Оружейник на Фронтире ( Фальсификатор)

Всерьез изменил обращение с оружием — теперь заряжание стало проще — оттянуть затвор, бросить патрон в окно, спустить задержку, открыть ружье и наполнить магазин. Устранились три действия — отвод затвора назад в открытом ружье, его закрывание и взведение курка пальцем.

В принципе, три и четвертый в стволе для такого калибра весьма неплохо. Тем более что при пустом магазине затвор встает на задержку, и надо только бросить патрон в окно коробки и нажать кнопку, чтобы зарядить оружие. Затвор изменился, вместо подвижного клина и запирания на один выступ, стала поворотная личинка с четырьмя боевыми упорами, все же две тысячи семьсот атмосфер это не семьсот у двенадцатого калибра. Сама коробка почти не толстеет, а вот вес придется увеличивать до четырех с половиной-пяти кило. Тупоносая пуля этого калибра была безопасна в трубчатом магазине. И постепенно начал делать детали и для такой винтовки. Она была намного сложнее всего, освоенного раньше. Своеобразная кинематика механизма, длинные пазы и сложные детали. Но постепенно дело шло, сначала нижняя колодка с проемом магазина, потом верхняя коробка и затвор, и уже после них более мелкие детали механизма.

Но и о штуцере для Луиджи не забывал, час за оптикой, час у станков, нижняя часть коробки штуцера была готова первым делом, просто оттого что там узор проще. Боковые стороны колодки делал очень неспеша, каждую зверушку сначала раз за разом перерисовывал на бумаге, потом гравировал на ненужной железяке самые сложные переходы — гривы львов, морды рогачей между рогами, и прочее. Понижение фона, потом "лепка объема" как говорил один хороший тульский мастер. За пневмоинструмент почти не брался — уж очень хорошее чувство металла возникает, когда работаешь молоточным резцом, а пневматика она обманчива — сносит металл быстро, появляется обманчивое ощущение легкости работы... и вот тут поджидает жуткий "заяц", так на жаргоне называется срыв инструмента, оставляющий неустранимую царапину. Для работы над гравировкой казенников пришлось сделать отдельное приспособление — на блок стволов надевался деревянный диск с отверстием точно по его форме, а его уже притягивал к диску тисков хомут. В патронники вставлялись деревянные чопики, приделанные ко второму диску во втором хомуте. Получалось, что стволы можно легко вращать по их оси, и при этом сохранять всю подвижность рабочего места. Конечно, дальний конец стволов приходилось подпирать мешочком с песком, чтобы не висел в воздухе, но работа шла удобно и легко.

33.11

Поездка на стрельбище под дождем сначала была неудачной — оно просто было закрыто, а на воротине висел пакет с запиской, что заведующий стрельбищем заболел, и вообще новый год скоро. На КПП орденец в синем дождевике и широченной соломенной шляпе почти не удивился, увидев меня, и сказал, что ничего не имеет против нескольких выстрелов на дороге за КПП, разумеется вдаль. Поставил столик, привинтил тиски, зажал ружье, размотал шнурок. Три выстрела один за другим, переразмеренный "косми" успешно перезаряжался, выбрасывая вправо и назад гильзу "пятьсотпятого" калибра.

Подошел еще один орденец в дождевике, спросил что за чудо. Рассказал.

В общем, сделали по четыре выстрела по поставленному на дорогу шагах в пятидесяти чурбаку, отчего он превратился в подобие деревянной мочалки. Отдача была тяжелая, мощный толчок в плечо, сильнее чем "четыреста восьмая Чита", что и неудивительно, пуля намного тяжелее, из-за тупого носа она была скорее похожа на огромную пистолетную, чем на привычную винтовочную. Перезаряжалась самозарядка уверенно, звонкий в конце откат ствола, далекий выброс довольно тяжелой гильзы. Дома оказалось, что и тут длинный ход ствола сберегал коробку от загрязнения, хотя сколько там нагара после дюжины выстрелов? Разобрал винтовку почти полностью, чтобы закончить отделку приклада и немного отгравировать коробку.

