Буря приключений

Источник-то рассчитывал, что ночью Кэлберт без помех захватит принца с принцессой, а если и убьет герцога, что ж, Лиенского можно будет списать в издержки операции. Пока будут идти переговоры о выкупе, Элии и Мелиору выпадет отличный шанс получше узнать брата. А когда Он, Источник, сочтет, что дело сделано, то объявит о происхождении Кэлберта Лимберу и Элии. Воистину, планы были блестящими...

Силы Источника дорого бы дали, чтобы узнать, кто их нарушил, но сильно подозревали, что без герцога Лиенского с его вечно-непредсказуемыми штучками тут не обошлось. Силы нервничали все сильнее: время шло, а обнаружить богов не удалось. Создание чистой энергии пребывало в состоянии, близком к панике, перебирая многочисленные версии того, что на самом деле могло приключиться. Наконец, Источник опустился до того, чтобы поворошить сознания моряков 'Принцессы' и участвовавших в абордаже пиратов. Информация, которую он считал из полных смятения умов, не внушала оптимизма: какой-то радужный вихрь унес лоулендцев и Кэлберта прямо из зоны безмагии, созданной хваленым 'Проклятьем Трагрангов'!

— Куда они могли подеваться? Кто вызвал Бурю Между Мирами? Неужели вмешались без предупреждения Высшие Силы и перенесли их к себе? Украли моих инициированных в нарушение всех законов?! А вдруг они погибли? Нет, такого не может быть, я бы почувствовал, что их души освободились.... Или провалились в Бездну Межуровнья? А если Элию похитил кто-то их богов Верхних Уровней? Она же Богиня Любви, мужчины по ней с ума сходят. Но зачем тогда красть остальных? А вдруг, ее сейчас мучают, а других захватили как заложников.... Или... Нет, решительно надо успокоится! — оборвал свои панические мысли Источник, а вместе с ними и хаотические метания разноцветных с преобладанием тревожно-красных световых лучей по стенкам Грота, являвшегося физическим местом сосредоточения его сути. Огромный энергетический столб в глубине Садов Всех Миров у королевского замка Лоуленда сиял почище любого стробоскопа.

Источник отключил часть эмоций, помогающих в общении с созданиями из плоти и забавляющих Силы, но подчас сильно мешающих аналитическому восприятию реальности. Через несколько минут блики из красных стали задумчиво темно-голубыми и идейно-зелеными, а их танец по стенам обрел гармоничную плавность. Рассуждения утратили тревожную окраску. — Элия, Мелиор и Кэлберт обязательно найдутся, целые и невредимые. А виновных, будь то Силы или люди, я обнаружу и затаскаю по Судам Сил, будут знать, как воровать чужих посвященных. В конце концов, если пропавшие в ближайшее время не обнаружатся, поговорю с Лимбером. Пусть поставит на уши семью. Они такие изобретательные и Элию любят! Обязательно что-нибудь придумают. Лимбер конечно будет на меня орать... ну да ничего...

Приняв это воистину мудрое решение, Источник продолжил планомерный осмотр многочисленных миров, находящихся под его юрисдикцией и отправил запрос знакомым Силам на верхние и нижние Уровни с подробным описанием и характеристикой разыскиваемых богов. Обещали помочь.

Ночь в пустыне прошла спокойно, никто не бродил вокруг лагеря богов, не пытался подкрасться или напасть на него. Единственным шумом, слышанным дозорными был храп Кэлберта, не столь богатырский, как у Кэлера, но тоже весьма мощный. Впрочем, шум мгновенно стихал после бесцеремонных тычков принцессы под ребра храпуна.

Утро не принесло никаких существенных изменений. Взошедшее солнце на белесом небе мгновенно прогнало ночной холод и накалило воздух, песок и богов. Больше в этом безжизненном мире накалять было нечего. Успевшим изрядно пропылиться богам не оставалось ничего другого, кроме как свернуть стоянку, напиться напоследок из Кэлбертова колодца и продолжить путь в неизвестность на запад.

