Чистилище для неудачника

В какой-то момент как будто отключился звук и зрение стало узконаправленным. Не вперед, отнюдь. Я видел движения окружающих даже прежде, чем они их совершали. Вытащил левой рукой из петли на поясе шестопер, до сих пор являвшийся чисто символом власти и не применяемый ни разу и пошел вперед, щедро награждая колотушками всех встречных и совершенно не размышляя, уклоняясь от ответных выпадов.

Мне было без разницы, проломить голову коню, заодно разбив рожу вылетевшему из седла всаднику, влупить по колену очередному номаду или огреть по спине в халате, под визг пострадавшего вскочить на коня и погнать того прямо на очередного бронированного с головы до ног противника, вбив ему маску шлема в череп. Абсолютно не помню сколько угостил, но от меня шарахнулись с воплями про шайтана. И они стали разворачивать коней. Успел еще одного достать, метко швырнув шестопер в голову, аж шапка меховая не помогла и мозги брызнули, а затем пришла тьма.

Кашу я умял с предельной скоростью, глотая не жуя и тут появилась Смиляна, в сопровождении Мефодия. Вид у нее был осунувшийся и лицо бледное от усталости.

— Какой день после боя? — спрашиваю сразу.

— Сутки без сознания кэптэн, — говорит она, озабоченно изучая мое тело.

— Крови вытекло с тебя, — азартно, сообщил Меф, — как с быка.

Смутно помню, что он держался где-то рядом, а в последний рывок торчал за спиной, не давая приблизиться врагам, хотя я совершено в том не нуждался. Напротив, его присутствие мешало. Все время приходилось сдерживаться, чтоб не заехать по инерции товарищу. Лях все ж сделал прекрасную работу. При всем прочем голова очень холодно и рассудочно определяла кого убивать, а кто помогает.

— Новейший метод лечения — пускать кровь. Некоторые платят серьезные деньги, чтоб к ним применили.

— Так ежели кому хочется, — сказал Меф абсолютно серьезно, — пусть обращаются. Мне не трудно руду пустить.

— Три ранения, — тыкая в бок, отчего невольно охнул, сообщила лекарка. Нога тоже не случайно ноет. — Мог и помереть прямо на поле, если б Мефодий не перетянул руку шнуром и сразу не притащил к Учителю.

Подразумевался Лях. Интересно, она в курсе про его занятия магией или принимает быстрые выздоровления, как само собой разумеющееся?

— Я твой должник, — говорю сквозь зубы, когда девушка принимается отдирать присохшую повязку без особой нежности.

— Для того и служу, оберегать, — искренне сказал Меф.

Уверен, от дорогого подарка не откажется, но и просить не станет.

— А чего пан Наставник не пришел? — спрашиваю, когда начала мазать рану жгучей гадостью, чтоб отвлечься от боли.

— Вымотался, — максимально доходчиво бурчит. — Спит.

— Сколько мы потеряли? — требую.

— Треть погибших, — говорит Меф, — остальные все пораненные. Кто сильнее, кто слабее, совсем целых почитай и нет.

Приехали... Вот и собрал крепкий отряд.

Тут, обрывая неуместные мысли ввалились Асен с Унгом. Если одноглазый выглядел хоть потрепанным, но целым, то Красавчик, похоже, больше таковым именоваться не станет. Левая сторона головы у него обмотана бурой от крови тряпкой. Кто-то неплохо приложил по голове, причем не столько сверху, сколько именно лицо попортил. С ними пришел и Лис, ковыляя перемотанной у бедра ноге, при помощи посоха. Еще немного и остался бы с порезанной веной. Повезло.

— Да он совсем в порядке, — вскричал Асен, хлопая по плечу. — Жрет, как здоровый.

Я невольно взвыл от боли.

— Ох, прости.

Это ведь не только все мои друзья, но и ближайшие командиры. Асен руководил пехотой, Унг конницей, а фрязин стрелками. Но были и другие. Уже догадываясь все ж спрашиваю.

— Тогрул?

