— Снова нападение фагоров? Что же нам делать?
Шэй Тал отвернулась от неё.
— Мы с лордом Эмбруддока больше не разговариваем друг с другом. Ты должна пойти к нему и сказать, что враг у ворот, пока он пьянствует со своими прихвостнями. Скажи ему, что я не приму участия в битве, как это было когда-то. Иди и скажи это ему!
Бри поспешила к Аозу Руну. Фреир уже зашел, свет его поджег облака в западной стороне неба. Дождь начался снова.
Подходя к Большой Башне, Бри услышала громкое пьяное пение. Аоз Рун с друзьями расположился прямо в нижней комнате башни, служившей стойлом. Лица их лоснились от жира, на столе стояли кувшины с бетелем. Жареный гусь был гвоздем стола. От него исходил такой запах, что у Бри потекли слюнки. Уже давно, как и Шэй Тал, она питалась черствыми лепешками.
За столом, кроме Аоза Руна, сидели три новых лейтенанта с их женами, новый мастер кожевенной гильдии Райнил Лайан, его жена Дол и Ойра. Они одни обрадовались появлению Бри. Бри уже знала — Рол Сакиль гордо объявила всем об этом — Дол носила в своем чреве ребенка от Аоза Руна, нового наследника Эмбруддока и Олдорандо. Лэйнтал Эйн Ден был забыт.
На столе уже горели свечи, но в углах комнаты было темно и там собрались собаки. Запахи пищи смешались с едким запахом псины. Мужчины были потные, раскрасневшиеся от выпивки, хотя в комнате было довольно прохладно. По грязным стенам стекали струйки воды, с углов свисала паутина. Бри окинула это всё одним взглядом, затем подошла к Аозу Руну и передала ему новости.
Хотя Аоз Рун был и пьян, он сразу же вскочил на ноги. Его пес Курд яростно залаял. Дол пнула его ногой, чтобы он замолчал. Собутыльники Аоза Руна недоуменно переглядывались, тщетно силясь понять происходящее. Аоз Рун обошел вокруг стола, похлопывая их по плечам.
— Тант Эйн, предупреди всех и собери охотников. Вутра тебя побери, почему у нас давно нет охраны? Поставь часовых на башни, пусть следят днем и ночью! Фаралин Ферд, займешься женщинами и детьми. Запри их всех в Женской Башне. Дол, Ойра, вы останетесь здесь. Элин Тал, у тебя громкий голос — ты будешь стоять на башне и передавать все донесения часовых. Райнил Лайан, ты будешь отвечать за людей из гильдий. Собери их всех и вооружи.
Отдав распоряжения, он приказал приступить к выполнению, а сам стал нервно расхаживать по комнате. Затем он повернулся к Бри:
— Хорошо, женщина. Я хочу сам посмотреть на вашу птицу. Ваша башня самая северная. Я посмотрю оттуда. Идем! И горе тебе, если это ложная тревога!
Он быстро пошел к двери, собака бросилась за ним. Бросив последний взгляд на жареного гуся, Бри пошла за лордом. Весь город уже был наполнен криками, беготней. Небо затянуло тучами, начало темнеть. Теплый дождь продолжал лить. Растительность с благодарностью принимала живительную влагу.
Ойра побежала за отцом, счастливо улыбаясь, несмотря на грозный запрет. Её сине-голубая одежда из шкуры хоксни струилась вокруг её стройного тела.
— Мне не часто приходится видеть тебя таким озабоченным и неподготовленным, отец! — весело сказала она. Несмотря на угрозу, она была очень рада, что Лэйнтал Эйн всё же оказался прав.
Он бросил на неё угрюмый взгляд. Его лицо было прорезано морщинами. Ойра внезапно поняла, что её могучий отец уже перевалил вершину зрелости и приближался к старческим летам. Это открытие очень больно задело её.
Возле башни он жестом приказал дочери и Бри остаться, а сам бегом бросился наверх. Шэй Тал вышла к нему из своей комнаты — но он просто прошел мимо, даже кивком не поздоровавшись с нею. Она пошла за ним по лестнице, вдыхая его запах.
Аоз Рун встал возле парапета, обозревая погружающиеся в темноту окрестности. Птица всё ещё кружила в воздухе. Однако в той стороне не было видно никакого движения. Шэй Тал, стоя сзади, молчала.