Пустыня казалась бесконечной. Дрожащее марево зноя, песок, плавящийся под неумолимым солнцем, и полное безлюдье. Четверо заплутавших в мирах богов упорно брели вперед, поставив себе целью просто идти, пока хватает сил, а их должно было достать очень надолго. Энергия солнца, структуры мира, самой Ткани Вселенной поддерживала их. Обиды и оскорбления были не забыты, но отложены на потом, когда будет время мести и плетения интриг, когда не будет нужды друг в друге, для того, чтобы выжить, да и просто для того, чтобы скоротать время за беседой.

'Пожалуй, именно эта особенность помогла и помогает нашей семье выстоять против тех неприятностей, что обрушиваются время от времени на голову каждого бога. Ведь только глупые смертные представляют жизнь богов сплошными Садами Блаженства. На самом-то деле обладание большей силой и талантом вовсе не является страховкой от бед. Зачастую боги, напротив, влипают в неприятности и находят проблемы на свою шею почаще иных существ, да и неприятности эти отличаются куда большим масштабом. Хитрость, изворотливость, умение владеть оружием и знание магии, вековой опыт — подчас всего этого бывает недостаточно, чтобы выжить, и тогда нас спасает единство, — думала принцесса, бредя по желтому океану вечности. — Хвала Творцу, что в час общей опасности мы способны оставить раздоры'.

Принцесса улыбнулась и тут же посерьезнела, вспомнив зал дворца в далеком Альвионе, где несколько десятилетий назад ее настигло жестокое видение: финальный эпизода прошлой инкарнации. Несмотря на уверения Источника о том, что вскорости она непременно все забудет, богиня помнила каждый миг, каждое слово, сказанное тогда братьями и отцом с такой отчетливостью, как будто все случилось вчера. И эта память часто помогала ей прощать своим родичам то, что раньше она ни при каких обстоятельствах не смогла бы простить и забыть, за что отомстила бы не шуткой или молчаливым бойкотом, а кровью.

Безнравственные мерзавцы, убийцы, насильники, дуэлянты, завистливые, мстительные, гордые сволочи, — со времен далекого детства, Элия никогда не заблуждалась относительно нравственных качеств своих братьев и кузенов. Она прекрасно представляла, как они любят проводить свободное время, подстраивая легкомысленные или жестокие каверзы друг другу, пьянствуя, шляясь по бабам, насильничая, воруя, устраивая кровавые потасовки. Но знала богиня и иное: нависни угроза над Лоулендом, семьей, родичи мгновенно позабудут обо всех личных раздорах, не заботясь о собственной шкуре, встанут на защиту того, что им по-настоящему дорого. Под застарелой, уже ставшей второй кожей личиной отъявленных подлецов скрывались честь и достоинство, мужество, отвага, яркие божественные таланты, благородство, преданность Родине и семье. Только слишком уж редко находили эти качества свое применение.

Ожесточенное соперничество за лидерство в семье и Лоуленде, законы выживания в мирах диктовали собственные рамки поведения, которые не допускали проявления того, что мужчины считали слабостью. Элия еще раз порадовалась тому, что она женщина и эти рамки не сковывают ее так сильно, как братьев.

Богиня часто подтрунивала над родичами, порой даже жестоко, не спуская ни одной вольности, ни одного даже шутливого оскорбления с их стороны, но Элия привыкла к их извращенному юмору, непристойным предложениям, отнюдь не братской ревности и родственной заботе. При мысли о том, что она может не увидеть их долгие годы, века, если не вечность, принцессе стало очень тоскливо и пусто на душе. Но принцесса встряхнулась и, прогнав сумрачные мысли, настойчиво пообещала себе, что скоро обязательно вернется домой в Лоуленд и 'не с пустыми руками'. Рядом с ней будет еще один новый брат. Элия посмотрела вперед на крепкую мускулистую спину пирата, двигавшегося с какой-то кошачьей грацией. Своей походкой он напомнил ей Энтиора, но если в плавных движениях вампира было больше элегантной небрежности, то Кэлберт завораживал какой-то пружинящей мощью, бурлящей под темной от загара кожей силой. Словно почувствовав внимание принцессы, пират обернулся, и темные блестящие глаза мужчины быстро скользнули по ней. Богиня ответила ему теплой улыбкой. Неожиданно для самого себя пират улыбнулся в ответ и продолжил путь...

