— Прости, я не расслышал. Ты сказал, что обратного пути из Пекла нет?
— Нет, — ответил проводник. — Хотя среди праведников ходили легенды о неком Противовесе, способном открывать врата в Рай. Эх, если бы я завладел этой штуковиной, то за все бы отомстил хреновым ангелкам.
Я повернулся к Лойе и подмигнул. Девушка поняла, что я имел в виду, и утвердительно кивнула головой. Ввиду сложившихся обстоятельств раскрываться перед потенциальным противником нельзя ни в коем случае.
— А Сатана какой фракции принадлежит?
— К Падшим, разумеется, — ответил спутник. — Неужели ты не знаешь, откуда появились первые демоны? Первые демоны — низвергнутые много сотен лет в Ад мятежные ангелы, задумавшие свергнуть Бога.
Хм, если Валентину удаться отбиться от мирикури, кое-кто составит Падшим компанию, подумал я.
— Скажи, а разве Сатана не должен жарить грешников на сковородке?
— Ха! — воскликнул Махель. — Да на одном месте я твоего сатану вертел! С какой стати мне, исламисту, верить в какие-то сковородки? Это вначале, когда народа на Земле было мало, и грешников, соответственно, тоже, рогатый имел какую-то власть и считался повелителем Пекла. А потом, когда появились всякие атеисты и прочие неверные, они воспротивились тому, что ими задумал управлять какой-то мужик, в которого они вообще не верили. Собрались, значит, в кучу и настучали Сатане по рогам. С тех пор в Аду воцарилась анархия, а побитый властелин отстроил мощную крепость далеко на севере, где и сидит до сих пор.
— Мне кто-то говорил, что в Преисподней демократия, — вдруг вспомнил я.
— Конечно, демократия. Власть народа. Каждый народ что хочет, то и делает. Анархия — высшая форма демократии, — изрек паренек, ткнув пальцем в небо.
Я остановился и посмотрел на идущего впереди проводника. Казалось, парень вообще не обращает внимания на дьявольскую жару и чертову серу, летающую в воздухе. А вот мне становилось все хуже и хуже, несмотря на передаваемую Лойей силу, которую я отчетливо ощущал. Я предложил сделать привал, и Махель, вдруг вспомнив, как тяжело бывает новичкам в Аду, привел нас к небольшому полуразрушенному зданию. Скорее всего, эта постройка давным-давно была башней, а сейчас представляла собой лишь жалкий остов, одиноко стоящий посреди кровавой пустыни. Радовала лишь более низкая температура внутри и отсутствие сухого горячего ветра, беснующегося снаружи. Присев на здоровый обтесанный камень, вывалившийся из стены, я закрыл глаза, приводя в порядок дыхание и пульс.
— Все бы отдал за глоток воды, — протянул я.
— Парень, тут нет воды, это же Ад, — усмехнулся Махель.
— Что, вообще? А как вы тут живете тогда?
— Без воды. Мы не умираем от жажды и жара, иначе пропадет весь смысл наказания. Здесь, все-таки, не райские кущи, а место, где мучаются грешники. Некто, создавший Пекло, знал, что жарить отступников бесполезно, ибо рано или поздно они сбегут. Поэтому придумал такие условия. Поверь, это сейчас тебе тяжело, а лет через двести привыкнешь.
— Шикарная перспектива, — протянул я. — Кстати, долго еще топать до крепости христиан?
— Ну, — Махель задумался, проведя рукой по прямым черным волосам, — если не начнется песчаная буря, дня за два дойдем. В любом случае, сейчас надо отдохнуть, потому что скоро начнет смеркаться. А тут, в Аду, по ночам темень такая, что никакой фонарик не поможет. И холод, кстати, собачий. Надо бы развести костер.
— Из чего? — удивился я. — Здесь ни одного дерева на многие километры вокруг.
— Эх, новички, — отмахнулся Махель и скрылся за прогнившей дверью башни.
