Поднявшийся с утра северный ветер стремительно гнал по низкому, уже осеннему небу потемневшие от впитанной влаги тучи, но светило сияло еще по-летнему. Лихорадочно блестел лес штыков двух гвардейских батальонов. Солдаты в зеленых мундирах — преображенцы и в синих — семеновцы, несколькими рядами окружили место казни. За их плотными рядами стояла пестрая толпа москвичей, в угрюмом молчании ожидая начало казни. Отдельно стояла группка экзотически одетых иностранных послов, царь их пригласил особо. Приговоренные к казни заполнили самый центр злополучного холма. Многие лежали, не в силах стоять после многодневных пыток, у иных хватало сил перешучиваться с будущими катами и толпой москвичей. На исхудалых телах грязные исподние рубахи в пятнах, подозрительно похожие на подсохшую кровь. Попы в черных рясах мелькают среди приговоренных, торопятся дать отпущение грехов, облегчить последние минуты... Возле деревянного постамента с десятью плахами прогуливаются палачи, солнце бросает искры от остро заточенные топоры в руках. Для одновременной казни такого большого числа приговоренных, пришлось собрать заплечных дел мастеров со всей Москвы и окрестных городов. В красных рубахах, часто самой заурядной внешности, на улице встретишь и не обратишь внимание. Для палачей это всего лишь повседневная работа. Группа приближенных к царю людей скучает у самых плах.
Наконец на холм въехала карета с царем, остановилась. Из нее вылез Петр, круглое лицо пятнисто-багровое. За ним чертом выскочил верный Меньшиков. Оглянувшись на осужденных, царь подошел к вельможам и соратникам. Присел на специально привезенный стул, позади устроился верный фаворит. Несмотря на внешнее следование за принесенными мастерградцами обычаями, внутри Петр был все такой-же человек семнадцатого века, жестокий и мстительный. Собственными руками в той истории, какую знали попаданцы, рубивший врагам головы. Тем более таким, как стрельцы, представлявшие для него постоянную угрозу. Прошлый стрелецкий бунт 1682 г., когда на глазах малолетнего царя обезумевшая толпа растерзала его приверженцев и родственников-Нарышкиных, каленым железом впечатался в сознание юного самодержца.
Царь небрежно махнул рукой. Барабанная дробь разорвало утро в клочья, установилась пронзительная тишина. Несколько писарей поднялись на заранее поставленные в разных местах лавки. Принялись вразнобой зачитывать вины и приговор бунтовщиков, народ безмолвствовал, осужденные тоже. Слишком многое им пришлось пережить за месяцы следствия и пыток. Внимали стрельцы приговору с ужасающим безразличием, лучше ужасный конец чем ужас без конца.
Первые десять осужденных, подталкиваемых крепкими, зверовидными помощниками палачей, подвели к эшафоту. Опустившись на колени, стрельцы положили головы на плахи. Барабанная дробь! Умолкла! Перехваченные двумя руками топоры взлетели к небу. Короткие выдохи, какие вырываются у мясников, разделывающих свиную тушу. Пронзительно свистнул разорванный воздух и головы несчастных с глухим треском упали, покатились по эшафоту, заливая свежеструганные доски алым. За ними сползли на эшафот фонтанирующее кровью тела. Толпа разом ахнула, колыхнулась, сдерживаемая солдатами. Вразнобой истошно заголосили, запричитали бабы. Гневные пятна забродили по лицу царя Петра, длинные руки изо всех сил вцепились в подлокотники. В глазах застыла смерть.
Несколько раз менялись несчастные у плах, когда один из стрельцов, видимо не слишком сильно поломанный палачами, зашел на усеянный кровавыми лужами эшафот. По дороге пнул отрубленную голову так что она слетела с постамента под ноги царю и коротко хохотнул. Смотрит весело, вызывающе. Петр вздрогнул и поднял руку. Взглянул с удивлением. Казнь приостановилась.
— Кто ты стрелец и чему смеешься? — спросил он хрипловато.
— Зовусь Иван Орлов, полуполковник стрелецкий. А весел я пока живой, помру перестану!
— Не боишься смерти? — удивился царь.
— А я жил по пословице: "Живешь — не оглядывайся, помрешь — не трясись." Жаль только вражин Руси мало порубил! — ответил стрелец и белозубо и беззаботно улыбнулся.
Впервые за долгое утро в лице Петра мелькнуло нечто человеческое. Он поднялся во весь свой гигантский для семнадцатого века рост:
— Не просишь помилования? Так получай его непрошенное!
