Маг и его кошка

— Угу. Падать друг другу в объятия по этому поводу не будем, ладно? Я понял — ты развлекала ундландских бездельников. А как тебя занесло к культистам?

Она выдохнула. Тяжело, сквозь зубы.

— Когда королева Хельга умерла родами, его величество продал меня на Арену.

— Почему я не удивлен? Предательство в крови Скъельдингасов. Со времен короля Фенга Первого. Какой шутник назвал его Справедливым?

— Ты так хорошо знаешь королевскую фамилию?

— Лучше, чем хотелось бы. Итак, тебя продали на Арену?

— Так я вернулась в Рондомион, но хозяев ждало разочарование. Я отказалась сражаться на потеху толпе. Они не смогли меня заставить, как ни старались. Тогда они отдали меня культистам.

Да уж. Я немного знаком с миром подпольных боев и могу представить, какими методами Тильду пытались научить послушанию.

— Почему?

— Что "почему"?

— Почему ты отказалась сражаться? Гладиаторам живется совсем неплохо. Особенно тем, кто побеждает, а ты была бы из таких, к ясновидцу не ходи. Сытная еда, мягкая постель, развлечения в избытке.

— Потому, что я — Мастер воин, а не убийца! Мое искусство не для праздного веселья, — скрытая гордыня ее слов заставила меня улыбнуться.

— Ты — дура и чистоплюйка. А ну-ка иди сюда, капитан! Будешь мне помогать.

Она послушалась. Ну, хвала богам, я уже подумал, что последние двенадцать лет напрочь выбили из Тильды представления о воинской дисциплине.

— Держи и тащи на счет "три". Раз, два...

Да! Чтоб я сдох, у нас получилось выволочь этот булыжник! Пахнуло мерзлой землей и отсыревшим мелом. Я сунул руку в образовавшуюся щель и встретил пустоту. За стеной действительно находилась шахта.

— Ты сделал это? — потрясенно пробормотала фэйри.

— Угу. Иди будить коротышку, пока я вытаскиваю остальные. Мы уходим.

Она тормошила Ринглуса, а я вынимал камни, расчищая лаз. Монгрел стонал и вздыхал, но в себя не приходил, а я понял, что не могу больше ждать.

— Разведаю дорогу, — бросил я Тильде и ужом ввинтился в дыру.

Это был туннель, прорубленный в мягком известняке. Шпага цеплялась за стены, пришлось отстегнуть ее и взять в руку. Туннель то расширялся, то сужался. Пару раз я думал, что совсем застряну, но обошлось. Я прополз не меньше сорока футов, когда рука встретила пустоту.

Впереди была вертикальная шахта.

Возможно, стоило вернуться. Я не знал ни точной глубины колодца, ни что находится наверху. И уже было ясно, что лезть сюда вместе с моими спутниками, которые едва на ногах стоят, полное безумие.

Но время! У меня не осталось времени для любого другого плана.

Я крутанулся и наполовину высунулся из туннеля, ощупывая стенки колодца. Шороховатые, в наледи, не за что уцепиться.

По шахте гулял морозный, пахнущий снегом и свободой ветер. Я вдохнул его и понял, что должен попытаться.

Мягкий известняк крошился без усилий. Думаю, я мог бы выскрести его и ногтями, но с кинжалом из альвийской стали получилось существенно быстрее.

Страшнее всего было покинуть безопасный туннель и ступить на крохотные выступы, что я вырубил в теле камня. Из-под подошв посыпался известковый песок и мелкие камушки. Я переждал с минуту и принялся за работу.

Это было не столько тяжело, сколько нудно и утомительно. Упираясь в стенки шахты, вырубить опору. Подвинутся чуть выше. И снова вгрызться кинжалом в мягкое тело камня.

Известь оседала в волосах, скрипела на зубах, сколько ни отплевывался.

Нахлынуло странное отупение. Я полз, отвоевывая по полфута с каждым рывком, и не думал ни о Тильде с Ринглусом, оставшихся внизу, ни о том, что буду делать дальше.

Или что буду делать, если не успею вовремя.

К моменту, как над головой показалось серое, забранное решеткой небо, я совершенно потерял чувство времени.

