— Харрингтон с напарником ушли в шахту навстречу реакторщикам, — так же вполголоса ответил Ян. — Минут пять прошло. А оттуда, — он кивнул на отверстие, — уже гелий сочится.

Действительно, из шахты поднималась белый столб газообразного гелия.

По спине у Виктора побежали мурашки. То ли и правда стало холоднее, то ли подействовало самовнушение.

— Наденьте шлемы, — скомандовал вдруг Горелов. — Радиация.

Только теперь до Виктора дошёл смысл треска, нёсшегося из откинутого за спину шлема — трещал счётчик радиоактивности. Бобков быстро накинул шлем и щелкнул фиксатором. Глянул на верхнюю часть забрала с экраном. Двадцать девять БЭР!

Снизу из шахты, отверстие которой из чёрного стало молочно-белым, донёсся шум. Через секунду из внутреннего динамика скафандра раздалось тяжёлое дыхание и прерывающийся от напряжения голос произнёс:

— Кто-нибудь со страховочным тросом спуститесь до ближнего колена.

Один из спасателей скользнул в шахту, оставив конец страховочного троса в руках товарища. Виктор услышал быстрый разговор. Голос Харрингтона произнёс:

— Быстро. Вяжи подмышками, гелий уже близко.

Спрыгнувший спасатель спросил:

— Только один?

— Да, остальные не выбрались. Готово?

— Да.

— Наверху! Тащите! Только осторожно.

Двое спасателей медленно, с видимым напряжением, потянули трос. Из отверстия шахты показался шлем скафандра противорадиационной защиты. Виктор, Ян и один из спасателей тут же подхватили последнего, оставшегося в живых реакторщика, и выволокли его из шахты. Человек не подавал признаков жизни. Пришлось положить его на пол. В тот момент, когда Виктор подхватил реакторщика, в шлеме вновь послышался треск дозиметра. Не поняв сразу, что это значит, он тронул фиксатор, думая, что не загерметизировал шлем. Однако, здесь всё было в порядке. Радиация пробивала сквозь скафандр и её источником являлся спасённый человек — наконец дошло до Виктора. Ноль и семь десятых БЭР. И это внутри скафандра, рассчитанного на защиту от космического излучения. Сколько же снаружи?

Инстинктивно Бобков отодвинулся от лежащего. Треск прекратился. Кто же это? Он попытался рассмотреть лицо, но забрало шлема было закрыто фильтром, обладающим поляризующим эффектом, и отливало серебром.

Из отверстия шахты с трудом выбралось трое спасателей.

— Времени нет, — раздался голос координатора. — Четверо берут пострадавшего и бегом к шлюпке.

Четверо, в том числе и Горелов, подхватили лежавшего и как могли быстро понесли к вертикальному колодцу — выходу из коллектора. Четверо спасателей поднялись наверх, чтобы принять пострадавшего. Снова пришлось воспользоваться страховочным тросом. Когда бесчувственное тело подняли до половины высоты колодца, из наружных динамиков шлема послышался нарастающий гул.

— Гелий прорвал заслонки в седьмом, — сдавленным голосом произнёс, кажется, Харрингтон.

Оставшиеся внизу шесть человек подались ближе к лестнице.

— Все наверх, — скомандовал Горелов.

Три человека, один за другим, начали карабкаться по трапу, однако быстро догнали поднимаемого на страховке реакторщика, занимающего весь просвет тоннеля и движение замедлилось. Виктор шёл предпоследним, последним был Горелов. Бобков уже поставил ногу на первую ступеньку, когда гул перешёл в рёв и из отверстий пяти вентиляционных шахт, выходящих в коллектор, хлынули мощные фонтаны кипящего гелия. Ударив в низкий потолок, они начали растекаться по сторонам, быстро заливая помещение коллектора. За считанные секунды Горелов, ещё не успевший начать подъём, был залит белой бурлящей жидкостью до колен.

