Мы, заметив это, постарались пройти как можно быстрее... Но, как обычно, все было, как назло, неудачно. Как только мы решили, что все позади, нас окружила гвардия графа, и молодой парень в нарядном мундире произнес:

— Вас приглашают в гости к графу.

Некромант насмешливо хмыкнул и, оглядев нас, спросил:

— А отказаться можем?

— Естественно, нет!

Иллаби Инумура,

Воин-дроу

Когда друзей взяли в кольцо вооруженные воины, Иллаби заметно напрягся. Они были неуклюжими, как и все люди, но их было много, а дроу, не привыкшему рассчитывать на других, было тяжело ощущать свою слабость, а особенно слабость брата. Иллаби постарался сместиться так, что бы прикрыть собой Кантаре. И, встав около него, Илл заметил, как их группа собралась в один кулак, в любой момент готовый к атаке. И гвардейцы это заметили, моментально ощерившись мечами.

Кантаре, что крайне неожиданно, заметил это первым и, подняв руки наверх, протолкался сквозь наш строй.

— Эй, ребята, ну что вы так? Мы пришли с миром и без оружия. Без оружия я сказал! Вот видите — мы без оружия... Ну, по крайней мере, его не сильно видно. Мы ждем от вас того же!

Властным движением глава отряда графа приказал своим воинам успокоиться, после чего, бесподобно улыбнувшись, двинулся с отрядом вперед, словно не беспокоясь, пойдут ли арестованные за ним. Иллаби, все еще не отходя от брата, внимательно следил за ними, отслеживая каждый шаг и очень сильно нервируя гвардейцев.

Впереди показались стены замка, заросшего мхом, древнего, явно древнее, чем само графство. Иллаби даже замер от восхищения гениальностью строения. Ему никогда не нравились замки людей — они были слишком грубыми для утонченного вкуса эльфа, но этот замок был великолепными. Даже простота его стен не скрывала силы, величественности, дыхания древности. И сейчас, входя под своды каменной арки, Инумура впервые не мог оторваться от ветхих стен взглядом.

Он даже забыл, что надо наблюдать за гвардейцами и, засмотревшись, оказался в одиночестве, когда все ушли вперед, и Иллу пришлось их догонять. Уже потом, вновь заняв свое место рядом с братом, он задумался, что это было необычайно странно — то, что их не сильно охраняли... Но эльф не привык отвлекаться на такие мелочи, так что вскоре эта мысль исчезла из его головы.

Вскоре они вошли в сам донжон, стоящий на небольшом плацу, просто переполненном гвардейцами и наемниками. Друзья удивленно переглянулись, а неугомонный Неки пробормотал:

— Сезон охоты на наемников?

"Теперь, по крайней мере, понятно, зачем нас сюда притащили", — пронеслась ленивая мысль в голове парня, молчаливой тенью следовавшего за братом. Это было даже странно, что их негласным лидером стал не Неки или Кэсс, как самые сильные и умные здесь, а веселый бард. Который, кстати, вместо того, что бы хотя бы делать вид, что он чего-то стоит, в данный момент раздевает взглядом всех служанок, встречаемых на пути. Ему словно все равно, куда они идут, зачем, что их ждет... Кантаре, казалось, жил только сегодняшним моментом, тогда как большинство из его друзей застыли в прошлом, изредка забираясь вперед. И только рядом с ним все они становились живыми и настоящими.

Вот и сейчас, напряженные, они боялись той неизвестности, наученные ошибками прошлого, тогда как он радовался окружающему миру как ребенок. Хотя иногда, Иллаби это видел, в его глазах словно просыпается то, что он видел в золотых глазах любовника матери. Зверь, страшный и неуправляемый, в любую секунду готовый сорваться. И в эти мгновения даже Кэсс, давно забывший про страх, не мог сдержать дрожь.

