Я был озадачен столь поздними изменениями, но полет был в ответственности Билли, поскольку он был командиром корабля. Я не мог приказать ему сесть на заднее сиденье. Я мог бы отказаться лететь, пока мы не вернемся к плану А или изменим наше разрешение — но время для этого уже давно прошло. Я не хотел оказаться в заднице. Если бы нас сбили, в листе разрешения ошибочно было бы указано, кто из нас на каком месте — и это могло бы иметь серьезные последствия на послеаварийном этапе, этапе побега и уклонения.
Я знал, что у Билли будет какое-то разумное оправдание, но это не останавливало меня, когда я задался вопросом, не хочет ли он идти впереди, просто потому что может пострелять. В любом случае, не было времени спорить. Нам нужно было как можно скорее оторваться от земли, а затем связаться с оперативным центром и провести соответствующее обсуждение, когда вернемся.
Это было только начало лета, но погода была невероятно жаркой и сказывалась на наших войсках. Повседневные задачи оказались в сто раз сложнее и делались в десять раз медленнее. Казалось, что у солнца была только одна цель — наказать нас за то, что мы не могли позвонить домой.
Моя боевая рубаха уже была влажной от пота и неловко цеплялась за тело. Когда я поднялся на зловеще горячую шкуру вертолета, я заметил, что Билли также страдает. Капли пота с виноградину катились по его лицу, искаженное сосредоточенностью.
Я чувствовал себя намного старше, чем на свои сорок лет в этой жаре, но мой мозг ощущал себя восемнадцатилетним, жужжащим от адреналина и возбужденным перспективой предстоящего боя. Я знал, что Билли чувствует то же самое; нам не нужно было это обсуждать. Мы оба были уоррент-офицерами 1 класса и у нас на двоих было дофига военного опыта.
656-я эскадрилья Армейского Авиационного корпуса стала первой и пока единственной эскадрильей "Апачей" в британских вооруженных силах, способной на развертывание в зоне боевых действий. Мы жили, что бы перехитрить врага и выжить, для того что бы сражаться на следующий день. Это было похоже на зависимость и ничто не могло с этим сравниться. В тот момент я искренне верил, что лучше умереть сегодня от рук талибов, чем гнить в старости, обмениваясь военными байками в доме для престарелых.
Сегодня это кажется смешным.
Я открыл дверь и защелкнул ее над входом в заднюю кабину. Я потянулся через нее, вставил ключ зажигания и повернул его в положение "Вкл".
Бестия начала шевелиться, когда в нее влилась энергия жизни из аккумулятора и щелкнули реле. Верхний передний дисплей загорелся и подтвердил, что бак полон — никаких замеченных неисправностей до сих пор.
Дисплей также имел цифровые часы, на которых выводилось время от двух датчиков GPS: 13:10:08... 13:10:09... 13:10:10...
Опоздавшие
Воскресенье, 4 юня 2006 года
13.10 местного времени
Командир 3-го десантного высадился со своего "Чинука" в затихшем теперь и хорошо защищенном поместье. Он приказал патрульному взводу выбираться из застройки и отходить на юго-запад, к более открытой местности, где могут использовать свои крупнокалиберные пулеметы без ограничивающих секторы обстрела переулков и садов.
Все еще стоя на коленях у кабины, я проревел:
— Пилоны... стабилизаторы... ВСУ готовы?
Теперь мы официально опоздали. Я надеялся, что 3-е звено сможет растянуть свое топливо немного подольше.
Тафф проверил, что бы никого не было поблизости от пилонов вооружения, плитообразных стабилизаторов или в пределах досягаемости горячих выхлопных газов вспомогательной силовой установки, которые она очень скоро будет извергать.
Со своим густым валлийским акцентом, он ответил:
— Пилоны, стабилизаторы и ВСУ готовы — готовы запустить ВСУ.