— Пока видна только одна птица, — наконец сказал Аоз Рун.
Она не ответила. Аоз Рун хмыкнул.
— И возможно фагоров нет за нею.
Не повернувшись и не изменив своего положения, он вдруг горько заметил:
— Как всё изменилось с того времени, когда мы были детьми!
— Да. Иногда мне кажется, что это колдовство, — наконец ответила Шэй Тал.
Когда он повернулся, на его лице явственно виднелась печаль. Он старался из всех сил скрыть её. Они тревожно смотрели друг на друга. Она — на его мокрое лицо, на котором было написано, что на душе у него лежит нечто, что нельзя выразить словами. Он смотрел на морщины под её глазами, на белые нити, появившиеся в темной копне её волос. Аоз Рун вдруг понял, насколько сам состарился.
— Видимо, всё же есть опасность, — наконец сказал он, чтобы отогнать пронзившее его болью ощущение. — Идем и посмотрим, если хочешь.
Шэй Тал вновь не ответила. Он решительно пошел вниз, уже сожалея о своём приглашении. Они спустились вниз, где их уже ждали охотники. Курд, его собака, жалась к его ногам. Привлеченный тревожными криками, появился Лэйнтал Эйн с копьём в руке. Он теперь тоже жил на окраине города, за городской стеной. Остальные жители старались не замечать его, боясь навлечь и на себя гнев лорда.
Он и Аоз Рун посмотрели друг на друга. Оба не сказали ни слова. Затем Аоз Рун молча вытащил меч и пошел туда, где в небе кружила белая птица.
Им пришлось пробираться сквозь густые кусты, которые сбрасывали на них накопленную во время дождя воду. Женщинам пришлось хуже всего, так как они шли за мужчинами и вся вода, льющаяся с потревоженных веток, доставалась им.
Они проникли в рощу молодых деревьев, стволы у которых были ещё тоньше человеческой руки. Здесь тоже стояла старая башня, два верхних этажа которой уже обрушились. Её вплотную обступили заросли. А за ней, на поляне, они вдруг увидели фагора верхом на кайдаве. Над его головой кружила птица, издавая хриплые предупреждающие звуки.
Люди остановились. Женщины инстинктивно сбились в кучу, собака с рычанием прижалась к земле.
Фагор сидел спокойно, положив руки на луку седла. Его меч был за спиной. Он не был готов к встрече с врагом. Глаза его расширились, уши встрепенулись. Это было его единственное движение.
Дождь намочил шкуру фагора и она свисала мокрыми клочьями. Кайдав тоже стоял неподвижно и только крутил головой со страшными рогами. Было видно, что он проделал тяжелый путь, так как под его шкурой вырисовывались ребра, а из многочисленных царапин, оставленных колючками, сочилась желтая кровь.
И вдруг внезапно всё изменилось, пришло в движение. Шэй Тал выскочила вперед и встала перед кайдавом. Она подняла правую руку в повелительном жесте. Фагор не шевельнулся. Но он не превратился в лед.
— Отойди, Шэй Тал! — крикнула Бри, видя, что магия не сработала.
Но Шэй Тал, как зачарованная, двинулась вперед, устремив свой взор на страшного врага. Спускались сумерки, тени сгущались. Это давало преимущество фагору, который прекрасно видел в темноте.
Шэй Тал шаг за шагом двигалась вперед, не сводя горящих глаз с фагора. Неподвижность чудовища была уже неестественной. Её магия работала!..
Подойдя к фагору ещё ближе, Шэй Тал вдруг поняла, что это самка, гиллота. Тяжелые отвислые коричневые груди виднелись под свалявшейся шерстью.
— Назад, Шэй Тал! — крикнул Аоз Рун. Он бросился вперед, держа наготове меч.
Теперь, увидев явную угрозу, гиллота всё же двинулась. Она выхватила свой меч с кривым лезвием и пришпорила кайдава.
Тот ринулся вперед с необычайной скоростью. Он несся по узкой тропе, как таран, выставив острые рога. Шэй Тал с криком нырнула в густой кустарник. Собака с лаем пыталась ухватить кайдава сбоку.
