Несколько минут прошли в практически полной тишине, которая нарушалась лишь невнятным, тихим бормотанием Рабастана Лестранжа.
Наконец нити отцепились от головы Пожирательницы и втянулись в руку. Лестранж снова получила возможность говорить и двигаться. Заерзав на каменном полу, она, постепенно разрабатывая голос, начала выдавать такие ругательства, на которые не хватило бы фантазии даже бывалому портовому грузчику.
Незнакомец слушал "речь" слуги Реддла с явным любопытством, склонив голову набок, казалось, вот-вот, и достанет блокнот, чтобы записать понравившиеся речевые обороты. Когда же Лестранж замолчала, полностью выдохнувшись, он произнес:
— Что ж, теперь мы закончили, мадам. В принципе, больше от вас нам ничего не нужно, как и от вашего "коллеги". Шпионы из вас никакие, даже под чем-нибудь вроде Империуса, так что от вас действительно больше никакого проку.
Внутри женщины все похолодело. Незнакомец спокойно говорил, постепенно подводя ее под мысль, что ее ожидает в ближайшем будущем.
-...Осталось решить один вопрос, что с вами двумя делать, — незнакомец лениво облокотился о прутья решетки, — вы многого натворили в своей жизни, мадам Лестранж, и гордитесь этим, хотя гордиться здесь совершенно нечем. Сегодня же настал день, когда вы ответите за них сполна.
— О, не беспокойтесь, — хмыкнул он, увидел, как Лестранж в явном страхе вновь завозилась на полу, безуспешно силясь встать, — никаких Авад или дементоров, это же так банально, не находите? Иногда для наказания нужны более простые... и действенные методы. Один из них я вам сейчас же продемонстрирую.
Незнакомец вновь поднял руку. Беллу приподняло в воздух и неведомой силой крепко прижало к стене камеры, попутно нехило приложив головой о камень. Перед глазами снова все поплыло, однако Белла увидела, как неизвестный начал неспешно приближаться, по-прежнему выставив вперед руку. Пожирательница отчаянно завозилась, предчувствуя нечто страшное, что должно произойти с ней, но все было тщетно. Незнакомец подошел вплотную и, держа Беллу правой рукой, с размаху вонзил левую ей в живот. Белла успела заметить, как перед этим та слабо засияла, окутавшись белесой субстанцией.
В следующую секунду ей стало не до этого. Боль была невероятной силы, причем, что странно, не только в животе. Болела каждая клеточка, отчаянно протестуя против чего-то. Чего-то, что Белла не понимала. Пока не понимала. Постепенно вдобавок нахлынуло какое-то чувство безнадежности, отчаяния. Незнакомец протянул руку назад. За ней потянулись темно-серые витки светящейся субстанции. Их становилось все больше по мере выхода из ее тела, и все они собирались в один клубок на ладони незнакомца.
Белла обмякла и медленно сползла по стене. Она не могла описать этот процесс словами, но на грани подсознания поняла его значение. Последние струйки сверкающей эссенции вытекли из ее тела и соединились с клубком. Неизвестный пошевелил пальцами, и клубок мгновенно сжался, став совсем небольшим по размеру серым шариком. По камере пронесся порыв ветра. Шарик завертелся и исчез в темной дымке.
— Вот оно, ваше наказание, мадам Лестранж, — негромко сказала фигура, — за свою жизнь вы отнимали у людей самое ценное, что у них было, теперь я отнял у нас вещь, что была для вас дороже всего. Вы и сами понимаете, что это. Мистера Лестранжа ждало бы то же самое, но боюсь, что извлекая из его разума воспоминания, я немного перестарался. Так что его постигло несколько иное наказание.
— Мой Лорд найдет тебя, — прошипела Лестранж, — он сделает с тобой такое, что даже в Аду содрогнутся.
— Ты так обожаешь своего Лорда, — голос стал презрительно-сочувствующим, — вот только ему до тебя больше нет никакого дела. Отныне ты полностью бесполезна для него, и он выкинет тебя, как мусор.
