Чаганов: После войны

Вождь машет мне, и я вслед за ним иду в комнату отдыха. Мы усаживаемся на креслах, стоящих по обоим концам небольшого столика с тарелкой укрытой салфеткой в центре его.

— Угощайся,— бросает он, поднимая салфетку.

'Что тут у нас? Стандартный набор — бутерброды с серым хлебом и тонко нарезанной копчёной колбасой и... всё'.

— Так вот,— проглатываю слюну,— как мы уже обсуждали, с сырьём и энергией у них всё в порядке и в перспективе двух десятилетий Западное полушарие нуждаться в этом не будет. Есть некоторые опасения по марганцу и хрому, но в крайнем случае получат недостающее в Южной Африке. Совместной же индустриальной мощи Западного блока нам ещё долго придётся завидовать — особенно военному и транспортному флотам, которые по тоннажу сейчас втрое превосходят наш совокупный флот. И преодолеть это отставание нам будет очень трудно, поскольку сейчас совокупная судостроительная база Запада опять же в разы крупнее нашей — я имею ввиду все экономические страны, включая Японию. Они опережают нас на 40 процентов в выплавке стали и на 50 — в выплавке алюминия. Как модно сейчас говорить, логистика по морю обеспечивает Западному блоку более дешёвую, по сравнению с нами, транспортировку товаров, топлива и сырья.

— А ограниченный рынок?— Вождь делает глоток из стакана с пузырящимся 'Нарзаном'.— Не поставит ли он естественный предел для развития такому экономическому объединению? Ведь 'потолок спроса' у Запада будет очень низкий если сравнивать с нами, как раз в разы, следовательно и развиваться им станет некуда.

— Верно, товарищ Сталин, западных экономистов этот вопрос как раз очень заботит, он у них в обсуждении центральный. И решать они его собрались путем, формирования 'долгих циклов замещения' для флота и производственных фондов. Например, средний срок службы танкера торгового флота 20 лет, даже без расширения флота необходимо ежегодно менять до 7 процентов парка. А ведь ещё трубопроводы, электросети, авиамоторы. Кроме того, США за эти годы надо будет включить в свой рынок за эти годы страны Латинской Америки, где они намерены сформировать платёжеспособный слой населения. Ещё и население там быстро растёт — через 20 лет в Западном блоке его численность достигнет уже 500 миллионов человек. Затем у них запланирована конверсия военных технологий в гражданскую сферу. Всё это тянет за собой наверх все отрасли промышленности и сельского хозяйства.

— 'Платёжеспособный спрос населения',— с расстановкой повторяет мои слова вождь, словно пробуя каждое на вкус,— в Латинской Америке. А как же 'Южное вето' в Конгрессе? Куда денутся 'Юнайтед Фрут', добывающие компании банки, которые привыкли свои проблемы вовсе не социальными реформами? Не думаешь ли ты, Алексей, что профессора-экономисты немного погорячились?

— Никакой 'горячки', товарищ Сталин,— пользуясь паузой, быстро проглатываю бутерброд,— профессора отдельно рассматривают сценарий, при котором 'латиноамериканских реформ' не будет и всё там останется как есть — диктаторы, расизм, сегрегация. По их оценкам это будет стоить Западному блоку примерно 0.3 процентных пункта роста валового продукта на душу населения в год — вместо 2.1 процента — 1.8. А это задержка роста и выход через 10 лет на 'потолок спроса'.

— Что вот так до десятых долей процента всё рассчитали?— Приподнимает бровь вождь.

— Именно так, товарищ Сталин. в их среде сейчас активно обсуждается несколько моделей, построенных на эмпирических результатах развития капитализма в развитых странах. Наиболее популярна теория, в которой темп роста экономики в стране в основном зависит от роста числа научных и инженерных кадров. Их число, конечно, зависит от роста общей численности населения, но не это главный фактор. Основными двигателями экономики являются рост доли научно-инженерных кадров в общей занятости населения и то, что они называют рост 'человеческого капитала', то есть — качество образования населения и его здоровье.

