Королевские шутки

Что произошло потом, я узнала только сегодня, мне рассказал Саша Сычев. Повстанцы были разбиты, как шведы под Полтавой. Побежденных бунтарей Доктор не стал использовать для опытов, их было слишком много: около тысячи человек. Ему пришла в голову другая мысль, которую он счел гениальной. Уже давно его приятель-астроном нащупал планету, похожую на Землю, пребывавшую в состоянии затяжного мезозоя.

— Земля. Зертилия.

— Да, Зертилия, — Серафима оглянулась на Кафа, который стал похож на натянутую тетиву. — Этого астронома он завлек к себе в лабораторию, где тот и сгинул. К этому времени на Земле уже построили корабль, который мог передвигаться в подпространстве.

— Первый подпространственный космический корабль?! — изумилась Арина. — Он был построен в 2018 году?!

— Нет, на несколько месяцев позже, в 2019-м. Это рассказал мне Саша.

— Док здорово развернулся, — удивился Сат. — Как космический корабль мог уместиться в 'Чистилище'? Оно было такое огромное?

— Нет, корабль строил не Анджело Сайенс, а другие люди. Где — не знаю. С этими людьми Доктор водил близкое знакомство. Строительство было засекреченным, под землей. Эти люди скрыли от человечества новую планету и собирались использовать ее для своих целей. Первую экспедицию должен был отправить Анджело Сайенс. Вероятно, эту миссию на него попросту спихнули. Надо было убедиться, что первый межзвездный корабль, полностью автоматизированный, благополучно достигнет планеты и приземлится.

Анджело Сайенс собирался отправить на Зертилию своих специалистов для исследовательских работ, но после восстания передумал. Он решил использовать корабль для других целей. Он погрузил туда бунтарей. Доктор решил, что раз эти люди любят шалости, пусть шалят за пределами Земли. Он очистил каждому из них память — почти полностью, только оставил для выживания кое-какие знания. У нашего Дока своеобразное чувство юмора: он оставил в их памяти одно-единственное слово: Земля. Все они были уверены, что находятся на Земле.

— Вот так шуточки! — возмутился Сат. — Зачем он это сделал?

Вопрос остался без ответа.

— Планету назвали Зертилией около года назад, а оказывается, ее давным-давно открыли! — удивилась Арина.

— Не сходится, — вдруг сказал Каф. — Люди на Зертилии появились пять тысяч лет назад.

— Подожди, я еще не все рассказала, — ответила Сима. — Космический корабль ушел в подпространство. Кстати, с подачи Доктора его нарекли 'Память'. И тут произошла неувязка: корабль добрался до планеты — об этом оповестили сигналы, которые пришли сквозь подпространство, но посадку не зарегистрировать не удалось. Владельцы корабля пытались его запеленговать, но безрезультатно. Анджело Сайенс собирался заняться увлекательным наблюдением, как станут выживать бывшие сотрудники, так что можете представить его досаду!

В это время шла закладка второго корабля. Ни Анджело Сайенс, ни его знакомые не собирались опускать руки от потери первого судна. И тут с Доктором связался космический полтергейст. Да-да, Тайкох. Внеземное существо было, мягко говоря, раздраженным. Тайкох находился недалеко от Зертилии — разумеется, по космическим меркам. Корабль прошел сквозь его материю в подпространстве. Материя Тайкоха в тот момент была сконцентрирована, это необыкновенное существо здорово искривило вокруг себя пространство. Саша сказал по-другому: континуум 'пространство — время'. Тайкох 'увернулся' от человеческого судна и отделался минимальными потерями. Корабль почти уцелел, но его отбросило во времени на пять тысяч лет назад. Его отбросило и в пространстве, но Тайкох направил сбившееся с курса судно по назначению.

— Почему он так поступил? — спросил Сат.

