Страна Арманьяк. Бастард. (1)

Парень не мог нарадоваться своим новым положением и проявленной нами добротой. Стараясь во всем услужить, хватался за все сразу, с вполне предсказуемым результатом. Примерно таким же, как на кухне метра Эммануила. Слава богу, пока без критических последствий.

К счастью, лошади приняли паренька доброжелательно. А Роден, который фыркал и норовил укусить даже шотландца, даже высказывал к Франсуа явные признаки расположения.

Нашлась еще одна явная польза от мальчика. Он очень ловко обслуживал нас во время еды, оказалось даже умел готовить и причем неплохо. Правда приходилось сторонится его во время этого действа, весьма был велик шанс быть обваренным или заляпанным.

Как бы там не было, на привале он состряпал очень недурственный кулешик, умудрившись не пересолить и не переперчить.

Перекусив, я сразу стал выспрашивать его историю.

-Рассказывай.

-Что рассказывать ваша милость?

-Все. Где родился, где крестился, как попал в Тулузу. Только не вздумай врать, — я состроил зверскую гримасу. -Тук, что мы с ним сделаем если соврет?

-Как что монсьор. Спустим штаны и выдерем нещадно, — шотландец хохотнул. — А потом еще раз выдерем, так что зад поперек треснет.

-Не надо меня драть. Я родился в Саматане, это бастида* неподалеку от Л'Иль Журдена. Отец был... кожевенником, — Франсуа запнулся. — Да, кожевенником. Потом пришли войска руа франков Луи и взяли поселение приступом. Отца и мать убили. Так что я остался один.

Франсуа зажмурился отчаянно стараясь удержать слезу, не удержал, оттер кулаком и продолжил:

-Пришлось бежать. Кое какие деньги у меня были, так что выжил. С беженцами добрался до Тулузы. Остальное вы знаете.

-М-да... не реви парень. Экая ты плакса... не реви сказал, уши надеру, — я шутливо дернул паренька за ухо. — Все плохое закончилось, началась совершенно другая жизнь. Полная...

-Вы очень добры ко мне ваша милость, — мальчик неожиданно дал волю слезам.

Я застыл в растерянности, но ситуацию поправил шотландец. Он мгновенно поймал паренька за чуб и приговаривая: 'Не реви щенок, не реви щенок, уши обдеру', потащил его учить расседлывать лошадей.

М-да... у парня глаза совсем на мокром месте. Даже не знаю что сказать. В это время, мальчики в четырнадцать лет считаются вполне самостоятельными и порой, вовсю уже сражаются и по борделям шастают. А этот... может психическая травма какая? Какая нахрен психическая травма в средние века. Это болезнь от современной изнеженности появилась... а может и нет. Вот же себе слугу подобрал, добродетель, едрит твою...

Прошелся по поляне и вышел к берегу Гаронны. Мы следовали как раз против ее течения. Река как река, довольно широкая и быстрая. Наш берег пологий, а противоположный вода подмыла и образовался обрыв. Густые рощи по берегам. Через несколько километров русло сузится и будет паромная переправа. И соответственно поселение при нем. Надо подумать как его объехать.

-Ох и рыбалка наверное здесь, — восхищенно заявил я приметив как здоровенная рыбина шлепнула хвостом по воде подняв легкую волну.

Искупаться что ли? Вечер, а солнышко все равно припекает. Поискал глазами шотландца и мальчишку. Оказалось, что они закончив с лошадьми устроили тренировку с оружием. Тук показывал Франсуа приемы обращения с глефой, а мальчишка усердно и вполне сноровисто повторял за ним.

-Тук, Франсуа. Бегом ко мне. Купаться будем, — заорал я принявшись стягивать ботфорты.

-О, это дело! — радостно заявил Тук, который стал гораздо чистоплотнее под моим влиянием и тоже стал раздеваться.

— А тебе что, особое приглашение надо? — рявкнул я на мальчишку. — А ну скидывай одежонку.

-Я попозже, — пояснил Франсуа. — Я тут добро посторожу. Негоже без присмотра оставлять. Да и посуду надо помыть.

