Драконы

От автора. Прошу не воспринимать эту историю слишком серьёзно. Она началась с того, что автор попробовал связать единой историей несколько картинок-фэнтези, собранных когда-то в одной из папок.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

По бесконечной заснеженной нагорной равнине, серой и угрюмой к вечеру, шли четверо. Двое несли на плечах носилки с пятым, прикрытым старинным, расшитым золотом покрывалом. Покрывало давно обветшало, и из вышитой на нём геральдической фигуры торчали кончики золотистой нити. Другие двое время от времени подменяли уставших, передавая им свои заплечные мешки, небольшие, но туго свёрнутые. На бедре каждого из четверых — ножны, еле прикрытые полой длинного мехового плаща. Всё чаще несли носилки самые младшие из четверых. Старшие плелись за ними, с трудом дыша сухим морозным воздухом. И все четверо были похожи не то на нахохлившихся серых сов, не то на озлобившихся по зимней бескормице волков, готовых драться против всего мира.

Путь их лежал к скалистому Чёрному хребту. Ближе к нему на более или менее каменистой, выглаженной ветрами равнине начали появляться валуны, заросшие жёстким кустарником. Обходили. А ещё здесь надо было внимательней смотреть под ноги: под обманчиво ровной поверхностью, занесённой по-вечернему серым снегом, могли скрываться трещины, а то и впадины, выбраться самостоятельно из которых человеку вряд ли удастся, попади он в эти природные ловушки. На постоянном ветру было промозгло, и меховые плащи не помогали, но путники словно не замечали резкого холода, пробирающего до костей.

Нависающие над ними горы отбрасывали чёрные тени и почти скрывали серую пасмурь вечернего света... Когда совсем стемнело, путники добрались до ущелья, спустившись в которое, далее шли с небольшими факелами, вдетыми в специальные скобы носилок. Ближе к полуночи путники уже в густом мраке пересекли ущелье и оказались перед вертикальной скальной стеной. И лишь тогда положили носилки с телом на землю.

Один, самый старший, не без помощи спутников сел спиной к стене. Двое остановились лицом к ней, по обе стороны от сидящего. Четвёртый встал перед стариком и, вытянув руки над его головой — открытыми ладонями к стене, зашептал. Все замерли. Беспрерывно шептал лишь один. Спустя час в скале появилась трещина, которая начала медленно расширяться. Её видели лишь потому, что сидящий начал проваливаться в неё спиной, хоть и пытался усидеть прямо. Но он был очень стар и устал больше, чем думал...

Вскоре носилки были перенесены в пещеру, чьи створы с натужным скрипом и вздохом снова закрылись. Спустившись по занесённым каменистой пылью ступеням, почти разрушенным временем, к небольшому озеру, путники обошли его, снова поднялись по лестнице и оказались перед новой вертикальной стеной. На этот раз никакого ритуала не последовало. Двое свободных от ноши мужчин открыли едва намеченные дверцы в скале, а потом все четверо втолкнули носилки с телом в открытую чёрную нору. Молча постояли перед естественным саркофагом. Затем самый молодой шагнул к стене закрыть дверцы. И резко обернулся: старик, сидевший, пока открывались двери пещеры, покачнулся и упал. Его товарищи успели — и он рухнул на быстро подставленные руки. Один из подхвативших приложил пальцы к шее старика. Застыл. Затем медленно провёл ладонью по мёртвому лицу, с которого постепенно исчезала гримаса боли. Самый молодой дрогнул, словно от удерживаемого плача, но выпрямился и открыл следующие дверцы — рядом с теми, которые скрывали носилки с мертвецом.

Старика осторожно и бережно положили в следующую чёрную нору, закрыли дверцы. Затем трое спустились к озеру, постояли, глядя на мерцающую факельным пламенем воду... Потом один тяжело пошёл в сторону, оживляя на пещерных стенах все факелы, о каких вспомнил. В это время двое нашли когда-то давным-давно заготовленную растопку из окаменевшего дерева и зажгли на кострище старинного очага огонь. Перекусив лепёшками, запиваемыми кипятком из неожиданно изящного чайничка старинной работы, двое легли с одной стороны костра, а третий, зажигавший факельные огни, — напротив. Он должен был умереть ближе к утру.

Самый молодой лежал, не закрывая глаз, и следил за мелко оранжевым мерцанием огня на слюдяных стенах пещеры. Ему было хуже всех: в отличие от остальных, ему придётся прожить дольше. В совершенном одиночестве. Но что хуже всего — бесцельно. Он принимал такой порядок вещей. Его, последнего, подготовили к тому. Аскетизм был ему привычен. Но думать о том, что придётся жить в одиночестве последним из ордена, постепенно слабея и угасая... Молодой закрыл глаза и напомнил себе: "Покой уходящего отдаёт силы земле..."

... Лесные демоны засели в ближайшем леске, зорко приглядывая за небольшой деревушкой, приютившейся у подножия Чёрного хребта, — дворов на двадцать. Лучший человеческий сон — после полуночи. Он тяжелей, и от него трудней пробудиться. И уже не так сильно в заполночном сне беспокоят странные звуки со двора и вокруг дома... Чутко вслушиваясь в промороженный воздух, чувствуя в нём струйки терпких, горьковатых запахов дыма и жилья, лесные демоны нетерпеливо переминались, стоя на месте. Там — тепло и пахнет уютом обжитых нор. Там — много мяса: скотина в каждом дворе. И там же — нежное мясо, ради которого стоит поохотиться. И будет бешенство крови в жилах, бушующее в жилах счастье убивать!.. Достаточно услышать жалобный вскрик слабой добычи и втянуть жадными ноздрями запах сладкой и сытной крови, горячо брызнувшей из первой распоротой когтями жертвы!..

Но это ещё только будет...

Вожак дал отмашку, и лесные демоны начали осторожное передвижение к деревне. Заросшие косматой шерстью тела бесшумными тенями скользили в ночной темноте. Их вытянутые морды, верхние бивни которых, блестя при свете луны голодной слюной, свисали ниже узкой челюсти, то и дело нетерпеливо кивали, внюхивались в воздух.

... Семилетний Андре проснулся, как будто ухнул в яму, — так сильно и стремительно с постели схватила его на руки мать. И внезапным пробуждением его бросило в омут звуков: в треск и гудение огня, в панические и болезненные крики людей, испуганное мычание скотины и разъярённо-захлёбывающийся собачий лай с последующим жалобным привизгом умирающих — и торжествующее рычание, нечеловеческое и нездешнее, знакомое — с эхом многих убийств из прошлого... Андре привычно сомкнул руки вокруг шеи матери, а ноги, ослабевшие и сильно дрожащие от внезапного пробуждения, — вокруг её талии. Вздрогнув от треска дерева на дворе, он на мгновения ткнулся лицом в плечо матери. Женщина стояла в темноте дома, уже прихватив два ножа, и сторожко прислушивалась к происходящему. Ребёнка не держала: он сам вцепился в неё крепко.

— Малыш, куда нам бежать? — тепло дыша в его голову, быстро прошептала мать.

Мальчишка зажмурился и увидел сброшенный ему богами рисунок.

— К скале. Там убежище.

— Проведёшь?

— Проведу.

Одним концом деревня выходила к лесу, другим — к нагорной равнине. Их дом стоял последним к горам. К нему и бежали сельчане, безуспешно отбиваясь от врага.

Спустя время кучка людей, сгрудившаяся вокруг женщины и её сына, защищая последнюю надежду на выживание, оборонялась от лесных демонов и постепенно отступала к близкому Чёрному хребту. Преследовали их лесные демоны уже не из голода, а на одном азарте: кровь ударила в голову, и крови алкали они, и жаждали видеть долгую смерть... Крестьяне защищались вилами и топорами, а кто из охотников — и стрелы пытались пускать, да что они против демонов...

Лесные демоны гнали людей, не давая времени на продых. Но иногда, с издёвкой позволяли им уйти вперёд, всего на несколько шагов, а потом резко врывались в середину группы беглецов и раскидывали защитников в стороны, — играли в смертельную игру, после которой группа редела. Хуже, что людям приходилось не только сдерживать лесных демонов, но и уворачиваться от их оружия — страшных железных шариков с шипами, которыми те с силой и довольно метко забрасывали уходящих, а потом возвращали, дёргая за верёвки, на которых и крепились эти железные орудия смерти.

Андре, сидевший сжавшись в объятиях матери, вдруг почувствовал, как что-то дёрнулось и как мать вздрогнула, почувствовал, что падает вместе с нею. Быстро обернулся к матери: та слепо смотрела в никуда умирающими глазами — падая. Шипастым шариком висок разбит в кровь... На твёрдую мёрзлую землю мальчишка упал вместе с женщиной: плакать некогда — людей вокруг совсем мало, и они всё ещё надеются на него. Надо вставать, вот только ногу придавило. И заплакал — то ли от страха, что сейчас наскочат и убьют, то ли от жалости к матери и к себе... Налетел громадным медведем — тьма из тьмы — кузнец Рагнар, ухватил мальчишку под живот — поднять с земли, выдрать из-под тела матери, побежал дальше с живой ношей.

— Малец, мы выживем?!

Андре вместо ответа огляделся, почти трясясь и обезумев от ужаса, который неизбежной смертью плясал вокруг, потом приподнялся на руках кузнеца, чтобы быть выше, и тоненько, на одних инстинктах, закричал в сторону уже близкого Чёрного хребта, посылая свой вопль в него, в его спасительные стены.

Оскальзываясь на замёрзшей поверхности, пытаясь хоть как-то справиться с небольшим количеством лесных демонов (другие уже пировали в подожжённой деревне на порезанной скотине, а эти были самые азартные), беглецы на остатках сил поднимались туда, куда вёл их мальчишка с именем, которое они среди своих переводили как "другой".

Их оставалось совсем мало — из деревни, в которой ещё только утром каждая семья могла похвастать крепким защитником и множеством детей. Им оставалось совсем немного... когда внезапно от стены Чёрного хребта вдруг хлынули ослепительно белые лучи, а мальчишка закричал, срывая голос:

— Идите-идите!!

И беглецы, не смея надеяться, но положившись на голос того, кому доверяли, из последних сил рванули к этим лучам, от которых ненадолго оторопели даже лесные демоны, дав таким образом беглецам возможность оторваться от них.

А мощные белые лучи вдруг зашевелились по краям длинными чёрными тенями, и люди начали было испуганно останавливаться, но над всеми снова и снова звенел тоненький, срывающийся от натуги детский голосок:

— Идите! Не останавливайтесь!

Едва беглецы оказались в белых лучах они снова испугались: по границам света и тьмы навстречу им стремительно шли два воина с мечами в руках. Оба сумрачно сияли, одетые в металлические доспехи.

— Идите!..

Лесные демоны взвыли и парой прыжков настигли уходивших от смерти беглецов, злобствуя, что, недавно доступная, добыча всё же может оставить их с носом. Снова раздались крики умирающих под когтистыми лапами чудовищ и их примитивного, но действенного оружия. Кузнец опустил Андре на землю: "Беги!" и быстро повернул к односельчанам. Это произошло, когда Рагнар поравнялся с воинами, быстро и уверенно идущими мимо кучки усталых и затравленных беглецов. Андре, оставленный, оглянулся: кузнец догнал воинов и одновременно с ними вступил в смертельный бой с лесными демонами. Из других деревенских обороняться уже почти никто не мог: мужчины и старики погибали первыми, закрывая собой самых маленьких детей. Дрались только женщины и подростки.

Но в бой — точнее, в битву, вступили два вооружённых и защищённых от шипастых шариков доспехами воина. В руках каждого замелькали в лучах, бьющих от скалы, два меча, длинный и короткий. Воины шли спокойно, словно просто обходили толпу беглецов, очищая её от чёрной нечисти. И вскоре от маленькой толпы, которая наконец перестала медленно, но верно таять, лесные демоны отшатнулись, сосредоточив всё своё внимание на убийцах с оружием.

Андре увидел женскую фигуру, устало плетущуюся, таща за собой двух детишек. Она брела среди других, кто понял, что теперь драться не придётся. Увидел и скривился от плача. Не мама... Пока до него дошли, он уже отплакал своё горе и безучастно стряхивал с ног снег грязными и замёрзшими руками. Первая из женщин (он узнал её: соседка Риза) подошла к нему, подняла своего ребёнка, еле видного в качающихся тенях, на поноску из ремней, а Андре подхватила за руку — крепко, словно боясь, что он убежит. Только после этого оглянулась, а потом нагнулась к мальчишке и хрипло спросила:

— Куда дальше?

— В пещеру, — безучастно откликнулся мальчишка.

Он брёл с остальными, чувствуя, как постепенно согревается мокрая ладошка в тёплой ладони женщины. Лучи белого света, бьющие из пещеры, впервые на его памяти открытой, уже не слепили, а казались громадным пламенем на необычном топливе: в деревне-то собирали болотные пласты торфа и тем грелись долгую зиму. Но торф чадил страшно, а этот огонь был ровным и сильным. Вскоре Риза, со своим ребёнком и Андре за руку, оказалась впереди растянувшейся толпы. Люди, испуганные и уставшие, изо всех сил оттягивали мгновение, когда надо будет входить в пещеру... Хоть и доверяли своему маленькому проводнику.

Глава вторая

От Ризы с Андре сельчане в пещере боялись отходить, пока не приблизились к костру. Сгрудились возле ровного огня, присели: кто-то тянул руки погреться от пламени, кто-то — сгорбившись, застыл в бессильном равнодушии, устав бояться. Но даже здесь, где мальчишка обещал приют и защиту от лесных демонов, крестьяне сели привычно: рядом с костром самые маленькие дети и женщины послабей, те раненые, которых сумели втащить с собой, цепочкой вокруг них — старики и женщины, вместо мужей державшие в руках извечно крестьянское оружие: вилы, топоры...

Мальчишка знал, что с ним пойдут повсюду, куда он ни позовёт. Но теперь, когда все успокоились, позвали его самого — не слышно для других... Андре осторожно покрутил кистью, и Риза неохотно отпустила его.

Пробираясь среди сидящих и лежащих, вздыхающих и стонущих, плачущих и бормочущих, мальчишка медленно прошёл полкруга у костра, постоял у подземной воды — задрав голову, будто прислушивался. И побрёл, обходя пещерное озеро стороной, пока не поднялся к стене с саркофагами. Здесь Андре присел на корточки перед человеком, который полулежал, прислонившись к стене. Человек смотрел на него — сквозь него — поблёскивающими в свете далёкого оранжевого костра полузакрытыми глазами, не мигая. И мальчик сел рядом, взял его за руку. Безразлично сказал:

— Уходи не один.

И закрыл глаза. Старик с усилием повернул голову взглянуть на того, кто знает. Слабо пожал маленькую тёплую ладонь в знак признательности... Мальчишка чувствовал всё. Например, мгновение, когда старик закрыл глаза. А потом неопределённость времени перешла в другое качество: свет от костра, ощущаемый сквозь веки, пропал. А перед глазами мальчишки появилась светлая дорога, уходящая во тьму. И медленно уходящая по ней фигура его не напугала. Её догнала призрачная фигура, которую Андре со времени гибели матери постоянно ощущал возле себя. Догнала старика и пошла рядом, чтобы уходящему было не одиноко. А мальчишка, беззвучно плача, стоял в начале дороги и знал, что только его воля — идти следом или остаться...

А потом его самого взяли на руки. И хоть старческая ладонь, сейчас постепенно холодеющая, уже соскользнула с его ладошки, отпуская, Андре слушал призрачные шаги уходящих до тех пор, пока кто-то близко к нему не наклонился и не сказал:

— Уходи с этой дороги. Возвращайся.

И провел пальцами по его лицу.

Андре очнулся. Его держал на руках один из вернувшихся из боя воинов.

Воин со своей маленькой ношей спустился к кострам — разожгли уже несколько. Возле одного, с краю, пристроился кузнец Рагнар. У остальных очагов люди почти заснули: не спали только раненые, которых обходил, склоняясь к каждому, второй воин... Когда Андре сделал движение встать с сильных рук, воин его понял и опустил на землю. Мальчишка сел между кузнецом и воином, не скрывая, что разглядывает последнего.

Тот молча отстёгивал с пояса ремни с ножнами двух мечей, словно тем самым позволяя себя разглядывать. Был он высок, кажется — темноволос: в пещерной тьме, мерцающей кострами, трудно разглядеть настоящий цвет его коротких волос. Лицо будто вычеканено в металле — суровое и спокойное, сейчас — во влажных, кое-где смазанных по коже пятнах крови после недавней рубки. Чёткая линия чёрных, будто нарисованных бровей и светлые глаза, нос с небольшой, чуть заметной горбинкой; обветренные скулы и высокомерный рот, чуть устало кривящийся, — всё в этом воине выдавало человека, привыкшего к лишениям походной жизни. Одежда на нём была старой, изношенной до излохмаченных краёв, особенно видно — по краям рукавов. Но оружие выглядело богатым: по металлическому покрытию ножен меча шла отделка золотой инкрустацией, надпись которой трудно разглядеть в темноте. И, судя по затёртой временем вязи рунических заклинаний на эфесе рукояти, оружие было всегда удачливым в бою.

Подошёл второй воин, тоже тяжело сел у костра. Этот был моложе, пониже и светловолос, худощав до выпирающих скул, отчего широко расставленные глаза казались просто измученными. Засмотрелся на мягкий огонь, сияющим шёлком играющий от невидимых сквозняков в пещере. Кузнец Рагнар, широкоплечий, кареглазый, с густыми тёмными волосами, взятыми в хвост, чуть ссутулившись, тихо и насторожённо поблагодарил обоих рыцарей за помощь.

— Откуда здесь деревня? Давно ли? — не ответив на благодарность, спросил первый.

— Мой прадед здесь поселился, когда тогдашний лорд привёл сюда своих людей, — негромко отозвался Рагнар. — Кузнец я, Рагнаром прозываюсь. Только лорд недолго жил. Дед мой рассказывал, здешние места уже тогда больные были, то и дело всякая нечисть лезла в деревню и в замок. Пока лорд здесь жил с семьей, говорят — деревню раза три жгли. А он упрямый был: места здесь на дичь богатые, лесов много, поля вспахать — есть где. Ну и... Доупрямился: в один из набегов лесные демоны сожгли не только деревню, но и его самого с семьёй. У них, лесных демонов-то, свой колдун был. Замок он не порушил, но что-то с ним сделал. На всех углах плясал да орал слова нечестивые. Замок и пропал. А потом лесные демоны ушли... Мы поначалу думали сбежать, а потом смотрим: а их всё нет да нет. Ну, решили, что больше не явятся. Отстроились заново и начали жить. Лорда нет. Податей платить не надо. Чуть не каждый двор из нищеты повылез. Жили так лет десять, а потом началось... Демоны вернулись и начали охотиться на нас. Сначала в лесу по одному ловили. Людоеды они, — счёл нужным уточнить кузнец. — Потом осмелели — начали по деревне шастать, прятались сначала, а потом уже нападать смелей пошли. Зимой хуже всего: из домов лучше не выходить. Раньше-то легче было, пока замок господский стоял: зимовали за его стенами. Демоны-то зимой голодают больше. Это летом можно и на лесную дичь поохотиться. А одной зимой они доголодались — и первый случай был, как после лорда спалили деревню. Людей тогда многих не досчитались. Снова отстроились. Пробовали зимой им скотину оставлять в том месте, откуда приходят. Но ведь отдавать на каждый зимний день — скотины не хватит. Через несколько дней оставляли. В конце зимы, когда скотина у нас кончилась, они опять нас пожгли... А потом Кельда ушла. Его мать, — объяснил кузнец, кивая на мальчишку, который сидел, прислонившись к нему, и немигающе смотрел на огонь. — А надо знать, что в то время нас не выпускали отсюда. Лесные демоны нас уже своей скотиной считали. А кроме демонов, тут чего только уже ни было да кого. К ручью не подходи — "лохматые" утащить могут. В лес поодиночке лучше не соваться — там, бывает, и деревья голодные. Откроются — человека впихнут в себя, да и... — Рагнар махнул рукой. — Брата моего так, старшего... Ладно, успел меня научить своему ремеслу, а то бы деревня совсем пропала... И уйти не могли. А тут Кельда ушла. Мать её как-то прибежала, говорит — утром ушла. Мы-то думали — съели её демоны или ещё кто... А она вернулась через три месяца, в тягости — вот с ним. Не сказала, с кем была. Мужчин-то в деревне мало. Мы думаем, она потому и решилась. Как её эта земля отпустила?..

— Мама сказала, ей сон приснился, — сам дремотно сказал мальчишка. — Как пройти, чтобы лесные демоны не поймали.

— Ну вот... — медлительно сказал Рагнар. — Родила она Андре — вот его, а через три года, как он говорить начал, мы с нечистью начали уживаться. Ну, как уживаться... Андре тоже сны видел: говорил, когда надо за вилы да колья браться, чтоб врасплох не застали.

Воины переглянулись. Ребёнок, осунувшийся и грязный, сидел спокойно, словно и не о нём говорили. Но время от времени он поднимал глаза. И каждый из двоих чувствовал, что он с новым взглядом на них что-то узнаёт об их жизни.

— А почему в этот раз он сна не видел? — спросил первый.

— Видел, — сказал мальчишка. — Встать не дали. Как будто жертву надо было принести. Тёмный был сон. Что придут к Чёрному хребту люди. Что они помогут, но не всем, потому что умирать придут.

Кузнец аж выпрямился и встревоженно всмотрелся в обоих воинов.

— Про вас ли малец говорит?

— А ещё что видел? — проигнорировав вопрос Рагнара, спросил мальчишку второй, помогавший раненым сельчанам.

— Мне сказали — мы вам умереть не дадим. А вы не дадите умереть нам. Судьбы переплетены. А ещё... — Мальчишка помедлил. — Мне велели показать вам. — Он встал и, сняв через голову полотняную рубаху, повернулся спиной к сидящим у костра.

Он знал, что кузнец ничего не видит. Но воины, не сводя глаз с его спины, вставали, изумлённые. На тощей спине Андре, между лопатками, вспыхнул только для них — невидимый простым смертным знак: дракон, раскинувший крылья, на фоне хитросплетений сложного мелкого узора из магических знаков. Когда мальчишка понял, что воины разглядели нужное, он подобрал рубаху и, зябко ёжась, надел её. Огляделся и снова прильнул к боку кузнеца — погреться. Воины переглянулись снова.

— Меня зовут Хакон, — представился то ли кузнецу, то ли мальчишке первый, постарше. — Это Стеин. Мы бродячие маги. Иногда — вынужденно воины. Наш орден Чёрного дракона распался, потому что потеряна сила, которая нас питает. Мы умираем. Не потому, что пришёл наш срок. Потому, что нас в жизни ничто не поддерживает. Есть всё для обычной жизни: еда, кров — нет силы. — Оба сели, испытующе поглядывая на мальчишку. — И твои слова, Андре, мы посчитали бы бредом, если бы не знак на спине.

— Мама сказала, что моим отцом был Сплетающий линии судьбы, — отозвался мальчишка.

Воины переглянулись.

— Он умер прошлым летом, — задумчиво сказал Хакон. — Погиб в бою, когда мы пытались прорваться к Чёрному хребту с другой стороны. Но откуда твоя мать знала...

— Сны... — сказал мальчишка, пожимая худенькими плечами.

— Хакон... — хрипло сказал Стеин. — Сны этого места. Завтра надо взглянуть на деревню и на замок.

— Но замка давно нет... — начал было Рагнар. И сам замолчал, кажется прозревая, что замок виден не всем.

— До рассвета осталось немного времени, — сказал Хакон. — Надо спать, чтобы набраться сил. Завтра надо осмотреть всё. Будет много работы.

Стеин кивнул и разложил на земле свой плащ.

Неожиданно мальчишка встал. Застывшее лицо и отстранённые глаза были такими, словно он прислушивается к чему-то. Только пальцы шевелились, будто он сплетал что-то невидимое, выхватывая из воздуха крепкие нити и оглаживая, словно примеряясь: точно ли именно эти ему нужны? Затем под взглядом насторожившегося Хакона он подошёл к Стеину, самому молодому воину, и спокойно сказал, тронув его за плечо:

— Твоё место не здесь. Пойдём со мной.

Стеин оглянулся на Хакона — тот встал, но выжидал. Андре, не сомневаясь, взял Стеина за руку и повёл к одному из костров. Им пришлось идти медленно, чтобы не разбудить заснувших и не потревожить лежащих. Ставить ногу между телами было трудно — в темноте, но мальчишка вёл уверенно, иногда оборачиваясь к следующим за ними Хакону и Рагнару, словно проверяя, идут ли и они. Наконец он остановился у костра, где преимущественно спали женщины. Некоторые, чей сон был чуток, поднимали головы, испуганно поглядывая на пришельцев, но при виде Андре снова успокоенно укладывались спать.

Девушка, к которой мальчишка вёл воина-мага, лежала дальше всех от костра. Едва шаги послышались в непосредственной близости от неё, она приподнялась на локте. Лицо, смуглое или просто грязное от сажи, плохо оттёртое, было невозмутимо. И, когда Стеин вдруг освободился от руки мальчишки и сам шагнул именно к ней, девушка чуть-чуть отодвинулась, давая ему возможность положить возле неё меховой плащ, который он прихватил с собой. Вскоре они оба лежали на этом плаще — девушка головой на плече обнимающего её мужчины.

А мальчишка огляделся, словно проверяя, не забыл ли он чего, затем обернулся к Хакону и бесстрастно сказал:

— Завтра.

Воин неловко ухмыльнулся и пошёл к костру.

... Рагнар кивнул Андре и вместе с ним тоже вернулся на место. Он-то привык к таким поступкам мальчишки. Правда, обычно тот объединял пары на весеннем празднике. Но ведь не всегда он это делал на глазах всех. Были пары, которые соединялись и в другие дни. Главное — Андре всегда был прав.

Глава третья

Наутро беглецы и воины вышли из пещеры. Идти пришлось в довольно плотной тени от Чёрного хребта, тёмной и холодной, словно подожжённой по краям: солнце вставало за скалами. Растянулась целая процессия: впереди шли Хакон и Стеин, за ними, чуть поотстав, — женщины, старики и дети. Замыкали вереницу беглецов кузнец и ещё двое уцелевших в бойне мужчин. Хакон немного побаивался, что не обойдётся без слёз, когда беглецы дойдут до последнего места схватки с лесными демонами, а затем и пройдут по "тропе" с мертвецами... Вот только тел на дороге не увидели. Бойня была близко к пещере, и по кровавым следам сюда явились твари, которые до поры оставались в порушенной деревне. Лесные демоны прибрали всё. Даже костей не было. Конец зимы. Время голодное. Вдосталь людоеды напировались.

Итак, на дороге, на которой воины-маги отбили крестьян у лесных демонов, тел не было. В застывшую на утреннем морозце грязь влипли клочья тряпья. Лишь слегка присыпанные мелким колючим снегом, темнели пятна... Беглецы шли насторожённо и явно не собирались отсиживаться за спинами воинов в случае чего. Не было ни проклятий, ни горестных криков — всё это будет потом, если останутся силы оплакать погибших...

Ближе к деревне, почудилось, цепочка беглецов затихла ещё больше, хотя куда уж больше: и так молчали. Зато переклики чёрного воронья в холодном воздухе над разрушенными и сожжёнными домами стали острей и насмешливей... Когда дошли до первого дома, воины пошли чуть вперёд, с разрывом от растянувшейся вереницы людей, позади которой всё так же оглядывались кузнец и двое взрослых мужчин. Ночью выпал небольшой снег, и серая картина, в которой белая пороша рассеянно приглушала чёрные пепелища, выглядела удручающе.

Лесных демонов в деревне не нашли.

Оплакивать крестьянам тоже было некого.

Во всей сожжённой деревне не осталось даже ни косточки — не то чтобы чей бы то ни было труп найти.

Когда маги-воины проходили деревню, Хакон воспользовался тем, что он с другом идёт впереди, и тихо спросил его:

— Что с девушкой?

Стеин взглянул на него и, с трудом сдерживая улыбку, кивнул:

— В ней драконья кровь. Не чистая, но есть.

— Значит, мальчишка прав, и мы можем выжить? — прошептал Хакон. — Но почему?

— Это место такое, — предположил Стеин. — Ведь кузнец сказал, что мать Андре тоже видела сны. Вполне возможно, нам надо было сюда возвращаться не за смертью, а чтобы наполниться силой, которая здесь разлита... И возвращаться не раз...

— Подожди... Ничего не слышишь?..

Не оглядываясь, Хакон поднял руку — и люди, бредшие за ним, замерли на местах. Разрушенный дом справа. Хакон шагнул к нему. Всё, как у остальных жилищ: остались лишь обгорелые брёвна и жерди на грубом фундаменте, разорванная в ошметья одежда, кое-где клочья шерсти — наверное, от домашней скотины.

Стеин вдруг вскинул голову и немедленно потянул меч из ножен. Хакон понимающе кивнул: теперь и младший маг услышал необычные звуки, появившиеся неизвестно откуда. Снова дав отмашку беглецам стоять на месте, оба воина с оружием в руках и настороже приблизились к дому.

— Внизу! — сказал Стеин.

— Там... подвал? — присматриваясь, откликнулся Хакон.

Оба перелезли завалы рухнувшего дома. Подвал выгорел наполовину. Наверное, двускатная кровля крыши последней обвалилась в пожаре — в уже выгоревшем изнутри доме, и решетчатый настил поймал в свою странную ловушку двоих: с одной стороны — притиснутая им к подвальной стене, слабо стонала женщина; с другой — хрипел на полу получивший брусом поперёк шеи лесной демон. Шею, видимо, ему перехватило так основательно, что сородичей на помощь он позвать не сумел, а снять с себя перекрестье жердей просто не мог: настил распялил его тело и пришпилил к подвальному полу, воткнувшись в землю переломанными орясинами. Лесной демон женщины не видел, зато видела она — пусть и в полубессознательном состоянии, потому и стонала лишь тогда, когда полностью впадала в беспамятство. Когда глаза чуть оживлялись, женщина замолкала, хоть и дышала хрипло.

— Я, — тихо сказал Стеин, быстро спускаясь к демону.

Хакон кивнул вслед ему, уже не видевшему его кивка, и сбежал по образованной насыпи к женщине. Густые волосы, спутанные и грязные, закрывали от него лицо; только изредка между космами поблёскивали то и дело закатывающиеся глаза. Она слабо шевелила руками. Рама поперечных балок навалилась на её живот. А вообще выглядела женщина, словно собиралась выбраться из этой рамы, — так раскинулись руки по брусьям. Одного взгляда магу хватило, чтобы понять: выживет, если успеть поднять край настила. Разорванное серое платье в пятнах крови, но, судя по некоторым признакам, которые мог разглядеть только маг, ранена она не сильно. Разве что кровью истекла да промёрзла в холодную ночь.

За спиной раздался короткий треск и перестал хрипеть лесной демон — лишь заклокотало, забулькало ненадолго. Стеин закончил со своим делом.

— Одному не поднять так, чтобы она выжила, — сказал, не оборачиваясь, Хакон. — Возьмись с той стороны.

Мужчины вложили мечи в ножны и взялись за часть кровельного настила, ставшего западнёй для человека и нечисти. Поддерживать женщину было необязательно: достаточно снять с неё балки — и она соскользнёт со стены, к которой её привалило. Так и случилось: воины под команды Хакона резко подняли давящее на тело сооружение — и женщина, секунды постояв, без опоры упала на землю.

По команде же опустив настил, мужчины снова перекивнулись, и Стеин за шкирку поволок из подвала наверх мёртвого лесного демона — пригодится для изучения здешней нечисти, а Хакон подошёл к спасённой женщине. Та снова была без сознания: резкое падение, видимо, потревожило её раны. Хакон нагнулся и примерился, как её взять, чтобы вытащить. Едва он просунул руки под её тело, бессильно повалившееся всем весом к нему, он внезапно застонал: сила, рванувшая к нему от этого тела, ощутимо наполнила мага такой острой свежестью, какой он давно не чувствовал. Одновременно он услышал мальчишеский голос, спокойно произнёсший: "Завтра". Теперь Хакон понял неожиданное спокойствие своего младшего друга — Стеина. Пока они ехали умирать к Чёрному хребту, к последнему месту прибежища ордена Чёрного дракона, Стеин был угрюм, и Хакон часто "видел" в его думах впечатление беспощадного одиночества. Теперь этого впечатления вокруг Стеина не осталось: получив силу, необходимую, чтобы жить полнокровной жизнью, он выглядел... вдохновенным, словно бы готовым прямо сейчас в бой, чтобы уверенно выйти из него победителем.

Легко взвалив на руки женщину, которая предназначалась ему, Хакон быстро поднялся из подвала. Теперь, вместо обуревавших его угрюмых дум о вынужденном схимничестве в пещере в ожидании недалёкой смерти, воина-мага почти оглушил взрыв мыслей о совершенно другом. Когда он, растерянный внезапно открывшимся перед ним, сияющим всеми красками будущим, вышел из развалин дома, его уже поджидали предупреждённые Стеином женщины. Они забрали у него спасённую и, уложив на принесённые сюда тряпки, принялись врачевать её раны. А Хакон, велев кузнецу Рагнару подойти, спросил:

— В конце вашей деревни — овраг. Это за ним господский замок, спрятанный колдуном лесных демонов?

— Да, господин, — подтвердил кузнец. И добавил с надеждой: — Вы его видите, господин? Он всегда был как проклятое место, которое приходится обходить издалека.

Надежду кузнеца маг понял: появись замок, который всего лишь чуть отремонтировать, последние крестьяне из сгоревшей деревни были бы защищены от нечисти за его стенами и за его крутыми овражными рвами. Но как крестьяне собираются жить в замке без хозяина? Хотя... Пока не появился новый, они будут жить, чтобы замок не был разрушен: дом без человека умирает быстро. Не оглядываясь, а рассматривая очертания замка, которые были видны только ему и Стеину, Хакон спросил:

— Рагнар, вы посчитали, сколько вас осталось после этой ночи?

— Господин, нас человек тридцать, — ответил кузнец и неожиданно добавил: — А ещё три человека ушли в горы — позавчера ещё. Лошадей пасти.

— Мужчины? — уточнил Хакон.

— Два парня и старик десятник.

— Лошадей сколько?

— Восемь. А мужчины сегодня к вечеру обещались вернуться. Неизвестно вот теперь, вернутся ли, — вздохнул Рагнар, с тревогой оглядываясь на далёкое мелколесье среди утёсов, слева от деревни. — Лесные демоны как раз с той стороны пришли вчера.

Хакон смотрел и не видел. Теперь, когда жизнь твёрдо вернулась и надо думать о ней, а не о постепенном угасании, дел навалилось столько, что он пытался перестроиться на них, но всю деловитость перебивала одна до сих пор поразительная мысль: "Я начинаю жить!" Наконец он мотнул головой, с усмешкой прогоняя самую откровенную радость.

— Стеин, — сказал он, и младший маг немедленно повернулся к нему. — Мы оставляем крестьян здесь, в деревне, сами идём к замку. Рагнар, собери всех живых в одно место и начинайте тащить туда всё, что можно найти в сгоревших домах. Не знаю, хватит ли нам дня, чтобы снять с замка заклинание колдуна, но всё нужное надо будет перенести туда, если даже мы расколдуем замок ночью. Ты понял меня?

— Да, господин.

Отвернувшись, Хакон коротко улыбнулся: вчера Рагнар его господином не называл. В той войне с лесной нечистью они были равны. Но теперь он господин. Потому что умеет драться и потому что разглядел замок, невидимый для крестьян.

И два мага-воина направились к замку.

... Он находился в привычной для таких диких краёв местности: едва деревня заканчивалась последним домом, сразу начинался овраг — когда-то искусственно углубленный и вытянутый вокруг небольшого холма, где сейчас прятался сам замок. Воины ступили на невидимый остальным подвесной мост, спущенный десятки лет назад. Для тех, кто издали наблюдал за ними, они провисли в воздухе, без опоры на что-либо. Первая защита колдовского заклятия пропустила их.

— Мост хорош, но придётся смазывать металлические части подъёмника, — пробормотал Стеин, разглядывая замковые ворота, приближающиеся с каждым шагом. — Неплохо — двойная защита: сначала деревянный частокол, а потом каменные стены. Ты нашёл начало заклинания, Хакон? Мне кажется... — Его широко расставленные серые глаза вдруг округлились, и он встал на месте, а потом попятился, машинально поднимая клинок.

— Не показывай страха, — тихо предупредил Хакон, не отрывая взгляда от происходящего в начале моста, от замковых ворот. — Это чёрная иллюзия. Мы с такой ещё не сталкивались, но, как любая иллюзия, она питается чувствами. Например, твоим страхом. Чем больше страх, тем больше для неё возможности материализоваться. Стеин, ты слышишь меня?

— Слышу, — выдохнул младший, продолжая, как и его старший товарищ, пятиться от существа, ползущего ему навстречу из внезапно распахнувшихся ворот замка.

Существо, дёргаясь, на упоре только одних локтей, поскольку состояло из головы и тулова, ползло к ним навстречу целеустремлённо, хоть и медленно. От головы до пояса оно имело человеческие очертания, а дальше... Язык не поворачивался сказать — ниже, разве что по инерции... Из обрубка по пояс следом за ползуном тянулись дымящиеся на холодном воздухе плети кишок...

Хакон услышал, как закашлялся от омерзения Стеин, когда из ворот поползли такие же страхолюды, от которых ко всему прочему резко пахнуло давней гнилью. Когда между первым существом и магами осталось совсем небольшое расстояние, Хакон остановился, пропустил мимо себя Стеина. Тот всё ещё пятился мелкими шажками — и тоже остановился, лишь увидев, что старший товарищ стоит на месте. Хакон сел посреди моста по-восточному, скрестив ноги, положил рядом с собой меч: это оружие — против живых. Не пригодится. И опустил руки на колени, склонил голову.

Страхолюды по-прежнему ползли к двоим, осмелившимся посягнуть на занятое ими место, и ветер доносил до магов всё усиливающийся смрад, от которого Стеина уже тошнило по-настоящему, а заодно уже слышались похрюкивание и тонкий вой, в котором изнывали голод и жадность. Но Хакон знал, что Стеин не уйдёт — он прикрывает спину старшего мага. Поэтому сидел спокойно.

Бросая короткие взгляды на крепостные стены замка, Хакон всё отчётливей "видел" третью оболочку заклинания, сплетённую диким колдуном, — седую паутину, не только крепостные стены облепившую, но заполонившую и внутренние помещения замка. С нею придётся провозиться больше, чем с иллюзорными тварями.

Но он отвлёкся, а время поджимало. Хакон вздохнул, отстраняясь от всего, что мешало ему, и сосредоточился на проговариваемом заклинании. Выдохнув последнее слово, он поднял голову.

Стеин предусмотрительно отступил на пару шагов.

Из-под сидящего Хакона зазмеился коричневый дым. Вздымаясь всё выше, окутывая человека, вызвавшего его, он начал мерцать жёлтыми огоньками. Ближайший страхолюд остановился, приподнялся на руках, разглядывая с видимым недоумением, что происходит. А дым вокруг воина-мага постепенно уплотнялся, обретая форму, пока не превратился в уродливого дракона с распяленной пастью. Его тело мгновенно пролетело сквозь тело хозяина, вызвавшего его из небытия. Ещё в прыжке, на самой высоте, небольшой дракон обрёл блестящую чешуёй плоть и с плотоядным рыком приземлился на страхолюде.

Пока он падал, сквозь тело Хакона промчался следующий дракон. Его вопль — кровожадный вопль голодного существа при виде доступной добычи — сотряс не только стены замка. Пока первое порождение мага рвало свою добычу на мосту, второй дракон словно плясал в воздухе, хищно цапая ужасающими когтями страхолюдов. Те визжали от ужаса, но были слишком слабы, а потому не в силах быстро сбежать. Дракон хватал жертву, наступал ей на спину одной лапой, другой задирал ей голову и заглатывал её, как самое лучшее лакомство, а потом бросал обезглавленное тело и кидался на следующее.

Третий дракон кинулся ко второму, будто пытаясь обогнать его в поедании страхолюдов, — и началось убийственно-кровавое пиршество, если забыть о том, что, в сущности, одна иллюзия убивала другую.

Хакон вставал, приглядываясь к происходящему и утверждаясь в мысли, что трёх драконов хватит сломать дикое заклинание колдуна, который явно использовал в основном духов земли. Да, трёх драконов хватит...

Ошметья растерзанных страхолюдов постепенно таяли в утреннем воздухе, как постепенно таяли же остатки тошнотворной вони. Покружившись немного над мостом, драконы по жесту своего повелителя нырнули в замковые ворота. Теперь предстояло главное — очистить замковые помещения от паутины, которая обвисла повсюду и истекала ядом. Вдохнув его, даже иллюзорного, отравленный человек незаметно для себя и окружающих сходил с ума. Поэтому уничтожение паутины стало первоочередным делом.

Хакон собрался с силами. Натужно, будто отягощённые тяжёлыми щитами, поднял руки, чуть вытянув их ладонями кверху и в сторону замковых ворот. На это действо всегда уходит слишком много сил. Ладони задымились юркими струйками дыма, а через несколько мгновений руки качнулись — от прыжка с них новых двух драконов, которые росли в воздухе и которые последовали за своими собратьями в крепость.

Над замком взметнулся громадный огонь — драконы "подожгли" его с нескольких точек. Хакон почувствовал, что бледнеет. Он давно не использовал таких страшных сил: даже иллюзорные, даже далёкие сейчас от него, драконы питались его личной мощью. Он расставил шире ноги, следя, чтобы стоять прямо и чтобы драконы получали нужное количество силы. Прямой позвоночник — многое значит в работе с силой. Движение рядом — он покосился и нехотя ухмыльнулся: младший маг, не вмешиваясь в процесс, производимый товарищем, взялся за рукоять его меча в набедренных ножнах. Он не вынимал его, просто положил ладонь. Но Хакон-то сразу почуял, что ноги окрепли — Стеин напрямую делился своей силой с ним.

Вскоре над замком и над стенами крепости полыхало ревущее пламя. Стоять на мосту стало трудно, пусть он и знал, что всё вокруг иллюзорно: огненные языки, рвущиеся из замковых ворот, не дотягивали до людей, но жар от "раскалённых" пламенем стен истекал такой мощный, что Хакон, даже на секунды допустив истинность происходящего, прочувствовал, как кожа на лице словно спекается от магического огня. Но стоять приходилось: отойди он чуть дальше от крепостных стен — драконы не получат силы, нужной для уничтожения колдовского заклятия.

Но вот огонь над замком начал мягко опадать, а из ворот — вылетать драконы. Они летели, будто стрелы. И уменьшались в подобие стрел, врываясь в подставленные ладони своего хозяина... Вскоре все пять драконов прекратили своё существование, а Хакон добрал остатки сил с их исчезновением.

Он постоял неподвижно, привыкая к своему состоянию. Кто-то слегка подтолкнул его в плечо. Он оглянулся. Стеин протягивал кожаный мешок с водой. Хакон быстро открутил затычку и жадно приник к отверстию. Потом отдал остатки воды и только и сумел, что кивнуть в благодарность. Они ещё немного постояли, пока ноги Хакона не перестали дрожать. Но и чувствуя остаточную дрожь, Хакон всё же ощерился в ухмылке. Когда в последний раз он пытался вызвать дракона — маленького, у него получилось такое вялое, безжизненное существо, что легче было его "прикончить" из жалости, чем пытаться вырастить из него хоть что-то.

А тут... Всего лишь одно прикосновение к женщине, живущей рядом с Чёрным хребтом... И он получил прямой доступ ко всем силам, которые всегда были открыты для его предшественников. Хакон чувствовал себя... свободным! А ведь не далее, как вчера, он воображал себя узником, про которого забыли тюремщики и который смотрит на ключевую воду, бегущую по его узилищу. И узник понимает, что осталось совсем немного времени, чтобы ключ иссох, и жизнь для него сужается с каждым мгновением...

... Когда он пришёл в себя от пережитого восторга, воздух вокруг снова веял мёрзлым холодом, а замок с крепостными стенами виднелся теперь наверняка и из деревни, потому что маги смотрели на него сейчас, не обращаясь к магическому зрению.

Путь в крепость свободен. И двое вошли, чтобы осмотреться.

Крепостной двор был хорош. В большей степени потому, что посреди него бил ключ, когда-то заботливо взятый в каменное кольцо, образовавшее естественный бассейн. Из него воду выводил небольшой сток, чтобы затем она уходила по выемке в камне за пределы крепости, в овражный ров. Воды можно было черпать сколько угодно — прямо из каменного кольца, причём — не надо дожидаться, пока наполнится ведро, подставленное под высокий жёлоб. В самом кольце вода была чистой, разве что придётся убрать с поверхности нанесённые листья и мелкую грязь со дна. Стеин, разведя ладонями мусор, плавающий сверху, попробовал воду, и сразу сунул в неё кожаный мешок — наполнить.

Без слов понятный жест успокоил Хакона: питьём обеспечены. Только расчистить бассейн и проверить, всё ли хорошо со стоком — струйка выходит слишком маленькая, а сам бассейн полон не то что до краёв, но уже выплёскивает через край... Воин-маг с наслаждением выпил зачерпнутой ладонями воды, хоть зубы и ломило от неё, по-зимнему студёной.

Далее оба Дракона быстро разошлись по одиночке, чтобы охватить побольше исследуемой площади, — по жилым покоям, переходам и лестницам, башням и смотровым площадкам... Вернувшись к каменному кольцу, где Хакон первым делом снова приник к воде, они поделились впечатлениями о состоянии замка.

Выводы, за исключением пары взаимосвязанных моментов, оказались утешительными. Вчерашние беглецы могут устроиться в замке, защищённом рвом и крепостными стенами, пусть и без комфорта на первых порах, но зато в полной безопасности. На то время, пока нечисть, которая, судя по следам невидимого присутствия, расплодилась довольно-таки сильно из-за ослабления Ордена чёрного Дракона, не осознает: крепостные стены — это лишь видимая защита. На деле же замок без человеческого обитания в нём в течение нескольких десятков лет заметно обветшал. И, чтобы восстановить его до приемлемого статуса несокрушимой крепости, нужны не только магические заклинания. Нужны руки. Мужские.

Неспешно спускаясь по дороге от замка к сгоревшей деревне, маги обдумывали первые шаги по обустройству и защите замка. Вопросов было много, но даже в них Стеин успел подсунуть ещё один, который тоже был любопытен для орденцев.

— Хакон, мы ещё не выяснили, почему Кельда, зачав от Дракона, вернулась сюда. Обычно женщины в положении остаются рядом с мужчиной из Ордена. Но что-то тянуло её сюда сильней, чем сам Дракон. Чёрный хребет? Не думаю. Они здесь полны сил, но подобное всегда соединяется с подобным. А Кельда смогла уйти. И причина не в ослаблении Дракона. Надо попробовать считать с её сына, Андре, что именно помогло ей вернуться сюда.

Когда они подошли к жителям сожжённой деревни, успели договориться, что оба остаются в крепости только сутки, пока не обживутся крестьяне.

Оставленных ими беглецов прибавилось. Вернулись мужчины, уходившие на горные пастбища с лошадьми.

Глава четвёртая

Выяснилось, что маги, ничего не понимавшие в хозяйственных вопросах, были слишком самонадеянны, думая, что их присутствие продлится в крепости лишь сутки, прежде чем они покинут её.

Началось с введения в замок крестьян. Те за время отсутствия орденцев-драконов успели пройти по сгоревшей деревне и собрать оставшееся на пепелище добро. Хакон, грешным делом, решил, что теперь придётся сильно повозиться и сделать несколько ходок в замок и назад, пока всё это добро не окажется за крепостными стенами, а им, двоим воинам, придётся всё это время перевозов сидеть рядом с пожитками, сторожить их и людей. Но старик десятник, вернувшийся с горных пастбищ, спокойно сказал, что в крепости должны быть телеги, так что достаточно будет оставить при уцелевших пожитках двоих мужчин, а потом перевезти в замок и пожитки, и сторожей на телегах.