35.11

Проснулся ночью от странного толчка. Не шевелясь открыл глаза и опустил руку в зазор между матрасом и кроватью, где обитал пистолет с подствольным фонарем. Но в доме никого не было слышно, да и собачка сладко порыкивала во сне на своем коврике. И тут до меня дошло, что жена как обычно положила голову на левое плечо, и касается меня животом, в котором пошевелилась малышка. Красавица тоже проснулась, и прошептала:

— Чувствуешь?

— Да.

Она заплакала.

— Знаешь, не могла себе представить, что мне это в жизни достанется.

— Ну да, и на другой планете оказаться наверно не ожидала, и замуж за оружейного мастера вряд ли рассчитывала выйти.

— Да. А теперь я совсем счастлива.

И задремала.

Перед Новым Годом, который был двадцать седьмым по Новому Миру, жену обрадовали, что родит она вот-вот, в коридоре теперь стояла сумка со всякими пеленками, бутылочками и прочим, чтобы в роддом ехать. Празновать его мы ни к кому не пошли, поставили под навесом мангал и пожарили шашлыки, а затем долго сидели в обнимку перед камином. Нам было просто хорошо. Мы вспоминали разные истории из прошлой, да и из совместной жизни, строили планы на будущее.

Весна началась для нас с приезда Луиджи, приехавшего со своей дочерью Еленой, девочкой лет четырнадцати, которая была похожа на фею из мультфильма, в длинном зеленом платье с короткими рукавами, и с большой папкой в руках. Он очень долго вертел в руках свой тройник, менял стволы, рассматривал гравировку и резьбу на ящике. Посмотреть было на что — и барельефы на боковых досках, и золотая вязь на казенных частях стволов, и резная сценка охоты на ящике. Заметил на стене самозарядный переломный штуцер, который был закончен хорошо если за неделю до его прилета, и после еще более долгого изучения и рассматривания, купил и его тоже, " как подарок кому-нибудь из коллег", как он выразился. Катя ушла в дом на крики дочек, обихаживать их. Луиджи поинтересовался, каково мне теперь в новой роли.

— Мало что изменилось, любимая по-прежнему рядом.

— Пожалуй, закажу вам и двуствольный переломный штуцер для дочери, сказал он

— Какого калибра?

— Предложу 375-й, он и достаточно мощный, и отдача все же послабее будет. Вариант 458ВинМаг, это та же гильза и сравнимая отдача, но пуля чуть толще.

Луиджи оглушительно захохотал. Отсмеявшись, продолжил:

— Как раз хотел заказать штуцер с тремя парами стволов, эти два калибра и "триставосьмой" для тренировочной стрельбы.

Тут Елена раскрыла блокнот с эскизами, стала высказывать свои идеи. А вот с примерочной ложей возник конфуз, та была велика ей по длине, отчего девочка задевала пяткой приклада подмышку при резкой вскидке ружья.

— Не страшно, подрастет, все равно ложу менять, лет в 19 кости расти перестанут, заменить приклад несложно, а пока сделаю как сейчас надо.

Обсуждение заняло полдня.

А после ухода мафиози, мне вспомнилось, как оно было. И схватки, начавшиеся седьмого числа первого месяца, и как повез жену в роддом, и как врачи сказали присутствовать при родах, и как Катя прокусила мне губу. А на следующий день, проснувшись в кресле рядом с кроватью жены, заснувшей в обнимку с дочками, долго молча смотрел на их лица, идиллию нарушил врач, который пришел, осмотрел жену и дочек, сказал что у всех троих все хорошо. Неожиданно предложил выписаться и ехать домой

— У вас просто образцовые роды, бояться нечего, давайте домой.

— А что еще? Что случилось?

— Поезд из Нойехафена сошел с рельс, сюда везут очень много раненых, порезы стеклами, рваные раны, придется даже часть родильного отделения занять под ранбольных — сказал врач. Час спустя мы были дома, и стали обустраивать детскую. Катя не хотела покупать ни кроватку, ни коляску заранее, говорила что плохая примета.