— Интересно,— вождь делает маленький глоток 'Нарзана',— и чего по их расчётам достигнет Западное полушарие через 20 лет?

— Там есть три сценария, товарищ Сталин. 'Оптимистичный' — при умеренных реформах в Латинской Америке и при увеличенных вложениях в образование, исследования и разработки — это удвоение ВВП в течение 20 лет. Затем идёт 'реалистичный' сценарий — при умеренных реформах в Латинской Америке и при нынешних вложениях в науку — рост на 65 процентов. И, наконец, 'пессимистичный' — никаких реформ и сохранение уровня вложений в науку — рост на 25 процентов. В последнем случае американцам придётся воевать...

— Они и такой вариант обсуждают?

— Да, обсуждают, товарищ Сталин. Причём не считают его особенно катастрофичным. Видимо военные дали им вводную, что будущая война не затронет их территорию, а будет проходить где-то в море. Так вот, 'профессора' считают, что во время войны следует ждать резкого роста вложений государства и частных компаний в исследования и разработки до 0.6 процентного пункта, однако секретность и узость применения результатов исследования увеличивают стоимость новых идей, поэтому часть этого роста исчезает. Там они ещё рассматривают другие факторы, что новые военные мощности часто не могут быть использованы после войны в гражданской экономике или имеют низкую отдачу. Однако по итогу, если война не задевает инфраструктуру и население на своей территории, то экономика остаётся в плюсе — вместо 2.1 процента роста на душу населения они получают примерно 2.3 процента.

— Кому война — а кому мать родна,— вождь решительно чиркает спичкой, прикуривая очередную папиросу.— Ты считаешь, Алексей, эти их расчёты реальные?

'По крайней мере 'реалистичный сценарий' очень хорошо ложится на реальные показатели американской экономики в нашей истории,— с многозначительным видом жую бутерброд с колбасой.— Конечно сравнивать условия здесь и там нельзя, но и полностью игнорировать такую зависимость не следует'.

— Трудный вопрос, товарищ Сталин,— после минутной паузы отвечаю я,— но нужно отметить солидный научный подход к проблеме американских экономистов. Свои выводы они делают на основе статистических данных по развитию американской экономики почти за сто лет и эмпирических моделей. Отмахиваться от этих прогнозов было бы неразумно. На мой взгляд нам тоже следует во главу угла ставить параметры, рассчитанные на душу населения. Я попробовал быстро прикинуть темпы роста СССР и США за 1945-46 годы — пока мы развиваемся быстрее даже с учётом конверсии нашей промышленности и демобилизации, но с пересчётом на душу населения эти цифры уже не так радостны. К тому же на нас играет 'эффект низкой базы', то есть, наша и американская промышленность пока находятся на разных уровнях развития и потребуется длительное время, что догнать и перегнать Америку. Хотя у нас есть скрытые резервы, чтобы ускорить этот процесс.

— ЕврАзЭС?— Щурит глаз вождь от табачного дыма.

— Именно. Вы заметили, товарищ Сталин, что 'профессора' в основу своего плана ставят клиринговую систему расчётов, а не исключительно доллар в качестве расчётного средства? Это потому, что они торопятся запустить свой экспорт в эти страны 'здесь и сейчас', ведь долларов у стран Латинской Америки и в Британии нет. Это первое, а второе — то, что администрация президента может это сделать быстро и без оглядки на Конгресс. Не надо годами ждать пока тот выделит новые ассигнования. Простой пример, допустим Бразилия импортирует из США товаров 500 миллионов долларов, а экспортирует в Мексику и Канаду товаров на 300 миллионов. Без клиринга ей всё равно нужно 500 миллионов валюты, а с клирингом — только 200. Расчёты ускоряются при меньшем количестве 'живых' долларов. Американцы торопятся— для них время — деньги, а мы действуем так, будто бы нам спешить некуда. А это не так — нам есть куда спешить!