Через полчаса он вернулся, неся в охапке странные серые шарики, которые вначале были приняты мной за минералы или камни. Сложив странный материал в кучу, парень поджог его при помощи обшарпанной металлической зажигалки, и шары загорелись ярким пламенем. Однако в ту же секунду помещение наполнилось противной невыносимой вонью.
— Что за дерьмо ты поджег?!
— Это сухое дерьмо гигантской сороконожки, — ответил Махель. — На Земле сей вид топлива называется кизяком, и применяется жителями степей и гор, где мало деревьев. Поначалу запах просто отвратный, но затем привыкаешь, ибо альтернатива есть только у жителей огненных скал — они используют для растопки уголь.
Мы посидели некоторое время, молча взирая на пламя костра, потому что открывать рот и вдыхать ароматы жареного дерьма мне не хотелось. Спустя несколько минут, когда организм привык к новому запаху, я спросил:
— Что еще нужно знать новичкам про Ад?
— Ну, — Махель задумался, — во-первых, здесь, в отличие от Рая, обитают весьма страшные твари, с одной из которых ты уже имел дело. Однако кое-где существуют существа куда опаснее. В горных пещерах водятся гигантские кровавые летучие мыши, охотящиеся по ночам на заблудившихся путников. Каменистые равнины кишат сороконожками и огромными скорпионами, а красные пустыни наполнены песчаными пауками, которые живут под землей и способны мгновенно нападать на добычу. В лавовых болотах живут огненные пиявки, но они не представляют особой опасности, потому что на болота никто не ходит из-за дьявольской температуры. Кое-где встречаются здоровые, размером с мой кулак, покрытые бронированными панцирями комары, нападающие роями на своих жертв и высасывающие из них всю кровь. Я в Пекле всего пару сотен лет и меня не особо тянет путешествовать, посему о многих тварях мне ничего не известно. Правда, сюда иногда забредают путники с юга, рассказывающие об ужасных созданиях, населяющие великие камены джунгли.
— Каменные джунгли? — переспросил я. — Ты имеешь в виду города?
— Нет, — усмехнулся Махель. — Ты когда-нибудь видел сады камней, от которых тащатся японцы? Вот каменные джунгли это нечто похожее, только раз в двадцать больше. Хотя, опять же, это россказни полоумных странников, ищущих приключения на свои задницы. Кстати, о городах. В Пекле, как ты уже знаешь, постоянно ведутся войны, поэтому весь Ад покрыт многочисленными руинами. Некоторые умники, вооружившись лопатами и кирками, копаются в старых развалинах, извлекая из-под слоев песка оружие, броню и драгоценности, а затем продают за это, — парень достал из кармана небольшой кубик блестящего металла.
— Серебро?
— Именно. Единственная валюта, признаваемая в Преисподней. Но если у тебя нет кубиков, можешь запросто поменяться, бартер здесь тоже приветствуется. А еще можешь охотиться на тварей и сдирать с них панцири. Это ходовой товар, из которого делается броня. Она, конечно, не сравниться с металлическими доспехами горных кузнецов, но, как говориться, на безрыбье и рак рыба.
— Горные кузнецы? Гномы, что ли? — усмехнулся я.
— Какие в задницу гномы?! На северы — горы, там много металла, летучих мышей и горцев. На юге — каменные джунгли, а мы сейчас находимся на центральных равнинах, где практически нихрена нет, кроме дерьма, песка и насекомых. И еще — в Аду каждый мужик не прочь повеселиться с какой-нибудь красоткой, но их тут очень мало. Видимо, бабы грешат меньше нас. Поэтому, если вдруг чего, можешь заделаться сутенером и торговать своей крошкой. Однако знай, что будут те, у которых мало кубиков, но очень большие острые мечи. Намек понял?
— Понял, — кивнул я. — У меня меч тоже не деревянный, а девушка пригодиться самому. Ты лучше скажи, как тут с едой обстоят дела?