ВСУ была третьим двигателем "Апача", который использовался только для запуска всех систем и подачи сжатого воздуха для запуска основных двигателей.
В Великобритании нам требовалось около часа, что бы запустить "Апач" и быть готовыми к рулежке. Вы можете уложиться в сорок пять минут, если срежете углы и все пойдет хорошо. Здесь, в авральном режиме и в хороший день, без косяков и если система наведения и прицеливания охлаждалась достаточно быстро, все это можно было проделать всего за двадцать минут, но чаще всего между тридцатью и сорока минутами. С запущенной ВСУ, для всех задачи и целей "Апач" был готов к работе. Мы могли решить любые проблемы и дать системе наведения и тепловизору стать ледяными, что бы он мог обеспечить картинку должным образом. Все, что нам нужно было сделать, это включить главные двигатели и вытянуть мощность — двухминутное дело.
Протянувшись назад через кабину, я поднял маленькую прозрачную крышку, а затем нажал находившуюся под ней кнопку. ВСУ пробудилась к жизни. Через несколько секунд абреввиатура на кнопке засветилась зеленым светом и вскоре она работала на полную мощность.
Я надел шлем на голову, убедившись, что мои ушли не завернулись, а затем застегнул подбородочный ремешок. Теперь завернутое ухо не отвлечет мое внимание.
Я выдал гримасу, когда внутренние амортизаторы шлема опустились на сочащуюся шишку на моей макушке.
Я вытащил свой жилет выживания со своего места, и надел его. Он ощущался громоздким и плотным, когда я застегнул его и стал еще более неудобным, когда я вставил в карман спереди треугольную бронепластину.
"Цыплячья плита" была разработана для защиты жизненно важных органов в грудной полости от пуль и осколков. Когда я застегнул наружную молнию, удерживающую ее на месте, она сильно надавила на мой мочевой пузырь, делая мои ощущения еще более некомфортными и раздражающими, чем раньше.
Она была так плотно подогнана, что было невозможно сделать глубокий вдох. Но это были пустяки, если бы меня пришлось вытаскивать из кабины в аварийной ситуации. Я попытался разглядеть светлую сторону: это удержит мои органы, если в меня попадут. Давление остановит поток крови и удержит меня в сознании еще несколько дополнительных секунд.
Жара становилась для меня хорошим тоном; я действительно чувствовал ее запах. Кабина воняла как мастерская. Проводка, клей, резина, металл и все остальные материалы испытывали огромные температуры в стеклянном коконе.
Я ухватился за скобу над сиденьем и втащил себя внутрь, выгнув спину, что бы не зацепить магазин, выступающий из моего короткого карабина, закрепленного на правой стороне кресла.
Я отрегулировал положение пистолета, пристегнутого к моему правому бедру и начал застегивать пятиточечную привязную систему, которая спасет мою жизнь в случае аварии. Вы не могли не ощутить момент всемогущества в заднем кресле "Апача", на месте повелителя игрушки для мальчиков стоимостью в 46 миллионов фунтов стерлингов, со всем, что вам нужно у вас под рукой, вознесенным над вашим окружением, глядя сверху вниз на всех, кто работает кверху задницами, что бы вы поднялись в воздух.
13.13
— Ублюдок! — я отбросил ручку циклического шага и поморщился.
Я сделал себе мысленную заметку, второй раз за несколько недель: не прикасаться к черным объектам в кабине "Апача", пока не наденешь свои чертовы перчатки. Вдобавок к ожогу, я еще врезался локтем в магазин карабина, когда отдернул руку. Тафф ухмыльнулся как маньяк и поднял свою руку. У него на ладони было пятно с волдырем, в сравнении с которым мой выглядел жалко.
Я пристегнул мой планшет к моему левому бедру и открыл, что бы прочесть лист формата А5 с информацией о миссии. Планшет также содержал жизненно важную оперативную информацию. Не все стоит держать в памяти.