— В беспамятстве, — доложила Смиляна, вздохнув. — Может и отдаст еще душу господу.

— Атилла?

— У Престола пребывает, — уже Унг.

А меня внезапно пробило пониманием. Уж больно фраза характерная. Так не говорят истинно верующие в шесть пророков. А вот богумилы — да. Для них нормально. Никогда не интересовался религиозными взглядами, принимая за данность, но сроду не видел Красавчика перед мобедом. Ни молился, ни исповедовался ни разу за все наше знакомство. Очередной еретик, для разнообразия не пытающийся проповедовать? Уж не отсюда ли выросли его проблемы на родине? Сильно ученый, вот и стал задумываться не в ту сторону, аж до ухода в разбойники, чтоб не сесть в тюрьму. Плевать. Не буду уточнять. Захочет — расскажет. Нет — его дело.

— Хмара?

— Без кисти руки остался, его маковым соком напоили — спит.

— Идем, — поднимаюсь.

— Куда? — всполошилась лекарка. — Тебе лежать надо, а не тащиться неизвестно зачем.

— Я пока кэптэн Воронецкий и сам решаю, что мне должно, — говорю гордо, хотя не особо убедительно. Наружу идти пришлось, держась за Асена. Я самолюбивый, но не идиот и падать на глазах у всех не испытываю ни малейшего желания.

Зрелище было, конечно, еще то. С холма, заваленного трупами мы перебрались сажен на двести к ручью. Хоронить многие сотни тел, включая лошадей некому и нет желающих, как я понимаю. Хотя заметно, наших все ж унесли. Где-то зарыли, дай свет поглубже, чтоб звери не раскопали. А над прочими огромная стая воронья. На такой погоде скоро вонять станут. Надо бы убраться куда.

Все вокруг было заполнено лежащими, сидящими, спящими, стонущими ранеными. Иногда явных покойников оттаскивали в сторону, освобождая место. Но в целом, не жуть. Могло быть гораздо хуже. Собрать, подлечить, накормить, напоить, поставить тенты на копьях для тени лежащим, даже вырыть ровик для облегчения и мусора, притащить наиболее ценное трофейное добро — все это требовало определенного уровня управления. То, что обошлись без меня — хорошо. Не ошибся и назначил правильно. С другой стороны, справились без указаний, а зачем тогда я нужен? Ну это так... Брюзжание.

Иду, отвечая на приветствия соображающих и спрашиваю о нуждах. Ничего особенного люди не просят. Все поставлено на совесть. Кто уже умер, тому не повезло. Остальные сыты, напоены и могут рассчитывать на помощь. Жаль, что всего двое лекарей на полк, но у других и такое не часто встречается. Насколько я знаю, куманские шаманы не балуют простых воинов бесплатной медициной. Как и везде лучшие служат бекам и хану, но их по пальцам посчитать. Серьезная магия вещь штучная и остальные обходятся дикарскими рецептами из пойманной в полночь гадюки с добавлением крови девственницы, настоянной на утренней росе. Честное слово не вру!

— Кажется кто-то важный едет, — глядя в степь, сообщил Мефодий. — О, трехбунчужный. Сам калга Шахин.

На пять имел право лишь сам хан. Три — его наследник. Почему четыре не бывает так и не узнал. Никто не в курсе. Видимо что-то исключительно древнее и сакральное. Чингиз ходил под девятью хвостами и это считается счастливым числом.

— Барана найдите, — отдаю распоряжение. — Не гоже гостя дорогого не угостить.

В наличии какого-то количества овец не сомневался. Здесь уже чужие кочевья и кое-что досталось во время похода. Другое дело не рассчитывал на живых. Всю скотину должны были побить стрелами. Оказалось, ничего подобного. Моментально притащили от ручья жалобно блеющего. Среди наших хватало специалистов и без Тогрула. У нас в отряде если не каждый, так через одного пас табуны с отарами. Завалили животное на спину и вспороли живот. В нутро еще живого барана засунули руку и пережали сердце, останавливая. Кровь почти не проливается при этом, но зрелище неприятное без привычки.

