-Да, сэр, — вздохнул Оллсоп и повернулся ко мне. — Видите ли, этой хаски жарко в нашем климате. Даже во дворе жарко. Поэтому она живет в ванной мистера Дигори, там постоянно налита холодная вода со льдом... А гулять он водит ее по ночам!
-Ну, Фрэнк! — только и сказал я.
-А что?! — изумился он. — Мне нужен верный пес. Я же опять собрался на север, вот... А Лайзу мне подарили там, где я добыл медведя. В благодарность, кстати, за то, что я избавил поселок от этого чудовища. Она очень милая девочка, я вас потом познакомлю.
-Спасибо, — выдавил я. К собакам я относился с прохладцей. — Так ты поможешь мне?
Кажется, Фрэнк очень хотел посмотреть, что у меня за питомцы такие, но к виду компании кактусов оказался совершенно не готов.
-Да... — протянул он, почесав в затылке. — Знал я, Вик, что ты эксцентричный человек, но чтобы до такой степени...
Я вздохнул: меня называет эксцентричным человек, пугающий коллег чучелом полярного медведя и держащий в ванной лайку!
-Вот этот прекрасный экземпляр, — сказал я в отместку, передавая ему горшочек с Astrophytum asterias, — я назвал Фрэнком. В твою честь.
Слава богу, у меня хорошая реакция, я успел поймать кактус в ярде от каменной дорожки.
-Извини, — пробормотал Фрэнк. — Это было немного неожиданно.
-Ничего-ничего. Вот, держи еще Сирила и Лилиану. А я возьму Кристи, Сигрид и Теодора, — сказал я и коленом захлопнул дверцу машины. — Идем в оранжерею, на улице не так уж тепло!
Завидев нас в обнимку с кактусами, Оллсоп лишился дара речи. Судя по всему, отныне я уже не могу претендовать на звание единственного здравомыслящего человека в этих стенах!
Устроив своих питомцев как можно удобнее и освежившись с дороги, я спустился в гостиную, чтобы всласть поболтать с Фрэнком. Он с таким воодушевлением говорил о предстоящем путешествии, будто уже успел объездить все те места! Я будто своими глазами видел прекрасные фьорды Исландии и ее поразительные пейзажи, вечные льды Гренландии, куда лето приходит лишь ненадолго, но цветущая тундра прекраснее многих тропических лесов... А особенно меня зацепил рассказ о долине гейзеров на Камчатке: там из-под земли били струи горячей воды и пара, и даже в лютые зимние морозы в долине было тепло и цвели цветы. Как знать, не отыщется ли там какой-нибудь редкий кактус? Вряд ли они растут под ледяными куполами Гренландии, но в таком странном климате — почему бы и нет? И я с удивлением почувствовал, казалось бы, много лет назад затихший исследовательский зуд... А что? Съездить ненадолго, посмотреть одним глазком (прекрасный каламбур, Вик, похвалил я себя), а с моими питомцами теперь прекрасно справится Ларример...
-Добрый вечер, господа, — поздоровался кто-то, и я очнулся от грез, в которых пробирался среди фонтанов кипятка, в россыпи водяных капель играла радуга, а впереди меня манил диковинным алым цветком кактус моей мечты.
-Добрый вечер, — отозвался я машинально, Фрэнк тоже ответил на приветствие, и вновь явившийся оставил нас, занявшись бренди и свежей вечерней газетой.
Я его не знал, должно быть, это был кто-то из появившихся в нашем обществе сравнительно недавно.
-Юджин Чандлер, — негромко пояснил Фрэнк, отвечая на мой невысказанный вопрос. — Чем-то на тебя похож.
-В смысле? — удивился я, поглядев на того. — По-моему, ничего общего.
И правда, похожим у нас был разве что цвет волос. Роста Чандлер оказался среднего, сложения крепкого. Насчет цвета глаз ничего сказать не могу, не разглядел, а такие костистые лица с крупными чертами часто попадаются кое-где в глубинке. Кисти рук у него тоже были крупные, но, видно, ухоженные. Чандлер гладко брился и ничего, даже отдаленно напоминающего бакенбарды, не носил. Впрочем, он вряд ли старше меня, какие тут бакенбарды!