Но это бывает лишь на миг, миг, которого не хватает даже для того, чтобы точно увериться в существовании этого зверя. В том сражении, когда Илл стоял плечом к плечу с Кантаре, краем глаза он видел горящие глаза брата и приоткрытые в желании губы, смотрел на его живой взгляд, с неуемным любопытством взирающий на перерезанные глотки и вспоротые животы.

Тогда Кантаре не был похож на Ренеске, безумного в жажде крови, не был похож на играющего Кэсса, пресытившегося и скучающего Неки. В нем не было этих эмоций, обычных для убийц всех мастей, в нем было только любопытство. И это пугало больше всего.

Но сегодня, покуда они следовали узкими коридорами донжона, Илаби не видел в брате ни капли дракона, что танцевал в ту ночь. Словно кто-то безумно опасный и кровожадный спрятался в глубине его сердца, чтобы поспать перед обедом... сытным обедом. И, если говорить честно, дроу был этому рад.

А коридоры, наконец, закончились у больших резных дверей из темного дерева. Двое молчаливых гвардейцев открыли створки, и в сопровождении улыбающегося командира, друзья вошли в комнату. Это, судя по всему, был кабинет графа — светлое помещение: шкаф, заполненный бумагами, стол, за которым видна фигура самого Сэнтиара. Он, склонившись над каким-то свитком, внимательно изучал его сквозь тонкие круглые очки, неуверенно держащиеся на кончике носа.

Граф явно был крайне уставшим, словно на его плечах лежал огромный груз, непосильный для столь молодого мужчины — на висках уже виднелась первая легкая седина, а глубокая скорбная складка на лбу, казалось, не могла уже расправиться. Как и тонкие губы его не могли. Но он поднимает лицо — и на эльфа глядят живые глаза не сдающегося воина.

Граф Жерар заговорил, глядя на расслабленного барда:

— Я рад приветствовать вас в наших землях. Что же привело вас в графство Сэнтиар, лорд?

Чего было не отнять у полукровки, так это умения импровизировать в любых ситуациях. Осознав, что его не только обозначили как главу отряда, но и как равного графу, аристократом, он сразу же изменился — стал еще больше уверенным и наглым, во взгляде появилась некоторое высокомерие и презрение, свойственное аристократам дроу и эльфов по отношению к людям. Причем, это случилось настолько изящно и легко, как будто бы случайно, словно сквозь неудачную маску пролезло то, что пытались скрыть...

На лице графа, переглянувшегося с улыбчивым гвардейцем, появилось удовлетворение. Уверившись в своих выводах, успокоившийся граф откинулся на спинку стула, ожидая ответа. Певец, небрежно пожал плечами, словно говоря "что делать, если меня уже раскрыли?", и, подойдя к креслу, стоящему напротив стола, уселся в него с видом короля, оказывающего милость вассалу. "Не переигрывает ли?" Но, судя по всему, графа поведение Кантаре полностью устраивало, так как он не стал возмущаться наглостью полукровки. Остальные, не дожидаясь подсказок, встали вокруг. Если граф пришел к каким-то своим выводам, то лучше не разочаровывать его... По крайней мере, пока.

— Случай, граф, исключительно случай! Мы, как бы печально не было это признавать, заблудились. Мой охранник предложил сократить путь через лес, уверяя, что точно знает дорогу!

— Да, теперь мало кому можно доверять... — покачал головой граф.

Эльф услышал скрип зубов, явно олицетворяющий мнение окружающих о монологе барда. Иллу даже стало страшно за брата. Хотя защищать эту сволочь он не будет!

Но пока брат вел светские беседы с человеческим аристократом, дроу обеспокоено переглянулся с Неки, которого явно что-то беспокоило в этой ситуации. Если подумать серьезно, то здесь что-то не так — явно какие-то проблемы. Ведь, если это было не так, вряд ли весь замок был бы наполнен гвардейцами и наемниками. Да и слишком уж нагло их притащили сюда. Все это сулило большие неприятности компании, которая совершенно не хотела светиться.

