Драконы

— Взрослый Дракон — ключ к Чёрному Хребту, — совсем поугрюмел Стеин. — Если они сумеют его... Если сумеют заставить его... Если Чёрный Хребет падёт, и нашему королевству, и всему миру придёт конец. Если бы я мог... Я должен был убить Хакона. Но его не было видно в той толпе. И теперь... Теперь я не знаю, что делать...

Люди из самых немощных, сидевшие в ожидании, когда закончится битва на площадках крепостных стен, зашептались, глядя на младшего Дракона.

Сверху кто-то загрохотал подкованными сапогами.

— Надо собрать небольшую группу! — резко сказал Туазал.

— Зачем? — мрачно спросил Стеин.

— Для преследования! — огрызнулся рыцарь-Дракон. — В группу войдут только те, кто владеет магией. И лучшие воины из тех, что остались в живых. Надо проследить за теми, кто похитил Хакона. Я не собираюсь сидеть сложа руки в ожидании, когда адские твари пойдут на замок с Хаконом во главе.

— Этого не будет никогда! — категорически сказал Стеин. — Но твоя идея мне нравится. Кого ты хочешь взять в группу? И когда выступаем?

Бетани его поняла. Туазал — уже признанный военачальник со своей командой. Стеин же привык к действиям в одиночку.

Туазал кивнул, будто подумал о том же.

— Выступаем сейчас же. Чем меньше группа, тем легче либо выкрасть Хакона у противника, либо... — Он оглянулся, прежде чем договорить. Но на лестнице никого не было. — Либо убить его.

Немного помолчали, глядя на людей, сидевших на плитах. А потом Стеин спокойно, будто в будничном разговоре, помахал рукой Андре, который отошёл вместе с Тришей и со стороны непонимающе глядел на взрослых, которые, похоже, на его взгляд, ссорились или ругались между собой:

— Андре, подойди сюда. Ты ведь сидел здесь, с Тришей?

— Да, — ответил мальчик.

— А Хакон сюда не спускался? Мы не можем найти его наверху, — так же спокойно добавил младший Дракон.

— Но ведь Хакон... — изумлённо начал Туазал, но Стеин обернулся к нему и покачал головой, призывая к молчанию.

— Нет. После того как вы ушли, он сюда не приходил, — сказал Андре и даже головой покачал, подтверждая.

Бетани тоже, как и Туазал, хотела переспросить у Стеина, зачем он затевает этот странный и бесполезный разговор, но внезапно глаза мальчика потеряли сосредоточенность. Теперь он смотрел словно в пустоту. А потом Андре заговорил. Только голос его уже отличался от того, каким он только что говорил со взрослыми. Низковатый и безразлично спокойный.

— Он лежит на странной штуке. Она как телега. Только очень гладкая. И на ней всякие шесты и оглобли с верёвками. Ты, Стеин, и другие воины крадутся недалеко от него. Хакона везут по лесу. И его охраняют... лесные демоны? — ахнул мальчик, и его глаза вновь обрели осмысленность. — Стеин, что случилось с Хаконом?!

— Тихо-тихо, мальчик, — шёпотом велел младший Дракон, кивая на людей, которых мог испугать вопрос Андре.

Шелестом сухого листа, упавшего на сухие травы, прозвучал голос Туазала:

— Мальчик — прорицатель?

— Он Сплетающий судьбы, — шёпотом напомнил Стеин и оглянулся на звук новых шагов на лестнице. — Сейчас наша судьба сплелась с судьбой Хакона, а значит... Туазал, нас ищут. Пора переговорить с Перси насчёт обороны замка в наше отсутствие и начать подготовку к походу в логово врага. Ты прав. Группа должна быть небольшой. Так будет легче добраться до места.

Спустя несколько торопливых минут мост был опущен, и по нему на лошадях проехали всадники. Впереди всех — Туазал. Чуть позади — Стеин. За ними остатки Копья Туазала — трое наёмников. И Открывающие, одетые в мужское платье.