-Я не о внешности, — сказал Дигори. — Я о том, что он тоже перестал путешествовать не так давно. Малярию подцепил или что-то вроде, я не вникал.
-Печально, — вздохнул я, подумав, что Чандлер еще легко отделался.
-Еще как! — Фрэнк наклонился ко мне и зашептал на ухо, нимало не смущаясь тем фактом, что объект обсуждения сидит не так уж далеко. — Он у нас ведь музыкант... Ну, на фортепиано и мы с тобой бренчать умеем, но одно дело пьеску сыграть, а другое — сочинить!
-Так он композитор? — удивился я.
-Ну вроде того. Сам пишет, сам играет... Когда он тут концерты дает, я стараюсь куда-нибудь подальше уйти, — сознался Фрэнк, — а то Лайза воет. Он говорит, что черпает вдохновение в воспоминаниях. Честное слово, лучше бы продолжал путешествовать! Мы как-то попутчиками оказались, скучно было, еще долго поезд стоял, с путями что-то случилось... Ну вот, выяснилось, что Чандлер и на банджо неплохо бренчит, и на губной гармошке умеет... Но главное — не просить его что-нибудь свое сыграть.
-Что, так плохо? — шепотом спросил я.
-Своеобразно, — уклонился от ответа мой друг. — Если не повезет, сам услышишь. Хотя... вдруг тебе понравится? Это я в музыке ничего не понимаю, а ты вроде разбираешься немного... А еще, — он снова перешел на шепот, — Чандлер недавно в каком-то конкурсе принимал участие. Что-то там музыкальное при каком-то театре.
-И? — с интересом произнес я.
-О нем даже в газете написали.
-Серьезно? — я посмотрел на знаменитость. Знаменитость прихлебывала бренди и явно наслаждалась какой-то заметкой.
-Ага. Там сперва было полстраницы восторгов в адрес победителя, француз какой-то, забыл его фамилию... А в конце говорилось, мол, что за ерунда, какие-то иностранцы могут и сочинить, и сыграть, а у местных дарований какой-то сумбур вместо музыки! Это про Чандлера, если что, — уточнил Фрэнк. — Он потом ходил туча тучей.
-Мистер Дигори, вы сплетник, — строго сказал я, но не выдержал и улыбнулся.
-Вы тоже, мистер Кин, раз выслушиваете мои истории, — не остался он в долгу, но тут же примолк: Чандлер встал и подошел к камину.
Посмотрев какое-то время на огонь, он задумчиво скормил ему газету, страницу за страницей, отряхнул руки и вышел из гостиной.
-Он со странностями, — подтвердил Фрэнк мои подозрения. — Наверно, в газете опять про того музыканта написали. Надо попросить Оллсопа, чтобы еще один номер принес. Что за манера — жечь газету, когда ее еще другие не прочли!
-Да уж, — согласился я. Мне показалось, будто Чандлер как-то странно движется. И еще вот эта манера отряхивать руки — один в один тетушка Мейбл!
При мысли о тетушке Мейбл, счастливо путешествующей по свету с мужем, мне тут же вспомнилось мое персональное наказание — Сирил. Да, тетушка знала, что я могу справиться с кузеном, но для этого мне нужно было не спускать с него глаз... глаза двадцать четыре часа в сутки! Сирил становился невероятно изворотлив, когда дело касалось его драгоценной свободы, и стоило мне отвлечься на подготовку к выставке, как его и след простыл. И ладно бы он любезничал с миссис Вашингтон, так нет! Я слышал, что у них произошла какая-то размолвка, дело чуть не дошло до травли собаками, и кузен теперь изволил дуться. А бедная женщина, между прочим, дошла до того, что позвонила мне, дабы справиться, куда запропастился этот негодник! Если бы я знал... Во время нашей последней встрече Сирил был небрит, изрядно пьян, да к тому же наговорил мне гадостей. Когда я стал упрекать его за разгульный образ жизни, кузен в ответ вспылил: он еще молод и хочет сполна насладиться своей молодостью, и только такая старая замшелая развалина, как я, может его за это упрекать! А его, Сирила, не устраивает тихое бесцветное существование вроде моего...