Первый месяц двадцать седьмого года прошел для нас в новых, но в чем-то счастливых хлопотах, постепенно все стало опять спокойно и привычно. Да, внимания близняшки требовали, хотя иногда было и смешно, когда Катя пошла по магазинам, сказав присмотреть за мелкими и рассказывать им что-нибудь. Я знал, что детей успокаивает скорее интонация голоса, чем смысл, по крайней мере в первые месяци жизни, и пока жена ездила за покупками, прочитал Алисе и Анфисе небольшую лекцию по материаловедению, начав со свойств сплава железо-углерод. Дочкам было все равно, а мне интересно — не будут ли эти вещи вспоминаться потом, когда понадобятся? Под следующие походы к подругам, дочки слушали теорию резания...

Катя обзавелась несколькими подругами, с курсов рожениц.

Сдружилась она и с ювелиршей Инге, которую чуть не ограбили тогда в моем присутствии, что закончилось для жуликов очень нехорошо.

Жизнь постепенно стала размеренной и привычной, уход за мелкими, работа, готовка, и так по кругу. В тучах все чаще появлялись просветы, и вскоре началась весна. Базы открылись для приема переселенцев, и в городе стало не так спокойно.

18.03

Неделю спустя после визита итальянца, после завтрака Катя решила проехаться по магазинам. Отнес кроватку , вернее ее верх, в мастерскую, и сел за гравировку коробки винтовки, попутно рассказывая дочкам о том, что делаю. Они тихо сопели в кроватке, не замечая шипения пневмоштихеля под моим микроскопом.

Пару часов спустя раздался звонок

— Полицейский представился и сказал — вы Дмитри Саблин? Приезжайте на Третью стрит, дом 18 в магазин. На вашу жену напали, ей надо переодеться и переобуться. И повесил трубку.

Сарафан и туфельки в сумку и на велосипед, так как машину взяла жена.

Около магазина увидел и нашего "проходимца", и полицейские машины, и скорую. Забежал внутрь — несколько полицейских, на полу полосы крови, а красавица моя рыжая сидит на краю прилавка, в туфельках от Нейт, на правой выпущены когти, платье в крови. Запах просто жуткий стоит, как на бойне.

Жена бросилась мне на шею, обнял, спросил на ушко, в порядке ли она?

Наши обнимашки прервал полицейский, спросивший у меня айди, неужели не видно, что муж к жене зашел...

Он же и рассказал, что приизошло.

Два свежих переселенца, араба, прошли через мюнхенские ворота на базу "Европа", и кто-то им шепнул, что здесь женщин не хватает. Вот они и решили обзавестись "женами". Зашли в зеленную лавку, оглушили пожилого хозяина, связали его и жену, заняли место за прилавком, схватили и связали двух посетительниц подряд, и тут зашла Катя за пучком укропа:

— Захожу, продавцы какие-то бородатые, в черной одежде. Спросила, что случилось с хозяевами, так один схватил за руку и стал ее выкручивать, второй вышел из-за прилавка и пошел ко мне, сказав что-то непонятное.

Притопнула пяткой, изогнула стопу, когти выпустились, ударила в живот того типа. Он ухмыльнулся, видно думал, что у него пресс хороший, но только против стали не канает. Разодрала от верха живота до низа, он свалился, второму, извернувшись, распорола ногу снизу вверх, такой был мерзкий скрежет когтей по кости голени, тот заорал, вырвалась, отскочила к стене спиной, достала пистолет. Раненый в ногу достал ножик какой-то кривой, выстрелила ему в плечо, он упал. Потом вызвала полицию.

— Ваша жена распорола первому, Назиму Хани, печень и кишечник, он умер от кровопотери из печени. У второго, Махмуду Хани пуля сорок пятого калибра пробила плечо, повернула в сторрону, прошла сквозь сердце и легкое, отчего он тоже умер. Убитых мы уже увезли. Владельцы магазина пришли в себя, опознали убитых как напавших на них, вторая пленица тоже, а третья пока без сознания, ее только что в "скорой" увезли.

Тут в магазин зашел сантехник. По крайней мере, комбинезон и специфический запах явно выдавали место работы этого мужчины, который ну очень спешил...

— Где моя дочь, что с ней? — сказал он. Полицейский ответил, что она в порядке, и проводил его в куда-то вглубь магазина.

