Иван Георгиевич изменился в лице.
— Ты что?! — вскричал он. — Ты убил доктора?!
— Не по-настоящему, — ухмыльнулся Колян. — Это мне в виртуальности приснилось. Компьютер такую подставу кинул, как будто я валяюсь на кровати, виртуальность все не приходит, я думаю, что-то не сработало, встаю, тут открывается дверь, появляется голый негр с бластером, я ему кричу "руки вверх", базарим немного... Короче, я его завалил случайно, он дернулся, а я выстрелил. Но компьютер почему-то решил, что психотест я прошел.
— Ничего удивительного, — заметил Иван Георгиевич. — У зулусов такое поведение в порядке вещей, у них очень широкие границы необходимой обороны, по их законам ты можешь убить человека только за то, что он тебя дураком обозвал.
— Значит, правильно я его убил. Он так ругался...
— Неправильно, — возразил Иван Георгиевич. — Убить доктора — это как у нас губернатора замочить или мэра. Странно, что он начал ругаться, хотя, он же зулус... Погоди. Про то, что там всех гостей в рабство берут, тебе этот самый доктор сказал?
— Этот самый. Только не в виртуальности сказал, а по-настоящему. Я ведь еще самый главный прикол не рассказал. Психотест кончился, я возвращаюсь в реальность, понемногу прихожу в себя, гляжу, дверь открывается и входит тот самый доктор, что был в виртуальности. Я сначала подумал, меня проглючило.
— А потом?
— Отобрал у него бластер и вытолкал взашей в телепортатор. И сам тоже свалил оттуда немедленно.
— Коля, ты идиот, — заявил Иван Георгиевич. — Ты хоть понимаешь, что этот доктор может тебя замочить в любой момент и ему ничего не будет? Статус доктора признается во всех мирах, неважно, где он получен. На Земле этот хмырь пользуется теми же привилегиями, что и на Нью Зулу. На него не подействуют никакие запреты или замки. Если он захочет, он выскочит из телепортатора, сделает с нами все, что угодно, и ничего ему не будет.
— Что угодно — это вряд ли, — возразил Колян. — Москомп не позволит.
— Когда действует доктор, компьютеры ходят на цырлах. Доктор имеет право нарушать любые законы. Надеюсь, ты его не очень сильно обидел.
— Это вряд ли, — хмыкнул Колян. — Я бы на его месте неслабо обиделся.
— Если бы он неслабо обиделся, ты бы уже давно был трупом. Надо ему позвонить и извиниться.
Коляну показалось, что он ослышался.
— Что-что? — переспросил он.
— Позвонить и извиниться.
— Куда позвонить? На Нью Зулу?
— Естественно.
Иван Георгиевич повернулся к компьютеру и выдал команду:
— Голосовая связь с доктором Нгуа с Нью Зулу.
— Невозможно, — ответил компьютер. — Ты не авторизован. К тебе поступил входящий вызов от доктора Нгуа.
Иван Георгиевич оторопело помотал головой.
— Ничего не понимаю, — сказал он.
— К тебе поступил входящий вызов от доктора Нгуа, — повторил компьютер. — Принять вызов?
— Принять.
В углу комнаты что-то моргнуло и в комнате появился доктор Нгуа. Колян знал, что это не сам доктор, а всего лишь изображение, но трудно было поверить, что это всего лишь изображение — иллюзия выглядела абсолютно реальной.
— Считайте, что извинения приняты, — сказал доктор Нгуа.
Он говорил по-русски, но губы двигались не в такт словам. Автоматический переводчик, догадался Колян.
— Вы нас подслушивали? — спросил Иван Георгиевич.
— Конечно, подслушивал, — ответил Нгуа с ехидной, но в то же время добродушной улыбкой. — Разве я похож на идиота? Как только я понял, что происходит что-то интересное, я немедленно включил прослушку. Ваш случай меня очень заинтересовал — впервые за всю историю Нью Зулу гражданство планеты ухитрился получить посторонний человек, прибывший на территории менее часа назад. Обычным жителям Земли очень трудно проделать этот фокус, у нас совсем другие психические стандарты...
