Там, за горизонтом

— Теперь нас двое хромых, представляешь, как весело нам будет?

— Ага, просто ухохатываюсь, — не оценила шутку Татьяна. — Ложись в постель, хромой. Утро вечера мудренее.

Охая и ахая при резких движениях, неосторожный ранбольной заполз под легкий пододеяльник. Жаркие душные ночи не предусматривали дополнительное утепление ложа. Насколько утро мудрее остальных частей суток так и осталось неизвестным, но то, что радостнее — это точно. Робинзонов разбудил до боли знакомый звук двигателя армейского внедорожника, приправленный невнятными хриплыми воплями, протискивающимися через мегафон.

— Кто ходит в гости по утрам... — схватив автомат с трассирующими патронами в рожке, Бояров, не замечая боли в колене и ноющих рёбер, выскочил на балкон. Прислушавшись, не галлюцинации ли у него, он кивнул сам себе и несколько раз выстрелил в воздух. Опираясь на перила, он стоял там, пока бронированный "крокодил", расталкивая носом легковушки, не заехал на парковку у дома. — Подъём, дорогая, спасатели прибыли!

Глава 9. Псы и коты.

"Потолок ледяной, дверь скрипучая... — прилипчивый мотив, как карусель без тормозов, крутился и крутился в голове Михаила".

Поворочавшись в постели, он принялся считать баранов, но мысли вновь и вновь съезжали на заезженную песню.

— Ты куда? — спины мужчины коснулась горячая ладошка нежной половины, которая проснулась от его ёрзаний и попытки бесшумно покинуть супружеское ложе. Не стоило даже пытаться улизнуть незаметно, молодая мама спала чутко, просыпаясь едва ли не на каждое шевеление дочки в детской кроватке.

— Мяу?! — засверкали глазищами встрепенувшиеся кошки, под кроватью завозились котята.

— Воды попить, — хрипло каркнул Михаил пересохшим горлом. — Не спится мне что-то, а ты спи, Танюша. Я на крыльце посижу и приду. А вы цыц, зверьё, разбудите принцессу, я вам хвосты мигом накручу.

— Опять те сны? -приподнялась на локте Татьяна, лёгкое одеяло съехало вниз, выпустив на свободу тёмные глаза сосков, выделяющиеся на светлом фоне кожи соблазнительных грудей.

— Нет, просто не спится. Без подтекста, не переживай.

Накинув халат, Михаил с увязавшимся следом Рексом, тихонько проскрипел полом в сени. На улице было прохладно, но не так холодно, как может быть в октябре. Бабье лето не спешило сменяться холодами, лишь иногда уступая небо быстротечным проливным дождям, чьи тяжёлые капли сбивали цветную листву с деревьев.

Поставив кружку с водой на перила, Михаил опустился на тёплые доски ступеней крыльца, Рекс примостился рядом, положив тяжёлую голову на колени хозяина.

— Гляди, как ты вымахал, слоняра, — благодарно муркнув, кот принял немудрёную ласку, подставляя под пальцы то одну щеку с ухом, то другую.

С эпического наводнения пролетел год с хвостиком. За прошедшее время Татьяна и Михаил стали родителями очаровательной малышки — Арины Михайловны Зиминой. Имя сестре выбрали Сашка и Лиза, отцу с одобренной наследниками пассией, оставалось только смириться и согласиться с выбором потомков. Ришка-Аришка была тихоней. Малышка практически не трепала нервы маме и папе беспричинным плачем, только покряхтывала, когда приходило время сменить подгузник или пелёнки. Конечно, не обходилось без животиков и прочих детских неожиданностей, но от прозы жизни никуда не деться. Не успеешь глазом моргнуть, полезут зубки и тогда держитесь, родители. Почёсывая питомца за ухом, Михаил вспомнил, как это было.

Первыми из машины спасателей выскочили коты, которые, оглашая округу истошными воплями, конским галопом понеслись к подъезду дома с временным пристанищем хозяина.