— Успокойся, Алексей,— вождь тушит папиросу,— я подпишу соответствующий указ когда придёт время, два-три месяца ничего не решают. Такие важные решения, которые будут влиять на развитие многих стран, требуют очень серьёзной политической подготовки. Расскажи лучше почему американцы выбрали такой срок 20 лет?

— Не знаю, товарищ Сталин, могу только догадываться. Сейчас в Америке очень много экономических теорий, которые выявляют и описывают цикличность в развитии экономики. Этих циклов уже описано более десятка. Кстати, автором одного из них является наш экономист Николай Кондратьев...

— Да, я слыхал о нём,— кивает вождь,— марксист-аграрник. Чем он сейчас занимается?

— ... Вместе с Межлауком, товарищ Сталин, готовит документы по ЕврАзЭС. Так вот, возможно 'профессора' взяли за точку отсчёта своего плана пересечение 'волны Кондратьева' и 'цикла Кузнеца'.

— Циклы, значит,— качает головой вождь, поднимаясь, — а как же циклические кризисы перепроизводства ради прибыли, безработица? Забыли о них ваши профессора?

— Не забыли, товарищ Сталин,— двигаемся обратно в кабинет,— заложили аж четыре, как они называют, 'неглубокие рецессии' на 20 лет с 'просадкой' на 3 процента и последующим отскоком. Это будет стоить их экономике примерно одну десятую часть процента. Но поскольку война на ту же десятую часть поднимает темп роста, то на то и выходит — 'реалистичный сценарий' остаётся в силе. Реальная картина будет 'зубчатой' во времени, но её 'огибающая' за 20 лет по представлению 'профессоров' останется в 2.1 процента.

— Вот как,— хмурится вождь,— в таком случае нам надо обратить серьёзное внимание на экономику США. Непременно создать в ЦСУ и Госплане рабочие группы по отслеживанию ситуации там и здесь. Получается, что решающая схватка двух систем уже началась и американцы в ней сделали первый ход.

'Сдал что-то в последнее время Хозяин,— спешу к себе в кабинет, где назначена очередная встреча,— набрал вес, цвет лица землистый. Совещаний длительностью больше часа уже не выдерживает... Не отошёл еще от инсульта, но зачем тогда так быстро вернулся к работе? Курит много... Как бы чего плохого из этого всего не вышло. По идее не должно, если сравнивать с нашей историей, то стресса здесь определённо было меньше, но кто его знает, какие факторы могут оказаться решающими, когда речь заходит о пожилом — в здешнем понятии старом человеке — с кучей хронических заболеваний'...

Глава 9.

Москва, Кремль, Свердловский зал.

28 февраля 1947 15:50.

— Алексей, ты идёшь?— Заглядывает ко мне в кабинет Киров.— Не хорошо опаздывать.

— Да, конечно, Сергей Миронович,— подскакиваю с места и спешу к двери.

— Ты не знаешь, Коба уже выехал из Ближней дачи?— Глядит на меня он снизу вверх, когда мы выходим в коридор.— Странно, обычно перед организационным Пленумом он собирает нас... 'Да, остался решающий шаг. Вчерашние выборы в ЦК в целом прошли успешно — Хозяину удалось, несмотря на отчаянное сопротивление аппарата ЦК и секретарей обкомов, продавить значительное обновление его состава. По моим прикидкам — до половины, если сравнивать с тем списком, который Маленков пытался предложить съезду. Чтобы закрепить успех — надо сегодня проголосовать первый состав Президиума ЦК и секретариата'.

— Не знаю, Сергей Миронович, после известных событий 'девятка' передвижную радиосвязь отключила — не позвонить.

— ... Вчера к нему земляки приезжали,— начинает задыхаться Киров после десятка метров ходьбы,— должно быть засиделись до первых петухов...

'Вина, небось, привезли с собой... Оля жаловалась, что Хозяин свою гипертонию таблетками лечить наотрез отказался. А высокое артериальное давление является основной причиной развития инсульта. В половине случаев, между прочим. Остальное легко добирается избыточным весом, малой подвижностью и табаком — тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог'.