-Ну как знаешь, — я попробовал ногой воду а потом с разбегу прыгнул в реку. Вынырнул и погрозил кулаком мальчишке. — Что бы потом обязательно вымылся. Смотри мне!

-Обязательно... — Франсуа собрал посуду и ушел за камыши напоследок пояснив. — Я подальше мыть буду, вы же купаетесь ваша милость, так что не буду воду поганить.

-Тук, тебе не кажется, что он немного странный? — поинтересовался я у шотландца, уже обсыхая на берегу.

-Не... монсьор. Я с ним поговорил. Просто мальчишкой отец не занимался. Одна матушка. В монастырь его готовили, вот он и неприспособленный. Ниче... жилка кажись в нем есть, а дурь я из него быстро выбью. Шкура у него чай не железная. Хороший парень монсьор, не сомневайтесь. Все на лету схватывает. А хилый, потому что наголодался. На моего покойного братишку похож... — Тук неожиданно смутился.

Ага... Вот и объясняется расположение шотландца к Франсуа. Хотя ничего плохого я в этом не вижу.

-Смотри сам. Поосторожней пока. Совсем же хиленький, вот отожрется, тогда и бери в оборот.

-Ага... — шотландец быстро плел из ивовых прутьев какую-то конструкцию.

-Это ты на рыбу?

-Ну да. Свеженькой побалуемся.

-И то дело, — меня прямо подмывало порыбачить, но как-то я крючками и лесой позабыл запастись в Тулузе. И как назло булавки подходящей нет. Ничего, до первого кузнеца доберусь, -закажу. Рыбалить я люблю, дворянское положение и средние века вокруг совсем не повод забрасывать любимое занятие.

Из кустов появился Франсуа. Он нес отдраенную до блеска посуду, а по влажной одежде и мокрым волосам было видно, что он действительно купался.

-Вымылся?

-Я это... когда мыл в воду свалился, вот и пришлось сразу искупаться, — паренек тряхнул мокрыми волосами и глянув на меня опять слегка покраснел.

-Да что ты постоянно краснеешь пацан? — я голяком развалился на песке позагорать под вечерним солнышком, а бельишко вывесил на кусты подсушится. — Прям девчонка какая. Стой... а ты уже девок пробовал?

-Пробовал... И не одну! — важно заявил Франсуа и поспешил ретироваться.

Врет пацан... однозначно врет. Ну ничего, это дело поправимое. В первом же городе и станет паренек мужиком. Лично за уши в бордель оттащу. И куда стеснительность денется.

Тук, к моему большому удивлению, наловил по камышам своей примитивной плетенкой полтора десятка средних, — сантиметров по сорок длиной, речных угрей.

Тут я не удержался и хотя уже начинало смеркаться, принялся за готовку. Рыбу выпотрошил и вымыл под моим присмотром Франсуа. Затем я уже сам, присыпав солью перцем и сушеными травками, завернул ее в лопухи и плотно обмазал глиной. Ну и в костер конечно.

Тук, и особенно Франсуа, следили за мной со священным трепетом. Ничего себе! Сам господин решил их накормить. Через полчасика, после того как я расколотил запекшуюся глину и раздался божественный аромат испеченной рыбы, нас уже не смог бы оторвать от еды сам Всемирный Паук со всем своим войском.

Сказать, что рыба получилась вкусная, — ничего не сказать. Божественная. А с винцом... вообще божья благодать и пища богов.

С набитыми желудками собрались завалится спать. На этот раз, я все же решил выставить посты. И так пока филонили безбожно. Когда нибудь эта беспечность выйдет боком.

Первый дежурил Франсуа, его я обязал нести службу до полуночи. Все равно больше не высидит, парень на глазах засыпал. Вооружил его арбалетом, но главным оружием у пацанчика являлся голос. Парень должен был вопить как резаный, при малейшей опасности. После Франсуа бдил Тук, почти до рассвета. Сам вызвался. А затем уже я.

Часы отсутствовали и придется обходится луной. Но думаю справимся.

Сон пришел как всегда незаметно...