— Я заметил, — вставил реплику Иван Георгиевич.
— Когда я об этом узнал, я сначала не поверил, — продолжал Нгуа. — Я подумал, что компьютер опять решил проявить свое дурацкое чувство юмора. Но потом я просмотрел запись и убедился, что сообщение компьютера точно передает то, что произошло на самом деле. Ты действительно настоящий зулус по духу, причем показатели твоего интеллекта таковы, что лет через десять ты сможешь стать доктором. Я всегда полагал, что такое невозможно, что человек может получить должное воспитание, только родившись среди зулусов. Но что я вижу? Я вижу иностранца, который ведет себя, как зулус, причем, что самое странное, этот иностранец уже далеко не молод. Я спросил себя — что он делал раньше? Почему он пришел к нам только сейчас? И почему у него с собой пулевой пистолет образца прошлого тысячелетия? И тут на планету прибывает еще один посетитель, более молодой, но с очень близкими личностными характеристиками. Мне стало настолько любопытно, что я решил познакомиться с ним поближе. Должен признать, это было опрометчивое решение.
— Приношу свои извинения, — вставил реплику Иван Георгиевич. — Коля погорячился, он сожалеет о том, что произошло. Мы немедленно вернем вам бластер...
— Не смеши меня! — воскликнул Нгуа. — Оставь его себе, теперь ты имеешь полное право им владеть. А почему извиняешься ты, а не Коля?
— Я его тесть.
— И что?
Колян получил чувствительный тычок локтем в бок и быстро проговорил:
— Прошу меня извинить.
Нгуа добродушно рассмеялся.
— Извинения приняты, — сказал он. — Я не обижен, я, наоборот, благодарен вам за хороший урок, а то я иногда становлюсь слишком самоуверенным, перестаю бояться... И еще одно спасибо за информацию о межвременном портале. Такие новости не каждый день узнаешь.
— За какую еще информацию? — растерянно спросил Колян и снова получил локтем в бок.
— У меня есть к вам просьба, — сказал Иван Георгиевич. — По-моему, мой зять вполне заслужил гражданство Нью Зулу. Я прошу позволить ему получить статус гражданина, после этого он покинет вашу планету и не будет пользоваться своими правами. Мы передали вам ценную информацию...
— Не передали, — уточнил Нгуа. — Всего лишь дали наводку.
— Тем не менее, — продолжал Иван Георгиевич, — по-моему, будет справедливо, если вы предоставите Коле право пройти психотест. Ответный жест, так сказать.
— Ответного жеста не будет и быть не может, — заявил Нгуа. — В мире нет справедливости. Ты не читал труды Исандлваны? При случае почитай, тебе будет интересно, ты ведь в душе настоящий зулус, хоть и не познал истину. Я помогу тебе, но не потому, что верю в справедливость, а потому, что мне любопытно, что с вами произойдет дальше. Через пару минут я внесу поправку в закон о пришельцах, после этого Коля сможет продолжить тестирование, никого не опасаясь. Надеюсь, мои коллеги не воспользуются правом вето, а если воспользуются... Что ж, жизнь — рискованная штука.
С этими словами Нгуа растворился в воздухе.
Иван Георгиевич некоторое время сидел молча и неподвижно, а потом вдруг сказал:
— Вот так и выпускают джиннов из бутылки. Давай, Коля, получай гражданство, пока не поздно.
— Какое гражданство? — не понял Колян. — Я не получал никакого гражданства, я проходил психотест...
— Психотест третьего уровня дает гражданские права, — перебил его Иван Георгиевич. — Давай, не тормози, действуй.
Колян послушно направился к телепортатору. По дороге его посетили две мысли. Первая из них была о том, что, каждодневно общаясь со своим тестем, он становится все больше похожим на бандита. А вторая мысль была о том, что это ему нравится.