Хакон, пока старик распоряжался организацией перевоза первых, самых необходимых для выживания вещей прямо на спинах лошадей безо всякой упряжи, осторожно спросил у Рагнара, откуда появился здесь, в этих краях, десятник. Кузнец объяснил, что сюда, до их деревни, обычно люди не добираются: на полпути их перехватывают либо лесные демоны, либо какие другие твари. Лет тридцать тому назад охотники деревни наткнулись на умирающего воина. Он, единственный оставшийся в живых после бойни с лесными демонами, забрался в маленькую скальную пещеру — тесную и узкую, почти нору, и сумел закрыть лаз камнем от тварей. Те его и не учуяли. Был он, как позже выяснилось, из служивых при королевском шерифе. Оказалось, шериф в очередной раз пытался добраться до деревни, чтобы выяснить её социальное состояние и попробовать взять налоги — с хозяина, если таковой имеется, или с крестьян, если они принадлежат только земле. Служба шерифа, так и не добравшись до деревни, погибла полностью — за одним исключением. Остался лишь бывший десятник — нынешний сборщик налогов. А выкарабкавшись из слабости по причине рваных ран, служивый огляделся, попробовал пару раз добраться до человеческих поселений ниже, на равнине, да так и остался в деревне. Нашёл вдову в пару и зажил себе крестьянской жизнью.

— Говорил как-то, что одно время жил при каком-то хозяине в замке, — добавил Рагнар. — Порядки знает. Вы ему дайте распоряжаться тут всем по хозяйству. Он сам вам всё и сделает. В своём здешнем доме, у вдовы, он хорошо хозяйство поставил.

Сам кузнец оказался вдовцом года два как. Тоже после нашествия нечисти. Только не лесных демонов. Хоть дело и в лесу происходило. Женщины за ягодами и грибами ходили толпой, но ведь в тесноте много грибов не насобираешь. Разошлись по небольшому участку, а потом двоих не досчитались, в том числе и кузнецовой жены. Охотники потом сказали, что женщин уволок кто-то с деревьев. На сучьях только и обнаружили, что следы крови да лоскуты от платья...

... Крестьяне ушли к замку и там разбирались с телегами: нашли несколько, но за давностью лет они не на ходу были — и теперь мужчины собирали из них пару целых, как сообщили женщины. Женщин прислал Рагнар за предметами первой необходимости из его кузни. Получив временную передышку, пока их никто не подслушивал, маги составили собственный план действий. Они договорились, что хозяйственные дела замка их касаться не будут, раз можно пока свалить эти дела на человека, который явно не будет отказываться от ведения хозяйства. Первым делом магам надо было решить два вопроса: узнать о матери Андре и исследовать единственное тело попавшей им в руки нечисти. Лесного демона согласились между собой исследовать чуть позже, чтобы не пугать крестьян. Андре же в замок не пошёл. Едва воины-маги вернулись, он молчком всё время старался держаться рядом с ними. Так что, когда воины остались в одиночестве при сожжённой деревне, мальчишка оказался под рукой.

— Андре, — позвал Хакон, сидевший на фундаменте сгоревшего дома, и мальчишка со встрёпанными волосами готовно приблизился к магам, за которыми до сих пор наблюдал издали. — Тебя мать чему-нибудь учила? Как ты узнаёшь, что нужно сделать?

— Я закрываю глаза — боги сбрасывают с небес подсказку, — сказал мальчишка, глядя на них насторожёнными серыми глазами. — Во сне или после вопроса. Мама не учила.

— Вот как, — пробормотал Стеин, — у него сила стихийная.

— Андре, — мягко сказал Хакон, — ты позволишь нам кое-что узнать о твоей матери? Мы можем это сделать и сами. Но после твоего разрешения нам будет легче узнавать.

— Позволяю, — сказал Андре и счёл нужным предупредить: — Но я всё буду видеть.

— Ничего, — чуть улыбнулся Хакон. — Только если увидишь что-то странное, сразу не открывай глаз. Договорились? Я скажу, когда можно. Закрывай.

Мальчишка кивнул, и маг осторожно закрыл ладонями его уши. Прошло какое-то время, прежде чем лицо Андре расслабилось, потеряв выражение насторожённости. Зато спокойное лицо Хакона внезапно напряглось. Присевший на обломок бревна напротив них Стеин внимательно вглядывался скорее не в мужчину и в ребёнка, а в пространство вокруг них. Судя по его лицу, на котором то и дело сменялось одно выражение за другим, он видел то же, что и эти двое. Он даже не заметил, что под конец магического поиска и сам приоткрыл рот от удивления.

— Открой глаза, Андре, — мягко сказал Хакон, озадаченно и с участием глядя на мальчишку. Тот будто проснулся и насупился.

— Я ничего не понял, — сказал он с чуть вопросительной интонацией.

Но мужчины не собирались сообщать ему узнанное сразу. Они должны были обговорить увиденное. Правда, был ещё один вопрос.

— Андре, мать тебе не оставляла ничего? Кружок с рисунком, например?

— Я носил такой. Но мы убегали, — растерянно сказал мальчишка. — Такой кружок был, но его надо найти дома.

— Покажи дорогу к своему дому, — поднялся Хакон.

Когда из замка показались две телеги с людьми, которые собирались перевозить остатки скарба, измазанные в саже воины нашли знак, подтверждающий, что мать Андре вела родовую линию от бастарда последнего здешнего хозяина. Это был медальон на цепочке. На нём красовался грубо выбитый в металле рисунок здешнего замка.

Вычистив знак, Стеин переглянулся со старшим магом.

— Что ж... Хозяин у этого замка есть.

Хакон осмотрел медальон. Да, это неоспоримое доказательство для Андре, которому, при полностью уничтоженном роде, придётся стать его продолжателем. Разве что найдутся на равнине потомки здешней семьи. Только захотят ли они жить здесь, где их каждый день может подстерегать опасность быть съеденными? Конечно, они могут жить и не здесь, но проблема-то защиты своего владения существует. Иначе тяжесть налогов на него будет невыносимой.

Но об этом потом, когда всё успокоится. Есть и первоочередные дела. Хакон надел медальон на Андре, сунув кружок ему под рубаху, и, взяв мальчишку за руку, повёл его из деревни к её окраине, где уже отчётливо виднелись лошади и телеги, а вокруг них суетящиеся мужчины. Женщинам, кажется, на этот раз запретили выходить из крепости, оставив их возиться с отмыванием помещений в жилых частях замка.

Старик десятник, крепкий, хоть и согнутый временем, жилистый, седой, как лунь, с проницательными блёкло-серыми глазами на морщинистом лице, чуть перекошенном парой глубоких шрамов, уже оповещённый Рагнаром, что обязанности смотрителя замка пока возложены на него, подошёл к Хакону, видимо сразу посчитав, что перед ним старший. Склонившись перед ним, он хрипловато сказал:

— Господин Хакон, меня зовут Олдин. Я послал женщин вычистить комнаты для вас и ваших женщин. Тело лесного демона мы тоже отправим в замок, там есть помещения для замкового колдуна. Есть ли какие личные распоряжения, господин?

— Рядом с нашими комнатами приготовьте комнату для Андре, — медленно, прикидывая про себя, правильно ли он делает, сказал Хакон. — Приготовьте, насколько это возможно, побогаче. Мальчик — одной крови с бывшим хозяином замка.

Старик взглянул на Андре, который непонимающе переводил взгляд с одного мужчины на другого. Хакон вынул медальон из-под ворота Андре и показал десятнику. Старик цепко осмотрел медальон. Самый длинный вертикальный шрам на лице старика — от скулы до подбородка — не дрогнул, но худое лицо стало заметно напряжённым. Хакон надеялся, что сильно убеждать десятника не придётся: если он и в самом деле служил в команде королевского шерифа, должен был знать документы хозяина замка, к которому его отправили за налогами. Знать или помнить. Как знать и его фамильную геральдику... От старания бывший десятник даже нагнулся к качающемуся на цепочке медальону поймать его, а затем, коротко взглянув на мальчика, кивнул.

— Да, господин. Приготовим.

Дорогу к замку прошли без происшествий. Двое воинов охраняли крестьян, шагая за ними позади и беседуя с десятником. Старик Олдин сказал, что из восьми лошадей, которых удалось сохранить только благодаря случаю, четыре могут быть использованы как верховые: их приучили ходить под всадником. А когда мальчишка устал и сел на последнюю телегу, Хакон сказал:

— Мы хотим прорваться на равнину — и думаем, что сможем это сделать. Для нормальной жизни в замке не хватает мужчин. У нас есть деньги. — Старик кивнул, показывая, что понял связь между малой численностью мужчин в замке и деньгами. — Кого вы посоветуете взять с собой в путь? Мальчика мы берём сразу: ему надо приучаться к жизни хозяина. Кто из крестьян может сопровождать Андре как оруженосец? Мальчик пока не посвящён в рыцари, но начнёт учиться воинской жизни немедленно.

— Возьмите Фаррана, — без колебаний сказал старик Олдин. — Он хорошо держится в седле и без него. Умеет быть незаметным и хорошо дерётся в рукопашном бою. Но благородные господа поедут не только за мужчинами? Будет ли позволено попросить и о некоторых предметах, которых не хватает в крепости?

— Пусть Фарран запомнит всё, — предложил Хакон. И старик поклонился.

Подходили к замковому мосту в молчании. Неизвестно, о чём думал старик, шедший рядом, но Хакону было немного не по себе. Так безоговорочно принял десятник Олдин всё, что ни сказал маг. Или он тоже полагается на видения Андре и считает: раз мальчишка доверился воинам-магам — значит, и крестьянам можно полагаться на их честь? А ведь для самих магов будущее в тумане.

Да, они последние из Ордена. Да, почему-то судьба, а то и сам Чёрный дракон, покровительствующий Ордену, смилостивились именно над ними и дали возможность не только заглянуть в будущее, но и прожить его. Но кто они в этом замке? В первую очередь — опекуны для Андре и его учителя. Мальчишка — третий Дракон, пока ещё маленький и неопытный. Им — учить его. И не только магии и умению управлять своим стихийным даром. Но и умению прятать его. В нынешнее время дар предвидеть становится опасным.

Хакон и Стеин договорились пока только о том, чтобы пожить некоторое время в замке. Подготовить Андре к жизни в нём. Попытаться вместе с ним, когда он будет готов к этому, съездить к королевскому двору и предъявить зримый знак принадлежности мальчишки к семье бывшего лорда. А там — посмотреть, как сложится. Если будут прямые наследники лорда, воины-маги заберут мальчишку из деревни с собой. Будущее им неизвестно, но третий Дракон, тем более Сплетающий судьбы, должен получить всё, что ему полагается знать и уметь.

Глядя, как закрываются замковые ворота, Хакон спросил старика Олдина:

— Где та женщина, которую я вытащил из подвала?

— Она в помещении для замковой стражи, где мы пока устроили крестьян, — ответил десятник. Хакон про себя усмехнулся: кажется, Олдин считает, что по своему положению он гораздо выше спасённых беглецов, если даже сейчас говорит о страже и крестьянах.

— Она может ходить?

— Да, господин. Её зовут Карина, господин.

Маг про себя снова усмехнулся, правда, на этот раз несколько удивлённо: он Хакон — она Карина. Имена, близкие по звучанию. В магии это многое значит.

Во дворе появилось отрадное глазу движение. Конечно, пока для такого большого замка людей маловато, но уже что-то. Две женщины стояли у бассейна с водой, весело звеневшей по очищенным трубам и стокам. Они что-то отстирывали и негромко беседовали при том. Дети бегали — явно кем-то и чем-то занятые, то и дело появляясь во дворе и снова убегая вовнутрь замка.

— Карина будет жить в моих покоях, — словно рассеянно сказал Хакон.

— Но женщина ещё слабая, — насторожённо сказал десятник.

— Олдин, я сказал лишь, что она будет жить в моих покоях. — Помолчав, Хакон спросил: — Что я должен знать о ней, Олдин?

— В эту ночь погибли её муж и ребёнок.

— Спасибо, Олдин.

Старик проницательно глянул на воина, перевёл взгляд на Андре, который нерешительно держался рядом с воинами, и только кивнул.

... Олдин поднялся с господами в бывшие покои семьи лорда. В одной из комнат Хакон разглядел девушку Стеина: она убиралась на пару с какой-то старухой, перетряхивая старинные вещи, среди которых мало что сохранилось для постели, разве что шкуры были ещё пригодны для того, чтобы укрываться в холодные ночи. При виде младшего мага она потупилась — с улыбкой. Стеин же не стеснялся, улыбаясь ей.

— Каминный очаг вычистили, — сказал старик Олдин. — Дров во дворе достаточно, чтобы протопить все жилые помещения. С запасами съестного пока плохо. Нашли только зерно, пригодное в употребление, пусть и лежалое. Остальное всё придётся выкинуть. На сколько дней вы рассчитываете уехать, господа?

— От трёх суток до недели, — задумчиво сказал Хакон. — Думаю, скотина тоже будет в перечне ваших пожеланий?

— Господин Хакон, — нерешительно сказал Олдин. — Один бы день или два здесь вам провести... На охоту бы вместе с нашими мужчинами, да мы успели бы набрать корму для лошадей — хоть веток ободрать в лесу! — под охраной вашей. Рагнар сказал — маги вы и воины. Помогите на первый случай, а там уж — поезжайте на какое время вам надо. Простите, господин, но ведь...

— Я согласен, — сказал от своей комнаты Стеин и оглянулся на девушку. Та не успела отвести взгляда и прикусила губу, снова потупившись.

— Ладно. Охоту мы сегодня же устроим, — размышляя, сказал Хакон. — Заодно коней проверим, как они под рукой, пока мы верхом. Сколько охотников осталось? Готовы ли сейчас же идти? Тогда мы утром проводим сборщиков корма для лошадей в лес и сможем утром третьего дня выехать. Передай охотникам, Олдин: через некоторое время встречаемся у ворот. Я буду там ждать.

Стеин усмехнулся, скрывая разочарование. Кажется, его неудержимо тянуло в личные покои, где его уже ждала девушка... Хакону тоже не терпелось познакомиться с женщиной, прикосновение к которой потрясло всё его существо. Пришла ли она в себя полностью? Сейчас он немного жалел, что не изучал практического знахарства, а лишь его основы, считая главным только магию Чёрных драконов.

Прежде чем старику уйти, Хакон кивнул ему и вместе с ним показал покои Андре. Мальчишка остановился посреди просторного помещения и тихо спросил:

— Это и правда моё?

— Да, — сказал Хакон. — Это твоё. Скоро здесь будет и твоё оружие.

— А пока можно посидеть с другими детьми?

— Можно. Иди. — А когда мальчишка ушёл, Хакон обратился к Олдину: — Покажи, где сейчас находится Карина.

Они спустились в помещения для замковой стражи. Карина, отмытая и приодетая в то, что нашли здесь женщины, узнавшие, что господин Хакон проявил к ней интерес, лежала на облезлой шкуре, укрытая плащами. Она и в самом деле пришла в себя, но была ещё очень слаба. Хакон напрямую прошёл расстояние от двери до постели своей женщины и, ни на кого не оглядываясь, уверенно просунул руки под её тело. Со своей добычей под безмолвное и даже сочувственное внимание остальных он ушёл на верхний этаж, где и положил её на свою постель. Сел рядом, рассматривая смуглое лицо, с которого испуганно смотрели на него небольшие светло-серые глаза. Карина была не то что хороша, но отторжения не вызывала. Чётче воин сказать бы не мог, поскольку не умел. С женщинами Хакон давно не общался. Со времён молодости. Потом, когда Драконы обнаружили, что сила иссякает, мысли вообще были не об этой стороне жизни. Ему, Хакону, далеко за тридцать, а он даже не знает, как говорить с женщиной, чтобы успокоить её, заметно встревоженную и даже испуганную.

— Карина, я не буду тебя трогать, пока ты не выздоровеешь, — спокойно сказал он. — Но каждую ночь ты будешь лежать рядом со мной. И не потому, что я маг и господин. Так надо. Я буду ухаживать за тобой (он еле заметно улыбнулся: впервые использовал это слово в нужном значении). Надеюсь, ты быстро станешь здоровой. — Он посмотрел на её руку поверх одеяла, вспомнил потрясающее ощущение, испытанное только что, пока он нёс тело этой женщины, от которого веяло... жизнью. И не выдержал — взял её ладонь. Просто пожал её. И замер, наслаждаясь.

Промелькнула здравая мысль, не тянет ли он из неё силы. Хакон перешёл на магическое зрение, чтобы убедиться, что не убивает Карину своим прикосновением. Нет. Она продолжала открывать его всем силам стихий, для которых он только вчера был закрыт... От утомления она закрыла глаза. Хакон воспользовался этим и тоже закрыл глаза, чтобы лучше прочувствовать... Неожиданно его кинуло в чёрную пропасть, пучину, в водоворот... Он услышал хриплое дыхание, стоны, подбадривающие женские голоса. Почуял дым сгорающей свечи, запах крови, жилого тепла... Голос: "Держись, Кельда!" И его обдало холодом, когда он понял, на каком событии только что был. Рождение Андре, на котором присутствовали девушка Стеина, имени которой он ещё не знал, и его Карина.

Рождение ребёнка — для магов сильное событие. Рождение мага-Дракона — тем более. Две обыкновенные женщины, принимавшие участие в этом таинственном процессе, изменились, сами того не подозревая. Рядом со Сплетающим судьбы появились Открывающие. Поэтому Андре так уверенно подвёл Стеина к девушке. Поэтому так уверенно сказал, что Хакон найдёт свою женщину на следующий день. Вполне возможно, именно их положение Открывающих и помогло им обеим выжить во вчерашней бойне.

Хакон открыл глаза.

Женщина устала бояться. Она смотрела на него утомлённо, еле держа глаза открытыми. Он положил её ладонь, укрыл краем одеяла. И встал.

— Я знаю, что ты потеряла мужа и ребёнка. Помни, что я сказал: я не трону тебя. Спи. Отдыхай и набирайся сил.

И вышел из своих покоев, подвесив покрывало, закрывающее дверной проём, на балке, чтобы тепло от разожжённого неподалёку каминного очага шло к его кровати, к женщине на ней.

Два дня пролетели в заботах и благоустройстве дома. Пришлось ещё чистить подвалы замка, куда женщины отказались входить наотрез — и были правы: иллюзорные драконы не смогли добраться до закрытых помещений в подвале, и там осталась отрава, наложенная заклятием лесного демона-колдуна. Хакон и Стеин чистили эти помещения долго — без использования драконов, с помощью огня.

На охоте удалось добыть двух оленей, а на обратном пути мужчины деревни упросили магов устроить острожную ловлю форелей в горной реке, чуть выше замка. Стоя на берегу, непривычные к такому виду охоты воины-маги только наблюдали за процессом ловли. Неизвестно, как Стеин, но Хакон невольно передёргивал плечами, глядя, как полуголые крестьяне по пояс в ледяной воде бьют острогами или обычными копьями крупную рыбу. Правда, оторопь быстро сменилась сожалением, что они сами не могут принять участие в этой захватывающей охоте: такими задорными были крики мужчин-рыболовов, указывающих друг другу на желанную добычу, так опасно и притягательно краснела прозрачная вода от меткого удара по стремительной и резко ускользающей мишени. Но воины-маги не чувствовали себя лишними на этой охоте: оглядка с берега помогала быть настороже и не забывать, что опасность может таиться везде. А когда выпотрошенные прямо на берегу рыбины были связаны в две тяжёлые связки и уложены на свободную лошадь, Рагнар, довольный, сказал:

— Редко когда приходится рыбачить в полную силу!

И маги поняли его.

Самым трудным делом, как ни странно, оказался сбор лошадиного корма. Ближайший лес просто кишел нечистью. Так что для начала магам пришлось пройти некоторое расстояние, обезвреживая довольно большую площадь опушки. "Посчастливилось" даже убить одного лесного демона, неизвестно каким образом приблудившегося сюда. Очистив нужную площадь, воины-маги расставили по точкам, соединяющимся между собой, магически обереги, приготовленные с вечера. И, лишь после того как снова проверили очищенное от нечисти место, разрешили въехать на опушку крестьянам на двух телегах. Пока те ломали, рубили ветви и укладывали их, воины объезжали границы очищенного участка.

Вернувшись домой, в замок, Стеин признался:

— Мутная работа. Выматывает.

— Пока не привезём достаточно народу для крепости, придётся этим заниматься часто, — отозвался Хакон.

— Часто, — со вздохом повторил Стеин и ушёл к себе. Он-то уже сдружился со своей Антией и норовил постоянно проводить время с нею. И отнюдь не только для того, чтобы наполняться силой. Хакон понимал его: слишком резким стал переход от мыслей о смерти к наполненной событиями жизни — и молодой маг просто горел эйфорией.

С Кариной было иначе. Хакон понимал, что смерть мужа и ребёнка ещё долго будет тлеть шрамом на её сердце. Две ночи он ложился в постель с этой женщиной, сжимал её ладонь и чувствовал, как она напряжённо лежала рядом. Пока не засыпала, убедившись, что он и в самом деле не будет трогать её. Ему было тоже нелегко — знать, что рядом женщина, которую нельзя. Крепче всего держало его знание, как она изранена. Поэтому чаще всего он брал с собой в постель амулет с заклинанием сна.

После второй ночи он вышел из покоев, одетый в дорогу. Когда все его спутники: Стеин, Фарран (черноглазый парень-молчун себе на уме, как определил его Хакон) и Андре — были готовы и ждали только его, он сел на лошадь, и какое-то неясное чувство заставило его обернуться: на крыльце стояла Карина, которую под руку поддерживала Антия. Она стояла, стараясь держаться в тени каменной стены крыльца, в то время как подруга, не скрываясь, махала свободной рукой довольному Стеину.

Глава пятая

Подвесной замковый мост поднялся, скрывая за собой старика Олдина и Рагнара, проводивших путешественников до ворот. Было холодно поутру, особенно в тени. Путники хоть и оделись довольно тепло, но всё равно ёжились, пока не согрелись в пути. Маги были одеты в неизменные холщовые рубахи; короткие штаны вправлены в сапоги с длинным голенищем. Короткий, достаточно тонкий плащ прятался под длинным, меховым, с опушкой. Андре кутался в меховую куртку, внутри которой комфортно чувствовал себя в вязаной рубахе и в штанах из толстой ткани — все вещи наскоро нашили ему женщины, едва узнали, куда собираются господа. Фарран был одет так же, как мальчишка, единственное — его куртка была длинней, до бедра, и удобно скрывала мелкое оружие, прихваченное с собой.

... Хакон ехал, вспоминая, что хотел на всякий случай оставить Стеина в замке, но за эти два дня старик Олдин без слов — одним делом убедил, что на него можно положиться. Ни один человек из спасённых не остался без дела: пусть пока бывший десятник был управляющим замком неофициально, но он сумел организовать всех, и ему подчинялись. Его приказы были понятны, и люди понимали, что работают на себя, ради защиты собственной жизни. Стеин, останься он в крепости, был бы в стороне и лишним: он не умел что-то делать своими руками по хозяйству, всё ещё был дичком и сторонился людей, а оттого был бы плохим организатором, если вспомнить его былое одиночество. Да и вряд ли старик Олдин захотел бы тревожить "господина" каким-нибудь вопросом. Зато в походе Стеин, отличный боец, явно не лишний. И сейчас Хакон подспудно был рад, что младший товарищ рядом.

Странно, что его, Хакона, все воспринимают как настоящего хозяина. Ну, или за хозяина, пока младший, Андре, подрастает. Наверное, потому что командовал он изначально. Ну и серые от седины виски не последнее дело...

Магическая защита замка, которую маги-драконы создали перед отъездом, продержится как минимум дней семь. Ни одна тварь за это время не сможет прорваться сквозь неё. И продержалась бы защита гораздо больше, если б её не ослабляло хождение людей через неё и обратно...

... Хакон покрутил головой, освобождаясь от излишних воспоминаний о том, что остаётся за спиной. Пора сосредоточиться на поездке и на магической границе, установленной лесным демоном-колдуном. Выехали с другой стороны деревни. Едва забрались в лес, на первый взгляд пустой, едва приблизились к границе этого закрывающего заклятия, лошади всех четверых заволновались, заартачились, всхрапывая и не желая подходить к ней.

Магическая граница... Невидимая полоса в лесу, отгораживающая лес опасный от леса обычного.

Три дня назад маги, ещё не знающие, что их ждёт впереди, к Чёрному хребту шли спокойно. Отмечали, но не опасались такой мелочи, как тонкая, почти невидимая для них граница, установленная лесными демонами для того, чтобы добыча не удрала из облюбованной ими деревни. Драконы перешагивали и шли. Им было не до мирских дел — им, умирающим на ходу. Но сейчас магам пришлось поработать.

Хакон ещё подумал: хорошо — не рысью пустили лошадей по ровной-то земле. Фарран-то в седле держится, как будто на нём и родился. А вот семилетний Андре, чьи ноги непривычно для него распялены на лошадиной спине и которому неудобно сидеть в таком седле, несмотря на специально подтянутые для него стремена, постоянно хватался за переднюю луку седла, так что устал уже в первый час пути. Случись лошади испугаться и вздыбиться — мальчишке не поздоровится. Двух дней тренировки маловато. Но куда деваться? Мальчишке надо привыкать к своему положению. В случае чего — договорились мужчины — Андре придётся брать к кому-нибудь из них на седло. А его лошадь будет идти в поводу, благо смирная.

Маги спешились, едва магическая граница-ловушка лесных демонов возникла перед их взглядами. Спешился и Фарран, поймал съезжающего с лошади Андре и взял поводья всех лошадей. Пока Хакон и Стеин снимали часть дорожного заклятия, не выпускающего и не впускающего, мальчишка жался к своему "оруженосцу". Кажется, он пока воспринимал Фаррана как друга, который будет его защищать в дороге.

Решили снять только часть заклятия, потому что думали о других путниках, которые могли забрести в эти места — опасные, пока они не очищены. А так заклятие лесных демонов отпугнёт нечаянного путника, не даст попасть в страшное место.

Заклятие лесных демонов было лёгким: его нити перепутаны и переплетены, но в целом они видны отчётливо, и можно расплетать их, не думая о своих действиях. Хакон снимал машинально. Одновременно размышлял о многом. Например, о том, что, кажется, он стал отшельником, который плохо сходится с людьми. Стеин, несмотря на свою былую отчуждённость, быстро перезнакомился с людьми в замке, хотя разговаривать с ними ему до сих пор трудно. Зато легко сблизился со своей Антией. Потому что молод? А он, Хакон, всю жизнь проведший среди Драконов, всегда был малообщителен. Привык только вглядываться в людей.

Сейчас его интересовал Фарран. Причём именно с той же стороны — малообщительности. Он, Хакон, немного нелюдим, потому что последние годы думал о скорой смерти. Но в толпе он будет защищён, потому что его отрешённость не даст растеряться. Но каково будет этому парню из отрезанной от мира деревни, когда он окажется среди городской толпы?

Любопытно... Собрался парень в дорогу основательно: его лошадь была не только в полной экипировке для дорожного воина. Кстати, кто его этому научил? Не старик ли Олдин? Но к седлу, ко всему прочему, приторочены дротики — причём таким образом, чтобы постоянно оказывались под рукой. На самом Фарране поясные ножны с охотничьим ножом, а сейчас он, зная, что на него возложена обязанность стража, держал в руках, опустив, арбалет с уже расправленными "плечами" и взведённой стрелой.

Хакон вспомнил, как парень неохотно согласился на предложение Олдина стать оруженосцем при мальчишке. Он по большей части молчит, но мальчишку не зря к нему тянет. Не потому, что односельчанин. Сплетающий судьбы инстинктивно чует, что личный оруженосец выбран правильно... Хакон усмехнулся: а не потому ли Фарран супится, что его тоже провожала девушка? Краем глаза Хакон приметил её. У конюшни оба стояли, обнимаясь, пока десятник Олдин не позвал парня. Ехать куда-то на чужбину Фаррану явно не хотелось.

Фарран чуть повернул голову, волком покосился на Хакона. Почувствовал взгляд? Он охотник — должен быть к таким вещам чувствителен. Дикарь... Усмехнувшись, Хакон подумал, что его личное высокомерие даёт возможность забыть о том, что он и сам такой. Диковатый. Не оттого ли Фарран с затаённой враждебностью смотрит на него?.. Продолжая расплетать заклятие, Хакон присел перед узлом особенно беспорядочно переплетённых невидимых нитей, продолжая размышлять уже о замке. Лесные демоны, узнав, что оставшиеся в живых люди спрятались в открытом теперь для живых замке, в укреплённом месте, могут сделать новую вылазку. Но не сразу. Пройдёт дней шесть. Хакон надеялся, что он и его спутники успеют к этому времени вернуться...

Внезапно он оглох.

Поднял глаза — Стеин сидит на корточках напротив, наблюдает за его руками. Фарран и мальчик стоят спокойно, тихо, не разговаривая... Но это другая тишина. Его спутники её пока не чувствуют.

Стеин дёрнулся — точней, дёрнулись его руки.

Тоже поднял глаза, а потом опустил — на застывшие руки Хакона. Оба замерли.

Лес, промёрзший за длинную зиму. Птиц всего ничего — одна какая-то свистнула пару раз, когда к опушке подъезжали. Листвы на деревьях нет, стволы длинные. Разве что кусты по земле стелются, заиндевевшие... Но любое постороннее движение всё равно заметно издалека.

Взгляд свирепый и подлый. Хакон определил: на него смотрели сбоку и чуть сверху. Смотрели, не смаргивая. С таким бешеным желанием убить, что кожу свербило от этого взгляда. Хакон с трудом удерживался на месте, чтобы не развернуться...

Плавное, почти неразличимое в воздухе движение уловил краем глаза. Скосился.

Фарран посмотрел на него безразлично — и вдруг замер. Хакон поймал его взгляд и, не двигаясь, посмотрел наверх — Фарран проследил его взгляд, когда двигаются только глаза. Наверху, над головой Хакона, его собственные глаза явно что-то заметили — прищурились, чтобы разглядеть лучше. Некоторое время он, как и Андре, скрытый от мужчин заснеженными кустами, смотрел чуть вверх, медленно поднимая арбалет. Даже рот открыл от старания поднимать оружие незаметно. Оцепеневший мальчишка стоял рядом с ним, уже прижав руки к бёдрам, где правой вцепился в рукоять набедренного ножа. Лошади снова забеспокоились, как на границе с заклятием, — пока только встряхивали головами, да переступали чаще, чем обычно. Могут выдать, если почуют тварь отчётливей... Хакон заставил себя негромко обратиться к Стеину:

— Подай нож.

Тот качнул головой, подал нож.

Взгляд в спину стал вкручивающимся. Тварь сосредоточилась только на Хаконе. Теперь она думает, зачем ему нож.

Фарран видит её. Настолько ли он меток, чтобы убить лесного демона одним выстрелом?.. Не убьёт — так отвлечёт на себя. Хакон принялся совершать какие-то бессмысленные движения ножом у так и не распутанного узла заклинательных нитей. Сам превратился в тугую тетиву, просчитав все движения, которые надо будет выполнить, если Фарран промахнётся...

В сухом морозном воздухе короткий щелчок арбалета будто ударил по сердцу. Оба воина-мага вскочили на ноги — с выхваченными мечами в руках, а со ствола дерева за их спинами с треском, переломав сучья, свалилось в кусты мёртвое тело лесного демона. В наступившей короткой тишине с дерева следом бесшумно упал лёгкий пласт снега и рассыпался по ветвям кустов.

Стеин оглянулся на Хакона. Тот встретил его взгляд и спокойно вернулся к узлу заклятия, будто тем самым предложил: "Посмотри сам". Молодой маг подошёл к мёртвой твари и перевернул тело. Снова оглянулся на Хакона, вопросительно поднявшего на него глаза, кивнул. Затем маги закончили с созданием чистого коридора через заклятие лесных демонов и подошли к оставленным лошадям.

— Неплохой выстрел, — сказал Хакон Фаррану.

— Спасибо, господин, — сразу ответил Фарран, явно ждавший хоть слова о своём умении метко стрелять. Хакон подавил усмешку. Из этого разговора пока следовал только один вывод: старому Олдину придётся заняться воспитанием оруженосца Андре. Парень поблагодарил, но не поклонился при этом.

По лесу лошадей пустили шагом. Отдохнувший и отошедший от напряжённого страха мальчишка чувствовал себя хорошо и постепенно привыкал к езде верхом. Но, едва выехали к степной дороге, Фаррану пришлось взять его, падающего от усталости, к себе на седло. У первого же перекрёстка его сменил Хакон, а когда определились с направлением пути и добрались до первой деревни, мальчишку к себе пересадил Стеин. В деревне Фарран так растерялся, что оглядывался кругом, словно выбирал цель, которой оказалось слишком много. Он стискивал ложе арбалета так сильно и при этом держал поводья своей лошади только одной рукой, так что Хакон недовольно сказал:

— Фарран, убери арбалет.

— Но, господин...

— Пока проезжаем деревни и город, оружие должно быть спрятано.

Парень неохотно вдел скобы арбалета в закрепы пояса, но правую руку всё же продолжал держать опущенной к седлу. А Хакон вздохнул: может, он излишне придирчив? Парень впервые в незнакомом месте. Впервые ловит на себе любопытные взгляды совершенно незнакомых людей. Его насторожённость понятна.

Поздним вечером добрались до окраины Неймчестера. За это время путники успели проехать ещё три деревни, и Фарран уже не держал руку на оружии. Андре же вёл себя по-другому. Мальчишка семи лет, он с острым любопытством крутил головой по сторонам, подмечая всё непонятное и необычное и беспрерывно задавая вопросы. Хакон терпеливо отвечал, хотя иной раз хотелось просто промолчать — и ловил себя на том, что невольно похож в этом на Фаррана. Ведь приходилось подбирать слова и объяснения попроще, понятные для семилетнего мальчика. А это для взрослого трудно. Тем более что и сам Хакон опять-таки нелюдим и много говорить — просто-напросто уставал... Иногда с ответами ему помогал Стеин. Оба заметили, как жадно прислушивается к разговору Фарран. И невольно рассказывали гораздо пространней о мире, расширяющемся для мальчика и парня, чем говорили бы для одного только Андре.

Сам Неймчестер был обнесён плохонькой крепостной стеной с входом через ворота для въезжающих. Но на подступе к стене лепились целые улочки, в которых можно было заблудиться — тем более вечером, и Хакон сказал, что в город им всё равно сейчас не нужно, поэтому придётся искать постоялый двор.

Было уже темно, но на первой же улице их встретила городская конная стража с факелами. Резким окриком приезжим предложили остановиться.

При виде орденских знаков на чёрных, подбитых мехом плащах приезжих капитан стражи подобрел и, оглянувшись всего на миг на одного из своих людей, который держался поблизости, обстоятельно рассказал, как доехать до неплохого и даже приличного постоялого двора. Когда стража проехала мимо и приезжие погрузились в почти непроницаемо плотную тьму, Андре спросил, дождавшись, когда Фарран и Стеин высекут огонь для собственных факелов:

— А зачем нужна городская стража?

— Они оберегают город от всяких тварей и от бандитов, — рассеянно сказал Хакон, приглядываясь к дороге, которая петляла, словно пьяная змея, среди низеньких и часто покосившихся заборов. — Проверяют подорожные и любые другие документы у путников.

— А почему они так легко пропустили нас?

— Вы были с нами.

— Они вам доверяют? Почему?

Даже Стеин в темноте улыбнулся: кажется, Андре, несмотря на усталость и темноту, в которой усталому человеку хочется только одного — спать, слишком взбудоражен встречей с городской стражей и, судя по всему, намерен разузнать о ней всё, а заодно и о магах ордена Чёрного дракона.

— Наш орден несколько раз помог королевской семье и в делах магии, и на поле битвы, — объяснил Хакон. — И мы никогда не отказывались быть призванными для решения трудных дел.

— Значит, вас везде и все знают? — с уважением спросил мальчишка.

— Мирные жители могут и не знать. Но военные люди узнают нас сразу — по знакам отличия на плащах.

— Но ведь каждый может надеть плащ с таким знаком!

— Ты видел, как оглянулся капитан, когда увидел знаки на плащах? Он оглянулся на своего мага, который подтвердил, что мы настоящие орденцы.

Лошади медленно вышагивали по гулким узким улицам, где застывшие колеи от тележных колёс были непредсказуемо кривыми и глубокими. Через некоторое время Хакон дотянулся до Андре и забрал его к себе: мальчишка, уставший от дороги и обилия впечатлений, а также от темноты, всё-таки клевал носом, а в руках мага, усаженный впереди на седле, мгновенно заснул. Фарран подхватил поводья его лошади.

На постоялом дворе им дали комнату с тремя кроватями — Фарран должен был спать на полу, у двери. Пока оруженосец и Стеин ставили лошадей в конюшню двора, Хакон распорядился принести ужин для запоздалых путников прямо в комнату: с всеобщего согласия решили не спускаться в общую залу для постояльцев. С трудом разбуженный, Андре тяжело таращил глаза. В полутьме, при свете единственной свечи в комнате, трудно проснуться полностью. Кажется, Андре даже не понял, что его умыли и накормили. Доев с закрытыми глазами то, что давал ему в руки Хакон, он тут же заснул снова.

Когда все погрузились в тяжёлую дремоту, Хакон долго не мог призвать к себе сон. Точней, он не думал о том. Его всё ещё волновал вопрос: а нужно ли было брать на себя обязательства по отношению к этой деревне и крепости? Он застрял в ней — почему? Почему он взял на себя заботы о людях, которых постоянно атаковала нечисть? Ну, поняли бы он и Стеин, что теперь можно жить, благодаря прикосновению к этим женщинам... Уехали бы дальше — выполнять свои обязанности перед Орденом... Но остались и занялись земными делами. Провидение? Требование Чёрного дракона? Неужели их божество посчитало, что орденцы, служившие ему, стали хуже? Возможно. Несмотря на высокое положение, орденцы-драконы всегда были демократичны, придерживаясь аскетизма не только в жизни, но и в общении с людьми. Но даже сегодняшнее прорвавшееся раздражение из-за поведения Фаррана показало, как высокомерен сам Хакон. Знать, что человеку неуютно в незнакомых землях, — и всё равно не принимать этого... Чёрный Дракон прав: так ему не служат.

Маг взглянул на плохонькую свечу, дымившую неподалёку и мгновенно погасшую по его мысленному приказу, и закрыл глаза.

... Утро началось с совещания.

Пока заспанная трактирная прислуга готовила ранний завтрак, четверо проснулись и взялись обсудить то, что собирались сделать за день, чтобы к вечеру отправиться, несмотря на предстоящую ночь, назад. Затеплив свечу, Стеин спросил:

— С чего начнём?

— С базарной площади. С оружейных лавок и с плахи, — сказал Хакон. — Нам нужно оружие и нужны мужчины в силе. Неймчестер — город, чья река близко сообщается с морем. Значит, на базарной площади мы найдём достаточно необходимого нам товара. Нам подойдёт всё: бандиты, рабы, крестьяне.

— Можно разделиться, — предложил Стеин. — Пока вы выбираете живой товар, я пройдусь по оружейным лавкам.

— Нет. Если выйдет какое-нибудь недоразумение, — Хакон улыбнулся скорей приоткрытому от услышанного рту Фаррана, чем на предложение младшего воина-мага, — мне придётся драться и за двоих, которые ещё не совсем освоились в здешнем мире. Если бы пришлось драться только за себя одного, я был бы спокоен. Но такой расклад мне помешает быть уверенным в своих действиях.

— Хорошо, — уступил Стеин.

— Господин, — тихонько вступил в разговор Фарран. — Вы и вправду собираетесь покупать людей?

— Вправду.

— Но... Лошадей у нас мало.

— Мы закупим не только лошадей для новых жильцов нашего замка, но и телеги. Не забывай, что ты наизусть выучил ещё и список тех товаров, которые нам заказал Олдин.

— Я помню, господин, только... — Фарран мялся, не зная, как выговорить то, что его волновало, и выпалил: — Но если там будут бандиты, как мы доедем до замка?!

И мальчишка Андре тоже с испугом уставился на двух магов.

— Фарран, привыкай, что ваш замок теперь находится под покровительством Чёрного дракона. И мы, его слуги, постараемся сделать всё, чтобы люди, которые соберутся в нём, чувствовали себя его защитниками. Андре, ничего не бойся. Эти люди, которых мы найдём, не смогут кому-либо навредить. Они станут частью вашей жизни в замке. — Хакон сказал и, подумав немного, предложил: — Если не верите, могу поклясться в этом. Только не бойтесь.

Мальчишка и Фарран переглянулись.

— Я верю, — поспешно сказал черноглазый оруженосец.

— И я тоже, — торопливо добавил Андре.

— Ты — должен верить, — усмехнулся Хакон. — Ведь именно ты будешь выбирать людей для своего замка. Ты — Сплетающий судьбы.

Глава шестая

С первыми лучами солнца стража на городских воротах начала впускать народ в город. Хакон дал Андре четыре монеты заплатить за въезд. Удивлённого и слегка заробевшего мальчишку взрослые всадники пропустили вперёд, где он, кажется, и пережил поразительное впечатление причастности к взрослому миру.

Уже на городской улице маги поехали впереди, а мальчик с Фарраном, вертя головами по сторонам из боязни, как бы чего интересного не пропустить в новом для них месте, — за ними. Негромко, чтобы эти двое не расслышали, Стеин спросил:

— Хакон, ты уверен в том, что задумал? А если мальчишка кого-то пожалеет — и мы купим не того, кто нам нужен?

— Мы на что? — не оборачиваясь, спросил Хакон. — Доглядеть, кого именно он выбирает, нетрудно. Только бы мальчишка не выдал, что он заинтересован в человеке. Так что нам придётся учить его ещё и торгу, — усмехнулся старший маг.

Город проснулся раньше солнца. Жизнь в нём вовсю кипела, особенно в части, примыкающей к рыночной площади. Именно к ней и направили лошадей приезжие. Площадью это место только называлась. На деле оно распласталось по берегу городской реки. Получился треугольник, "вершиной" которого были церковь и городские административные здания по обе стороны от неё. Пока доехали до церкви, пару раз встречались с городской стражей, которая смотрела подозрительно, пока не замечала орденские знаки на плащах магов.

У церкви Андре снова получил от магов несколько монет для пожертвования. Сопровождаемый двумя магами за спиной и сбоку Фарраном, который вместе с ним таращился на неказистую, но аляповатую роскошь здания снаружи и внутри, мальчишка нерешительно вступил под своды церкви. Утренняя служба уже прошла, и церковный служка помог Андре найти нужный стол для пожертвований и поставить свечку.

Затем все четверо направились в трактир неподалёку от рынка. По дороге Стеин, которого о том попросил старший маг, предупредил Фаррана:

— За оружие не хвататься. И вообще — лучше оружия не показывать слишком явно. Учись, Фарран. Смотри на прохожих и подражай им.

Оруженосец тяжело вздохнул, но и впрямь начал исподтишка присматриваться к встречным. Слава Богу, начинающий оруженосец оказался не только диковатым, но и быстро обучающимся. В трактире, стараясь сделать это тайком, Фарран перепрятал поясные ножи в заплечный мешок, оставив на виду и под рукой лишь арбалет. Накормленные, мальчишка и его оруженосец уже свободней начали приглядываться ко всему. Тем более они поняли, что сопровождающие их маги — и в самом деле уважаемые в народе люди.

Рыночная площадь снова ошеломила и Андре, и Фаррана, который передвинул мешок, чтобы оружие, только что спрятанное, оказалось под рукой. Слишком много народу для людей из деревни, запертой от всего мира. Маги ещё промолчали, что непривычных к рыночной толкотне мальчишку и парня успели обыскать здешние воришки. Но на всякий случай сами придвинулись поближе.

Новых воришек, пристроившихся за приезжими ротозеями, Хакон заметил мгновенно — и почти незаметно кивнул Стеину. Тот успел перехватить одного за руку. Короткий вскрик, на который обернулись лишь немногие, ознаменовал собой быструю расправу, результат которой — сломанная рука — никого из невольных зрителей не удивил. Подвывающего вора утянули в толпу его подельники. Хакон не обернулся — и так знал: тому сейчас втолковывают, как ему повезло — всего лишь руку сломали. Ещё Хакон знал, что якобы хлопавшая ушами деревенщина — мальчишка и парень, теперь под запретом у воровской гильдии. Её мастера разглядели: именно их сопровождают маги-Драконы. Андре же так и не понял, что произошло — только Фарран оглянулся на вскрик, но даже он происшествия не успел заметить.

Первым делом направились в сельскую часть рынка. Здесь быстро приглядели хороших лошадей и под седло, и на полевые работы, а к ним — тройку телег. Посещение оружейной лавки привело в восторг как юного будущего лорда, так и его оруженосца. Чтобы отнести к телегам всё набранное оружие, пришлось взять прислугу из той же лавки. Тут же нашли зерно под семена и орудия для обработки земли. Взмыленный с непривычки, но уже освоившийся на рынке, радостный Фарран всё бегал смотреть на покупки в стойла рыночной конюшни, снятые магами до времени отъезда. Ему нравилось, что у них теперь даже помещение для лошадей есть, пусть и временное. Затем наскоро перекусили в трактире при рынке и направились в другую часть площади — на рынок, где мальчишка должен был отобрать человеческий товар для деревни и для замка.

Если сначала, после сытного обеда, Андре и Фарран расслабились, то сейчас снова насторожились. От лошадиных стойл пришлось снова пройти довольно плотную толпу, прежде чем все четверо путешественников оказались в самом настоящем загоне для скота. Только человеческого. Этот угол рынка был огорожен небрежно. Ничего удивительного. Он состоял из отдельных клеток, открытых всем ветрам и дождям. Или из колод, к которым были прикованы некоторые из человеческого товара. Несмотря на это, воняло здесь страшно и испражнениями, и гнилой кровью. На "пороге" этой части рынка Андре встал, напрягшись, будто вслушиваясь всем телом. Он даже как-то вытянулся, будто стрела, готовая вот-вот пуститься вперёд изо всех сил.

Как оказалось — не "будто".

Андре обернулся к Хакону:

— Я и правда могу сам выбирать из этих людей?

— Да.

Стеин чуть поморщился. Хакон понял его: не слишком ли спокойно мальчишка говорит о выборе среди рабов? Да и почему он так говорит? Вряд ли потому, что уже успел почувствовать себя хозяином. Тогда...

— А как я пойму, что надо выбирать именно таких, а не других?

— Вспомни замок, Андре, — посоветовал Хакон. — Представь, что на замок напали лесные демоны. Ты защищаешь замок, а рядом с тобой тени людей, которые защищают его вместе с тобой. Доверься своему дару, который пригодился тебе, когда ты вёл своих деревенских к пещере Чёрного хребта.

— Я умею что-то ещё?

— Да.

— Ты научишь меня другому? Чего я пока не знаю?

— Я уже учу тебя. Слушай себя, думай о крепостных стенах замка и о тех, кто будет рядом. Это и есть урок.

Мальчишка будто прислушался к пространству, после чего сорвался с места и побежал между клетями. Здесь народу было немного, но тем не менее время от времени Андре приходилось умерять свой бег, чтобы проскочить между зеваками, глазеющими на рабов. Были здесь и такие.

Маги переглянулись: нет, учить мальчишку торгу пока рано. Мал ещё. Ему пока, кажется, интересней играть со своим даром.

Андре добежал до конца "улочки" и остановился. Подоспевшие к нему мужчины несколько удивлённо уставились на то, на что жадно смотрел мальчишка, ухватившись за жерди, из которых состояла клетка.

Прикованные тяжелейшими цепями, здесь умирали шесть человек. Полуголые, грязные до черноты костлявых тел; заросшие бородами и волосами, милосердно скрывающими их худобу, они лежали вповалку на земле — и даже странно было бы представить хоть на мгновение, что они могут встать. На ноги. Сами... Кандалы казались насмешкой над обломками человеческого тела, придавленного к земле, гниющего на земле, замерзающего на земле... На подошедших никто из шестерых не взглянул. Впрочем, здесь не останавливались даже зеваки, не только покупатели... Стеин присмотрелся и страдальчески сморщился.