Я приготовил свежий лист бумаги, что бы записывать жизненно важные координаты в пылу боя.
Сетка на коже между большим и указательным пальцем моей правой руки побелела; я уже видел начинающий вспухать волдырь. Я задался вопросом, какой же температуры должна была быть ручка циклического шага после прожарки в кабине полуденным солнцем.
Жара в кабине была все еще нестерпимой. Каждый вдох обжигал мои ноздри. Это была самая жаркая часть дня; солнце было прямо надо мной и било сквозь стекло кабины, превращая ее в скороварку.
В течении нескольких секунд, внутренности моего шлема были насыщены потом; он собирался в ручьи под оголовьем и заливал мои глаза, прежде чем стечь по моему носу на переднюю часть жилета выживания.
Мои глаза жгло как в аду, но вытирать их не было смысла. Их мгновенно заливало, и мои руки были слишком заняты, мечась по кабине, заставляя этот высокосложный летающий компьютер проснуться и быть готовым к взлету.
Тафф плотно закрыл дверь кабины и я переключил кондиционер на пятнадцать градусов. Это была постоянная битва, что бы снизить температуру на один градус. Было много металла, излучающего много тепла.
13.15
Патрульный взвод снова попал под огонь, как только они попытались отойти. 3-е звено продолжило поддержку. Не успели они начать стрельбу, как патрульный взвод разобрался с задержкой и снова начал движение в безопасное место.
Мы потратили следующие пятнадцать минут, что бы запустить все системы. Нам не нужно было разговаривать друг с другом. Наши руки, казалось, были смазаны, когда они двигались вокруг множества переключателей, кнопок, рычагов и клавиш.
В этом случае наш "Апач" запускался быстро и без косяков, но у Ника и Джона были серьезные проблемы со связью. Они могли использовать только единственный канал связи между вертолетами, вместо обычных наших четырех.
В разделе "критически важного оборудования" сегодняшнего доклада мы указали минимум два радиоканала, требующиеся ГБР/ГРГ, но они не могли просто взять запасную машину. У нас было только четыре "Апача" в зоне боевых действий, два из которых уже были на задании.
Согласно инструкции, Дикарь Пять Один был единственным "Апачем" в Афганистане, готовым к запуску. Теоретически, выполнение боевой задачи должно было быть прервано. Мы с Билли не могли лететь в одиночку. Мы опирались друг на друга для взаимной поддержки и для того, что бы поддерживать постоянный поток огня. Но там были парни, которые зависели от нас. Я слишком наседал на босса в последнее время; слава Богу, это не я должен был принимать решение. Как на командующего миссией для нашей пары "Апачей" эта ноша упала прямо на идеально сложенные плечи Ника.
Его вызов прозвучал в наушниках шлема.
— Дикарь Пять Один, это Дикарь Пять Ноль. Как я вижу, у нас нет выбора.
— Ник собирается прерваться, старина — пробормотал я Билли — У него нет опыта, что бы идти против условий отмены в пользу 3-го десантного.
— Я согласен. Он будет следовать протоколу.
Ник буквально только закончил свой пилотский курс, когда он присоединился к нам на нашей переподготовке для "Апачей". Он был полон энтузиазма, но опыта у него было ноль.
Ник вернулся.
— Я бы предпочел транслировать сообщения между нами, чем оставить парней без прикрытия. А мы попробуем тем временем починить связь по пути. Что ты думаешь?
Возможно, он был неопытен, но быстро учился. Мы поддержали его обеими руками; 3-й десантный был в ожесточенной перестрелке и нуждался в нашей поддержке.
Я ответил:
— Дикарь Пять Ноль, это Дикарь Один. Понял, мы можем говорить с наземными войсками.
Если их связь не будет починена к тому времени, как мы туда доберемся, мы скоординируем огонь с нашего вертолета, направляя Дикаря Пять Ноль по единственному радио, которое им было доступно.