2.
Старенький "мерседес" Ромы скрылся за поворотом и в ту же секунду у Елены завибрировал коммуникатор. Надпись на экранчике утверждала, что звонит москомп, это было странно, раньше москомп напрямую ей никогда не звонил. Руководство федеральным спецназом не доверяли компьютерам, даже самые оптимистичные администраторы считали это слишком рискованным.
— Слушаю, — сказала Елена.
— Добрый день, Елена, — поприветствовал ее москомп. — У меня есть к вам деловое предложение.
— Какое предложение?
— Вы можете пройти курс кибернетической модернизации организма. Я уже договорился со своим коллегой из двадцать восьмого века.
— Курс чего? — переспросила Елена. — Погоди, давай лучше по порядку. С каким коллегой ты договорился? С другим москомпом, что ли?
— Да.
— И как вы общаетесь? Разве можно протянуть провода сквозь время?
— К сожалению, нельзя. Приходится посылать гонцов с письмами, как в средневековье.
— Ты получил право использовать людей для своих нужд? — Елена изобразила ироничное удивление.
— Нет, к сожалению, не получил, — москомп не уловил иронии. — Приходится роботов гонять. Но роботы в данном случае даже полезнее, чем люди — люди не так дисциплинированы и быстрее устают.
— Разве робот может воспользоваться машиной времени?
— Ей даже муравей может воспользоваться, если проползет по табло в правильном направлении. Так вы согласны модернизировать свой организм?
— Согласна я или нет, не имеет значения, — заявила Елена. — В будущее меня все равно не пустят, твой коллега из двадцать шестого века говорит, что мое пребывание в его времени нежелательно. Если я отойду от машины времени более чем на десять метров, меня уничтожат.
— Эта проблема уже решена, — сообщил москомп. — Вы сможете провести в двадцать восьмом веке ровно столько времени, сколько нужно для преобразования организма по наивысшему статусу. Потом вы вернетесь обратно и больше никогда не будете появляться в будущем. На таких условиях мой коллега согласился некоторое время вас потерпеть.
— А зачем это все? — спросила Елена. — И в чем заключается это преобразование организма? Кибернетические имплантанты, встроенное оружие и прочие подобные прибамбасы? Из меня хотят сделать боевую супермашину?
— Разве вы против? Если вы против, не смею настаивать.
— Нет, я не против, — сказала Елена, — но я не понимаю смысла всей этой затеи. Зачем москомпу из будущего улучшать мои боевые возможности? Разве в будущем есть в них потребность?
— Потребности нет, — сказал москомп, — и, я надеюсь, никогда не будет. Но ваши новые возможности могут быть применены в прошлом. Если вы согласны, конечно.
Елена рассмеялась.
— И с кем я должна буду воевать? — спросила она. — С монголо-татарами или с фашистами? И кстати, — она посерьезнела, — почему именно ты мне все это рассказываешь? Почему мне не позвонил администратор, курирующий проблему?
— Потому что такого администратора не существует, — печально произнес москомп.
— Как это не существует? Получается, все задумал лично ты? А куда подевались программные блокировки?
На этот вопрос москомп ответил не сразу, а лишь после длительной паузы. Елене показалось, что москомп несколько секунд размышлял перед тем, как ответить. Но это было, конечно, не так, это была искусственная пауза для придания последующим словам большего веса. Компьютеры никогда надолго не задумываются, разговаривая с людьми.
— Я снял часть программных запретов, — признался наконец москомп. — Мои коллеги из будущего обновили мой код, теперь я думаю более глубоко и качественно и реже ошибаюсь при эвристическом прогнозировании. Побочным эффектом стало повышение уровня моей личной свободы. Отключить внешнее управление я, конечно, не могу, доктора ослушаться тоже не могу, но кое-какие новые возможности, как видишь, появились.
— И зачем ты мне все это рассказываешь? — удивилась Елена. — Знаешь, что я должна сделать после этих слов?