Она была заперта, но замок проржавел насквозь. Углубив опоры для ног, я уперся руками в стенки колодца, а спиной в решетку и вынес ее.

Свобода.

Я вывалился из шахты, глотая колкий воздух, и засмеялся, как умалишенный. Да! Да, сожри Черная мою душу! Я сделал это!

Оставались мелочи. Добраться до дворца княгини. И, если братья были правы, говоря, что я — любимец Леди Удачи, моя тень еще ждет по ту сторону зазеркалья. Клянусь, что больше никогда не расстанусь с этой бестией!

А потом вернуться и вытащить Тильду с Ринглусом.

— Эй, с вами все в порядке? — раздался над головой знакомый голос.

Я перевернулся и снова засмеялся. То ли само его присутствие, то ли испуганный вид изрядно насмешили.

— Джа... Джанис, — выговорил я и сплюнул известку. — Привет, братец. Что ты тут делаешь?

— Элвин? — он сглотнул и заозирался. — Тебя ищу. Весь город слышал про обвал. С тобой все в порядке? Выглядишь, как покойник.

— Как восставший тамерский покойник, — еще сильнее развеселился я. — Прямо из известковой гробницы. Все в порядке, но мне нужна лошадь. Срочно!

— Можешь взять мою.

— Отлично. Так, слушай. Там внизу Тильда и Ринглус. Будь любезен, помоги им вылезти и проводи до Старины Честера. А потом мы с тобой причастимся к тайнам Ордена, — я попробовал встать, и меня повело.

Брат покачал головой.

— Тебе нужен отдых и лечение.

— К Черной отдых! Мне нужна моя тень!

Франческа

Элвин уехал с утра. Джанис и вовсе не ночевал в своих покоях. Я проверила работу брауни, распорядилась насчет ужина, дала задания на завтра, убралась в часовой комнате. До вечер еще несколько часов, а я снова наедине со своей праздностью.

В доме мага нет рыцарских романов — только занудные научные и философские трактаты. От нечего делать я беру "Описание полуострова Альбы и островов к нему примыкающих, записанное со всем тщанием со слов Брана Бенгигейда скромным слугой божьим Посидонием Лурийским". Оно написано так скучно, что я трижды засыпаю за книгой, а когда закрываю ее, понимаю, что не помню ни слова.

Мне совсем нечем себя занять, поэтому я опять превращаюсь в пушистую хищницу.

Маленькая Фран — так я ее назвала. Она умеет падать, не расшибаясь, может за себя постоять и видит в полумраке. Она смотрит на мир куда проще меня, оттого все предметы вокруг охотно рассказывают ей свои истории. Ушки-локаторы ловят дальние, еле слышные звуки — шебуршание брауни в подвале, поскрипывание древесной лозы за окном. А запахи...

Запахи теперь — открытая книга, с увлекательным сюжетом. Маленькая Фран умеет ее читать. И обучает меня этой науке.

Отчасти маленькая Фран примирила меня с ошейником. Но лишь отчасти. Я помню о власти, что дарует Элвину унизительная удавка, беспредельной власти над моей душой и телом. Пусть маг не отдавал больше приказов, я знаю, что он может сделать это в любое мгновение.

Я стою у дверей в покои Джаниса. Принюхиваюсь, втягивая воздух, пытаюсь разобрать, о чем могут поведать запахи брата Элвина.

Запахи двух его братьев. Чуть раньше в этих комнатах жил Фергус.

В Дал Риаде любят говорить, что любопытство сгубило кошку. Я надеюсь, эта присказка не про меня. Я же не лезу в вещи Джаниса! Даже не захожу внутрь! Просто стою у двери

Стою и слушаю запахи.

Ничего интересного. Лошадиный пот, еда, другие люди — все едва уловимо, налетом, отзвуком в воздухе. И еще книги — пергамент древних рукописей. От Элвина тоже часто пахнет книгами. Книгами, имбирем и костром. Мне нравится этот запах...

Я уже собираюсь уйти, когда ловлю почти незаметную, смутно знакомую нотку — травы. С этим запахом связано что-то недоброе. Приникаю к щели, снова втягиваю воздух, пытаюсь вспомнить откуда он мне знаком и почему от него хочется выгнуть спину и зашипеть.