Сжимая руки, Бетани смотрела на светлеющее небо и мысленно молилась, чтобы их путь был лёгок. Чтобы они все вернулись. Чтобы привезли назад живого Хакона... Как молились все, кто молча стоял рядом, глядя на пустошь, которая вела к нечистому лесу...

... Телега ехала, подпрыгивая на всех кочках и колдобинах. На одном из ухабов её тряхануло так, что лежавший без сознания Хакон начал приходить в себя. Он с трудом открыл глаза — в серое небо. Снова закрыл, потому что держать их открытыми было больно до такой степени, что непроизвольные слёзы полились по лицу. Когда он сумел осмыслить происходящее, это его поразило.

Он без шлема?

Но почему тогда он так спокоен? Почему к нему не подходит Бетани, чтобы посмотреть, что у него с глазами? Ведь он понял, что его ранили!.. В следующий миг его снова подбросило — на следующей рытвине. Старший Дракон захлопал глазами, сбивая слёзы и стараясь прояснить взгляд. Его куда-то везут? Но... почему? Глаза немилосердно резало, когда он открывал их, но, тем не менее, он собрался с силами и скосился в сторону. И втянул холодный воздух сквозь зубы: он лежит на катапульте. А по обеим сторонам от него лежат, словно отдыхающие псины, лесные демоны. Его взяли в плен?.. Под шеей влажно. Он с трудом вспомнил, как чёрный рыцарь ударил его мечом, явно собираясь снести ему голову... Голову, которая болит от удара по ней.

Он закрыл глаза, чтобы не привлекать к себе внимание. И отдохнуть, потому что даже движение глазами настолько выматывало, что снова начиналось слезоточение... Выждав, Хакон осторожно напряг руку и постарался незаметно поднять её. Что-то ледяное коснулось запястья при первом же напряжении мышц. И Хакон с досадой прикусил губу: руки-ноги закованы в кандалы. Ладно. Он расслабился и принялся читать про себя философские истины Драконов — с первой до последней, чтобы успокоиться и отстраниться от ситуации. Пока он ею не владеет, зачем тратить на неё силы?

Пару раз он снова открывал глаза, когда вокруг зашелестело и затрещало. Они везут его по лесу. То есть всё вражеское войско отступило от замка? Это хорошо. Это здорово, что все обитатели замка останутся в живых. Карина... Стеин... Андре... Но всё-таки — куда его везут? Было бы замечательно, если они довезли его до своего обиталища.

Пока в своём положении он видел лишь одно плохое: внутри этого обиталища он не сумеет во всей полноте воспользоваться драконьей магией. Но и это плохое он отринул из мыслей — до тех пор, пока не узнает всё, что нужно, чтобы как-то противодействовать своим похитителям... Станина катапульты медленно ехала по плохой дороге (или по бездорожью?), дребезжа высокими колёсами, и Хакон чувствовал подкрадывающийся к нему холод. Судя по лёгкости одежды, доспехи с него сняли... Закончив перечитывать истины, он принялся, не открывая глаза, напрягать то руки, то ноги, то живот, надеясь разогреться. К магии он обратиться не решился. Здесь территория врага. А значит, все его манипуляции могут сразу разглядеть. А в таком положении — скованным, — он не хотел бы вызвать неприязненное внимание врага.

От нечего делать слушал звуки войска, возвращающегося к себе. Звона или перестука лошадиного он не расслышал, как ни старался. Только вялое топ-топ довольно грузных животных... Кажется, ездовые животные у нечисти другие. Жаль, что едут цепочкой. Разглядеть бы... В глухом лесу, даже зимой, было сумеречно темно, несмотря на то что утро явно переходило в день.

А потом небо, мелькающее над ним в просветах уродливых по зимнему времени сучьев, внезапно пропало. Нависло что-то высокое и тёмное, похожее на свод пещеры, а под колёсами катапульты загремел мелкий камень, и Хакон затаил дыхание. Уже? Привезли туда, где они сами обитают? Или туда, откуда вылезли?

