— Потому что для жизни в океане нужны хотя бы жабры. — Симбионт отрастил жабры и попытался изобразить дыхание, похлопав жаберными крышками. — Ну, как у рыб. Способ дыхания под водой. А оставаясь на суше, под защитой купола, можно было о таком не задумываться. Во время Падения даже такая доля постоянства была очень ценной.
Да. Очень ценной. Но не самой важной деталью того мира, что построили тогда ещё не жители купольных городов, а их создатели.
http://pp.vk.me/c626623/v626623764/1f913/SW94xnUP14w.jpg
http://pp.vk.me/c631317/v631317988/41274/Gx4k_gWel6s.jpg
В конце концов, то есть, в начале начал, мир, в котором они жили, был совсем, ну вот в принципе не приспособленным к выживанию во время такого краха. Лживые политики, готовые обещать что угодно — то есть, что хотели слышать люди — ради куска денег и власти, бизнес и экономика, заточенные на перераспределение всего, причём одностороннее... Проще говоря — те, кого называли элитой, хотели всё. Мир, желательно весь, себе. И ничего всем остальным, особенно конкурентам.
И у них вполне себе всё получалось, пока всего было много, и даже остатков как-то хватало на все остальные миллиарды людей...
А потом вся эта “нормальная жизнь” начала шаг за шагом накрываться. Не в первый раз в жизни этой планеты, и слава Гее за это.
Медленный процесс деградации геомагнитного поля сыграл с политиками той Земли злую шутку. Песец подползал незаметно, причём поначалу в прямом смысле незаметно — радиационные пояса Земли находились довольно высоко, и то, что нижняя граница ближнего теперь не на пятиста километрах над поверхностью, а всего на трёх сотнях, влияло только на спутники и орбитальные станции низких орбит, которым пришлось сползать пониже, чтобы не выгорать под постоянными пучковыми ударами. Тоже не чих собачий, но для политиков свелось лишь к “опять денег требуют?!”
Через полтора десятка лет, когда солнечный ветер вполне уверенно гулял по земной атмосфере, а его протоны передавали частицам воздуха и свой заряд, и скорость, вместо того, чтобы оставлять их в радиопоясе, проблема внезапно встала. Встала и показала.
Необратимо портился климат, и это было самое долгосрочное и нестрашное. Страшнее было то, что теперь, просто просидев под солнышком день, можно было набрать немалую дозу...
Впрочем, это всем известно. Известно и то, что часть земных поселений была избавлена от такой проблемы. Города в океане, порождения первой половины 21-го века, поселки на Луне и орбитальные колонии О’Нила, родом из того же века, но второй его половины, даже марсианский экстрасет, кое-как запущенный уже в двадцать втором веке... Вот только они были накрепко привязаны разными зависимостями к Земле. К её воздуху, к её людям, к её информации, просто к земной пище, как близкие орбитальные колонии. Даже там, где независимость была необходима, как на Марсе, поселки всё равно были зависимы — ничто не может противостоять тупому приказу, подтверждённому силой. “Вам лучше умереть, чем стать независимыми, и вы так и сделаете, если что.” Говорят, прямая цитата кого-то из тех. В общем, и эти поселения тоже не увернулись.
А проблема проблемой, и недальновидные идиоты-начальники с идиотами-политиками всё те же... А жить — хотелось. Порой — достаточно сильно, чтобы начинать действовать.
Правда, те, кто начал действовать первыми, ещё во время того трэша и угара — то есть, в промежутке между началом последней войны и её ядерным завершением — попали в раскрученную на полную мясорубку глобальной паранойи. Но вряд ли бы те, кто всё-таки построил спасение, смогли бы это сделать без первых.
Ну и без плодов всей остальной цивилизации. Сумма технологий позволила вытащить ситуацию. И руки тех, кто смог собраться вместе и запустить цивилизацию снова своим суммарным импульсом.
Да, так поступали и те, кто жил в океанах, и те, кто жил в космосе, но мы же говорим о купольных городах?
И кстати купольными поначалу они были только по названию. Климат был ещё не настолько суров, хотя уже приближался, радиацией мир ещё не обогащали — а первые генераторы магнитного поля, закрывающие города незримыми щитами, уже запускались. И обычно их не хватало даже для того, чтобы полностью закрыть город, только часть его, уплотняя горожан... Или, порой, выбрасывая их из-под щита. Закрывая лишь элитные кварталы — или район с максимально емкой застройкой.
Практика рассудила всех — сразу после выбора или-или.
Эгалитарии, “равные”, выживали почему-то лучше, чем попытавшиеся запереться в своих землях элитарии. Странно, правда? Наверное, потому, что элите пачкать руки, чиня постоянно загруженное и постоянно же ломающееся оборудование систем жизнеобеспечения, невместно, да и не умеют они это. А специалисты почему-то не держались за место. Отстреливать пытающихся пробраться под защиту их родственников, наверное, не нужно было, да и устраивать своеобычные выяснения, кто здесь верхний, при наличии отсутствия уже довольно многого — но кто же им доктор?
