Зрачки Гарри расширились от изумления, а рот повторял лишь фразу:
— Но как... Почему ты не предупредил меня ранее?
Двойник хмыкнул.
— Тогда бы ты наверняка отказался использовать эту силу, а это необходимо для моего существования. Понимаешь, — он пристально посмотрел на Поттера, — хоть я был рожден сферой, но я уже почти самостоятельная личность, и терять ее, себя, теперь не намерен.
— Ты..., — у Поттера не нашлось сил ответить.
Ирраг развернулся и начал уходить, постепенно скрываясь во тьме.
— У тебя еще есть время, Гарри, но его немного. Момент истины для тебя вскоре настанет и решит множество судеб. И помни, Гарри. Даже слабый человек может победить сильного. Главное — это вера в себя. Ведь Райвенхену это когда-то удалось...
Глава 17. Каждому — по заслугам.
Благодаря гриффиндорской троице авроры в Хогсмите отделались малой кровью. Потери Пожирателей были несравнимо больше. Из членов Ближнего Круга ускользнуть смог, кроме Эйвери, только Яксли — Рон еще долго сокрушался по этому поводу. Одним из недостатков огненной стихии являлось то, что порой было довольно трудно идентифицировать ту или иную обгоревшую до костей тушку. Рон особо не вглядывался и решил, что какой-нибудь из таких "тушек" и стал известный Пожиратель. Но Гарри с Гермионой впоследствии его быстро утешили, утверждая, что от новой, столь сокрушительной неудачи Вольдеморт сотрет несчастного в порошок. Тем более, что Рон смог отхватить более ценную добычу, и помимо Рабастана Лестранжа камеры Тайной Комнаты пополнились новым экспонатом. Гермиона только и ждала возможности хорошенько покопаться у них в мыслях, но сначала ее больше волновало состояние Гарри.
...Поттера они нашли во все том же переулке. Он сидел на земле, привалившись к стене дома, и хрипло дышал.
— Гарри, ты в порядке?
— Тебя, что, зацепили?
Поттер покачал головой, по-прежнему уставившись в кладку противоположной стены дома.
— Просто нехорошо стало, — наконец выговорил он, — кажется, я даже потерял сознание...
— Слушай, пару минут назад от тебя прошел какой-то странный выброс энергии, мы тебя по нему и нашли, — сообщила Гермиона, — не знаешь, что случилось?
— Я как раз очнулся пару минут назад, — хмуро ответил Гарри, — может это как-то связано, не знаю. Нужно разбираться.
— Хм, может это последствия того случая? — задумчиво произнесла Гермиона, не заметившая, как Поттер вздрогнул при слове "последствия". Рон в это время следил за обстановкой у выхода с проулка, поэтому реакции Гарри и подавно не видел.
— Не знаю, Гермиона. Давай возвращаться, здесь мы сделали все, что было с наших силах, — Гарри уже почти пришел в себя. Силы возвращались толчками, будто бы в него, как в опорожненный ранее стакан, заливали новую воду.
— Хорошо, Гарри, — кивнула Грейнджер, — Рон, мы возвращаемся!
— ОК, — отозвался Рон, — только сувенир прихвачу.
— Сувенир? — Гарри повернулся к девушке. Та подмигнула.
— Тебе понравится.
* * *
Волнения улеглись далеко не сразу.
Нападение сильно всколыхнуло народные массы, газеты пестрили сенсационными заголовками, как обнадеживающими, так и напротив, обескураживающими. К сожалению, кроме авроров пострадало еще несколько мирных жителей, но этого нельзя было полностью избежать...
Разумеется, о неизвестных не было написано ни слова, видимо, эту информацию в Министерстве придержали, а аврорам приказали держать язык за зубами.
Общество сначала совсем не знало, как реагировать. Это нападение на Хогсмит можно было считать одним из самых крупных за обе войны с Вольдемортом. Нападавших Пожирателей, по предварительным подсчетам, оказалось почти две сотни против чуть более пятидесяти министерских солдат, и многие непосвященные аналитики так и не смогли понять, как Аврориату удалось отбить такую неожиданную и массированную атаку.