Стрельцов расформированных полков Колзакова и Чермного а также замешанных в бунте служилых других полков, вместе с семьями, Петр приговорил к вечной ссылке в Сибирь, но предоставил альтернативу: возможность добровольно отправиться в Забайкалье в Нерчинский острог и стать там казаками. Три года тому назад правительство Софии подписало злосчастный договор, по которому уступало империи Цин долину Амура вплоть до Яблоневого хребта, хотя возможность отбивать многотысячные китайские вторжения еще оставалась. Александр Петелин несколько раз беседовал об этом с Петром и наконец убедил юного царя что долина Амура для России бесценна. Плодородные земли Дальнего востока могли прокормить всю восточную Сибирь, на притоке — Желтуге таилось месторождение золота, а сама река являлась удобным маршрутом для выхода в Тихий океан к Северной Америки, экзотическим тропическим архипелагам и странам. Две тысячи обученных бойцов могли сместить шаткий баланс сил в регионе в пользу России. Тем более что Мастерград обязался изрядно их оснастить: поставить новоявленным казакам две тысячи фузей и тридцать стальных орудий, как у гвардейских полков, десять тонн искусственной селитры, палатки, металлический инструмент и подходящую для выращивания на юге Сибири пшеницу с картошкой. Производство селитры наладили на химическом заводе Мастерграда. После нейтрализации азотной кислоты газообразным аммиаком, получившийся раствор азотнокислого аммония упаривали. В конце проводили кристаллизацию азотнокислого аммония. После несложных манипуляций его преобразовывали в калиевую селитру. При необходимости город мог выдавать селитру десятками тонн. Теперь Москва не зависела от расположенных в Малороссии и Волжском регионе селитряниц. Там они вызревали за 2-3 года, тогда как в Индии в силу более теплого климата, селитра "созревала" гораздо быстрее, что давало ощутимые преимущества государствам, колонизирующим страну махарадж. Взамен царь обязался предоставить Мастерграду безвозмездную концессию на постройку порта в бухте Золотой Рог. После обустройства новоявленных казаков в Забайкалье Петр планировал разорвать незаконно заключенный узурпаторшей царевной Софьей Нерчинский договор и отвоевать утерянные территории. Пусть далеко, на другом краю Земли но быть вольным гораздо лучше чем ссыльным. Все бывшие стрельцы согласились с предложением.
В первых числах сентября, едва солнце приподнялось над землей, лагерь переселенцев ожил. Затоптали ночные костры, послышались суровые мужские и стенающие женские голоса. Заскрипели простые мужицкие телеги, длинная колонна тронулась в путь. Им предстояла ОЧЕНЬ длинная дорога, нелегкие труды и сражения. Приамурской Руси-быть!
Руководить великим переселением стрельцов царь назначил бывшего полуполковника Орлова. Уж больно по сердцу пришлась удаль молодца. В будущем ему предстоит стать родоначальником знаменитой династии братьев Орловых, вот только появиться на свет им предстояло на дальних восточных рубежах России. Зимовать переселенцы планировали на границе Мастерградской земли. Деревянные бараки для них уже строили артели наемных плотников. Там же их станут готовить по-новому воевать инструктора из лучших офицеров и сержантов города пришельцев.
Уцелевших Голицыных и замешанных в заговоре бояр ждала иная судьба. В последний день лета к ним нежданно вломились во дворы солдаты, велели одеться по-дворцовому и с семьями увезли во двор Преображенского приказа. Испуганно жались к мамкам малолетние дети, угрюмо молчали пышно одетые бородачи, искоса поглядывая на окруживших их верных царевых псов — преображенцев. Ждали долго, солнце уже начало постепенно склоняться к закату. Наконец из здания приказа на резное крыльцо, постукивая посохом, вышел князь Ромодановский. За ним бесшумно, словно тень крался невзрачный дьячок с свернутой в трубку грамотой в руках. Лицо царева любимца багровое от полноты и презрительное. Пристально оглядел невеликую толпу пышно одетых и испуганно смотрящих на него людей. Наверное в первый раз в собственной жизни родовитые аристократы опустили глаза перед равным. Князь усмехнулся и сделал жест дьяку. Тот развернул бумагу, краснея от натуги, начал громко читать.
— "...за вышеупомянутые вины великие государи Петр Алексеевич и Иван Алексеевич указали поместья ваши, вотчины и дворы со всем животом отписать на великих государей. А вас лишить чести и боярства и послать с женами и детями на вечную ссылку в Березов. ..."
Слабый гул прошел по толпе, пронзительно заголосили женщины. Князь указал пальцем на бывших аристократов, коротко процедил:
— Исполнять по цареву указу!
На выезде с слободы уже поджидали телеги, ссыльных усадили прямо на рогожи. Позади пристроились конные драгуны. Возчики закрутили вожжами, свистнули плети и печальный караван направился в сгущающиеся сумерки.
Царь был вельми зол на англичан из Московской компании, раздувая жилы на шее орал, дескать враги они мне, на бунт стрельцов подбивали, но после совета с матушкой — вдовствующей царицей и князем Ромодановским сменил гнев на милость. Большая часть традиционных русских товаров: строевого леса, пеньки, дегтя и много другого вывозилась в Британию и запрет торговать с ней мог больно ударить по русским купцам. Петр ограничился тем, что указом великих государей Московской компании за великие вины запретили строить и покупать дворы на русской земле, а имеющиеся со всем животом отписать на великих государей... Впрочем торговать в Архангельске англичанам не запрещалось.
