"4. "Veritas Adfetu" — Старик-Н. поставил запрет на использование заклинания. Влияние: Тело-Дух-Душа. Нет магической защиты. Влияет прямо на чувства разумных. Примечание: кто сказал, что непростительные — самые ужасные заклинания? Попадёшь под эту хрень — и всё. И знание, что это высшая светлая магия, не поможет."
— "Значит, это заклинания из высшей светлой магии... Кто бы мог подумать", — удивилась Аттвуд. — "Жаль, что я не могу понять большего."
"Все эти заклинания были придуманы в войне **е**, хр
* * *
йл и чародеев," — попытавшись прочитать непонятные слова, которые каждый раз ускользали от её сознание, девушка в очередной раз ничего не поняла. Что за война? — "По легенде, это творение Мерлина. Заклинание Nr.1 снесло часть Альп. Заклинание Nr.2 ответственно за появление Марианской впадины. Другие заклинания не оставили свидетелей либо каких-то разрушений", — это было последнее, что смогла прочитать девушка.
Оставшийся текст полностью ускользал от её сознания, превращаясь в непонятные буквы и символы:
-"Видимо, Магнус наложил какие-то чары сокрытия..." — с досадой поморщилась девушка, размышляя о прочитанном. — "Нужно будет рассказать об этом Хорсту. Тот давно желал узнать, где пропадает и что делает Редстоун. Кажется, у меня появились догадки..."
Закрыв дневник слизеринца, девушка засунула его под подушку и, расправив складки на кровати, поспешила удалиться.
— "Если всё правильно разыграть, Магнус сам нам всё поведает... Если будет думать, что нам и так уже всё известно", — коварно улыбнулась девушка.
Хогвартс, второй этаж, 6 ноября 1991 года, 18:25.
Стоя перед дверью в кабинет Защиты от тёмных искусств, Редстоун не переставал удивляться.
Вместе с Альбусом он дошёл до кабинета в считанные минуты, а вот попробуй он добраться один, это заняло бы у него как минимум четверть часа.
— Ты готов? — вернул его в реальность голос наставника.
Сейчас Альбус взирал на мир как сильнейший светлый маг двух столетий. Увидь его кто сейчас, ни у кого бы не возникло сомнений, что это победитель одного Тёмного Лорда и страх другого.
Дамблдор излучал просто подавляющие мощь и силу, а взгляд его пробирал до самых костей.
— Да, наставник, — достав палочку, ответил ему Редстоун.
— Тогда начинаем. Ты знаешь, что делать.
Быстрый взмах волшебной палочки Дамблдора — и кусок стены вместе с дверью просто превращается в пыль, которая тут же устремляется в глубину кабинета.
Но противник не менее опытен.
В сторону чародея и его ученика вырывается мощная волна пламени, которое приобрело вид саранчи.
Сотни и сотни этих огненных тварей рвутся из недр кабинета в сторону фигур двух волшебников, исходя от вспыхнувшей фигуры, которая сейчас направила волшебную палочку в сторону своих врагов.
От вида такой мощной магии, направленной прямиком на него, Редстоун был выбит из колеи.
До этого момента он всегда владел инициативой в любой сражении, превращая то в избиение противника.
Но не сейчас.
И если бы не выставленный щит наставника, то они бы уже были поглощены адским пламенем, которое бушевало вокруг них.
— Действуй! — резкий голос Дамблдора вывел Редстоуна из ступора.
Разум юноши тут же очистился.
Страх и ступор, сковывавшие юношу, подавляются решительностью.
Раз. Есть только поставленная цель. Задание, которое нужно выполнить любой ценой.
Два. Его противник — нет, его враг — заслуживает быть битым. Он должен быть повержен.
Три. Иначе и быть не может.
Палочка рассекает воздух снизу вверх, а с уст Редстоуна само срывается заклинание:
— Veritas Rex! — Заклинание Правды Королей. Правды Власти.
Мощная волна магии рванула навстречу огненной бездне, бушевавшей за пределами магической защиты Дамблдора, — и уничтожила вражеское заклинание.