Окончательную точку в этой вакханалии, порой и кое-где дошедшей до локальных войн, поставил ядерный финиш. Разрыв планетарных связей, уничтожение тех самых защищённых элитных районов — “конкуренты!”, наверное, думали те, кто направлял ракеты и бомбы — и выживайте как хотите.
Сумма технологий плюс сумма людей и их качеств, возможностей, всего.
Вот что дало возможность выжить.
Те же атмосферные электростанции, до срыва геомагнитного поля ограниченно годные, в заряженной и взбудораженной атмосфере давали хорошую разность потенциалов уже на десятке метров разности высот, напрочь убирая проблему энергетики.
А возможность строить защитные стены и купола из подножных материалов, когда пришлось закрываться уже не от протонов, а от кислотных дождей с бодрящими плутониевыми добавками? Быстро строить, потому что ещё чуть-чуть — и будет некому.
И транслюди. Способные жить и работать снаружи защищённые киборги и биомоды, хоть и было их мало, но были они и среди горожан.
И те, кто жил в космосе — им тоже несладко пришлось в последних войнах, шедших и в космосе, но при их перекосе в промышленности им всё ещё было чем меняться с Землей на то, чего у них практически не было. Даже несмотря на самоубийственное разрушение вояками изрядной части околоземной техносферы, большие добывающие комплексы на астероидах, управляясь лишь синтетами, продолжали гнать к Земле сырьё и продукцию.
И те, кто ещё не называл себя Интеллектами — да и было их всего двое. У них была своя миссия — спасти всю планету. Их помощь была незаметна... Но кто-то же должен был организовать процесс?
И те, кто жил или уходил жить в океан... В общем, все транслюди.
Каждая группа бывших “просто жителей”, у которых получалось защититься самим и закрыть куполом защиты хоть какую-то территорию, становилась точкой притяжения — желающих спастись было много. И они шли, зная, что — спасут. Или — отфильтруют: жители куполов быстро научились отбирать людей, способных жить вместе, или, по крайней мере и на крайний случай, полезных. Но даже последний м..ак рассчитывает на лучшее, верно? И люди шли.
А тем, кто всё-таки оказывался под куполом, приходилось учиться уживаться. Не просто жить в одном месте, и далеко не в таком разбросанном, каким были жители городов до Падения — именно уживаться, поскольку сначала людей было всегда больше, чем места. Гораздо больше. Да и потом целые сотни лет места больше не становилось — стены раздвигались, но росло и население.
Им пришлось научиться договариваться: когда живешь буквально друг у друга на голове, а изгнание наружу означает смерть через несколько дней, что делать — только находить взаимовыгодные компромиссы. Никак не обойтись при этом без умения понимать, чего же именно хочет и что же именно нужно вот тому непонятному гуманоиду. Или негуманоиду — помним о транслюдях.
Им пришлось научиться гасить древние инстинкты, в прямом смысле зверски мешающие жить вот так плотно — как, например, стремление к доминированию. И если бы это делалось трансчеловеческими методами... А так трансформировать всех подряд именно там и тогда было слишком неподъёмно. Да и не нужно. Сам отбор тех будущих граждан, кто способен выжить в таком эгалитарном коллективе, не проявляя обезьяньи черты, уже был вполне себе эффективным — как и любой искусственный отбор. Как и отбор их будущего и возможного потомства. И как правильное воспитание — не паука в банке, а человека, способного жить в большой плотной теплой семье, доверять ей, работать вместе и наравне с другими братьями и сестрами. После такого воспитания вредные инстинкты были деактивированы целиком или полностью, а полезные, те же общественный и творческий — активированы. Это, между прочим, связанные понятия: “Если стимулировать обратный захват серотонина, то гиппокамп растет даже у взрослых людей, а активность амигдалы падает” — так ведь амигдала — “командный центр” страха и агрессии в мозгу, а серотонин и окситоцин — нейромедиаторы “хорошего настроения” и “доверия к своим”.
И, нельзя забыть и отвлечься, гашение мешающих инстинктов и привычек уже взрослых граждан. Не слишком сложное дело — например, каждый знает, что отвращение к чему угодно, исчерпание важности, достигается переизбытком, многократным повтором этого “чего-то” — в воображении или виртуале, потому как реализовывать в реальности того общества желания набить кому-нибудь лицо было проблемно и чревато изгнанием.
Возвести этот метод в культуру и успешно использовать те люди смогли. Были и другие способы. Тот же усиленный медикаментами обратный захват серотонина.