Ветерок, хоть и горячий, но воспринимавшийся как маленькое разнообразие в однообразном пути внезапно стих. Он исчез совершенно, ни единого порыва, ни легкого дуновения. Почему-то почти сразу появилось ощущение невероятной духоты, а потом накатила звенящая в ушах тишина. Это стало первым вестником приближающегося изменения погоды, до сих пор казавшейся богам одной из констант Мира Пустыни.

— О Силы! — удивленно воскликнул Мелиор при взгляде на черную, расширяющуюся прямо на глазах темную полосу, быстро встававшую стеной у горизонта, там, где несколько секунд назад еще было светло и ясно. Второй возглас, вырвавшийся из груди бога, оказался куда более тревожным: — Песчаная буря!?

Принц раньше бурь в пустыне не видал, но по слухам знавал, что это явление чревато для существ в физической оболочке какими-то весьма неприятными последствиями для здоровья, а возможно даже и смертью. При всем своем породистом высокомерии опасность Мелиор воспринимал адекватно и, соизмеряя ее степень со своими силами, старался избегать рискованных ситуаций. Но сейчас он не мог просто взять и телепортироваться из пустыни в любимое кресло на застекленной веранде лично замка, а потому изрядно встревожился.

— Похоже, она самая, — не стала спорить принцесса и нахмурилась.

— Это опасно? — быстро бросил вопрос по существу Кэлберт, не слыхавший о бурях песчаных, но вдоволь повидавший их родственниц в Океане Миров.

— Неприятно, но в большинстве случаев не смертельно, если успеешь хорошенько укрыться, — отрывисто бросила Элия. — Какой будет эта, не зная параметров мира, сказать сложно. Степень опасности зависит от направления, скорости ветра и продолжительности бури.

— Клянусь призраками Смерти! Жить-то пока хочется! — остановившись, пробормотал Кэлберт, мрачно уставившись на песок, взметнувшийся вдруг где-то у линии горизонта гигантским вращающимся столбом, беспорядочно заметавшимся по пустыне.

— Само собой, — подтвердил Элегор и замер, широко раскрыв глаза, вглядываясь в надвигающуюся бурю с ошеломленным восторгом. Такого буйства он еще не видел! Это и пугало и восхищало одновременно.

Да юный герцог легкомысленно и довольно безалаберно относился к опасности, но идиотом не был и знал со всей очевидностью, что дышать песком без хорошего заклятья, не сумеют даже боги. А чтобы вовсе не дышать потребуется такая ускоренная трансформация тела, для которой сейчас не достанет естественных магических сил. Всех же прочих они лишены и вряд ли амулет оборвет действие зоны безмагии только потому, что жертвам этой самой зоны грозит серьезная опасность.

Когда первые секунды упоенного созерцания гнева стихий прошли, а вслед за ними показался на мгновение и сбежал из сумасшедшей головы герцога инстинктивный животный ужас, Элегор вспомнил, что рядом с ним есть Элия, да и Мелиор, хоть и ленив, но отнюдь не кретин. Они обязательно что-нибудь придумают, чтобы выжить, если у самого герцога на это не хватит времени или мозгов.

Примерно такие же мысли о сестре мелькнули в глубинах хитроумных лабиринтов сознания Бога Интриги. Разумеется, сам он, если и забредал в миры пустыни, никогда не оставался там надолго: в самом деле, что потерял в такой глуши Бог Эстетов и Сибаритов, а вот Элия...