В прессе задавались тем же вопросом, туда даже попали кое-какие расплывчатые слухи, но потом все списали на квалификацию и доблесть охранников правопорядка. Которые, в принципе, и взаправду сделали все, что только могли.
...У Гарри Поттера не было особо много времени, чтобы следить за этим переполохом. К новой метафорической головной боли, заключавшейся в том, что теперь он может быть смертельно опасен для половины Британии, добавилась боль вполне реальная, порождаемая беснующимся Темным Лордом, от сильнейшей ярости которого поставленный блок уже не спасал. Видимо, все это происходило из-за той самой пресловутой связи, образовавшейся четырнадцать лет назад, и против этой связи были бессильные ментальные навыки — как Поттера, так и Вольдеморта. Гарри уже на следующую ночь после нападения умудрился попасть в сознание Лорда, вдумчиво и со вкусом пытающего Эйвери, который к тому времени, как Гарри нанес Реддлу несанкционированный визит, практически потерял все способности к мышлению. Это наглядно демонстрировалось пузырями, которые тот пускал изо рта, скорчившись в позе эмбриона на каменном полу.
Яксли, выглядевший сильно потрепанным, однако еще способным осознавать действительность, тоже был здесь, но, видимо, догадался немного "задержаться", чтобы не попасть под горячую руку Повелителя. Он явился, когда Вольдеморт уже начал остывать, и получил лишь строенную порцию Круциатусов.
— Рассказывай, Яксли, — прошипел Реддль, взмахом палочки вышвыривая глухо бормотавшее тело за приоткрытые двери зала, — все по порядку. Этот немного успел мне сообщить. Кто именно, кроме вас самих, виновен в вашем крахе?
— Мы уже побеждали, милорд, почти загнали авроров в угол, но к ним пришла подмога. Я клянусь вам, милорд, этот был невероятно силен!
— Этот? — красные глаза Вольдеморта превратились в узкие щели, — Ты смеешь говорить, что твой отряд из весьма неплохих бойцов уничтожил один человек? Легилименс!
На некоторое время в зале повисла тишина. Потом Вольдеморт опустил палочку, и отвернулся от слуги, который от последствий легилименции благополучно потерял сознание. Вид у Темного Лорда был невероятно задумчивый.
— Это объясняет их поражение, — негромко говорил он себе под нос, — но кто это был? Те же, что и на Косом переулке? Тогда, вероятно, он был там не один... Кто же он такой? Его мощь была сопоставима с моей, хотя нет, такое невозможно, — мгновенно опроверг такую мысль Реддл, — мне не хватает информации, чтобы все досконально обдумать... Хвост! — раздалось нетерпеливое шипение, отдающееся жутковатым эхом.
Из тени колонн, с двух сторон опоясывающих центральную площадку зала, послышался шорох, а чуть погодя и писклявый, заикающийся голос Питера Петтигрю:
— Д-да, милорд? Вы хотели меня в-видеть?
— Подойди, Хвост. Дай руку, — Петтигрю, уже знающий, что нужно Лорду, услужливо закатал рукав и обнажил Черную Метку левом предплечье.
Реддл дотронулся до своего творения длинным тонким пальцем, и Хвост тихо заскулил от пылающей боли, но терпел ее, боясь еще более страшной злости хозяина.
В тот же момент у Снейпа и Малфоя-старшего синхронно запылали их темные знаки. Малфой появился уже через пару минут и моментально преклонил колени, уже зная о провальной операции и боясь попасть под горячую руку Повелителя. Снейп по традиции появился только через двадцать минут, что обычно позволялось только ему — Лорд понимал, что зельевару требуется время, чтобы выйти из Хогвартса и добраться до границы антиаппарационного щита. Но на этот раз Снейп дозу Круциатуса получил — чисто в профилактических целях.