Он выдал мне это прямо в лицо, пренеприятно усмехаясь. Разумеется, Сирилу были неизвестны обстоятельства моей прошлой жизни, но он, сам того не зная, ударил точно в самое больное место. Я ответил что-то о своем намерении снова путешествовать, и, признаюсь, теперь эта перспектива манила меня все больше...
Наутро, понадеявшись, что он протрезвел и одумался, я попытался его разыскать, но тщетно.
В клубе его не было, там я проверил в первую очередь, а следовательно, Сирил мог или торчать у одного из многочисленных приятелей (что не так страшно), или податься в Лондон (что было намного хуже, потому что я опрометчиво снабдил его некоторой суммой карманных денег). Ну попадись он мне...
-В общем, он неплохой парень, но что-то мне в нем не нравится, — произнес Фрэнк, и я очнулся.
-Кто?
-Да Чандлер, — взглянул на меня Дигори. — В чем дело, не пойму, а чутье, сам понимаешь... Привык я нюху доверять. А кое-кто вообще поговаривает, что он того...
-Чего? — не понял я и вопросительно повертел пальцем у виска.
-Да нет... — досадливо поморщился Фрэнк. — Ну ты видел! Манеры у него... хм... не вполне мужские.
-А-а! — дошло до меня. — Ну не знаю, я не стал бы огульно обвинять человека в подобном безо всяких доказательств!
-Никто и не обвиняет, — пожал он плечами. — Но слухи все равно ходят...
Утром я проснулся рано — настолько, что в столовой кроме меня обнаружился только Чандлер. Впрочем, на меня он не обращал особенного внимания — удостоил лишь взглядом и легким кивком, после чего с головой нырнул в свежую газету. Я же с аппетитом позавтракал (здешний повар несколько уступал Мэри, зато был мастаком в приготовлении всевозможных экзотических блюд, ингредиенты для которых, надо думать, поставляли члены общества) и отправился за своими питомцами.
Набрав полные руки кактусов, я с некоторым трудом спустился по лестнице. Хорошо хоть Оллсоп пришел на помощь, распахнув передо мной дверь. Сам я, боюсь, этого сделать не смог бы.
— Р-р-р! — "дружелюбно" поприветствовал меня оскалившийся на пороге белоснежный пес. Оллсоп в ужасе застонал, но даже не подумал вновь закрыть дверь.
Признаюсь, первым моим побуждением было ткнуть псу в морду одну из моих крошек (кажется, у собак очень чувствительные носы). И лишь мгновение спустя я осознал, что страшную зверюгу кто-то удерживает за ошейник.
— Вик, ты испугался, что ли? — ухмыльнулся Фрэнк, кажется, весьма довольный очередной шуткой.
— Очень! — едко ответил я, посторонившись, чтобы его пропустить. — Вижу, у тебя сегодня превосходное настроение!
— Не без того, — согласился Фрэнк. — Мы с Лайзой прекрасно прогулялись, хоть и поздновато! — и шикнул на пса: — Фу, Лайза, не тронь! Кстати, Вик, познакомься. Это Лайза. Лайза, это друг!
Кажется, псина с этим была категорически не согласна (я уже упоминал, что не слишком умею ладить с собаками). Надеюсь, Фрэнк сумеет ее усмирить в случае необходимости! Руки мои были заняты питомцами, бросить которых я не мог. Должен сказать, крайне неудобная сцена, но Фрэнку она доставляла истинное удовольствие, я же потихоньку начинал сердиться. Оллсоп же несколько раз возмущенно открывал рот — и тут же закрывал.
— Господа, что здесь происходит? — довольно высокий мужской голос заставил нас всех вздрогнуть и повернуться.
На пороге столовой стоял Чандлер, кажется, весьма удивленный сценой, которая открылась его взгляду.
— Ничего, — буркнул я. — Шутки мистера Дигори. И, кстати, Фрэнк, раз уж ты развлекся за мой счет, будь любезен помочь мне устроить моих питомцев!
— Как прикажете, сэр! — браво ответил Фрэнк, протягивая поводок опасливо попятившемуся Оллсопу. Только в глазах его искрился смех. — Оллспоп, отведите Лайзу ко мне. Ну, вы в курсе. Лайза, иди домой!