Белла не хотела этому верить. Ее Лорд... Он оценил ее преданность, ее верность ему, доказанную Азкабаном. Он не может отвернуться от нее, никогда этого не сделает. Чтобы с ней не случилось.
— Ты не веришь, — ухмыльнулся неизвестный, — что ж, я дам тебе возможность проверить это.
Он щелкнул пальцами, у Лестранж закатились глаза, и женщина упала без сознания. Гарри откинул капюшон и потер шею, довольно прищурив глаза. Информация, полученная от Лестранжей, была поистине бесценной. Тут и места расположения многочисленных баз Пожирателей, их складов с оборудованием и артефактами, места стоянки лояльных Реддлю оборотней, гнезда вампиров и многое другое.
Но нужно было спешить, пока Вольдеморт не сориентировался в ситуации. Он если еще не знает, то в скором времени поймет, что у Министерства в пользовании есть Лестранж-старший, из которого можно вытянуть информацию. Ну, а кроме того, он узнает, что остальные члены этого преданного ему семейства пропали без вести. Сложить два и два ему труда не составит.
Он покрутил кистями рук, разминая их. Во время обряда она немного затекли. Ритуал Изар-нем в Кайросе широко использовался, как одна из мер наказаний магов, совершивших какое-то довольно серьезное преступление. Ритуал забирал у мага всю имеющуюся магическую энергию у магов, одновременно перекрывая все каналы, по которым она текла, тем самым отвергая даже мысли о возможности ее восстановления. Белла Лестранж, одна из чистокровнейших аристократок Британии, стала простой магглой.
Взгляд Гарри переместился на Рабастана.
— А что же сделать с тобой? Хм... кажется, у меня есть одна идея. Убьем двух соплохвостов одним, как говорится, ударом...
* * *
В Большом Зале Хогвартса проходил вполне обычный обед. Страсти по поводу нападения только-только улеглись, и никто еще не подозревал, что скоро они вспыхнут с новой силой. Но пока все проходило довольно мирно. Студенты болтали о школьных делах, учебе, квиддиче — новые матчи сезона должны были вот-вот начаться. За преподавательским столом все также было относительно мирно, правда, определенное напряжение все же присутствовало. Так, Дамблдор нет-нет, да украдкой посматривал на Гарри Поттера, сидевшего с друзьями на дальнем конце гриффиндорского обеденного стола. Гарри выглядел таким, каким привыкли его видеть в последнее время — парень был всегда собран, будто готов к внезапному нападению, немного мрачен и хмур. Но это вполне могли объяснить нападения Вольдеморта. Зная натуру Гарри, Дамблдор считал, что мальчик просто переживает о том, что люди гибнут, а он не способен им помочь. Наверняка именно поэтому Поттер стал более замкнут, реже общался со всеми сокурсниками, кроме Уизли и Грейнджер, которые, кстати, выглядели порой весьма бодро, особенно Рон.
Дамблдор помнил слова Гари, произнесенные им на верхней площадке Астрономической Башни. Помнил и до сих пор обдумывал их. Что же Гарри хотел ему сказать? Из его слов выходило, что Гарри определенно что-то знает, однако сказать не может. Какая-то клятва? Возможно... В словах Гарри сквозила такое беспокойство и неуверенность... Если некто выкрал Гарри, дал ему некую информацию, а, может и научил его чему-то? Гарри говорил, что он по-прежнему враг Вольдеморта, и собирается с ним расправиться... Что-то должно стоять за этими словами! Гарри не дурак и должен понимать, что с его нынешними знаниями и скатившимися в этом году оценками по всем предметам, он не в состоянии оказать Тому хоть какое-нибудь сопротивление в настоящем бою! Тем не менее, те слова он произнес более уверено, чем все остальное...
Наверняка, беспокойство мальчика связано именно с той организацией, которая наладила с ним контакт. Но если с Гарри действительно взяли клятву, особенно что-то вроде Непреложного Обета, то узнать что-нибудь от самого мальчика просто физически невозможно. Попытки незаметно проникнуть в разум Гарри с треском проваливались и у него, и у Северуса, что только подтверждало теорию о клятве.