— Быстрее! — ударил Виктор по ноге, лезущего впереди Яна, и насколько мог, освободил нижний участок трапа. Как назло, движение вверху застопорилось и из-за клубов испаряющегося гелия нельзя было понять, что там творится.

Координатор, залитый уже до бёдер, прыгнул на лестницу, поскользнулся, не удержался, рухнул вниз, подняв фонтан брызг, уйдя с головой в продолжающую прибывать жидкость.

Виктор спустился на несколько ступенек и приготовился подстраховать Горелова. Тот, однако, не спешил выныривать, а жидкость поднялась уже до нижней ступеньки. Виктор плохо представлял, как себя поведёт скафандр в жидком, кипящем гелии, но приходилось рисковать. Держась левой рукой за лестницу, он опустил ноги в бурлящую жидкость и стал шарить правой рукой в том месте, где исчез координатор. К счастью, Виктор почти сразу обнаружил его. Горелов, видимо оглушённый и потерявший ориентировку, стоял на четвереньках. Найдя буксировочную скобу на левом плече скафандра, Бобков рывком попытался поставить координатора на ноги. Это удалось. Тот, качнулся вперёд и ухватился за ступеньку трапа. Гелий доходил ему уже до пояса.

— Вверх, командир! — прокричал Виктор. — Ну же!

Но Горелов не отреагировал: то ли был оглушён и ещё не пришёл в себя, то ли отказала рация, то ли и то и другое вместе. Думать было некогда. Виктор ухватился покрепче за буксировочную скобу и на дрожащих от напряжения ногах начал подниматься — благо, дорога наверх, насколько можно было разглядеть в тумане, была свободна, а гравитация составляла две трети земной. Где-то на полпути Горелов пришёл в себя и начал карабкаться самостоятельно. Однако скобу, на всякий случай, Виктор так и не выпустил.

Выбравшись из колодца, координатор провёл рукой по забралу и видимо что-то спросил — рация у него действительно отказала. Жестами ему дали это понять. Он кивнул и ткнул себя в запястье левой руки.

Время — понял Виктор и глянул на часы. Прошло уже три минуты от оговорённого с Ленком срока. В любую минуту мог последовать взрыв. Кто-то знаками объяснил это Горелову. Тот махнул рукой в сторону шлюпочного ангара. Спасатели с реакторщиком на плечах, бегом бросились в указанном направлении. За ними Горелов и по бокам от него, страхуя, Виктор и Ян.

Путь до ангара занял полторы минуты. С грохотом, умноженным гулким эхом, они влетели в обширный зал. К счастью спасательная шлюпка Ленка всё ещё находилась здесь. Из открытого люка при их появлении высунулся человек в скафандре:

— Сюда! Быстрее! — замахал он руками. Спасатели не заставили себя ждать. Добежав до шлюпки, они передали пострадавшего, махавшему руками человеку и двоим его помощникам, появившимся из люка. Затем сами, один за другим, забрались внутрь. Виктор и Ян помогли протиснуться в люк Горелову.

Как только Бобков, шедший последним, пролез через тамбур, начала опускаться наружная заслонка люка. Заслонка закрылась и вжалась в уплотнительные пазы.

— Держитесь! Стартуем! — крикнул Хэнк.

Виктор сел на пол и прижался спиной к переборке. Мгновение спустя он почувствовал, как перегрузка придавила его к стене — сработала стартовая катапульта. Через десяток секунд корпус кораблика задрожал и раздался рокот включившихся двигателей.

Глава 7

Успели! Виктор почувствовал вместе с облегчением, навалившуюся внезапно смертельную усталость. Не хотелось подниматься и куда-то идти. Принятое положение казалось очень удобным, и он не имел ничего против того, чтобы его оставили здесь вздремнуть. Тем более, в шлюпке, отягощенной двойным экипажем, всё равно придется размещаться в подсобных помещениях. Под эти мысли он действительно задремал. Виктора разбудило энергичное встряхивание. Над ним склонился один из пилотов шлюпки. Поняв, что Бобков проснулся, он помог ему подняться с пола.