— Легче прикончить всех, чем пытаться вернуть их к жизни.

Не глядя на него, Хакон отстранённо улыбнулся.

— И это говорит тот, кто совсем недавно...

Он не договорил, но Стеин приподнял бровь и изобразил, что умывает руки.

— Всех шестерых. — Мальчишка сказал и обернулся к Хакону. Был Андре серьёзен и смотрел без жалости и твёрдо.

Подоспевший стражник прояснил положение шестерых.

— Викинги. Пленные. Какой-то сержант перевозил их, да и бросил здесь. А кому они нужны? Кормить — смысла нет. Покупать их не стремятся. Кому нужны рабы, которые в любой момент могут сбежать, а то и перед тем убить хозяина? Да и делать они ничего не хотят. Живут на иждивении рынка, но это только так называется, так как живы они только тем, что посетители бросят поесть. А кто здесь шляется? Такая же рвань... Откуда у нищих найдётся лишний кусок для подачки?

— Сколько? — спросил Андре, который успел наслушаться речей на рынке, пока торговались за лошадей.

— Что — сколько? — не понял стражник.

— Сколько стоят эти люди?

Далее в торг вступил Хакон.

Стеин снова вмешался только раз. Шёпотом.

— Хакон, неужели мы возьмём всех шестерых? Вон тот — он уже подошёл к границе смерти. Вряд ли его хватит и на несколько часов жизни.

— Ты до сих пор не веришь в мальчика, — констатировал Хакон, усмехаясь.

Викингов купили всех.

Пришлось сюда подогнать телегу и погрузить на неё истощённые до скелетов тела шестерых. Уже без кандалов. Сбежать шестеро не смогли бы, даже если бы захотели, несмотря на весь свой боевой дух. Пока же, кажется, они даже не соображали, что происходит. Стеин смирился с покупкой. Лишь раз опять засомневался: тот самый, один из шестерых, уже не шевелился. Только магический взгляд мог различить, что он жив, но находится при последнем издыхании. Но Андре снова помотал головой: "Берём всех!" При умирающих викингах в стойлах оставили Фаррана. Не столько, чтобы он их караулил, сколько затем, чтобы он давал рабам сладкой, на меду, воды — это первое, что пришлось сделать для их спасения.

А Андре нетерпеливо продолжал прохаживаться среди клеток. Кажется, он впервые понял, что у него и в самом деле дар. И теперь мальчишка не столько присматривался к людям в клетках, сколько прислушивался к самому себе.

Следующим стал озлобившийся на весь белый свет мужчина, чуть за тридцать, темноволосый и сероглазый, одетый в драные лохмотья недавно хорошей одежды из хорошей материи. Но заносчивый! С ним пришлось поговорить. Как выяснилось, обычная история: из небольшого поместья ушёл в королевские приграничные войска, а вернулся — отца не застал живым, поместье же продано за долги, да ещё почти тут же его самого схватили, как должника, королевские сборщики подати. И вот теперь, если его никто не выкупит, судьба одна — пойдёт в пожизненные рабы.

— Родные? — медлительно осведомился Хакон.

— Есть, — с презрением скривился тот. — Когда я обратился к ним, ни одна свинья... — Он озлобленно сплюнул на пол. — Хотя честью клялся, что верну.

— В каком чине служил в королевских войсках?

— Сотником.

— Нам нужен начальник стражи в отдалённом замке, — привычно размеренно сказал Хакон, приглядываясь к мужчине и понимая: мальчишка прав — этот человек в замке просто необходим.

Должник, до сих пор сидевший, тяжело поднялся. Глухо звякнули кандалы, когда он взялся за жерди своей клетки. Стоял — невысокий и отощавший, но Хакон чувствовал в нём внутреннюю силу. Глаза должника недоверчиво заблестели.

— Отдалённый? Раньше я все здесь знал, даже те, что в сутках перехода.

— Не настолько далеко. Замок лорда Блейвена. Знаешь такой?

— Поговаривали — там лесные демоны теперь живут, прямо в замке. — Должник уже задумчиво осмотрел двух магов. — И что-то не похоже, что вы хозяева замка Блейвен. Или он пригласил вас...

— Нет. Нас не приглашали. Мы покровительствуем Андре, его милости молодому лорду Блейвену. Вот он. — И Хакон положил руку на плечо мальчишки.

— Меня зовут Дэрил Перси, ваша милость, — после недолгого молчания сказал должник. — Но вы сможете выкупить меня со всеми долгами? Насчитали довольно много — даже с учётом проданного поместья. И... Я здесь уже дней десять. — Он сглотнул.

Пока Хакон разговаривал со стражей и представителем муниципальных властей, должника освободили от кандалов под ответственность магов-Драконов. Стеин отвёл Перси отмыться и поесть. Затем они сходили в цирюльню и посмотреть что-то из платья. После чего Стеин оставил его в стойлах, рядом с Фарраном, который должен был ввести его в курс дела с замком и людьми, которые будут под началом начальника замковой стражи... Отыскавший Хакона, Стеин с трудом удерживал улыбку, и Хакон сразу догадался, в чём дело: кажется, Дэрилу Перси показали его первых подчинённых и с удовольствием полюбовались его реакцией на доходяг.

Молодой лорд Блейвен неотступно ходил за Хаконом и прислушивался к его разговорам. Кажется, он очень серьёзно воспринял слова о "своей милости". Хакон же пока молчал, что вступление в официальное лордство мальчишке ещё предстоит. Для начала придётся укрепить замок, освободить поместье и его окрестности от той нечисти, которая считает земли возле замка собственными охотничьими угодьями, и лишь затем будет произведение Андре в лордство.

Дэрила Перси выкупили быстро. С магами-Драконами никто из рыночных заправил не хотел надолго связываться. А немногословный Хакон заметил за собой деловую хватку: оказалось, он неплохо понимает в хитросплетениях торговых дел.

Новое путешествие с Андре по торговым рядам принесло новый результат: крестьянская семья в полном составе — пара с пятью детишками. Это было привычно: "продались головой за еду" в позапрошлый неурожайный год, а расплатиться отец семейства не сумел. Уже здесь, на рынке, потеряли с голодухи самого младшего из детей. Свой выкуп восприняли со слезами радости. Их тоже отправили в стойла. Затем Андре разыскал недавно взятых городской стражей троих разбойников. Этих освобождать от кандалов не стали, но купили сразу. И, крайне изумлённые такой милостью, разбойники, из бывших крестьян, как и предположил Хакон, все трое изуродованные страшными, плохо заживающими следами кнута на лице и на теле, тоже отправились на конюшню.

Здесь, перепуганный странным обществом, с трудом державший себя в руках Фарран, спросив на то соизволения у магов и Андре, с облегчением передал бразды правления довольно пёстрой компанией Дэрилу Перси. Тот, насытившись и приодевшись подобающим образом, получив в руки оружие, уже пришёл в себя и начал руководить всеми, смирившись, что эти люди — и впрямь будут вскорости частью замковой стражи.

— Всё? — спросил Хакон у Андре. — Больше ты никого не чувствуешь из тех, кто тебе будет нужен в замке?

Мальчишка склонил голову. Глаза застыли на невидимой точке в пространстве.

— Не здесь, — наконец сказал он. Потом машинально подал руку Хакону и повёл его из загонов рынка.

Маг шёл спокойно. На выходе из стойл обернулся, вопросительно кивнул Стеину. Тот пару секунд хлопал широко расставленными глазами: его присутствие вроде как требовалось и здесь, — но был он достаточно молод, чтобы заинтересоваться, кого ещё найдёт мальчишка. С территории рынка вышли втроём. Задней мыслью Хакона была ещё та, чтобы оставить привыкать к путешественникам и Перси.

Мальчишка шёл впереди. Шёл как-то неуверенно. Но, как подспудно понимал его сомнение Хакон, эта его неуверенность не касалась направления. Андре и в самом деле нашёл тех, чьи судьбы сплетались с будущими защитниками замка. Он сомневался, что маги захотят взять с собой этих найдёнышей.

Чтобы до них добраться, пришлось спуститься к городской реке и пройти грязь и нанесённый на берег ил. Место оказалось далековато от рынка с человеческим товаром. Хакон даже подумал, не почувствовал ли Андре какого-то выкинутого за ненадобностью раба... Грязь под ногами — решил он — навевает такие сумрачные мысли.

Берег не был пустынным. То и дело мимо проплывали, приставая к суше, рыбаки или перевозчики, проходили крестьяне с сельского рынка... И, наконец, показалась разбитая лодка, похожая на костлявую рыбу, объеденную другими рыбами. Рядом с нею сидело несколько существ, при виде которых Андре, сам того не замечая, потянул Хакона идти побыстрей.

Людей было двое. Старуха, закутанная в такие лохмотья, что они, чудилось, разваливались при каждом её движении, и девочка — с заячьей губой и с бельмами вместо глаз. Рядом с ними сидела чёрная псина и прыгали два щенка.

Девочка сидела, оцепенев взглядом на серых волнах реки. Занятая созерцанием щенков, а может, ушедшая в свои думы, старуха тоже не сразу заметила, что к ним подошли важные господа. Но увидев, как трое остановились перед ними, подняла голову и заныла гнусавым голосом о чём-то неразборчивом. Девочка тут же уткнулась в её колени и тихонько завыла. Псина тоже пригнулась. Эта компания, похоже, набедствовалась и натерпелась от людей здорово.

Но улыбнулся даже Стеин, приглядевшись к девочке и к старухе. Хотя его первый взгляд на них и был ошеломлённым.

Хакон присел перед старухой на корточки, и та сразу замолчала.

— Мы собираем людей в замок — ночь пути отсюда. Травницы нам нужны, особенно сейчас. Будет в замке и пристанище для тебя и твоей дочери. Псину тоже возьмём. Что скажешь, женщина?

— Меня спрашивает Дракон, — задумчиво и чётко проговаривая слова, сказала старуха — и вдруг, когда её лицо расслабилось, стало понятно, что это не старуха, а женщина лет тридцати с небольшим. — Дракон, который сразу увидел суть. Вы собираете людей. Значит ли это, что в замке беда?

— Значит, — спокойно ответил Хакон, наблюдая, как Андре поймал одного из щенков и гладит его по голове.

— Мы пойдём, — сказала женщина и подтолкнула со своих колен девочку поднять голову.

От неожиданности даже Стеин приоткрыл рот. Девочка внезапно преобразилась. Заячья губа куда-то исчезла, а слепые бельма были, как оказалось, нарисованы на веках, которые она при посторонних постоянно держала закрытыми. Хотя, одетая в лохмотья, она всё равно выглядела такой измученной, что Андре сочувственно тронул её за руку.

Псину Хакон тоже узнал. Неизвестно, кто был так расточителен и выбросил суку ротвейлера и её щенков, но оставлять здесь зверя с остатками потомства он и не подумал. Пара движений пальцами перед носом насторожившегося было зверя, и псина покорно затрусила за людьми, позвавшими её. Второго щенка взял на руки Стеин.

Они вернулись в конюшню при рынке. Крестьянка из многодетной семьи только вздохнула при виде нищих оборвышей, но травница, которую угадал Хакон, и не подумала изображать из себя несчастную. Представившись Бетани, она только подвязала свои лохмотья ухваченным по дороге куском верёвки, чтобы не сверкать голым телом, и тут же подошла к телеге с викингами. Девочка, Триша, безропотно принялась помогать матери. Привычный к запоминанию, Фарран повторил всё, что сказала Бетани, и ушёл за снадобьями, сопровождаемый Риланом, отцом выкупленного крестьянского семейства.

Стеин оглянулся на Хакона. Старший маг понял его без слов. Мальчишка нашёл тончайшую нить, связывающую умирающего викинга и травницу.

К вечеру весь живой товар был накормлен, тепло одет и напользован снадобьями, на скорую руку приготовленными Бетани. Когда в стойлах сгустились сумерки, а сторожа стали настойчивей напоминать, что время их использования прошло, караван двинулся из города. На телеге с викингами, кое-кто из которых начал приходить в себя, правил лошадьми Перси. Телегу с собственным семейством, с травницей и её дочерью, а также с псинами вёл крестьянин Рилан. Телегу же с провизией, оружием и вещами первой необходимости доверили вести, как ни странно, одному из разбойников. Тому, на кого указал Андре, конечно. Робкое возражение, что не надо бы ночью выходить в долгий путь, быстро пропало, после того как некоторым непонимающим втолковали, что обоз сопровождают профессиональные воины — маги и сотник приграничья.

Глава шестая

Мирный обоз, сопровождаемый всадниками, подоспел к первой деревне при Неймчестере ближе к той поре, когда ночь распахнула чёрные крылья близко над землёй. Поздний вечер переходил в середину ночи так, словно постепенно утопал в ней. И только благодаря серому отсвету снега в равнодушном сиянии луны, можно было разглядеть дорогу. Вскоре даже факельный огонь обоза начал пропадать в густой мгле, беспомощно помаргивая отчётливо жёлтым, но не освещающим пламенем. Магам на всякий случай пришлось проверять, не колдовской ли туман вкрадчиво ползёт с обеих обочин на дорогу. Но они лишь выяснили, что туманец стелется от близкой полузамёрзшей реки, которая потом протекает по городу. Хорошо — дорога накатанная, и в глухой темноте не сойдёшь с неё. И морозец небольшой, так что под тележными колёсами время от времени похрупывает ледок, но можно не опасаться, что гружёные телеги застрянут в колеях.

Андре, ещё не доехали до деревни, заснул, устав от обилия впечатлений, и его пришлось передать многодетной матери крестьянского семейства. Та снова задремала, но чужого ребёнка привычно крепко прижимала к себе. Понаблюдав за нею, Хакон заключил: даже усни она, мальчишку будет держать. И не потому, что тот молодой лорд. А потому, что ребёнок.

Первые деревенские дворы проплыли мимо обоза. Редкий, но мощно вздымающийся огонь и звон металла с другого конца деревни подсказали, где находится кузня. Дорога от города до деревни выявила, что колесо одной из телег оказалось всё-таки с изъяном. До замка доехать вряд ли с таким можно, а если учесть и предполагаемое нападение лесных демонов на магической границе, отделявшей обычный мир от владений при замке... Пришлось заглянуть к кузнецам.

Как человек, недавно хорошо знавший этот край, в разговоры и в последующий торг с кузнецами вступил сотник Перси. Поторговаться пришлось, потому что кузнецы заканчивали работу и собирались домой. Лишняя пара монет, наброшенных вместо обычной платы, решила вопрос сразу. Поворчав для приличия, два коренастых крепыша в кожаных фартуках поверх привычной крестьянской одежды, осмотрели тележное колесо при свете факелов и нашли место, где лопнул обод. Подручный кузнецов, долговязый и жилистый парень, оказался не только любопытным, но и весьма словоохотливым человеком. Как только настала свободная минутка, он, узнав, откуда явились нежданные-негаданные гости, принялся болтать, рассказывая дикую историю, сплетённую из сплетен и слухов о крепости лорда Блейвена.

Из этой истории помалкивавшие, но внимательно слушавшие воины-маги узнали, что замок Блейвена населён тварями из самой преисподней, а заправляет ими сам дьявол. Что крестьяне, подвластные Блейвену, со смертью лорда и его семьи перешли в услужение тому дьяволу. Что границу к замку пройти нельзя, хотя многие из соседних деревень, да и из замков тоже пытались это сделать. Последнее, кажется, было на самом деле: земли-то и угодья вокруг замка хороши — любой лорд был бы рад их присоединить к своим владениям. А ещё внимательные слушатели узнали, что в последней перед границей к Блейвену деревне живёт старик-колдун, похоже, из друидов ещё, и что он сказал: дьявол так силён, что даже Чёрный Дракон с ним не справится. Правда, живёт этот старик не совсем в деревне, а в лесу, на старом капище... Но он точно говорил про дьявола — мол, раскидывал гадальные камни на деревню тамошнюю и на лордов Блейвенов, и, мол, такое ему привиделось, что дальше той деревни и господского замка дьявольская зараза не пойдёт, потому как Чёрный Дракон из последних сил держит на замке границы владений Блейвенов... Кажется, парня не смущала некоторая нелогичность высказываемого.

— А господа не хотят остаться на ночь у нашей деревни? — гостеприимно закончил свою болтовню кузнечный подручный. — Постоялого двора у нас нет, но весь народ, что ходит в город через нашу деревню, останавливался отдохнуть на околице, там место хорошее есть для обозников, могу проводить. Отсюда недалеко.

Насколько понял Хакон, парень не просто напрашивался в проводники, а имел две цели — получить вознаграждение за сопровождение до места, а заодно получить новые сведения для будущей болтовни о людях, пришедших с таинственных земель Блейвенов. Причём крестьянин ничуть и не скрывал этого.

И, когда с делами в кузнице закончили, радостный подручный поехал на передней телеге, с крестьянским семейством. Многого он не узнал, общаясь с теми, кто сидел на ней, кроме того, что, кажется, объявился новый лорд Блейвен, но наверняка гордился тем, что пробыл некоторое время с таинственными пришельцами с проклятых земель...

Место на отшибе деревни оказалось и впрямь удобным для небольшой ночной стоянки перед дальнейшим, более опасным походом уже до самого замка. Древние камни, скальные осколки, расположились вкруговую — тыном, закрывающим небольшую ровную площадку от сильных ветров с предгорья, а внутри был старый и, видимо, часто использовавшийся очаг. Почти пещерка.

Когда кузнечный подручный ушёл во тьму, к редким тусклым огонькам в деревенской стороне, когда те, кто мог стоять на ногах, помогли всем, кто был не в состоянии самостоятельно сделать хоть что-то, обозники, обнесённые лепёшками и слабым вином на меду, легли спать. А маги, в приказном порядке отправив к засыпающим обозникам ещё слишком слабого Перси, хоть он и пытался изобразить бодрого и энергичного, сели у костра на ночную стражу. Долго молчали, слушая бормотание и стоны, кашель и тихий плач, а время от времени — всхрапывание и глухой перестук копыт лошадей за камнями тына.

— Завтра придётся остановиться в той деревне, — прошептал Хакон.

— Из-за старика друида? — кивнул Стеин. — Остановимся.

— Спи — разбужу ближе к рассвету.

Стеин закутался в плащ и прислонился спиной к камню рядом с костром. А Хакон следил за огнём, думая о прошлом и будущем, так странно сошедшимися сейчас.

... Жизнь. С самых малых лет связана с Чёрным драконом. С Орденом. Хакон плохо помнил мать, потому что его забрали у неё в три года. До этих трёх лет она не могла уйти от отца своего ребёнка. Может, в утешение, может, и ради истины, но отец сказал Хакону, когда тот подрос и начал понимать: его мать не любила навязанное ей дитя, предназначенное для воспитания и жизни только в Ордене. От отца она ушла легко и охотно. Так было со многими женщинами, которых находили Драконы для продолжения рода. Драконы видели, кто им нужен, но женщины не понимали отречения от жизни во имя странных, непостижимых для них идеалов. Редко которая из женщин, родивших сына для орденца, оставалась рядом с Драконом. Да и по большей части она была не нужна воину-магу: ни дома у него нет, ни навыка обязательств перед семьёй. Только холодный храм, в котором нести военную службу и готовиться к любому делу, которое потребует от орденца королевство или сам король... А теперь приходилось сидеть у огня, вспоминать радость Стеина при взгляде на его девушку и на её счастливый отклик и думать: а было ли оправдано отречение от семьи во имя Дракона? Да и хотел ли тот для своих последователей именно этого — жизни, лишённой человеческих радостей?..

Нет, сам орден всегда был на высоте. Его представители мгновенно отзывались на призыв короля защитить родные земли, а в битвах не находилось выше их доблести... Так что же тревожит его, одного из двух последних Драконов?.. Хакон тоже прислонился к камню за спиной, поёжившись, крепче собрал у горла края мехового плаща. Нет. Теперь уже не двух. Есть мальчик, и его придётся обучать всем премудростям, которые должен знать Дракон. Андре и так пропустил многое, что должен был узнать ещё несколько лет назад. И обучение будет неровным. Шаткое положение замка. Отпор лесным демонам, появление которых, если верить словам парня из кузни, вызвано целенаправленным магическим действом. Дьявол... Крестьяне так могут назвать любое чудовище, любого демона... Но что за человек сумел вызвать к жизни лесных демонов, обитателей дальних миров? Существ, которые не должны бы находиться на человеческих землях? Демоны сами по себе не приходят...

Стеина будить не пришлось. Он заворочался сам, едва чёрное небо лишилось мерцающих звёзд и стало глуховато-синим. Хакон полагал, что соратник, как обычно это делается в военных условиях, просто пожелал себе прервать сон в определённое время. Так что старший маг кивнул: "Я заметил, что ты проснулся", снова запахнул меховой плащ плотней и заснул, тоже сориентировавшись на время, когда придётся вставать.

... Одну деревню они проехали. Здесь для них ничего интересного не было. А вот вторая... Если бы не беспокойство магов и Фаррана, который помнил о налёте лесных демонов и, естественно, не отошёл от страшных воспоминаний, они остались бы здесь подольше. Увы... Пришлось разделиться, чтобы успеть сделать всё.

Хакон вручил сотнику Дэрилу Перси кошель с монетами и объяснил, что надо прикупить небольшую отару овец.

Фарран тоже получил деньги. Ему поручили найти ещё одну хорошую телегу и лошадей-тяжеловозов и поспрашивать, не найдётся ли в этой деревне хороший запас зерна и овощей для замка, а заодно и готового хлеба — хоть в тех же лепёшках. Здесь, в близкой к замку деревне, купить всё это было проще — ближе к месту, и дешевле — не надо переплачивать за дорогу привезённого на рынок продукта. Кроме всего прочего Фарран должен был захватить с собой женщину из крестьянского семейства и с её помощью прикупить тканого полотна — и побольше. Если мехов в замке будет много — а охотников, как удостоверились маги, среди оставшихся в живых крестьян хватает, — то с обычной одеждой тяжеловато.

А маги, взяв с собой Андре, прошлись по деревне налегке, чтобы выспросить у встречных, где можно найти деревенского колдуна. Первый же прохожий сказал, что старика давно не видно. Возможно, и помер где-нибудь в своём лесу.

— А где он жил? — спросил Хакон.

— Дойдёте до конца ряда домов, потом чуть в овраг — там и будет его развалюха, — сказал крестьянин, махая куда-то совсем не в ту сторону рукой.

Прислушиваясь, не поднимая от земли глаз, Хакон кивнул и пошёл чуть впереди.

— А зачем мы туда идём, если этот человек сказал, что старик... — Андре, который до сих пор тихо и незаметно стоял рядом, замялся.

— А мы посмотрим, — улыбнулся ему Хакон.

Кажется, Стеин хотел было спросить у него о том же, но взглянул на мальчишку, понимающе покачал головой и промолчал. Они прошли по спокойной деревне. Здесь, в самом центре, располагалась небольшая крепостца, каменная и довольно крепкая. Судя по отсутствию таких в предыдущих двух деревнях, там нападений не было, но здесь, ближе к замку Блейвенов, лесные демоны уже пошаливали. Наверное, деревенский люд сбегался сюда прятаться и защищаться за каменными стенами, когда раздавался набат: наверху крепостцы виднелся небольшой навес с колоколом-набатницей.

На незнакомцев поглядывали, кое-кто даже кланялся, завидя богатые, хоть и потрёпанные одежды. Но никто не тревожился, так как оба мага заблаговременно успели "накинуть" на себя "мирное" заклятие. А подчёркивал это заклятие, сам пока того не подозревая, мальчишка. Его нескрываемое любопытство и приветливый ответ на поклоны со стороны здешних вызывали даже улыбки. Поэтому к незнакомцам никто не привязывался с лишними вопросами, благодаря чему они быстро и пришли на место.

Развалюха представляла собой низкий, замшелый от старости сруб, словно придавленный сверху крышей, такой же мохнатой и даже толстой ото мха и травы. Дверь разыскали с трудом — не со стороны "улицы", а со стороны обрывистого края оврага. Она была деревянной, высушенной дождями и другой непогодой до ребристой пористости: несколько плохо обтёсанных когда-то досок были скреплены деревянными же поперечинами сверху и снизу. Ручка, по нижнему-верхнему краю местами лоснившаяся от многих прикосновений, сейчас не блестела, из чего Хакон заключил, что хозяин, если он жив, редко появляется здесь. Судя по добродушию, с которым говорил о нём крестьянин, пославший их сюда, старик-колдун не вызывал в своих набожных соседях суеверного страха, но поселился здесь, на отшибе, чтобы люди не распускали слухов о его слишком большом пристрастии к лесу. Тот, кстати, находился неподалёку.

— И что дальше? — спросил Андре.

— Попробуй открыть дверь, — предложил Хакон.

Стеин скосился на него и понимающе улыбнулся: чтобы узнать о хозяине, надо притронуться к вещи, которой касался тот.

Мальчишка пожал плечами и не очень смело толкнул ладонью сухую дверь. Как и ожидал Хакон, дверь не поддалась, зато Андре вдруг замер, словно прислушиваясь к своей ладони, застывшей на дереве. Он даже глаза закрыл для пущей сосредоточенности.

Мужчины переглянулись. Сплетающий судьбы почувствовал следы присутствия необходимого им человека. Но сможет ли мальчишка пройти по той тонкой нити, что оставил после себя старик?.. Андре склонил голову, открыл глаза.

— Мы пойдём за ним? — не сразу спросил он, видимо сам заворожённый ещё одним проявлением своего дара.

— Он далеко?

— Недавно ушёл.

Не ответ — для того, кто не понимает. Маги поняли: старик был в своей избушке либо ночью, либо под утро. И, судя по вопросу Андре, мальчишка и впрямь легко может его найти. Хакон кивнул и решительно сказал:

— Веди.

Мальчишка, не сомневаясь, обошёл избушку-развалюху и споро, хоть и не торопясь, пошёл по еле видной натопке, по которой ходил, видимо, только сам старик. Не сговариваясь, маги обнажили мечи. Неизвестно, кто там со стариком, если он на самом деле друид — а о последнем говорит многое. Вряд ли его спутники — мирные белки или горностаи. Живёт-то он рядом с "проклятыми", как считают крестьяне, землями. Значит, в его спутниках зверь посерьёзней. Так что встретиться с волками или с медведем, сопровождающими друида, хотелось бы во всеоружии.

Слева высилась стена обрыва, справа шуршали по ветру редкие сухие листья тальника, росшего по берегу узкой речонки. До края леса обзор был хороший. Но лес... Даже Андре, увлечённо идущий по манящей его "нити", нерешительно встал, когда та же тропка вильнула между двумя облетевшими кряжистыми падубами, за которыми царил полумрак древнего леса. Потоптавшись немного, мальчишка оглянулся на подошедших магов и снова, пусть и чуть приутишив шаг, пошёл по тропе. Хакон, внимательно следивший за ним, слегка приподнял в усмешке уголок губ: Андре не стал дожидаться, пока взрослые маги дойдут до него и встанут сразу за спиной. Предпочёл быть впереди — возможно, боясь, что они перебьют ему "нить слежения", протянувшуюся к человеку, оставившему в пространстве невидимый для других след. Дело прежде всего... Из мальчишки получится хороший воин.

Обострённо воспринимая происходящее вокруг, трое шли по лесу. Несмотря на насторожённость, Хакон успевал размышлять, что было бы с маленьким Драконом, не появись орденцы у Чёрного хребта. Смог бы он тогда проснуться вовремя, чтобы предупредить односельчан о надвигающейся беде? Предупредить вовремя, чтобы не погибли все те, кто из-за его затянувшегося сна пал в деревне или на тропе во время бегства к хребту Чёрного Дракона? И почему мальчик решил, что погибшие люди — это какая-то жертва?

Идти пришлось долго, всё более углубляясь в чащобу, тёмную из-за величественных деревьев, даже без листьев хранящих сумрак в лесу. Пока везло — вокруг в основном кустов нет, а если и высятся, то все сквозные из-за опавших листьев, а вокруг людей, неожиданно жалких в сравнении, вздымаются всё те же могучие падубы. Напасть никто не нападёт неожиданно, хотя от падубов, за стволами которых легко спрятать лошадь, тоже можно всякого ожидать. Из-за длительной ходьбы Хакон даже раздумывал, не сотворить ли магическую нить, чтобы суметь вернуться — в случае, если заблудятся: тропа петляла криво-косо — всех поворотов и не упомнить. Но потом вспомнилось, что идут втроём, а значит, по их усиленному следу Сплетающий судьбы выведет их легко.

Когда впереди показался просвет и явно наметилась поляна, Андре не побежал, как немного побаивался Хакон. Напротив, именно сейчас он встал, дожидаясь магов. И, лишь когда Хакон взял его за руку, будто успокаивая, маленький Дракон зашагал снова.

Просвет и в самом деле оказался поляной. Едва Драконы оказались на её границе с лесом, все трое вздрогнули от хриплого злорадного карканья. Птицу глазами отыскали с трудом: она сидела на высоком, в полтора человеческих роста, плохо обтёсанном белом столбе. Каркнув раз, лесной ворон намертво замолчал, лишь поворачивал голову со здоровенным чёрным клювом, чтобы разглядеть путников то одним, то другим цепким блестящим глазом.

Слегка корявых столбов на поляне было достаточно, чтобы растерянный взгляд не сразу отделил от них худую высокую фигуру в выцветшем, когда-то белом одеянии. Мальчишка вытянул свою ладошку из руки Хакона и шагнул было приблизиться к неизвестному. Но теперь взрослый маг удержал его за плечо.

— Слева... — прошелестел Стеин.

Ещё не умеющий таиться, Андре резко обернулся влево и, ошеломлённый, шарахнулся назад, наткнувшись на Хакона. Тот, не убирая левой руки с его плеча, правую просто опустил перед глазами мальчишки. Андре среагировал правильно: вид обнажённого клинка его успокоил. Теперь он, прижавшийся к взрослому Дракону, почти без страха следил, как приближается к ним, мотая головой и слегка скрежеща кривыми когтями по мёрзлой земле, чёрно-рыжая росомаха. Когти были такие длинные, что, тащивший лапы близко к земле, зверь собирал ими палые листья и травы.

Не дошла. От столбов человеческая фигура крикнула что-то непонятное, и росомаха, не сбавляя шага, свернула к лесу. А путники смогли, наконец-то, сдвинуться с места, чтобы добраться до фигуры, которая в кругу белых столбов, казалось, ждала их.

Пройдя за столбы, оплетённые высохшим до светло-серого цвета плющом, путники увидели внутри их круга плоский камень — тоже белый, тоже плохо стёсанный. Чудилось, люди, которые старались его облагородить правильными линиями, в большей степени озаботились лишь тем, чтобы только его поверхность оставалась ровной. Края же выглядели будто наспех обрубленными. Величиной плита годилась, чтобы на ней возлёг взрослый мужчина. И только теперь, когда три Дракона подошли к капищу вплотную, стало заметно, что на всех столбах за сухими плетями плюща прячутся вырезанные растительные узоры — в основном листья падубов, оплетённые ветвями других деревьев. Хакон узнал лишь листья рябины и клёна. В целом же, все эти узоры, видимые глазом, поначалу расположенные как будто хаотически, после второго взгляда на них внезапно оборачивались единым рисунком с повторяющимся элементами.

Друид (а Хакон сразу понял, что никакой он не деревенский колдун), высокий старик, с распущенными, серыми от седины волосами, перехваченными лишь тонким ремешком, в длинном балахоне и босой, стоял, спокойно дожидаясь их. Посох, на который он опирался, наверняка служил и грозным оружием в сильных ручищах старика: верхняя, деревянная его часть была инкрустирована золотой проволокой, стилизованной под листья падуба, нижняя выглядела откровенным наконечником копья. Неровный тёмный цвет посоха лишь подтверждал впечатление, что это отнюдь не мирный предмет.

— Драконы, — склонил голову старик. — Что привело вас ко мне, воины-маги?

— Мы думали — ты скажешь, старик, — склонился перед ним и Хакон. — Друиды знают все пути прошлого, настоящего и будущего — и их судьбоносные узлы. Так почему мы пришли к тебе? Что ты нам должен сказать?

Тонкие, обесцвеченные старостью губы старика дрогнули в намёке на улыбку.

— Хороший ответ, Дракон. Но мне нужен точный вопрос, чтобы я знал ответ.

Хакон облизал губы. Старик промолчал, но воин-маг должен задать только один вопрос. Конкретный. Который соберёт сразу все ответы на все остальные вопросы. Что же это за вопрос? Ещё шагая к капищу друидов, старший Дракон думал об этом, но рассеянно. Сейчас же он был застигнут врасплох предложением старика. И всё же... Что же может быть главным? Хакон поднял глаза.

— Почему умирают Драконы?

Старик доброжелательно кивнул, и Хакон с облегчением понял, что задал правильный вопрос. Вздохнув, друид сказал:

— Есть миры, запечатанные сильными заклятиями на предметах. Миры, которые опасны для наших земель. Мир, из которого пришли лесные демоны, был открыт из-за жадности одного колдуна. Тот похитил магическую печать, думая, что украл артефакт силы. А предмет запечатывал границы миров. Так появился разлом, откуда рванула тёмная сила. Чёрный хребет противостоял лесным демонам, сдерживая их собственным существованием. Но сейчас у него сил не осталось, и он продолжает противостояние, выпивая силы из своих живых последователей. Чёрный хребет послал к вам женщину, которая смогла родить маленького Дракона. Но Драконы не поняли, почему она не осталась с орденом до рождения сына и сумела уйти. И Чёрный хребет стал убивать Драконов, пока последние не пришли умирать к нему. Найдите артефакт и закройте тёмный мир. Иначе Чёрный хребет выпьет силы не только из вас, но и из мальчика. Это всё.

Хакон кивнул. Он знал, что за гадание, пусть и давнее, благодарить нельзя.

Старик поклонился и повернулся уйти. Ворон слетел со столба на его плечо и ссутулился, время от времени оглядываясь на Драконов, пока друид уходил. Трое смотрели ему вслед, и только мальчишка прерывисто выдохнул, когда на пути друида оказался мощный падуб, а старик даже не свернул, не дрогнул — и пропал в стволе, словно впитался в дерево.

Хакон снова положил руку на плечо мальчика.

— Сможешь нас провести назад?

Андре хотел сказать что-то, но от напряжения, кажется, его горло пересохло. Едва он издал первый сип, как тут же замолк и, откашлявшись и жалко улыбнувшись, только кивнул. Судя по всему, пророчество друида произвело на мальчишку сильное впечатление. Тем не менее, он просто повернулся и пошёл обратно, а взрослые Драконы последовали за ним.

Глава седьмая

На обратном, поневоле замедленном пути обоз путников был оживлён и голосист: время от времени мычали коровы, неумолчно блеяли перепуганные овцы, которых подгоняли детишки из крестьянской семьи, а в больших плетёных корзинах всполошённо кудахтали куры. Хакону всё это напоминало восточные торговые дороги, по которым ходили частые караваны. На Востоке он побывал с двумя другими Драконами, сопровождая миссию своего короля. Только теперь, вместо пустыни и песков, вместо высокомерно молчаливых верблюдов, покачивающихся под тяжёлыми вьюками, плелись лошади, тащившие шумные телеги по плохим дорогам предгорья. Там — мелкий надоедливый песок, здесь — мёрзлая снежная крошка. Всё тяжело и надсадно... Лишь верховые легко объезжали время от времени обоз, проверяя, всё ли в порядке.

Хакон очень надеялся, что обоз успеет вернуться в замок без происшествий. Их медленное, будто ползущее движение оказалось на руку только Бетани — травнице. Пока её дочь сидела на телеге с полумёртвыми викингами, меняя им повязки и подавая питьё, женщина то и дело уходила в сторону, или охапками собирая кустарниковые ветви, или ломая сучья деревьев, или сдирая с камней мхи. Заметив, что Фарран с любопытством следует за нею, благо Андре пока спал в телеге с младшими детьми крестьянского семейства, женщина впрягла в работу и оруженосца молодого лорда. Теперь Фарран тащил за нею охапки растений, пусть ему и пришлось для этого спешиться. Но его любопытство было неистощимо: принимая поданное, Фарран тут же спрашивал, что это и для чего оно. Хакон, прислушивавшийся к беседе, размышлял, а запоминает ли парень сказанное травницей? Или спрашивает впустую, от безделья в пути?.. Что бы там у оруженосца за душой ни было, но к занятию Бетани относился он серьёзно. Ведя в поводу свою лошадь, Фарран плотно уминал добычу травницы, увязывая её тонкими верёвками, и той уже не так часто приходилось бегать к обозам, чтобы освобождаться от сборов. На одной из стоянок обоза, когда пришлось зажечь костры, травница успела приготовить отвары для всех — в том числе и для Драконов. Хакон тщательно проверил отвар на сияние вокруг него — и выпил.

Пока обозники устраивались на кратковременное пристанище в укрытом от ветра месте, маги и Фарран, оставив Перси на карауле при обозе, пустили лошадей вскачь к ближайшему, редкому по зиме леску. Лесок тот общетинил скалистую часть предгорья. Вооружённые закупленными луками, которые как раз и опробовали, всадники удачно поохотились. Совсем немного времени понадобилось, чтобы привезти к кострам двух подстреленных горных коз и несколько кроликов.

Пока мужчины свежевали дичь, женщины снова обнесли всех болящих, в основном викингов, подкрепляющим отваром и принялись за приготовление обеда. Накормленная ещё в деревне, а теперь ещё и нажравшаяся свежей, дымящейся на морозце требухи, сука ротвейлера дремотно валялась у одного из костров, а щенки прилипли к ней, впервые, кажется, высасывая её досыта. Дети и Триша, дочь травницы, смотрели на зверей и смеялись над ними, сами такие же костлявые и голодные на вид, как и животные.

Хакон же и Стеин, взяв с собой Андре, направились к телеге с викингами. Фарран, будучи оруженосцем, естественно, не отставал. Перси — подошёл к телеге сразу, едва заметил, что маги встали перед ней.

Разбойников тоже расковали. Теперь, вдали от последней деревни, они вряд ли могли сбежать: края не знали, а дорога от жилья к предгорью была довольно путаной. А при таких разнообразных личностях, сопровождающих обоз, мужики наверняка соображали, что попытка взяться за оружие будет пресечена сразу. Да и, насколько понимал Хакон, все трое были из разорившихся крестьян. Возвращение одного из них к мирной жизни уже началось, едва ему, по совету Андре, доверили вожжи, чтобы править лошадью. Удивлённый необычным доверием, он, тем не менее, обращался с лошадью весьма бережно и умело. Возможно, и другие двое в необычной для себя ситуации откажутся от разбойничьих ухваток, хотя — размышлял Хакон — в ближайшее время пригодится именно их разбойничий опыт... Все трое тоже неуверенно подошли к телеге с викингами.

Из шестерых викингов двое уже могли сидеть — прислонившись к опоре за спиной или с чьей-либо помощью. Вставать — пока ни один не мог, зато все находились в сознании. Даже тот, из-за которого, несмотря на требование Андре взять и его с собой, несмотря на появление травницы, тревожился Хакон. А тем, самым здоровым двоим, крестьянин Рилан и сотник Перси ещё раньше помогли сползти с телеги и усадили их, прислонив к колёсам, чтоб не свалились.

— Кто вы? — мрачно спросил один из двоих, косматый и бородатый в замызганные клочья. Кажется, мысль о том, что их всё-таки купили и они теперь рабы, претила викингу даже в его плачевном положении.

Выставив вперёд мальчишку и не спуская с его плеч рук, Хакон сухо сказал:

— Это ваш хозяин — молодой лорд Блейвен. Ему нужны солдаты для защиты замка. Он купил вас. Если захотите уйти — пожалуйста. Но позже. Выкупом будет ваша храбрость на стенах замковой крепости.

Второй из сидевших, молчавший до сих пор, хрипло рассмеялся, но тут же закашлялся, захрипел и долго вздыхал, чтобы отдышаться.

— Господа... шутят? Вы набрали полудохлых мертвецов и думаете, что это удачная покупка? — с заметным северным акцентом спросил он.

Хакон заглянул в гноящиеся глаза викинга и понял, что лучше сразу прояснить обстановку. Медленно, размеренно выговорил:

— Молодой лорд Блейвен обладает магическими способностями. Он сам выбирал защитников своего замка.

Викинги некоторое время молчали, с недоумением и изучающе разглядывая Андре. Тот стоял под ладонями Хакона спокойно. Взрослый маг чувствовал его магическое внимание к этим людям, необычным для него. Потом мальчишка кивнул и, положив руку на рукоять короткого меча, негромко сказал:

— Я не ошибся. Я выбрал именно тех, кто мне нужен. До битвы на стенах вы успеете стать здоровыми.

Почувствовав нетерпеливое шевеление его плеч под своими ладонями, Хакон расслабил руки, и мальчишка спокойно ушёл к кострам, к детям, которые пытались играть с сонными от сытости щенками. Два викинга сопроводили его уход кривыми ухмылками, слабыми, пока сами слабы. Но, вероятно, короткая речь их юного хозяина всё же впечатлила их. А может, они просто устали общаться и разговаривать. Один сразу после ухода Андре закрыл глаза, а второй уставился в землю. Видимо, глаза ещё трудно было держать открытыми и направленно смотреть на кого-то. Чуть сбоку от викингов встала Бетани, Хакон кивнул ей и отошёл вместе со Стеином. Фарран остался — помогать Бетани поить отварами викингов. Они тоже вызывали опасливое любопытство оруженосца.

У Хакона появилось впечатление, что викинги, несмотря на жалкое состояние, всё-таки поняли, что пока здесь самые опасные именно они — сам Хакон и Стеин. Очень уж пристально, сколько могли из-за истощённости, викинги пытались разглядеть Драконов. Но не спросили, кто они такие, что сопровождают их нынешнего маленького хозяина.

До конца пути оставалось немного — и к вечеру они могли доехать до замка. Но стоит ли — вот в чём вопрос. С таким "воинством-то"...

— Стеин, пройдёмся до границы, — негромко предложил Хакон.

Стеин некоторое время сидел на телеге, куда им подали варёного мяса, будто прислушиваясь. Потом кивнул, вытер руки о мешок рядом и спрыгнул на землю.

— Фарран, — глядя в спину оруженосцу, стоявшему в десятке шагов от них, спокойно и негромко, будто в беседе с глазу на глаз, позвал Хакон. А когда оруженосец молодого лорда быстро подошёл, откликнувшись — сам того не понимая, — на не расслышанный им зов, Дракон велел ему: — Присмотри за Андре, пока нас нет. И попроси Бетани, чтобы она сняла лишнюю гриву с викингов. В бою им будет легче, — и неохотно усмехнулся.

Блеснув глазами, Фарран открыл было рот — наверное, спросить, куда они направляются, но закрыл, закивал.

Драконы сели на лошадей и медленно, не торопясь, прогулочным шагом пустили их по дороге к границе, установленной лесными демонами. Та находилась за холмом, у изножия которого они и сделали привал. Только пустили они лошадей не напрямую, а вкруговую холма, в объезд, чтобы подойти к магической границе незамеченными. Место в любом случае открытое, несмотря на редколесье. Но сейчас за разведчиков была предвечерняя мгла, которая окутала низ холма.

Драконы остановили лошадей на опушке и, спешившись и наведя на лошадей заклятие тишины, осторожно пробрались к границе.

Два дня назад они потревожили оповещательную систему-ловушку лесных демонов. Предполагалось, что твари прибегут, чтобы выяснить, что происходит, и найдут сородича мёртвым. Следы лошадей обнаружат сразу. А значит...

— Вон там, слева, — прошептал Стеин, прищурившись.

— Вижу.

Драконы переглянулись. Они, конечно, ожидали, что лесные демоны оставят здесь своих дозорных, и были готовы к тому, что к замку придётся пробиваться с боем. Но к границе обоз подошёл слишком поздно, к вечеру, и драться в полумраке — потерять половину, если не более бойцов. И тогда нет смысла в их поездке. Цель-то была как раз — набрать воителей, защитников замка. А из купленных сейчас воевать в полную силу не смогут ни разбойники — разве что отбиваться, ни тем более викинги. Крестьянин Рилан, может, драться и умеет, но здесь, в битве на границе, пусть и короткой, но уж точно беспощадной, понадобятся именно воинские навыки... Возвратившись к лошадям, воины-маги пустили их шагом, даже не подгоняя. Надо было подумать.

Уже перед самым лагерем-стоянкой Хакон вполголоса спросил:

— Сколько насчитал?

— Мелькнуло до тринадцати, — тоже задумчиво откликнулся светловолосый маг.

— Что делаем?

— Ты же решил — так и будет, — спокойно сказал Стеин.

— Значит — утром, — мысленно перебирая и прикидывая, правильно ли он всё делает, медленно сказал Хакон. — Хватит ли у нас браслетов на всех?

— Начиним силой новые, — рассеянно ответил младший маг.

Вернувшись, Хакон первым делом подозвал к себе травницу и спросил, будет ли у неё возможность напоить всех питьём, близким к снотворящему.

— Если господин объяснит мне цель, я всё сделаю, — поклонилась женщина, насторожённо поблёскивая на Дракона сощуренными глазами.

— Завтра утром, в некотором времени пути от самого замка Блейвенов, нам придётся сразиться с нездешними тварями, — откровенно сказал Хакон. — Мне необходимо, чтобы люди в обозе выспались и были готовы к этой встрече.

— Но, господин...

Даже в сумерках подступающего вечера было видно, как Бетани, оглянувшись на обоз, сильно побледнела. Хакон покачал головой и серьёзно сказал:

— Мы защитим людей в обозе. Но, повторяю, мне нужны выспавшиеся. Это будет залогом того, что мы сумеем пробиться к замку. — Он хотел закончить: "Без потерь", но предпочёл сдержаться от конкретного утверждения. Всего не предусмотришь. Особенно в битве с магическими существами из иного мира.

Женщина помолчала, непроизвольно сжав руки на груди, а потом глубоко вздохнула, снова остро всматриваясь в его глаза.

— Если бы мне это сказал кто другой, кроме Дракона, я бы не поверила. Но вы... Да, я смогу напоить людей снотворящим, и они отдохнут.

Узнав, что на сегодня путь завершён, что спать придётся под открытым небом, обозники принялись за подготовку к ночевой. Маги-воины лично прошлись вдоль обоза посмотреть, все ли смогут довольно удобно, а главное — в тепле перенести эту ночь. Всё-таки устраиваться на открытом месте не то, что на закрытой от ветров стоянке возле деревни. Викинги с самого начала дороги были в одеждах, которые для них закупили — в грубой, но крепкой и тёплой. Теперь им добавили меховые плащи. То же с разбойниками. Семья Рилана вообще спала под единым покрывалом — под простецки разложенными на телеге выделанными шкурами, закупленными для верхней одежды людям в замке. С ними — Бетани и Триша. Андре завернулся в меховой плащ Фаррана, они спали, греясь друг от друга. Тут же, сбоку, приткнулся к ним сотник Перси.

Скоро на стоянке стало тихо. Потрескивали только сучья, которые время от времени подбрасывали в костёр сторожившие обоз Драконы. Отвар Бетани погрузил обозников, ничего не подозревающих о выпитом необычном зелье, в хороший сон — так думал Хакон, прислушиваясь к пространству над обозом, умиротворяющему и дающему целебный отдых.

Чёрно-синее небо с холодными белыми звёздами будто легло над спящими людьми и животными. Огонь костра казался живым существом, попавшим в западню, отчего и подёргивался часто и внезапно. То и дело один из воинов-магов вставал и обходил обоз полностью. Сделав круг, возвращался к костру. До границы лесных демонов — два холма. При желании твари могли их пройти быстро и напасть на сонных, не готовых к обороне.