Именно к таким выводам пришел Дамблдор, наблюдая за своим важнейшим из учеников во время, как казалось, совершенно обычного, ничем не выделяющегося обеда.
Однако он перестал быть таким примерно к середине приема пищи. Над площадкой перед преподавательским столом, где обычно первого сентября стоял стул с Распределяющей Шляпой, вернее, в паре метров над ней, вспыхнула разветвленная сеть голубоватых молний, и через отрывшуюся в ней воронку диаметром около трех метров, стоящую не перпендикулярно земле, а параллельно, на пол что-то выпало. Ослепительно сверкнув, воронка закрылась, молнии погасли, и все присутствующие получили возможность увидеть и оценить то, что лежало во всего пяти шагах напротив Дамблдора.
Это было тело небезызвестного Пожирателя Рабастана Лестранжа, скорчившееся на полу и порой конвульсивно дергавшееся.
Дамблдор быстро взмахнул палочкой, и тело Пожирателя опутали веревки, хотя опасности он уже не представлял.
— Всем ученикам разойтись по классам! — громко произнес директор, прерывая шепотки, разнесшиеся по Залу. Снейп тем временем испепеляюще смотрел на студентов, тянувших шею в попытке разглядеть того, кто так неожиданно выпал перед профессорами, — Обед окончен.
Когда в Зале остались только преподаватели, Дамблдор подошел к телу и, склонившись, внимательно оглядел его. Сделав для себя какие-то выводы, он повернулся к остальным.
— Хм... Северус, похоже, это по твоей части.
Снейп, подозрительно взглянув на директора, в свою очередь склонился над Лестранжем. Через пару секунд его глаза удивленно расширились.
— Альбус...
— Да, Северус, я тоже понял..., — кивнул Дамблдор.
— Альбус, что с ним? — вмешалась Минерва.
— Похоже, с ним сделали то же, что он сам проделал некогда с семейством Лонгботтом, — сообщил Снейп, — только здесь вместо Круциатусом провели нечто, напоминающее форсированную легилименцию. Разум восстановлению не подлежит.
— О, а тут еще записка! — внезапно воскликнул Флитвик, вытягивая за краешек кусок плотного пергамента, сложенного пополам.
Дамблдор взял у Флитвика листок, развернул его и пробежал глазами по посланию. Его брови поднялись в удивлении.
— Что там, Альбус? — нетерпеливо спросила Макгонагл. Дамблдор посмотрел на нее, а потом вновь на записку и прочел ее вслух:
— Держите подарок. Просим прощения за то, что не упаковали как должно. Привет от... Организации. P.S. Каждому — по заслугам.
* * *
— Энервейт!
Беллатрикс вздрогнула и обнаружила, что лежит на холодном каменном полу. Однако это был уже не пол той темницы, где ее держали неизвестные. Эти каменные плиты были ей знакомы. Подняв голову, Белла утвердилась в своей догадке. Это был Тронный Зал ее господина, Лорда Судеб Вольдеморта. Сам господин стоял у своего трона, направляя свою палочку на нее. Видимо он и произнес Оживляющее заклинание.
— Милорд, — прошептала Белла, — я..., — у нее перехватило дыхание.
Вольдеморт молчал, внимательно ее разглядывая, как неведомый экспонат. Наконец он разлепил свои бескровные губы и высоким шипящим голосом произнес:
— Белла. Наконец-то ты решила почтить меня своим присутствием. У меня накопилось к тебе несколько вопросов, а когда ты внезапно упала к моим ногам в этом зале, добавился еще один, не менее важный и интересный. Где ты была, Белла? — почти ласково спросил он.
— Меня... захватили, милорд — с трудом начала Лестранж, не делая попыток подняться, — те незнакомцы, а дальше..., — ее глаза расширились, когда горло внезапно судорожно сжалось, стоило ей упомянуть о том, что произошло в темнице.
Вольдеморт прищурился. Этот момент не ушел от него внимания, и он все сразу понял.
