сюжете, когда после четвертой книги за дело взялись литературные негры под её чутким руководством. На прямой вопрос Скалотрус попросил уточнить, как я, собственно, понимаю «долг жизни». Услышав в ответ: «Обязательство, автоматически налагаемое магией на мага, которому другой маг спас жизнь», Скалотрус сразу сказал, что ничего подобного не бывает. Долг жизни в этом мире был взаимным, равноправным и возникал при некоем ритуале. Связанные долгом жизни маги — их могло быть больше двух — обязывались поддерживать друг друга в бою даже ценою собственной жизни. Магия ритуала гарантировала, что это будет делаться без раздумий и колебаний. Поскольку манера решать все проблемы войной уже лет двести как ушла из общественного уклада магов, ушёл из употребления и соответствующий ритуал. Так что не будем комментировать всякий бред.
Четвёртого октября я совместно с Делакуром дал газете «Парижская Сова» интервью, всё содержание которого укладывалось в негодующее: «Доколе! Доколе няшные вейлы, математического склада ума гоблины и утончённого нюха оборотни будут оцениваться не по делам, а по предрассудкам?» С интервалом в неделю были запланированы показательные посещения оных меньшинств под чутким присмотром репортёров, чтобы показать их несомненную разумность, самобытную культуру и безобидность. Второй мыслью, вкладываемой в головы читателей, стал простой лозунг: «Кто не с нами — тот расист, пособник Гриндевальда!» Это интервью стало первым шагом в запланированной газетной кампании.
Разбираться с Куролюбом предстояло на следующем ежеквартальном собрании Международной Конфедерации Магов — в понедельник 16 декабря. Сейчас, в начале октября, мы могли наметить только самые общие ориентиры. Нам предстояло: 1) подготовить общественное мнение магической Европы; 2) подготовить информацию, на основании которой потребовать на заседании снятия Дамблдора с поста президента МКМ; 3) подготовить операцию по физическому захвату Дамблдора.
За подготовку общественного мнения на континенте отвечал, естественно, Делакур. Мне тут с моим «знанием» языков и «опытом» в европейской политике делать было нечего, а Делакур варился в этом котле всю жизнь. Позиция у него тоже была намного прочнее моей. Я только оговорил, что буду получать выжимки из прессы в английском переводе, и что мою сверхживучую персону до́лжно представлять энергичной, брутальной, харизматичной и решительной, а не ангелочком-страдальцем. Мне нельзя было позволить себя жалеть: прилипнет образ слабака — потом не отмоюсь!
Делакур планировал несколько волн критики Англии, английских порядков и английских политиков (особенно одного, бородатого). Собственно, эта критика в газетах континента никогда и не затухала, но надо было в рассчитанные моменты усиливать её, потом давать успокоиться, и снова поднимать волну, чтобы в итоге основной накал пришёлся на середину декабря, конкретно на числа от четверга двенадцатого до воскресенья пятнадцатого.
В Англии мне предстояло продолжать вброс информации через Риту Скитер и не только, и эта же информация ложилась в основу пакета для заседания МКМ. Кроме того, мне надо было собирать, при необходимости — с помощью Делакура, документы и показания свидетелей. Например, поговорить с Мак-Гонагалл в Канаду явно отправится кто-то из французов, но вопросы сформулировать предстоит мне.
По третьему пункту надо было к 16 декабря иметь проработанные планы, основной и запасной, и сконцентрировать под них боевиков и снаряжение. Тут мы пока ничего определённого сказать не могли.
Обсуждение было долгим и утомительным. Постфактум, хорошенько обдумав ситуацию и поведение Делакура, я понял, что в успех всей операции он не особенно верит. Причём игра его беспроигрышная — в худшем случае Дамби останется президентом МКМ, и физически устранить его не выйдет, но кампания в прессе пройдёт, что уже есть гут. Пожалуй, Ален рассчитывал полностью реализовать пункт первый, частично — пункт второй, и в итоге выбить из Дамблдора какие-нибудь уступки своей партии в МКМ, используя для давления собранный мной компромат. Полная пассивность при обсуждении пункта третьего была чересчур заметной. Ежу понятно, что не верит он конкретно в меня. Что ж, не он первый. В список причинения добра я его не занесу, но держать ухо востро придётся. Как со всяким политиком — а чего я, собственно, ожидал?
Братья вместе с Крайтоном тем временем организовали четыре захоронки в лесистой местности (от организации баз я временно отказался), и серьёзно окопались на Гриммо и в посёлке. Единственным неприятным моментом была возможная атака неприятеля на мётлах — заметить такое заранее сложно, а добраться до рубежей по воздуху противники смогут быстро. Да и в предыдущей «магической войне» это был не редкий приём. Одна надежда на сигналку и пулемёты. В заботах и подготовке приближался Самайн, на который у меня была особая надежда. В Кодексе Блэков я, наконец-то, нашёл стоящую вещь — быстрый и простой ритуал, проводившийся, что называется, на коленке, единственная сложность которого была в одном ингредиенте — необходимы были свежие (!) драконьи глаза. После ритуала глаза проводившего должны были принять свойства драконьих — видеть и теплоту, и в темноте, и на нереальное расстояние в воздухе, и даже видеть магические потоки. Неплохой бонус для близорукого Поттера. Хотя в последнее время благодаря тепловым сенсорам змеи и «диггерским» тренировкам я вообще мог обходиться без зрения.