— Тайкох — существо разумное. Наверное, он сделал реверанс в сторону человечества. Знаете, не так уж оно равнодушно к собратьям по разуму, как утверждает. Однако Тайкоху не понравились ощущения, которые он испытал, и когда узнал, что человек не собирается останавливаться, посоветовал Доктору не соваться на Зертилию ближайшие четыре сотни лет. Анджело не решился на конфликт с космическим существом, которое обладает способностями, несопоставимыми с человеческими, и смирился. Тайкох посетил не только его, но и владельцев стройки. Тем полтергейст ничего объяснять не стал, только припугнул хорошенько. Люди, столкнувшись с неизведанным и опасным, отступились. Строительство корабля законсервировали.

Но раз его до сих пор не обнаружили, значит, недостроенный корабль так и покоится где-то под землей.

Одним словом, друзья мои, люди на Зертилии живут уже больше пяти тысячелетий. Анджело Сайенс наблюдает за потомками сосланных сотрудников. Возможность представилась только год назад.

— Ты прав, Каф, — сказала Арина мужу. — Мы родственники. Представляете, у него есть генеалогическое древо, которому больше пятисот лет!

Польщенный Каф впервые за вечер улыбнулся. Сима продолжила:

— Собственно, я все рассказала. Меня заедало любопытство, зачем Тайкоху понадобился контейнер с отходами. Саша Сычев сказал, что этим материалом Тайкох залатал у себя дыру, полученную от корабля 'Память'. Променять меня на отходы — нет, ну как это называется?!

— Ладно тебе, — миролюбиво сказала Арина. — Лучше расскажи, что случилось с Александром Сычевым.

— С Сашей? После восстания Доктор поставил на нем какой-то неудачный опыт. Это все генетика, Саша и сам не знает, что с ним Анджело Сайенс пытался сделать. В итоге с Сашей произошла удивительная история, не поверите...

Вечернее чаепитие в квартире Сергея Бурова затянулось.

— Теперь вы понимаете, почему я так рвусь на Сахалин? — говорила Сима. — У меня там два дела: попытаться найти могилы родных и попасть в 'Чистилище' Доктора.

— А если оно охраняется? — предостерег Сат. — Даже если 'Чистилище' законсервировано, там может находиться обслуживающий персонал.

— Саша сказал, что оно не охраняется. В этом нет нужды, оно спрятано самой природой. 'Чистилище' настолько напичкано электроникой, что необходимости в людях там нет. Ни одной живой души! И во всей округе до сих пор пустынно, никто не живет. Саша объяснил, как найти вход и как в него попасть, но не советовал идти туда одной.

— Там опасно?

— Нет. Тоннель очень длинный и темный, в этом все дело.

— Мы пойдем вместе. Я не пущу тебя одну, — заявил Сат.

— Дорога из Лондона для тебя закрыта, — мягко напомнила Арина.

Сима и Арина одновременно посмотрели на Кафа.

— Да, — невозмутимо проронил тот.

— Каф поедет с тобой, — 'перевела' Арина. — А ты, Сат, останешься здесь, в Сережиной квартире. Никому и в голову не придет искать тебя здесь, особенно пока я тут живу.

Она увидела, что Сат уже не слышит ее. Рядом с ним сидела Сима, заслонившая ему весь белый свет, а та не сводила с него сияющих глаз. Каф, добродушно посмеиваясь, тоже с удовольствием наблюдал за ними. Он за вечер оттаял, потянулся к жене.

— Это фатально, — сказала Арина о влюбленных и перебралась ближе к Кафу. Он заглянул ей в лицо и сказал:

— У него странный взгляд. Я часто вижу такой взгляд, особенно в военное время.

Арина удивилась:

— О чем ты говоришь, мой милый воин?

— Ты сказала, что андроиды живут недолго?

— Да, и Сат очень 'старый'.

— Такой взгляд бывает у тяжело раненных в бою воинов, которые понимают, что не выживут. А еще такой взгляд был у Тиснеи-Керч, когда она умирала, — Каф потемнел и нахмурился. Арина молчала. Каф продолжил:

— Ему нельзя быть с ней. Для нее его смерть будет и ее собственной маленькой смертью, — Каф помолчал, углубляясь в воспоминания. — Сат не имеет права быть с ней. Он же не эгоист?

— Сату всего пятнадцать, он над этим может и не задумываться, — ответила Арина.

— А Сима?

— А Симу сейчас не отговоришь. Думаю, что и не стоит. Она и так бегала от него слишком долго, пытаясь быть честной.