Драконы, тихонько переговариваясь под потрескивание тёплого пламени, рассчитали, что из числа воинов придётся исключить крестьянина Рилана и его семью. Ещё — Бетани и её дочь. То есть решили не рассчитывать в основном бою на всех тех, кто будет охранять сам обоз. Значит, надо будет сделать девять магических браслетов, связанных с ними самими — с Драконами. Эти браслеты на время сделают истощённых калек людьми, которые будут чувствовать себя здоровыми. На короткое время. При этом придётся остеречься и магам-воинам, ведь силу брать эти бойцы будут непосредственно из них самих. И ещё. Если, не дай Бог, ранят Дракона, не поздоровится многим.

Кроме всего прочего, Хакон предполагал, что замеченные зорким Стеином тринадцать лесных демонов при ближайшем столкновении могут обернуться в гораздо большее количество. Промолчав, порешил думать, что тварей где-то пятнадцать особей. Два мага, три разбойника и шесть викингов — неплохое воинство встретит атаку лесных демонов. Где-то про запас будут Перси, Фарран и Рилан. Им браслеты не нужны. Они — только самый последний случай, если вдруг твари всё же прорвутся к обозу. Но маги Драконы твёрдо верили, что подобного не случится... Не забыть бы только спрятать Андре на телеге, среди крестьянских детей... И Хакон снова и снова, не глядя, перекатывал магические боевые браслеты с ладони на ладонь, машинально наполняя их силой и соединяя их напрямую с собой.

Утро, с тревожными огненно-красными тучами на горизонте, началось с одновременного пробуждения всех обозников. Бетани, взявшая в свои руки выздоровление викингов, с разрешения Хакона — принялась командовать разбойниками, указывая им, что именно надо делать, чтобы помочь шестерым справить свои нужды. А потом снова напоила всех своими отварами, уже укрепляющими, и подошла к магам.

— Я тоже буду драться. Мечом владею, — спокойно сообщила она. — Лошадь для меня у вас тоже есть — приглядела уже. Обузой не буду.

Хакон оглядел женщину. Травница в первые же сутки своего пребывания при обозе сменила свои лохмотья на нормальную одежду, выданную ей, а волосы кое-как расчесала и заплела в косу, убрав под платок. Помогала ей подгонять под себя юбки да рубахи мать семейства. Сейчас на Бетани был ещё и кожаный ремень, широкий и с парой цепочек для ножен. Одни ножны — с ножом, необходимым в деле травничества: срезать ветви, к примеру, уже висели на бедре. Взяла оружие с телеги из закупленного?

— Пойдём, — сказал Хакон.

Женщина без вопросов последовала за ним в конец обоза, где паслись стреноженные лошади. Распутав одну под присмотром воина-мага, женщина быстро оседлала её и, подсаженная Хаконом, приняла его меч. Приглядевшись к её посадке, маг попросил Бетани выполнить несколько приёмов с мечом. Его меч для женщины оказался тяжеловат, но, пусть дёргано, она сумела выполнить необходимое.

Маг ссадил её с лошади и велел:

— Меч возьмёшь у Андре. Он тебе будет по руке. Я скажу молодому лорду, что ты берёшь оружие с моего разрешения. Кем был твой муж?

— Рыцарем нашего лорда. Тот погиб со всей своей челядью в битве на море.

Хакон вспомнил сотника Перси. Лихолетьем для людей может быть и чистая случайность. Как легко и быстро ломаются судьбы тех, кто зависит от своих господ. И как легко ломаются судьбы тех, кто сражается за своего лорда, а потом остаётся ни с чем. А ведь у Бетани ещё и ребёнок...

— Хорошо. Лошади не дам. Ты останешься при телеге с молодым лордом — будешь защищать его в отсутствие Фаррана. Не отходить от Андре ни на шаг. Поняла?

— Да, господин, поняла, — упрямо было помедлив, всё-таки согласилась Бетани. Судя по всему, она решила, что Дракон отсылает её к телеге с маленьким лордом ещё и потому, что она будет защищать там не столько Андре, сколько свою дочь. Все дети собраны на одной телеге. А значит, польза от неё будет и мальчишке.

Накормив всех, травница и мать крестьянского семейства (Хакон наконец запомнил, что зовут её Милли) принялись ловить детей на телегу, в которой уже сидел серьёзный Андре, с недавних пор чётко выполнявший все повеления Драконов. Рядом пристроилась привычная к приказам матери Триша. Между ними — насторожившаяся сука ротвейлера с щенками.

А маги снова подошли к телеге с викингами, где их уже дожидались и разбойники.

— Теперь я расскажу, что ждёт нас впереди, до замка, в который мы направляемся, — чуть монотонно, по привычке средоточиться на высказанном, выговорил Хакон. — На границе с землями Блейвенов нас ждёт нечисть — лесные демоны. Они похожи на людей, но покрыты шерстью. Их клыков стоит опасаться — рваные раны, которые они наносят, могут быть неизлечимы. Руки вооружены когтями, длинными и кривыми. Прыгают на большое расстояние. Нам придётся драться, чтобы пройти их. Мы со Стеином можем отбиться. Но с нами обоз. Длинный. И люди. Мы не сможем быть в разных местах, чтобы защитить всех. Поэтому мы раздадим вам браслеты. Эти предметы вольют в вас силу — на некоторое время, которого должно хватить на то, чтобы отбиться от лесных демонов и добраться до замка. Что нужно запомнить всем: время использования браслетов коротко. Деритесь так, чтобы не подставиться под удар: раненые, вы будете тащить силу из нас двоих, а это опасно для всех. Запомнили? — Переждав недовольно-недоверчивый гомон, Хакон бесстрастно спросил: — Какое оружие предпочитаете? Поскольку мы ждём ближнего боя, луков использовать не будем.

На телегу викингов положили скрамасаксы — с клинками чуть меньше, чем у детского меча, и двухлезвийные боевые топоры на длинной рукояти, а также небольшие, но крепкие щиты с шипами, наручи, доспехи-нагрудники и шлемы... Те четверо, которые только-только начали шевелиться, смотрели на оружие дико, а на магов — с ненавистью, несмотря на всё их бесстрастие. Посчитали издёвкой предложение драться? Да и те двое, что уже могли сидеть, за оружие взялись, но лишь злобно набычились, не сумев поднять ни меча, ни топора, положенных рядом с ними, а лишь сдвинув их с места.

— Браслеты дадим ближе к границе, — сухо предупредил Хакон.

И обоз двинулся с места.

Дорога была спокойной. Спускались с одного холма, перебирались на следующий. Добрались до леса. Здесь, в лесу, посчитали счастьем, что зима — далеко видно. Да и солнца, постепенно скрытого облаками, нет — не отсвечивало. Привычная пасмурь на этот раз оказалась благом: видно далеко, даже среди деревьев. На опушке клети с курами закрыли полотном и шкурами. Перед тем как закрыть, маги заговорили куриные клети на молчание. Овцам тоже пришлось замотать морды и заклясть их на тишину. Обоз сразу замер. И оттого детишки, до сих пор весело болтавшие, несмотря на уговоры и предупреждения, затихли и насторожились.

Хакон уже запомнил примерное расстояние до границы, устроенной лесными демонами. Остановил обоз, велел всем, кто не будет драться, скучиться в середину, остальных расставил на некотором расстоянии друг от друга, но парами — возле каждой телеги. Пока обозники выполняли распоряжение, викингов стащили на землю. И маги обошли всех: и викингов, и разбойников — и надели им браслеты, закрепив так, чтобы во время боя не слетели...

Смотреть, как человек преображается, внезапно почуяв силу, было и страшно, и возвышающе. Крестьянин Рилан отвернулся от них, болезненно скривившись, на первых же мгновениях передачи силы. Перси смотрел, осеняя себя крестами и что-то бесшумно шепча, не замечая, что пятится.

Некоторые из викингов бились, как в лихоманке, как опьяневшие от хмельных медов, и выли, как волки, пока сила с браслетов начинала путь в их тела. Как блаженствующие волки... По знаку Хакона, те, кто не получил браслетов, но был довольно здоров, бросились придержать бьющихся: дорога каменистая и мёрзлая. Голову разбить легко. Мгновение, когда магическая сила полностью завладела телами, стало ужасающим: викинги сбросили с себя помощников. И встали. Тощие, худые, но вернувшие ту силу, которая была в них в первый день их пленения. Глаза дикие и ошеломлённые от ощущения мощи, бурлящей в их жилах. Глядели друг на друга чуть не испуганно.

— Осваивайтесь, — бесстрастно сказал Хакон. — Опробуйте оружие, которое мы вам дали. Не забудьте, что браслеты должны быть целыми.

— А браслеты только возвращают силу? — негромко поинтересовался Перси, а Фарран, заворожённо следивший за недавно полумёртвыми мужчинами, сразу обернулся к Драконам, услышав вопрос сотника.

— Только, — подтвердил Стеин, внимательно приглядывающийся к викингам, которые не столько пробовали оружие на вес и удобство, сколько, кажется, заново привыкали к нему. Точней — к тому, что его просто можно удержать в руках, можно замахнуться — и не чувствовать себя бессильным калекой. И не обязательно резко взмахивать им, потому что от той силищи, с которой они это сейчас делают, оружие чуть не взлетает к небу, таща руку за собой.

Разбойники, получившие силу и оружие, не так смотрели на него, как морские волки. Эти-то из крестьян. Жили на суше, и слышали, и если не на себе испытали, то видели, как действуют на других магические штучки. И на воинов-магов смотрели не столько со страхом, сколько с недоверием: неужто господа не боятся дать им, недавним разбойникам, оружие? Судя по их постепенно светлеющим взглядам, они поверили во всемогущество Драконов, о которых ранее знали только понаслышке.

Хакон также то и дело ловил на себе горящие ужасом и восторгом взгляды викингов. И ждал, кто из них сообразит первым. Им оказался викинг пониже всех других, но с глазами, мрачно горящими... прицелом и напряжением.

— А если... — заговорил он, и остальные замерли, уставившись на Драконов. — Если мы... — Он ощерился и слегка подкинул боевой топорик, держа его у основания лезвия — то ли примериваясь к его весу, то ли ещё к чему. — Убьём вас? Сила останется?

— Объясняю ещё раз, — бесстрастно в затаённом молчании собравшихся ответил Хакон. — Если кто-то из нас двоих будет ранен, вы все начнёте терять силу. Если же кто-то из нас погибнет...

— Мы поняли, — поспешно сказал другой, стоящий за низкорослым викинг.

И Хакон спокойно повернулся к ним спиной.

— Перси...

— Да, господин.

— Сам разведёшь викингов по обозу.

— Да, господин, — почтительно склонил голову сотник.

Но Хакон остался проследить, как он это сделает. Он уже убедился, что Перси — отличный служака, и сейчас, наблюдая, лишь утверждался в этой оценке. Сотник с первого дня, как очнулись викинги, быстро запомнил их имена, а сейчас, разглядев, какое оружие они предпочитают, спокойно расставлял будущих бойцов таким образом, чтобы у обоза не осталось слабых мест.

Травница Бетани уже сидела на телеге с детьми и собаками, сжимая рукоять короткого меча Андре. Мальчишка же оглядывался вокруг, сосредоточенно поджав губы и крепко держась за рукоять одного из саксов. Хакон перехватил его остановившийся взгляд на викингов, которые продолжали осваивать выданное им оружие — теперь уже каждый на своём месте. Андре некоторое время смотрел то на одного, то на другого, но вдруг резко отвернулся. Хакон успел заметить, что его взгляд, вспыхнувший горестной жалостью, был направлен на одного из них, что стоял сейчас чуть поодаль за последней телегой. Тот самый, тёмно-рыжий, умиравший ещё в загонах человеческого рынка... Крестьянка Милли неуверенно жалась к своим детям, но и она не была безоружной: сидя на телеге, свесив ноги, она держала довольно уверенно два ножа, правда, не боевые,— но так, как держат их перед ближним боем. Мимо телеги прошёл её муж, Рилан. Они встретились взглядами. Крестьянин скосился на детишек, опасливо выглядывавших из-за спины Милли, и, не сбавляя шага, направился дальше.

Хакон, проходивший мимо телеги с детьми, снова поймал взгляд мальчишки и кивнул: "Не боишься?" Андре помешкал, но угрюмо качнул головой: "Нет".

Глава восьмая

Ближе к границе, устроенной лесными демонами, все уже знали, что вот эти неприметные деревья, стоящие в едва уловимый ряд, и есть главная преграда на пути к замку. Приготовились. Последнее, что сделали, — закрыли шорами глаза лошадей при телегах, чтобы не понесли, если что с испугу. И спрятали бойцов под шкурами, которые теперь растащили с телеги крестьянского семейства на все остальные. Расчёт Драконов строился на эффекте неожиданности, что для лесных демонов численность людей окажется несколько иной, чем та, на которую твари рассчитывают.

Памятуя о последнем лесном демоне, что свалился с болтом Фаррана, Хакон велел приглядываться к верхушкам деревьев. Прореженные зимой, они все были в трёх основных цветах — в чёрном, сером и белом. Рябило. Лесной демон мог прятаться сколько угодно — почти не разглядишь... Сам оруженосец ехал на лошади рядом с Хаконом, крепко держа в руках лук, то есть вооружённый не только арбалетом, которого, к сожалению, во время боя не зарядить. Но зато из последнего можно сделать хоть и единственный, но отличный выстрел.

Верхом передвигались только воины-маги, сотник Перси и оруженосец. Остальные прятались на телегах или шли рядом с ними. Всадники медленно кружили, постоянно обходя небольшой обоз, который двигался в полном молчании — лишь глухо постукивали копыта лошадей да поскрипывали тяжёлые телеги.

Лесные демоны упали с деревьев резко и неожиданно, несмотря на предельную насторожённость верховых и девятерых воинов. Причём упали, как ни странно, с пронзительным визгом. Оба свалились на вторую спереди телегу — с детьми. А затем стало ясно, почему они вопили. Едва все кинулись к телеге: детей тронуть демоны не успели — их быстро закололи, — как буквально из-под тележных колёс и лошадиных копыт взорвались вроде уже слежавшиеся, вмёрзшие в старый снег листья — и демоны полезли из подземных ловушек. Визг спрыгивавших тварей стал сигналом для них.

Как и предполагал Хакон, их оказалось гораздо больше, чем насчитал Стеин.

Твари немедленно впивались когтями и клыками в лошадиные ноги и рвали их, заставляя лошадей визжать от боли и вставать на дыбы, а потом валиться на землю из-за перерезанных сухожилий. Демоны стремительно шмыгали между телегами, наводя панику и растерянность из-за неразберихи. Как ни странно, именно викинги первым делом устроили круговую оборону своих телег: они стремительно и мощно били по всем теням, мелькающим рядом, не подпуская их к охраняемым, а особенно к испуганным лошадям.

А потом к боевой ситуации начали приноравливаться и разбойники. Эти, сначала шагавшие у своей телеги, просто запрыгнули на неё, завидев, что демоны лезут снизу, и оборонялись — двое уже с неё, а один уселся на лошадь и сноровисто бил боевым топором и копьём вокруг неё, защищая.

А затем битва разделилась на отдельные бои. Дрались у каждой телеги — не без временных потерь, хоть и слабых. Маги-Драконы носились на лошадях вдоль обоза, помогая в самых сложных случаях. Уже было ясно, что обозу не пройти, пока не будут уничтожены все твари... Чаще всего Хакон удерживал подпрыгивающую от страха лошадь рядом с телегой, возле которой дрался рыжеволосый викинг, кляня себя, что не использовал время поездки для укрепления рыжего и его защиты, только раз незаметно для остальных, влив в его пространство часть личной силы... Хотя куда уже укреплять кого-то другого, если Хакон уже сам чувствует себя не воином-магом, а обычным человеком!.. Только и остаётся, что быть рядом, чтобы отвести страшную беду сразу от двоих!

Не сумел.

Стеин только что зарубил одного лесного демона, рванувшего на него со стороны деревьев, и занёс меч над тем, который бросился на него в длинном прыжке с телеги. Но внезапно выронил оружие и упал лицом на шею коня. По светлой гриве коня плеснуло красными брызгами. Демон вцепился в спину воина-мага и, легко удерживаясь на спине вздыбившегося коня, принялся рвать и раздирать доспехи Дракона, добираясь до плоти. Не отстававший от Стеина Хакон броском дротика с концентрированной в нём силой убил тварь. Проскакивая мимо, он перехватил тело младшего Дракона, падающее под весом намертво вцепившегося в него демона, и, пинком сбросив с него громоздкий груз, на мгновения укрепил Стеина лежащим в седле.

Мельком обернувшись, Хакон понял, почему потерял сознание Стеин: ещё пара лесных демонов свалилась сверху на телегу и, прижав к ней двух разбойников, полосовала их так, что, будь они без защиты, — от потери крови умерли бы в первые секунды. Третий, спешившийся, отчаянно дрался с одной из тварей, полезшей на его лошадь, сцепившись чуть не в рукопашной. У другой телеги две твари буквально вбили в землю побежавшего было на помощь разбойникам того самого рыжего викинга, на которого с горечью перед боем оглядывался Андре. И сейчас косматые демоны с плотоядным урчанием пировали: торопливо взмахивая когтистыми лапами, они разрывали тело рыжеволосого и визжали от негодования, когда когти скрежетали, царапая доспехи на нём.

— Фарран! — прорычал Хакон, перехватив узду Стеинова коня.

Единственный болт из арбалета с близкого расстояния пронзил сразу двух лесных демонов, пройдя навылет шею первого. Пролетая на лошади мимо телеги с разбойниками, оруженосец сбил голову третьей твари дубиной, прихваченной на скаку с предыдущей телеги. Разбойники оклемались быстро и добили захлёбывающихся кровью тварей, которые валялись рядком с ними на телеге... Поневоле уходя от телеги, Хакон оглянулся и безнадёжно взмахнул рукой, передавая рыжеволосому, который выглядел месивом из одежды и рваного мяса, частицу силы. А затем, выпрямившись в седле, здорово пожалел о том: передавать драгоценную силу мертвецу, когда рядом умирает один из последних взрослых Драконов?! Безрассудство!

Теперь Хакон занимался только Стеином. Стащив его безжизненное тело с коня к себе, старший маг уложил товарища на седло животом вниз, благо позволяли отодвинутые вперёд седельные рожки. Сражаться, естественно, всё равно пришлось. Лесные демоны взвыли, когда поняли, что одна из лёгких добыч вдруг ушла из-под носа. Одичало испуганный, конь Стеина носился вокруг обоза с ржанием и привизгом, невольно отвлекая внимание демонов от защитников обоза и целенаправленно топча ненавистных тварей копытами. Кажется, старик десятник был прав, говоря, что лошади достались магам военные, обученные. Впрочем, если учесть, что деревня давно оборонялась от лесных демонов...

Хакон сжался боевой пружиной, реагируя на любое враждебное движение. Тварей, пытавшихся подобраться ближе, он рубил коротко и экономно, не давая им дотронуться ни до себя, ни до обмякшего у него на седле Стеина. Браслеты воинов, соединённых силой с обоими Драконами, не позволяли Хакону укрыться за личной защитой. Пришлось бы отрезать людей от магической силы-поддержки. Одновременно он примечал всё, что ни творилось вокруг.

Телега с детьми и женщинами показалась лесным демонам наиболее доступным и лакомым кусочком, и вскоре основная битва сконцентрировалась вокруг неё. Женщины, Бетани и Милли, уже стояли спиной к спине, хотя это было трудно: у ног жались дети.

Впрочем, не все дети только жались. Андре, держась за ноги Бетани (она подоткнула край юбки за пояс для удобства передвижения), постоянно высовывался из-за неё, чтобы уколоть саксом какую-нибудь тварь, подобравшуюся слишком близко. Неизвестно, кто дал Трише такой же сакс, но девчонка не отставала от молодого лорда в желании уничтожить или хотя бы ранить побольше тварей. Один ребёнок ревел: ему распороли плечо. Другие просто кричали и плакали от страха.

Рилан, защищая своё семейство, крутился и вертелся на самой же телеге не хуже рычащих викингов, хоть и держал в руках не боевой топор, а обычную дубинку с петлёй для прихвата. Орудовал он ею на удивление неплохо, то и дело одним метким ударом превращая головы лесных демонов в смятое яйцо. Рядом с ним рычала сука ротвейлера, которая не отходила от своих щенков, спрятанных в кучке жавшихся детей, но здорово пугала лесных демонов — таких псов в окрестностях замка не видели, и для колдовских тварей агрессивная чёрная псина была явлением неожиданным и опасным. Особенно когда она внезапно вынырнула из-под человеческих ног и прочно сомкнула зубы на горле одной из тварей.

Вскоре на телегу с детьми прорвался Перси. Спешившийся, когда под ним начала падать лошадь, разорванная вцепившимися в неё лесными демонами, сотник сумел буквально прорубить себе дорогу к группе, успешно защищавшейся. Крестьянину Рилану больше не надо было следить за попытками лесных демонов атаковать с обеих сторон от телеги, и он сосредоточился лишь на своей части обороны.

Викинги дрались вокруг телеги с детьми, огрызаясь не хуже тех волков, которыми выли, получая магическую силу. Они выбрали неплохую тактику: не пропускать лесных демонов ни на телегу, ни под неё. Прозевав однажды парочку тварей понизу, они быстро выучили урок и больше не позволяли появляться брешам. Хотя без привычки трудно было справиться с юркими, но мощными телами, мелькающими повсюду и в движении напоминающими ящеричьи — в рост человека

Хуже всего пришлось с телегой, на которой были корзины с курами. Здесь викинги дрались тоже в полную силу. Но их было меньше, чем у телеги с детьми, да и на телеге не было защитников. Так что они не успевали проследить за тварями, которые не столько дрались, сколько пытались захватить именно добычу. Отвлёкшись раз на них, Хакон безразлично решил, что лучше пожертвовать живностью, чем людьми, и криком велел перейти викингам к телеге с детьми. Несколько овец из отары тоже порезали, но сейчас это было несущественно.

Наконец битва начала стихать, под конец превратившись в бойню: люди добивали раненых тварей и пытались уничтожить последних здоровых, которых пока в одиночку отстреливал из лука Фарран. Пару раз Хакон сам чуть не грохнулся с лошади, с трудом удерживаясь в седле: два викинга получили страшные раны. Пару раз с телом Стеина перед собой, отчего весьма неловко, отражал атаки двух совершенно озверелых тварей, которые чуть не извивались вокруг него и его лошади. Одну подстрелил оруженосец Андре, второго демона убил сам Хакон.

Собираясь спустить Стеина с седла и попробовать привести его в сознание, он направил было лошадь чуть дальше от свирепых воплей викингов... Последние три демона кинулись от телег за ним следом!.. Маг едва успел спешиться и встретить их во всеоружии. Одной твари досталось — одним коротким ударом меча маг раскроил распахнутую, чавкнувшую под клинком пасть, сунул ногу в кованом сапоге навстречу второму прыгнувшему на него демону — ломая грудину и одновременно с силой опуская меч на длинную хищную морду.

Третьего, слишком вёрткого для Хакона и только было проскользнувшего стороной — готовясь прыгнуть сбоку, убили добежавшие викинги, которые уже сообразили, какая связь между истерзанными разбойниками и внешне здоровым, но бездыханным Стеином. Стрела Фаррана вонзилась в демона, падающего уже мёртвым...

Не считая разодранных кур и овец, остальные были живы, хоть и не совсем целы. Правда, оглядевшись, Хакон скривился, как от боли: лошадь Стеина тоже погибла. Кажется, демоны спрыгнули на неё с дерева, подстреленные затем Фарраном.

Люди, стоящие возле телег, тяжело дышали и недоверчиво оглядывались: неужели всё закончилось? Разорённые телеги, тела мёртвых лесных демонов, застывших в разных позах; словно передавленные — мёртвые овцы, три лошадиных трупа; везде дымятся паром на холодном воздухе кровь и смрадно вонючие, выпущенные из тварей внутренности... Викинги зашевелились и медленно пошли, огибая спасённые телеги, к лежащему на земле рыжему.

Дети, уставшие кричать от страха, тихонько ныли вокруг раненой матери, Милли, над которой уже склонилась Бетани, перед тем безвольно опустившая было руки, натруженные битвой и мокрые от звериной крови. Отдыхать некогда. Травница наскоро вытерла руки о юбки и принялась за врачевание всех нуждающихся. Пошатываясь, съехала с телеги на землю Триша, постояла-постояла немного, тупо глядя в землю, и подошла к матери — спросить, чем она может помочь. Вскоре Триша и Андре снова сидели на телеге и готовили полоски ткани для перевязок: девочка натягивала полотно — Андре резал. Раненым разбойникам требовался немедленный уход: они с самого начала не были так слабы, как викинги, и Хакон собирался снять с них магическую силу, чтобы укрепить Стеина. Был ранен сотник Перси: лесные демоны содрали с одной его ноги сапог вместе с кожей, ладно — кости целы. Но кровь шла так, что Перси бледнел на глазах, пытаясь самостоятельно перевязать ногу тряпкой с обоза. Закончив с раненой Милли и одним из её младших, в первую очередь Бетани пошла к сотнику.

Помня о том, что от границы лесных демонов до опушки леса недалеко, Хакон велел всем привести обоз в порядок, а сам поспешил, наконец, осмотреть Стеина.

Для начала пришлось разложить на земле плащ. Затем старший Дракон стащил младшего мага с лошади на этот плащ — головой на скатанный край и уселся рядом с ним, сжимая его руку и перепосылая ему силу, которую сейчас грубо брал из самой земли, держа вторую свою ладонь упёртой в кочковатую поверхность зимнего леса.

Пробормотав заклинание и прочувствовав движение силы, Хакон одновременно смог анализировать только что прошедший бой, не замечая, как часто дышит ртом — тяжело и охрипло.

Им повезло, что твари, несмотря на отлично приготовленную ловушку, были неорганизованными. Что над всеми их желаниями в первую очередь довлело одно — жрать. И что они думали: уехавшие вернутся в том же составе.

Хорошо, что догадались спрятать людей под шкурами... Хорошо-то хорошо... Поспешный вывод, потому что времени на долгие размышления не хватает: твари их могут встретить и у ворот в замок. Жаль закупленного, что пропало зря... Особенно жаль лошадей... Но, возможно, был закуплен не просто товар, а жертва? Тогда жаль, что он не подумал о покупке плохонькой скотины, чтобы сразу отдать её лесным демонам в качестве жертвы. Тогда бы обоз промчался мимо засады с меньшими потерями... Хакон поморщился. Думая о возможной близкой смерти, он отвык думать о будущем, учитывать мелочи. Пора думать о том, что впереди долгая жизнь, в которой множество живых будут зависеть от его прозорливости.

— Хакон... — просипел Стеин. Глаза он открыл и тут же закрыл.

— Лежи с закрытыми, — ровно сказал Хакон, продолжая перекачивать в него силы, но чувствуя облегчение: младший маг пришёл в себя быстрей, чем он думал.

— А... обоз?

— Люди живы.

— А... — Стеин выдохнул и закрыл глаза.

— Двоих ранили — из тех, кому помогал ты. Ещё один погиб. Сейчас я возьму от них браслеты — тебе сразу полегчает.

— До замка, — выговорил младший маг, не открывая глаз.

Хакон понял его: один действующий Дракон — это хорошо. Но он не успевает везде, как это могут сделать трое или более воинов. А путь до замка хоть и занимает гораздо меньше времени — они будут там раньше, до вечера, — всё же опасен. Поэтому его, Стеина, придётся положить на телегу к детям, а те трое разбойников останутся с браслетами, дарующими им силу. Младшему воину-магу можно вернуть только один браслет — погибшего викинга.

— Хорошо, — ответил старший маг.

И пожалел только об одном: когда рядом живые — нельзя использовать смертоносную магию в полном объёме. Как тогда, когда беглецы почти добрались до Чёрного хребта, и можно было за их спинами без боязни спустить с личного поводка ту страшную силу Драконов, в которой умирало всё живое. Даже такое неожиданное живое, как лесные демоны.

Здесь же поневоле пришлось драться избирательно. В последнее время Хакон предпочтительности не любил: кое-чем, как выяснилось, приходилось жертвовать.

Он неожиданно поднял голову.

— Эйнар жив! — сипло крикнули от присевших на корточки викингов, а потом кричавший закашлялся, но на этот яростный крик снова спрыгнула с телеги Бетани с лохмами резаных тряпок в руках.

На тот же крик Стеин сумел сдвинуть губы в подобие ухмылки. И, кажется, невероятное известие, что рыжий викинг жив, помогло ему подняться самостоятельно — хоть и с помощью старшего товарища. Пошатываясь, направился к телеге и лёг с краю. Андре отодвинулся немного и положил на колени свой меч, который ему отдала Бетани. Рилан, отец семейства, наоборот, встал с телеги и пошёл рядом с нею, оглядываясь на викингов, которые с помощью разбойников перенесли тело рыжего Эйнара на облегчённую телегу, которая ранее была уставлена куриными клетями. Впрочем, Рилан, наверное, единственный оглядывался, когда обоз тронулся с места. И не только на викинга, потому как во взгляде измученного крестьянина была такая горечь!.. Хакон его даже понимал: и большие деньги на ветер пущены, на какие закуплена живность, и нельзя забрать с собой мясо, исходящее паром в утреннем воздухе, потому как неизвестно, может, в нём от зубов лесных демонов какая зараза осталась... Да и скотину жаль — чисто по-крестьянски. Кур-то живыми несколько штук осталось. Ладно — ещё перепуганные овцы недалеко разбежались. Их и ловить не пришлось: три коровы, шедшие в самом конце обоза, были немедленно спущены с верёвок, едва началась битва. Животные отбежали назад, в ближайшую лесную полосу, где к ним и присоединились овцы...

Хакон то ли усмехнулся, то ли оскалился, подумав: ему-то в первую очередь лошадей жаль... В последней деревне, где переночевали, можно снова закупить необходимое, но для этого за товаром снова придётся ехать целым отрядом. Тишине и спокойствию здешних пустошей и здешних лесов трудно доверять... Хорошо бы, ближе к замку Стеин оправился так, чтобы мог хоть меч в руки взять. На лошадь ему не сесть, но хоть с телеги обороняться сможет.

Старший Дракон быстро сел на лошадь и направил её следом за обозом, а затем и в объезд. Чувствовал некоторую сосущую тошноту, которая обычно бывает, когда серьёзно работаешь с перекачкой силы от земли. Но криво усмехнулся: последний бросок силы для рыжего викинга оказался, как ни странно, оправданным. Надо бы ночью, когда все будут спать и никто не помешает, выйти на сторожевую площадку одной из башен, чтобы напитаться там силой звёзд, уравновесить ту вялую смесь, которая не даёт ему дышать в полную силу. Мало того — делился силой с викингами, так ещё и помог Стеину... И впервые за три дня вспомнилась женщина, которая должна ждать его в замке... Потрескавшиеся губы тронула едва заметная ухмылка. А что ей теперь делать? Будет ждать. Как и он, который сейчас вспомнил то ошеломительное впечатление от прикосновения к ней. Прикосновения, которого теперь ждёт как манны небесной. Как жаждущий, которому не хватает лишь капли чистой воды, чтобы прийти в себя и ожить...

Он приблизился к телеге со Стеином. С другой стороны насторожённо бежала чёрная ротвейлерша, угрожающе что-то ворча при огляде местности, но успокоенно замолкая, когда пришедшие в себя дети с телеги начинали звать её и поднимать, показывая ей, щенков. Шкура псины была порвана здорово, но поверхностно; глубоких ран, как понял старший маг, она не получила, и Бетани поглядывала на ротвейлершу, явно собираясь чуть позже подойти и к ней...

Встретившись взглядом с оруженосцем молодого лорда, Хакон бровью показал ему вперёд, на опушку. Тот кивнул, развернул коня и поскакал к краю леса. Следом — Перси. Раненая нога позволяла ему сидеть на лошади.

— Что?.. — прошептал Стеин.

— Выезжаем из леса. Послал Фаррана на разведку.

Минуты не прошло — вернулись оба, доложили, что впереди чисто.

Равнину предгорья преодолели быстро. На подходе к замку снова выслали разведчиков — уже пеших. Те возвратились на этот раз не очень быстро. Пока обоз отдыхал, они дошли до пригорка к оврагу, за которым высился замок, и осмотрели сначала замок, примечая людей на его площадках, а потом уже оглядели местность вокруг. Как охотник, Фарран предложил Перси немного обойти место перед дорогой в замок, чтобы убедиться: на подходе к нему западня в виде замаскированных демонов не поджидает их обоз, пусть и насторожённый. Следов близко к дороге Фарран не нашёл.

Хакон немного пожалел, что не пошёл с ними. Но теперь он боялся оставить Стеина хоть ненадолго: пока не добрались до укреплённого места, второй Дракон, обессиленный тянувшими с него силу людьми, был без защиты. И маленький Дракон оставался в опасности. Приходилось всё держать под личным контролем.

Когда обоз подошёл к замку и тот появился, как на ладони, Хакон снова велел остановиться. Теперь, когда за спиной обоз оставался для него отчётливо видимым, он сам подошёл к последнему взгорку, чтобы убедиться, что перед мостом в замок чисто.

Открыв магическое зрение, маг внешне рассеянно оглядел окрестности. Разведчики оказались правы: можно двигаться дальше. Принимая во внимание, что его взгляд был настроен на силу, которая окружала лесных демонов и рисунок которой он запомнил, местность была пустынна.

Хакон вернулся к обозу. Стеин уже сидел на краю телеги, мрачный. Рядом сидел насупленный Андре. Поссорились, что ли, пока его не было? Нет. Как вскоре выяснилось, оба переживали смерть лошади Стеина. У Хакона даже от сердца отлегло.

Обоз снова настороже направился к замку. Показалось — нет ли, но даже лошади оживились при виде крепких стен человеческого жилья. Приходилось их сдерживать, чтобы не понесли. Телеги-то полегчали. Со сторожевой башни, кажется, их заметили. Хакон прищурился на замельтешившие фигурки, пытаясь угадать знакомые.

У овражного края обоз остановился, слушая, как райскую музыку, ржавый скрип разворачивающихся цепей моста. Стеин встал с телеги, пропуская мимо себя всех, как и Хакон. Заметив это, спрыгнул и Андре. Тут же остановился и подъехал к нему Фарран.

— Почему мы остановились? — спросил мальчишка.

— Стережём, чтобы сзади не ударили, — ответил Стеин.

Он тоже с близостью замка оживился. Как подозревал Хакон, не потому, что ему за воротами вернут силы, а потому, что его будут встречать. Выбросив все трудные мысли о трёхдневном походе, старший маг поневоле задумался, а будут ли встречать его. Как ни странно, но эта мысль заставила его вглядываться в опускающийся мост с нетерпением.

Толпа у начала моста, при воротах, была небольшой, и жадно всматривающийся Стеин сразу расплылся в улыбке. Хакон даже позавидовал немного. Молодой маг ещё не видел своей девушки, но почуял её присутствие по одной нити силы, протянувшейся между ними. Не отдавая себе в том отчёта, Хакон тоже "потянулся" к толпе, чувственно обшаривая её, и разочарованно отвёл взгляд. Женщины, которая его "открывала", среди встречающих обоз не было.

Хватит об этом. Пора командовать далее. Викингов сейчас завезут в помещения, которые будут отданы под немощных: ведь браслеты с них снимут, как только они лягут. Хакон даже посочувствовал воинам: только что проникнуться впечатлением былой силы — и снова стать доходягами, недавно умиравшими с голоду... Это тяжело. Разбойникам же просто покажут место, где они смогут расположиться. С ними легче: только залечить раны, полученные в лесу при нападении.

Хакон снова обвёл пытливым взглядом людей, толпящихся у ворот в замок. Рагнар и старик десятник здесь. Впервые старший маг отметил, что в толпе встречающих много женщин и девушек. Хм. Вполне возможно, викинги и разбойники, несмотря на предложение Драконов, всё-таки останутся здесь. Мужчин мало, но женщины... От толпы отделилась тонкая фигурка, и рядом вздохнул Стеин, немедленно ускоривший шаг.

— Доброй ли была дорога, господин? — встревоженно спросил Олдин, заглядывая в глаза Хакона, но постоянно отвлекаясь на обоз, который имел вид разграбленного.

— Сначала — да, — задумчиво сказал Хакон, глядя, как Антия радостно обнимает ещё слабого Стеина, а две женщины из сгоревшей деревни всплёскивают руками при виде коров. — Но у опушки пришлось сразиться с лесными демонами. Сюда они не приходили?

— Сами не видели, но стража с восточной башни вчера заметила несколько демонов, — покачал головой старый Олдин. — То есть они думают, что это были демоны. Но точно сказать не могут — далеко были они. И сказали ещё, что бежали быстро к лесу.

— Наверное, это наши были, — сказал Хакон. — Те, которых мы сейчас встретили в лесу. — Он оглянулся: мост был поднят, едва последняя телега проехала по мосту в замковый двор. — Вы приготовили помещения для тех, кого мы привезли? Разберите поклажу с телег... Так, Перси!

Сотник оглянулся и подошёл, опираясь на палку, которую ещё в дороге нашла ему Бетани и которую он на остатках пути слегка обстрогал. Хакон решил: если старый Олдин будет домоправителем в замке, ему надо познакомиться с теми, кто станет равным ему.

— Перси, это Олдин — он заведует замком. Олдин — это Дэрил Перси, начальник нашей замковой стражи. — Представляемые поклонились друг другу. — Теперь далее. Вон та женщина — травница, Бетани. Она вдова рыцаря. Будет пользовать всех болящих. С остальными вы познакомитесь сами.

— Хорошо, господин, — поклонился старик Олдин с каким-то облегчением. Хакон чуть позже понял, что он был рад: с новичками его будет знакомить человек, который их узнал в походе. — Господин Хакон, идите к себе в комнату. Сейчас вам принесут умыться и поесть. Господин Андре уже в своей комнате.

Грузно поднявшись к себе, Хакон с замиранием сердца прислушался, но в помещении было тихо. Немного раздражённый тем, что его не встречают, и хмуро улыбавшийся своим необычным желаниям, он быстро распутал шнуры на плаще... И замер. Почти бесшумные шаги за спиной. Он почувствовал на своих плечах руки, неуверенно приподнявшие плащ. И быстро, не оглядываясь, схватил узкие женские ладони, мгновенно задохнувшись от той силы, что рванула в его тело. Полное впечатление, что он, грязный и ссутуленный от этой грязи, давившей на его плечи, встал под сильный напор водопада. И этот напор не только омыл его, но выпрямил. Хакон нехотя ухмыльнулся: его личная Открывающая, кажется, выздоровела.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава девятая

Пока господа были в отъезде, старик Олдин в первый же день их отсутствия организовал последних жителей сожжённой деревни на единственную вылазку из замка. Посетили родное пепелище — забрать то, что осталось из железа да из последних зимних припасов, запрятанным по подвалам да огородным землянкам. Лошадей для перевозки не брали. Побоялись. Всхрапнёт скотина ненароком — не дай Бог, лесные демоны расслышат, примчатся. Всего раз сходили, а перед тем все глаза проглядели, карауля дорогу к деревне: можно ли, безопасно ли.

А когда Рагнар твёрдо сказал, что собрали всё железо (кому, как не деревенскому кузнецу, о том знать?), больше выйти за ворота замка без Драконов не решились.

Дав господам прийти в себя, Олдин послал к ним женщин отнести ужин. Но маги уговорились, что трапезы на первых порах будут совместными для небольшой компании, и комнату, неподалёку от своих помещений, пожелали использовать для обедов, о чём и сообщили присланным. Когда женщины закончили собирать на стол, Хакон велел им вызвать оруженосца Андре — Фаррана, Бетани с дочерью, Олдина и Перси. Те явились по первому зову.

— Пока в замке я старший, хоть и не хозяин, ужинать будем вместе, — сказал маг. — Нас слишком мало. И слишком много вопросов, которые надо решать каждый день.

В начале длинного стола посадили Андре. Мальчишке надо знать всё, что происходит в замке и будет происходить. И привыкать к решению хозяйственных и военных проблем. Кроме всего прочего, Хакон собирался заниматься с ним, начиная с завтрашнего дня, как с адептом ордена. Развивать способности мальчишки придётся в сугубо практическом смысле: старший маг намеревался использовать дар предвидения Андре, чтобы узнать, кто похитил предмет, запечатывающий разлом миров, и где предмет сейчас находится. Если не удастся это выяснить обычным способом.

Едва сели, а Хакон усадил свою Карину рядом с собой, как и Стеин — Антию, старик Олдин поднял ладони к подбородку и прочитал молитву. Выслушали в полном молчании, разве что шевелились губы Андре и женщин, когда они повторяли за стариком. И приступили к трапезе...

Хакон заметил, что за столом, под высокими сводами довольно тёмного помещения, слегка освещённого канделябрами в несколько свечей и парой факелов, несколько скованно сидели лишь опять-таки Андре со своим оруженосцем и женщины — его и Стеина. Бетани и сотник ели так, словно им не впервой оказаться за сравнительно богатым ужином, да и приборами пользовались привычно. А вот Триша, например, уже либо забыла, каково это — либо отучилась за годы нищенства, и мать то и дело негромко руководила её неловкими пальцами, напоминая, что же надо брать в руки при смене довольно скудного количества блюд. Антия и Карина исподлобья поглядывали, как едят Драконы, и старались незаметно следовать им. Олдин не обращал внимания на едоков, зная, что серьёзного разговора за первыми блюдами не будет, но ел аккуратно, хоть чаще использовал ложку, чем двузубую вилку. Значит (в очередной раз убедился Хакон) он и впрямь когда-то был в услужении при богатом доме.

Когда утолили первый голод и взялись пробовать вино, найденное в подвалах замка, Олдин рассказал, как сходили за железом в деревню. Обсудив эту вылазку, воины-маги согласились назавтра сопровождать крестьян. Те хотели бы забрать из сожжённой деревни всё, что могло бы пригодиться в замке, — до последней мелочи. Затем Драконы рассказали о пророчестве друида.

— Я что-то слышал о местном, замковом колдуне, — медленно, насупив брови и вспоминая, сказал старик Олдин, — о том самом, в чьей каморке господин Стеин изучал убитого лесного демона. Колдун вроде пропал ещё до появления этих тварей. Поговаривали, что оттого и семья лорда погибла, что некому было магически защищать замок... Больше об этом, я думаю, знает либо кузнец Рагнар, либо кто-то из тех двух стариков, которым удалось спастись.

— Хорошо, — решил Хакон после паузы, осмыслив сказанное. — Я подойду к Рагнару или к старикам чуть позже. Сейчас надо обдумать главное для выживания замка и людей в нём. Вы успели осмотреть все внешние части замка? Выдержит ли он осаду?

— Кое-где камни на стенах расшатаны от старости, — оживился Олдин. — Не мешало бы укрепить их, но для этого нужна глина. Поблизости есть только одно место, откуда мы брали глину для своих нужд. Это та самая речка с форелями.

— Сколько понадобится ездок к ней, чтобы получить всю необходимую глину?

— С новыми телегами — хватит и одной. Если подогнать туда сразу две.

— А что с припасами? Если предположить, что нам придётся выдерживать, скажем, недельную осаду?

— С той скотиной, что вы привезли, недельную выдержать нетрудно, но опять есть одна оговорка. Если мы съедим скотину за дни осады, то останемся ни с чем в будущем. А с теми припасами, что имеем сейчас... — Старик задумался и покачал головой. — Не хотелось бы резать скотину, но для неё не хватает в замке пропитания. Сенники в деревне сгорели. Поэтому... Резать скотину придётся, если заблаговременно не наберём ветвей на прокорм. Воды-то достаточно, а вот веток... И жаль тех денег, которые ушли на живность, если мы не сумеем использовать их так, как хотели. Не только же для своего прокорма вы сюда их вели и везли.

Хакон попытался мыслить хозяйственно — с точки зрения человека, который отсиживается в закрытом месте, куда не будут доставлять провиант. Да, только что купленную скотину не хочется сразу резать. Но это значит...

— То есть мы должны выйти из замка не только за глиной. Необходимо запастись кормом. Необходимо поохотиться.

— От старого хозяина у нас есть соль, — оживился Олдин. — Мужчины могут снова порыбачить в том ручье. — Он взглянул на молчаливую травницу. — Тем более я слышал, что рыбьи внутренности хорошо помогают при глубоких ранах.

— И деревья, — вдруг тихо сказал сотник Перси. — Нам понадобится много дерева, чтобы жечь его. И для тепла, и для обороны замка. Господин Хакон, когда вы предполагаете нападение лесных демонов?

— Мирного времени у нас — от трёх суток до недели, — ответил Дракон, стараясь не смотреть на Андре, который, устав от взрослых разговоров, шептался с Тришей, посаженной рядом с ним, за уголком стола. С мальчиком о нападении он поговорит чуть позже. — Именно поэтому я хочу определиться, что нам необходимо в первую очередь, чтобы выжить в замке.

— Почему от трёх? — спросила Бетани. Её лицо словно похудело, когда она услышала о сроке.

— Когда лесные демоны уничтожили деревню, мы со Стеином насчитали около двадцати тварей, преследующих людей к Чёрному хребту. В деревне оставалось около пятнадцати. Это подсчёт мы сделали на основе магического поиска тех следов, которые остались на снегу. Затем, когда мы собрались в город, был убит ещё один демон. На обратном нашем пути, когда прошло дней семь с того времени, как они сожгли деревню, их было около двадцати. Я не знаю, откуда берутся эти твари. Но чтобы напасть на укреплённый замок, а не на беззащитную деревню, тварей потребуется гораздо больше. А они напали на деревню, когда их стало тридцать пять. Значит, сейчас они собираются числом больше, а это потребует времени.

Хакон замолчал, мысленно стараясь найти ошибку или просчёт в своих представлениях о численности лесных демонов и времени увеличения их стаи. Об этом, пытаясь найти закономерность, он много думал, когда ехал в город, а потом объезжал свой небольшой обоз. Так что сейчас выложил на суд собравшихся результат своих размышлений. Но ошибок не находил. Он прав. Твари сначала соберутся в большем количестве, чем раньше, и только затем попытаются напасть на замок, который не сжечь просто так, начиная с каменных стен.

Сидящие за столом договорились о расписании и очерёдности всех дел, которые предстоит выполнить, начиная с завтрашнего дня, и распрощались друг с другом, пока женщины из временной прислуги убирали со стола. Олдин чуть не побежал к лестнице вниз, чтобы уже сегодня подготовиться ко всем походам, в которых заготовителей будут сопровождать Драконы. Бетани догнала его, несмотря на то что тащила за собой хлопающую от усталости глазами дочь, которая еле семенила заплетающимися ногами. Травница торопилась в помещение для стражи, куда перенесли викингов и разбойников.

Фарран отнёс заснувшего за столом Андре в его комнату, после чего был отпущен. Глядя вслед бегущему оруженосцу, Хакон некоторое время лениво от той же усталости гадал, куда первым делом помчался Фарран: к крестьянам ли, которые с нетерпением ждут его повествования о походе в город и о стычке, точней — кровавом бое с тварями, или к своей девушке, с которой он так долго прощался перед поездкой?

Когда стол опустел от приборов, Стеин, взглянув на Хакона, встал и предложил руку Антии. Та вскочила легко и последовала за младшим Драконом в их комнату. Парочка вроде и шла спокойно, но в их движении чувствовались лёгкость и нетерпение...

Хакон взглянул на Карину. Она сидела, опустив голову.

После того как женщина помогла воину-магу снять дорожные одежды, так же покорно она помогла ему отмыться от грязи и крови в бадье с тёплой водой. Дракону после её прикосновений, снимающих усталость, стало настолько спокойно, что он решился: сегодня ночью он должен узнать свою Открывающую. Он помнил, что слишком страшных ран у неё не было. Её лишь примяло упавшим остовом дома и балками подвала. Оттого она быстро пришла в себя. Да и Чёрный Дракон, которому она принадлежала после присутствия на рождении Андре, помог ей быстро справиться с повреждениями.