А ещё тем людям пришлось, в конце концов, научиться работать вместе ради общего и очень конкретного выживания. Целостность куполов, работоспособность генераторов, электростанции и плантации, защищенные от атмосферы. Поначалу на это не хватило бы никаких синтетов, учитывая произведенный на планете апокалипсис, а те, кто были, были очень заняты там, куда не отправишь людей. Так что людям пришлось чуть ли не руками выстраивать, например, грибные сады, способные обеспечить жителей всеми необходимыми аминокислотами в достаточных количествах, и контролировать башни атмосферных электростанций, и поддерживать друг друга, и лечить... И убивать порой. Банды из пост-апа, на мобилях с пулемётами, появились тогда как сами собой, причинив немало проблем жителям защищённых городков. Вот только жители этих городков выстояли, выдержали и только ещё больше сплотились, а вот источники таких банд на месте защищенных элитных посёлков кончились довольно быстро. Радиация-с.
Спустя пять сотен лет обитатели купольных городов Земли составляли самую стабильную, основательную и традиционную группу в пост-человечестве. И самую оригинальную, скажем так — наиболее близкую к оригинальным людям. Среди них было мало транслюдей: пусть по паре имплантов было у каждого, это не делало их транслюдьми, а вот именно преобразованных насчитывалась едва доля процента, и те по большей части были либо прибывшими, либо готовящимися куда-то отправляться.
Именно так с этим обществом познакомился Виктор — он прибыл на Землю несколько лет назад и большую часть этого времени прожил именно в купольных городах. Бывал на базах транслюдей, в подводных городах, но по большей части квесты вели его под купол того или иного города.
И даже несмотря на то, что он уже посмотрел на другие общества пост-людей, но те-кто-живут-на-Земле-под-куполом его удивили.
Очень прочный, стабильный, устойчивый кусочек мира. Не стремящийся распространяться вовне, но идеально повторяющий себя в новых поколениях. Поколениях, немалая часть которых уходила во внешний мир.
Мир, который сложили в купольных городах Земли их жители, транслюди иногда называли словом “хомоценоз”. Но куда чаще — “детский сад”, “роддом”, “песочница”. Иногда — “мамины руки”. Первое было термином, не самым точным — второе отражало детские воспоминания тех, кто был рожден под куполами.
Секреты правильного воспитания, на самом деле — материнская любовь, защищённость, новые знания, интересные занятия, совместный труд — важный труд! — и совсем немного генетики. Всё это у тех, кто был ребёнком под куполом — под любым куполом, не только на Земле, вообще везде, где только рождались дети пост-людей — было в наличии.
И точно так же, как и везде, люди и транслюди купольных городов были очень открытыми. Сложно быть закрытым, когда первый имплант, что получают все подряд по достижению технической возможности, работает фиксатором происходящих событий — видео, звук, иногда и другие варианты, вплоть до сенсоров рейши. А пока импланта нет — используется его носимый вариант. А зафиксированное выкладывается в общий доступ, и максимум приватности, что доступен людям — ограничить доступ к небольшим отрезкам этих записей, убрать их из общего доступа.
К слову, исходную систему тотального наблюдения спасающиеся от смерти строители куполов создавали не сами — она уже была создана тогдашней властью. Они лишь перехватили её, заменив контроль спецслужб на контроль своей Сети.
И точно так же, как и все, люди с раннего детства учились и умели понимать. Понимать, договариваться, сотрудничать...
А вот дальше начинались различия.
Во-первых, общество людей-в-куполах-Земли по-прежнему сохраняло осознанный контроль над инстинктами. Уже через пару сотен лет после Падения Старой Земли это перестало быть жизненно необходимым — но оставалось, во-первых, традицией, а во-вторых, было разумно сочтено очень, очень полезным. У транслюдей же и особенно пост-людей, у кого инстинкты ещё оставались — как у биоморфов — отношение к инстинктам было немного другое, утилитарное. Впрочем, и работали они уже по-другому.
— Если бы ты оказалась в этом виде... — произнёс Виктор.
Бренда внимательно оглядела свое новое красивое тело без единой лишней завесы, попросту, вообще без них, и пожала плечами — вполне себе нормальный вид. Не очень удобный в некоторые дни, но вполне приемлемый и в Эдеме, и здесь, если судить по виду тех, встретивших её на выходе из операционной транслюдей.
— ...Или полностью закрытой в одежду, то несмотря на то, что они люди, ты не заметила разницы бы в их поведении между этими вариантами. И это только один пример...
[*Что, говорите, с подавленным инстинктом влечения общество вымрет? Прошу учесть, не подавленным, а управляемым. Любви же место остаётся в любом случае. Просто не такой, как у многих сейчас, которым нужна не любовь, а трахать, причем не особо важно, что или кого...]
Вторым же колоссальным отличием от транслюдских коллективов было куда большая одинаковость единиц... Людей. Там, где находятся Варианты, всегда есть разница, даже если у двух произвольных Вариантов одна и та же цепочка развития, то они будут отличаться уровнем, навыками и умениями, своей историей, своим опытом, своими планами — и планами на них... Ну, и конечно, всем тем, чем отдельные люди отличаются друг от друга — мышлением, восприятием, интересами, генными цепочками. А у земных жителей оставалось только последнее. А оставаясь в пределах исходника, можно добиться различий в разы, но не на порядки, как даже у близких Вариантов.