Не торопясь, но неотвратимо чары окутывают Квиррелла.
— Хватит! — дикий визг бьёт по ушам Редстоуна, срывая концентрацию и развеивая чары. Слишком мало опыта у юного слизеринца. И слишком мало сил.
Полушаг вперёд вместе с круговым выпадом палочки — и три луча заклинания пронзают тело одержимого.
Экспеллиармус вырывает из его рук палочку, Петрификус Тоталус заставляет врага замереть на месте, а
Экспульсо вбивает его тело в опалённую стену.
Редстоун не видел укоряющего взгляда наставника, направленного ему в спину.
По мнению Альбуса, Редстоун действовал излишне грубо и агрессивно.
Движение палочки Альбуса вызывает такую же волну магии, которую пару мгновений назад использовал и Редстоун, разве что не в пример мощнее.
Его заклинание порождает волну ослепительно-белого света, который устремляется к одержимому, буквально вливаясь в его тело и выдавливая паразита.
Тёмная дымка, отсоединившаяся от Квиррелла, с диким воем устремляется прочь из Хогвартса.
Жаль, что ещё не было придумано способа поймать дух Крестража.
— Теперь жизнь Квиринуса полностью в твоих руках. Действуй, — подтолкнул Альбус Магнуса к лежащему на полу волшебнику.
Брезгливо приблизившийся к телу Редстоун, наконец-то смог рассмотреть его.
Бледное, без единой кровинки лицо, опалённая одежда и изодранный тюрбан. Квиринус лежал на оплавленном полу, не подавая никаких признаков жизни.
Взяв свой разум в железные тиски воли, Редстоун развеял свои чары:
— Энервейт!
Пришедший в себя Квиррелл потеряно оглянулся, не замечая директора и слизеринца.
— Хозяин! Хозяин! Хозяин, где вы?! — начал биться в истерике маг. — Почему вы покинули меня?! Хозяин!
Не желая слушать вопли сломленного человека, Редстоун, использовав свой врождённый дар телекинеза, подхватил голову Квиринуса и прошептал:
— Легилименс!
Оказавшись в голове Квиррелла, Редстоун ужаснулся.
Тысячи порванных нитей. Миллионы тусклых воспоминаний.
И сотни и сотни воспоминаний и нитей, которые тянулись к образу Тёмного Лорда Волдеморта.
Квиринус Квиррелл был ничем иным, как живым инферналом.
Его разум желал лишь одного — жить ради своего повелителя, который стал для него Альфой и Омегой.
Желание уничтожить приспешника его ублюдочного отца медленно, но верно угасало в груди Редстоуна.
Альбус оказался прав.
Квиррелл не мог не служить Волдеморту.
Повинуясь воле Редстоуна, тысячи оборванных нитей пришли в движение, примыкая к миллионам тусклых воспоминаний, которые тут же начали приобретать краски и жизнь.
Подавляя желание закончить побыстрее, Редстоун внимательно отслеживал каждое из них, пока не был уверен, что правильная нить протекает сквозь нужные воспоминания.
Лишь закончив с этим, Редстоун подступился к образу Квиррелла, рядом с которым висела тёмная метка.
"Ты встретил меня, когда путешествовал по миру. Ты был молод, глуп и полон нелепых представлений о добре и зле. Я, Лорд Волдеморт, показал тебе, как сильно ты заблуждался в своих суждениях. Добра и зла не существует — есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней... С этих пор ты служишь мне верой и правдой! И не смей меня подводить!" — метка полностью владела духом и разумом Квиринуса.
Мощный ментальный удар Редстоуна просто-напросто стёр тёмную метку из сознания Квиррелла, заставив того очнуться.
-Г-г-г-де я?! — страх переполнял всё сущее профессора по Защите от тёмных искусств. — Т-ты в-ведь Р-р-редстоун!
— Успокойтесь, профессор. — как невероятно трудно было работать с разумом бывшего одержимого, так невероятно легко было влиять на него. Повинуясь словам Магнуса, Квиррелл в страхе замер.