Кажется, последнее. Свод стал светлей, а потом ровней. Вскоре на нём появились магические знаки и символы. Хакон пытался прочитать заклинания, но быстро отказался от этой попытки, потому что после прочтения первой же здешней магической формулы сильно заболела голова. Катапульта продолжала грохотать по пещере, и у Хакона появилась новая проблема: грохот колёс отдавался в стены, а поскольку его катапульта явно была не единственной, то громоподобные звуки оглушали его.

Пещера заставляла его забывать о времени. Грохот сводил с ума, потому что казался нескончаемым. Но вот его катапульта свернула куда-то в сторону и вниз, и Хакон понял, что остальные метательные машины остались где-то в основной пещере. А его везли всё вниз и вниз... И лесные демоны продолжали лежать рядом с ним, охраняя. Старший Дракон скривил губы в горькой ухмылке. Если с ним попробуют сотворить что-то страшное (а в будущих пытках он не сомневался), он сумеет уйти от боли. И для этого необязательно иметь драконью магию. Благо в его жизни было множество путешествий по разным необычным странам, он многому научился.

Хотя воспользоваться приёмами ухода от пыток не хотелось бы. Ведь надо узнать как можно больше о том, где находится печать, закрывающая исход нечисти на землю. Может, это судьба? Жаль, он не удосужился спросить Андре о личном будущем...

Катапульта снова свернула и очень быстро остановилась. Хакон поспешно закрыл глаза. Хотя не сомневался: будь рядом знающий маг, он легко определит, что Дракон в сознании. Кто-то рявкнул нечто на незнакомом языке. Лесные демоны, сторожившие пленника, сиганули в стороны, а к станине катапульты подошёл кто-то, кого Хакон определил как чёрного рыцаря. Слишком грузен был шаг.

Щёлкнули кандалы на одной руке. На другой. Затем были освобождены ноги. Мощная ручища ухватила Хакона за грудки и буквально содрала его со станины, а потом, словно безвольную куклу, потащила за ворот рубахи по каменному полу. Глядя на поверхность, по которой его жёстко протащили, Хакон затаил дыхание, когда чёрный рыцарь открыл какую-то дверь. Всё так же немилосердно рыцарь втащил его в помещение — Дракон, на всякий случай крепко закрывший глаза, сообразил это по звукам, немедленно ставшим глуховатым, да и эха больше не было слышно. Потом его бросили у стены, ударившись о которую, Дракон хотел было вскочить, чтобы оказать первый отпор врагу. И с отчаянием обнаружил, что он обездвижен. Магически. Но старание сделать движение чёрный рыцарь заметил. Правда, издеваться не стал. А просто нагнулся к Дракону и снова заковал его, подвесив на стене так, что тот был вынужден распластаться по ней.

А когда рыцарь ушёл, Дракон сумел поднять голову.

Вот что его обездвижило. Вся маленькая темница была сплошь в вязи незнакомых заклинаний — и на интуитивном уровне Дракон понял, что некоторые заклинания являются сковывающими попавших сюда пленников. Он отчётливо чувствовал, как действуют эти заклинания, которые прорывались в его тело странным шевелением воздуха в жилах. Что ж. Время у него наверняка есть. Можно будет воспользоваться затишьем и попытаться разгадать заклинательную вязь. Ему почему-то казалось это очень важным — хотя бы чуть-чуть расшифровать эти заклинания, благо в тесной темнице ему всё же оставили несколько свеч... Хакон, как и многие Драконы, знал магические практики чужих стран, куда только ни попадал во время службы королю. Есть возможность, что он сумеет освободиться от магии обездвиживания.

— У тебя не получится, Дракон...

Он вздрогнул от шелеста слов, морозом пробежавшим по спине.

А когда сосредоточился, чтобы понять, откуда и кто сказал, то заметил в полутьме, что возле двери в темницу стоит вражеский стяг — с той самой живой головой.

— Ты кто? — шёпотом же спросил Хакон, уже подозревая ответ.

— Я Ксимон. Маг. Когда-то служил в замке Блейвенов.

Дракон помолчал, чувствуя слабую улыбку где-то в душе. Хоть что-то он угадал раньше, чем ему об этом сказали.

