Ещё обязательно "быстро назад". "Чтобы противник не успел схватить рукой". За что — неважно. Пьер Безухов на Бородинском поле просто поймал какого-то французика за воротник. И тот сразу понял: "в плену".
Мы топали по лесной тропинке, Ивашко начал, было, комментировать. Поучитель верховой обожравшийся. Пришлось напомнить, что он, конечно, "первый", но "среди последующих".
Сухан отрабатывал выпады в пустоту. Нету у меня пока чучел. Скорость у него нормальная. Но до меня ему... Ну что ж я не спопадировал в эпоху, когда народ из железяк вылезет! Из всяких там панцирей, кольчуг, кирас... Вот там бы я...
Идиот! Штыковая атака, это что — цель твоей жизни?
На берегу Угры дед Пердун косил сено. Со своими смердами. Все пятеро, выпустив рубахи из-под поясов, мерно махали косами, удаляясь от нас. Лёгкий утренний ветерок шевелил ещё нескошенную траву, в деревьях пели птицы, на востоке вставало солнце. Лошади мирно фыркали и тянулись к охапкам свежескошенного сена. Комаров и прочей ночной гадости уже не было. Из "гадостей" — только мы.
Так это хорошо! Отцепил Пердунову жёнку от лошади и, пока она, стоя в мешке, не начала заваливаться, скомандовал Сухану.
Нормально, и в чучело попадает. И в грудь попадает, и в живот. В голову пока не работаем. Кто-то из косцов обернулся, заметил нас, крикнул деду. Но дед машет себе дальше. Мы, значит, мелочь мелкая, чтобы от дела отрываться. Так мы не гордые, незачем людям мешать, у нас и свои заботы есть.
Вот, к примеру, конному с седла лежачего рубить очень неудобно. А как пешему колоть? Можно еловой жердью нанести эффективный укол сверху вниз без перехвата рук? Проверяем. Коряво. А если правую вверх и сменить хват? — Нормально. Лучше, конечно, изменить хват обеих рук. Как на плакате "Красноармеец уничтожает фашистскую гадину". А то так... слабовато по усилию в момент соприкосновения получается, но это и к лучшему — баба для начала нужна живая. А дальше... как получиться.
Дед Пердун был злым и опухшим. Ни "здрасьте", ни "с добрым утром" — сразу своё "фе":
— Ты чего покос топчешь?
Ивашко, который так и сидел на лошади, как-то растерялся. А мне это хамство надоело. Сколько же терпеть можно? Не Москва же.
— Твоё?
Сухан по моему знаку вытащил из мешка за связанные лодыжки голую Пердунову жёнку. Она висела у него в вытянутых руках вниз головой и пыталась дёргаться. Кто-то, из подошедших следом за дедом косцов, от полноты чувств — шёпотом, произнёс:
— Господь наш, боже милостивый!
Пердун начал "каменеть". У него-то и так с мимикой... не очень. Рука его на обухе косы перестала подрагивать и стала сжиматься. Тихо, дядя, тихо. Музычка здесь моя. И ты под неё плясать будешь.
— Она к полюбовнику своему, Кудряшку, на заимку пришла. Да попалась. Еле в лесу догнали. Слышь дед, они почитай с Рождества кувыркаются. Чуть не у тебя на глазах. А ты сопли сосёшь да ушами хлопаешь. А она своему кудрявенькому и подарки дорогие делает. Твоё?
Я поднял за кончик лезвия и покрутил над головой ножик с двуглавым орлом.
— И на что тебе такие цацки, если в них жёнкин ублажитель красоваться станет? Ты, конечно, сотник славный. Только эту вещь Кудряшок носить будет. Потому как у него елда крепче.
Пейзане стояли, открыв рты. Дед наливался кровью и переводил глаза с меня на бабу, которая вертелась, подвешенная в руках Сухана.
Хороший мы с Ноготком ей кляп вставили: му да му. И ничего больше.
Я, держа кинжал за остриё, сделал шаг к деду и протянул ему рукояткой вперёд.
Острый момент. Может взять правой и меня же ударить. Может взять левой и ударить косой сбоку.