— Видимо, что было дальше, ты рассказать не в состоянии. Тогда другой вопрос, Белла. Где ты умудрилась потерять свою магию? — Лестранж в ужасе застыла, — вокруг тебя нет ни единого магического потока, как раньше.
— Это они, милорд, — смогла произнести женщина, на этот раз горло сжиматься не стало, — они сделали со мной такое. Милорд, я всегда была вам верна, и по-прежнему преданна вам...
Вольдеморт сощурил глаза и медленно протянул:
— Но теперь ты не отличаешься от простой магглы, Белла, — Лестранж в ужасе от его ледяного тона раскрыла глаза, — и ты теперь не нужна мне. В память о твоей службе я подарю тебе быструю смерть.
— Милорд, прошу вас! — Белла в отчаянном порыве поднялась на колени.
— Авада Кедавра.
На лице женщины смешалось множество эмоций — изумление, страх, отчаяние, осознание чего-то... А за мгновение до того, как зеленый росчерк заклинания вошел ей в грудь, в ее глазах вспыхнула ненависть, которая сразу же потухла, сменившись безразличием, и Лестранж упала назад, широко раскинув руки в стороны.
— Мне очень жаль, — тихо произнес Вольдеморт в пустоту и широкими шагами вышел из темного зала.
Глава 18. Необходимый союз.
— Эм, Гарри..., — робко позвала Гермиона, — ты в порядке?
Жутковатая бледность медленно спадала, но руки, судорожно сжатые в кулаки, до сих пор немилосердно тряслись. Поттер приподнял голову и, опершись о край большого квадратного стола, с явным трудом встал на ноги. Несколько раз глубоко вздохнув, Гарри почувствовал, как его контроль над силой постепенно возвращается.
— Да, Гермиона, — негромко произнес он, взглянув в испуганные глаза девушки, — не беспокойся. Я в норме.
Но на смену волнению Грейнджер внезапно охватила злость.
— Не беспокойся? В норме?! — возмущенно воскликнула гриффиндорка, — Внезапные вспышки агрессии, головные боли, эти странные приступы — это, по-твоему, нормально?
— Ничего особенного, — голос Поттера был по-прежнему тих, но тверд.
— Как раз наоборот, Гарри, — возразила Гермиона, — с тобой что-то происходит, что-то нехорошее, и все началось с той стычки с Малфоем! Ты стал более замкнут, хмур, агрессивен.
— Это точно, — подал голос Рон, сидевший на пододвинутом вплотную к столу диванчике, — ты даже на спаррингах дерешься немного того... через чур серьезно, что ли? Пару раз едва не прикончил меня. Хорошо, что Гермиона подстраховала, иначе бы вы мой пепел в коробок спичечный насыпали.
Гарри вздохнул. Гермиона во всем была права. Впрочем, как и всегда. Он прекрасно помнил, как в разгаре тренировочного боя его азарт настолько вырос, что он практически не смог контролировать себя. Результатом было непрезентабельное состояние его рыжего друга и его отказ от спаррингов "до тех пор, пока не научишься держать себя в руках". Не мог же он просто сказать им, что в горячке боя тело внезапно переставало его слушаться, будто бы совершая атаки и приемы в режиме автопилота. А еще до этого был случай с Рабастаном Лестранжем, когда он не смог сдержать потоки магии, проникающие в мозг Пожирателя, и те буквально уничтожили его разум. Особой жалости Лестранж, особенно после пары прочитанных сводок о его прошлых похождениях, не вызывал, однако сам факт того, что Гарри начинает терять контроль над своей силой, внушал определенные тревоги. И на ум то и дело приходил насмешливый голос двойника, говорившего о том, что вскоре будет его ожидать, и о том, что случиться в случае его провала.
— Гарри, — тем временем уже более спокойно произнесла Гермиона, — ты можешь не рассказывать нам с Роном об этом, если не хочешь, мы не настаиваем. У каждого есть секреты, которые хочется хранить в тайне даже от самых близких людей. Но вот от помощи, пожалуйста, не отказывайся. Мы с Роном всегда готовы помочь тебе, только скажи.