Волшебник помнил всё, что случилось, и сейчас боялся этого пятнадцатилетнего чародея не меньше, чем самого Дамблдора.
— Я знаю, что вы всё помните. И я хочу дать вам шанс, — тяжело вздохнув, решил Редстоун. — Я могу убрать из вашей сущности страх и чрезмерную робость.
— З-зачем в-вам это д-делать!? — взвизгнул Квиринус.
— Затем, что вы невинный, пострадавший от рук Волдеморта, — честно ответил ему Редстоун, на имени своего отца заставив профессора по Защите от тёмных искусств задрожать всем телом.
— Н-но я-а...
— Вы согласны, но не можете это произнести вслух, — перебил его Магнус. Ему было откровенно жаль этого человека. — Я чувствую ваше согласие, и большего мне не нужно. Не стоит себя утруждать. Просто расслабьтесь и не мешайте мне. Хорошо? — мягко попросил чародея Редстоун.
Дождавшись кивка, Магнус приступил к своей работе.
Воспоминания Квиррелла начали калейдоскопом пролетать перед его взором с такой огромной скоростью, что любой другой волшебник, менее одарённый на поприще магии разума, сошёл бы с ума.
Но Редстоун уверенно вклинился в разум Квиринуса.
Первая встреча с горным троллем. Родители заставляют маленького Квиррелла общаться с ним, оставляя их наедине.
Под напором воли воспоминание тускнеет.
Издевательства в школе.
Очередное усилие Редстоуна — и это воспоминание теряет свою силу.
А вот первые успехи в беспалочковой магии. Слабость своего дара юный тогда ещё чародей компенсирует огромным трудом над собой.
Это воспоминание наливается светом. Повинуясь воле Редстоуна именно к этому фрагменту тянутся нити разума, образуя ассоциативные цепочки.
Более Квиррелл не будет воспринимать себя абсолютным ничтожеством.
Долгие часы Редстоун "подправлял" воспоминания Квиринуса, сверяясь с ним самим.
И вот настал момент, когда он наконец-то закончил свою работу.
— Благодарю, — ровным, спокойным голосом выдал Квиринус к своему же собственному удивлению. Да, пройдёт ещё немало времени, покуда он не привыкнет к обретённому самоуважению.
Вынырнув из разума профессора по Защите от тёмных искусств, юноша встретился со взглядом улыбающегося наставника.
— Я рад, что ты принял именно такое решение...
Не дав договорить Дамблдору, Магнус перебил его:
— Да-да. Я могу идти? — раздражённо спросил он Альбуса.
Непонятно отчего, но сейчас в его голове звучали его слова-обещания Орелии, которые он не сдержал. А он не привык к такому.
— Конечно, если у тебя есть более важные дела. Я и сам могу доставить Квиринуса в больничное крыло. А ты на сегодня свободен. Иди отдыхай, у тебя был трудный день, — отпустил восвояси своего ученика Альбус. — Магнус, — внезапно окрикнул он в дверях юношу. — Тебе и вправду стоит поучаствовать в дуэльном турнире, — хитро улыбнувшись, огорошил Дамблдор Редстоуна и исчез в огненной вспышке на мгновение появившегося Фоукса, забирая с собой бессознательного профессора по Защите от тёмных искусств.
21.
Министерство Магии, кабинет министра Фаджа, 14 ноября, 13:27.
Жаркий спор между Верховным Судьёй Визенгамота и Министром Магии Великобритании всё никак не хотел утихать.
Корнелиус Фадж перестал слушать Дамблдора сразу же, как только тот затронул тему, касающуюся магов, осуждённых за пособничество Тому-Кого-Нельзя-Называть.
Сам министр видел в этом попытку Альбуса пошатнуть позиции правящей партии Умеренных Консерваторов, которая пришла к власти после падения Бартоломеуса Крауча и его партии Радикальной Централизации Власти Магической Британии(РЦВМБ).