— Тамбур сейчас закроем, а спать в каюте будет удобнее, — объяснил он.

Пилоты на станции всегда держались обособленно, но этого Виктор более-менее знал. Зигмунд Полторжицкий был, пожалуй, самым старшим из группы пилотов. Лет сорока, с богатой лётной практикой, признанный лидер среди своих коллег, он, однако, не выпячивал свой авторитет и этим импонировал Виктору. Бобков откинул шлем скафандра и тряхнул головой, прогоняя остатки сна.

— Что, ещё есть места в каютах? — поинтересовался он, уже идя за Зигмундом по тесному, едва разойтись, коридору.

— Найдём, — не оборачиваясь, ответил пилот.

— А где поместили пострадавшего? И кто он?

— Кто — не знаю. Скафандр ещё не сняли, когда я его видел. А разместили в грузовом — он сильно светится. Сейчас там оборудуют для него помещение.

— Тогда давай сначала к нему.

— Извини, но проводить не смогу, нужно разместить людей. Найдёшь грузовой?

— Не заблужусь. А где будет моё место?

— Четвертая каюта.

Виктор кивнул и двинулся в кормовую часть шлюпки, где размещался грузовой отсек. Путь был недолог, общая длина кораблика едва достигала тридцати метров. Бобков миновал пассажирский отсек, с трудом протискиваясь между людьми, не успевшими снять скафандры — экипаж ещё не успел разместить всех. Следующий отсек — нужный ему грузовой. Коридор здесь немного шире, а людей меньше. Стен у коридора как таковых не было. Они состояли из плотно подогнанных друг к другу контейнеров с припасами. В дальнем углу отсека у переборки, отделяющей его от двигательного, разместили пострадавшего. Контейнеры, на месте которых организовали временную каюту, были аккуратно уложены вдоль левой стенки коридора. Из полуоткрытой двери каюты доносились голоса. Виктор заглянул внутрь небольшого помещения. Над лежащим на кровати пострадавшим, уже освобождённом от скафандра, склонились трое в лёгких противорадиационных костюмах. В нос Виктору ударил удушливый запах медикаментов и рвоты. Бобков сглотнул, подавляя поступившую тошноту, и шагнул в каюту, вглядываясь в лицо лежавшего. Шансов на то, что это окажется Звонарёв, было мало, но, не узнав в пострадавшем Александра, Виктор как-то сразу ослаб. Несмотря ни на что, он всё же надеялся, что это окажется он. Обессиленный и разочарованный, Виктор облокотился о стенку каюты и попытался опознать, оставшегося в живых реакторщика. Это оказалось довольно сложным делом. Лицо того осунулось, пожелтело. Открытые, слепые глаза, вылиняли, волосы сбились в тёмный бесформенный колтун, и их, наверное, можно уже было без особых усилий снять с головы. Так и не поняв, кто перед ним, он спросил одного из колдующих над пострадавшим врача:

— Как он?

Тот вздрогнул, обернулся к Виктору, с изумлением посмотрел на него и довольно грубо вытолкал из каюты.

— Какого чёрта? — разозлился Бобков.

Врач поднял забрало шлема и накинулся на Виктора:

— Вы что, с ума сошли?! Он же излучает, как кусок чистого плутония! Вы что, объявления не видели?

Он ткнул рукой на стенку каюты рядом с дверью.

'Радиация! Опасно! Без защиты не входить!' — гласила написанная от руки табличка.

— Извините, Павел Константинович, — Виктор только сейчас узнал главного врача станции Летова. — Не заметил.

Летов, быстро успокоившись, буркнул:

— Ладно уж. Идите лучше отдыхать.

— Всё же, как он? — ещё раз спросил Виктор. — Надежда есть?

— Какое там, — махнул рукой врач. — Протянет ещё часа два, от силы три.

Виктор провёл рукой по влажным от пота волосам и кивнул. Заглянул ещё раз в приоткрытую дверь каюты. Относительное спокойствие, царившее там вначале, нарушилось. Пострадавший, повернувшийся на бок, прижал колени к животу и корчился, мучимый позывами к рвоте.