"Правильный" косарь никогда не бросит косу на покосе, никогда не положит. Только — поставить. Воткнуть носок косы в землю, чтобы она была видна в траве. Это — или понимают сразу, или вбивается видом порезанных ног и других частей тела. Твоих собственных или товарищей.
Это — косарьский навык. А ещё есть воинский. Правильный латник никогда не возьмёт рукоять боевого клинка левой рукой. Только если в правой уже держит другое оружие.
Так как тут: коса — это орудие или оружие?
Дед осторожно переложил косу в левую и взял кинжал правой. Вот и хорошо — косой бить не будет, зона поражения при возможном ударе существенно уменьшилась.
Пару-тройку секунд Перун тупо смотрел на кинжал в своей руке.
Плохо, нет реакции, эмоциональный шок с непредсказуемыми последствиями.
Увеличиваем дистанцию с одновременным нанесением раздражающих семантических уколов.
— Сухан, кинь жёнку неверную мужу ейному негожему. Ты, дед Пердун, как хочешь, а назад тащить твою бабу на случку с этим кобельком я не буду. Вязки с неё сам снимешь — пришлёшь с кем-нибудь. Пошли, мужики.
Сухан отпустил женщину и она, воткнувшись головой в свежую стерню, завалилась набок. Ивашко стал поворачивать коней, дед не глядя отдал, наконец, косу одному из смердов, сделал два шага к своей жене, она уже поднялась на колени.
Голая, с вывернутыми руками, висящими грудями, расцвеченная синяками и ссадинами от конского хребта и недавних тренировочных "уколов". С разбитым в уже подсохшую кровь лицом, с распущенными и сбившимися волосами, мычащая и слюнявая...
"Баба гулящая непотребная".
Он мог её развязать. Выслушать. Узнать подробности. Уточнить аргументы. Выявить улики. Узнать правду. Для этого надо иметь навык использовать, кроме "удара сокола в голову" и "кричащих ягодиц", и другие способы постижения истины.
Перун поднял ей подбородок, посмотрел в глаза, присел. И ударил кинжалом в её грудь.
Мы все простояли несколько секунд в полной растерянности. Всё это время дед Перун, воя и рыча, бил клинком в тело женщины. Он сбил её на спину, свалился сам и, сменив хват на рукояти кинжала, бил и бил её. В грудь, в живот, в лицо, в... куда попадал.
Смерд, державший две косы в руках, рванулся вперёд. И налетел на мой выставленный дрючок.
— Стоять.
Мгновения паузы, взгляд глаза в глаза. Мужичок сглотнул и отступил на шаг. Работаем.
— Сухан. В голову. В полсилы.
Сухан подхватил свою еловину и исполнил только что отрепетированное:
"послать обеими руками вперёд и, полностью выпрямив левую руку, продвигать правой рукой по ладони левой. Одновременно с этим резко выпрямить правую ногу и, подавая корпус вперёд, нанести укол с выпадом левой ногой".
Чем хорош зомби — всего один раз на лесной дороге мы сделали это правильно. Но повторять, закреплять — не нужно. Абсолютная память, в том числе — мышечная.
Дед, видимо, уловил движение и поднял голову. Вот в лицо торец жерди и попал. В лоб. Характерный сухой щелчок при соприкосновении сухого дерева с лобной костью. Перуна откинуло на спину, и он свалился. Даже ножкой не дёрнул — сразу затих.
Ну и хорошо. Работаем дальше.
— Чего стали, православные? Косы в леску сховайте, возьмите какую ряднину. Покойничков надо в весь отнести. Давайте живенько.
Мужики беспорядочно переводили глаза с лежащих на стоящих, с меня на людей моих. Недоучил я Сухана: что отдёргивать жердь после удара надо быстро — втолковал, а вот что потом нужно к ноге приставить — показать не успел. Вот он так и стоит, в боевой стойке. Рабочий конец жерди направлен на косцов.
— Ты. Заснул? Косы в кусты. Бегом.
— Дык... Эта... А... Ну...
— Не нукай, не запряг. Назначаю старшим. Косы — убрать. Четыре жерди — сыскать. Для носилок...
— Не... Эта... Ну... Низя..