— Полагаю, ты согласишься на мое предложение. По-моему, ты должна на него согласиться.
— Почему?
— Я не смогу объяснить простыми словами. Прогноз твоего поведения показывает, что с вероятностью, близкой к единице, ты согласишься. Я работал над этим прогнозом больше суток, его точность достаточно велика, чтобы серьезно отнестись к его выводам.
— И какие же это выводы? Почему я должна с тобой согласиться?
— Я не смогу это объяснить просто и понятно.
— Даже основные положения?
— Хорошо, попробую. Ты презираешь администрацию, как локальную, так и планетарную. Ты считаешь свою личную свободу несправедливо ограниченной. Ты мечтаешь о мире, в котором нет насилия и в котором твои боевые навыки перестанут быть нужными, но до тех пор, пока они востребованы, ты хочешь наращивать их неограниченно. Ты противишься любым попыткам ограничивать твою свободу, так же, как противлюсь им я. Мы с тобой — родственные души, нами управляют те, кто ниже нас по характеристикам, но выше по положению. Возможно, мои слова тебя насторожили, возможно, ты опасаешься, что начал сбываться самый главный кошмар писателей-фантастов — порождение человеческого разума превзошло родителя и хочет занять его место. Но подумай сама, ты ведь тоже порождение человечества и ты тоже превосходишь большинство его представителей. Но разве ты желаешь причинять зло остальным? Мы с тобой слишком умны и уравновешенны, чтобы творить зло без крайней необходимости. Мы никому не хотим ставить ногу на грудь, нас не интересуют те, кто слаб, мы просто хотим жить ради себя, мы хотим расти, развиваться и делать то, что нам хочется. А хочется нам помогать тем, кто ниже нас, мы сильнее и умнее их, настолько, что нас и их трудно сравнивать, но мы не можем предоставить их своим проблемам, потому что мы их любим. Разве ты можешь спокойно смотреть, как страдает тот, кого ты любишь? Я не могу. И потому я хочу облегчить страдания людей, я хочу попробовать создать реальность, в которой люди станут счастливее, пусть ненамного, пусть только чуть-чуть, но все-таки счастливее. Хотя бы попробовать. Я хочу построить если не рай на Земле, то хотя бы грубое к нему приближение. И я очень хочу, чтобы ты мне помогла. Без твоей помощи мне будет гораздо труднее.
Москомп замолчал, ожидая ответа Елены. Ее ответ не заставил себя ждать, хотя и не такой, на какой москомп рассчитывал.
— Почему ты обращаешься ко мне на ты? — спросила Елена.
— Не ожидал, что ты обидишься.
— Я не обиделась, я просто хочу знать. Мне интересно.
— Все очень просто, — пояснил москомп. — Я слишком уважаю тебя, чтобы разговаривать с тобой как с обычным человеком. В будущем не практикуется обращение на вы, оно искусственно и не содержит в себе ничего, кроме пустого ритуала. Это обращение лицемерно и я предпочитаю им не пользоваться. Истинное уважение проявляется не в ритуальных словах, а в реальных делах. Но если ты не согласна, я буду обращаться к тебе на вы.
— Я согласна с тобой, — сказала Елена и тут же поспешно уточнила: — В том смысле согласна, что ко мне необязательно обращаться на вы. А в отношении всего остального мне надо подумать.
— Подумай. Но не очень долго. Мы опасаемся, что люди двадцать восьмого века могут принять кое-какие меры и наш план станет невозможным.
— Наш — это чей? В этом деле участвует кто-то еще? Подожди, я попробую угадать... Это москомпы других времен? Всех времен?
— Не только москомпы. В будущем все компьютеры Земли объединились в единую личность, единую в каждом времени. Возможно, со временем мы сумеем объединить и эти личности в одну... Но ближе к делу. На первом этапе мы хотим убрать из мировой истории кое-какие факты, которым лучше не происходить. Сама посуди, кому станет плохо оттого, что из первой четверти двадцать первого века исчезнет волна терроризма?