— Принимай гостей, — источая свет от улыбки, растянутой от уха до уха, вслед за котами поднялся на третий этаж Владимир. Ткнув в сторону трущихся о ноги Боярова хвостатых питомцев, он добавил:

— Твои зверюги, Палыч, как чуяли, что мы за тобой собираемся. Забрались в машину и ни в какую не собирались обратно. Сашку с Лизой мы насилу удержали дома, а с этими бандитами никакого сладу. Пришлось взять с собой.

— Вижу уже, — ответил Михаил, пошатывающийся от двойного напора. — Ну, всё, Рекс, Зена, молодцы. Ох, поганцы, с ног же свалите... Всё-всё, отставить нежности, никуда я не денусь...

— Да, ребятки, гляжу досталось вам, — улыбка стекла с уст Владимира. Костыль Татьяны и бинты Михаила, наполовину превращённого в мумию, как бы наводили на размышления.

— Живы, а это самое главное, — сквозь слёзы облегчения улыбнулась девушка.

— Верите, нет, я ни минуты не сомневался, что вы просто так сгинете. Нет тот ты человек, Палыч, чтобы дать себя угробить и утонуть.

— Ага, "оно" не тонет, — таки сел на пол Михаил, продолжая наглаживать и почёсывать мурчащую парочку.

— Тьфу на тебя, — отмахнулся Мирошкин. — Не скрою, за Танюшу ещё переживал, чего мы только с бабами не передумали — жуть, из песни слов не выкинуть, а за тебя, чертяка, держал пальцы скрещенными. Вы не представляете, что у нас началось, когда Сашка разглядел твои сигналы, я думал народ дом вверх дном перевернёт и по брёвнышку разнесёт. Мы каждый день к дороге мотались, уровень воды проверяли. Ума не приложу, как мы тогда из города успели свалить, дорогу буквально за нашими спинами затопило. Промухай чуть и амба, волна как в голливудском блокбастере пёрла. Кстати, видно не одни мы в городе, ребятки. Игорёк и Витька внизу с пулемётом остались, так что собирайтесь в темпе вальса и чешем отсюда.

— Кого-то видели?

— Следы на дороге видели, — стал серьёзным Владимир, на лицо которого набежала тень беспокойства.

— Отставить панику, это я реанимировал УАЗик и пока не нарвался с приключениями на собственный зад, мотался к объездной трассе.

— Фу-у, с видимым облегчением выдохнул Владимир, снимая с пояса рацию и вызывая парней в машине. — Отбой тревоге, парни, это свои наследили. Свой. Там УАЗ во дворе с армейскими номерами, рисунок протектора сравните. Как поняли?

— Поняли, — голосом Игоря Вебера отозвалась рация. — Сравнить рисунок протектора.

— Рисунок совпадает, — через минуту ожила рация.

— Гора с плеч, — театральным жестом утёр лоб Владимир, — собирайтесь, соколики, как бы чего опять не приключилось, пока вы тут телитесь.

Уже сидя в машине, Михаил обратил внимание на поведение сфинксов. Если раньше Рекс никому не позволял чесать себя за ушами, отдавая эту привилегию любимому хозяину, то сейчас спокойно отнёсся к тому, что Татьяна без спроса поглаживает морщинистую голову. Кошки ещё в квартире как-то странно принюхивались к девушке и теперь демонстрируют ей лояльность. Половину дороги Бояров размышлял над поведением питомцев, чьим "папой" его называли в глаза и за глаза, пока не решился задать девушке один щекотливый вопрос:

— Танюша...

— Да? — машина качнулась на очередной "кочке", и Татьяна всем телом навалилась на плечо Михаила.

— У тебя, Солнце моё, когда "эти дни"? — спросил он шёпотом.

Стрельнув в него взглядом, сердечная зазноба принялась загибать пальцы. Тихо выругалась, сбившись из-за тряски, пересчитала опять и ошарашенно воззрилась на Михаила.

— Поздравляю нас, — шепнул Михаил, поцеловав горячий лоб подруги, тихонько пискнувшей от дошедшего до неё осознания смены личного статуса.

— Но как? Как ты догадался?

— Они, подсказали, — Михаил кивнул на сфинксов. — Вспомни, когда Рекс дозволял чесать себя? Не можешь. Правильно не можешь, да и обнюхивали они тебя подозрительно долго, вот я и задумался об их поведении. То, сё, покумекал.