— Рад видеть тебя живым, Рад, — скаламбурил на словенском калга, соскакивая с коня и дружески обнимая.

Я пробурчал нечто крайне уважительное в адрес гостя, показывая попутно на палатку и несчастного барана. С него уже сноровисто сдирали кожу, причем выбрасывается при разделке одно полупереваренное содержимое желудка. Все остальное, включая потроха, голову, кости — мясо, считается съедобным и идет в пищу. Конечно, на застолье важно не подать почетному визитеру неправильный кусок, тут недолго и до жуткой обиды, но я уже ученый и выучил с чего и кого начинать застолье.

— Увы, выпить ничего предложит не могу, — завершаю заковыристую речь. — Даже кумыса нет.

А вино Лях отдал раненым. Да и было его не особо много.

— Извини, — отвечает калга, разводя руками. — Специально завернул с поздравлениями, но нужно мчаться дальше. Война не закончена, а брат доверил самостоятельное командование авангардом.

Последнее явно с гордостью прозвучало. В его возрасте немалое доверие. Даже происхождение и титул не играют роли, когда тумен под твоей рукой. В таких случаях рядом торчит опытный вояка, отдающий распоряжение. И лучше с ним не спорить, моментально доложит хану. А здесь явно позволили вести войска лично.

— Поздравить с чем? — спрашиваю тупо.

— Ты справился даже лучше, чем мы ожидали, когда пустили слух, что охраняешь казну.

Взгляд Асена был достаточно выразителен. Его б воля, он бы сейчас Шахину глотку перерезал. Я отнесся к неожиданному откровению спокойно. Война есть война и при необходимости ты жертвуешь малым, чтоб получишь больше. Пока они о нас долбились, теряя воинов, хан ударил в спину и вырезал немалое количество врагов. Проклинать за это? С какой стати. Умелый полководец, иного слова не подобрать. Но предупредить хотя б меня он должен был. Не стал бы ставить в известность всех и каждого о хитрости, но имел бы возможность лучше подготовиться к обороне. Неприятно сознавать, что тобой сознательно пожертвовали.

— Ваша доблесть будет вознаграждена, — продолжал между тем калга. — каждому выжившему два динара, младшему уряднику — пять, старшему — двадцать и тебе — триста!

А вот это уже понравилось всем слушателям гораздо больше.

— Мы умеем ценить верность и доблесть!

Опять приходится благодарить и кланяться. Деньги, конечно, хорошие. Однако неприятно все это и бессмысленно. Мой полк умер и возрождать его абсолютно не хочется. Да и сидеть в Крыму теперь тоже. Говорить об этом прежде срока не собираюсь.

— А бей Байяр погиб со своими людьми в бою, — произнес Шахин уже без всяких сомнений с намеком.

Тебя не оставили, а его скормили псам. Правда есть между нами разница и немалая. Я честно служил и не собирался убивать Татара. Однако и не бей, а обычный наемник.

— Очень жаль, — говорю для всех громко. — Нам будет крайне не хватать его мудрого совета.

Пусть понимают, как угодно.

Мы еще поупражнялись в вежливости некоторое время, но он так и не остался на пир до небес. Наверное, правильно сделал. Помимо барана предложить нечего, а с весельем у меня нынче не особо.

— Джан делла Вольпе, — окликаю, когда калга со свитой отбыл и остались одни урядники.

— А? — в некоторой растерянности отзывается Лис.

Похоже отвык от собственного имени. Никто его правильно не называл последние месяцы, включая фряжских латников. Их почему-то крайне веселило коверканье имени.

— Ты и твои люди выполнили свой долг с честью. Можете считать себя свободными. Ступай, расскажи остальным. И да, как только хан деньги даст, честно расплачусь с ними.

Он кивнул и ушел. Не знаю, сколько их уцелело, но вряд ли много. Когда вторая атака опрокинула пикинеров удар пришелся по бывшим пленным, в первую очередь. Вряд ли многие выжили, разве стрелки.