— Уходите, быстро! — крикнул, вбегая в каюту, Летов. — Не надо на это смотреть.

Виктор с трудом оторвал взгляд от каюты и, всё убыстряя шаг, пошёл к выходу из грузового отсека.

Едва переступив порог жилого отсека, Бобков столкнулся с Полторжицким.

— Как там? — кивнул Зигмунд на дверь.

— Плохо, — махнул рукой Виктор.

— Понятно. Ладно, пойдём, я покажу твоё место. Надо отдохнуть.

Виктор согласно кивнул. Усталость в очередной раз навалилась на него. Тяжесть скафандра казалась не приподъёмной. И это притом, что гравитационная установка шлюпки была выставлена на семьдесят процентов от нормальной тяжести. Шаркая ногами по полу, он пошёл вслед за Полторжицким. Хорошо идти недалеко.

В маленькой каюте царил полумрак. В ней уже разместились пять человек. Кроме двух откидных коек на пол постелили четыре надувных матраца. Так что в каюте получилось шесть спальных мест. В углах помещения свалены снятые скафандры. Четверо в каюте спали, пятый укладывался.

— Располагайся, — Зигмунд показал на свободный матрац и вышел.

Для начала нужно было избавиться от скафандра. В общем-то, Виктор мог справиться с этой задачей и один, но единственный бодрствующий обитатель каюты поднялся со своего места и молча стал помогать ему.

— Спасибо, Саша, — вспомнил Бобков имя соседа по каюте.

Тот кивнул и так же молча улёгся на свой матрац.

Виктор стянул с себя пропитавшееся потом гигроскопическое белье, швырнул его в мусоропровод и достал из стенного шкафа новый комплект. Чистая, пахнущая свежестью ткань, приятно холодила тело. Бобков пробрался к своему месту и почти упал на матрац. Ещё несколько секунд он слышал ровный рокот двигателей, работающих на малой тяге, а потом провалился в черноту сна.

Проснулся он, как от толчка. Автоматически глянул на часы. Восемнадцать тридцать. Значит, спал он только час с небольшим. Если конечно не пошли вторые сутки. Однако, на это было не похоже: все его соседи ещё спали, причём, насколько он помнил, почти не сменив поз. Что же его разбудило? Анализировать долго не пришлось — тишина. Смолк рокот маршевого двигателя. Что могло случиться? По логике, шлюпка должна уходить от станции, точнее от пришельца, у которого бог весть что на уме, на максимальное расстояние. Тем более, чем ближе она подойдёт к области с оживлёнными космическими трассами, тем скорее её обнаружат и снимут людей. Горючего должно было хватить, насколько помнил Виктор, как минимум на десять часов непрерывной работы двигателей на средней тяге. С момента старта прошло два с половиной часа. Притом, перед тем, как заснуть, Виктор помнил совершенно точно, что двигатель работал на малой тяге. Даже если допустить невозможное — двигатель работал во время сна форсировано, а это наверняка разбудило бы спящих, ресурсы топлива не должны иссякнуть. Значит, из всего этого следовал один вывод — что-то случилось. Или поломка — что вероятнее всего, или какие-то внешние причины. В любом случае, лежать и ждать, а уж тем более спать, Бобков уже не мог.

Поднявшись с матраца и стараясь не шуметь, он натянул комбинезон и отодвинул дверь каюты. Выйдя в коридор, Виктор так же аккуратно закрыл дверь и прислушался. В коридоре царила тишина, давящая на психику. Прояснить ситуацию можно было только в отсеке управления. Бобков прикинул, удобно ли будет ему там появляться, и решил, что теперь можно пренебречь некоторыми положениями устава. Пройдя пять метров, отделяющих его от отсека управления, он нажал кнопку открывания двери. Герметизирующая, бронированная дверь задвинулась в стену. Виктор переступил высокий порог и оказался в небольшом, забитом аппаратурой помещении — отсеке управления.