— Спасибо, котятки...

Михаил подтянул Татьяну к себе и обнял за плечи.

— Миша, что теперь будет с нами?

— С нами всё будет хорошо, Солнце моё.

— Эй, голубки, вы чего там шепчетесь с такими загадочными рожами? — объезжая засыпанный илом и песком автобус, посмотрел в зеркало заднего вида Владимир. Внедорожник ровно порыкивал, разбрызгивая непросохшую грязь из-под колёс.

— Ты рули давай, Шумахер, — отозвался Михаил, по-прежнему прижимая к себе Татьяну.

— Ясно с вами всё... — во все тридцать два зуба ощерился водитель железного коня.

Дома Михаил долго успокаивал рыдающую Лизу, Санька при встрече не проронил ни слезинки, хотя и у него глаза были на мокром месте.

— Спасибо, сын, — юношеская мозолистая ладонь утонула во взрослой забинтованной лапе. Отпустив руку сына, Михаил подтянул детей к себе и крепко обнял обоих.

Спустя четыре дня после возвращения в родные пенаты река вздыбилась второй волной пришедшего с верховьев паводка. Где-то не выдержала очередная плотина. Наблюдать за эпическим зрелищем катящегося по земле водяного вала с вершины каменного утёса было интересно и увлекательно, но угодить повторно в его объятья желания абсолютно не возникало. Чудо, что они с Татьяной выжили и не пошли на корм ракам и прочей ихтиофауне.

О беременности теперь уже законной жены Бояровы объявили через месяц, когда ожидаемые по сроку "эти дни", подтвердив высказанные в машине предположения, обошли женскую половину семьи стороной.

С окончанием сбора урожая и наступлением холодов, поселенцы начали готовить технику к разведочным выездам. После встречи нового года три вездехода выкатились за ворота поместья и направились на восток. До моря разведчики не доехали, через двести километров наткнувшись на мощный завал техники в сопках в горной выемке. Трам-тарарам устроили несколько большегрузных "дальнобоев" и трейлер, перевозивший экскаватор. Объехать кучу-малу не было никакой возможности — заросший крутой откос с одной стороны и склон с другой, только растаскивать намертво сцепленную технику. Через несколько часов мучений разведчики повернули назад, решив, что в следующий выезд они возьмут с собой резаки и взрывчатку.

На запад Михаил не поехал из-за травмы, полученной при падении с охапкой дров в руках из-за расшалившихся хаски и сфинксов, устроивших игры в догонялки во дворе. Надо же было такому случиться, что Грей ломанулся в сторону от Рекса, как раз под ноги Боярову, топавшему с дровами в баню. Руки-ноги у Михаила уцелели — ни царапинки, а синяк с суповую тарелку размером на груди, что ни вздохнуть, ни газами побаловаться, поставил крест на его выезде в экспедицию. Татьяна, находящаяся на шестом месяце беременности, в тайне облегчённо выдохнула. Ей отъезд мужа был хуже острого ножа по сердцу, да и дочка порадовалась — предательница мелкая. Мужчина, второй раз за год, превращённый в мумию, долго инструктировал сына, которого, скрепя сердцем, отпустил в разведку. Разведчики вернулись через две с половиной недели, основав пару складов на будущей трассе: в восьмистах километрах и в полутора тысячах. Людей они нигде не встретили, в отличии от следов техники на снегу. Выжившие оставили напоминание о себе в районе Могочи. Владимир хотел прокатиться по следу, но начавшийся снегопад сбил все планы. По словам Мирошкина, Сашка всю экспедицию вёл себя более, чем достойно.

К весне Рекс вымахал до рекордных двадцати трёх килограммов живого веса, Зена остановилась на двадцати — натуральные рыси, причём Зена "погуляла" где-то в лесу, так как появившиеся на свет в конце мая три котёнка мало походили на сфинсков. Рекс к приплоду не ревновал, но "строил" подрастающее поколение только шум стоял. Котята слушались его беспрекословно. Сам Зимин стал отцом в третий раз в апреле. Все роды он просидел рядом с Татьяной, держа супругу за руку, по требованию Валентины — главной повитухи, отвернувшись лицом к стене. Нечего мужику глазеть на сугубо женское! Он и не глазел. Криков и боли в стиснутой намертво руке хватало за глаза.