Вольдеморт выждал, пока Снейп немного придет в себя после пыточного, понемногу нагнетая обстановку.
— Итак, Северус, Люциус, — Реддл уже вернулся на свой трон и взирал на своих слуг оттуда, — вы конечно уже в курсе последнего провального рейда наших соратников, — получив в ответ утвердительно бормотание, он продолжил. — Я был крайне разочарован таким поворотом дела, когда почти две сотни моих людей не смогли справиться с горсткой авроров. Но... в ходе допроса выяснились еще кое-какие факты — к аврорам на помощь пришли неизвестные личности с просто невероятными магическими способностями. Возможно, те же, что орудовали на Косом переулке под Рождество... Северус, что тебе известно? Ты близок к Дамблдору, он наверняка поделился с тобой какой-нибудь информацией...
Снейп поднял голову, но в глаза Реддлу смотреть избегал, как, впрочем, и почти все остальные Пожиратели.
— Дамблдору об этих личностях не известно практически ничего, он сам так утверждал, — сообщил он, — он считает, что в наше противостояние вмешалась неизвестная группировка, членами которой и являются эти неизвестные. Но это лишь его догадки, фактов у него мало, только неточные доклады авроров — очевидцев о действиях неизвестных в Хогсмите. К сожалению, все отчеты, относящиеся к ним, строго засекречены, мне не удалось их заполучить или хотя бы ознакомиться с ними. Единственное, что мне удалось точно узнать, так это то, что в Хогсмите было как минимум двое неизвестных.
— Интересно..., — после небольшой паузы протянул Вольдеморт, — значит, старик тоже практически ничего не знает. Организация... интересно, что же это за организация, члены которой обладают такой мощью? Я знаю множество темных сект, которые примерно способны на такое, но все они далеки от этой войны... Люциус!
— Да, милорд, — низко поклонился Малфой в ожидании приказа.
— Твоя задача — что-нибудь выяснить в Министерстве, — распорядился Вольдеморт, — я знаю, что с приходом нового министра твои позиции покачнулись. Постарайся это исправить...
— Слушаюсь, милорд, — угодливо произнес Малфой, — сделаю все, что в моих силах.
— Так действуй. И постарайся оправдать мои ожидания, мой скользкий друг, иначе тебя постигнет судьба безвременно покинувшего нас Эйвери.
* * *
Гарри сел на кровати и сонно захлопал глазами, а через пару секунд его рот искривился в довольной ухмылке — теперь два величайших мага современности бьются над одной и той же загадкой, пусть же немного поломают головы. Ха... организация! Хотя, это с какой стороны посмотреть, он, Рон и Гермиона вполне могут быть организацией, пусть в ней только три человека.
Но почти сразу его улыбка потускнела. Дамблдору все же известно кое-что, неведомое Вольдеморту, а именно, возможная связь между ним и неизвестными. Теперь, после их нового появления, да еще и при таких обстоятельствах, интерес директора обязательно должен подскочить в разы. А он, Гарри, единственная ниточка, могущая привести Дамблдора к цели. Об этом еще нужно было подумать... Кое-какие наметки для того, чтобы еще сильнее запутать директора, а если повезет, и Вольдеморта, у него имелись. Оставалось лишь доработать их, дошлифовать до рабочего состояния, и вот тогда...
* * *
Когда Беллатриса Лестранж, в девичестве Блек, пришла в себя, первым, что она увидела, был серый, грязный потолок, такой же, как и стены и пол, на котором она, собственно, и лежала. Застонав от боли во всем теле, она перевернулась на бок и узрела неподвижную фигуру, лежащую в дальнем конце... камеры?
Белла скосила глаза и обозрела все помещение, в котором оказалась. Действительно, это была тюремная камера, темная, холодная и сырая. Куда она попала? Неужели, снова в Азкабан? Но тогда где ледяной холод и ужас, вызываемый дементорами, и почему у нее в камере еще один человек. Все свое время в Азкабане она провела в одиночке, как и все остальные слуги Лорда, преданные ему и его делу.