Свежий ветер перемен продолжал гулять по закостенелому в старине московскому царству. Злобным, но бессильным бурчанием встретила аристократия появление намного лет раньше, чем в реальной истории, зимой 1692 года "Табель о рангах", точной копии знаменитого указа из истории попаданцев. После показательной отправки в ссылку многолюдного рода Голицыных и других заговорщиков, юному царю опасались перечить. Талантливым людям из низших сословий указ давал возможность выдвинуться. "Дабы тем охоту подать к службе и оным честь, а не нахалам и тунеядцам получить", — гласил 3-й пункт указа. Отныне, по крайней мере по закону, человека должны ценить не по происхождению а по его заслугам перед государством. Даже за требование почестей и мест выше чина при публичных торжествах и в официальных собраниях полагался штраф. Безродные, мелкие дворянчики, все те, кто отчаянно хотел перемен, горой встали за царя. Реформа стала социальным лифтом, дававшим им шанс подняться так высоко, насколько позволят им способности и удача. А Петру — возможность надеяться на улучшение работы бюрократического аппарата.
Бунт стрельцов показал Петру что с безопасностью государства от происков внутренних врагов не все ладно и необходимо создание специальных, заточенных на борьбу с предателями государства формирований. Существовавшие с времен Ивана Грозного на южной и восточной границах царства многочисленные полки городовых казаков стали основой новой службы. Указом царя создавалась внутренняя стража, призванная раз и навсегда отбить у недовольных желание "майданы" устраивать. Основной функцией внутренней стражи государи определили: обеспечение государственной безопасности.
На площадях Тулы появились царские грамоты о наборе желающих в особый полк, государь не хотел чтобы солдаты внутренней стражи имели родственные связи с москвичами. Годовой 11-рублевый оклад, солдатское "хлебное и кормовое" содержание привлекли многих неимущих и "гулящих" людей. Охотно записывались вчерашние холопы, отпущенные на волю господами слуги, выходцы из плена. Таких свозили в Преображенское, где их уже поджидали избы солдатской слободы, офицеры и инструктора Мастерграда. В отличие от бывших городовых казаков служили в новом полку не по очереди а постоянно. На него возложили дополнительные функции: охрану царской фамилии и государственных объектов. Одну из рот, вооруженную особливо от других, тренировали в качестве царских телохранителей.
Россия развивалась в сложных природно-климатические условиях, не сравнимых ни с одной другой страной, высокая заболоченность, большая лесистость, отсутствие ценных полезных ископаемых, низкое плодородие почв, суровая и долгая зима. Недоступность выходов к морю ставило страну в экономическую зависимость от государств, контролировавших побережья. Столкновение с Османской империей рано или поздно закончится, но в начале восемнадцатого века безграничные просторы Европы, Америки и Азии заполыхают военными конфликтами, известными под общим названием война за испанской наследство. Этот конфликт по масштабу потерь и территории обоснованно претендовал на звание нулевой мировой войны. Произошедшая в известной попаданцам истории Северная война, была всего лишь небольшой эпизодом этого конфликта. Участия в нем Россия избежать не сможет, страна была обречена на участие в большой войне. К концу семнадцатого века перед страной стояли три основные геополитические задачи: продолжение объединения древнерусских земель, обеспечение безопасности от набегов татар и развитие экономических и культурных связей с Западной Европой. К началу правления царя Петра эти проблемы настойчиво требовали разрешения и от успешности их решения зависело, сможет страна встать в ряд Великих держав или обречена на роль колонии более удачливых соседей. На пути развития московского государства стояла Швеция, в конце семнадцатого века обоснованно претендовавшая на звание владыки севера и совсем недавно отобравшая у России балтийское побережье. Кто-то один должен подвинуться. Попаданцы были уверены, что при условии их помощи Руси — придется шведам.
По вечерам кареты с английскими, голландскими и немецкими купцами неторопливо катились на Кукуй, к особам знатным и богатым: на ассамблею. Грея у пылающего камина зады и обтянутые чулками ляжки, лето выдалось дождливым и холодным, вели деловые разговоры, жаловались. Дескать не выгодно стало вести товар в Россию. Чуть ли не каждый месяц появляются все новые кумпанства, там коварные русские совместно с мастерградцами производят товары дешевле и качественнее. От того великий убыток западной торговле. Зато немного утешает то, что традиционные русские и новые мастерградские товары на рынках Лондона, Гамбурга и Амстердама расхватываются влет. Потом закурив трубочку ароматного табака и пропустив стаканчик пива, вина или виска, кто что любил, соглашались что могло быть и хуже после авантюры Московской компании, а так жить еще можно.
В подмосковных селах с помощью Мастерграда построили казенные консервное и макаронное производство. Едва солнце поднималось над горизонтом, в длинные мануфактурные корпуса тянулись шумные толпы рабочего люда, на крышах из труб начинал подниматься к хмурому небу густой черный дым. Во дворах суетились грузчики, с матерком сноровисто разгружали и загружали мужицкие телеги. Туда заезжали с деревянными ящиками с стеклянными банками, керамическими горшками, крышками, мукой, мясом и иным припасом. Производство банок освоило кумпанство купцов Гиркиных а металлические крышки с уплотнением из силикона импортировали из города пришельцев. Назад тянулись подводы с макаронами и ящиками консервов. Государство накапливало для армии стратегический запас продовольствия.