Но, однако, драконьи глаза — удобная, всё же, штука. Фамильная. У меня сам собою сформировался свой собственный путь эволюции — не кража силы у подконтрольных рабов, как Волдеморт через метку (и, похоже, Дамблдор чем-то подобным баловался), не эксплуатация Старшей палочки — но постепенное, однако же, неотвратимое, превращение в некое подобие магического животного. Уже сейчас моё тепловое зрение и суперслух ставят меня в один ряд с волшебными хищниками. Если же добавить сюда зрение дракона — способность видеть магию — я смогу, во-первых, быстрее учиться магии, и, во-вторых, детектировать магические ловушки взглядом, да и маги мне будут видны, как кабанчики охотнику в тепловизор. Есть за что побороться. И вообще — на Самайн длительность ночи почти четырнадцать с половиной часов. Можно много чего успеть.
Посёлок, паб
Вечер 5 октября 1991.
Наконец, строительство паба было закончено, как и строительство домов. По этому поводу собрались все сотрудники, включая Патрокла, который организовал рёбрышки, пиво и другие нехитрые вкусности. Наконец-то среди своих людей мне не было необходимости носить амулеты, скрывающие внешность. После открытого письма в «Пророке» представать с чужим лицом перед сотрудниками не имело смысла. Калхоун старший и Крайтон в очередной раз перетирали про охрану посёлка. Анна вовсю окручивала младшего Калхоуна (что у них общего?). Оушен, за неимением собеседника, общался со мной на тему: какой должна быть сбалансированная маго-технологическая армия, агитируя за необходимость и незаменимость авиации в армии, как будто я не был согласен с ним.
— Мистер Оушен, — наконец не выдержал я, — я полностью осознаю необходимость авиации в маго-технологической армии. Вертолёты слишком хороши, чтобы обходиться без них. Они прекрасны как средства доставки, они прекрасны как ударные платформы. Нашей организации также потребуются вертолёты — не пройдёт и года, и вы сможете вспомнить свою любимую профессию. Потому что я собираюсь решить серьёзные задачи, и для этого мне нужны серьёзные инструменты.
Далее мы обсуждали с Оушеном, каким должен быть идеальный маго-технологический вертолёт, но так и не пришли к какому-то конечному выводу. Очевидно, придётся чаровать на облегчение веса для экономии топлива и на прочность. От электроники придётся отказаться, пока не будет решена проблема экранирования от магии.
Но на ближайший месяц перед Вторым отделом стоит задача по пополнению бюджета, и он всем составом отправлен на поиск очередной цели в Ламбете и Вестминстере. Крупные шишки нам пока что не по зубам — для этого нужна отличная подготовка и больше людей; ничего — людей наймём и обкатаем, и перейдём на шишек. А там и вертолёты будут.
С Анной у меня также состоялся короткий разговор, так как через неделю заканчивался её месяц на подготовку статьи. Материал собран, большая часть статьи уже готова. Скоро-скоро предстоит визит к Лавгудам. Только вот снова нужны деньги.
Оушен, кстати, так и не согласился переехать в посёлок — аргументировав тем, что у него обычная жена, и вываливать на её голову существование магического мира он не готов. Да и неудобно отсюда детей водить в садик. Это уже минус. Ладно, переживём. По контракту он мне навредить не может.
В пабе я решил организовать завтраки и ужины — и вообще, ведение хозяйства в пабе в руках Патрокла. Большую часть времени он всё равно будет проводить на Гриммо, потому что источника магии в посёлке нет. Готовить он тоже будет на Гриммо.
Гриммо 12, ритуальный зал
31 октября 1991.
Когда стемнело, я спустился к алтарю в ритуальный зал, окропил его кровью и произнёс слова сокращённого ритуала обращения к магии рода. На полный ритуал нет времени. Установка алтаря во Франции по методу из дневника благородного предка Арктуруса Блэка откладывается на следующий Самайн. Судя по времени, каноничные троллеприключения в Хоге уже произошли. Учитывая, что шестого и Квиррелла там нет, я много сделал для того, чтобы избежать трагедии. Но опять же, учитывая, что в первую очередь трэш с троллем в Хогвартсе выгоден его директору, а магглорождённых первокурсников не так уж и много (навскидку только Гермиона и Джастин Финч-Флетчли — больше никого не помню из первого курса), я оставил Кричера с наказом следить, не появится ли на крыльце, куда настроены аварийные портключи, девочка, и что делать, если появится и будет ранена. Следить за крыльцом у Кричера необходимости не было — он и так чувствует весь дом, важны были только инструкции. Кричер также получил «телеграфный» браслет, так что теперь в случае чего он мог подать сигнал. Обучение телеграфному коду у него проходило с большим трудом — собственно, с ним за компанию и я обучался. Мозг домового эльфа по какой-то причине был абсолютно неспособен к переквалификации в телеграфиста.