Хотя сам Альбус Дамблдор не воспринимал их разговор как спор.
Со стороны казалось, что мудрый наставник пытается донести до горячего юноши важные постулаты политики, которые менее опытный участник разговора успешно игнорирует.
— Корнелиус, не нужно спорить. Просто беспристрастно выслушай меня, — пытался утихомирить Дамблдор своего оппонента.
— Нет, нет и ещё раз нет, Альбус! — Фадж, не выдержав бури эмоций, бушующих в нём, вскочил с места и начал нервно расхаживать по кабинету. — Нет прощения этим людям. Они совершили ужасающие поступки и заслуженно попали в Азкабан. Никакого пересмотра дел не будет! Моя партия уже однажды пошла на поводу твоих доводов, и это стоило нам потери доверия со стороны граждан магической Британии! — дико размахивая руками и выпучив в негодовании глаза, отмёл Министр Магии предложение Верховного Судьи.
— Подумай только, с чего простой люд должен воспринимать твои действия в негативном ключе? — задал резонный вопрос Фаджу Дамблдор. — Ты ведь установишь справедливость, спасёшь невинных от ужасов Азкабана...
— В прошлом мы пошли на уступки в делах таких людей как Снейп и Каркаров! Да что там, ты сам выступил гарантом, но всю злость пострадавших получила моя партия! — оборвал Корнелиус Дамблдора, не дав тому договорить.
— Если ты так боишься резонанса в обществе, что вызовет такой правильный поступок, то я могу взять абсолютно всю ответственность на себя, — не отрывая взора от нервно расхаживающей фигуры, продолжил гнуть свою линию Альбус. — Думаю, открытая критика с твоей стороны будет абсолютно уместной. Однако общественности будет приятно осознать, что кто-то следит за их правами, если справедливость восторжествует.
Простое высказывание Дамблдора резко пошатнуло чашу весов, полностью изменив взгляд министра на предложение Дамблдора.
Сперва Фадж воспринимал инициативу Альбуса как блаженную мечту престарелого волшебника, который пытается замолить парочку старых грехов, причём используя для этого его самого.
Потом он воспринял слова Дамблдора как попытку старого мага ослабить его позиции, ведь многочисленные пострадавшие в те тёмные времена наверняка начнут негативно относиться к тому, кто предложит такое.
Но вот теперь...
Последние слова Верховного Судьи всё меняли. Если в ходе расследований, которые инициировал Дамблдор, будут найдены несправедливо осуждённые, то все симпатии магов Британии будут на стороне директора Хогвартса. При этом его самого будут поносить... Только если сам Фадж не будет тем, кто дал ход этому проекту.
Вот только как доказать невиновность? Использовать Веритасерум — плохой вариант.
Изменённые воспоминания с лёгкостью обходят действия сыворотки правды. А на сумасшедших оно вообще практически не действует, так как они воспринимают реальность так, как сами хотят.
Если бы не это, то Министр Магии готов был бы согласиться на предложение Дамблдора.
— Нет никакого метода, при помощи которого можно было бы установить невиновность осужденных, — уже с сомнением в голосе начал прощупывать почву Фадж. — Веритасерум, нерушимые обеты и магические контракты не подходят. Ты и сам это знаешь, Альбус.
— Конечно знаю. Поэтому и не поднимал до этого момента эту тему. Но сейчас всё изменилось, — подавшись вперёд, загадочно промолвил Дамлбдор, приманив этим нехитрым движением всё внимание Министра Магии. — Отдел Тайн теперь имеет возможность установить правду.
Последние слова Верховного Судьи заставили министра вознегодовать.
Он, Министр Магии, не имел доступа к секретам Отдела Тайн далее третьего уровня, и любые попытки надавить на невыразимцев полностью игнорировались последними.
А от более решительных действий его предостерегала история прошлого.
Сто пятьдесят лет назад был один Министр Магии, Радольфус Лестрейндж. Он решил, что Отдел Тайн должен подчиняться непосредственно ему, как Министру Магии Великобритании.