-Почему вы уезжаете мама? Неужели нельзя не подчинится? — я с отчаянием обращался к очень красивой женщине одетой в глухое черное платье и такое же покрывало на голове. Женщина поражала своей красотой, хотя ей было уже далеко за сорок. Правильные тонкие черты лица и огромные синие глаза с длинными пушистыми ресницами делали ее похожей сказочную фею.

-Так надо сын... — моя мать осторожно промокнула батистовым платочком набежавшую слезинку. — Я знала, что ты придешь меня проводить мой мальчик.

-Я тебя увезу...

Мать прервала меня жестом руки и строго сказала:

-Я тебе уже сказала. Так надо. Ты уже не маленький и должен понимать. Нашему роду нужен наследник. Законный наследник. У твоего отца есть единственный путь заставить папу отозвать отлучение.

-Я понимаю, но очень хочется постоянно видеть тебя рядом мама...

-В мыслях ты всегда со мной рядом сын... — Изабелла д'Арманьяк опять промокнула глаза и печально, ни к кому не обращаясь сказала. — Мои дети, мой самый большой грех и одновременно самая большая любовь.

-Не говори так. Дети не могут быть грехом!

-К сожалению могут, — контесса встала. — Мне уже пора Жан. Заботься о брате и сестре.

-Не упоминай при мне этих свиней. Они не удосужились даже прийти провести тебя. Они... Они осудили отца и собрались просить милостей у Паука. Ты представляешь!

-Ты их должен понять! Вы все в очень тяжелом положении, даже не смотря на признание вас отцом. В любой момент это решение могут оспорить.

-Я должен только тебе и отцу за свою жизнь мама! Не говори мне больше об этих отступниках.

-Жан! — мать с мольбой воздела руки. — Вы должны быть вместе!

-Этому никогда не бывать. Идем я помогу тебе спустится по лестнице. И знай матушка, я обязательно приеду к тебе в Барселону...

Сон прервался сам по себе и я почувствовав что-то мокрое на щеке, с удивлением понял, что плакал во сне.

Усилием воли прогнал накатившую грусть и приподнявшись осмотрелся.

Еще было совсем темно, Тук сидел возле тлеющего костра и что-то тихо напевал под нос, Франсуа свернувшись комочком спал у него под боком. Лошади, привязанные к деревьям, от чего-то тревожно всхрапывали и беспокойно перебирали ногами.

-Тук, что с конями?

-Зверя наверно чуют, вот и пугаются. Чего вы так рано монсьор встали? Еще пару часиков спокойно можете почивать.

-Заснешь тут с вами. Раздувай костер, — я встал и натянул ботфорты. — Тревожно мне что-то шотландец. Шевелись, шевелись, и пацана буди...

-Как скажете, — Тук подбросил веток в угли и стал махать щитом, раздувая огонь.

Я выбрал себе сук потолще из кучи хвороста и сунул его в костер. За факел сойдет... что же такое чувство пакостное...

Костер стал разгораться, темнота понемногу отступала, но вдруг сразу в нескольких местах вокруг нас раздался хриплый переливистый вой, между деревьями стали мелькать красные огоньки, а отблески разгорающегося костра начали выхватывать из темноты юркие приземистые тени.

-Волки, мать твою... — заорал я, выхватил эспаду и побежал к лошадям. — Коней вяжи покрепче, живее...

-Есть ваша милость! — Тук подскочил ко мне. В одной руке он держал палаш, в другой горящий смоляной сук. За спину он закинул сразу два взведенных арбалета.

-Держи другую сторону. — приказал я шотландцу и вдруг с ужасом осознал что не вижу Франсуа. — Где пацан, Тук?

-Да к то его знает? — скотт* напряженно всматривался в темноту. — Может на дерево взобрался?

-Здесь я ваша милость, — из кустов появился Франсуа таща за собой здоровенную корягу. Поднапрягся и закинул ее на костер. Затем выхватил кинжал и стал рядом с нами.

-Возьми лучше глефу, — шотландец ногой подвинул к мальчику лежащее на земле оружие. — Только не руби, а коли, старайся близко не подпускать.

-Хорошо, — Франсуа поднял оружие. Не смотря на подрагивающий голос выглядел он решительно, да и глефу держал уверенно. Вот и хорошо. Правду Тук говорит. Есть жилка в парне.