Рита Скитер также была направлена в Хогвартс, отрабатывать двести пятьдесят галлеонов содержания в месяц, с наказом ловить возможную сенсацию.
После долгих сборов в стиле Рэмбо в додзё, я был готов и отправился в Гринготтс (где меня должен был принять Шерстеух), когда я получил через кольцо SOS от Кричера. Долбаный Куролюб! Не дождавшись Шерстеуха, я покинул Гринготтс и переместился портключом на Гриммо.
— Кричер! Где девочка?
Кричер не заставил себя ждать.
— В малой гостиной, Господин!
— Что с ней?
— Сломана рука, Господин, я усыпил её. Зелья из нашего запаса слишком старые, чтобы её лечить.
Пока я шёл в малую гостиную, отстучал кодовый сигнал сбора на браслете. На жёсткой кушетке на правом боку лежала девочка в чёрном балахоне, придерживая левую руку. Каштановые волосы почти полностью скрыли лицо. Дыхание было ровным и глубоким, что меня успокоило. Под голову ей Кричер подложил свёрнутое валиком полотенце.
Через четыре минуты появились Джордж с Эдвардом, ещё через две — Крайтон. Крайтон — это хорошо!
— Мистер Крайтон! На девочку совершено нападение. Сломана рука, возможны другие повреждения. Через пять минут мы отправимся в Мунго — проведите предварительную диагностику.
Эндрю заводил палочкой, сыпля латынью. После очередного пассажа над Гермионой нарисовался её трёхмерный скелет, на котором перелом плечевой кости был отмечен красным. После ещё нескольких манипуляций Крайтон перешёл к действию — залечил глубокие царапины на ладошках и коленках. На мой вопросительный взгляд ответил:
— Перелом со смещением, пусть лучше вылечат в Мунго. Я могу, но грубо выйдет.
Наконец-то подошёл Оушен. Чего он там копался так долго! Так ли он мне нужен?
— Мистер Калхоун, — я показал глазами на Джорджа, — и мистер Крайтон. Отправляемся в Мунго портключом. Мистер Калхоун и мистер Оушен ожидают нас здесь. Можете отдохнуть, потому что, когда мы вернёмся, вы заступите в охрану. Кричер, проводи их в арсенал. Мистер Калхоун — экипировка стандартная, плюс возьмите десяток гранат.
— Джордж — возьми девочку, максимально аккуратно. Эндрю — гляди по сторонам. На выход!
Мы вышли на газон за пределы щита дома, но не за барьер магглоотталкивающих чар. Когда все коснулись карты, я произнёс «Летус», и мы переместились в прямоугольный внутренний двор больницы, на площадку, очевидно, специально предназначенную для приёма прибывших портключами. Через окно нас сразу же заметил дежурный фельдшер, который на вопрос: «Что с ней?» получил: «Предварительно, перелом руки», провёл нас в приёмный покой и вызвал врачей. Вскоре прибыли худой темноволосый мужчина с короткой стрижкой, лет тридцати пяти, который представился как целитель Бауэр, и медсестра — полноватая женщина лет пятидесяти.
Целитель зафиксировал руку шиной, скастовал обезболивающее (смысл его действий до меня доносил Эндрю), после чего разбудил Гермиону и заговорил с ней.
— Так, кто это у нас? — глаза девочки выдавали ужас скорой смерти. — Не бойся, дитя, ты в безопасности, в больнице! Сейчас я осмотрю тебя. Все, кроме пациента, покиньте помещение, — это он нам.
— Чёрта с два, господин доктор! На девочку полчаса назад было совершено покушение на убийство, и мы её не оставим человеку, которого видим первый раз в жизни! Более того, мы будем внимательно следить за вашими действиями, — это я произнёс, скорее, для Крайтона, на что тот кивнул. Джордж всё понял правильно и без моего спича сконцентрировал внимание на дверях и окнах.
— Да что вы себе возомнили! Кто вы такой! — у организма явно когнитивный диссонанс — как же, его не слушают.
Да они тут все долбанутые в голову. Я выхватил пистолет и направил ему в колено.
— Целитель Бауэр, ваше дело — лечить пациентов, вот и занимайтесь этим. Моё дело — охранять эту девочку, и я занимаюсь этим. Делай своё дело, или я прострелю тебе колено — это, может, и лечится, но очень неприятно. Быстро!
Не знаю, разговор его убедил или угроза, но, наконец, он принялся за дело. Перелом был прихвачен заклинанием, затем девочке скормили костерост, после чего я потребовал у медсестры копию медицинских записей, подписанную Бауэром. Я подошёл к девочке, посмотрел в её испуганные глаза, пригладил растрёпанные волосы. Всё это время я был без амулета иллюзий (на случай, если потребуется давить авторитетом народного героя), но в глубоком капюшоне — вряд ли она разглядела моё лицо, но мои глаза были искренни.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