А граф уже аккуратно перешел на проблемы графства, небрежно рассказав о терроризирующих их льдистых тварях. Кантаре посочувствовал, заметно напрягшись — похоже, тоже начал понимать, куда клонит хитрый граф.

— Вот вы с вашими телохранителями, — Сэнтиар обвел руками напряженную компанию и улыбнулся. — Не могли бы вы нам помочь, как аристократ аристократу?

— Ножом в спину... — ласково пробормотал стоящий слева Некатор.

Аристократ, явно не до конца расслышавший, но точно осознавший, что сказано было неприятное его эго, злобно зыркнул на уже совершено невозмутимого мужчину, и продолжил таким же благожелательным тоном:

— Так как, вы нам поможете?

И смотрит на барда так пристально-пристально.

Кантаре, понимая, что им абсолютно не с руки решать чьи-то проблемы, пытается придумать как отказаться от этой "заманчивой перспективы". Жерар Сэнтиар смотрит на это спокойно и как-то даже покровительственно. Друзья еле слышно, но очень злобно шипят.

— А отказаться от этой... чести можно? — спрашивает полукровка.

— Конечно, — невозмутимо отвечает граф. — Тогда вы арестованы за незаконное вторжение на территорию суверенного графства.

Пару секунд молчания, когда бард и граф сверлят друг друга взглядами, и сзади раздается радостный голосок гвардейца:

— Ну, так когда идете?

Джайрин,

Наемница

Когда их, наконец-таки, оставили в покое, Джайрин, первой придя в себя, заявила:

— И что мы будем делать?

— Ну, выбора у нас нет, — улыбнулся неожиданно рассудительный бард. — Будем помогать графу. Вы же не думаете, что он поверит нашему честному слову и отпустит на все четыре стороны? А денег платить штраф или пошлину у нас нет.

Фури закивала, поддерживая Кантаре — именно ей, как самой подкованной в вопросах финансов были выданы наши очень скудные запасы монет. Все вздохнули.

— А вообще, — вдруг забеспокоился певец, — что это за льдистые твари? Шансы-то у нас есть?

Он посмотрел на друзей, а Джайрин согласно закивала — на юге о таких не слышали. Все переглянулись, и Рене, как самый подкованный в этом вопросе, начал рассказ:

— М-м-м, с чего бы начать? Наверное, начать надо со свиты Темного, двенадцати Герцогов. Я думаю, все знают, что среди них есть Пятый Герцог по имени Жестокая Вьюга, чья сила из Льда и Снега. Его свиту и охрану, составляют Стражи Льда — огромные белоснежные духи, сотканные из зимней вьюги, чьи тела закованы в доспехи из крепкого льда. Они бессмертны, их сила огромна. Магия смертных, населяющих Соррен, против них бесполезна.

Джайрин поежилась. Ну и твари! Немного похожи на духов песков, живущих у нее на родине. Если это действительно схожие существа, то против них шансов нет.

— И с этим мы должны сражаться? — перебила она рассказчика. Вампир, недовольно взглянул на мечницу, но девушка, ничуть не смутившись, все так же пристально смотрела на него. Рене, вздохнув, продолжил:

— Естественно нет. Если бы нам предложили сражаться со Стражами Льда, я бы предложил выбрать другой, более приятный способ самоубийства.

— Зачем нам тогда про эти страхи слушать?

— Потому что льдистые твари — это потомки Стражей и горных волков! Это создания, которые имеют материальную форму, ненамного большую чем крупный волк, но способны замораживать дыханием и разделяться на снежинки, на время превращаясь в живую вьюгу. Опасные, но не очень сильные существа.

— Если это так, — продолжила рассуждать мечница, — то почему граф не смог нанять кого-нибудь более квалифицированного, чем мы? И почему никто из наемников, что толпятся во дворе, не сделал этого?

— Не знаю! Я что, все должен знать, по-твоему?!

— Ты не знаешь, зато я разузнал! — сказал Неки, входя в отведенную им комнату. Джайрин не могла вспомнить, когда убийца успел выйти, но это уже не удивляло ее — северянин ходил так, что даже эльф не мог услышать его шагов, а это что-то, да значит.