Лошади бесились, неистово ржали и лягались. Если бы мы не привязали коней, они давно бы вырвались и ускакали в лес, после чего о них можно было бы позабыть.

Волки шныряли вокруг нас, взвизгивали, подвывали, но не нападали. Зверей отпугивал разгоревшийся костер, да и маловато их было для нападения, всего с десяток.

Все это здорово нервировало и утомляло. Каждую секунду ожидать нападения, не имея возможности даже присесть и постоянно напрягать глаза всматриваясь в темноту удовольствие не из приятных. Да и периодически раздающийся леденящий кровь волчий вой, настроения не добавлял. И пить как назло хочется.

-Прикрой меня, — бросил я Туку и подбежал к вещам. Схватил бочонок сидра и кубок, затем побыстрей вернулся к лошадям. Отдал все шотландцу. — Пей, потом дашь пацану...

-Благодарю монсьор... — Тук отдал мне факел, положил на землю палаш и выбив пробку налил полный кубок напитка. — Но сначала вы ваша милость...

Восхитительно запахло яблоками и сразу немножко поднялось настроение.

-Ну ладно... — я взял кубок и этот самый момент из темноты вытянувшись в прыжке вылетела темная тень.

Выронив кубок схватился за эспаду, но Франсуа опередил меня. Отчаянно закричав. мальчик сделал шаг вперед и поймал волка на лезвие глефы.

Удержать зверя на древке он не сумел и тяжелая туша выбив из рук оружие опрокинула мальчика на спину.

Мы с Туком одновременно всадили в волка клинки, зверь захрипел и завыл хватаясь зубами за сталь. Ват же живучий зараза... Осторожно ткнул эспадой еще раз, пинком скинул тушу с мальчика и оторопел увидев залитое кровью лицо.

Твою же мать, неужели цапнул?

-Прикрывай меня... — крикнул шотландцу и оттащил Франсуа за шиворот подальше от бившегося в конвульсиях зверя.

Оглянулся в поисках фляги с водой и не найдя, плеснул парнишке в лицо сидра. Жидкость смыла кровь и я с облегчением перевел дух увидев что парень целый.

-Вот засранец, перепугал-то как! — на радостях влепил мальчишке пощечину.

Франсуа дернулся и открыв глаза еще отчаянней завопил, пытаясь отползти от меня.

-Тише, тише... — я поймал его за ногу. — Куда ты?

Парнишка повел глазами и увидев совсем рядом щелкающего клыками издыхающего зверя, слабо вскрикнул и нащупав древко глефы стал яростно тыкать ей в волка.

-Хватит... — пришлось остановить парня. — Ему уже хватит. Давай лучше вставай и к лошадям. Попробуй их успокоить.

-Бегом, бегом парень, Матильде морду коттой закутай, враз успокоится... — Тук вскинув арбалет и быстро прицелившись нажал на спуск. Арбалет щелкнул и в кустах раздался хрип с пронзительным визгом.

-За Брюса... Oго-го... — шотландец бросил арбалет на землю, и бросился в темноту размахивая факелом.

Вот же ненормальный! Твою же мать...

-Ura-a-a... Za rodinu... Za Stalina... — завопил я по примеру Тука и осекся.

-'Тьфу... Млядь... Это же придет в голову такое кричать...' — мелькнуло в голове, но деваться было некуда и я подхватив горящий сук кинулся следом за шотландцем.

Не знаю, чью вопли перепугали волков, но поблизости нашей стоянки, кроме единственного зверя бешено грызущего торчащее в боку древко болта, мы больше живности не обнаружили.

Скорей всего я и спугнул. Это же надо такую хрень заорать!

Хотя, если разобраться, не такая уж это и хрень. С таким кличем погибали наши деды и прадеды идя в битву. И попробуй им тогда сказать, что они кричат не то. Живенько перевели бы в неживое состояние. Так что будем считать во мне заговорила генная память. Дед мой три войны прошел и закончил воевать командиром кавалерийского эскадрона в Маньчжурии. Полным кавалером ордена Славы.