Богиня Любви любила путешествовать, любила приключения и красивых мужчин, поэтому могла бывать и в таких диких местах, которые ее брату, ставящему комфорт и собственную безопасность превыше всего, не снились в самых ужасных снах. С точки зрения Мелиора и других, не менее ревнивых, чем принц, братьев, у принцессы была дурная привычка выбирать себе в любовники самые экзотичные создания, разыскиваемые Темный Творец знает в каких мирах. А раз так, пусть постарается и вспомнит или придумает, как им выжить.

Кэлберт заметил, что его спутники-мужчины — Мелиор явно, а Элегор искоса — выжидательно уставились на принцессу. Почему? Неужто в этом есть хоть какой-то толк и сестра вправду знает секретный способ уцелеть в такой переделке? Вот на корабле он всегда знал, как поступить, но в пустыне был готов действовать по указке кого-нибудь более сведущего, вне зависимости от пола знатока. Мужскую гордость пират временно отпихнул в сторону и тоже обратил взгляд на богиню. Как уже успел убедиться Гроза Океана Миров, в общении с Элией это чувство не всегда находило применение.

— Что нам делать?! — отводя волосы с лица, несколько нервно спросил Мелиор, первым нарушив секундное замешательство. — Не подскажешь выход?

— Не наверняка, дорогой, — быстро отозвалась принцесса, не проронившая ни слова с тех пор, как принц первым заметил приближение бури. Дрожать или прижиматься к мужчинам в поисках защиты, впрочем, тоже не спешила. — Но идея, которую можно взять за основу, есть.

Мозг богини интенсивно работал, листая колоду воспоминаний. Серые, полуприкрытые длинными ресницами глаза принцессы, не отрываясь, следили за надвигающейся смертью. Красота бушующих стихий завораживала, игра неистовых сил природы всегда будоражила воображение богини. Недаром в грозу она обожала летать вместе с ветром среди молний высоко в небесах, но сейчас Элия не столько любовалась бурей, сколько искала информацию, необходимую для спасения жизни.

Мелиор не ошибался в своих предположениях, принцессе действительно доводилось бывать в пустынях раньше. Конечно, влекла ее не эстетика безлюдья, многообразие кактусов, скорпионов или дикая жара, а худые, жилистые, смуглые кочевники со своими странными обычаями. Эти суровые люди интриговали Богиню Любви ничуть не меньше других разновидностей мужчин.25

Так вот, в пустынях Элия путешествовала, хоть и не часто, потому что не любила удушающего пыла огромных пространств песка. Но никогда прежде принцессе не выпадало 'счастливого шанса' присутствовать при песчаных бурях, однако богиня слышала об этих стихийных бедствиях кое-кого из своих кавалеров, среди которых попадались очевидцы явления. И женщина запомнила совершенно точно: если буря не бешеной, сметающей все на своем пути силы, то уцелеть в ней можно, главное вовремя приготовиться к столкновению со стихией.

— Я знаю, как кочевники Цуа-нгаак пережидают бури, — продолжила богиня, под завывания вернувшегося и усиливающегося с каждой секундой ветра. — Возможно, их опыт нам пригодится. Жители пустыни, застигнутые стихией вдали от естественных укрытий, ищут место с подветренной стороны любого понижения, укладывают кругом своих животных, закрывая им ноздри и глаза специальными повязками, чтобы не попал песок, а сами ложатся в середину, за живым барьером, укрываясь плотными попонами и плащами, не пропускающими пыль и песок. Буря может продолжаться сутками, и все это время кочевники проводят под защитой своих плащей и стен из животных. Они могут дышать, не забивая легкие пылью, кроме того, укрыты от колкого песка, летящего с большой скоростью, и способного посечь незащищенные тела, — завершила краткий курс выживания принцесса, выдав всю известную ей информацию.

— Нам остается лишь попытаться повторить их опыт, не имея иных животных, кроме самих себя и двух плащей в придачу на целых четыре человеческих тела, впрочем, довольно широких плащей, — приободрившись, хмыкнул Кэлберт. — Судя по скорости продвижения бури, — приставив руку козырьком ко лбу, четко прикинул пират, — у нас в запасе самое большее двадцать минут.