Он молча предложил ей руку. Её горячие пальцы коснулись его ладони. Она явно почувствовала, что он решился на близость, хотя не подозревала об истинной причине — о желании Дракона стать сильней, благодаря этой близости. И Хакон пожалел лишь об одном: он не успел узнать лучше, что за семья была у неё. Но сам он собирался быть ласковым с нею. О любви он не думал, хотя поймал себя на мимолётной и странной зависти к Стеину, вспоминая, как младший Дракон, сияя, переглядывался со своей Открывающей... В их спальне Карина снова помогла ему раздеться и вскоре стояла перед ним, покорно опустив не только глаза, но и руки. Он начал подозревать, что её муж... И запретил себе думать об этом. Если женщина покорно ждёт, что с нею сейчас сделают... Странная мысль не уходила, поэтому Дракон досадливо качнул головой и, мягко взявшись за края домашней накидки, тоже помог Карине снять её... И уложил женщину на кровать.

Единственная свеча, горевшая в изголовье, качала огонь, чертя тени на миловидном лице женщины, которая, казалось, затаила дыхание, ожидая. Он отвёл с её лица тёмную прядку, уловил испуганный взгляд, скошенный на свечу, и взглядом же велел свече потухнуть.

Он предполагал всего лишь естественный телесный союз между мужчиной и женщиной. Временный. Из необходимости. Может, приправленный прикосновением к Открывающей... Но рухнул в пучину такой страсти, какой от себя не ожидал. Это беспомощное горячее тело под ним, робкие касания тонких рук, это судорожное дыхание, опалявшее его и заставлявшее его бесконтрольно стонать — его, одного из самых бесстрастных рыцарей ордена!

Когда Хакон пришёл в себя, он лежал на спине, а женщина забилась ему чуть не под мышку, под руку. Она так прижималась к нему, что он впервые боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть её. А потому сам дышал, стараясь делать это беззвучно. Постепенно успокаиваясь и одновременно перепосылая мысленное заклинание сна Карине, он то и дело забывался и прислушивался к себе, не веря.

Один из последних орденцев, Хакон и в самом расцвете драконьей силы никогда не чувствовал себя... всемогущим. А сейчас... Он смотрел на женское лицо, едва видимое в лунном свете, призрачным полотном тянущемся к кровати. Мысленно проговаривал слова сонного заклинания и с недоверием видел, что его женщина уснула уже на первых словах. Он продолжал проговаривать, потому что не верил. Даже на самых поддающихся (а он умел их отличать) людей приходилось наговаривать слишком долго. Нет, от старых служителей Чёрному Дракону он слышал о бывшей у них ранее силе, с которой они вступали в этот мир. Но чтобы сейчас... Чтобы с первых слов заклинание сработало... Эта женщина драгоценна... Теперь он лучше понимал улыбку предвкушения Стеина при взгляде младшего Дракона на его Открывающую...

Он осторожно отодвинулся от женщины. Её слабая со сна рука медленно спустилась по его груди, и он едва не задохнулся от нового желания, когда её тёплые пальцы нежно проехали по его коже, по его животу, сжавшемуся от неожиданной ласки... С трудом взял себя в руки, тут же поклявшись себе никогда не брать свою женщину, когда она спит. Укрыв её одеялом, он встал и тут же взял со скамьи старую шкуру, чтобы положить её поверху на одеяло.

Замок спал. Одевшись и выглянув в окно, Хакон прищурился на звёзды. Ещё несколько минут — и полночь. Пора.

Бесшумной тенью прошёл всех дозорных, помня, где их расставил сотник Перси. Все оказались на местах, и по пространству вокруг них Дракон убедился, что ни один не спит. Впрочем, это неудивительно: страх перед лесными демонами слишком силён.

Он вернулся на свой третий этаж, но в спальню не пошёл, оставшись в небольшом зале. Котомку, с которой он никогда не расставался, вынес заранее. Да, в спальню не пошёл, но некоторое время стоял у двери, прислушиваясь к неслышному для него дыханию женщины, оставленной в постели. Пришлось помотать головой и, смущённо улыбаясь, вернуться на место, которое он определил как центр замка.

Здесь Хакон вынул из сумки мешочек с землёй, набранной по дороге, и, сев на колени, осторожно высыпал её на пол. Разровняв землю так, чтобы она в лунном свете квадратом и без пробелов покрывала пол, он быстрыми движениями начертал грубый рисунок замка, каким его уже знал. И влил в рисунок первую часть силы. Зов. Зовущая сила пронизала весь замок, поначалу поднявшись небольшой, едва видимой даже его опытному глазу волной над рассыпанной землёй. Она позвала всех, кто был равен или близок по силе ему, старшему Дракону. Всех, кроме Открывающих. Женщины должны спать, набираясь собственных сил.

Первым откликнулся мальчик. Он вышел из своей комнаты, с трудом отодвинув дверь. Постоял возле порога, а потом нерешительно двинулся к Хакону. Молча остановился и, ни о чём не спрашивая, сел на колени у квадрата, у границы рассыпанной на полу земли. По тому, как он сел ровно напротив, Хакон заключил, что в замке находится ещё один человек с нужными ему особенностями, которого он пока не учитывает в своих магических расчётах.

Следующим появился Стеин. Он выглядел сонным, но благодушным. Ни капли раздражения, что старший Дракон вызвал его из тёплой постели, от желанной женщины. Младший Дракон легко подошёл к магическому квадрату и подтвердил мнение Хакона, что в замке находится сильный маг, сев на колени между мальчиком и своим старшим товарищем. Слева. Незаконченный отрезок предполагал, что его вот-вот займёт неведомый пока Драконам четвёртый.

Шагов они не услышали. Лишь все трое взглянули на поднимающуюся по лестнице невысокую фигурку. Бетани, закутанная в меховой плащ. Травница, ничуть не сомневаясь, подошла к квадрату Зова и опустилась на колени.

Выждав время, когда он отчётливо ощутил приближение полуночи, Хакон, не глядя, повернул свой пояс ножнами к себе и вынул нож. Надрез на ладони, ближе к подушечке большого пальца, — и с первыми мгновениями новых суток кровь упала на землю. Одновременно луна отошла от окна, спрятавшись за простенком, и на капли крови её холодный белый свет не попал. Но светящиеся багровым сиянием падающие капли крови видели все четверо.

Хакон первым протянул над квадратом земли руки. Андре пришлось привстать на колени, чтобы коснуться кончиками пальцев его ладоней. Стеин и Бетани присоединили к ним свои пальцы. Едва все четверо притронулись друг к другу, пространство зова уступило пространству призрачного замка. Хакон хотел без посторонних проверить, что собой представляет каменное строение. И с земляной россыпи начал подниматься призрачный корпус всех башен и переходов, а также внутренних помещений замка, в котором они находились.

Стеин вздрогнул, всматриваясь, а Андре непонимающе захлопал глазами.

Их изумление шёпотом выразила Бетани:

— Здесь есть подземный ход!..

Вглядываясь в пустоту, и в самом деле едва заметными, призрачными линиями обозначившую подземный ход, Хакон пробормотал:

— Он уходит в сторону города. Недлинный.

— Мы проверим его сейчас? — спросил Стеин, уже серьёзно изучавший очертания узкого туннеля. — Или пройдём по нему завтра?

Все вопросительно смотрели на Хакона. Тот помедлил, глядя на Андре, в глазах которого уже не было ни малейшего желания спать.

— Нам придётся взять оружие, — решился он наконец. — Мы не знаем, с чем можем столкнуться в нём. А заклинание не показывает чего-либо постороннего в нём. Бетани, помогите мальчику одеться. Мы пока соберём землю.

Минуты спустя они разыскали замаскированную дверь в коридорной стене между двумя небольшими залами третьего этажа. Запрокинув голову и прикинув расположение всех внутренних помещений, Хакон сообразил, что над ними — одна из трёх башен. Строители неплохо спрятали ход, дав ему начало в месте, где соединялись несколько переходов и помещений.

Небольшой осмотр — и они разыскали потайной крюк между камнями стены, который надо отогнуть, чтобы дверь отворилась. Боялись скрипа, но бывшие хозяева замка, видимо, заботились о ходе, и дверь открылась мягко, хоть и тяжело. Хакон, прихватив коридорный факел и нагнув голову, первым шагнул в ход.

— Ступени крутые, — тихо предупредил он.

Бетани, шедшая последней, закрыла за собой дверь, с силой потянув её не за дверную ручку, а за части засова, короткий шест от которого стоял рядом, на первой ступени, сбоку от неё. Хакон дождался, когда она повернётся лицом к лестнице, и начал спускаться. Спускались медленно. Старший Дракон предполагал, что впереди может быть одна из злобных ловушек, оставленных или здешним колдуном, или лесными демонами. Ведь очистительный огонь в закрытое помещение не попал. Поэтому, крепко держа факел, он одновременно держал порезанную ладонь вертикально полу: порез мгновенно отзывался на любые изменения в пространстве потайного хода.

Они спустились в подвалы и очутились у поворота в сторону леса. Хакон поколебался немного и снова в первую очередь высунул в поворот ладонь. Порез вдруг заледенел — так резко, что старший Дракон инстинктивно отдёрнул руку.

— Что там? — прошептал Стеин, следующий за ним в двух шагах.

— Магическая отрава, — шёпотом же отозвался Хакон, держа перед собой ладонь и прогоняя по ней драконью силу, чтобы вытеснить попавший в кровь магический яд.

Наконец оцепеневшая ладонь снова налилась теплом, а пальцы начали двигаться. Стеин, уловив этот момент, встал рядом с товарищем и кивнул.

— Андре отодвинься к Бетани, — предупредил Стеин.

Когда мальчик отступил от Драконов, воины встали у проёма в поворот, и Хакон выдвинул в пустое пространство впереди факел. Огонь качнулся и внезапно начал уменьшаться — так действовал на его чистоту магический яд. Но пламя не успело погаснуть: оба Дракона поставили открытые ладони позади него и зашептали заклинание очищения. Мгновение, другое... Хакон отшатнулся, а Стеина — вообще чуть не отнесло назад. Собственная сила двух Драконов, увеличенная Открывающими, взорвала еле полыхающий факел — и по узкому коридору потайного хода пронеслась мощная огненная река. Она прогудела уничтожающим штормом, опалив лица воинов-магов сильнейшим жаром. Пришлось вскинуть руки к лицу, отворачиваясь.

Но просуществовала эта бурлящая огненным кипением река недолго. И вскоре на факельной чаше снова заиграл бодрый оранжево-желтый огонь. Хакон осторожно вступил в поворотный коридор, больше не чувствуя затхлости и гниения, которое так отчётливо доносилось отсюда. Теперь из темноты пахло горелым строительным камнем. Как от камина, в котором только-только затух очаг.

Они дошли до небольшого поворота-тупика, куда не добралось пламя, — до двери в конце этого коридора, и замерли, изучая её.

— Андре, ты можешь сказать, что там?

Мальчишка прошёл между потеснившимися мужчинами и приложил ладошку к неструганым доскам, мохнатым от застаревшей паутины. Застыл.

— Там река, — сообщил Андре. Послушал снова и кивнул самому себе. — Река внизу.

— То есть выход выводит на обрыв, — подытожил Хакон и обернулся. — Возвращаемся.

Больше всех возвращению обрадовался Стеин. Он даже взял Андре на руки, чтобы мальчишка не мешал быстрому шагу взрослых. Впереди заспешила Бетани. Замыкал цепочку исследователей Хакон, который с лёгким недоумением размышлял, стоит ли брать с травницы клятву никому не разглашать тайну замка. Пришёл к выводу, что не стоит. Она с ними заодно и наверняка понимает, что некоторые вещи должны оставаться секретом для большинства живущих в замке. Вот если будет ситуация, когда тайну придётся разгласить...

"Почему ты пытаешься впустую раздумывать над тем, что тебе не нужно? — мысленно спросил он себя. И усмехнулся. — Боишься снова думать о той, что согревает тебе постель, пока тебя нет?"

Когда выбрались из потайного хода, первым делом почистились, и травница сказала, что подметёт всю грязь, которую они нанесли, чтобы никто утром не догадался об их странном походе. А пока она взяла за руку спущенного на пол Андре, который с трудом открывал глаза, нечаянно убаюканный Стеином и тёмными переходами, и повела его в его комнаты уложить спать.

Стеин стряхнул с себя пепел и крошки грязи и поспешил к себе. Хакон же дождался Бетани и помог ей собрать всё, что четверо поневоле наследили. Затем травница кивнула ему и пошла к лестнице, в свои комнаты, среди которых было и помещение для раненых и болящих.

Хакон оглянулся на дверь в комнату Андре. Ему показалось, что в том помещении послышался непонятный звук. Обеспокоенный, он быстро вошёл к мальчику. Тот спал на кровати, бережно укрытый одеялом. И Хакон уже спокойней подошёл к окну, проверяя, не раскрыто ли оно. В громадном камине догорали дрова. Подумав, старший Дракон подкинул пару поленьев в очаг, а потом подошёл к постели мальчика.

— Хакон...

— Ты не спишь?

— Сплю. Просто я хочу сказать...

— Что, Андре? — невольно улыбнулся тот, наблюдая, как мальчишка борется со сном, то резко распахивая глаза, то постепенно закрывая их.

— Бетани... С Перси.

— Ты дотронулся до Бетани, — понял Хакон. — Скажешь ей завтра.

— Не скажу... — Мальчишка зевнул и сумел снова открыть глаза. — Она такая... Ей говорить нельзя. Она сразу уйдёт.

Не совсем понявший, что значит "сразу уйдёт", старший Дракон присел на край кровати и подтянул одеяло, чтобы укрыть мальчишку до подбородка.

— Почему уйдёт?

— Она сильная. Ей говорить нельзя. Она должна сама. Из-за... — Голова мальчишки мягко мотнулась по подушке в сторону, но даже спустя мгновения он заставил себя открыть глаза и договорить: — Она боится из-за Триши. Она думает, что Триша — главное...

— Я понял, Андре, — тихо сказал Хакон. — Никому не скажу. Спи, малыш. Завтра трудный день. У нас у всех.

Он плотно закрыл дверь в комнату Андре, чтобы каминное тепло не выходило в коридор, и пошёл к другой двери. Взявшись за ручку, Хакон постоял немного, чувствуя, что неудержимо улыбается, но не в силах превозмочь странную радость. Ощущение наполненности силой. Силой мощной и грозной. И благодарность той, что лежит в его постели, — за эту силу. Эти два чувства переполняли его, и он всё же сумел преобразовать улыбку в усмешку: будь он прежним, обессиливающим Драконом, он бы не сумел заснуть, переполняемый эмоциями. Но сейчас — будет достаточно сказать первые слова сонного заклинания самому себе, чтобы уснуть крепко на нужное ему время. И он толкнул дверь и вошёл к той, что, даже спящей, ждала его, сама о том не подозревая.

Глава десятая

Она бесшумно бежала по широкой лестнице, коря себя, что слишком долго занималась чужим ребёнком, в то время как свой оставался на это время без её присмотра. Нет, прежде чем поспешить на магический зов, Бетани, конечно же, в первую очередь наложила на Тришу сонное заклинание. Ведь спокойно дочь могла спать, только чувствуя присутствие матери. Но... всё же тревога точила душу.

Бетани мягко толкнула дверь в свои комнаты. В полутьме горящей на стене свечи уловила сбоку близкое движение: ротвейлерша Кейси, лежавшая у стены, подняла голову и снова медленно опустила её на лапы, не закрывая внимательных глаз. Щенки спали, приткнувшись к ней. Кивнув давней спутнице и плотно затворив дверь, женщина быстро добралась до кровати под старым, осыпающимся от древности пологом. Постельные тряпки тоже одряхлели, но они были. Чистые и сухие. Впервые за долгие годы бродяжничества.

Дочь, спавшая под одеялом, вязанным из грубой овечьей шерсти, сверху прикрытая лысеющей медвежьей шкурой, лежала расслабленно, дыхание слышалось еле уловимым и медлительным, и травница выдохнула.

Года три назад на столичном рынке Бетани с надеждой высматривала купцов, которым бы пригодились её талисманы и обереги. Тогдашняя семилетняя Триша, купив на выданные ей гроши лепёшек, побежала к матери через дорогу торгового междурядья. Дочь попала под конную стражу, вывернувшую из-за угла большого дома. Нищей девчонке, присевшей от страха посреди дороги, пришлось пережить не только скачущих мимо лошадей, поднимающих пыльные клубы, но и удар плёткой от одного из всадников. Его лошадь из-за той же пыли слишком поздно обнаружила живое существо на дороге и с перепугу шарахнулась в сторону. Стражник обозлился, потому что от внезапного рывка чуть не вылетел из седла, и сорвал мгновенную злость на маленькой нищенке. Бетани его злость понимала, но не понимала, как можно было поднять руку на остолбеневшую от страха девочку.

С тех пор все три года, оставь её спать в одиночестве, Триша кричит и плачет по ночам, видя один и тот же сон — набегающую на неё пыльную бурю со страшными всадниками, несущими боль...

Бетани, тая дыхание, села рядом с дочерью, а потом, проверив оставленный под тяжёлой, слежавшейся за годы периной кинжал, легла. Она тоже никогда не закрывала глаз без сонного заклинания. Оно стало для неё привычным действием — таким же, как умывание перед сном, раскладывание постели. Но, перед тем как прошептать нужные слова, она помедлила. Мысль, которая уже несколько раз мелькала в течение последних странных часов, оформилась: "Почему меня вызвал Дракон? Он видел то, что спрятано? — Женщина машинально дотронулась до левого плеча. — Или он вызывал любого, кто мог откликнуться? Он же не удивился... Ведь он сразу понял, что у меня есть магические силы..." Но сообразить, что же именно произошло, было нелегко. "У каждого свои кошмары", — покорно вздохнула она и зашептала слова, которые могла нашёптывать машинально, не вдумываясь в то, что именно произносит.

Завтрашний день труден. Надо выспаться так, чтобы быть готовой к бесконечной работе. Нет, здесь к ней, к Бетани, отнеслись со всем уважением, едва старший Дракон представил её старику Олдину вдовой рыцаря. А когда домоправитель (она поняла, что недавний: замок внешне весьма не ухожен) привёл её с дочерью в эти комнаты, пустые и холодные — камин только-только затопили, — но при этом уже чистые, Бетани с трудом удержалась от плача. Неужели эти небольшие комнаты — теперь её настоящий дом, приличествующий вдове рыцаря? Сколько лет прошло со смерти мужа — не было ни одного дня, чтобы она не чувствовала себя бесприютной нищенкой.

Глаза закрылись с последним, прошелестевшим в тишине словом заклинания.

... Бетани встала в загаданное время. За окном, чуть закрытым старым гобеленом, который надо бы заштопать, ещё темно. Женщина спустила со своего плеча руку дочери и выскользнула из горячей постельной норы. Обернулась, мягко сияя улыбкой, и осторожно подоткнула вокруг Триши одеяло, поправила шкуру: "Спи, моя девочка... Сегодня я обойдусь без твоей помощи". Быстро переодевшись в длинную женскую рубаху из тёплой ткани и в обтягивающие штаны, поверх которых накинула длинную тяжёлую юбку с запахом, — всё выдано уже здесь, в замке, из покупок, сделанных в городе, она сунула ноги в мягкие меховые туфли и поспешила взять котомку с самым необходимым.

Сегодня у неё несколько важных дел. Утром и вечером надо поменять повязки у викингов и разбойников, которых выкупили на рынке. Надо обойти всех страждущих в замке, а то и принять их в комнате замкового колдуна, тоже оставленной ей Олдином. А между практическими целительскими делами придётся изучить полки с магическими книгами и со всем тем, что осталось от колдуна: с ещё не высохшими зельями, наборами ингредиентов для магических ритуалов, — в общем, со всем тем, что имеется в помещении уважающего себя мага или колдуна, как некоторые предпочитают называть себя.

Только хотела выйти за порог своих комнат, как резко остановилась, подняла руку потрогать волосы. Нет. Здесь она благородная дама. Нечёсаными волосы теперь оставлять не стоит, как она, бродяжничая, это делала, чтобы к ней не приставали. Стоя у высокого мутного зеркала в пол, она не сразу разыскала в своей котомке гребень. А потом, заплетя косу и сама себе не веря, вынула из котомки тонкое покрывало на голову и к нему подаренную мужем диадему — простой ободок с единственным, вкрапленным в него рубином. Затем, стараясь лишний раз не глядеть в зеркало, она подпоясалась кожаным ремнём со множеством цепочек. Два ножа в ножнах, несколько склянок с заживляющими снадобьями, которые должны быть всегда под рукой... Не выдержала — снова всмотрелась в мутноватое стекло. Неужели она начинает жизнь заново? Свободной, почитаемой, востребованной?

Оглянулась на кровать со спящей дочерью, поморгала глазами, убирая непрошеные слёзы благодарности. И открыла дверь нетерпеливо ждущей Кейси, чтобы отвести её в один из внутренних двориков, пока щенки, в кои-то веки насытившиеся, спят. Вернулись не сразу, а побродили, осваивая тёмный без солнца дворик. Успели заметить дозорного, который, свесившись со стены, наблюдал за их прогулкой, и вернулись в жилые комнаты... Женщина, вооружившаяся всем необходимым, и собака спустились по короткой лестнице — всего пять ступеней — и оказались на нужном этаже.

В помещении, где лежали главные подопечные, было тихо — в первые секунды. Потом расслышались и бормотание, и стон, и тяжёлое, а то и хриплое дыхание. Несмотря на заклинание спокойного сна, викинги спали тревожно.

Бетани отчётливо помнила, где кто из болящих расположен, поэтому в первую очередь поспешила к рыжему Эйнару. Тот лежал на топчане, неподалёку от двери. Судя по наведённым чарам сонного заклинания, линии которого Бетани видела отчётливо, он спал крепко, как и остальные. Так что травница спокойно проверила его состояние, как и состояние других болящих, и тихонько вышла, перед тем выждав, когда помещение покинет Кейси, шедшая по пятам с самого начала.

В своих комнатах она снова подошла к Трише, чтобы посмотреть на девочку. Та закуталась в одеяло так, что еле было слышно её сопение — дочь, видимо, скоро должна проснуться. И только затем Бетани отправилась в ту комнатку из трёх, куда Фарран, по её просьбе, перенёс всё, что она набрала по дороге в замок. Здесь же стояли все горшки и склянки, которые она перенесла из комнаты замкового колдуна. В той комнате ей не хотелось работать из-за слишком сильного впечатления магической грязи. А ещё потому, что нельзя закрыться в ней.

Позвав Кейси, травница закрыла дверь на засов и обернулась, спокойно разглядывая вверенное ей помещение.

Комната небольшая, но достаточно широкая, чтобы стоящий посередине стол позволял свободно ходить вокруг него. Здесь уже громоздилась гранитная плита для огня, а в углу затаилась небольшая бочка с холодной, но чистой водой.

Оглянувшись и прислушавшись, Бетани некоторое время стояла неподвижно. Убедившись, что пока никто не желает приблизиться к занятой ею комнатке, она подошла к столу и выложила на него ещё несколько склянок и горшочков. Кейси легла у двери, следя за хозяйкой. А та отступила от стола и, снова замерев, прислушиваясь, не сразу ожила, чтобы медленно стянуть с левого плеча рубашку. Пальцами нащупала золотой браслет, немедленно полыхнувший во все стороны острыми бликующими огоньками. Женщина осторожно, чуть дыша, погладила браслет и, опустив руки, закрыла глаза, подробно вспоминая всё, что увидела в комнате с болящими.

Когда травница открыла глаза, они из карих стали жемчужно-серыми. Женщина решительно подошла к столу и махнула рукой на плиту. Над той резко взвился огонь. Бетани даже не досмотрела, появится ли он. Быстро взяла медный горшочек и зачерпнула им воду из бочки, поставив затем на плиту закипать. Чуть не обежала вокруг стола, на котором была разложена её добыча: ветки деревьев и кустов, корни и сухие травы, кора и подобранные жёлуди и другие древесные плоды, а также сушёные травы из комнаты замкового колдуна. Руки ловко, несмотря на то что приходилось прижимать к груди левую, чтобы браслет не был закрыт рукавом, рвали, ломали и кидали в горшочек нужные ингредиенты для целительского зелья. Вода вскоре забурлила — с последней веточкой, брошенной в него.

Травница прикрыла сосуд с будущим зельем крышкой, после чего поставила рядом с огнетворной плитой следующий горшочек — уже из железа. Воды не наливала. С этим зельем придётся повозиться, и только потом залить его водой. Когда набор трав и даже камней с речными ракушками был готов, Бетани тряпкой, заменившей ей полотенце, сняла первый сосуд с огня и поставила на ровно гудящее пламя ведёрко с водой. Если первое зелье было отваром, то второе надо лишь заварить. А заваренное, оно будет использовано на чистые тряпки, чтобы пропитать их. Женщина не стала сидеть сложа руки, дожидаясь, пока вода закипит. Она снова быстро и уверенно обошла стол, собирая всё, что нужно для заживляющих мазей, после чего принялась за кропотливую работу, пестиком в ступке смолачивая выбранные сушёные травы и плоды в муку.

Внезапно она остановила жёсткое движение, чтобы строго сказать в воздух:

— Надо собрать с мертвецов всё!

И сама же кивнула, на мгновение опустив голову.

Когда мазь была готова, а заваренные травы отстаивались, залитые кипятком, Бетани снова дотронулась до браслета на плече и закрыла глаза.

Спустя время она открыла карие глаза и поморгала, словно только что проснувшись. Обошла стол, разглядывая всё, что на нём нашла нового, а потом сложила ладони у груди и прошептала:

— Благодарю тебя за твой дар!

Она успела открыть дверь и подойти к кровати дочери, поглядывая на первые солнечные лучи, проскользнувшие в спальню. Следом плелась Кейси. Убедившись, что хозяйка подходит именно к кровати, ротвейлерша развернулась на полпути и легла возле своих щенков, которые тут же торопливо приникли к ней.

— Триша, — ласково позвала женщина. — Просыпайся, милая!..

И чуть отвернула одеяло в сторону. Девочка резко вскочила сесть, быстро оглядываясь по сторонам. Бетани вздохнула, заметив, как беспокойно зачастило дыхание дочери, которая проснулась в незнакомом месте. Но вот Триша обернулась к матери и заметила, наконец, её улыбку. Острые, худые плечи, напряжённо поднятые, медленно опустились, когда девочка поняла, что бояться нечего.

— Мама?

— Да, Триша, это наша комната. Вставай. Я подогрела тебе воду для умывания.

— А потом? Мы тут жить будем?

— Потом мы пойдём в трапезную. И вместе с господами позавтракаем.

— А Андре там будет?

Бетани улыбнулась.

— Будет.

Она была рада, что её дочь оказалась равной будущему хозяину замка. Судя по тому, что травница о мальчике слышала, ему тоже надо набираться премудрости, чтобы стать настоящим лордом, а значит, и её дочь, общаясь с ним, обретёт манеры, необходимые для благородной дамы.

Она оставила Тришу умываться и играть с щенками, предупредив, что ей самой надо спуститься к раненым и больным. Набрав целую корзину зелий и отдельно поставив остывшие отвары на самое дно, Бетани вышла из комнаты. Уже знакомой дорогой быстро дошла до помещения с будущими защитниками замка. Постояв буквально секунды перед закрытой дверью, она покачала головой: надо же — защитники! И вошла.

Рыжий Эйнар только молчал, поначалу округлив глаза на незнакомую женщину, присевшую на край его топчана. А потом в его взгляде мелькнуло узнавание — их, воинов, ведь мельком познакомили со всеми, кто был в обозе, да и долго хлопотала она над ним в первые минуты, и викинг с трудом шевельнул разбитыми губами, чтобы просипеть:

— Бета... ни?

Женщина только улыбнулась, кивнув, и тут же принялась снимать с него тряпки, остававшиеся на нём со дня пленения. Раздевая мужчину, она не чувствовала ни стыда, ни жалости: перед ней был человек, которому она могла помочь. А вот Эйнар сначала изумлённо смотрел на неё, а потом так явно обозлился, что пришлось объяснить:

— Эйнар, мне не впервые целить раны, подобные твоим. Успокойся.

Когда она совсем раздела викинга, рядом появилась женщина из крестьянок, объяснив, что её прислал Олдин в помощь целительнице. Помощь была кстати. Сначала викинга пришлось вымыть. Причём заканчивала это не самое благодарное дело Бетани одна: помощница быстро унеслась, зажимая рот, в страхе, что её стошнит прямо на пол. Вид представших её глазам язв просто потряс женщину. Чуть помедлив, неуверенно подошёл один из разбойников, который вчера сидел, управляя телегой. Пожав плечами, Бетани согласилась на его помощь, а затем промокнула сухими тряпками тело викинга, после чего принялась за врачевание. Про себя она мысленно хмыкнула. Вчера, когда викинга, очнувшегося после битвы, положили на телегу, она заметила, что в некоторых язвах, видимых вне одежды, у него явно издавна пировали черви, которые после проникшей в тело драконьей силы сдохли. Сегодня живых тоже не было. Кажется, мёртвой ткани, на которых обычно пируют эти черви, не осталось. И чистые раны начинают заживать.

Наконец она напоила Эйнара восстанавливающим зельем и оставила кружку с остатками, велев:

— Как захочется пить — допьёшь.

Мужчина, завёрнутый в чистое, только оскалился, судя по всему желая пошутить, но закашлялся, и Бетани помогла ему лечь более свободно.

— Помалкивай пока, — усмехнулась она ему.

Со следующими викингами и разбойниками было легче. Двое викингов уже вставали и чувствовали себя явно настолько лучше, что под конец перевязок Эйнара подошли ближе к его топчану, но помощь предложить не решились. Одно дело — впечатление здоровья, другое — на практике понять, что пока немощен.

Перси она нашла в выделенной для него комнатушке и в первую очередь посмотрела, что у него с ногой. Разорванная рана ещё не стянулась, но выглядела хорошо.

До первой на сегодня трапезы она успела обойти всех нуждавшихся в её руках, да ещё на пороге комнаты Перси её ждали Рилан со своей Милли, державшей на руках своего раненого малыша, которые в дороге тоже получили небольшие ранения. Она не стала звать их в комнату замкового колдуна, а провела к себе, где они быстро получили помощь. Триша при виде вчерашних знакомцев обрадовалась и, нисколько не смущаясь, привычная, как и мать, помогала Бетани, вытаскивая из походной котомки всё, что мать ни называла.

Договорившись встретиться чуть позже, чтобы осмотреть детишек Милли и Рилана, они распрощались. Именно этот момент выбрал Олдин, чтобы появиться и пригласить травницу и её дочь на завтрак. Подтвердив, что они вот-вот подойдут, Бетани, дождавшись ухода домоправителя, строго сказала Трише:

— За столом будь неторопливой. Следи за тем, как надо есть. Смотри на меня и учись. Но главное — не торопись. Я знаю, что ты и сейчас голодна. Но теперь еда у нас с тобой будет всегда. Тебе надо учиться правильно есть, чтобы не быть смешной за столом. Ты поняла меня, Триша?

— Да, мама, — закивала дочка. — А Кейси мы возьмём с собой?

— Нет, милая. Собаку мы оставим здесь. Кости для неё Олдин уже принёс с кухни. Видишь — она грызёт их? Этого ей хватит.

Щенки тоже не отставали от Кейси: ухватив одну гигантскую для них кость, оба тащили её в разные стороны, пока ротвейлерша не встала и не отобрала у них игрушку.

Полюбовавшись на них, мирно возившихся на полу, а потом взяв дочь за руку, Бетани вышла вместе с ней из комнат.

Когда они входили в трапезную, удивлённые её преображением мужчины встали. Держась строго и прямо, но улыбаясь, Бетани села на вчерашнее место. Дочь уселась рядом и радостно улыбнулась Андре, сидевшему, как и вчера, рядом с ней, но во главе стола. Дети негромко заговорили между собой, но взрослые не стали прерывать их беседу, принимая в расчёт возраст.

После завтрака ещё раз условились о том, кто чем занимается.

Бетани внезапно поднялась — в удобно возникшую паузу.

— Мне кое-что необходимо, — медленно сказала она, обращая на себя внимание. — Вчера я об этом не подумала, но сегодня... Мне нужны части тех мертвецов, что остались на месте засады. Убитых кур, лошадей и других животных.

— Это нужно для лечения? — пожелал удостовериться старший Дракон, Хакон.

— Да. Я только что обошла всех раненых и до обеда свободна. Если ко мне не подойдут здешние крестьяне. Хочу использовать это время для поездки. Вы ведь говорили, что лесные демоны пока не будут приближаться к здешним местам? Пока есть время, я просто должна собрать ингредиенты.

— Хоть что-то взять с пропащего, — задумчиво сказал Олдин и с надеждой взглянул на Драконов. — Я могу отпустить с дамой двоих-троих.

— Подождите, — воззвал Хакон. — Бетани, ты собираешься ехать одна? Без дочери?

— Именно так.

— В таком случае, я буду твоим сопровождающим. Моего участия в делах замка пока не требуется. Так что...

— А можно, и я поеду? — встревоженно попросил Перси.

— Нет, твоя нога ещё плоха для таких поездок. И лучше не беспокоить повязку, — сразу же ответила травница. — На сопровождение Дракона я согласна.

И с удивлением заметила, как безнадёжно опустила голову женщина старшего Дракона. Что с ней? Почему она помалкивает и довольно боязливо смотрит вокруг, в то время как женщина младшего Дракона то и дело радостно, хоть и вполголоса щебечет со своим избранником? То, что обе женщины не являются жёнами Драконов, Бетани сообразила сразу. Но дела орденцев её не касались. Или... Сейчас касались? Надо бы разузнать, кто эти женщины и почему они оказались за одним столом с благородными господами. Нет, за Драконами Бетани оставляла право (она усмехнулась этому) выбирать себе женщин из низшего сословия, но вводить их в общество, пусть и в опасное для всех время, делить с ними чашу вина, как с равноправными... Не, здесь что-то не то. Драконы ведут себя так, словно место этих женщин законно за столом. И ещё Бетани заметила, что не только её дочь посматривает в её сторону, как обращаться со столовыми приборами.

Женщины Драконов тоже пытаются подражать ей, единственной настоящей даме из хорошей семьи. Значит ли это, что они будут за столом всегда? Что они не просто согревают постели своих... И опять Бетани осеклась даже в мыслях. Кто же они для Драконов? И кто им Драконы?

Уходя из трапезной переодеться к опасной, невзирая ни на что поездке, Бетани оглянулась. Старший Дракон стоял рядом со своей женщиной, Кариной, держась за её плечо. Бетани вышла, недоумевая и что-то рассеянно отвечая на вопрос дочери. Хакон не просто положил руку на плечо своей женщины. Он именно держался, испытывая поразительно яркие чувства, близкие к радости и даже счастью. Карина же при нём вела себя так, словно постепенно просыпалась. И Бетани поклялась себе обязательно выяснить, что же происходит между Драконами и их женщинами.

Дочь и щенков Кейси она оставила на попечение Олдина, обещавшего присмотр за ними. Кейси с самого начала сборов начала ходить за Бетани, и травница поняла, что псина ни за что не отстанет от неё.

Во дворе, предупреждённые Олдином конюхи из крестьян уже приготовили коней для двоих. Устроившись в седле, Бетани начала разворачивать свою лошадь и увидела Карину: она стояла на крыльце, чуть ли не прячась за поддерживающим столбом, и смотрела на старшего Дракона. Несмотря на расстояние, Бетани уловила в её глазах восхищение Хаконом, благоговение перед ним и ту же боязливость, что видела, сидя за столом... И только когда они выехали за поднятые замковые ворота, старший Дракон не сдержал удивления, заметив наконец, сколько с собой всадница прихватила кожаных мешков и прочих котомок. Но промолчал. Заговорил лишь тогда, когда въехали в лес.

— Бетани, если вдруг случится что-то, ты сразу уходишь за мою спину.

— Но я...

— Бетани, — терпеливо повторил он. — Мне не хотелось бы, чтобы такая умная травница, как ты, оказалась в лучах драконьей смерти.

— Я поняла, Дракон, — склонила она голову, и в самом деле сообразив, о чём речь. Она слышала, что Драконы не просто маги, но воины, использующие страшную магию. Правда, слышала и о том, что их магия начинает иссякать. Но если Хакон говорит так спокойно и уверенно — значит, он не бахвалится.

Они в молчании проехали лес и вышли на место вчерашнего побоища. Натянув поводья и остановив лошадей, некоторое время приглядывались. Место было тихо и мертвенно. Нет, судя по всему, мелкие лесные зверьки успели похозяйничать на мертвечине, но в целом всё выглядело так, словно люди только недавно покинули это место. Правда, и то, что утром выпавший редкий снежок присыпал останки и трупы — и теперь всё выглядит не так страшно, как вчера. Крови почти нет.

Бетани спешилась, не ожидая помощи от Дракона, который цепко осматривался. Она стащила с седла всё, что прихватила с собой, и быстро пошла к побоищу, которое, по впечатлениям, дремало, убаюканное. Бетани уверенно дошагала до первого трупа — лошадиного — и вынула нож. Подошёл спешившийся же Хакон и только улыбнулся её стараниям отрезать копыто.

— Отойди, — бесстрастно сказал он, и травница подчинилась.

Одним ударом он срубил всё, что попросила Бетани. А затем ходил за ней почти бесшумной тенью, чтобы помочь там, где понадобится его сила или его меч. Бетани сначала стеснялась, потому что хотела набрать такого... что у другого человека могло бы вызвать тысячи вопросов. Особенно она страшилась его вопроса, когда распорола брюхо одному из лесных демонов. Но потом забыла о Драконе, полностью углубившись в работу. Кровь застыла, так что пришлось вырезать из трупа кровеносные жилы и складывать их в кожаные мешки, причём последние приходилось прислонять к чему-либо, чтобы кровь не сочилась чёрной гнилью. А потом спохватилась и попросила Хакона освежевать разодранных овец, прихватив ко всему прочему и их копытца. Дракон молчал и с видимым безразличием выполнял все её пожелания.

Когда все мешки были наполнены невероятно тяжёлым грузом, он помог навьючить их на сёдла (пришлось разделить груз) так, чтобы было удобно садиться на лошадь. Лошадям, кстати, эта тяжесть весьма и весьма не понравилась. Учуяв дохлятину и кровь, они начали взбрыкивать. Но Дракон легко утихомирил их, а потом подсадил травницу, и в молчании они снова углубились в лес. Занятая своими мыслями, Бетани не сразу откликнулась на вопрос Хакона. И, только после того как он тихонько сжал её левое плечо, она поняла, что он повторяет:

— Бетани, что это?

Она заглянула в глаза Хакона и не сразу ответила:

— Это моя метка.

Он кивнул — к её огромному удивлению — и отвернулся от неё, пристально всматриваясь в дорогу. Слегка озадаченная, Бетани поначалу следила за ним, не чувствует ли он к ней неприязни из-за её скрытности, но потом бросила об этом думать.

У ворот, которые за ними закрылись, Бетани быстро съехала с лошади и, очутившись на твёрдой земле, осмотрелась. Почти сразу заметила Олдина и помахала ему рукой, чтобы подошёл. Когда он приблизился, она уже спустила на землю мешок с кровью лесных демонов и поставила перед домоправителем.

— Я слышала, вы собираетесь укреплять кладку крепостных стен. В раствор положите вот это. Оно поможет защититься от лесных демонов.

Олдин только почтительно склонился перед ней, после чего крикнул одного из крестьян, и тот понёс мешок к мужчинам, тяжело перемешивавшим привезённую глину.

Глава одиннадцатая

Замок, окружённый крепостной стеной, давал впечатление не только защиты. Но и свободного времени. Особенно сейчас, когда отбушевала битва с лесными демонами, устроившими смертельную, как тварям казалось, засаду. Время тянулось неспешно, а потому появилась возможность и для размышлений о будущем, и для обдумывания происходящего. Именно поэтому Хакон не стал расспрашивать травницу, зачем ей кровь убитых лесных демонов. Время позволило догадаться самому. Он увидел и услышал: она отдала тяжёлый мешок с жилами почерневшей крови Олдину и велела вмешать её в раствор. И понял. Лесные демоны — твари магические. Им несложно почуять кровь убитых сородичей, когда приблизятся к стенам. Если будут брать крепость приступом. Отпугнуть кровь не отпугнёт. Но заставит шарахаться на первых порах и осторожничать, а это — промедление, порой ведущее к смерти.

Помимо странного набора, что получился у Бетани: она и правда собрала многое такое, что брали с трупов волхвы, а не маги, — Хакона заинтересовало странное, почти невидимое свечение на её левом плече. Она ответила, что это. Хоть и не сразу. Но ответ был настолько общим, что старший Дракон решился узнать конкретней о свечении чуть позже. Возможно, оно себя ещё проявит. Главное — женщина знает о нём. Если бы она удивилась, тогда бы Хакон порадовался, что они вне крепостных стен, и потребовал от травницы немедленно разобраться с загадочным свечением.

Он забрал седельные сумки и котомки и, кивнув ей, обернувшейся, пошёл в её комнаты. Бетани догнала его не сразу, но против помощи не возражала. В её комнатах он нашёл Андре, который болтал с Тришей, сидя вместе с ней на корточках перед ротвейлершей и щенками. Здесь он узнал, что собаку Бетани назвала Кейси, и под оценивающим собачьим взглядом согласился, что имя "бдительная" отлично подходит грузной, хоть и костлявой пока псине.

Хакон кивнул Андре и вместе с мальчиком вышел из комнат Бетани. Вопросов к травнице много. Времени только на неё — мало.

— Сейчас мы с тобой обойдём сторожевые башни, — сказал он Андре. — Когда уезжали в город, мы оставили здесь сторожевые ловушки. Мы пройдём там, где они есть. А ты будешь их искать.

Он промолчал, что собирается провести первый урок магии для мальчика. Урок практический, потому что опять-таки дело в ужасающе маленьком объёме времени. Впрочем, и Андре не впервые практически познаёт весь тот мир, который, пока он жил с матерью в деревне, раньше принадлежал только ему.

Из самого замка по лестничным переходам они попали на крепостную стену. Промелькнул в одном из переходов Перси, ковыляющий, опираясь на палку. За ним шествовал Олдин. Наверное, домоправитель показывал сотнику посты дозорных, а заодно оба проверяли состояние крепости... Наконец два Дракона, взрослый и маленький, очутились на самой стене, где пол пестрел бело-серым от нанесённого на камни мелкого снега. И сразу подошли к двум зубцам, за которыми так удобно прятаться от ветра. Мальчик не был одет по погоде, и, насмешливо глядя на него, быстро съёжившегося от холода, Хакон вынул из-под своего плаща и отдал ему детскую меховую накидку, которую тот оставил в комнате Бетани, пока болтал с Тришей. Мальчишка немедленно закутался в одёжку, буркнув: "Благодарствую!", и, блестя серыми глазами, нетерпеливо оглядел место, где они остановились.

— Здесь есть ловушки? — с любопытством спросил он, одновременно поворачиваясь вокруг собственной оси.

— Не знаю, — так же насмешливо ответил Дракон, напоминая, что маленький Дракон должен сам их найти.

Андре глубоко вздохнул, поднял на него глаза и... (Хакон про себя ахнул!) бессовестно попытался считать со старшего Дракона его мысли, вкрутив свой взгляд в точку между бровями воина-мага! Укоризненно покачав головой, Хакон демонстративно провёл раскрытой ладонью перед своим лицом, закрываясь от считывания предприимчивым мальчишкой.

— А как я должен искать? — со вздохом спросил Андре, не сразу отказавшись от прочитывания мыслей, а только после того как на опыте, наткнувшись на невидимую преграду, понял, что это больше невозможно.

— Ищи странное, необычное, — предложил Хакон.

— Так долго-о... — протянул Андре, но послушно повернулся к крепостным зубцам.

Глядя на маленькую, бесформенную под плащом фигурку, Хакон неохотно улыбнулся. Кем научен мальчишка считывать пространство вокруг человека и те мысли, которые витают в этом пространстве? Или он привык к этому с самого рождения? Значит ли, что у него есть дар? Хакон незаметно вздохнул. Перед ним, взрослым Драконом, таким образом появляется немало проблем в общении с мальчиком. Можно ли научить его молчать при посторонних (не при Драконах) о видимом им будущем? Как объяснить маленькому лорду, что считывать чужие мысли... нехорошо? Проблема общего характера — в том, что Хакон вообще не умел общаться с маленькими детьми. Пока он говорил с Андре, как со взрослым. И, кажется, это срабатывает. Но что дальше?

Мальчик подошёл к стене, между двумя зубцами, и дотронулся до строительных камней ладошкой. Тут же отдёрнул. Насколько понял Дракон, не оттого что уловил нечто, а потому что холодно. Ведь ладошка тут же отправилась прятаться под плащ, а мальчик шмыгнул носом и вздохнул в очередной раз. Но от стены не отошёл. Забывшись (а Хакон не стал настаивать), Андре загляделся в даль, видневшуюся между зубцами. Пока мальчишка, заворожённый видом лесистых гор, помалкивал, Хакон задумался о своём. Время обучения Андре можно было бы считать потерянным, если бы Хакон не предполагал вырастить из него Дракона. Потерянным, потому что сейчас он, взрослый Дракон, мог бы быстро пройтись по всему периметру крепостной стены и не только проверить магические сигнальные ловушки, но и создать новые — те, мимо которых даже птица не пролетит незамеченной. И останется время для... Хакон опустил глаза. Карина похожа на чистую родниковую воду. Её можно пить бесконечно. Её сладким холодом можно наслаждаться с каждым глотком...

— Здесь! — внезапно услышал он и взглянул на Андре.

Тот стоял, почти упираясь носом в невидимый для остальных паутинный узор, натянутый между теми же зубцами. Хакон положил руку на его плечо и склонился над мальчиком. Всё правильно. Андре, открыв рот и ошарашенно хлопая глазами, вёл пальцем по линиям этой паутины — причём вёл строго по часовой стрелке, как и делался этот узор.

— А что дальше? — жадно спросил мальчик. — Я научусь делать такое?

— Дальше... Расскажи мне всё, что видишь.

— Ну, тут вот так заворачивается, а потом зачёркивается несколько раз. А ещё вот здесь и здесь есть значки. А ещё другие значки вот здесь и здесь.

Хакон поднял бровь. Значки?

— Дальше мы начнём заниматься твоим умением писать и читать. Ты знаешь буквы?

— Нет, не знаю. А буквы — это вот эти значки?

— Не совсем так. Здесь ещё и цифры.

— Мама говорила, что я вырос и что скоро мы начнём учиться по книге, — тихо сказал мальчишка. — А книга сгорела. Ты правда покажешь мне буквы и цифры?

— Покажу. — Хакон помедлил. — Но позже.

— Значит, я не сумею делать такие штуки? — Андре показал пальцем на "паутину".

— Пока нет.

— Но мы же можем заниматься каждый день! Сегодня до ночи ещё долго!

Снова помедлив, Хакон объяснил, стараясь сделать свои объяснения максимально простыми и доступными для маленького человека, который только-только начинает постигать военно-магические премудрости Драконов:

— Андре, ты будешь учиться не только... таким штукам. Ты будешь учиться и владению оружием. А значит, после обеда ты пойдёшь к Стеину, который покажет, как биться с ножом и как держать меч.

— Ух ты! — оценил мальчишка, счастливо блестя глазами. — Хакон, а стрела перелетит твою защиту?

Если бы Хакон не слишком углубился в свои думы, он бы иначе оценил детский вопрос. Но он прикидывал, что надо сделать на сегодня в крепости и что из этого могут взять на себя Перси и Олдин, поэтому рассеянно ответил:

— Если будет подобающей силы лучник, то перелетит.

И понял, что его сейчас волнует даже не столько учёба мальчика, сколько его обращение к старшему на "ты". Стоит ли одёргивать Андре, если он чувствует себя равным Драконам? Надо посовещаться со Стеином и Бетани. Особенно с последней. Она, кажется, до сих пор не забыла условности поведения благородных людей. А пока... Он на мгновения отрешился от происходящего вокруг и прочувствовал пространство вокруг себя — особенно прислушиваясь к магической сигнальной ловушке. Тихо. Спокойно. Все части ловушки крепки и надёжны. И мальчику он предложит их найти позже.