Под камеру было отведено где-то две трети помещения, разделенные решеткой из толстых, и на вид очень прочных прутьев. Такие без палочки не сломать... Другая часть комнаты имела выход в виде мощной деревянной двери, обитой железом.
Беллатрикс попыталась вспомнить, что произошло до того, как она очнулась здесь. Приказ Темного Лорда, нападение, ее отряд блокирует выход в Хогвартс. Все идет вполне успешно. Однако вскоре прибывают профессора во главе с Дамблдором... И Снейп был среди них... Вот же черт, и не поймешь, то ли он предатель, то ли нет...
Против Дамблдора им было не выстоять, это понятно. Дав отмашку разделиться, Белла приказала задержать противника, но Дамблдор умудрился отрезать ее с половиной людей от остальных. Поняв, что те обречены, Белла приказала идти в Хогсмит. Нужно еще было выполнить задание Хозяина. Они разделились, чтобы запутать след преследующих их авроров и профессоров. Белла с тремя сильнейшими магами из ее отряда уже подбиралась к "Трем Метлам", где по идее мог находиться мальчишка. Все шло отлично, аврорам должно сейчас быть не до нее, у них огромное преимущество... Но тут неожиданные крики и хрипы сзади, странный пшикающий звук, как от Инсендио, глухой удар... и темнота.
Белла до крови прикусила губу от досады. Ее застали врасплох! Так просто! Как она могла такое допустить? Да и вообще, где она находится?
И будто в ответ на ее невербальные вопросы, окованная железом ручка двери начала медленно поворачиваться, и дверь с тихим скрипом отворилась. На пороге появилась фигура, облаченная в черный плащ. Лицо надежно скрывал глубокий капюшон. Немного задержавшись на пороге, будто давая пленнице осмотреть себя, фигура зашла в помещение и не спеша подошла к решетке.
— Как вы себе чувствуете, мадам Лестранж, — иронически поинтересовались из-под капюшона, — головка у нашей аристократки не болит?
Беллатрикс хотела было разразиться проклятьями в адрес неизвестного, однако из горла вырвалось лишь сдавленное сипение. Фигура издала негромкий смешок.
Решетка отъехала в сторону, повинуясь небрежному движению руки. Белла от изумления расширила глаза. Магия — без использования палочки?
— Вы совершенно теряетесь в догадках, не так ли, мадам? — вкрадчиво поинтересовался голос, — где вы оказались с братцем своего мужа, — фигура подошла к тому человеку, которого Белла заметила, как только очнулась, и ногой перевернул его. Это действительно был Рабастан. Он хрипло дышал и пребывал в забытье, что-то бурча себе под нос.
— Мы уже немного поработали с ним, узнавая кое-какую интересную информацию, — поведала фигура, — его мозг был достаточно богат на различные сведения. Но, возможно, у любимицы Темного Лорда окажутся куда более интересные сведения.
— Ты... н-ничего н-не узнаешь от м-меня, — кое-как смогла прохрипеть Лестранж.
— Это вы так думаете, мадам, — голос окреп, потеряв все издевательски-ласковые нотки, — мне не нужно спрашивать о чем-то...
Человек поднял руку. Из рукава его одежды выскользнула кисть руки, самая обычная, человеческая, хотя ожидать можно было чего угодно. Сложив пальцы в какой-то странный знак, незнакомец что-то прошептал себе под нос. Фаланги пальцев засветились фиолетовым пламенем, и от каждого из них отделилось по тонкой нити. Просвистев в воздухе, они направились к пленнице и прочно прицепились к ее голове, как пиявки — по две к вискам и одна по центру лба. Белла попыталась было разорвать нити, но руки ей внезапно отказали, она даже не могла мотнуть головой. Перед глазами начали мелькать воспоминания, а по нитям от ее головы к руке неизвестного заскользили белые сгустки мыслей — те, которые обычно добавляли в Омут Памяти.