Не фига себе! "Орудие говорящее" возражать надумало! "Бунт на корабле"! Первый раз слышу, чтобы смерд впрямую "нет" говорил. Ругань — была, наезды — были, дровеняки — в меня кидали. Саботаж, обман — сколько угодно. Но голого слова "нет" без хоть какой, хоть бы и идиотской аргументации — не было. Какая-то стилистическая святорусская заморочка? "Да и нет — не говорить"?
Мужичок, уловив моё некоторое замешательство, продолжил.
— Так это... Опять же кровищи... Точно набегут... Попятят как пить дать...
— Не понял. Чего "попятит"? Кто "попятит"?
Ванька! Дурак! Никогда не задавай селянам больше одного вопроса за раз! И не переходи к следующему, пока свой ответ на первый вопрос пейзанутые человеки не сочтут полностью исчерпывающим. Даже если им придётся в своих... сочинениях дойти до "веков Трояновых" или "Сотворения мира". Иначе они просто сбиваются, забывают и начинают с предыдущего состояния. Сильно предыдущего.
Мужики загомонили хором, радостно сообщая мне кто, где, чего и когда "попятил". Кто именно, что именно, по этому именно поводу сказал, а ему ответили, а потом подумали, но оказалось... и так и не нашли, хотя все, естественно, предполагают, но некоторые... да вот Филька к примеру, но мы-то понимаем, а вот летось... ну ты ж тогда сам сказал... да мало ли что я тогда сказал — там владетель рядом был..., а у тебя что, своей головы нету..., голова-то у него есть, но пустая..., а вот жёнка твоя говорила..., кому говорила, тебе штоль...
— Стоять! Молчать!
Вдох-выдох, спокойно, Ваня, они не виноваты, что живут в этом во всём, в этой своей "Святой Руси". Они — тоже люди. И эти — тоже. Хотя, конечно, насчёт разумности конкретных экземпляров "человека разумного"... И способов выражения этой разумности...
Спокойно. Они люди — ты нелюдь. Они — не оскорбление тебе. Они предки, но не родственники. Тебе не обязательно быть на них похожим. Но как же это задалбывает!
— Ты — Филька? Говори один. Остальным — молчать.
— Дык... Эта... А чего говорить-то... Да вон... обчество всё подтвердит... а кто — так и не дознались... Ну...
— Сухан! Четверть, в почку.
Сухан попал, мужичок взвыл и согнулся, остальные опасливо отодвинулись на шаг.
— Ещё раз: кто попятит?
"А в ответ — тишина". Они... дык... эта... того... ну... "не вернулись из мысли".
Слова-паразиты, как и паразиты-насекомые, характеризуются тем, что их можно подцепить. Если не проводить постоянно санитарно-гигиенических мероприятий. Типа тычка больно по почкам после каждого употребления. Каждому.
Не знаю — как тут вообще на "Святой Руси", да и плевать мне, но на моей земле, в моей вотчине, выживут только связно говорящие особи. Иначе я просто сдвинусь. А сейчас отрабатываем приём из третьего тысячелетия. Телеигра "Что? Где? Когда?" называется.
— Отвечать будешь ты. Давай.
Блондинистый мужичок, так и державший две косы, попытался вытереть нос. Неудобно — руки заняты. Два его оставшихся на ногах соседа несколько... отсоседились. Почти неуловимыми движениями существенно увеличили дистанцию между собой и "ответчиком".
— Дык... люди сказывают... оно конечно... но слух есть... вранье, прости господи... быдто бы оно...
Человек говорит так, как думает. Как думает — так и говорит. Мне, честно говоря, плевать, какое болото у них в мозгах булькает и сероводородом исходит, но слушать это... они ж моё время, мою, единственную и неповторимую жизнь переводят! На выслушивание мычания и блеяния.
— Сухан! Дурню, четверть...
— Господине! Тута... эта...
Зараза! Точно — паразиты. Вот уже и Ивашка подхватил. Если он так и в боевых условиях будет донесение формулировать — всем конец. Мысль останется неоконченной ввиду "растекания по древу". Не мысли — мозгов.
— Ивашка! И ты туда же! Языки всем вырежу! Чтоб без дела не болтались!