Шум и голоса снизу нарушают концентрацию. Я пушистой тенью лечу вниз, навстречу резким запахам земли, извести, крови, железа и смерти.

Замираю у лестницы. Маг выглядит ужасно, хуже, чем в прошлый раз, когда пришел раненым. Весь в серой меловой пыли. Волосы выпачканы в крови, кровь на лице. Присыпанная известью, запекшаяся она кажется черной.

Элвин слишком беспечен, слишком любит ходить по краю. Однажды это дурно закончится.

Его смерть подарит мне свободу. Пойму ли я сразу, что мой хозяин мертв? Спадет ли сам собой ошейник? Или я еще долго буду ждать его возвращения, пока не рискну выйти из башни, чтобы понять, что ничто больше не удерживает меня внутри?

Во все глаза смотрю на двух его спутников. Изможденная женщина с изуродованным лицом и совсем низенький, ниже меня-человека почти на голову, бородатый мужчина. На нем не видно ран, да и в воздухе нет запаха его крови, но опустошенное, безжизненное лицо отчего-то наводит на мысли о лицах покойников.

Из одежды на них только жуткие грязные рубахи до пят. И еще их окружают странные запахи. И мужчина, и женщина несут на себе резкую, едкую вонь реактивов. Похожим образом пахнет в лаборатории на втором этаже. Но главное — запахи их тел. Они не человеческие, и даже не звериные. Скорее ближе к полуденному лесу. И даже кровь незнакомки отдает не столько железом, сколько дубовой древесиной.

Как ни старалась я ступать скрытно, Элвин все же замечает меня и расплывается в счастливой улыбке.

— Вы вовремя сеньорита. У нас гости. Не знаете случайно, что там с покоями на четвертом этаже? — и, обращаясь к своим спутникам, извиняющимся голосом. — Я не заходил в них двенадцать лет. Боюсь, там сгнило все, включая стены.

— Не важно, — усмехается женщина. — Я мечтаю только о ванной.

— Разделяю твои чувства.

— Гостевые покои в порядке, — возражаю я, снова превращаясь в человека.

Эти комнаты и вправду не годились для жизни. Там было ужасно — валики пыли, рассадник моли в шкафах, мышиный помет на полу. Но не далее как три дня назад я заставила брауни отдраить четвертый этаж, вымести пыль, выкинуть заплесневевшие покрывала и гардины.

— Прошу простить мои манеры, — тянет маг с таким видом, будто находится на званом вечере. — Совсем забыл вас представить друг другу. Франческа, это Тильда фрой Атли и Ринглус... не знаю как его по батюшке. Они поживут у нас какое-то время. Надеюсь, вы не возражаете против гостей? Тильда, это — Франческа Рино. Моя... а, неважно!

Смешно, но мне становится приятно, что он не назвал меня своей рабыней. Хотя они и так догадаются по ошейнику, можно не сомневаться.

А еще я вдруг понимаю, что несмотря на рану и усталость Элвин в отличном расположении духа. Даже вспомнить не могу, когда видела раньше его таким довольным. Кажется, еще в Рино, до того розыгрыша.

— Тебе опять нужно к врачу, — с упреком говорю я.

Он подмигивает:

— У нас все еще есть Джанис, сеньорита. Будьте лапушкой, проводите гостей в их покои и распорядитесь насчет ванной, — и не слушая больше моих слов, поднимается по лестнице, тяжело опираясь о стену.

Ну вот, что ты будешь с ним делать!

* * *

Элвин стучится в мою дверь за полчаса до рассвета.

Я с трудом продираю глаза — за окном еще темно, в комнате и того темнее. Зевая, бреду открывать. Не откроешь — сам войдет, и спрашивать не станет.

Он с любопытством осматривает меня в ночной рубашке. Можно подумать, ему в новинку это зрелище. Не насмотрелся за все время, что мы путешествовали? Я мгновенно завожусь от раздевающего взгляда и одобрительной ухмылки. Скрещиваю руки на груди, цежу сквозь зубы:

— Что вам угодно, мой лорд?

— Не злитесь, сеньорита. Одевайтесь и пойдем. Впереди похороны.

— Похороны?

— Дочь Ринглуса. Она погибла вчера.