— Почему ты думаешь, что у меня не получится?

— Я пробовал. — Голова передохнула и, облизав губы, добавила: — Только не говори, Дракон, что ты умней. Я многое повидал на свете и многое узнал.

— Тебя оставили здесь, чтобы убедить меня, что я полностью в их руках? — презрительно спросил Хакон.

— А разве это не так?

— Ты хочешь, чтобы я поверил тебе и прекратил делать хоть что-то? Не выйдет, — высокомерно сказал Дракон. — И не тебе, впустившему нечисть в человеческий мир, говорить мне — что делать.

— Но что ты можешь сделать? — настаивала голова Ксимона. — Ты в оковах. Ты недвижим и висишь на стене. Что? Что ты можешь сделать?

— Я могу прочитать вон то, верхнее заклинание. Или ты сюда поставлен не только для того, чтобы уговорить меня сдаться? Ты приставлен сюда, чтобы доносить своим нынешним хозяевам, что может сделать Дракон?

— Ты слишком надменен, — буркнула голова. — Легко говорить, пока ты с головой на плечах. А вот когда её тебе отрубят, посмотрим, как ты запоёшь.

— Служить нечисти я в любом случае не стану, — заверил Хакон, которому ноющая голова уже надоела. Она мешала сосредоточиться на чтении заклинаний, в вязи которых он обнаружил определённую логику и успел вычитать уже второе заклинание. Эти магические письмена ему были знакомы по тёплым приморским странам, где он изучал магию у длиннобородых мудрецов в халатах и с чалмой на бритых головах.

— Тебе легко говорить... — проворчала голова, а потом вздохнула: — Я не собираюсь доносить на тебя. Меня поставили сюда, лишь для того чтобы отговорить тебя от сопротивления.

— Благодарю за это признание, — ответил Хакон. — А теперь помолчи. Кажется, я нашёл кое-что интересное.

И он сощурил глаза, вчитываясь в третье заклинание, чья последняя фраза пропадала в сумраке.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Не получилось. Без магического напряжения прочитать последние слова записи, хоть и грубо, наспех намалёванные — а значит, довольно крупные, уходящие в темноту, было просто невозможно. Отрубленная голова мага Ксимона выжидательно смотрела на него с древка, воткнутого в подставку для оружия, сейчас пустую от последнего. И болела собственная голова, не говоря уже о том, что насильно поднятые цепями руки постепенно начинали холодеть из-за оттока крови. Хорошо ещё удар под шею чувствительно превращался лишь в опухоль, которая ещё и позволяла пока разговаривать... Хакон задержал дыхание и велел себе успокоиться... С чего бы это он решил сразу взяться за чтение вражеских заклинаний? Ксимон спровоцировал? Так, что захотелось доказать ему, что Дракон всё ещё силён? Но. Пока отрубленная голова ждёт, можно сделать иное, чем пытаться прочитать невидимое — для висящего на цепях.

Напомнил себе, что находится в месте, напрочь лишившем его магии.

Напомнил себе, что его доведут до крайней степени истощения, возможно, добавив пытки. Сломают его волю... Внутреннее рычание, непроизвольно поднявшееся в душе и услышанное, заставило поднять голову. "Моей воли им не сломать!"

Закрывать глаза не стал. Ксимон мгновенно задаст вопрос — и сосредоточенность будет потеряна. А времени мало. Если Хакон не остановит кровь, сочащуюся с макушки и от ключиц, он совсем ослабеет — и будет даже смешно подумать о сопротивлении. Так что в первую очередь Дракон вызвал в памяти лицо Карины. Мягкое, несмотря на то что худенькое. Обеспокоенное, когда она устремила на него, уходящего, вопрошающие глаза... И уже легко, забыв, что в помещении не один, представил себе тепло её ладоней на своём затылке. И затаил дыхание, когда обнаружил следующее: внутренняя магия осталась. То есть в его жилах бродила сила, которую запечатали окружающие его стены, расписанные враждебными его магии заклинаниями.