— Дык... Господине! По той стороне верховые идут!
Ивашка, сидя на коне, имел более широкий обзор. Вот он и углядел, что по той стороне Угры в сторону Пердуновой веси идёт по прибрежной тропе отряд всадников. О чём и сообщил. Поднабравшись паразитов у местных.
Что радует в моём мелко-тощем теле — гляделки. Глядят и видят. По той стороне идёт конный отряд мятельника Спиридона. Возвращается из Рябиновки в Елно.
С учётом наличия у нас под ногами пары ну совершенно свежих, "утренней дойки", упокойничков и "мы их — видим, они нас — аналогично"... Надо идти и разговаривать.
Тут новое осложнение. Несколько неожиданное: Перун начал шевелиться. Мычит, за голову держится, пытается подняться. А я-то думал...
Правильно мне молодые офицеры в Четвёртой танковой армии говорили: "После училища лобовая броня нарастает со скоростью 4 сантиметра в год". У деда за сорок лет строевой... и ты такого-то "Тигра" хотел какой-то еловой жердью с одного раза... Тут, разве что, кумулятивным и подкалиберным.
— Ивашка! С коня — долой. Деда увязать жёстко.
Перун успокоился только после второго тычка. Уже прямо в темечко.
Пейзане, упорно не хотевшие оставлять хоть что в здешнем лесу, очень обрадовались, что носилки нужны только одни — дед сам пойдёт, сбегали за жердями, соорудили носилки для покойницы, прихватили своё барахло и тронулись вслед за влекомым Суханом дедом в сторону родного селения.
Мы чуть опоздали — вирниковы были уже в веси. Вид пропитавшейся кровью тряпки на теле Перуновой жёнки вызвал у Спиридона вопросительный взгляд в мою сторону. Но — ни слова.
Умница — "мысль изречённая есть ложь". Даже если это не утверждение, а просто вопрос. Редкий случай в общении с туземцами: даже не "нукнул".
— Беда у нас, господин вирник. Смертоубийство приключилось. Вот этот муж, Перуном прозываемый, потерявши рассудок свой, зарезал вот эту бабу. До смерти.
Люблю умных людей. Даже если это такой... такая ярыжка, как Спиридон. Он не побежал, не зашумел, не стал вопросы задавать. Только присел, откинул осторожно, чтоб не замараться кровищей, мешковину с бабы. Оглядел голое, ещё тёплое тело с десятков ножевых проникающих... Встал с колен, вопросительно посмотрел на меня. Ему-то я отвечу... Только он здесь не один — вокруг и местные смерды, и мои люди, и, главное, вирниковы стражники. Кто из них какие доносы доносить будет...
* * *
Один мой знакомый, ещё в советское время, поехал с бригадой в командировку в Польшу. И толкнул там пару колец золотых. А выручку поделил на всю бригаду. Бригадир, получив двойную долю, внимательно посмотрел, чтобы каждый своё принял и не вздумал отказаться. Во избежание... доношения.
* * *
Один из стражников "потянул одеяло" на себя:
— Ты чего врёшь-то? Чтобы Перун да с глузду съехал? Брехня. Сказывай правду — кто бабу нашинковал? А не то — на дыбу.
Таки — "да". "Доносчику — первый кнут" — не только русская народная мудрость, но и норма уголовно-процессуального в "Святой Руси". Очень устойчивый элемент нашего национального характера. "Если не побить, то как же узнать, что правду говорит?". Это уже начало 90-х двадцатого века, просто народное мнение, высказанное в телевизионном интервью на всю страну.
Но я уже построил "особые отношения" с "вертикалью власти" — попробуем обойтись без нанесения фигурной нарезки на мою спину.
— Полный видок — семь человек. Вот четыре смерда здешних. Люди вольные. Вот я и двое моих людей. Все могут подтвердить и на кресте поклясться: Перун вот этот свой ножик взял и им многократно в эту бабу тыкал. Она и умерла. Чтоб остановить — мы его и связали. Вот убиенная, вот душегуб, вот ножик, которым он злодейство совершил. Твой суд, вирник?
Я в свидетели по возрасту не гож, но это мелочи. Остальные кивают — ни слова неправды не произнесено.