Весной они впервые использовали лошадей для вспашки. Как не противились "савраски", но под узду и плуги встали, послушно отпахав назначенные им гектары. Антон вовсю развернулся на кузне, доведя до ума молот на гидроприводе. Боец от молота и наковальни раздухарился так, что выполнял отливки некоторых запасных частей на автотехнику. В помощь себе Антон привлёк Игоря и Сашку, выделяя последнего, так как сын Михаила проявил нешуточный интерес к ремеслу.

Весной поселенцы не стали дожидаться пожаров. Пустив контролируемые палы и обезопасив себя от дикого огня. Рутиной стала борьба с гигантскими муравейниками, чьи двухметровые купола на горе себе вырастали вблизи поместья. Несколько раз Солнцев Сашка гонял от пастбищ расплодившихся львов. Африканские эмигранты благополучно пережили зимы и плевали на наводнения. Чувствовали они себя, по-видимому, великолепно, зашёл им таки российский климат. Тигры оказались не столь нахальны, как выходцы из южных саванн, чего нельзя было сказать о медведях. Пасека по-прежнему манила любителей сладкого. Одного косолапого "завалил" Солнцев, второй пал от пули Владимира. Как-то с мясом поселенцы перестали испытывать проблемы. Кого только не манили засеянные поля: дикие свиньи, козы, лоси, изюбры, а за ними тянулись тигры со львами и медведями, и стаи одичавших собак, причём последние отличались изрядной наглостью и грозили в скором времени превратиться в проблему.

— Ав-ав-ав, у-у-у! — шелестящий в кронах ветер принёс отголоски далёкого собачьего перелая. Резко встрепенулся Рекс, водя своими "локаторами" из стороны в сторону, из будки вылез Грей.

— Ав-ав-ав, у-у-у! — раздалось ближе.

— У-у-у, ав-ав! Ав-ав! — перелай накатывал волной, будто цунами затапливая окрестности. Михаил готов был покляться, что последние псы завывали едва ли не за забором.

— Развылись окаянные, спать, уроды, не дают. Это уже совсем никуда не годится, она нас в осаду берут, что ли? — напоследок почесав коту нос, он было направился досыпать, но резко затормозил, так и не перенеся ногу через порог.

Бах! Бах, бах! Ветер, отчаянно шелестящий листьями деревьев и непрекращающийся вой, существенно глушили хлёсткие звуки выстрелов, но те всё равно пробивались через непрекращающуюся какофонию.

— Что за... — Михаил кинулся за рацией. — Игорёк, приём! Игорь!

Бах! Бах-бах-бах! Далёкие и густые вой с лаем дополнились резким предсмертным визгом. Бах-бах и снова пространство рассекается не то визгом, не то предсмертным воплем. Михаил взлетел на вышку, не глядя хлопнув по кнопке включения прожектора. Яркий луч выхватил тёмную полосу дороги и часть ближайшего поля, отданного под кукурузу. Тёмные силуэты с кривыми тенями и яркими бусинами глаз врассыпную кинулись в спасительный ночной сумрак.

— Игорь! Вебер! Приём, как слышно?! — практически не надеясь на ответ, проорал Михаил в рацию, нажав тангенту.

— На связи Вебер, — наконец ожила рация, перебивая слова хриплым дыханием. — Секунду...

Бах! Бах! Ав-и-и-и-и... Бах. Вопль оборвался.

— Ядрён-батон, что у тебя творится?

— Собаки, — отозвался Игорь, — секунду, перезаряжусь... Подкопали лаз, твари, под колючей проволокой и двух овец задрали. Их тут как грязи вокруг колючки и на пасеке, у меня десять патронов осталось плюс те, что зарядил. Овцы как бешеные носятся, как ещё ульи не посбивали, не знаю.

— Держись, Игорёк, сейчас я к тебе подъеду.

— Палыч, ты чО панику разводишь? — сжимая в руках автомат, выскочил на улицу Антон. Несколько мгновений спустя вспыхнули фонари уличного освещения, а из дома горохом посыпались парни.