Конечно, мне никто ничего не удосужился рассказать. Кто станет делиться наболевшим с рабыней?

Вчера гости были слишком измучены, я побоялась надоедать им с расспросами. Показала комнаты, приказала брауни наполнить ванну и подать ужин. Потом появился Джанис, было много суеты, все собрались в гостевых покоях и что-то обсуждали.

Все, кроме меня. Меня никто не позвал. Я же прислуга.

Я так обиделась на это пренебрежение, что обернулась кошкой и пошла подслушивать у двери. И совесть меня не мучила совершенно!

Узнать удалось не так уж и много. Сначала Джанис всех лечил магией. Потом Элвин захотел немедленно отправиться "потрошить подвалы Ордена", а Джанис возражал и говорил, что, как врач, после всего произошедшего категорически настаивает на отдыхе. И еще что-то про тень, которой нужно время на адаптацию. Элвин отвечал, что тень привычная и вообще она отлично себя чувствует, как и сам Элвин.

Они ругались, пока Элвин не начал зевать, а потом задремал на полуслове. Тильда разбудила его, маг сонно пробормотал "Твоя взяла, умник. Завтра, так завтра" и отправился в свою комнату.

Я еле успела отпрыгнуть от двери, когда он вышел.

— Это не обязательно, — говорит Элвин. — Только если хочешь.

— Я хочу.

— Тогда одевайся теплее. У реки холодно.

Насколько нелишним было это предупреждение я понимаю всего десять минут спустя. Стоит густой, липкий туман, тянет от реки бледные пальцы. Резкие порывы ветра рвут в клочья его кисею, пробираются под плащ, выдувая остатки тепла. Черные развалины дворца в туманном молоке, как спины притаившихся хищных чудовищ.

Мы доходим до излучины реки и встаем над обрывом. Как раз там, где Темес делает крутой поворот, изгибаясь петлей. Всего в двух футах меня кончается берег — высокий, чуть присыпанный снежной крошкой. Где-то внизу плещет темная вода. От нее тянет промозглой сыростью. Над головой рваный туманный плащ, в дырах мелькает обложенное тучами небо — все оттенки ультрамарина.

Оба наших гостя в одежде с чужого плеча. Костюм Элвина болтается на Тильде. Костюм Джаниса безбожно велик Ринглусу. Но только дурак или полный циник смог бы посмеяться над их бедственным видом.

Я не знаю, что довелось пережить Тильде и Ринглусу, но догадываюсь, что перед их злоключениями моя собственная история покажется доброй сказкой.

Лицо бородача непроницаемо — безжизненная алебастровая маска. В руках он держит завернутый в алую ткань сверток, и мое сердце сжимается от странной тоски, когда я понимаю, что находится внутри.

Смерть... перед ней равно беспомощен каждый.

— Здесь, — командует Элвин.

Все так же молча — я не помнила, чтобы за все время пребывания в нашем доме он произнес хоть слово — Ринглус опускает свою ношу на мерзлую землю и отступает.

Ни поминальных молебнов, ни торжественных речей. Маг сводит руки, и пламя вспыхивает, гудит, разгоняя туманную сырость. Огонь ослепляет, меня окатывает волной жара, и я невольно делаю шаг назад. Ярко-оранжевое пламя горит без дров, почти не дымя. Я боялась тошнотворного запаха паленого мяса, но его нет. Только смолистый и крепкий дух, что дают, сгорая, еловые ветви.

Элвин достает окованную серебром чашу и наливает в нее из фляги тягучей, почти черной жидкости.

Она темна, но чуть отливает в красный, как венозная кровь. Запах рябины смешивается с запахом костра.

Маг отпивает глоток, отдает мне чашу, жестами показывая, что надо пригубить напиток и передать дальше, по кругу. Я стесняюсь спросить, что это за жидкость. Страшно нарушить рисунок незнакомого ритуала.

Она почти нестерпимо терпкая. Сладкая и горькая одновременно. И неожиданно крепкая. Чаша проходит круг и снова отправляется в странствие. Еще дважды она оказывается в моих ладонях, пока догорает костер, превращая тело незнакомки в пепел. От алкоголя становится теплее. Я чувствую, что согрелась и даже чуть захмелела.