— Идём, Андре. Нам пора на двор.

— Зачем? — Мальчишка, не спрашивая, уцепился за его руку и пошёл рядом, чуть не подпрыгивая, оживлённый и уроком, и перспективой дальнейшего обучения.

— Нам надо ознакомиться с замком. Ты должен знать каждый его уголок.

— Хакон, а если лесные демоны знают про подземный ход, они тоже могут пройти по нему? — внезапно спросил Андре.

— С чего ты решил, что они знают? — поразился Дракон, стараясь приутишить шаг, чтобы мальчик поспевал за ним.

— Ну, они же наполнили его ядом!

— Чтобы наполнить ход ядом, не обязательно знать о нём. Они впустили яд в нижние этажи замка, а тот заполнил все пустоты, — объяснил Хакон и открыл слишком тягучую от тяжести дверь в коридор.

— А как ты узнал?

— Так же, как ты увидел мои ловушки.

Мальчик чуть не упал, остановившись от неожиданного ответа, — Хакон-то продолжал идти. Пришлось подпрыгнуть и добежать до старшего Дракона. Некоторое время Андре шёл молча, сосредоточенно сжав губы, и, только Хакон понадеялся, что вопросы прекратились, как неугомонный мальчишка тут же спросил:

— А наши ребята, из деревни, тоже будут учиться со мной? Ну, владению оружием?

Пришлось выдержать паузу, прежде чем ответить. Тем более Хакон в первое мгновение чуть не ответил сразу: "Нет, они будут учиться отдельно!" Но слова Андре заставили его поразмышлять о более далёком будущем, чем то, что им грозит в ближайшие несколько дней. Замок-то на границе королевства. Среди крестьянских ребятишек довольно много подростков. Неизвестно, что ждёт их впереди. А если замок так и останется пограничным, сдерживающим? Может, всё это время они, Драконы, неправильно оценивали Чёрный хребет, думая, что он только даёт силу, а они, Драконы, могут её тратить в любом уголке государства? Может, надо было свой храм осваивать именно в пещерах Чёрного хребта? А они установили в нём лишь свои... могилы. Для последних Драконов.

Открытие, подсказанное Андре, потрясло Хакона. Они все неправильно трактовали устремления Чёрного Дракона. Их божественный покровитель чётко обозначил границы того, что даёт своим адептам, а они сочли, что могут как угодно использовать полученную силу. И проглядели прорыв рядом с местом силы. Это... подсказка? Намёк со стороны Чёрного Дракона?.. Что же значит вопрос Андре? Не говорит ли Чёрный Дракон наивными устами мальчишки? Не подсказывает ли будущее этого замка?

Хакон взглянул на Андре, который молчаливо подпрыгивал рядом, стараясь поспевать за орденцем. На мальчике завязано слишком много. Любопытно, как Стеин воспримет слова Хакона о том, что замок, возможно, из родового станет гарнизонным?

— А ты думаешь, что ребята захотят научиться?

— Конечно! У нас даже девочки умеют драться ножами и метать их, а мальчики ещё и стреляют из маленьких луков и арбалетов. Фарран уже многих научил!

"Ну да, — продолжил размышления Хакон. — Деревня-то уже не первый год отбивается от лесных демонов. Родители волей-неволей будут обучать своих детей ратному делу. Андре прав. Надо проверить, кто из детей и чему научен".

Они вышли в главный двор, перед воротами, и, как будто специально — ответом на мысленно заданный вопрос, — обнаружили здесь Стеина. Тот увлечённо наблюдал за детишками, собранными Фарраном вокруг небольшого столба неизвестного предназначения, сейчас используемого в качестве мишени.

Удивлённый: Стеин — и без Антии? — Хакон пригляделся к немногочисленной толпе. И поднял брови. Не только подростки, но и более мелкие детишки бросали ножи в столб с двух сторон. А среди ожидающих своей очереди бросить нож нетерпеливо и даже азартно подпрыгивали Антия и его Карина. Андре при виде своих знакомцев оживился и, выпустив руку Хакона, бросился к ним. К сожалению, детишки оробели при виде появившихся Драконов (Стеина, кажется, до сих пор не замечали) и опустили руки, а Фарран насупился. Карина согнулась и просто-напросто исчезла в небольшой толпе. Антия оглянулась, а потом пожала плечами и побежала к Стеину.

Хакон приготовился отчитать оруженосца за его отсутствие при молодом господине, но вовремя опомнился. Фарран ещё не знает всех правил, принятых для сопровождающих младших господ. Какой с него спрос? Вот когда он будет вымуштрован — тогда да, можно будет с него требовать.

И опомнился. А где Андре?

Пока Хакон размышлял обо всём подряд, Андре бросился в толпу ребят и тоже пропал в ней. И только острый глаз Дракона позволил увидеть, как на другой стороне детской толпы мальчишка хватает за руку Карину и тащит её куда-то в сторону. После чего оба пропали. Изумлённый Хакон даже непроизвольно шагнул вперёд, когда понял, что нити, связующие его с Открывающей и мальчишкой, неожиданно оборвались. Куда они делись? И почему он их не чувствует?

— Что с тобой Хакон? — негромко обратился к нему подошедший Стеин, оборачиваясь к Антии, которая шла следом. — Ты выглядишь непривычно встревоженным.

Детская толпа разбрелась под взглядами Драконов. Кто-то из девочек остановился возле коров, поглаживая им морды и рога, одновременно разговаривая о чём-то с крестьянками, которые шли мимо, но остановились рядом с ними. Кто-то — пытался кормить лошадей, пока Фарран резким окриком не прекратил зряшную трату корма. Затем оруженосец огляделся — кажется, он тоже старался отыскать своего молодого господина.

Хакону вдруг почудилось за спиной странное движение. Обернувшись, он заметил, как в полуоткрытой двери замка, откуда он недавно вышел с Андре, промелькнули две фигурки. Его Открывающая с мальчишкой? Он "потянулся" к ней, но нити снова не уловил. Крайне изумлённый, Дракон кивнул Стеину и заторопился за беглецами, намереваясь узнать, что происходит.

Хакон быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Снова потянулся всеми чувствами к двоим, которых должен был бы сразу находить. Никого не нашёл. Опомнившись: с ним хотят сыграть в игру, в которой он лучший игрок? — старший Дракон быстро "вылепил" в воздухе фигурку, примерно представляющую собой Карину, и осторожно "поставил" её на пол. После чего спокойно попросил:

— Найди её!

Невидимая чужому, не вооружённому драконьими знаниями и умениями глазу фигурка быстро развернулась и помчалась к следующей лестнице — на третий этаж.

Дверь, возле которой нетерпеливо остановилась фигурка, была закрыта, и Хакон легонько толкнул её. Открылась дверь бесшумно, впустив в тёмный коридор звонкий голосок мальчишки:

— А потом надо смотреть вот сюда! Видишь?

— Нет. А ты точно видишь? Не обманываешь меня? — спросила невидимая с места Хакона Карина. — Не хитришь?

— Что ты! — возмутился Андре. — Вот же она — кругленькая, с крестами и значками! Хакон сказал, что это буквы и цифры! Карина, ты читать умеешь?

— У нас дома была священная книга. Я читала оттуда службы.

— Научишь меня? Я хочу знать, что тут написано!

— А ты нарисуй мне — я прочитаю, — предложила Открывающая.

Хакон боком наполовину вышел из-за двери и замер. Карина и Андре сели на корточки возле крепостной стены — друг против друга, и мальчишка пальцем чертил на полу значки, которые запоминал, оглядываясь наверх, на стены. Вскоре обе фигурки застыли, и Карина наконец призналась:

— Я не понимаю. Вижу, что это слова, но таких я не знаю.

— Придётся учиться, — по-взрослому вздохнул Андре, и Хакон отступил в коридор, пока его не заметили. Силовая фигурка прыгнула в его ладонь и растаяла на ней.

Прекрасно. Теперь он многое знает о Карине — и в то же время уверен, что с учёбой Андре не будет проблем. А ещё он понял, что сделал Андре, чтобы их никто не нашёл, пока он просит Карину прочитать ему неизвестные значки. Мальчишка повторил тот жест старшего Дракона, которым Хакон скрыл от него свои мысли... Умный и сообразительный Андре учится на ходу.

А через некоторое время старшего Дракона отыскал Олдин.

— Господин Хакон, — коротко поклонился он. — Вас ищет господин Стеин.

— Где он?

— В помещении трапезной.

Хакон поспешил к младшему Дракону, которого предполагал увидеть с Антией, но девушки-Открывающей в комнате не оказалось, а Стеин возбуждённо ходил из угла в угол довольно просторного помещения. При виде товарища младший Дракон заторопился к нему и заговорил сразу:

— Хакон, я хочу отдать свои браслеты тем воинам, которых мы купили! Бетани сказала, что драконья сила, прошедшая через них, успела исцелить многие раны. Отдай мне мои браслеты. Я знаю, ты не любишь попусту использовать их, но ведь и времени у нас мало, а воины нам нужны. Я не думаю, что теперь браслеты будут использованы впустую, и готов пожертвовать набранной силой ради защиты замка.

— Подожди, — поднял руку Хакон. — Не спеши. Для начала зайдём к викингам и посмотрим, так ли права Бетани, говоря, что им всем помогли именно наши браслеты.

Оба поспешили вниз. Старший Дракон, вообще-то, предполагал, что травница искренне верит, что недавним доходягам помогли драконьи браслеты, но хотелось бы убедиться в том на деле.

Распахнув дверь в помещение для раненых и болящих, они сразу заметили Бетани, которая сидела на краю топчана Эйнара, рыжеволосого викинга. Она оглянулась на стук двери и встала, обеспокоенно всматриваясь в Драконов.

Небольшая беседа — и её сменил на топчане Хакон. Рыжеволосый викинг лежал напряжённо, и Дракон велел ему:

— Закрой глаза и успокойся. Если всё так, как говорит Бетани, то у вас есть возможность быстрей встать на ноги.

Тот хмыкнул, но глаза закрыл. Остальные викинги, кто стоял, кто лежал, притихли, следя за тем, что сделает орденец. А Хакон поднял над грудью Эйнара ладонь с раскрытыми пальцами и вгляделся. Только он увидел, как от тела викинга рванули к его пальцам призрачные линии со знакомыми характеристиками. Да. Бетани права. Драконья сила прочистила тело Эйнара и, вкупе с его силой духа, помогла ему, вызвав к жизни спрятанные ранее личные силы.

— Согласен, — сказал он, вставая с топчана. — Мы отдадим вам наши браслеты. И, думаю, один из браслетов надо будет отдать Перси.

— Господин Хакон, — смущённо сказала травница, — я, наверное, попрошу слишком многого, но не могли бы вы сделать ещё один браслет — для младшего сына Милли? Он сильно пострадал от лесного демона. Его рана заживает слишком медленно, несмотря на мои старания. Пожалуйста...

— Я сделаю, — поспешно сказал Стеин. — Мне нетрудно.

Бетани признательно улыбнулась ему и, прихватив котомку со своими снадобьями, вышла из помещения первой.

Выходя следом, Хакон заметил, что к ней подошёл Перси и о чём-то заговорил. Травница слушала внимательно и кивала, словно в чём-то соглашаясь. Вспомнив предсказание Андре, старший Дракон мысленно усмехнулся и прошёл мимо этих двоих.

Обед он пропустил. Пока в нём никто не нуждался, он неторопливо обошёл замок уже в одиночестве. Отметил, что вываливающиеся камни из кладки уже закрепили. Для обычных людей в этой кладке ничего особого не было, но Дракон сразу увидел небольшое излучение смерти, которое должно отпугнуть лесных демонов на первых порах. Просчитывая, сколько человек должно стоять в дозоре, Хакон вздохнул: мужчин всё равно маловато. Почему Андре решил, что купленных рабов хватит для обороны замка?

Едва он задался этим вопросом, как неясное чувство живого приближения заставило его вернуться к замковым воротам. Здесь всё так же играли дети, которых то и дело шугали взрослые. Всё так же спокойно паслись на брошенных им ветках коровы и лошади. А внутри клетей кудахтали куры... Диссонансом общей мирной картине оказался Андре. Мальчишка стоял у замковых ворот и прислушивался. Для всех остальных Андре просто замер, опустив руки. Но Дракон видел его нити жёсткого внимания, направленные на ворота, и поспешил к нему. Кажется, мальчик чувствует то же самое приближение?

— Что ты слышишь, Андре?

— Сюда на лошадях едут люди, — не оборачиваясь, ответил мальчишка. — В доспехах и с оружием.

— Сколько их?

Андре не пошевельнулся, но Хакон заметил, как сгибаются его пальцы сначала на одной руке, затем на второй. Наконец мальчишка оглянулся и показал свои руки Дракону. Восемь... Удивлённый и заинтригованный Хакон взглянул на крестьянина, стоявшего вместо стражника у ворот. Тот тоже с любопытством посматривал на Дракона и Андре.

— Зачем они сюда идут?

Глаза мальчишки неподвижно блестели в пасмури неба, пока он "вслушивался" в идущих к замку. Наконец он медленно заговорил:

— Они когда-то дрались вместе. А теперь ищут... работу? Воины разве ищут работу? — с недоумением закончил Андре. — Хакон, мы их пустим?

Наёмники. Старший Дракон тоже "дотянулся" до странников и вычислил всё то, что сказал мальчишка. Секунды на раздумья.

— Андре, они нам нужны? Мысленно встань на крепостную стену и посмотри, будут ли они рядом с тобой сражаться против лесных демонов.

После короткого молчания мальчишка уверенно кивнул.

Вот и ответ на вопрос, почему так мало воинов было куплено.

Дракон велел крестьянину-сторожу ударить в сигнальный колокол при воротах. Не успел тот раскачать его хорошенько, как к воротам побежали со всех сторон люди. Вскоре у подъёмного устройства встали двое и начали раскручивать механизм, чтобы опустить замковый мост через ров. Возбуждённая толпа взволнованно гомонила, обмениваясь вопросами и не находя ответов. Но, едва мост был опущен, открывая заодно и обзор перед замком, люди затихли, а через мост во двор въехали восемь всадников.

Прихромавший Перси вышел вперёд и опросил командира "копья", рыцаря, которого сопровождало подразделение всадников.

Старший Дракон предпочёл не вмешиваться, прячась за спинами других и наблюдая за переговорами. Перси пару раз оглянулся, явно в поисках Дракона, но был вынужден сам объяснять, что слухи на городском рынке не врут и что замку действительно нужны воины. Хакон расслышал, что рыцарь объявил себя младшим сыном одного из лордов, по статусу принадлежавшим к так называемым "лишённым наследства". Такие часто уходили из родительского дома, сопровождаемые группой воинов. Выяснив всё, что ему нужно, Хакон отыскал взглядом Андре и, положив ему на плечо руку, вышел вместе с мальчиком из толпы.

Следующая часть переговоров была об оплате. "Лишённый наследства", коренастый рыцарь лет сорока, назвавшийся Туазалом, грузно спешился, завидя Дракона: его предупредили, что скупаемых на рынке воинов набирали именно Драконы, так что он не удивился их присутствию в замке. Небольшая беседа — и Перси повёл новых защитников замка в помещения для охраны.

— Хакон, — вполголоса сказал Андре, — больше никого не будет. Только эти.

— Мы выстоим, мальчик?

— Не знаю. Боги молчат, — вздохнул тот. — Но они всегда говорят только тогда, когда приходит срок.

— Что ж, подождём, — пробормотал Хакон, глядя вслед Перси, который что-то объяснял Туазалу, внимательно его слушавшему.

Глава двенадцатая

В глухие ночи, когда над притихшим миром нависают хмурые низкие тучи, время от времени лениво сыплющие суховатым снегом, окрест видимость плохая. А уж если рядом лес, так даже самые зоркие сторожа слепнут, всматриваясь в угрюмые чёрные деревья, порой будто сомкнувшиеся в единое тёмное пятно.

Лесные демоны, прячась за деревьями, внимательно следили за замком. Их глаза дотошно оглядывали ров вокруг крепостных стен и видимые сбоку овражные края, словно оборванные при взлёте над рукотворной пропастью. Недавно принадлежавший тварям, замок отлично известен им тем, что поверхность рва тоже не вполне безобидна. Его дно — не земля, а рассыпанные по нему крупные камни, привезённые с ближайшей скалы.

Но всё, что демоны вычислили, было известно им и ранее. А вот чтобы узнать, сколько в нём защитников и есть ли за его стенами кто-то такой же опасный, как вернувшиеся Драконы, теперь не удавалось. Весь замок и его крепостные стены прятались за жёстким магическим туманом, установленным воинами-магами. Он не давал пробиться сквозь него колдовским тварям во плоти. Не давал проникнуть и колдовскому взгляду. Долго люди, конечно, не продержатся, попади они в длительную осаду, но твари не привыкли, что у них отнимают когда-то завоёванное.

Прятались лесные демоны за деревьями, чьи кроны тяжко опустились над почти забытой, зарастающей по лету жёсткими травами дорогой. В тишине дикого леса, издавна принадлежавшего им, не слышно птиц или едва уловимого слухом шороха, издаваемого мелким зверьком. В этом лесу все его обитатели пожраны давным-давно... Ни звука. Разве что иногда с деревьев мягко падали слежавшиеся горсти снега...

Но вот один из демонов коротко зашипел — и вся свора поспешно отпрянула подальше от дороги.

Из чёрной глуши с затаённой угрозой вытекало-выползало нечто, похожее на округлую глыбу, будто плохо обтёсанную в попытках пригладить её бока. Нечто было сравнимо разве что с длинным валуном, упавшим в море и там слегка облагороженным за века бьющимися о него волнами. Ни намёка на начало и конец. Ни малейшей подсказки, что оно живое. Разве что косвенно объяснял, где голова, сидящий на "глыбе", еле видный во тьме тощий человечек в облезлых мехах, такой маленький, что был бы больше сравним только со странным ребёнком, которого безумные маги или колдуны специально и беспощадно вырастили где-то в кратчайшие сроки. Вытянутый узкий череп, такой же облезлый — с редкими клочьями то ли волос, то ли шерсти, медленно плыл вместе с неподвижным телом, которое будто вырастало из мехового мешка. И только тощие ручонки торчали по обеим сторонам с опорой на упёртые в бок "глыбы" арбалеты, такие же по-детски крохотные, но для людей видящих всё равно опасные. Один из арбалетных болтов источал ядовито-багровое свечение. Второй был обычным. И непонятно было, почему человечек расставил арбалеты по сторонам от себя. То ли он опирался на них, чтобы не съехать с "глыбы", то ли такой демонстрацией убийственного оружия восполнял впечатление от своего хилого тельца перед громадными тварями, физически гораздо сильней его.

С почтением глядя на текущую мимо них "глыбу", лесные демоны продолжали пятиться, стараясь держаться от неё на почтительном расстоянии. Один замешкался, нечаянно уткнувшись спиной в непропускающий, жёсткий куст. Пока демон оборачивался, чтобы понять, как его обойти, "глыба", ползущая мимо, внезапно пошла рябью. В темноте трудно было рассмотреть, что именно произошло, но от словно плывущего тела, громадного, бесформенного, резко вылетел не то плавник, не то длинный язык. Лесной демон не успел, кажется, даже понять, что произошло. Частица "глыбы" вздыбилась над ним и... облила сверху донизу. Тварь даже пикнуть не смогла, мгновенно втянутая в тело "глыбы". Остальные лесные демоны шарахнулись от места, где только что стоял неудачливый сородич. И замерли, стараясь не производить ни звука. Затаились так, чтобы, не моргая, наблюдать за плавным и беззвучным течением "глыбы", так и не прерванным её единственным агрессивным движением, словно вокруг чудовища нет и не могло быть живых.

Человечек, "оседлавший" грузную "глыбу", не пошевелился.

Между тем лес закончился — и "глыба" вплыла на небольшую пустошь, по мере выхода из леса окутываясь в лохмы тумана, медлительно плывущего от деревьев.

Единственное точно знали лесные демоны: на стенах крепости по ночам стоят не маги. Обычные люди. А значит, для нечисти, выползшей из адских глубин, удобно прикрываться подобием тумана. Лесные демоны следовать за "глыбой" не стали.

Посланцы ада вылезли из своих вонючих нор на разведку. А также для небольшого деяния, которое поможет им в скором времени вернуть замок. Творение человеческих рук не должно стать на пути распространения адской армии.

Туман стелился чуть впереди "глыбы", и бесстрастное течение громадной твари позволяло ему не уходить вперёд или отставать, отчего могла быть рассекречено место её нахождения. Словно низкая, седая от пены волна медленно и мерно в ночной тьме приближалась к замку — точней ко рву в том его месте, где люди обычно опускают мост.

При закреплённой части дороги, которая служила удобной опорой для опущенного замкового моста, "глыба" остановилась. Её странный уродливый всадник не шелохнулся, разглядывая закрытые ворота. Слабый ветер обронил на его голову пару затвердевших от сухости снежинок. Запутавшись в клочьях волос, снег так и остался на голове, явно не собираясь таять... Всадник медленно поднял узкую голову, озирая оценивающим взглядом магическую защиту замка. Поднялась тощая рука с арбалетом, направленным отнюдь на не замок, а скошенным на вершину самой высокой сторожевой башни. Мимо этой вершины. Нисколько не думая о меткости, человечек просто выпустил болт из оружия. И проследил полёт обычной короткой стрелы, которая на самой верхней точке взлёта вдруг вспыхнула, на мгновения осветив очертания крепостной стены, замка — и верхний край драконьей защиты. И погасла.

Человечек, не шевелясь, двигая только чуть выпученными глазами, внимательно посмотрел, как болт упал в замковый ров. Так же не глядя, сунул отстрелявший арбалет себе куда-то в меха и уже обеими руками взялся за второй арбалет — тот самый, сияющий ядовитым маревом. Теперь всадник "глыбы" не благодушествовал. Он сильно напрягся, отметив необходимую цель, и выстрелил. Вяло опуская арбалет, он проследил, как болт взвился в воздух, долетел до края магической защиты замка. И перелетел её, не потревожив прикосновением невидимое сигнальное устройство Драконов.

Впервые проявив чувства: сжав и так суховатые губы, — всадник, уже не видя, представил, как болт падает на предпоследней площадке башни, на которой нет дозорных. Падает и впитывается в каменные плиты...

Он не издал ни звука, но "глыба" мягко повернулась, волнуясь всем телом, в обратную дорогу. Арбалет, словно забытый в ручонках всадника, плыл, едва прикасаясь к меху... Лесные демоны, снова сгрудившиеся на дороге, спохватившись, разошлись от пути "глыбы", но на этот раз не повезло двоим: когда чудовище оказалось внутри своры, оно метнуло в стороны уже два языка — всё так же спокойно, не прерывая хода, — и только двойной шлёпающий звук, похожий на чавканье, возвестил, что из соратников "глыбы" два замешкавшихся демона превратились для неё в свежую пищу.

Вскоре на опушке леса, берущего своё начало из "диких" (считай — жутких, чёрно-колдовских) мест, никого не осталось.

... Бетани не спалось. Сон то набегал чёрными дырами сознания, то уходил так легко, словно она только-только закрыла глаза, собираясь засыпать. Несмотря на видимую защиту, женщина беспокоилась за Тришу, а то и вспоминала весьма занятный ужин, на котором Драконы объявили, чем будут заниматься нынешние обитатели замка назавтра. Одно из дел её, травницу, заинтересовало: на горной речке мужчины из крестьян собирались ловить форель, а Драконы собирались их охранять. Кто-то из мужчин (кажется, Олдин) упомянул за столом, что рядом с этой речкой есть равнинное и довольно болотистое место. Ей же необходим мох сфагнум, который растёт именно в таких местах и который она использовала при перевязках, чтобы высушить раны. Причём нужен в больших количествах. Собранный ранее, ещё до приезда в замок, мох закончился ещё в дороге. Да и не хватило его на всех болящих. А сухой по зиме собрать — самое то.

Она пересела к сотнику Перси, который сидел в конце стола. И расспросила его, как и что именно будут делать у ручья мужчины, чтобы убедить его взять её в этот промысловый поход. Беседа с Перси ей понравилась: неожиданно для диковатого и слишком резкого мужлана, каким она видела его в обозной дороге, в близком разговоре он оказался весьма галантным кавалером, в манерах и некоторых словах которого проскальзывали куртуазные нотки. Впрочем, вспомнив, как она сама выглядела в то время, Бетани мысленно усмехнулась над собой. Ещё более её поразило, что Перси пытался так же куртуазно ухаживать за нею, предлагая фрукты со стола или вино. Спросив: "Не был ли он представлен во дворце?", выслушала историю о его отце, которого, как представителя старинного рода, вызвали ко двору на какое-то празднество, благодаря чему юный Перси за несколько дней проживания в столице поднабрался у королевских придворных нужных манер.

— Я бы согласился на ваше присутствие, — задумчиво сказал Перси. — Если будут согласны Драконы. Ведь, судя по тому, с чем мы столкнулись в дороге, места здесь очень опасные, и господа могут не согласиться на лишнюю единицу охраны. Да и помощников вам дать не смогу. Все женщины в замке заняты на других работах.

— Со мной пойдёт Триша... — начала было Бетани и тут же споткнулась: имя дочери вырвалось машинально — при мысли о привычном девочке занятии. Но захочет ли она, Бетани, чтобы дочь оказалась вне охраняемой территории?

Все женщины в замке? А женщины Драконов? Или они не допускаются к таким работам? Или у них здесь какое-то иное занятие? То, что Карина была ранена при набеге лесных демонов на деревню, Бетани знала: Хакон просил осмотреть женщину. Но Карина сейчас здорова... Рассеянно размышляя, Бетани не заметила, что смотрит в упор на женщину, о которой думает. Очнулась лишь тогда, когда Карина ласково вытянула из-под руки Хакона свою ладонь и, встав, добралась до конца стола. Чем воспользовался кивнувший ей Олдин: он ту же перебрался на её место, чтобы удобней было разговаривать с собеседниками.

— Вы хотели что-то спросить? — чуть наивно заметила Карина и оглянулась на Антию. Та болтала со Стеином, но взгляд подруги (а Бетани давно это поняла) уловила сразу и тут же перешла к ней.

— Завтра мужчины идут к горному ручью, — немного смущённая прямотой Карины, сказала травница. — Пока они будут рыбачить, я хочу набрать мха. Но одна я наберу мало. Мне нужны помощники.

— Если наши мужчины отпустят нас — я с радостью, — безо всякой рисовки, искренне сказала Антия. — Вы только покажите, какой именно мох вам нужен. Мы засиделись здесь, в замке. А так хочется погулять на воле!..

Глаза Перси загорелись любопытством, но он немедленно опустил их. Он тоже знал о странных отношениях Драконов с этими крестьянскими женщинами и не понимал их. А тут ещё таинственности добавил младший Дракон, который слишком долго без своей женщины оставаться не мог. Он быстро встал и приблизился к разговаривающим. Садясь на стул, Стеин на ходу потянулся к Антии, чтобы дотронуться до её руки — и улыбнуться так, словно он попал в рай. Бетани заметила, что взгляд Карины остановился на этом прикосновении, после чего женщина улыбнулась так, словно обладала секретным знанием, что означает этот жест.

Они договорились быстро. Стеин даже обрадовался, узнав, что может сопровождать свою женщину в рабочей прогулке.

А Бетани перехватила недоумённый взгляд Туазала. Рыцарь явно пребывал в плохо скрываемом изумлении, почему за господский стол Драконы усадили простолюдинок. Кажется, Туазал предполагал, что Карина и Антия — фаворитки-любовницы Драконов, поэтому он промолчал, что они усажены за места, приличествующие благородным дамам.

Но, призналась себе Бетани, сидящие за столом вообще представляли собой странную компанию. И, если бы Туазал видел некоторых ранее, он бы чувствовал большее удивление. Тем более не только женщины Драконов, но и кое-кто из других сидящих за столом не имели определённого статуса в обществе.

Кто она такая — сама Бетани? Губы скривила горестная улыбка. Благородная дама, из недавней нищеты восстановившая своё положение. Но взятая из милости и необходимости — последнее она прекрасно осознавала.

Кто такой Перси? По положению — купленный-выкупленный раб. Но поставлен над воинами, защищающими замок.

Кто такой сам Туазал? Он представился "лишённым наследства", командиром наёмников. Но по манерам — он словно недавно покинул королевский замок. Ему и его воинам для проживания выделили отдельное помещение на этаже, предназначенном для замковой охраны и воинов. Но он сразу потребовал внутри найти хотя бы что-нибудь похожее на перегородку, чтобы обособиться от своего "копья". А прежде чем прийти по приглашению в трапезную, он снял латы и сменил запылённый наряд, чтобы чувствовать себя уверенно в подобающем ему обществе. И верхняя туника, вышитая богатым узором, и лёгкий плащ, закрывавший одно плечо, — эти вещи чётко указывали, что их обладатель довольно долго жил в столице. Бетани заметила, что на неё Туазал смотрит благосклонно — не имея в виду мужского внимания. Смотрит, как придворный, оценивший манеры дамы. А вот все остальные его вводят в ступор.

И — да. Они договорились, что обе женщины пойдут вместе с травницей набирать мхи и всё, что понадобится в скором будущем. Перси был откровенно рад, даже не скрывал. И Бетани внезапно подумала, что такого мужского взгляда она давно не чувствовала на себе. Правда... Она снова попала в западню чужой тайны. Карина мельком взглянула на другой край стола. И травница перехватила взгляд Хакона на неё. Взгляд мужчины, который явно ревнует или беспокоится, как там его возлюбленная. И Бетани твёрдо пообещала себе узнать о женщинах Дракона всё, что только удастся.

Если будет на это время.

Ведь Драконы напрямую сказали, что ждут нападения. А когда нападение будет отбито (эти мужчины! Во всём-то они уверенны!), придётся идти по следу страшного врага, чтобы уничтожить его подчистую.

И Бетани не уверенна, что будет потом. Потом, когда её помощь будет не нужна. Нет, она понимала, что может остаться в возрождённой деревне. Травницы нужны везде. Но новое низведение до положения крестьянки... Она опустила глаза: "Ты должна быть благодарна Драконам, что больше не бродяжка!" А посидев ещё немного, не вслушиваясь в оживлённую беседу Туазала и Перси, спокойно решила: "Драконы слишком благородны, чтобы отправлять меня с дочерью в неизвестность. Я останусь здесь, и Триша будет счастлива". И взглянула снова уже на дочь, которая вполголоса переговаривалась с семилетним Андре, явно решая свои, детские проблемы.

А вечером перед сном Бетани догадалась спросить:

— Триша, о чём вы говорили с лордом Андре?

— Он обещал показать мне магические узоры, которые сделал господин Хакон.

— А где он их сделал?

— Вокруг крепости. — Триша подумала и быстро добавила: — Так сказал Андре, но я не знаю, верить ли ему.

— Показать? — медленно переспросила травница. — То есть Андре видит их?

— Да. Он сказал, что они похожи на узоры круглой паутины с перечёркиванием. Вот такие, — и девочка нарисовала узор прямо на полотне одеяла.

Для Бетани умение Андре магически видеть оказалось открытием. Она-то думала о нём, что он и в самом деле всего лишь потомок здешних лордов. Укладывая дочь спать, она вспоминала всё, что уже мельком, как не самое нужное, узнала о мальчике, и всё, что замечала за ним. И теперь травница понимала, почему Драконы так внимательны к маленькому лорду, который, ко всему прочему, законным лордом пока и не является.

И тут... Бетани села на краешек кровати. А если и с женщинами Драконов что-то не то? Если они не просто смазливые крестьяночки (хотя худенькую Карину смазливой не назовёшь), которые удостоились высочайшего внимания высших воинов-магов королевства? Что-то такое предполагалось и поначалу, когда она размышляла об этих взаимоотношениях ранее. Но никогда она не думала, что Карина и Антия обладают магическим даром...

... Сон снова слетел. И Бетани лежала с закрытыми глазами, неясно надеясь, что вскоре уснёт, а сама напряжённо прислушивалась... Не сразу поняла, что на этот раз она не просто проснулась, а что-то, какой-то посторонний звук, разбудило её. Но, когда дошло, она тут же встала и, сунув ноги в мягкую кожаную обувь, которую нашёл для неё домоправитель Олдин, и накинув на плечи привычный для замка лёгкий плащ, она машинально подоткнула одеяло вокруг Триши и выдохнула пару слов из заклинания для крепкого сна дочери.

В тёмном коридоре было тихо. На стене вдоль лестницы колыхался отсвет от факела сверху. Прислушиваясь, Бетани сделала несколько шагов, морщась от неприятного открытия, что даже мягкая обувь в ночной тишине может издавать довольно громкое шуршание, и снова встала на месте. Ей показалось — где-то неподалёку она слышит то ли шорох, то ли невнятный говор... Но в этом месте две лестницы, и шумок мог доносится из любого уголка. И тогда, обученная кое-каким магическим секретам старой ведьмой из нищих районов приморского городка, травница встала на месте и, расслабившись, просто начала ждать, куда её потянет.

Потянуло наверх, на этаж, где находились комнаты Драконов и мальчика Андре. Немного удивлённая, поднимаясь по лестнице, Бетани для себя решила: она только взглянет на площадку и, если ничего особенного не увидит, сразу уйдёт спать. В конце концов, может, её опять позвали Драконы, как это было в прошлую ночь? Может, они опять плетут какое-то заклинание, для разрешения которого нужен кружок магов?

Но на верхней площадке её ждала неожиданность. В мерцании и сквознячных порывах факельного огня стоял мальчик. Нет, не стоял. Он поворачивался вокруг собственной оси, видимо тоже пытаясь найти источник звука, который его разбудил. Поколебавшись, она подбежала к мальчику, который выглядел слишком беззащитным и беспомощным в своей длинной рубашонке. Особенно в такую прохладную ночь. Андре, не сомневаясь, схватился за её руку.

— Ты слышала? — прошептал он.

— Слышала, — кивнула она, удивляясь в душе, почему Драконы не выходят из своих комнат. Уж воины-маги должны быть более чуткими. Или... Звук этот ничего особенного собой не представляет, поэтому он неинтересен магам?

— Ты знаешь, откуда?..

— Нет.

Смешно, но её сейчас обеспокоило больше, что мальчик вышел босиком. Стоять на холодных камнях пола... Брр... Поскольку Андре был довольно щуплый, она легко подхватила его на руки и снова застыла, вновь уловив странный звук. Андре, было дёрнувшийся на её руках и недовольно сопнувший, тоже замер, прислушиваясь. А в следующий миг резко раскрылась дверь слева — и из комнаты вылетел Хакон, полуголый, но с мечом в руках. Как ни странно, воинственный вид старшего мага поначалу успокоил Бетани. Не причудилось. Звук был на самом деле.

А в следующе мгновение раздался отчаянный тоненький вопль. Бетани не сразу поняла, что кричит её дочь. Но Хакон не стал вдаваться в подробности, кому нужна защита, и первым бросился на крик страха.

Поставив Андре на пол и вверив его заботам выскочивших из своей комнаты Стеина и его женщины, Бетани рванула следом за Хаконом. Она бежала чуть не за его спиной, а потому, влетев в свою комнату, в которой горела одинокая свеча, сразу увидела: дочь, сидя на постели, пятится к стене, помогая себе руками и закрываясь одеялом. А перед кроватью извивается странная светящаяся змея призрачно-кровавого цвета, толщиной в тело взрослого человека. Её шея жутко раздваивается, и две плоские головы шипят так гадостно, так пронизывающе, что по спине мурашки. Впрочем, до мурашек дело не дошло. Это потом травница вспоминала свои впечатления. А сейчас... А сейчас Хакон не добежал до кровати: змея даже обернуться не успела! — как Дракон просто-напросто метнул свой меч в чудовище. Клинок, не встречая никакого сопротивления, перерубил шею гадине в месте раздвоения, а потом лезвием ударился в панель кровати и, упавший, загремел по каменному полу...

А Триша всё кричала, и Бетани, обежав тяжело дышавшего Дракона, бросилась к ней. Помчалась, не сразу понимая, что змеи уже нет. Как нет и перерубленного на её глазах тела чудовища. Помчалась, даже не думая об этом вообще. И, только судорожно обняв дочь, которая рывком с коленей бросилась к ней, ощущая её слабое тело, суматошно бьющееся сердце, травница оглянулась. Слепо смотрела на пол, дыша так же часто, как Триша, и не замечая, что плачет вместе с дочерью.

— Морок, — выговорил Хакон, подходя, чтобы забрать свой меч.

И остановился, потому что Бетани взглянула на него с ненавистью.

— Вы обещали защищённый дом! — подрагивающим голосом обвинила она его. — Вы обещали жизнь! А я не могу оставить дочь даже на минуты!

На пороге комнаты застыл Стеин с Андре на руках.

А Бетани никак не могла объяснить Драконам, что она страшно боится за рассудок Триши и вообще за свою дочь, которой и так досталось в этой жизни. Триша прижималась к ней и только тоненько выла в живот — так, что Андре с испугом смотрел на неё и сам обнимал Стеина, словно боясь, что и с ним вот-вот что-то произойдёт... Дракон, стоявший близко к кровати, опустил меч.

— Девочка напугана чем-то раньше...

— Да, — подтвердила Бетани, не в силах рассказать всё.

Хакон шагнул ближе и положил ладонь на голову девочки. Та, тихонько подвывая, вскинула на него заплаканные глаза и судорожно вздохнула. Но вскоре успокоилась и только прерывисто вздыхала. Выждав немного, старший Дракон убрал руку с головы девочки. Бетани с надеждой взглянула на него.

— Андре — сирота, — неожиданно и негромко сказал Хакон. — Возможно, твоей дочери и ему будет лучше, если некоторое время они будут вместе, как брат с сестрой.

— Вы предлагаете?.. — не совсем поняла женщина, измученная переживаниями.

— Стеин! — позвал Хакон своего младшего товарища.

А когда тот подошёл с мальчиком на руках, старший Дракон взял у него Андре, который насторожённо блестел глазами, и, нагнувшись, положил мальчишку на кровать.

— Андре, ты будешь спать здесь несколько дней, охраняя Тришу.

Услышав фразу старшего Дракона, девочка оглянулась на Андре, который кивнул Хакону и тут же потянул на себя одеяло. Триша немедленно завозилась на руках матери и тоже легла рядом с Андре. Изумлённая Бетани не могла даже заговорить.

— Бетани, — обратился к ней Хакон, — восприми мальчика как дозорного при своей дочери. Ты же помнишь, что он первым почувствовал, что в замке неладно.

— Хорошо, — неуверенно согласилась она и тут же скосилась на пол. — Но что это было? Оно магическое?

Дракон присел на корточки, упирая меч кончиком клинка в пол.

— Да. Это было нечто магическое. Придётся некоторое время изучать, откуда и каким образом это нечто попало сюда. В любом случае, змея была почти иллюзией по своему составу. Видимо, её забросили сюда, чтобы пугать обитателей замка.

— Свою цель она выполнила, — сухо сказала Бетани.

Старший Дракон зачерпнул ладонью нечто невидимое с пола и поднялся.

— Всем спать, — велел он. — Я осмотрю твою комнату, Бетани, прежде чем уйти. Стеин и Антия, идите к себе.

Младший Дракон кивнул и вышел, захватив с собой свою женщину.

Хакон же, не выпуская меч из рук, обошёл всё помещение, бдительно приглядываясь ко всем уголкам.

А когда Хакон закончил осматривать комнату Бетани, когда дети, прильнув друг к другу, уснули, на пороге комнаты возникла небольшая фигурка. Карина. Она принесла Дракону тёплую тунику и короткий меховой плащ. После чего, доглядев, чтобы Хакон оделся, тихонько, ни слова не говоря, ушла к себе. Почему-то этот маленький эпизод успокоил Бетани больше, чем все предыдущие слова Хакона. Она дождалась, когда он выйдет, и сама легла рядом с детьми, чувствуя жар своей Триши и слыша негромкое сопение мальчика.

Глава тринадцатая

Стиснув и так заледеневшие от напряжения челюсти, старший Дракон бежал по крутой замковой лестнице. Когда Хакон понял, что излишнее личное напряжение может навредить — и не столько ему, сколько остальным, он, тяжело дыша, остановился на узкой площадке и прислонился лбом к холодной каменной стене... Порой самоуверенность может быть опасной. Она лишает слуха и ослепляет. Что он, Хакон, ответил мальчишке на его вопрос? Стрела перелетит его защиту только в том случае, если будет пущена сильной рукой. Самоуверенность застила ум и глаза. Он говорил про обычное оружие, напрочь забыв о магическом!..

Внезапно он замер, а потом отпрянул от стены, развернувшись к лестнице. Темноты в замковых переходах для него не существовало, поэтому он машинально уставился на ступени внизу, озадаченный новым открытием... А где ротвейлерша? И её щенки? Хакон как-то привык, что собака всегда находится там, где Бетани. Но сейчас её в комнатах травницы нет. Ведь Кейси вряд ли бы не среагировала на крик Триши о помощи. Ротвейлерша могла не видеть магической иллюзии, но уж крик-то девочки заставил бы её подбежать к кровати. Так где же псина? Где её щенки?

Хакон спускался в подвалы, потому что по структуре собранной чужеродной магии представлял, куда переместилась основная масса того, чтобы было закинуто в замок... И что теперь делать? Вместо проверки нижних этажей бежать на поиски Кейси и её щенят? А нужно ли? Может, эта странная загадка подождёт? В конце концов, сегодня он видел, как с собакой и её щенками играли крестьянские дети...

Сверху послышались быстрые шаги. Хакон остановился. Едва топоток, приближаясь, стал более чётким, старший Дракон узнал Стеина. По отсутствию света нетрудно было сообразить, что младший Дракон тоже спускается без свечи или факела.

Когда Стеин застыл двумя ступенями выше, Хакон разглядел, что он тоже держит меч наготове. Хотя перевязь с ножнами уже на нём. Спрашивать, почему младший Дракон не захотел оставаться рядом со своей женщиной, Хакон не стал, списав его появление на предопределённость событий.

— Держись за мной.

Стеин кивнул и медленно начал спускаться.

Лестница заканчивалась буквально пару ступеней спустя. Хакон внимательно осмотрел пустую площадку каморки, из которой хлипкая деревянная дверца впускала на следующую лестницу — уже в подвал. В полной тишине были слышны лишь шелест одежды при движении и едва уловимое дыхание двоих мужчин.

Если же прислушаться к иному... Хакон, открывшись чужой магии, "потянулся" к пространству за дверцей. Остатки чужеродной магии он прочувствовал, но разобраться, что там такое, не сумел. Словно ощутив его колебания, к нему шагнул Стеин. И тоже открылся, тщательно анализируя... Причём Хакон заметил, что личное пространство Стеин постарался открыть так, чтобы оно переплелось с его "поиском", усиливая его. Заинтересовавшись более сильным проникновением, старший Дракон снова вслушался.

В чувственный след враждебной магии вдруг влилось вполне реальное тоненькое поскуливание, которое вдруг прервалось пронзительным тоненьким же визгом, испуганным и болезненным.

Драконы, скрепив сердца, закрыв их от жалости, продолжали жёстко держать переплетённый с реальностью чуждый магический след, чтобы вызнать всё, что нужно для защиты замка и людей в нём.

И слушали бессильную ярость взрослого животного, которое не в силах защитить своих детёнышей. Слушали утекание маленькой жизни — сначала струйкой, потом — капля за каплей. Слушали утекание, с которым быстро ослабел плачущий визг, снова переходя в поскуливание, но такое, будто детёныш больше не мог плакать в полный голос. И вместе с этим звуком там, впереди, уплотнялось нечто тяжёлое и злобное.

Но Драконы слушали не только это. Первым оглянулся Стеин — он всегда был чувствительней к вниманию врага. Он оглянулся, а это значит — неведомый враг, неизвестно как проникший в замок, полностью сосредоточился на своём жутком деянии.

Как только смолк щенок, Драконы мягко, невесомыми тенями ринулись вперёд.

Проскочив между низкими колоннами, на которых держался первый этаж замка, они очутились у огромного круга, светившегося багрово-алым сиянием. Ближе выяснилось, что источают это зловещее, мертвенное сияние знаки и символы, вписанные в круг. В центре стояла громадная, тяжеловесная, словно матёрый медведь, фигура. Она, поворачиваясь вокруг собственной оси, за шкирку держала щенка, с которого на начерченные внутри круга знаки падала кровь. Едва знак получал кровь щенка, он тут же вспыхивал, жадно наливаясь ещё более густым цветом.

Слева от круга, возле одной из колонн, дёргалась в путах странной чёрной сети ротвейлерша, то и дело чуть не садясь на второго щенка, которого явно пыталась закрыть от фигуры в круге. Хакон сообразил: неизвестный приносит живую жертву! Кровью!

Стеин думать не стал. Он тоже понял это — и бросился вперёд, расшвыривая ногами камешки, обозначившие границы магического круга, не только мешая проводимому ритуалу, но и ослабляя его.

Фигура выпрямилась и взревела.

— Щенка! — хрипло взревел Хакон. — Этого я сам!

Стеин вскинул меч — фигура вздыбилась навстречу младшему Дракону, но настолько мешковато, что тот легко проскочил под ней — согнувшись, на бегу мимоходом врезав краем клинка по ручище, в которой та держала щенка. Пальцы (или когти?! — изумился Хакон) от внезапной боли расслабились, и младший Дракон в пробеге подхватил падающего щенка, тут же уворачиваясь от удара лапищами. Главное — не дать щенку упасть в круг!

— На меня! — зарычал Хакон и ударил фигуру ногой вбок, тут же отскочив.

Та развернулась одновременно с махом драконьей руки — после чего в подвале посветлело. Старший Дракон зашипел от неожиданности и ярости: нашёл кого пинать в бок! Этого — пинком не пробьёшь! Перед ним стоял голем — каменно-земляной, скреплённый пылью и глиной! А ещё три голема медленно выдирались из земли, недавно только ограниченной магическим кругом! Видимо, разорванный Стеином круг не давал им восстать из земли быстро: они утробно порыкивали, отжимаясь от неё толстыми ручищами в попытках вытащить свои грузные телеса, которые с каждым их движением становились всё плотней.

Хакон кинул взгляд на Стеина. Тот уже начал изучение заклинания и взаимодействия с ним щенячьей крови. Для концентрации на анализе сел неподалёку от круга, положил тельце щенка на колени и, вытянув к кругу руки, принялся тащить к себе магический след щенячьей крови, одновременно обессиливая таким образом сам круг... Значит, Хакону достаётся пока один голем. И надо бы с ним расправиться, пока остальные скованы разорванным кругом. Взявшись за рукоять двуручника обеими руками, Хакон выдохнул слова силы — и лезвие засияло холодным блеском. Голем медленно, угрожающе поднял ручищи и зашаркал навстречу Дракону.

Первый удар оказался впустую — лишь меч застрял на мгновения в месиве между туловищем и головой: шеи у голема не наблюдалось. Пришлось резко пригнуться, чтобы каменные ручища чудовища не обрушились прямо на голову. Дракон сумел вовремя прошептать те же слова ещё раз, да ещё напомнить себе, что теперь он может черпать силу сколько угодно и откуда угодно. Первый удар оказался слаб — из-за давнего недоверия к себе. А неуверенность — первый шаг к слабости.

Хакон выдернул меч из глиняно-каменного захвата и отпрыгнул в сторону, едва не упав: забыл о трёх других големах — а круг-то небольшой, и простора для их ручищ достаточно, чтобы вцепиться в ногу воина и остановить его. А там — одного удара хватит, чтобы старший Дракон свалился на месте.