— Хреново, как и все дела в принципе, — вздохнул Махель. — Что поймал — то и ешь. Никакой агрикультуры в Аду, разумеется, нет. Да, кстати о мече. Он, безусловно, отличный, а вот брони у тебя вообще нет. Учти, насколько бы виртуозно ты не владел клинком, тебе не удастся отбиться от роя кровожадных комаров, атакующих со всех направлений сразу. А это, — Махель ткнул пальцем в свою покрытую металлическими заклепками кожаную куртку, — значительно продлит тебе жизнь. Между прочим, горные кузнецы умеют ковать цельнометаллические герметичные доспехи, в которых можно запросто плавать по лаве, не боясь сгореть заживо. Однако их цена так велика, что подобную амуницию может позволить себе далеко не каждый.
— Здесь есть какие-нибудь средства передвижения?
— Есть, но очень мало. В основном для путешествий на большие расстояния используются огромные дирижабли, ибо моторные двигатели аэропланов мгновенно ломаются из-за наличия пепла в воздухе. Тут каждый чертов день извергаются сотни вулканов. А создавать аппараты, подобные ангельским ковчегам, способным летать без какого-либо мотора, в Пекле не умеют. Зато мы приручили песчаных крокодилов, и теперь используем их в качестве ездовых животных. Скорость небольшая, но на эту громадину не каждый отважиться напасть, так что чувствуешь себя в безопасности.
— Ты знаешь, как попасть к праведникам?
— Нет, но христиане знают точно. Если прибавим скорости, завтра на закате будем на месте.
Больше мы ни о чем не говорили. Молча, сидели напротив друг друга. Лойа тихо дремала на моих коленях. Я не спал. Просто смотрел на затухающий костер, положив руку на эфес Кодаре. Проводник так же не смыкал глаз, несмотря на усталость. Мы не доверяли друг другу, и это было вполне нормально. Мы были в Аду, где твоя жизнь ничего не стоит, в отличие от вещей, которыми ты обладаешь.
Утром, когда абсолютная тьма сменилась полумраком, а невыносимый жар пришел на смену ночному холоду, мы отправились в путь. Мы шли по барханам и дюнам кровавого песка, взирая на разбросанные повсюду руины. Вскоре мы оказались около засыпанных наполовину хорошо сохранившихся развалин старой крепости. Над главными воротами виднелся герб в виде щита с изображенными на нем стрелами, направленными во все четыре стороны света.
— Обитель Странников, — прошептал Махель, рассматривая строение. — Эти люди побывали во всех закоулках Ада, и привозили оттуда невиданные сокровища, стоящие целые состояния. Судя по имеющимся повреждениям, крепость разрушилась из-за землетрясения, а не набега, так что у нас есть шанс найти внутри что-нибудь интересное и дорогое. Может, сходим, а? Ты сможешь выручить немного серебра, а я найду замену своему кинжалу, потерянному во время бегства от сороконожки.
Кивнув головой, я вошел внутрь, освещая путь сияющим зеленым кристаллом на рукояти Кодаре. Позади меня шла Лойа, а замыкал шествие Махель. В голове мелькнула мысль, что надо было отправить паренька вперед, во избежание различных эксцессов, однако узкий коридор не позволял совершить подобный маневр. Мы спускались все глубже под землю, и бушующий на поверхности свистящий ветер становился все тише, а затем и вовсе пропал.
— Сколько вообще в Пекле группировок? — поинтересовался я.
— Несметное множество, — ответил грешник. — Помимо основных религиозных сообществ есть еще немереное количество всяческих сект, кланов, организаций и тому подобных объединений. Как правило, они слишком малочисленны и не выдерживают естественного отбора, так сказать.
— Я все никак не могу понять, почему в Аду и Раю так слабо распространено огнестрельное оружие? Почему все дерутся мечами, как в средневековье?
— Потому, что попадая сюда, душа понимает истинный смысл силы, которая состоит из воли, характера и крепости стали, а не умения нажимать на курок. Это чертовы смертные не видят ничего, кроме алчности и власти, достигнутой окольными, бесчестными путями. Здесь, в Преисподней, ты можешь рассчитывать только на себя и свой меч.