Тем временем я шепнул старшему из полицейских, что Катя родила два месяца назад, и дома сейчас двухмесячные малыши.

— Нам все ясно по происшествию, разумеется вы невиновны, если будут вопросы — навестим, а сейчас можете идти к детям — сказал в ответ полицейский.

В какой-то подсобке с большой нержавеющей раковиной на полу Катя вымыла ноги, переоделась и надела сандали вместо перепачканных "нейт".

На следующий день зашла к нам дознавательница, первым делом спросила, как Катя пережила стресс, не пропало ли молоко, не случилось ли чего еще нехорошего?

— Нет, я и испугаться толком не успела, вот от запаха потом тошнило, это да. А что с той светловолосой, которую врачи унесли?

— Сотрясение мозга, рассечение кожи на голове, но здоровью ничего не угрожает. Вторая, девочка, сильно испугалась, но в остальном здорова.

Затем рассказала в подробностях, что убитые очень много болтали по-английски о своих планах в присутствии захваченных девушек, поэтому их рассказ и позволил восстановить картину.

— А откуда у вас такие сандалики? — спросила орденская.

— Вообще-то это почти точная копия сандалей древнеегипетских жриц Нейт, сделаны уже здесь, механизм мой, остальное сапожник делал.

— Хорошая вещь, если бы не они, плыть бы вам в Халифат... А для меня подобное сделать можно?

— В принципе да, армянина — сапожника на пятой стрит знаете? Он делал. А механизм здесь сотворил — кивнул в сторону двери мастерской.

— Да, с формальностями закончим, продолжила она, вот ваши трофеи — и достала из сумки пакет с очередным "таурусом", джамбией, коробкой патронов и тощей стопкой экю.

Катя стала рассматривать отобранный у бандита нож.

— А что это такое?

Взяв в руки, осмотрел.

— Джамбия — национальный нож Йемена, но странное дело, старый кованый клинок, богато украшенная рукоятка старого серебра, и простейшие ножны в веревочной обмотке. Наверно ножны более поздние.

Обговорили идею Дафны, так звали дознавательницу, заказать себе обувь с сюрпризом, записал размер обуви, чтобы знать какой длины механизм. Он был чуть проще древнего, клинки раскрывались в стороны, а потом две муфты с ними поворачивались на осях, переводя их в боевое положение. Убрать клинки было непросто — нажать на оба, повернуть, утопить в прорезях, и после того нажать чем-то круглым в отверстие в стельке, ставя их на предохранитель. Зато подошва была достаточно тонкой, а сами туфли легкими, и не подумаешь сразу, что в них по два изогнутых клинка-когтя. Древняя версия не имела поворота, отчего толщина подошвы была просто дикой, впрочем клинки из черной бериллиевой бронзы все же уступали стальным по остроте и прочности.

Поболтав с Катей о том и сем, Дафна ушла.

21.03

Пришло письмо от Рудольфа, который Мюллер. Мэрия Веймара одобрила идею посылать учеников-оружейников на стажировки по разным мастерам Новой Земли. Обещали прислать двоих, семейную пару, но сначала они очень приглашали в гости на собрание преподавателей оружейного училища.

23.03

Позвонили из представительства Патрульных Сил ордена, пригласили на соревнования по стрельбе среди штатных и внештатных служащих. Зашел к ним, оказалось что брошур с регламентом соревнований осталось всего две, и забрать ее домой не разрешили, уселся в кресло читать на месте.

Так, что у нас тут... 300 метров, три положения по 40 выстрелов — пропускаю, там мне просто нечего делать без стрелкового костюма, да и не тренировался давно... пистолет центрального боя на 25м, 60 выстрелов — записываюсь. Винтовка на шестьсот метров, сорок выстрелов из любого положения — записываюсь, то же самое на тысячу шестьсот. Малокалиберный пистолет, 60 выстрелов по появляющимся мишеням с двадцати пяти — записываюсь. Малокалиберный на пятьдесят метров — тоже. Остальной регламент кажется был списан с олимпийских правил, вплоть до запрета зрителям на надписи и цифры на одежде.