Гиллота пригнулась в седле и попыталась поразить Аоза Руна. Тот отпрянул, инстинктивно вскинув оружие, и почувствовал, как смертоносное лезвие просвистело возле его носа, выбив из его рук меч. Лэйнтал Эйн упер своё копьё в землю, направив его в грудь кайдава, и присел, готовясь к отражению атаки.
Кайдав остановился так же мгновенно, как ринулся вперед, всего в нескольких дюймах от копья юноши, и бешено закрутил головой, стараясь достать неугомонного пса рогами.
Аоз Рун вдруг ухватился за кожаный ремень подпруги и неожиданно ловко вспрыгнул на замершего кайдава позади седока. Тот тут же вскинулся, рывком вздернув круп.
Сначала казалось, что Аоз Рун упадет с кайдава. Однако он перехватил левой рукой горло гиллоты и удержался за ней, оставаясь вне досягаемости её меча.
Гиллота попыталась ударить его головой, тяжелой, как дубина. Одного удара было бы достаточно, чтобы оглушить человека. Но Аоз Рун успел отклониться назад. Он выхватил из-за сапога длинный нож и нанес удар изо всех сил. Нож вонзился между ребрами гиллоты. Она резко выпрямилась и пронзительно вскрикнула. Её кривой меч упал в кусты.
Кайдав внезапно сел на задние ноги и гиллота вместе с лордом Эмбруддока свалилась на землю. Аоз Рун чудом успел откатиться в сторону, а гиллота рухнула, словно тяжелая колода, расплескав топкую грязь.
В небе появилась белая птица. Она пронзительно кричала, потом вдруг спикировала на Аоза Руна, пытаясь защищать свою госпожу, — но его пёс вдруг высоко прыгнул и вцепился в её ногу. Птица била его кривым клювом, крыльями, но пёс был гораздо сильнее и через секунду птица оказалась на земле. Курд прижал её передними лапами. Затем он переменил хватку и схватил её за горло. Через мгновение птица мертвой распласталась на земле. Гиллота была тоже мертва — она умерла ещё раньше, чем упала. Аоз Рун со стоном поднялся с земли.
— Клянусь первородным камнем, я стал слишком стар для такой работы, — устало пробормотал он. Шэй Тал стояла в отдалении и плакала. Её магия в один миг превратилась в ничто.
Они услышали вдали испуганные крики Танта Эйна и ответили ему. Аоз Рун пихнул ногой гиллоту, и она тяжело перекатилась на спину. Люди с любопытством рассматривали мертвого врага, его свалявшуюся шерсть, которая местами вылезала, обнажая коричневую морщинистую кожу. Ойра и Бри даже заглянули в открытый рот гиллоты, откуда сочилась густая желтая жидкость, заменявшая фагорам кровь.
— Она была чем-то больна, — сказал им Аоз Рун. — Поэтому она так ослабела. Держитесь от неё подальше. Пусть рабы-фагоры зароют её труп.
Но Лэйнтал Эйн нагнулся над мертвой гиллотой и смотал веревку, обмотанную вокруг её талии. Он взглянул на Ойру:
— Ты хотела, чтобы я совершил что-то великое. Может, теперь я смогу это сделать.
Веревка из растительных волокон оказалась очень хорошей: крепкая, легкая. Гораздо лучше, чем веревки из жил стунжебага. Лэйнтал Эйн намотал её на руку.
Собака уже утомила кайдава. Громадное животное стояло, закатив глаза, и не делало попыток к бегству. Лэйнтал связал петлю и набросил на шею кайдава. Затем он осторожно подошел к животному.
Аоз Рун уже отдышался, поднял меч и сунул его в ножны. В это время прибежал и Тант Эйн.
— Нужно следить, но эта гиллота была одна, — сказал ему Аоз Рун. — Она уже была близка к смерти. Пожалуй, можно продолжить наше празднество!
Он похлопал Танта Эйна по плечу, и, не обращая внимания на Лэйнтала, взглянул на Шэй Тал и Бри.
— Я не враг вам, что бы вы ни думали, — сказал он им. — Вы хорошо сделали, что подняли тревогу. Я считаю, что мы не должны больше ссориться, как дети. Это унизительно и глупо. Пойдемте с нами на празднество — мои новые лейтенанты будут рады вам.
Шэй Тал отвернулась от него.
— У нас с Бри другие дела.