— Скажи, а что происходит с душами, погибшими здесь или на Небесах?
— Этого никто не знает. Известно лишь то, что наша система не скована замкнутым кругом. Видимо, души павших отправляются в иные миры, дабы найти там лучшее пристанище. Если тебе нужен точный ответ — спроси ангелков. Им делать нечего, вот и занимаются всяческими изысканиями. А в Пекле ищут только три вещи: еду, оружие и серебро. Остальное нас мало интересует.
Наконец, мы миновали узкий проход и оказались в круглой комнате, в центре которой зияло широкое отверстие с уходящей вниз полуразрушенной винтовой лестницей. Вокруг валялись кучи покрытых пылью пожелтевших от времени костей, судя по всему, принадлежащих людям. Внезапно из глубины шахты донесся пронзительный вой. Я резко принял боевую стойку, занеся клинок над головой, приготовившись отразить любое нападение.
— Не бойся, дорогой, это просто ветер, — объяснил Махель. — Я спущусь первым.
Проводник достал из кармана зажигалку и начал осторожно спускаться вниз по старой шаткой лестнице. Следом отправился я, предварительно приказав Лойе ждать наверху. Тусклый зеленый свет мерцающего изумруда вырывал из кромешной тьмы хлипкие, разваливающиеся ступеньки. Не знаю, как долго мы спускались, но где-то внизу снова прозвучал громкий вой, затем лестница задрожала и я, ощутив на секунду невесомость, кубарем полетел вниз.
Слава Богу, что мне удалось приземлиться на распластавшегося в пыле, песке и каменных обломках провожатого, вызвавшегося на свою голову идти первым. Падение подняло в воздух тонны мелких песчинок, за секунду снизивших видимость до нуля. Даже сверкающий кристалл Кодаре не мог пробиться сквозь плотную пылевую завесу.
— Ох, черт дери эту лестницу, — протянул Махель, поднимаясь на ноги. — И ты, шайтан, сверху придавил, чуть позвоночник не сломал!
— Тихо, — шепнул я, крепче сжав рукоять клинка. — С самого начала мне казалось, что причиной воя не был ветер. Здесь кто-то есть.
— Ну, старые руины частенько становятся прибежищем для всяких ночных тварей, — вдруг вспомнил Махель.
Я обхватил рукоять Кодаре двумя руками, широко расставил ноги и занес клинок над головой, приготовившись к появлению гостей. Что-то быстро приближалось к нам, и я отчетливо слышал нарастающий топот ног. Через секунду из темноты выпрыгнула странная фигура, но рассматривать пришельца было некогда. Неизвестный определенно не пришел поздороваться, и я прекратил его существование резким взмахом клинка. Издав пронзительный крик, скрываемая мраком фигура рухнула к моим ногам.
— Что это за хрень? — поинтересовался я, осветив изумрудом уродливое гипертрофированное тело, покрытое короткими жесткими волосами. Помимо этого, чудовище обладало четырьмя конечностями, с множеством когтистых пальцев и небольшими рожками на круглой, похожей на тыкву, голове.
— Да черт его знает, — пожал плечами Махель. — Может мутант какой-нибудь, а может отдельный вид. Нам, грешникам, важно знать две вещи: как это убить, и почем это продать. Все, что не помогает нам выжить — бесполезно.
Вздохнув, я отправился дальше по широкому заваленному камнями и песком коридору. Единственное, что меня интересовало на данный момент — это судьба Лойи. Я ощущал ее внутреннюю тревогу. Ей было страшно, а я не мог защитить девушку, несмотря на данные мной обещания.
Со злостью пнув валяющийся под ногами булыжник, я двинулся вперед, несмотря на таящиеся в темноте опасности. Вдруг земля под ногами задрожала, а на голову посыпался песок, пробивающийся сквозь щели в потолке.
— От северных гор привет, — усмехнулся Махель. — Опять у них какой-то вулкан долбанул. Надо искать отсюда выход как можно скорее. Если начнется канонада, это место станет нашей могилой.