Пришлось лавировать. Прыгать и вертеться. Вместо того чтобы достать одного голема, устраивать смертельную пляску в круге, из которого слишком медленно утекала враждебная сила. Но утекала! В очередной раз увернувшись от ручищ медлительно, но неуклонно идущего за ним голема, Хакон со свирепым рыком ударил сапогом по голове ближайшего голема — сбоку, там, где у нормального человека было бы ухо. Пятка отдалась жуткой болью. Но удар оказался удачным: круглая, неоформленная, безликая башка, на которой лишь тускло отсвечивали мокрые пятна вместо намеченных глаз, чмокнула, отвалившись.

В следующий миг (оглянулся Хакон, прыгая через другого, выдирающегося из земли) наполовину вылезшее тело безнадёжно, хоть и не сразу, рассыпалось кучей мелкого камня. Злобно сморщившись: не поскользнуться бы на ней теперь! — старший Дракон кинулся в сторону и чуть не сломал ногу, падая в сторону. Его поймал-таки один из двоих оставшихся големов! Чудовищные пальцы схватили за лодыжку. Хакон с трудом заставил-таки своё непослушное в падении тело чуть свернуть в сторону, чтобы свободной ногой врезать по голове голема-капкана, да ещё в падении по той же башке ударить лезвием клинка.

Упал на неловко подвёрнутую руку, с неё потом плашмя на спину, зашипел от боли — однако краем глаза ухватил: Стеин уже на ногах — и руками напряжённо тянет от круга чуждую силу, сворачивая её у своих ног, словно верёвку. Вот почему голем не поспевал за ним, за Хаконом! Круг теряет силы!

Уже одна эта поблажка в противостоянии заставила, раскорячившись, но отползти от участка, где он был уязвим. Что там с големом, которому он попытался снести башку? Нет его! Холмик мелкого камня!.. Хакон, упираясь локтями в землю, быстро сел, чувствуя, как онемела рука, на которую упал. А потом быстро на колени — и встал. Обежал круг, сбивая ногами оставшиеся камни, которыми тот выложен. Запаленно дыша, то и дело сглатывая, чтобы не закашляться от поднятой подвальной пыли, остановился, вгоняя в руку силу словами исцеления и глядя на голема, который уже не косолапо, а неуверенно шагал к нему.

И тут Хакон сообразил: голем боится выйти из круга! Несмотря на то что его границы порушены, круг продолжает питать своё незаконченное создание! Но, едва это соображение дошло до Дракона, голем, приблизившийся до третьего чудовища, так и не сумевшего вылезти из земли, внезапно сам обрушил на его затылок свою толстенную ножищу и буквально впрыгнул на рухнувшее тело. А через секунды — Хакон глазам не поверил! — по телу медвежатого голема пронеслась судорога, изнутри высветившаяся красноватыми трещинами. По пространству вокруг чудовища воин-маг изумлённо считал, что в тело голема проникли силы всех трёх уничтоженных фигур! Он даже явственно вырос и расширился, превратившись в исполина!

Разъярённый Дракон пробежал мимо идущего на него великана — пробежал так, чтобы Стеин оставался за спиной. И — сильно вскинул ладонь левой руки кверху, создавая ограничительный магический купол над кругом с големом и собой. А затем уже развёл руки в привычном жесте уничтожения, гоня перед собой смертельную мощь, напрочь разрушающую не только живое, но и мёртвое, не имеющее права на существование в этом мире. Силу, давление и разрушение которой может выдержать только Дракон.

Свод, на котором держался первый этаж, обрушился бы в одно мгновение, не будь купола. Поток силы, направленный вперёд, бушевал внутри купола так, что Хакон едва удерживался на ногах в беснующихся вихрях. Он не закрылся магической защитой от локальной бури, потому что таким образом он ослабил бы поток уничтожения. И теперь ему приходилось не только отслеживать, не идёт ли к нему чудовищный великан, но и закрываться руками от хлещущих по лицу камней и пыли. И дышать рывками, потому что дышать в этой буре нечем.

Пыль лениво оседала на полу неровным круглым слоем.

Хакон потрогал щёку. Мокрая. Секущим камнем разорвало кожу. Но с этим потом.

Наконец вся пыль на полу. Пригляделся, просматривая... Ни следа чуждой магии.

И только после этого, уверенный, что вражеская заброска в замок уничтожена, пошатываясь, направился к Стеину. Тот сидел у свой колонны, словно отдыхая — на посторонний взгляд. Но старший Дракон потряс его за плечо, и тот с трудом открыл глаза.

— Не надо было пропускать через себя, — с усталым раздражением попенял Хакон.

— Так... быстрей... — прошептал младший маг.

— Поднимайся. — Хакон протянул ему руку, и товарищ, не очень удобно взявшись за неё (второй рукой он прижимал к себе щенка), встал, тут же пошатнувшись и поспешно отступая к колонне. — Я помогу? Или ты сам?

— Сам. — Стеин сказал и вдруг слабо улыбнулся кончиками губ. — Я опять забыл...

Хакон понял: забыл, что они теперь сильны.

Ещё минута — и Стеин глубоко вздохнул. Пока шла эта минута, Хакон сунул меч в ножны и словно умылся, легонько проведя ладонями по лицу. Грязь, смесь крови и пыли, наверняка оставалась на лице, но ранки и царапины больше не кровоточили.

— Что с ним?

— Сумел вернуть. — Нотки гордости почти не слышны из-за усталости. Больше слышны радостные интонации, ведь Стеин впервые прочувствовал, каково это — по-настоящему работать с полным резервом сил. — Теперь надо посмотреть, что с собакой.

Драконы подошли к притихшей Кейси, из-за лап которой выглядывал второй щенок. Тот, что на руках Стеина, пока не шевелился, но Хакон-то видел, как дрожит вокруг него слабое марево жизни.

Они внимательно осмотрели странную сеть. Ротвейлерша напряжённо следила за ними, за каждым их движением, но больше не рвалась на свободу. Этих людей она знала. Поэтому замерла в тревожном ожидании, когда они её освободят.

Сеть прятала в своих корявых линиях предысторию того, что произошло. Перед тем как лечь спать, Бетани забыла плотно прикрыть дверь. И присланная чуждой магией кроваво-красная змея в первую очередь выманила из комнат собаку. А за той потянулись щенки, лишённые тёплого материнского бока.

— То есть Триша была бы следующей? — переглянулись Драконы.

Затем оба принялись вычислять начало образующих сеть линий. Сидя на корточках, они не сразу разглядели кончик магической тюрьмы. Пришлось соображать не только, как за него потянуть, но и над тем, что ещё можно сделать, чтобы сеть, которая была настроена для собственной поддержки выпивать из ротвейлерши силы, убрать быстро и без последствий для собаки и её щенка. Наконец Хакон вспылил и просто-напросто послал с кончика нити огонь. Пламя мгновенно охватило сеть, и старшему Дракону пришлось снять короткий меховой плащ, чтобы накинуть его на взвывшую от страха и боли Кейси. По счастью, успела обгореть лишь часть её холки.

Ротвейлерша сильно выдралась из-под плаща, снова бросилась к щенку, который был тоже вытащен Хаконом из огня. Но посмотрела на попискивающий маленький комочек в руках Дракона, подняла морду и зашлась в заунывном вое.

— Ну, ну! Рано ещё! — недовольно сказал Стеин и положил к её лапам всё ещё неподвижного второго щенка. — Вот тебе твой второй.

Ротвейлерша растерялась. Она бросилась к слабому детёнышу, облизала его раз, другой, отшатнулась от него к тому, что поглядывал на неё сверху, с рук мужчины, снова кинулась к зашевелившемуся, едва не пошедшему на жертву щенку...

— Ладно, идём вместе, — решил Хакон, вставая с корточек. — Кейси, держи этого, а я понес здорового.

— А куда мы сейчас? — спросил Стеин, поспевая за ним и с улыбкой оглядываясь на ротвейлершу, которая истово тащила в зубах щенка за ними.

— Ты — не знаю, но я к воде на дворе, — отозвался Хакон, который на ходу в уме составлял план полной закрытой защиты для замка. — Умоюсь, потом — на стены.

— Я с тобой, — непререкаемым тоном сказал младший маг. — Вместе сделаем.

... Вернулись они на свой этаж ближе к утру.

Ротвейлерша с щенками была доставлена к двери комнат Бетани по дороге наверх. Собака притулилась к стене неподалёку от двери, и щенки снова облепили её. Стеин самодовольно улыбнулся, глядя на ожившего. Хакон понадеялся, что поутру животные будут в полном порядке. Не хотелось бы, чтобы испуганная ночным кошмаром девочка Триша переживала ещё и из-за них.

На стенах Драконы пришли к выводу: защиту они сделали неполной, потому что оба осторожничали. Всё то же, с чем столкнулись в подвале: оба ещё не привыкли, что могут использовать теперь полностью доступные им магические силы.

Хакон кивнул Стеину, который закрывал дверь в свою комнату, и вошёл к себе. И застыл у двери, успев закрыть её. К нему спешила Карина. От удивления (она не спала, дожидаясь его?) Хакон даже не возразил, когда она осторожно сняла с него плащ, слегка обгоревший, после того как он тушил им ротвейлершу и щенка. Но когда Карина заглянула в его лицо, она еле удержалась, чтобы не отшатнуться от Дракона.

— Не бойся, — поймал её за руку Хакон. — Немного подрался.

— У меня есть заживляющий отвар Бетани, — сказала женщина, с сомнением вглядываясь в расцарапанное лицо мага.

Он вдруг усмехнулся про себя. Ей неинтересно, что произошло, но больше волнуют его повреждения. Странно, но ему, привычному к суровому быту Драконов, начинает нравиться такая забота.

— Спасибо. Всё до завтра заживёт.

— Тогда... — Она оглянулась, а когда снова повернулась к нему, покраснела. — Надо поспать, — неловко сказала она.

Её тёплая ладошка в его, обожжённой и колючей от множества мелких ран, заставляла улыбаться. Он кивнул.

— Да, надо набраться сил, пока есть время.

И вместе с нею пошёл к пологу над кроватью, вспоминая, как женщина отдала ему одежду, прежде чем он вышел из комнат Бетани. Карина, протянув ему плащ, осторожно погладила его по руке. Она не понимала, почему ему так нравятся её прикосновения. Не знала, почему он так часто сам прикасается к ней. Но, уловив это, она сама довольно часто дотрагивалась до него. И этот её жест... Не он ли помог ему в подвале сражаться с големами? Чувство наполненности силой — вот что такое её касание.

Они сели на край кровати. И он вдруг, неожиданно даже для себя, спросил о том, о чём давно хотел узнать:

— Карина, ты вспоминаешь мужа?

Странно. Высказав, он тут же подумал, что не хочет слышать её искренности. Пусть она обманет его и скажет, что не вспоминает.

— Вспоминаю, — спокойно сказала она, заставив его поморщиться. Но добавила: — Я знаю, что нельзя сравнивать мужчин. Но чем больше я вспоминаю о нём, тем больше я благодарна тебе. И той ночи.

Изумлённый, он спросил:

— Почему?

— Я помню, что сказал Андре. Я помню, что боги не сразу разбудили мальчика. Они должны были взять жертву. И я рада, что они её взяли.

Она снова высказалась оговорками. Но связать собственный вопрос и её ответ было несложно. Карина ненавидела своего мужа, о чём Дракон давно подозревал. Её скуластое лицо с запавшими в свете единственной свечи глазами было почти бесстрастно.

— А... ребёнок?

— Когда я была беременна сыном, муж... — Она облизала губы. — Муж избивал меня. А когда ребёнок родился... таким, он избивал нас обоих... — Она запрокинула голову, удерживая слёзы. — И он обвинял меня, что ребёнок — калека. Так что моему сыну лучше там, в ином мире, о котором никто не знает.

Он промолчал, не умея утешать. И он хотел бы, чтобы Карина стала ему настоящей женой. Но тоже промолчал. Слишком много того, что против сегодняшнего решения. Они так мало вместе. Не знают друг друга. Неизвестно, что будет дальше, когда они сумеют отбить осаду замка — а она будет. Им ещё предстоит драться против нечисти. И тоже неизвестность, сумеют ли они выстоять. Слишком много сомнений и в том, сумеют ли оба Дракона закрыть границу миров. Да, Чёрный Дракон помогает им сейчас в полную силу. Но их только двое, не считая мальчика. Но Андре и нельзя считать. Он драться не умеет... Хакон вяло усмехнулся самому себе: даже если бы и умел — мальчик слишком мал для столь страшных битв.

Поэтому старший Дракон спросил свою женщину расплывчато:

— Карина, а ты хотела бы не разлучаться со мной?

Наверное, он выразился как-то не так, потому что и женщина взглянула на него как-то неопределённо и вздохнула:

— Ты ласков со мной, Хакон. Конечно, я бы хотела быть рядом с тобой всегда.

Он несколько мгновений переживал её ответ, блуждая во мраке будущего и пытаясь представить, как могла бы сложиться их жизнь, будь она не Открывающей, а он не Драконом. Но всё это померкло перед её словами: "Ты ласков со мной..." Он склонился к ней и поцеловал её в волосы.

— Завтра будет трудный день. Надо выспаться.

... Когда в предрассветном замке всё замерло, рыцарь Туазал мягко поднялся с лежанки за перегородкой. Спал он до сих пор в полном облачении. Разве что щит оставался повешенным на стену, как и у остальных из его "копья". Закрывшись магической защитой, позволяющей не тревожить спящих наёмников, он выскользнул из отведённого ему помещения и оказался на площадке между этажами. О постах дозорных он помнил. Поэтому сейчас он бесшумно обошёл все места сторожей на крепостных стенах и убедился, что охрана бодрствует. Дисциплина в замке неплохо поставлена — с удовольствием отметил он.

Затем его привлекли странные эманации в пространстве замка.

Туазал приблизился к остаточным следам чужеродной магии и внимательно обследовал их.

Сначала они привели его к двери травницы Бетани. Нет, он не знал, где она расположена, но следы указывали на то, что эта дверь ведёт в её, точней — в выделенные ей комнаты. Да и псина, постоянно сопровождавшая травницу, лежала у двери, подтверждая его наблюдения... Осторожно обследовав те же чужеродные магические следы, по сути — оставшиеся в прошлом, Туазал медленно, стараясь не пропустить, прошёл по ним уже в подвал. Попытавшись прочитать происшествие, он не понял многого, но, кивнув себе, запомнил, что Драконы восстановили свои первоначальные силы... Туазал обошёл подвал полностью, но больше здесь ничего интересного для себя не нашёл. Поэтому вновь поднялся на крепостные стены — на этот раз убедиться, что такого рода происшествие больше не повторится.

Его никто не увидел. Так что некоторое время он постоял на крепостной стене, наслаждаясь свежим воздухом — не тем, спёртым и тяжёлым от присутствия множества людей в тесном помещении. Он-то привык к таким запахам. Тем слаще дышалось ночным воздухом... Чтобы не терять время зря, оглядевшись, Туазал сел на закрытой площадке , прислонившись к крепостной стене, в тени. И начал вбирать силы, витающие вблизи от Чёрного хребта.

Вскоре он снова накинул на себя крепчайшую иллюзию обычного наёмника и спустился к себе. Лёг на лежанку и почти сразу задремал.

... Андре проснулся мгновенно. Глядя в глухую тьму полога над кроватью, он пытался разобраться, что же его разбудило. Триша спала спокойно, без плача, который однажды пробился среди ночи и быстро затих. Бетани, утомлённая происшествиями, спала неровно, но не просыпалась.

Какое же движение в замке заставило его проснуться?

А то, что было движение, лёгкое, но значительное, он знал. Боги подсказали. Как подсказали, что замок теперь стал гораздо крепче и сильней. Но мальчик был слишком маленьким. И, когда он снова погрузился в сон, а наутро проснулся, он не вспомнил, что именно ему приснилось. А что — подсказали. Он даже не вспомнил, что смутной тенью в сновидениях он мог бы заметить командира наёмников. Он проснулся со смытым сном и тут же стал думать, каким будет новый день.

Глава четырнадцатая

Мужчины с утра ушли на охоту под охраной Драконов и "копья" Туазала.

Убедившись, что напуганная ночью дочь везде следует рядом с Андре, не отставая от мальчика, Бетани решила, что свободное время до рыбалки она посвятит своим подопечным-болящим, а затем более тщательному осмотру комнаты замкового колдуна.

С ранеными и больными она провозилась недолго. Помогали женщины Драконов. Они сразу откликались на просьбы травницы, работы и вида нагноений не боялись, так что раны викингов были быстро вычищены и переуложены смесью трав, после чего перевязаны. Насколько заметила Бетани, все её подопечные оживились, сообразив, что теперь смерть от голода им не грозит. Воодушевлённые обещанием Драконов отпустить их, если останутся в живых после выполненного воинского деяния, они нетерпеливо ожидали, когда будет возможность выйти на солнце, на свежий воздух. Впрочем... Бетани едва удержалась от улыбки, когда подумала о том, что мельком пару раз заметила: благо дверь к раненым и болящим была открыта настежь для притока воздуха, в неё, словно невзначай, уже заглядывали обездоленные крестьянки, встречаемые довольным мужским смехом и крепкими шуточками её подопечных. И заинтересованными глазами с обеих сторон. Травница удивлённо покачивала головой: а если Драконы, обещая свободу выкупленным, одновременно предполагали, что бывших рабов в этом краю удержат женщины?

Про себя спокойно решила: в следующий раз, посещая это помещение, она постарается сделать так, чтобы женщины Драконов остались чуть в стороне — например, она займёт их приготовлением мазей, а сама позовёт на помощь: поворачивать больных, помогать им встать и для перевязок — именно крестьянских женщин. Ну, поможет немного Драконам в их хитроумной выдумке. Если только она правильно их поняла.

Наконец, все раненые были напользованы целительными отварами. Ободряющие обещания, что уже к вечеру они смогут выходить в замковый двор, розданы.

Бетани отпустила Карину и Антию, напомнив, что чуть позже они поедут к горному ручью (или речонке — она пока не видела водоёма).

Размышляя о том, не попросить ли Драконов, чтобы они снова дали викингам и двоим разбойникам (третий настолько окреп, что ушёл вместе с мужчинами из сгоревшей деревни на охоту) свои браслеты, чтобы прогнать через их тела силу Чёрного Дракона, травница дошла до комнаты замкового колдуна, благо до той от помещения с ранеными — пять-шесть шагов.

Осторожно открыла дверь и тут же, резко хлопнув ею, отвернулась. Снова закрыла — слегка отошедшую от косяка, и быстро побежала искать домоправителя Олдина. Найти его помогли дети, игравшие на дворе, закричав, что он недавно говорил о кухне. А неожиданно появившийся сотник Перси вежливо предложил отвести Бетани в нужное место. Разглядев Тришу и Андре среди детей, а также сопровождающую их Кейси с щенками, травница с лёгкой душой согласилась на проводника, отметив с удовольствием, что Перси почти не хромает.

— Если это не является тайной, зачем вам Олдин?

— В комнате здешнего колдуна Драконы изучали мёртвого лесного демона, — объяснила Бетани. — Времени на то, чтобы избавиться от тела, у них не было. Я хочу попросить Олдина, чтобы дохлую тварь убрали из комнаты и где-нибудь сожгли. Мне нужна эта комната, а находиться в ней, пока там... воняет, просто ужасно.

— Возвращайтесь к себе, — велел сотник. — Я сам найду Олдина и передам ему вашу просьбу.

— Благодарю вас, — коротко склонилась перед ним Бетани и поспешила во двор к дочери, хоть и не собиралась окликать её или давать знать о своём присутствии.

После ночного кошмара ей постоянно хотелось знать, что с Тришей всё хорошо. Одновременно она снова невольно улыбалась: спешивший по своим делам сотник ради неё был готов выполнить её пожелание. И женское любопытство тут же подсунуло вопрос: а попроси его, например, Карина или Антия — захотел бы он сам помочь им?

Но улыбка тут же пропала. Это нечестное сравнение: женщины Драконов не того положения, чтобы их сравнивать с собой. Но ведь Драконы — оба рыцари. Почему же они так трепетно относятся к своим избранницам из крестьянок? И не раз это показывали...

Бетани присела в тени стены на скамью, глядя на двор и не видя играющих детей. Да, она уже думала об этом. Значит, надо улучить момент и попробовать порасспросить или Карину, или Антию... Нет, Карину — нет! А вот Антия, хоть она и ровесница Карине, полегче, выглядит более мягкой. Карина — вся в себе. Бетани уже слышала, что у неё погибли муж и ребёнок (она содрогнулась даже сейчас), но по некоторым словам болтавших между собой крестьянок уже поняла, что у Карины с семьёй не всё ладно было... Да, именно Антия попроще — в том смысле, что с нею можно поболтать о таких вещах... А потом Бетани забыла о своих мыслях, заглядевшись на замковый двор, по которому бегали дети. Он уже не создавал впечатления заброшенного, каким она видела его недавно. Та густая трава и кустарник, которыми он ужасающе зарос за время отсутствия людей, теперь были убраны мотыгами, а дворовая поверхность покрыта следами людей, тележных колёс и лошадиных копыт. И, даже когда тучи полностью обволакивали небо, здесь, во дворе, было гораздо веселей, чем позавчера, когда она впервые увидела это место...

Потом она вспомнила о Трише и пригляделась к компании детишек, которые торчали рядом с клетками кур. Триша одета тепло. Да и крестьянские дети неплохо, вот только некоторые бегают в плохих обмотках. Надо бы их тоже осмотреть, а вдруг с ногами что-то не то... Взрослые-то уже подходили с просьбами поглядеть на их болячки, а дети побаиваются, стесняются чужачки...

— Госпожа Бетани! — позвали её из открытой двери — там, внутри, темно, и травница не разглядела, кто её зовёт.

Пришлось встать и подойти ближе. Какая-то женщина, торопливо вытирая руки тряпкой, закивала ей:

— Господин Олдин велел передать, что в той комнате готовы отмыть там, где вы скажете. Вы пойдёте?

— Конечно, — уверила женщину Бетани, снова улыбаясь — уже наглядному отсутствию этикета там, где давно не было господ, и заторопилась за нею. И тут же насмешливо обругала себя: "Тебе ли, недавней нищенке, упрекать людей из-за отсутствия почтения к себе?"

... Нельзя, чтобы в комнату колдуна входили без неё. Драконы — пожалуйста. Но не простой люд, который не понимает, что в помещении могут быть магические ловушки. Сами-то вряд ли зайдут. Одно звание колдуна уже страшит, но мало ли...

Рассуждая таким образом, травница добралась до комнаты, возле которой её ждали Олдин и две крестьянки.

— Госпожа, покажите, что надо сделать, — поклонился домоправитель.

Вот тут Бетани растерялась. Пускать убирающих в помещение, в котором весь пол и стены расчерчены магическими пентаграммами и другими защитными знаками, опасно. А тут — всего лишь старик и женщины. Травница вздохнула: дохлого лесного демона придётся вытаскивать самой. И попросила:

— Найдите какую-нибудь мешковину, которой не жаль. Я сброшу на неё дохлятину и протащу к двери. А вы уж унесите падаль подальше и сожгите.

Олдин нахмурился и только было открыл рот, но посмотрел под ноги, и его глаза прояснели. Он кивнул.

— Будет сделано, госпожа.

— И ещё! — заторопилась Бетани, принимая во внимание, что рядом две женщины, которые смотрят на неё несколько недоверчиво. — Пусть мне принесут воду — я сама вымою здесь всё, что надо. Пока в эту комнату немагам нельзя.

Женщины, морща носы (даже здесь, за закрытой дверью, гнилью несло ужасно), переглянулись и быстро переговорили между собой. Пока Олдин командовал ими, кто куда и что в первую очередь надо принести, Бетани вспомнила, что несколько вещей из этого помещения она уже перенесла к себе. Но, призналась она мысленно, было бы удобней заниматься травами и всем прочим именно здесь. Кем бы и каким бы ни был замковый колдун до своего исчезновения, но своё помещение для занятий магией он оборудовал весьма удобно.

Пока она размышляла обо всём, вспоминая эту комнату, Олдин развил бурную деятельность, в результате которой Бетани обнаружила перед собой настоящую волокушу: на срубленных ветках лежала дырявая от старости шкура — поверх неё были наложены ветки помельче. Перехватив её удивлённый взгляд, Олдин объяснил:

— Если что — впитается, а потом... Вывезем на двор — и прямо с этим сожжём.

Травница кивнула и, тщательно закрыв нос краем головного покрывала, взялась за сухие ветви волокуши.

Шла она по комнате осторожно, как и в прошлый раз, когда забирала предметы для зельеварения. То есть стараясь не наступать на пентаграммы, а потому пробиралась по стеночке. Пару раз почувствовала елее уловимое дребезжание под ногой, когда попадала на перекрещенные линии, и быстро переходила в другое место, пока с неё не вытянули силы. С дохлым демоном долго возиться не пришлось: раскромсанный Драконами труп (и что они с него считали, любопытно?) лежал на небольшом возвышении, которое раньше, судя по прокалённой каменной поверхности, служило основой для небольшого очага. Так что Бетани столкнула труп на волокушу достаточно удобно: лапы не мешали на обратном пути, а тело свалилось прямо на середину шкуры. Таща мертвечину назад, она порадовалась, что предусмотрительно закрыла нос. Запах проникал, но не до такой степени, чтобы вызвать тошноту, как тогда, когда она слишком решительно вошла сюда.

Олдин и одна из женщин взялись за переданную им волокушу и стремительно (оба самонадеянно не воспользовались повязками на нос) потянули свою гадостную ношу к двери во двор. А Бетани с облегчением вернулась в комнату, старательно ставя ноги в безопасные места и спеша в первую очередь к высокому и узкому окну — одному из трёх, чтобы проветрить помещение и побыстрей вывести запах гниения.

Ставень поддался не сразу, но со скрежетом открылся-таки. И Бетани некоторое время стояла под окном, на скамье, вдыхая свежий холодный воздух со двора.

Наконец она отдышалась и обернулась к комнате. У порога заметила большое ведро с водой и пучок соломы. Благодарно кивнув, она снова добралась до порога и забрала всё необходимое, чтобы вычистить место, где валялась смердящая туша дохлого демона. Край помещения, насколько Бетани успела выявить, выходил навесом над землёй, так что женщина не стала подбирать воду, текущую к краю стены с окнами, а просто принялась подгонять её туда, помогая себе соломенным пучком, воткнутым в найденную палку. Вскоре смрад поутих, а остатки вони травница предпочла не замечать, предполагая в близком будущем залить отмытую поверхность каменного очага отваром из трав, полностью нейтрализующих любые запахи. Очаг она не собиралась выбрасывать: он оказался весьма удобным для будущих действий с заклинаниями или с варевом из небольших по количеству или форме ингредиентов. Тем более тигли, валявшиеся у основания этого очага, пусть пока и грязные от сажи и того, что было в них когда-то, можно было вычистить и использовать не раз, поскольку выглядели они мало использованными.

Закончив уборку, Бетани отнесла ведро к порогу, чтобы его потом забрали и вылили остатки грязной воды, а соломенный пучок повесила под окном. После чего оглядела комнату уже другими глазами.

Так, убирать пентаграммы, как она поначалу решила, не стоит. Их, как говаривала ведьма приморских районов, надо приручить. То есть чужие пентаграммы могут сослужить хорошую службу, если они сильные — раз, если новая владелица сумеет повернуть их себе на пользу. И первое, что надо сделать...

Она закрыла дверь и подпёрла изнутри так, чтобы никто не мог открыть её. И от порога медленно и негромко проговорила:

— Моя комната. И всё, что в ней, моё.

Затем села на высокий порог и принялась шептать заклинание, привязывающее вещи и ограниченное пространство к себе. Сначала просто шептала, затем, повторяя одно и то же, постепенно вошла в транс и принялась раскачиваться, сама того не подозревая. Вскоре к ней потянулась странная прозрачно-призрачная сила, которая до сих пор, будто насторожившись, мелко колыхалась над всеми знаками, начерченными на полу. Бетани бездумно наблюдала, как медленно к ней переливаются словно освещённые солнцем морские волны, а затем заворачивают её в призрачный кокон, который продолжает кружиться вокруг неё. Покачиваясь, травница встала и избавилась от сапог, в которых бегала всё утро. Приподняв подол юбки, Бетани босыми ногами наступила в первую пентаграмму, начертанную на каменных плитах пола, не видя, как вокруг ног взвилась зеленовато-синяя волна, будто останавливая её, а потом волна улеглась — то ли смирилась, то ли приняла новое положение — и опять с впечатлением, что она отпускает женщину идти дальше. И так Бетани прошла по всем пентаграммам, замирая в каждой из них, а потом, интуитивно чувствуя, что ей разрешили идти далее, шагала вперёд.

Пришла в себя, стоя посреди комнаты. В глазах прояснело, и Бетани осмотрелась. Хватило одного взгляда, чтобы понять: магические линии не только подчинились, но стали частью самой травницы. Она чувствовала их движение изнутри. Подняв руку, вгляделась в ладонь. Ветвистый рисунок, соответствующий силовым линиям ладони, мгновенно возник на коже, а когда женщина мысленно отпустила его, он пропал.

Краем сознания Бетани понимала, что у неё самой нет такой силы, чтобы так легко подчинить себе чужую магию. Но подозревала, что её силы не сразу, но раскрываются, благодаря общению с Драконами. А то и близости к месту драконьей силы.

Когда за нею пришли, чтобы позвать на горную речушку и к мшистым камням, она уже полностью приручила знаки магической силы замкового колдуна и свободно ходила босыми ногами по каменному полу, нисколько не боясь, что простудится. В этой комнате ей теперь никогда не заболеть от простуды, потому что пентаграммы, которые она и не думала настолько сильно присвоить, защищали новую хозяйку. Поэтому невольно улыбаясь и ощущая лёгкость и приятное прикосновение к холодку пола, она порой специально делала лишние шаги, чтобы прочувствовать эту силу.

Уже у порога Бетани с сожалением оглянулась на комнату, которую вынуждена покинуть, хоть и ненадолго.

Сапоги надела за порогом. Не хотелось обижать магические силовые знаки своим недоверием к ним.

Внезапно поняла, о чём подумала, и засмеялась.

Она уже воспринимала их как живые существа! Со своими чувствами, со своим самолюбием! Существа, которые чувствительны по отношению к себе и которые так легко обидеть!.. А ведь всего лишь линии на полу, насыщенные силой!.. Вздохнув глубоко, Бетани велела себе переключиться на иные проблемы.

— Драконы пришли с охоты? — спросила она Антию, которая прибежала звать её.

— Да, мужчины принесли много мяса, — серьёзно сказала смуглая девушка. — И готовы идти за рыбой.

— А вы с Кариной точно мне сегодня сумеете помочь?

— Конечно! — удивилась Антия. — Тем более наши мужчины там тоже будут.

Бетани уловила собственнические нотки в голосе девушки и вдруг подумала, как будет грустно, если рыцарям Чёрного Дракона надоест изображать чувства к этим двум женщинам. Ну, или они остынут к своим... ну, избранницам.

— Что надо брать? — деловито прервала Антия размышления Бетани.

— Корзины, — задумчиво решила травница. — Большие. Нам понадобится много мха.

— Я сбегаю к Олдину, он даст столько корзин, сколько нам надо.

— А сколько телег будет к речке?

— Перси сказал, что трёх хватит.

— Тогда по две корзины на каждую из нас, — согласилась Бетани. — Если рыбы будет много, донесём и не ставя на телеги. Сейчас зима, а значит — мох сухой и лёгкий.

— Если что, Стеин мои донесёт! — радостно засмеялась Антия.

— Ты уверена? — вырвалось у травницы.

Антия хмыкнула.

— Стеин сказал: когда всё закончится, я выйду за него замуж, — просто ответила она и побежала от комнаты замкового колдуна, оглянувшись лишь затем, чтобы крикнуть: — Выходите во двор, госпожа Бетани! Я сама принесу все корзины!

Рыцарь Чёрного Дракона, орденец, берёт замуж безродную? Или девушка — бастард здешнего лорда, как это случилось с мальчиком Андре? Бетани озадаченно посмотрела вслед Антии, а потом спохватилась. Пора собираться за мхом! И тут же во всей красе явилась страшная проблема, от которой сердце немедленно вздыбилось и заболело. Как оставить в замке Тришу?! Без своего пригляда?!

Бетани ахнула и побежала не в свои комнаты, куда было направилась, а во двор.

— Триша! — забыв о воспитании и манерах, закричала она испуганно, обнаружив, что среди крестьянских детей дочери нет, как нет и будущего лорда Андре.

— Я здесь, мама! — удивлённо откликнулась девочка, высовываясь из-за угла башни вместе с Андре. — Что-то случилось?

Ошарашенная собственным страхом, Бетани выдохнула, когда из-за ног детей выглянула чёрная собачья морда, а ещё ниже вылетели из-за угла оба щенка. Они смело обтявкали Бетани и умчались за угол. Дети оглянулись, явно сожалея, что приходится прерывать какую-то игру, но Триша всё же подошла к матери. Андре помедлил и тоже поплёлся следом, то и дело оборачиваясь назад.

— Мы едем собирать мох, — сообщила Бетани, сама ещё не решив, стоит ли брать с собой дочь и мальчика.

Дети переглянулись.

— Мама, а можно — мы останемся? — спросила Триша, сама уже безнадёжно вздыхая, потому что привыкла беспрекословно подчиняться матери.

— А... почему ты хочешь остаться?

— Мы играем, — тихо сказал Андре, а потом вдруг добавил: — Бетани, ты не бойся. Мы играем хорошо. И будем играть долго.

— То есть? — не поняла травница.

— Нам никто не помешает, — объяснил мальчик таким тоном, как будто объяснял другому ребёнку, а не взрослой женщине. — Здесь есть охрана и Перси, который командует. И остаётся тот рыцарь, который приехал последним. Вы можете ехать без нас.

Бетани пару мгновений недоверчиво смотрела на мальчика. А потом прикинула. Всё правильно: случись что в безграничном пространстве за стенами замка — это пострашней, чем дети, укрытые от любых бедствий за каменными стенами. А ещё... У Триши никогда не было возможности играть с детьми. Да и вообще играть. А ведь эта игра её успокаивает получше, чем лекарственные травы, которые так горьки!..

— Хорошо, — кивнула она им. — Продолжайте играть в свои игры.

И вернулась в замок, побежала к себе, чтобы переодеться в платье попроще и найти оружие, соответствующее её положению и тем условиям, в которых она будет собирать драгоценный мох. Побежала, хотя всё ещё сомневалась, правильно ли делает, оставляя Тришу в замке. Ведь пока дочь на глазах, на душе легче... На лестнице она встретила сотника Перси, спускавшегося с башен, на которых проверял состояние охраны.

— Вы столько ходите, — попеняла она ему. — Как ваша нога? Не слишком ли вы её утруждаете ходьбой?

— Мне кажется, она, наоборот, становится более здоровой, — усмехнулся Перси и тут же вздохнул. — Я завидую вам. Вы выходите за стены замка за мхом и можете походить не по каменным ступеням, а по земле...

— Перси... — Она встревоженно прикусила губу. — Я бы хотела попросить вас об одолжении. Вы не могли бы проследить за моей дочерью? Ночью она была слишком напугана (о происшествии знали уже все в замке). Приглядите за ней.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся сотник. — С девочкой всё будет хорошо. Так что собирайте ваш мох, не думая о Трише.

Она поблагодарила его коротким поклоном и побежала к своим комнатам.

Оказалось, не только она засиделась в замке, как думалось. Женщины Драконов тоже с удовольствием шагали рядом с телегами, едва ползущими по затвердевшим из-за морозца дорогам, и вполголоса переговаривались со своими мужчинами. Для Бетани было странно, что крестьяне спокойно принимали эту ситуацию. Ни одного презрительного взгляда с их стороны, ни одного осуждающего. А ведь они несколько лет жили фактически вольными. Их же должно раздражать такое поведение своих, деревенских женщин. Или не должно? Бетани, шагавшая неподалёку от одной из телег, вдруг подумала о Туазале. А этот рыцарь бы был раздражён. Она ещё вчера заметила его недовольный, хоть и мельком взгляд на эти две странные пары. Хорошо, что сейчас его нет, — остался в замке, разведя вместе с Перси своих наёмников по постам и освободив на время тех крестьян, которым до сих пор пришлось поневоле выполнять воинские обязанности.

Туазала оставили в замке, велев отдыхать после охоты, где ему и его наёмникам пришлось постоянно быть настороже, охраняя охотников. Ведь ходили в лес, который находится со стороны неведомого пока врага. А речушка, как объяснили Бетани, течёт неподалёку от ближайшей — относительно — к замку деревни. Так что для охраны хватит и двух Драконов.

Оказалось, крестьяне и Драконы уже бывали здесь — не далее, как несколько дней назад, о чём начали переговариваться, едва показалась звонко бегущая по камням вода. Рыбаки нетерпеливо поскидывали с себя одежды, предварительно ткнув пальцами в сторону, объясняя Бетани, где должен расти сфагнум. Драконы спокойно посмотрели на мужчин, которые влезли в студёную воду (Бетани потрогала ладонью мелкие волны, отдёрнула пальцы — и у неё дыхание перехватило от стужи) и азартно принялись кричать, показывая друг другу на рыбу, которая по зимнему времени была не слишком ловка, уворачиваясь от рыболовов-мужчин.

Под охраной Драконов три женщины дошли до нужного места и принялись за сбор мха. Как и предполагала Бетани, мох оказался высушен ветрами и зимним временем. Собирать его оказалось сплошным удовольствием.

Если бы не эти парочки.

Антия нисколько не стеснялась того, что может оказаться в поле зрения чужого взгляда. Нет, она не позволяла ни себе, ни Стеину слишком разнузданных вольностей. Но порой, разгибаясь от камней с горстью мха, травница замечала, что та, вместо того чтобы наполнять свои корзины, стоит за деревом и, прячась за ним, целуется с младшим Драконом. А тот, тоже не стесняясь, то и дело гладит её ладони или ерошит волосы на затылке. "Странные у них ласки", — с недоумением решила Бетани, наклоняясь к целому ковру мха, мягко кутавшему небольшой валун.

Карина себе и таких не позволяла. И, кажется, Хакон не требовал, чтобы она вела себя так по-детски. Но время от времени и он подходил к своей женщине. Карина чуяла его спиной, потому что выпрямлялась сразу и ждала, не оборачиваясь. И Бетани с не меньшим изумлением видела, как старший Дракон осторожно опускал ладони за её плечи, а женщина прислонялась к нему, словно отдыхая, пока он притрагивается к ней — легонько, будто боясь напугать. И ещё Бетани кое-что заметила: после того как драконы отходили от женщин, они выглядели гораздо более уверенными, чем до того. Как будто... Травница прикусила губу. Как будто те говорили им что-то ободряющее.

Всё так странно...

А когда Бетани закончила набивать вторую корзину и заметила, что Стеин помогает Антии добирать вторую корзину, одновременно играя с нею в прятки за высокими камнями, в груди её вдруг стеснилось и стало больно дышать... "А я? Придётся ли мне когда-нибудь испытать хотя бы эту влюблённость Драконов в своих дам? Пусть не любовь — я слишком стара для неё. Но хотя бы почувствовать на себе мужской оценивающий взгляд! Оценивающий и одобрительный! — И вспыхнула сама от догадки. — Я так невнимательна! Боже... Рядом со мной есть мужчина, который смотрит на меня так, что хочется сбежать от него в закрытую комнату, чтобы поправить волосы и платье! И он готов исполнять все мои просьбы! — Она слабо улыбнулась. — Он готов ухаживать за мной даже вне стола в трапезной... — И, опустив глаза, взмолилась к небесам: — Прости мне, Боже, греховные мысли о личном счастье! Но я так хочу, чтобы всего, что ждут Драконы, не случилось! Чтобы не было жертв и кровопролития! Боже, спаси и сохрани в мире наш замок и всех его обитателей!"

Наконец их позвали крестьяне, которые успели не только одеться, но и развести костерок, чтобы согреться, пока ожидали собирательниц мхов — к сбору травницей этой растительности отнеслись понимающе и уважительно.

Бетани шагала позади всех. Её корзины забрал один из крестьян, а Драконы несли добычу своих женщин.

Глава пятнадцатая

К вечеру, когда замок успокоился и принялся готовиться к ночи, Хакон, ведя за собой Андре, обходил замок и крепостные стены. Поскольку было по дороге, он заглянул в оружейную. Та находилась недалеко от помещения для стражи, и Перси предупредил, что купленное оружие пока ещё не разобрали. Хотя, как с порога успел отметить старший Дракон, входя, копья и боевые топоры на длинных рукоятях уже покоились водружёнными в отверстия пристенных деревянных ларей-подставок.

Факелов здесь было всего два — и оба на каминной полке, благо там удобные скобы для их ручек. По углам оружейной подрагивали неопределённые чёрные тени. А у кучи освещённого неровным пламенем оружия, небрежно оставленного на полу, на коленях сидел Рагнар, каким-то обрывком завязавший тёмные волосы в хвост. Андре вырвал ладошку из руки Хакона и подбежал к кузнецу, чтобы присесть на корточки с ним рядом. Рагнар осматривал ту часть закупленного оружия, которая уже побывала в бою, и благоговейно оттирал ветошью кровь и грязь с клинков, придирчиво проверяя его состояние. Некоторые из мечей он не чистил, а откладывал в сторону. И старший Дракон, шаги которого кузнец не сразу расслышал, спросил:

— Что ты хочешь делать с оружием?

Всё так же стоя на коленях, с умиротворённым лицом, Рагнар, рассеянно улыбнувшись мальчику, ответил:

— Клинки хорошие, но надо почистить песком зазубрины и снять ржавчину. В замковой кузнице песок хороший — мелкий и чистый до белизны. К утру закончу. Андре, смотри-ка — и тебе меч по руке нашёлся!

И, не успел Хакон что-либо сказать или возразить, как кузнец сунул в руки мальчика и впрямь небольшое оружие с коротким клинком. Андре взялся удобней за рукоять и замер. Старший Дракон шагнул было к нему, но внезапно Рагнар поднял руку в запрещающем жесте, одновременно вглядываясь в мальчика. Тот с любопытством рассматривал чищеный клинок, по которому скользили блики факельного огня.

— Андре, — негромко и спокойно сказал кузнец. — Тебе нравится оружие?

— Да, — откликнулся мальчик и чуть-чуть повернул клинок, любуясь, как бегут по нему струи пламени. — Завтра вечером оно мне пригодится.

Рагнар бесстрастно поднял глаза на Дракона.

Тот промолчал и выждал, когда Андре отдаст меч кузнецу, после чего спросил:

— Рагнар, сумеешь приготовить оружие к вечеру?

— Теперь сумею, — кивнул тот. — Среди тех трёх осуждённых преступников, которых вы привезли, один когда-то работал подмастерьем в кузне. Он пока слабоват, но держать клещи может. И, господин Хакон... Я промолчу пока.

Рагнар поднялся на ноги, ловко перевязал верёвкой отобранное для чистки оружие и, взвалив его, сухо звякнувшее, на плечо, вышел из оружейной.

Дракон обернулся к Андре, который брёл вдоль подставок с оружием, ведя пальцем по краю. Вот как. Значит, крестьяне умеют вызвать пророчество из уст мальчика? Про умение Сплетающего судьбы создавать пары Хакон уже слышал — и Карина подтвердила. Но про то, что крестьяне пользуются непрямым пророчеством, — он не знал.

Что ж. Пророчество получено вовремя. Если раньше Хакон сомневался, то теперь... У них есть сутки на подготовку защиты замка. Остаётся одна проблема: говорить ли о пророчестве всем остальным?.. Хакон подумал и отвёл Андре к Бетани. Затем он нашёл Перси и велел ему собрать в оружейной Туазала и старика Олдина.

Когда все они появились, Хакон уже не пребывал в одиночестве. Задумчиво бродил по помещению младший Дракон. Он оглянулся на вошедших и приблизился к ним, усевшимся за небольшой стол возле камина.

— Завтра вечером замок будет атакован, — бесстрастно сказал Хакон. — Олдин, хватит ли смолы на стенах?

— Хватит, господин.

— Перси, что с привезёнными воинами?

— Если Бетани права с браслетами, то к завтрашнему дню они все сумеют не только держать в руках оружие, но и драться в полную силу.

— Туазал, смогут ли ваши воины в одиночку продержаться на западной стене?

— Пока не знаю, — спокойно ответил воин, и все удивлённо воззрились на него.

— Есть сомнения?

— Вы сказали, что враг — нечисть из преисподней...

— Мы так не говорили, — тихонько вставил Стеин.

Не обращая внимания на него, Туазал упрямо продолжил:

— Мне надо знать, можно ли убить этого врага обычным оружием.

— Я думаю, Туазал прав, — заметил Хакон. — Да. Этого врага можно убить обыкновенным мечом или достать его копьём. Но отдача будет во много раз лучшей, если мы магически усилим наше оружие. — Он взглянул на Стеина. — Надо уже сегодня вечером начать насыщение оружия силой. Стеин будет заниматься другим. Тебе придётся обойти вместе с Перси стены крепости и выявить все слабости защиты. А я и Туазал соберём оружие...

— Почему я? — тяжело спросил воин.

Хакон внешне безразлично взглянул на него. Выдержит ли этот странный человек испытание, которое Хакон для него приготовил? С самого появления Туазала в замке старший Дракон заподозрил, что этот воин отнюдь не простой человек. Слишком явственно исходила от него сила, с трудом скрываемая личной защитой. И его наёмников Хакон тоже проверил — словно невзначай: все воины, закрытые грубой, но действенной защитой Туазала, обладали такой мощью, что Дракон не сумел пробить ни одного из них, чтобы удостовериться, кто они такие на самом деле. И единственное, что он выяснил, так это — защита на них построена Туазалом же. То есть... Сила рыцаря была близка драконьей. И ещё... С мгновения же, как Туазал оказался в замке, Хакон мысленно перебирал не слишком далёкую историю Ордена Чёрного Дракона. Не было ли ушедших? Не согласившихся с жизнью отшельников во имя королевства? Не было ли ищущих чего-то иного? Кого мог отпустить Чёрный Дракон, оставив при ушедшем собственную силу?

— Мне надо видеть, какую силу я должен вложить в оружие, — туманно ответил Хакон, полуприкрытыми глазами наблюдая за Туазалом.

Только Дракон знает ритуал вложения энергии в оружие. Только Дракон знает, что это такое — ориентироваться на силу сильнейшего в магическом ритуале. Если во время проведения ритуала рядом будет стоять сильный человек, то оружие, которым он бьётся, будет иметь ту же мощь и в руках слабейшего.

— Я не понимаю, — признался Туазал. — Но, если вы считаете, что это необходимо, я буду рядом.

Отлично. Хакон постарался не выдать свои чувства. Во время ритуала он будет точно знать, с кем свела его судьба, — с настоящим Драконом, когда-то покинувшим орден, или с кем-то другим, кто также обладает силой. Он равнодушно посмотрел в тёмное лицо Туазала, дружески кивнул, как будто принимая решение рыцаря, и повернулся к Олдину.

— Кроме смолы, нам, вероятно, понадобится помощь самих крестьян. Перси и вы — сумели подсчитать, сколько человек из крестьян сумеет присоединиться к обороне замка?

— Шесть мужчин и три женщины, — ответил Олдин, а Перси кивком подтвердил.

— Шесть женщин, — внезапно сказал Стеин. — Две Открывающие и Бетани. Травница с самого начала сказала, что оружие себе подобрала и готова к обороне замка. Одновременно она будет пользовать раненых. Антия и Карина — как выяснилось, лучницы. Они будут незаменимы там, где будет атака врагов без доспехов. И я бы поставил их рядом с кузнецом Рагнаром. Он говорил, что в прошлые разы они успешно дрались против лесных демонов именно в таком составе.

— Открывающие — это... — запнулся Туазал, снова удивлённый.

— Это наши женщины, — твёрдо сказал Хакон. — Стеин, а что с доспехами?

— Хватит на всех.

Когда Туазал остался с Хаконом, он проследил, как закрылась дверь оружейной, и сразу спросил:

— То есть Открывающие — это маги?