На площадке у боковой двери Восточной галереи, что справа от основного входа в Зал со стороны Шохинской лестницы уже собрались в кучку люди, чьи портреты носят на Красной площади по праздникам.

— Здравствуйте, товарищи,— громко приветствует их Киров, широко улыбается и начинает крепко пожимать их руки.

'Как он это делает?— С сожалением вздыхаю я, пытаясь скопировать его манеру.— Нет, дружелюбию и искренности научиться нельзя, вон даже Маленков улыбается в ответ'.

— Кобу видел?— Киров задерживает руку Ворошилова.

— Говорят выехал, да вон Поскрёбышев бежит.

— Товарищи,— с трудом переводит дух раскрасневшийся секретарь вождя,— товарищ Сталин в Кремлёвской больнице, в машине по пути в Кремль неожиданно потерял сознание, в данный момент врачи борются за его жизнь.

— Едем в больницу, надо отложить заседание,— раздаётся несколько голосов.

— Тихо,— поднимает руку побледневший Киров,— всем нам в больнице делать нечего. Товарищи Чаганов и Маленков едут в больницу, остальные — идут на заседание.

— Что вы собираетесь сказать Пленуму ЦК?— Приподнятое настроение последнего сменяется тревогой.— Вы же не станете проводить голосование? Необходимо отсрочить организационное заседание до тех пор, пока товарищ Сталин не поправится.

— А зачем откладывать заседание?— Киров оглядывает стоящих рядом.— Товарищ Сталин свои пожелания кого бы он хотел видеть в составе Президиума ЦК высказал недвусмысленно. Вы же все, товарищи, получили список его кандидатур, так? Так зачем задерживать в Москве две сотни людей, которых ждут дела на местах?

— Прежде всего мы должны выяснить в каком состоянии находится товарищ Сталин,— тяжело дышит рядом со мной Жданов,— а уж затем обращаться к Пленуму ЦК...

'Похоже и 'ленинградцам' сталинский список не особо нравится'.

— ... Не хватало ещё, чтобы люди почувствовали, что в руководстве раскол. Надо объявить, что организационное заседание переносится на то же время завтрашнего дня в связи с тем, что согласование кандидатур в руководящие партийные органы заняло больше времени. Мол, ЦК хочет посоветоваться с делегациями.

— Правильно, верно,— понеслось со всех сторон.

'Да, без Сталина нам с Пленумом не совладать... первый бой мы, похоже, проиграли'.

* * *

— Врачи в один голос утверждают,— голос Маленкова срывается на фальцет,— что если товарищ Сталин и поправится, то его восстановление может занять больше времени, чем это заняло в прошлом году. То есть, речь может идти о годе и даже более. Это всё меняет, теперь без нашего вождя все органы власти, и партийные, и государственные не будут пользоваться в стране непререкаемым авторитетом, как это было при нём. Поэтому, не отрицая сложившейся системы коллективного руководства, нам необходима централизация власти, мы должны поднимать авторитет наших руководителей. Тем более, что коллективное руководство было у нас по сути липовым — окончательное слово по любому вопросу — будь он партийным или хозяйственным — всегда оставалось за товарищем Сталиным...

'Это точно, теперь придётся жить своим умом, — перед глазами мелькает заострившееся лицо вождя, лежащего на больничной кровати и его грудь в нательной рубашке, с шумом вздымающаяся при редких вздохах,— жалко вот только, что не успели мы с ним довести передачу власти до конца'.

— Это не достойно коммуниста, товарищ Маленков,— жёстко прерываю оппонента,— бросать подобные упрёки нашему вождю, признанному лидеру мирового коммунистического движения. Я понимаю к чему вы ведёте — ваша цель отменить решения 19 съезда ВКП(б), в частности принятого положение Устава партии о преобразовании политбюро в Президиум ЦК и установлении числа его членов в 25 человек. Но вам это не удастся!