Она взяла Кафа за локоть и потянула его за собой в другую комнату. Влюбленные не заметили ухода супругов — они целовались.

Серафима сидела около двух могильных плит, растрескавшихся от времени. Чуть заметных надписей оказалось достаточно, чтобы распознать имена родителей. Могила брата не нашлась.

— Я еще не поняла, — сказала она Кафу. Зертилиец стоял нахмуренный, то расстегивая, то застегивая куртку. Он еще не привык к одежде.

— Это кладбище — одно из последних перед внедрением крематориев. Просто удача, что мне удалось отыскать могилы.

Она заботливо выполола сорняки. Слезы капали на плиты, в траву, высыхали на камне, но снова капали. Каф терпеливо ждал поодаль, расхаживал взад-вперед по высокой осенней траве. За все время зертилиец не проронил ни слова. Он сильно мерз от влажного пронизывающего ветра, каких на Зерт-Или никогда не было.

— Так они меня и не дождались...

Серафима поднялась. Каф обернулся.

— До входа одиннадцать километров, — сказала она.

Одиннадцать километров напрямик через холмы с их непролазной сахалинской чащей, такой родной для Серафимы и такой чужой и холодной для Кафа. Он занимался поиском более-менее проходимых и сухих мест, Сима продиралась сквозь заросли за ним следом. Каф остро воспринял суровую красоту северного Сахалина, ему здесь нравилось.

Ближе к побережью сырая чащоба сменилась заболоченной местностью, заросшей травой и хилыми деревцами. Задул морской ветер. Сима с удовольствием подставила солоноватому ветру лицо. Каф поежился. Здесь было настолько холодно, как не было холодно даже в Море Нотозавров в самый жестокий шторм. Каф жадно раздувал ноздри, трясся от холода в теплой куртке, шрам на животе разболелся, но воин получал удовольствие от суровых условий северного Сахалина. Его удивляла Сима: она, несмотря на трудный переход, счастливо улыбалась, а холод, бурелом и ветрище ей были нипочем. Какая же суровая у нее родина...

Входом в 'Чистилище' служила широкая черная пещера.

— Когда-то здесь были рельсы, — сказала Сима. — Я никогда здесь не была, Саша Сычев рассказывал.

Она прислонилась к каменной стене и задумалась о чем-то своем.

— Сомневаешься? — спросил Каф.

— Да. Не знаю, кто он больше, гений или преступник. Как бы то ни было, для человечества он желает только блага. Он сильно изменился, Каф, очень сильно. Какой бы он ни был...

-... он тебя любит, — закончил Каф. — Поэтому ты к нему сейчас снисходительна. Какими бы ни были его намерения, он не имел права ставить над людьми... э-э-э...

— Опыты, — подсказала Сима. В зертилийском языке это слово употреблялось только в мастерских.

— Они каждый раз заканчивались смертью. Я часто воюю и многих уложил на поле боя, но это было честно. Он ставил опыты только на мужчинах?

— И на мужчинах, и на женщинах.

Каф нахмурился:

— Закон Зертилии гласит: женщин убивать нельзя. Они рожают детей. Без них человек вымрет. Мистер Сайенс зря заваривал эту кашу. Можно было обойтись и без нее. Зачем нужны его блага, если они построены на крови? Зерт-Или видела много крови, и она ценит ее. А ваша Земля?

— Она тоже видела много крови, — вздохнула Сима и перешла на русский, плохо зная зертилийский язык. — Анджело Сайенс — гений. Ему принадлежит невероятное количество изобретений и открытий. Мы с тобой можем осуждать этого человека, но не более того. Мы вынесем на свет документы, как делались его гениальные открытия и изобретения, а судить будет человечество.

Последнюю фразу Сима, как могла, донесла до Кафа на его родном языке.

Путники вошли и через несколько десятков шагов зажгли фонари. Пещера полого уходила вниз, под дно моря. Скоро они наткнулись на глухую стену.

— Тупик, — сказал Каф, освещая стену фонарем.

— Нет, стена отодвигается. Саша объяснил. Нужен определенный набор звуков в сочетании с простукиванием стены. В толще спрятана мембрана, она реагирует на эту комбинацию звуков и ударов.