— Конечно, сэр! — мрачно ответствовал тот, увлекая за собой недовольную собаку.
— Могу я узнать, куда вы направляетесь? — уточнил Чандлер, почему-то нервно запуская пятерню в свои очень короткие волосы.
— На выставку, — кратко объяснил я, передавая Фрэнку часть кактусов. Он опасливо покосился на внушительные шипы и постарался держать их от себя как можно дальше. — Имеется в виду, выставку кактусов.
— О, как интересно, — обрадовался Чандлер, с любопытством разглядывая моих питомцев. — У меня выдался совершенно свободный день, и... Позвольте мне поехать с вами? Обещаю помочь вам их занести.
— Хм, — я поколебался. В конце концов, Фрэнк вряд ли поможет мне и с выгрузкой, так что лишние руки не помешают. — Хорошо, мистер Чандлер, договорились.
— Прекрасно! — улыбнулся он, и улыбка вдруг преобразила некрасивые черты, придала им какую-то особую одухотворенность.
"Вот теперь он действительно похож на музыканта!" — решил я, отпирая автомобиль...
Я остановился неподалеку от парка Виктории, где проводилась ежегодная выставка кактусов, и едва удержался от вульгарного свиста. Отсюда был виден выставочный павильон (кактусы — весьма нежные растения, и доверять их капризной английской погоде неразумно), возле которого собралась внушительная толпа народу! Впрочем, некоторая часть публики сосредоточилась у второго павильона, чуть подальше. Видимо, чтобы предотвратить возможные беспорядки, к входу в сад как раз двигался отряд полиции.
— Сдается мне, что выставка кактусов пользуется немалым интересом, — заметил сидящий рядом со мной Чандлер.
— Хм, — я задумчиво посмотрел на взбудораженных людей у павильона. — Признаюсь, раньше она такого ажиотажа не вызывала. Любопытно, что случилось?
— Убийство? — азартно предположил Чандлер, должно быть, обожающий бульварные газетки.
Я удивленно покосился на него.
— Не думаю. Нам надо поторопиться, скоро открытие, — с этими словами я открыл дверцу авто со своей стороны.
Когда мы с Чандлером, нагруженные кактусами, подошли к павильону, толпа была настроена весьма недружелюбно. Хм, похоже, еще немного, и в нас полетят камни!
— Как вы смеете нарушать закон божий?! — взвизгнул кто-то.
— Увеселения по воскресеньям — большой грех! — подхватил другой.
— Покайтесь, грешники! — потребовал третий, плюгавый рыжий мужичок, плюнув в нашу сторону. В нас с Чандлером не попал, а вот бедняжке Лилиане досталось.
— Чандлер, подержите! — попросил я, протягивая пострадавшую своему спутнику. Надо отдать ему должное, он молча принял у меня из рук кактусы (каким-то чудом удерживая их все) и отступил в сторону.
Развернувшись к рыжему, я по-джентльменски точно двинул его в челюсть. Рыжий схватился за пострадавшее место, а я с удовлетворением оглядел дело своих рук. Как хорошо, что я не забросил тренировки!
В тот момент меня не слишком волновало, что мне вряд ли удастся устоять против всех сразу, а они непременно попытаются отомстить. Я был рыцарем, защищающим свою даму сердца — не больше и не меньше!
К счастью, уже подоспели полицейские, с криками и руганью обрушившись на демонстрантов. Пока те отвлеклись, мы с Чандлером пробрались внутрь павильона, где держали оборону дама и три джентльмена, стоящих за ее спиной. Спина была столь внушительна, что джентльмены укрывались за ней безо всякого труда, маяча бледными тенями на фоне представительницы "слабого" пола.
— Мистер Кин, я так рада вас видеть! С вами все в порядке? — громко поинтересовалась дама — миссис Роджерс. В руке она сжимала что-то длинное и острое, то ли шляпную булавку, то ли шип от одного из кактусов. Надо думать, демонстрантам пришлось бы очень нелегко, вздумай они ворваться в павильон! — Эти сумасшедшие из Лиги Добродетели заявляют, что по воскресеньям можно только молиться, а все остальное — грех! Чушь собачья, вот что это такое!