— Я тут поболтал с парнями, — начал он, дохнув на Рыжую перегаром. — И разузнал, что твари эти уже два года, как поселились в холмах. Магов здесь мало, да и не сильны они. Все стоящие маги на Западе — поближе к Эльфийской Академии и землям светлых. А здесь, на границе остались только отщепенцы, маги темных, чья сила управления стихиями невелика, да недоучки. В общем не густо. Вот и не может граф Сэнтиар найти пятерку Огненных, что растопят тварей. А наемники... Ну, вы их знаете! Гонятся за наградой, и, вместо того, что бы объединиться и уничтожить ледышек, прутся поодиночке и мрут как мухи.

Неки развалился на стуле и продолжил:

— Шансы у нас не очень плохие — я, Илл, Джайрин и златовласка сможем спокойно перебить штук пятнадцать тварей, если только Кэсс и Шурай, как наши единственные маги смогут удержать их от превращения. Гнезда больше пятнадцати не бывают, так что ничего, прорвемся!

Но Кэсс печально покачал головой, говоря:

— Нет, ребята, в этот раз на меня особо не рассчитывайте... Магия Льда для меня очень опасна! Помните, в таверне я просто замер, не в силах воззвать к Муэрте? В гнезде со мной может случиться нечто подобное. Я ведь практически полностью мертв, а холод приближает меня к окончательному концу. Так что я не помощник, зато Рене...

— Угу, — кивнул вампир. — Если мне удастся выпить крови этих тварей, я смогу взять двух-трех под ментальный контроль. Это должно пригодиться.

Все радостно загомонили, понимая, что схватка не должна быть особо тяжелой. Вот только, как заметила воительница, Кантаре не спешил радоваться. Наоборот, его лицо стало крайне задумчивым и обеспокоенным, ни капли не похожим на обычно веселое и немного насмешливое. Словно его терзали какие-то мысли, переживания, чего, обычно, не бывало. Джайрин, переглянувшись с Илом, тоже заметившим состояние брата, подошла к полукровке и спросила:

— Кантаре, все в порядке? Что-то случилось?

Бард, подняв на девушку свои изумительные глаза, сказал еле слышно:

— У меня плохое предчувствие. Очень плохое.

Странствующий бард,

Кантаре

У меня с самого разговора с Жераром были нехорошие предчувствия. Нет, я знал, что граф нам не врет — не в его положении! Но все равно какой-то червячок грыз меня, словно говоря, что никому нельзя доверять. Что надо быть настороже. Все вокруг радовались достаточно легкому заработку, а я, напротив, становился все более и более мрачным.

Мне не нравилось решительно все — и то, что мы лишились сильнейшего мага, и то, что граф настоял на том, что нам нужно сегодня же идти к гнезду. Да и наши раны, несмотря на прекрасные мази Неки и талант Шурая, все еще были крайне болезненными. В общем, несмотря на радужный настрой приятелей, я очень сильно сомневался в легкости предстоящего задания.

Мне начинало казаться, что все, что случается со мной в последнее время, кем-то если не спланировано, то предсказано точно! То как я познакомился с ребятами, нападение, сплотившее нас, это странное задание — все было уж очень гладко и быстро. Моя жизнь, такая тихая и спокойная в небольшой горной деревеньке, развернулась как тугая пружина, и жизнь в безумном хороводе понеслась вперед. Теперь главное, чтобы эта пружина не ударила меня по носу или другой не менее важной части тела.

Было странно, что ни Неки, ни Кэсс не чувствовали опасности. Хотя, возможно, они просто не показывали этого. Или у меня паранойя. Последнее приобретало смысл, особенно, если учитывать того мужика, что последнее время мерещился мне во снах и наяву. От него веяло смутной угрозой и неприятностями. Я бы не удивился, что именно этому глюку я обязан большинством проблем.