Но Бри вспомнила запах жареного гуся. Он всё ещё стоял у неё в носу. Ради него она была готова даже оказаться в той гнусной грязной комнате. Она преданно посмотрела на Шэй Тал, но голодный желудок победил. Искушение было слишком сильным. Уже несколько теннеров она не брала в рот горячего жаркого.
— Я пойду, — сказал она, вспыхнув.
Лэйнтал Эйн положил руку на дрожащую спину кайдава. Ойра стояла рядом. Она повернулась к отцу и холодно сказала:
— Я не пойду, останусь с Лэйнталом.
— Делай, что хочешь, — грубо ответил тот и тяжело зашагал с Тантом Эйном по тропинке. Бри, чтобы не отстать, пришлось почти бежать за ними.
Кайдав стоял, покачивая головой и искоса поглядывая на юношу.
— Я приручу тебя, — сказал Лэйнтал. — Мы, я и Ойра, будем ездить на тебе по горам и долинам.
Они пошли обратно, протискиваясь через толпу соплеменников, собравшихся посмотреть на поверженного врага. Вместе они пришли в Эмбруддок, чьи башни, как изъеденные веками зубы, торчали вверх, освещенные пожаром заката Фреира. Они шли рука об руку, таща упиравшегося кайдава за собой. Они шли, чтобы начать новый этап истории планеты.
ГЛАВА 10.
ДОСТИЖЕНИЯ ЛЭЙНТАЛА ЭЙНА
Весь вельд был усеян цветами, насколько мог видеть глаз человека. И дальше, дальше, куда не мог добраться человек на двух ногах. Белые, желтые, голубые, оранжевые — все они, как цветной океан, затопили необозримые пространства вокруг Олдорандо, бились волнами о его древние стены.
Дожди вызвали к жизни это бурное цветение. Но теперь дожди кончились, а цветы остались, простираясь до самого горизонта. И на этой цветущей равнине один участок был огорожен забором.
Лэйнтал Эйн и Датка закончили работу. И теперь они смотрели на то, что им удалось сделать. Забор получился очень грубый — строители были неумелые — но зато крепкий и высокий, без единой щели. Он окружал участок площадью в один гектар. И в середине этого загона стоял кайдав, не предпринимая никаких попыток вырваться отсюда.
Убитую гиллоту, хозяйку кайдава, по обычаю бросили там, где убили. И только через три дня Мик и ещё двое рабов-фагоров пришли туда, чтобы закопать труп, уже начавший разлагаться и вонять.
Кайдав меланхолично жевал траву вместе с роскошными цветами. Они свисали из его рта. Казалось, животное совершенно не ощущает вкуса пищи. Иногда кайдав высоко поднимал голову и смотрел через забор на окружающую равнину, забыв о еде. Потом он передвигался на несколько ярдов и снова останавливался, приняв то же положение. Когда его рога запутывались в густой траве или кустарнике, он одним движением головы освобождал их. Кайдав был достаточно силен, чтобы проломить забор и умчаться. Но воля покинула его. Он только смотрел за ограду, раздувая ноздри.
— Если гиллота ездила на кайдаве, я тоже поеду. Ездил же я на стунжебаге, — сказал Лэйнтал Эйн. Он принес таз с бетелем и предложил его кайдаву. Но тот только понюхал его, фыркнул и отвернулся.
— Я пойду спать, — сказал Датка. Это были его первые слова за несколько часов. Он растянулся возле забора, подтянул колени к животу и закрыл глаза. Мухи кружились над ним. В попытках приручить кайдава и он, и Лэйнтал заработали только ушибы и царапины.
Лэйнтал Эйн вытер лоб и сделал попытку снова приблизиться к пленнику. Кайдав склонил голову, направив на него свои похожие на мечи рога. Он издал хриплый рев и ударил в землю копытом. Лэйнтал испуганно отпрыгнул в сторону. Затем кайдав прижал уши к основаниям рогов и пошел прочь.
Юноша перевел дыхание и снова двинулся вперед. С тех пор как Ойра отдалась ему в траве возле бассейна, он больше не мог думать ни о чем. Её обнаженное тело постоянно стояло у него перед глазами, а обещание ещё большей любви действовало на него возбуждающе. Он жаждал утвердить себя в её глазах каким-либо великим поступком.