— Я собираюсь вернуться домой, — сказал для Асена с Унгом, с трудом доковыляв до шатра.

Мефодия оставил снаружи на страже, пусть отгоняет излишне любопытных. Да и ему прежде срока лишнего знать не нужно. Не от злобы, а по глупости или по пьянке распустит язык и всем нам светит участь бека Байяра. Только без особых хитростей. Порубят в момент, если не по душе придется Татару идея.

— Таскать для крымского хана мясо голыми руками из огня нет ни малейшего желания. Все равно останусь чужим для него и куманов в целом. Водить ратников на убой, ради чего? Вы слышали, что сказал Шахин. Победа не окончательная. Мангиты не разгромлены. В самом лучшем случае уйдут за Волгу, но угроза останется. Считаю — это лучший из возможных вариантов. Пусть дерутся и дальше. Если останется кто-то один, неминуемо ударят по словенским землям. А так им найдется чем заняться.

Они молча слушали, не перебивая. И дело не в привычке повиноваться. В обычное время Унг не менее говорлив, чем прежде, а Асен с глаза на глаз не стесняется высказать отличное от моего мнение. Уж как он не хотел в старшие урядники, командовать пехотой! А вдруг не справлюсь, я ж воин, а не сотник. Можно подумать я когда-то командовал полком, сказал ему. Против такого аргумента не попрешь.

— Вряд ли Заславскому есть дело до старых указов Корчевских. Никому уже я не сдался, а вот пара сотен бойцов могут быть хорошим аргументом для принятия на службу. Вы — другое дело. Я понимаю, идти особо некуда, потому и не тащу с собой. В любой момент вольны остаться. В Белгороде, Тернополе или где угодно.

— Зачем? — спросил Асен. — Ты ж знаешь, нынче в Словении ничего хорошего не ждет.

Это — да. Помимо Кира, исправно поставляющего последние сведения, хан тоже делился доходящими до него известиями. Да и море не пустынное, корабли ходят. Мы достаточно знали о происходящем. Охотников занять освободившийся трон насчитывалось аж четырнадцать! И все они собирали войска. Гражданская война еще не началась, но к ней страна неслась бешеными темпами. Уже резали по городам чужих сторонников и отказывались платить налоги повсеместно. Хуже всего, начиналось то, что с огромным трудом было некогда задавлено отцом помершего государя — Мстиславом. Страна снова клонилась к расколу на север-юг и запад-восток, как уже случалось неоднократно.

Как умно сообщил не так давно Унг, после чтения очередной депеши, всегда было три отдельных района, удерживаемых под одним управлением силой. Дунайский, вислинский и днепровский. Все, конечно, сложнее, поскольку есть Западная Двина и бывшие русские княжества на востоке, а также вольный Новгород, выпавшие из Словении, хотя там нам родичи живут и никто по этому поводу не возражает. Просто при Золотой Орде они были улусом, а после продолжают прикрываться от Словении и Литвы куманскими туменами. Если б не смерть государя могли б и примучать. А теперь они как бы имеют возможность влиять на общий расклад, а то и своего посадить на трон.

В целом, имеем противостояние в обычном для словен стиле, случающееся чуть не через каждое поколение: Польша и Пруссия против Болгарии и Венгрии. Моравии сейчас не до свар, ей придется отбиваться от германцев самостоятельно. Впрочем, и остальные, ромеи, арманьяры, литовцы, даже кочевники с юга, своего не упустят. Пришлют армию чего отхапать, причем, наверняка, по просьбе одного из кандидатов. И победит тот, на чью сторону встанет Орден. По крайней мере так было уже дважды. А вот вмешиваться они обычно не спешили. И потому что основные владения находились на окраинах державы, как дополнительная защита и занимались все больше соседями, так и из-за нежелания попасть впросак и поддержать неудачника.

— Хороша аль плоха, но Словения моя земля. И, — невольно усмехаюсь, — время настало, когда можно легко сгинуть или в боляре проскочить.