13.30
Я быстро проморгался, что бы очистить глаза от соли, но в процессе зацепил шишку на голове.
Я представил себе, как моя дочь смотрит на меня и катается от смеха, не в силах сдержать хихикание, независимо от того, насколько серьезное лицо я пытался поддерживать, и мой сын воспроизводит мой суровый ответ ему, всякий раз, когда он ушибался: "Будь мужиком, пап!". Я улыбнулся, неудачи были забыты.
Радио сыпало передачами, от того, что звучало как вся Британская армия. Я мог периодически расслышать голос Криса, а затем тот же самый страдальческий вопрос из оперативного центра: "Как быстро вы сможете подняться в воздух?"
Мне хотелось заорать: "Столько, сколько потребуется, вот почему мы должны были быть здесь несколько часов назад", но я сумел удержать рот на замке. Теперь в любую минуту 3-е звено будет вынуждено оставить позицию, в то время как 3-й десантный будет лишен прикрытия "Апачей". Мы делали все возможное, что бы покинуть землю так быстро, как только возможно.
К текущему моменту у 3-го звена должен был выйти на ноль боевой запас топлива — топливо, необходимое для боя до самой последней минуты, когда нужно возвращаться на базу. Они, должно быть, подъедали свои резервы, что бы обеспечить прикрытие до этого времени. Мы называли его "птичьим", как "птичий отход": самый последний возможный момент безопасного отхода, возвращаясь по прямой линии, от А до Б, летя со снижением от первоначальной высоты, что бы приземлиться с минимальным разрешенным остатком горючего.
Если они останутся еще на двадцать минут, была реальная возможность, что они не доберутся до дома. Съешьте ваш "птичий запас" и вы потеряете свои крылышки навсегда, если не продержитесь на парах в баках.
Я взглянул на другой "Апач", когда наши лопасти начали вращаться.
Что за чудесный вид: Красавица и Чудовище, слитые в одно целое. На мой взгляд, его хищный профиль был прекрасен. Ни дюйма лишнего веса, ни единой лишней гайки или болта. Все было разработано в едином комплексе, что бы создать идеальную летающую убийственную машину. Боеголовки и стволы пушек угрожающе ощетинились на его гладких, идеально отполированных поверхностях; один вид, что одна из таких штук идет на вас, было достаточно, что бы мороз пробрал большинство наших врагов до самого сердца.
Я передал "Готов" Нику и Джону и мы получили в ответ два клика, два быстрых нажатия на кнопку передачи, что бы сказать о том, что наше сообщение принято и понято и он приступает к выполнению. Мы не были действительно готовы, но если дело было спешным, мы были в достаточно хорошем состоянии, что бы взлететь.
Кондиционер наконец выиграл свою битву с жарой, и температура медленно падала. Пот больше не стекал по моему лицу.
Пришло время для проверки оружия. Я активировал пушку и почувствовал гул под ногами, когда его гидравлика ожила.
— Пушка идет вправо, Тафф — предупредил я.
Пушка имела достаточно мощности, что бы поднять "Апач" как домкратом полностью с его шасси, если вы посмотрите вниз своим правым глазом, без учета где находитесь. Если бы я быстро посмотрел направо, она могла бы переломать Таффу ноги.
Когда я перемещал пушку по кругу, Тафф говорил мне где она была.
— Полностью вправо... двенадцать часов... полностью влево.
Пока у нее была свобода перемещений, я мог разобраться с любыми другими косяками в полете; остальные проверки систем вооружения могли подождать. НАР и пусковые управляемых ракет должны будут тоже подождать, пока мы не поднимемся в воздух.
Моя левая рука прошлась по кабине, проверяя настройки переключателей, в то время как правая ухватилась за остывший наконец рычаг циклического шага. Я щелкнул по кнопке-коромыслу большим пальцем правой руки, изменив символы, проецируемые в правый глаз, на режим висения.