Каф не знал русского и потому ждал, что она предпримет.

Неожиданно Сима запела. Ее чистый низкий голос многократно отразился от холодных стен. Одновременно она простучала стену в разных местах. Наверное, здесь еще ни разу так красиво не воспроизводили звуковой ключ. Створки ворот с тяжким сипением откатились по бокам, уйдя в стену.

Впереди открылся черный бездонный тоннель. Путники встали в воротах двумя столбами. Сима кинула туда камешек, он со стуком растворился в темноте. Каф осветил фонарем ржавые рельсы на дне и промерзшие стены, набрался духу и пошел вперед. Сима, дрожа от страха, двинулась следом.

Тоннель тянулся под дном моря десять километров. Десять километров мрака и холода. Стена сзади автоматически закрылась, гулко бухнув в темноте прямо в спины путников. Симу невольно передернуло. Она знала, что изнутри ворота открываются так же, только комбинация должна быть в обратной последовательности. И все же не могла избавиться от ощущения, будто за ее спиной задвинули бетонную плиту склепа.

Путники уже приноровились к ходьбе и быстро продвигались вперед сбоку от рельсов. Дно тоннеля довольно круто опускалось. Он строился более четырехсот лет назад, и вода медленно сочилась сквозь бетонные стены на стыках мощных панелей. В этих местах образовались причудливые ледяные наросты, фонарь Кафа резко выхватывал их из темноты. Обледенелые стены вспыхивали и светились. По бокам чернели ниши. Быстро перемещались зловещие черные тени, словно живые существа. Стояла гулкая тишина, жутковатое эхо уносило во тьму звуки шагов. Пахло застарелой сыростью.

Сима остро ощущала, как сверху давит многотонный слой моря. Она понимала, что если бы шла одна, то в лучшем случае поседела бы. Нет, она бы повернула назад, не в силах вынести жуткую, могильную, бездонную тьму, и замысла бы своего не осуществила. Она вглядывалась вперед в темноту, но впереди не было ничего живого — ни крыс, ни насекомых. Сима взирала на спину Кафа с надеждой утопающего. Зертилиец шагал по тоннелю так, будто это была тропа в родной тайге. Серафима даже не догадывалась, насколько жутко ему здесь было, и насколько мало его страхи отличаются от ее собственных.

Дно тоннеля перестало опускаться, и на душе Симы стало чуточку легче. Все же не в преисподнюю они шагают!

Через два часа впереди затеплился слабый свет.

— Здесь не должно быть света, — шепотом заметила Сима. Оба погасили фонари. Каф ответил, тоже шепотом:

— Дальше мы пойдем тихо. Представь, что ты на охоте и выслеживаешь добычу.

Серафиме крайне трудно было представить это здесь, но если от этого Кафу станет легче... Она пригнулась, как ее спутник, и крадучись пошла следом.

Конец коридора освещали обычные стовольтовые лампы. Каф остановился. Сима выглянула из-за его спины и увидела, как прямо из стены вышли два габаритных человека. Оба держали лучеметы. Несомненно, они слышали приближение путников, хотя те подошли беззвучно, задерживая дыхание. Путники спрятались за уступом ниши. Один из людей полил огнем зев туннеля. Уступ ниши, где спрятались Каф и Сима, заискрился. Сверху закапала оттаявшая вода. Каф бесшумно разделся до пояса и вытащил изогнутый клинок, с которым был неразлучен. Многослойная узорчатая сталь хищно сверкнула в темноте ниши. Серафима залюбовалась гибким телом зертилийского воина, его толстыми мускулистыми руками, крепкой спиной. Человек снова пустил заряд. Эхо пальбы замерло в черных глубинах тоннеля. Человек отправился смотреть результаты обстрела. Когда он проходил мимо ниши, Каф беззвучно сгреб его и хладнокровно зарезал. Сима вскрикнула и почувствовала дурноту. Второй человек вскинул оружие, но Каф метнул клинок, и пораженный неприятель упал. Первый и последний заряд ушел в потолок. В тоннеле заклубился пар от встречи огня с водой.