— Да.

Что Туазал — сам маг, старший Дракон выяснил быстро, едва только начал раскладывать оружие на полу оружейной для ритуала вливания силы. Сначала Туазал просто стоял, дожидаясь начала ритуала, как он сам объяснил. А потом не выдержал. Точней — Хакон его спровоцировал. Старший Дракон поначалу собирал оружие кругом, вовнутрь положив самые маленькие кинжалы и сделав из них фигуру звезды — клинками в центр. Затем в ход пошли боевые ножи, которые старший Дракон выкладывал уже клинок к рукояти, словно вычерчивая из них замыкающий кинжалы круг. Поскольку груда оружия была чуть дальше от центра оружейной, где должен был пройти ритуал, то Туазалу пришлось носить оружие к будущей ритуальной фигуре, выбирая определённое — то, что просил Хакон.

И попался. Когда боевые ножи закончились, он принёс арбалеты.

Старший Дракон встал и выпрямился, держа в руках эти арбалеты.

— Почему не мечи?

Направившийся было за следующей партией оружия, Туазал застыл, а потом медленно обернулся к нему. В свете качающегося факельного огня его лицо выглядело неподвижно каменным.

— Почему не мечи? — спокойно повторил Хакон. — Логичней было бы следом за боевыми ножами принести мечи. Об арбалетах не было сказано ни слова. Так почему же?

Туазал упрямо насупился.

— Чего вы хотите от меня? Вы же доверились мне, когда я привёл своих наёмников.

— Мы доверились другому, — уклончиво сказал Дракон, не желая пока выдавать пророческий дар Андре. — Но я хочу быть уверенным. Что я должен знать о воине Туазале? Почему, держа в уме арбалеты, но промолчав о них, я получил арбалеты, а не мечи? Ты... считал желаемое с меня. Кто ты, Туазал?

— Маг, — неохотно буркнул тот. Помолчав, объяснил: — Я однажды присутствовал при таком ритуале. Следующий круг — мечи. Как и третий после копий и топоров. Я... просто знаю это.

Хакон чуть не пожал плечами. Неужели он обознался? Ладно, проверим ещё. Он принялся укладывать арбалеты плечами к центру — прикладом от него.

Одновременно он напряжённо вслушивался в Туазала, уже насторожившегося, но, тем не менее, оставшегося с ним. Уязвимое место любого мага — его спина. Точка между лопатками. Если Туазал — обычный маг, но больше воин, привычный доверять мечу, чем магии, то это место раскроет Хакону многое... Хакон встал вполоборота к рыцарю, работая — то и дело склоняясь и мало обращая внимания на помощника. Надо выбрать момент, когда Туазал снова слегка отвлечётся от создания щитов вокруг себя, и тогда... Так. Туазал быстро привык к монотонному движению Дракона, выкладывающего оружие, и слегка расслабился. Самую малость.

Хакон довыложил круг мечей и отступил от него. Туазал стоял напротив — и таким образом, что чуть прятался в тени. Факельный огонь до него не дотягивал. Рыцарь засмотрелся на круг, то ли высматривая огрехи, то ли тот его и впрямь заворожил... И только спустя минуту перевёл взгляд на Хакона.

Старший Дракон кивнул ему.

— Встанешь в середину?

— Зачем... — начал было Туазал и вздрогнул, сообразив, что его раскусили. Мрачно спросил: — В этом была необходимость?

— У нас были две стычки с лесными демонами, — сухо ответил Хакон. — Я поневоле подозрителен. Да, в этом была необходимость, Дракон.

Метку Чёрного Хребта он сумел разглядеть именно в той точке, на которую рассчитывал. А вжимая взгляд в эту точку, он считал, как Туазал собирал силу ночью на крепостной стене. Одним из самых распространённых способов приверженцев Чёрного Дракона. Ошибиться Хакон не мог. Никто другой не сумел бы вообще взять драконью силу. А этот рыцарь подсоединился к ней легко.

И старший Дракон добавил:

— До недавнего времени я думал, что мы со Стеином — последние.

— Чёрный Дракон отослал меня из ордена, когда я был мальчишкой, — угрюмо проговорил Туазал. — Он пришёл в моём сне и велел уходить, пока никто не видит. Он велел набираться силы и мудрости самостоятельно. А когда я спросил во сне, почему я это должен делать, он сказал, что дал мне достаточно сил, чтобы я научился выживать. И что моё умение выживать пригодится. Он сказал, что я должен повзрослеть, набираясь уроков от жизни. — Он помолчал. — Мне пришлось долго скитаться. И воевать для тех, кто мог дать мне кров и оружие. Когда поднабрался воинского опыта, барон Кербхал взял меня в свою свиту. Он и посвятил меня в рыцарское звание. Но после его смерти мне пришлось покинуть его замок. А потом, когда я собрал собственное "копьё" и думал, что до конца жизни останусь наёмником, во сне появился Чёрный Дракон и велел готовиться к изменениям в жизни. Дней семь назад он снова пришёл ко мне. И велел ехать сюда.

— Он помогал тебе в твоих... — Хакон запнулся на слове "бродяжничество" и заменил его другим: — В твоих странствиях?

— Только когда я был в шаге от смерти. — Туазал помолчал и обронил: — Он многое дал мне, как воину. Но, как маг, я учился самостоятельно и многого не знаю. Как ты узнал, что я Дракон?

— У всех людей на теле есть точка, всматриваясь в которую можно, многое узнать о человеке. И о маге. Туазал, ты видишь?

Туазал озадаченно взглянул на него.

— Я... не понимаю тебя.

Хакон испытующе взглянул на него и попросил:

— Ты можешь довериться мне ненадолго? Прямо сейчас?

Помолчав в недоумении, рыцарь кивнул.

Хакон деловито, чтобы воин не насторожился, поднял личный меч, который не стал вкладывать в рисунок ритуала, и осторожно возложил клинок на голову Туазала.

— Вспомни, как ты занимался магией, — монотонно сказал старший Дракон.

Едва уловимое пожатие плечами, но Туазал закрыл глаза.

А Хакон, с интересом заглянувший в его личную историю, стремительно рыскал глазами вокруг его головы, с трудом ловя слишком быстро летящие события из жизни Дракона-бродяги и воспринимая их. Туазал, видимо, полностью доверился ему, поскольку все события, которые он вспоминал, были яркими и чёткими.

Хакон убрал меч. Теперь он понял многое. И то, почему Туазал так смотрел на Открывающих, считая их обычными женщинами. И то, что он не разглядел в будущем маленьком лорде юного Дракона. И то, почему он видел, считывая, лишь то, что отчётливо держал в мыслях старший Дракон... Старший. Для Туазала обученный Хакон теперь тоже будет старшим, несмотря на разницу в годах.

— Я понял тебя. Ты учился лишь грубой магии — то есть умению брать силы отовсюду, но не от Чёрного Дракона. Однако различные техники прошли мимо тебя. Но нам необходимо, чтобы ты знал их. Придётся не только совершить ритуал вливания силы в оружие, но и поработать с тобой лично. Согласен ли ты? Научиться хотя бы видеть так, как видят обученные Драконы?

— Конечно, согласен!

Заглянувшему в оружейную Перси Хакон приказал, чтобы тот позвал сюда Стеина и Андре. И лучше, чтобы они пришли вместе.

А потом начался ритуал силы.

Пламя факелов резко пропало.

В кромешной тьме закрытого помещения раздавался лишь шёпот Хакона, который читал заклинание введения силы. Сначала мягко затеплились тёплым светом кинжалы. Внутренний огонь волной плеснул от острия клинков к рукоятям. Затем он будто перескочил на боевые ножи, зажигаясь тем же жёлтым светом на лезвиях и окутывая им рукояти. Очертились арбалеты световыми строгими линиями. Мечи уже вспыхнули мощным огнём, будто не настоящие, а прорисованные. Щиты под ними заалели.

На плитах оружейной словно засияло многолучевое солнце.

Странное, непостижимое пламя полыхало недолго.

Снова тьма. А потом факелы вновь озарили помещение и двоих в нём.

— Я так тоже могу научиться? — хрипловато от напряжения спросил Туазал.

— Да. Если... — начал было Хакон, но осёкся. — Да, — уже твёрдо сказал он.

— Хакон, ты звал нас? — от двери спросил Стеин, державший за руку Андре.

— Звал. Закрой дверь, чтобы никто больше не вошёл.

Когда Стеин приблизился к кругу выложенного оружия, он улыбнулся, глядя на него. Хакон заметил, что Туазал ревниво следил за ним, за его чувствами, кажется сообразив, что младший Дракон именно видит.

— Туазал — Дракон, ушедший из ордена в юности, — начал Хакон. — Нам необходимо сегодня, сейчас же, научить его видеть.

— Дракон? — радостно переспросил Стеин, глядя на Туазала. — Нас уже четверо!

Недоумевающий рыцарь взглянул на него, а потом расширившимися от понимания и изумления глазами — на Андре.

— Так и есть, — подтвердил его догадки Хакон. — Андре — Дракон. Он тоже только-только начинает учиться драконьей магии. И он — Сплетающий судьбы. Именно благодаря ему, вы беспрепятственно вошли во двор замка.

— А кто... — Теперь прервал себя Туазал.

Но старший Дракон успел увидеть промелькнувший образ в его пространстве.

— Открывающие — женщины, которые помогают нам брать силы, — коротко сказал он. — Этого тебе пока достаточно знать, чтобы относиться к ним с уважением. Что ж. Начнём обучение. Умение видеть — важно для Дракона. И это обучение самое лёгкое среди всех других.

Четыре Дракона уселись на плиты пола.

Кроме умения видеть, сначала пришлось обучить Туазала самым простым техникам вхождения в нужное состояние, при котором внутреннее зрение легко открывается. Увы... Времени на это обучение не хватало. И Хакону пришлось волевым усилием "открыть глаза" рыцарю. И Хакон ещё втихомолку порадовался, что только что в помещении был проведён ритуал, в результате которого в этом пространстве веяло пробуждённой и остаточной силой.

Когда всё закончилось, заметно взволнованный Туазал признался:

— Теперь я понимаю, как многого был лишён, когда ушёл из ордена. Но почему наш покровитель, Чёрный Дракон, это сделал — услал меня? Почему он не захотел, чтобы я обучался всему тому, что знаете вы?

— Возможно, он что-то предвидел, — задумчиво сказал Хакон, гладя по голове заснувшего головой на его колене мальчика, который закрыл глаза сразу, едва только закончилось обучение: время-то позднее.

— А возможно, он знал, что ты выживешь, когда начали умирать Драконы, лишённые силы, — размышлял и Стеин. — Ведь в дальних краях, подальше от ордена, ты оставался без его силы, надеясь только на свои, человеческие. Вот и выжил. Ничего! — снова улыбнулся младший Дракон. — Мы научим тебя всему, что знаем!

Хакон помалкивал, что назавтра намечается атака на замок, о чём два Дракона, увлёкшись беседой, подзабыли. Пусть будет надежда. Пусть будет вера, что завтра наступит и что у них у всех будет время на обучение драконьим премудростям! Пусть они верят в это. Вера многое решает. А пока...

— Пора отнести мальчика в покои Бетани, — напомнил он младшему Дракону.

— Она не Дракон? — тут же спросил Туазал.

— Нет, и никакого отношения к нам не имеет, — отозвался Стеин.

— Ну, почему же... Отношение к нам имеет то, что её нашёл Андре, — напомнил Хакон.

Мужчины встали, и Хакон передал Стеину крепко заснувшего маленького Дракона.

— Ты куда? — спросил Туазал, когда они все вышли в коридор и Стеин заторопился в комнаты травницы.

— На стены и в башни. Надо проверить ещё раз, нет ли где прорех в защите. Хочешь пойти со мной?

— Хочу. Я увижу эту защиту?

— Надеюсь, — серьёзно ответил старший Дракон.

Они вместе поднялись на стены, и Хакон просто-напросто проэкзаменовал Туазала, который, впрочем, и сам рвался опробовать новое умение: он прямо подошёл к стене и ладонями чуть ли не омыл линии защиты. Так они медленно обошли все магические сети, которыми Хакон и Стеин укрыли все уязвимые места убежища для людей и магов. И вскоре Туазал, взбудораженный, попросил Хакона об одолжении.

— Я хочу сам обойти те же места, чтобы самостоятельно приглядеться к ним.

— Иди, — кивнул Хакон. — Чем больше ты смотришь, используя драконье зрение, тем быстрей к нему привыкаешь.

Он дождался ухода рыцаря-Дракона, а потом быстро зашагал к стене, с которой виднелся враждебный лес. Он заметил кое-что, когда обходил защиту вместе с Туазалом. Но при нём не стал говорить. И сейчас он мрачно вглядывался в опушку леса, которая для его опытного глаза переливалась мутным светом.

За спиной расслышал торопливые знакомые шаги. Не обернулся. Стеин всё равно встал рядом и тоже всмотрелся в нужную сторону. Скосившись на него, Хакон заметил, как рука младшего Дракона крепко вцепилась в рукоять меча. Стеин тоже увидел.

— Их много, — прошептал младший Дракон.

— Приглядись, — тоже тихо откликнулся Хакон, — они стараются выстроить ряды. Уже легче, если это будет войско нечисти, а не беспорядочная орда. Так легче планировать уничтожение.

— А ты... уверен?

— Да. Чёрный Дракон не зря созвал нас всех сюда. Он знал, что случится. И ждёт от нас веры в то, что мы сумеем противостоять.

— Как ты думаешь, Туазал, сумеет сам наполнить силой оружие своих наёмников?

— Сумеет. Он тщательно следил за мной. Уверен, что он запомнил приём.

— Как ты догадался? Он был так закрыт грубой силой, что я бы никогда не понял, кто он.

— Он раскрылся пару раз, пока помогал готовить ритуал. А потом разрешил просмотреть свои личные линии. Ну что... Пора идти спать. Завтра вечером...

— Завтра вечером, — заворожённо повторил Стеин, не в силах оторвать взгляд от леса, в котором собиралась нечисть.

Они снова обошли стену по периметру, на этот раз проверяя охрану. Столкнулись с Перси, которого едва не обидели своим недоверием к его службе. Встретили Туазала — на закрытой площадке: он собирал привычную ему грубую силу, пусть даже от Хребта Чёрного Дракона. Они не стали ему мешать, осторожно отступив в тень башни, а потом и вовсе удалившись.

— Я знаю, что завтра будет тяжёлый день, — вполголоса сказал Стеин. — Но я продолжаю радоваться, что рядом с нами ещё один Дракон. Мне кажется это присутствие каким-то символическим знаком. В общем... — Он смущённо улыбнулся. — Я счастлив, что не один в этом мире. Что есть ты, Андре, а теперь ещё и этот Туазал. И хочется надеться, что мои надежды сбудутся.

Он вздохнул и, кивнув, быстро ушёл в свою комнату.

А Хакон повернул к своей.

Лёжа рядом со спящей Кариной, он продолжал размышлять о странной мысли, которая пришла в голову, когда Туазал, наконец сумел увидеть так, как видят Драконы.

А что, если замок Блейвенов будет принадлежать Андре только юридически? А что, если фактически он будет принадлежать ордену Чёрного Дракона? О чём-то примерно таком же он однажды размышлял. Но, если это так... Карина вздохнула во сне и положила ему руку на плечо. Вспомнив, как холодно было на стенах крепости, Хакон подтянул одеяло повыше...

Глава шестнадцатая

В хмурое зимнее утро жёсткий ветер сёк лицо твёрдым мелким снегом...

Бетани сунула ладонь под меховой плащ и прижала её к бедру, чувствуя под ладонью всё ещё тёплую рукоять меча, торчавшую из ножен. Прикосновение успокоило, и травница поднялась на последние ступени лестницы. Оглянулась на шевельнувшуюся фигуру, стоявшую у зубца, и кивнула. Рыжий Эйнар. Викинг. Один из самых плохих, слабых бойцов, привезённых в замок Блейвенов. Но, узнав о том, что и викингов задействовали в охране этой ночью, он потребовал, чтобы не обошли и его. Сила его духа была сильней израненного, с трудом оживающего тела. Закутанный в зимние одежды, викингом он сейчас не выглядел. Скорей (Бетани невольно улыбнулась) он был похож на деревенского сторожа, обходящего пустынную зимнюю улицу. Хотя обходить... Она вздохнула и прошла чуть дальше. Встала так, чтобы охрана её не видела. И замерла, глядя между двумя зубцами — и ничего не видя.

О выборе как-то не думалось, когда она разом, без сомнений, согласилась поехать с Драконами. В то мгновение, когда воины-маги их нашли, она почувствовала свою нужность — и безопасность для дочери. Но сейчас... Что она сделала? Променяла привычную нищенскую жизнь, полную тревог и страхов, на короткую жизнь в тепле и сытости. А что потом... Правильно ли она поступила? Может, надо было остаться в городе, в нищете? Но жить! Что ждёт её и дочь, с сегодняшнего вечера начиная? А если осада замка не будет слишком долгой, а затем для его защитников всё закончится в считаные минуты?

Будто не сама она, а стена приблизилась к ней. Бетани поймала себя на впечатлении, что бездумно вглядывается в край леса, словно намереваясь увидеть то, о чём предупредили Драконы. Меч она интуитивно взяла с собой ещё до предупреждения. Как будто в сон постучали и сказали: "Сегодня!"

— Я буду помнить о подземном переходе, — нетвёрдо прошептала она. — Если что-то случится, Драконы первыми пошлют к нему женщин и детей. Они благородны и будут защищать нас до последнего...

"А сумеешь ли ты уйти со стен, если в тебе будут нуждаться? — мысленно спросила она себя, словно со стороны. — Сумеешь ли ты быть настолько сильной, чтобы бросить раненых, ради того чтобы быть рядом с дочерью?"

Женщина отвернулась от вида леса и прислонилась к зубцу, инстинктивно укрываясь от леденящего ветра. Щека вмялась в шерстяную опушку капюшона. И почему-то седая в полутьме шерсть напомнила вчерашний вечер. Не весь, а ту его часть, когда в комнату, в которой уже привыкли совещаться Драконы, домоправитель Олдин привёл какого-то старика. Тот был жалок на вид и немощен, но говорил твёрдо и уверенно. Он оказался одним из здешних крестьян, которые знали множество историй, благодаря своей любознательности и прекрасной памяти.

Он рассказал о замковом колдуне.

В этой истории пришлось отделить вымысел от реальных фактов, однако кратко или подробно, но все защитники замка узнали главную историю.

Один из последних лордов Блейвенов приютил у себя бродячего мага. Тот неплохо занимался целительством, а также быстро и эффективно избавил замок от полчищ мышей и крыс. Ему выделили комнату, в которой он не только жил, но и занимался какими-то своими магическими делами. Довольно часто колдун (прозвание прижилось, хотя тот и просил называть его господином магом) выходил в деревню, где не только пользовал крестьян, кому это было необходимо, но и внимательно слушал сказания и легенды, в основном связанные с Драконами и запечатанным миром нечисти. Судя по всему (хотя старик-рассказчик не был уверен в том), его страстно интересовала возможность получить ту же силу, что имели Драконы. Повествователь объяснял своё предположение тем, что колдун часто бродил в окрестностях Чёрного хребта.

А потом замковый колдун оделся получше, захватил котомку, набитую едой, годной в долгую дорогу, и ранним утром ушёл. Видевшие его крестьяне утверждали, что шёл он в сторону леса, с давних пор известного бродившей по нему нечистью.

Всё. С этого мгновения в рассказе старика больше не было настоящих событий. Одни предположения и байки. Связав увлечение колдуна драконьей силой с его исчезновением, простой люд решил, что колдун намеревается силой нечисти добрать себе того, чего ему не хватало, чтобы стать равным Драконам.

Кузнец Рагнар, неожиданно для Бетани оказавшийся среди слушателей, после того как Олдин увёл старика, добавил:

— Мой дед говорил, что через год, как колдун пропал, и началось всё. Поначалу-то из того леса редко какая тварь выходила. А лес-то богат был на дичь. Лорд наш Блейвен там знатные охоты устраивал. А тут... прямо полчища пошли. Замок они заняли, лорда с семьёй убили — и вроде бы впоследствии поутихло всё. Но потом лесные демоны всё чаще начали нашу деревню сторожить да свою дань собирать — не скотиной, так людьми. Думали — к королю обратиться, подмоги просить, да как пройдёшь заставы лесных демонов? Никак. А потом и тот лес, что возле заставы той, страшным стал — не войди.

... Бетани вздохнула и повернулась спуститься с крепостной стены. Скоро проснутся дети, и для Триши важно, чтобы мать в эти минуты оказалась рядом... Шагая по лестницам вниз, травница чуть улыбнулась, представив детей спящими — какими она их видела, уходя из комнаты: несмотря на то что будущему лорду Блейвену семь лет, а Трише — двенадцать, именно он обнимал её во сне, а дочь льнула к нему в поисках защиты. Почему? Потому что он Дракон — и она чувствует его силу?

Берясь за дверную ручку, Бетани вздохнула: если они сумеют отстоять замок, если сумеют совершить то, что задумали Драконы, она займётся учёбой дочери и даст ей всё то, что она сама сумела взять у старой ведьмы, однажды приютившей их...

Думали — готовы к обороне замка и осаде. Но выяснилось в последний момент, что многое не сделано. Начали затыкать прорехи — и работы оказалось столько, что Бетани с ужасом думала: замок будет взят нечистью в течение часа!.. Успокаивали только Драконы. Они ходили посреди замкового люда и негромко приказывали или советовали, а то и просто подходили к той части крепости, которую считали уязвимой, и работали с магическими заклинаниями — так, что вскоре все внутренние стены и крепости, и замка были испещрены магическими формулами защиты.

При одной из встреч на крепостной стене, когда невидимое за высокой облачностью солнце явно взошло, Бетани осмелилась спросить Хакона:

— Крестьяне рассказывали, что вы уничтожили лесных демонов быстро и легко. Почему же вы сейчас не можете этого сделать?

Орденец слабо усмехнулся.

— Крестьяне склонны преувеличивать. Особенно в таких случаях, когда ими движет страх. Да, мы сумели уничтожить тварей, хотя тогда силы в нас едва-едва хватало на желание выжить самим. Но там и тогда было легко. Твари не ожидали, что им окажут сопротивление. Да и сами лесные демоны — самый слабый вид того, что может прийти с войском "оттуда". Тогда они были не сплочёнными, рассеянными — и, что немаловажно, — каждая из тварей была сама за себя. Убить их, пока они не собрались в единое целое, было и впрямь легко. Но, если нечисть пойдёт сплошным потоком, сила которого будет нацелена на нас, мы... — Он споткнулся, но закончил твёрдо: — Мы сумеем сопротивляться, но это будет сила на силу. А тот случай — это сила против растерянности и несобранности.

— То есть драконья сила... — начала травница — и затаила дыхание, глядя, как Дракон поднял глаза к потолку, словно пытаясь разглядеть что-то.

— Мы сейчас гораздо сильней, благодаря нашим Открывающим, — ответил воин-маг. — Но не забывайте, что теперь нам придётся сразиться с сильнейшим противодействием. Поэтому, просто послав силу против силы, мы не сумеем легко смести армию нечисти.

— А вы уверены, что будет армия?

— Уверен, — сухо сказал Дракон. — Мы убили лесных демонов, спасая жизни крестьян. Мы убили демонов на их пограничной заставе, где они целенаправленно поджидали нас. Там, откуда они появляются, уже знают, что замок отбит. И знают, кем отбит, потому что заброшенный за границу нашей защиты арбалетный болт был начинён не только тёмной магией, направленной против обитателей замка, но и разведкой. Пока мы латали защиту, делая её сплошной, отклик арбалетного болта был услышан теми, кто его послал. Всё взаимосвязано.

— А можно предугадать? — всё-таки осмелилась она спросить о главном. — Можно ли предугадать, чем закончится эта... война?

— Я знаю только одно: мы, Драконы, здесь — и наш покровитель будет помогать нам. Всё остальное — в руках людей, которые будут защищать замок.

Он кивнул и ушёл. А Бетани, чуть не задохнувшаяся от неожиданного открытия, смотрела ему в спину, внезапно забывшая обо всё, о чём спрашивала, кроме одного: вот почему их женщины всегда с ними! Открывающие! Они помогают ослабленным Драконам получить привычную воинам-магам силу! И здорово пожалела, что дар видеть у неё слишком непослушный, и поэтому она не может воочию разглядеть, что происходит, когда Драконы прикасаются к своим женщинам!.. Выдохнув от полноты чувств, Бетани пришла к странному выводу: дар Открывающих делает этих женщин выше всех тех, кто гордится своим положением в обществе, высоким по рождению. Запомнив себе это на будущее, Бетани даже повеселела и побежала дальше по своим делам гораздо более оптимистично настроенной.

Все зелья и материал для перевязок, которые были ранее подготовлены, теперь она расставляла вдоль крепостной стены, чтобы они находились всегда под рукой и чтобы не бегать за ними в комнаты. Одновременно в очередной раз она проверяла всех своих подопечных, чтобы удостовериться: драконьи браслеты выполнили то действие, на которое она так надеялась. Сила Драконов, которую прогнали по телам выкупленных воинов, исцелила их не хуже, а даже лучше её собственных зелий.

Но и когда она сделала всё необходимое и даже успела предупредить всех, кому понадобится помощь, где находятся тряпки и зелья (она везде не сумеет находиться в одно и то же время), Бетани всё казалось, что она чего-то не доглядела, чего-то не учла.

Возможно, это чувство появилось из-за того, что вокруг бегали остальные защитники замка, торопясь заткнуть все дыры, которые выявлялись в предварительной обороне. Наверное, повлияло всеобщее волнение... Когда она это поняла, велела себе успокоиться... И только начала дышать спокойней, как тоненько и тревожно зазвучал охотничий рожок сигнальщиков-сторожей со стороны "нечистого" леса.

Охрана заоборачивалась, но с места никто из воинов не рванул. И, Бетани, благодарная, что ей не указали определённое место, за которое надо отвечать, поспешила на зов рожка. Запыхавшись, она остановилась с краю от наблюдающих за далью Драконов и невольно сжала руки на груди: от бело-серого леса, чья опушка постепенно темнела — так медленно, словно от деревьев лениво полилась вода, которая быстро захватывала всю недавно белую от выпавшего снега поверхность, потекло пятно, ощутимо состоящее из отдельных фигур, пока ещё плохо различимых... И это пятно всё более расширялось в стороны, одновременно не прекращая своего бесконечного движения из леса. Промелькнула безумная мысль: а не сам ли лес — точней, деревья, — превратился в агрессивных живых существ, которые и двинулись на замок?!

Обернулась на движение сбоку.

Хакон, внимательно глядя на приближающуюся армию (именно армию!) нечисти, медленно поднял руку и выставил ладонь так, будто запрещая нечисти наползать на замок. Судя по вопросительному взгляду терпеливо выжидавшего Стеина, старший Дракон не просто так вытянул руку. Притулившийся чуть поодаль рыцарь Туазал взглянул на эту руку — и вдруг проследил суженными от напряжения глазами от ладони Хакона по невидимой линии к полчищам нечисти. Туазал — тоже маг?

С уст Бетани едва не сорвался нетерпеливый вопрос: "Что вы видите там?! О чём узнали или узнаёте?!" Она даже подвинулась к Хакону, который настолько сосредоточился, что, кажется, ничего вокруг себя не замечал. А может, не замечал потому, что чувствовал себя в полной безопасности среди тех, кто занимался одним с ним делом. И Бетани попробовала напрячь все свои усилия, все свои магические силы... И увидела.

Теперь стало ясно, почему армия нечисти еле-еле ползёт к замку. Когда травница разглядела, что катится впереди всего этого полчища, она почувствовала, как больно стукнуло сердце: в самом начале орды погромыхивали (это уже было слышно) странные сооружения. Несколько из них она сумела определить: нечисть везла катапульты и тараны. Большинство из них ехало укреплённым на телегах и повозках, в которые впрягли лошади, а кое-какие тащили пока ещё с трудом различимые воины в доспехах... Сердце стукнуло ещё раз, заставляя прижать к нему руку. Наверняка эти сооружения магические, а значит, их сила гораздо мощней обычных стенобитных орудий. Бетани тут же мысленно представила себе Андре и Тришу. Дети остались в комнатах, но закрыть их, запереть женщина не осмелилась. А вдруг, заперев, она не даст им шанса на выживание? Мало ли что может произойти! А теперь тревожься: а если они выбегут на стены, когда начнётся осада? Они же дети! Им любопытно!..

Потом стало не до тревоги. Армия нечисти накатывала всё ближе, и Бетани сумела высунуться между зубцами стены, чтобы в который раз за последнее время оглядеть ров под стенами. Он глубок. Но достаточно ли для необычного врага? Травница с новой надеждой взглянула на Хакона. Тот уже опустил руку, но смотрел не на многочисленного врага, а на небо над замком. И Бетани, взволнованная, снова задалась вопросом: что его тревожит? Что он видит в небе?

— Они остановились! — внезапно сказал Стеин, не спускающий взгляда с ползущей к замку армии. — Нет, не остановились! Одна катапульта встала. Остальные огибают её. Что они делают? Остановилась вторая!..

— Они пробуют нашу защиту, — хмуро сказал Хакон.

Что это значит — Бетани и другие защитники увидели в следующие несколько секунд: от авангарда нечисти взметнулось в воздух горящее ядро! За ним следующее!.. Третье! Да сколько же их! Травницу передёрнуло, когда первое ядро, полыхающее в пасмурный день ослепительным пламенем, долетело до защиты. И тут Бетани наглядно увидела то самое противодействие. Защита Драконов была сильна. Но и магический снаряд оказался не слабей: коснувшись края защиты, он ненадолго замер, а потом... Травница могла сравнить происходящее только с одним: как будто на бычий пузырь упал очень маленький, всё ещё горящий уголёк! Он задержался на мгновение на поверхности пузыря, а потом прожёг его и медленно провалился вовнутрь!

Путь снаряда лежал в замковый двор!

— Стеин! — не оглядываясь, приказал старший Дракон.

Младший немедленно бросился к лестнице вниз, Туазал — за ним. Бетани заметалась: ей хотелось посмотреть, что сделают воины, но хотелось бы и остаться со старшим Драконом и наблюдать за происходящим, чтобы знать всё. Почему-то сейчас неведение казалось ей наиболее опасным. Но, успокоившись рядом с Хаконом, она вдруг вспомнила расположение стены и помчалась за угол башни, за стеной которой пропал снаряд, продолжающий падать медленно, словно в безветренную погоду по осени опадал лист. Добежав до места удобного обзора, она остановилась рядом с воином, охранявшим здесь стену, но — напротив него. Опершись на камни бойницы между зубцами, она согнулась — и увидела.

Стеин, добежавший до места вероятного падения магического снаряда и одним махом руки повелительно разогнавший всех, кто только был на замковом дворе, стоял, запрокинув голову и держа руки так, будто намеревался поймать ядро, словно обычную подброшенную кем-то и падающую вещь. Но всё ещё горящее ядро, вяло продвигавшееся вниз сквозь невидимую преграду Драконов, за пять-шесть локтей до рук Стеина, внезапно вспыхнуло ещё ярче и тут же погасло, а младший дракон убрал руки и позволил уже почерневшему ядру упасть у своих ног, после чего просто-напросто растоптал его.

Снизу неслышно для Бетани — о чём-то быстро спросил Стеина Туазал. Младший Дракон так же быстро ответил, вновь задирая голову к небу, с которого падало очередное ядро. Туазал, к удивлению Бетани, вынул из ножен меч и побежал к ядру, которое падало чуть дальше от того, что отслеживал младший Дракон. Когда горящее ядро оказалось в досягаемости удара оружием, Туазал, не мешкая, крикнул что-то и врезал по нему — кончиком меча — так, словно закалывал противника. Снаряд разлетелся на чёрные обрывки сажи прямо в воздухе.

Насколько поняла Бетани, защита замка была основана на том, что направленные вражеские снаряды застревали в ней, позволяя защитникам, обладающим магическим даром, сбивать их на лету.

За спиной закричали. Женщина обернулась и бросилась к старшему Дракону, при виде которого выдохнула: он стоял так спокойно, будто ничего и не происходило.

— Что случилось? — запыхавшись, спросила она, встав рядом и вглядываясь вдаль.

— Всё то же самое, — бесстрастно ответил старший Дракон, неподвижными глазами вперившийся в "нечистый" лес.

— Они обходят замок! — крикнули слева.

Бетани и сама видела, как армия нечисти разделилась надвое и стала похожа на голову гигантской змеи, которая распахнула пасть, вознамерившись сожрать замок.

Вздрогнув, женщина обернулась на звук торопливых шагов.

К Хакону бежали Открывающие с боевыми луками. За ними — оруженосец Андре, Фарран, с арбалетом в руках. Позади Хакона встала Карина, немедленно взявшая его за руку. Тот, не оборачиваясь, кивнул, а Бетани, теперь знавшей, что значит такое прикосновение, показалось, что он с облегчением выпрямился.

— Где Стеин? — поспешно спросила Антия.

— Во дворе! — бросил Хакон.

И девушка помчалась к лестнице. Бетани, снова растерявшаяся, всё-таки побежала за неё: даже в страшном окружении армии нечисти ей хотелось удостовериться, что она правильно поняла об Открывающих... Мимо неё наверх, на стены, бежали вызванные тревожным звуком рожка воины и крестьяне. Последние, которые бежали не с пустыми руками, а с вязанками хвороста, сразу становились к кострам и лоханям над ними, с кипящей смолой, и помогали страже поддерживать огонь над котлами, то и дело оглядываясь на подходившее войско нечисти. Бетани слышала их встревоженные голоса:

— Мало! Надо бы ещё!

— За углом костёр тухнет! Тащите сюда хворост!

— Это что же?! Вот такое там было и пряталось до сих пор?!

— Вы, двое! Бегите за дровами! Эти слишком быстро сгорают!

Завернув за угол, травница больше не слышала переговоров. Зато успела ухватить глазом, как Антия добежала до Стеина и осторожно, точно боясь спугнуть, взялась за его кисть — причём даже Бетани видела, что она держит его за руку так, чтобы в любой момент немедленно отпустить, не мешая его действиям — уничтожению всё ещё кучно летящих в замковый двор снарядов. Причём Стеин теперь не только "ловил" эти снаряды, но и действовал, как Туазал, протыкая ядра мечом.

Внезапно Антия отняла ладонь от руки младшего Дракона и вскинула лук на летящее сбоку ядро. Бетани, хотевшая было помчаться назад, к Хакону, замерла на месте. Стеин, не обращая внимания на Открывающую, лишь коротко крикнул ей что-то. Антия, которой он не видел, потому что она встала вне поля его зрения, кивнула — и закричала, повторяя его слова, а потом спустила натянутую тетиву. Стрела резко пронзила падающий с неба снаряд — и тот взорвался чёрным. А Антия закричала что-то уже явно торжествующее и натянула тетиву с новой стрелой.

"Кажется, Стеин передал ей какое-то заклинание? Как и Туазалу? — с недоумением решила Бетани, возвращаясь на стену к Хакону и уступая дорогу бегущей по лестнице Карине. — А я? Сумела бы я сбить эти ядра? Хватило бы у меня сил на это?"

Змеиная пасть сомкнулась.

Бетани ахнула, увидев, как быстро это произошло.

Осада началась.

Враги остановились у краёв крепостного рва. И готовились не просто к долгой осаде, но явно к штурму крепости и замка за ней. Они деловито устанавливали свои тараны и катапульты. Кроме всего прочего — несколько воинов, скрытых за латами и опущенными забралами (воинов, страшных уже своей закрытостью и довольно высоким ростом и широкоплечестью), разворачивали намотанные на ворот толстые тросы-верёвки, на конце которых женщина сумела разглядеть лапу-крюк в три когтя. Метательные машины! Как она их сразу не узнала?!

Бетани в панике взглянула на старшего Дракона, хладнокровно глядящего сверху вниз. Неужели он ничего не сделает, а будет лишь обороняться? Неужели не будет упреждающего удара?!

И снова дёрнулась от странного тяжко скрипучего звука.

За спиной два крестьянина и три наёмника Туазала бегом выволакивали из двери башни трехногую штуковину — небольшую, но тяжёлую. Они поставили её, высунув нос оружия в амбразуру между зубцами. Отошедший, чтобы не мешать, Хакон быстро встал у начала этой странной штуковины, тоже похожей на катапульту, только очень маленькую.

— Отойдите подальше! — скомандовал он и склонился над округлым снарядом, уже приготовленным для выстрела, обнимая его ладонями. А потом дёрнул что-то — и снаряд взвился в воздух.

Кажется, внизу не ожидали ответного удара столь быстро.

Сияющий снаряд, похожий на вражеские, врезался в метательную машину, которая стояла между двумя, притиснутыми к ней слишком близко. Защита замка на этот раз легко пропустила снаряд — и тот стремительно взорвался, разметав не только ту машину, в которую попал, но две стоявшие поблизости. Все три загорелись, а несколько фигурок возле них попадали, а остальные шарахнулись в стороны.

— Быстрей! — закричал старший Дракон, перебегая к следующей маленькой катапульте, которая доезжала ещё только до амбразуры.

Бетани с гулко стучащим сердцем оглянулась на первую: те же пятеро быстро заряжали в неё следующий снаряд. А Хакон уже прицелился, огладив снаряд из второй катапульты. И когда они только их соорудили?!

— Хакон! — закричали откуда-то снизу.

Старший Дракон выстрелил в собравшихся внизу вражеских воинов, пытаясь в основном попасть в их машины.

— Хакон! — завопили ещё громче. — Таран!

Старший Дракон метнулся на другую сторону стены — той, что возвышалась ближе к воротам в замок. Бетани огляделась: не нужна ли кому помощь? — и, поняв, что пока обойдутся без неё, кинулась за Драконом.

— Бетани! — закричали за спиной.

Она чуть не споткнулась от неожиданности и страха: что-то случилось с детьми?

Но это бежала следом Карина.

— Где Хакон?!

— Вон там! Ворота таранят! — крикнула травница, снова в беге уже наравне с Открывающей. — Он побежал к ним!

Они выскочили вместе на открытое место, увидели старшего Дракона и бросились наземь: с этой стороны стрелы противника закрыли словно потемневшее небо — настолько густо они летели. Бетани вскрикнула, но не оттого что в неё попали, — стрела упала рядом, воткнувшись было в плиты, но тут же повалилась и покатилась...

Карина сильной рукой втянула её под парапет и заставила подняться, прячась за зубцом. Тут же обернулась куда-то в сторону, и так же быстро взглянула н Бетани.

— Держи!

В руки травницы ткнулся лёгкий щит. Не успела Бетани поблагодарить Открывающую, как Карина, тоже прикрываясь щитом, оставленным специально у стены, бросилась к старшему Дракону. Тот встал, ничем не прикрываемый от стрел, на козырёк, выйдя за стену и воздев руки над таранной машиной, словно собираясь благословить её. В первую секунду Бетани показалось, что Карина схватила его за плащ на спине. Но Открывающая делала всё то же самое, что и ранее, — посылала Дракону силы. И тот взмахнул руками и будто что-то с натугой бросил вниз.

А в следующий миг Бетани кинулась к нему и вместе с Кариной вцепилась в его плащ: перед Драконом взметнулось такое ревущее пламя, что женщина испугалась, как бы сам Хакон не сгорел в нём. Мельком травница отметила, что Дракон не просто поджёг таранную машину. Настоящее адское пламя водопадом пролетело через ров и рухнуло на машину, а потом словно огненная вода помчалась распространяться дальше во все стороны от неё: живые или нет, но противники сгорали мгновенно в магическом драконьем пламени — вместе с машинами, сколько бы их там ни было. Раздался запоздалый вопль множества умирающих живых и магических существ. Бетани скривилась от боли, на пару с Открывающей втаскивая за стену старшего Дракона, который словно ослеп и оглох, продолжая посылать ревущее смертоносное пламя на головы осаждавших замок врагов, которые, уже бросив машины, бежали подальше.

Первую атаку отбили. Хакон, прислонившись к стене, выглядывал наружу и, тяжело дыша, смотрел, как отступает армия нечисти.

Глава семнадцатая

Едва закончился первый штурм замка Блейвенов, краткий, словно проверяющий на прочность защиту, два Дракона и Открывающие, устало опустив оружие (а мужчины и вложив его в ножны), уходили со двора. Поверхность последнего теперь была усыпана не только чёрной грязью от магических снарядов, но и стрелами, которые, пройдя защиту, потеряли свои магические свойства. Осторожно выглядывающие из-под каменных крыш-козырьков воины, убедившись, что попытка противника с наскоку взять замок закончилась, кинулись было к стрелам собирать их. Правда...

— Господин Стеин!

Младший Дракон обернулся. Один из наёмников Туазала вопросительно указывал на стрелы. Неозвученный вопрос Стеин понял и кивнул, разрешая. Застывшие было в нерешительности деревенские охотники и воины с облегчением принялись поднимать то, что сгодится и им в будущей обороне.

... Бетани встала с корточек, опираясь на лёгкий щит, под которым только что укрывалась от стрел. Тряхнула затёкшей рукой. Огляделась. Вражеские стрелы были с магической начинкой. Убить никого не могли, потому что им пришлось слишком медленно проходить замковую защиту. Но раненые были — из слишком неосторожных или тех, кто легкомысленно понадеялся на удачу. С опаской покосившись на суженный двумя зубцами пейзаж, издалека медленно шевелящийся противником, она некоторое время наблюдала за движением вражеского войска. Оно оставалось на месте, сгоняя ко рву напротив крепостных ворот новые метательные машины, ставя их тесно, в один ряд, будто беря замок в кольцо... А потом травница вздохнула и побежала вдоль стены, время от времени останавливаясь рядом с ранеными или на бегу отвечая: "Подождите!" тем, кто издали просил её о помощи.

... В свете подступающего вечера ветер постепенно развеивал чёрные лохмотья сажи, оставшиеся после уничтожения магических снарядов. Два небольших, ничем не отличных от других косматых лепестка медленно опустились на каменную дорожку, ведущую от ворот к замку. Ветер невольно схлопнул их воедино, а потом и вовсе прибил-притиснул к каменной плите. Чёрные хлопья вмялись в растоптанный налёт снежной крошки, пропитались протаявшей водой. Но, вместо того чтобы рассеяться в воде неглубокой лужицы, хлопья внезапно отвердели и принялись раздуваться в стороны...

... Когда наверху, на стенах, замолкли грохот и крики и воцарилась недолгая тревожная тишина, в комнаты Бетани ворвался кузнец Рагнар и нетерпеливо позвал, осматриваясь в плохо знакомом помещении, где горел одинокий факел, и грозя кулаком вскочившей с места ротвейлерше:

— Андре! Где вы, Андре?!

— Мы здесь! — пискнул от волнения мальчишка, то нетерпеливо поглядывавший в узкое окно, то нагибавшийся посмотреть под кровать.

— Бегом ко мне! Оба!

Триша, перепуганная, вжималась в угол под кроватью и наотрез, со слезами в голосе отказывалась выходить. Андре вцепился в её руку и, отступив пару шагов, просто упал назад, собственной тяжестью вынудив девочку вылезти из-под кровати.

— Мама велела сидеть здесь! — на грани визга зазвенела та, крепко хватаясь за шест кроватного полога.

Андре только покачал головой, вспоминая, как Триша дралась в дороге, во время возвращения в замок. Неужели она смелая лишь тогда, когда рядом её мать?

Кузнец, отмахиваясь от злобно воющей Кейси, которая пыталась схватить его зубищами за штанину или вцепиться в сапог, широким шагом добрался до детей и первым делом посадил на руку Тришу, легонько отняв её ладошку от шеста. Девочка, узнав его наконец, тут же стиснула в кулачке ремни на его груди, чтобы не упасть. Ротвейлерша замолчала, посмотрела-посмотрела на них и на мальчишку и вернулась к щенкам, которые начали расползаться от двери. Но не села, а начала зорко следить за людьми, словно выжидая от них сигнала.

— Здесь опасно! — прогудел Рагнар успокаивающе, заглядывая в лицо уже тихонько плачущей девочки. — А мы вас посадим внизу, возле лестницы в подвал, — туда и наших детишек отвели. Будете сидеть вместе — веселей будет.

— Но мама!..

Рагнар перехватил кулачишки девочки, быстро залупившие по его груди, и понятливо кивнул Трише:

— Мама узнает, где ты! Я сейчас вас спущу к остальным, а потом побегу наверх и всё расскажу ей! Не бойся, милая! Господом клянусь, расскажу...

Нетерпеливо поджидавший их у двери Андре распахнул её пошире, а потом, прихватив двух щенков себе за пазуху и оглядываясь на удивлённую Кейси, снова побежал впереди кузнеца, к лестнице. Одновременно он осматривался по сторонам, держа руку у пояса, где висел боевой нож, а второй — поддерживая рубаху с щекотно шевелящимися на животе щенками. Впервые с утреннего времени в коридорах было пустынно, хотя стены отталкивали друг от друга эхо приглушённых криков и грохота. Пустынно и страшно, несмотря на яркий огонь настенных факелов.

Рагнар торопливо прогрохотал сапожищами по лестнице, Андре — за ним, вместе с Кейси, которая теперь держалась бок о бок с ним. К последней лестнице вниз Триша успокоилась. Именно в небольшом проходном помещении, откуда были два выхода: лестница, по которой они спускались, и коридор в сами замковые подвалы, — и собрались все те, кто не участвовал в битве наверху.

Факелы достаточно ярко освещали помещение, чтобы разглядеть всех. Здесь и впрямь оказалась целая толпа, которая сидела кружком на каменных плитах и стащенных вниз скамьях или лежала на тряпках, поспешно принесённых сюда. Негромкими возгласами встретили и кузнеца с детьми. В самом деле узнав многих из тех, с кем успела сдружиться, бегая по замковому двору, Триша потянулась с рук Рагнара к своим знакомцам. А Андре, присев на корточки, выпустил щенков, которые, толкаясь и возясь под рубашкой, уже здорово исцарапали ему живот. Было не столько больно, сколько смешно. Так что, вытерев ладонью мелкие царапины с кровью и поправив рубаху, мальчик огляделся.

Рагнар кивнул ему и ушёл, прихватив впечатляющих размеров молот, до сих пор прислонённый к стене под последней ступенью лестницы. Андре заметил среди деревенских стариков и женщин, сидевших друг против друга, несколько раненых воинов, которых, наверное, заставили спуститься сюда для передышки. Он узнал невезучего рыжего викинга Эйнара, с головой, замотанной чистыми тряпками, по которым расползались тёмные пятна. Он, ворча себе под нос, ветошью чистил боевой топор, и так лоснящийся чуть не до блеска. Чуть дальше от него расположился один из наёмников Туазала. Лица его Андре не разглядел — тот сидел неудобно для этого, спиной к неверному факельному свету. Впрочем, чего узнавать? Мальчик ещё и не запомнил их всех. Наёмник, с рукой на весу, поддерживаемой перевязью, сидел рядом со стариком Зимхином, кончиком ножен с мечом упираясь в междуплитье, и внимательно слушал старика, как и остальные. Зимхин неторопливо повествовал о прошлом деревни, а слушатели то и дело дополняли его воспоминания и время от времени прислушивались к звукам с верхних этажей замка, то и дело оглядывались на лестницу.

Кейси и её щенков сразу обрадованно приняли дети, немедленно устроившись прямо на полу, на брошенных под ноги старых дырявых шкурах. Собака же спокойно легла под каменным выступом, на котором сидели младшие дети и их матери. Андре перехватил её взгляд, когда ротвейлерша внезапно подняла тяжёлую башку, сильно раздувая ноздри, и уставилась на наёмника Туазала. Тот, словно почувствовав её взгляд, мельком посмотрел на неё, и псина замерла изучающими глазами на нём, а потом успокоилась и легла головой на лапы. Узнала? Или вспомнила, что этого человека уже видела в замке?

Дети играли, переговаривались вполголоса, чтобы не мешать взрослым — особенно тем, кто уже прикорнул на принесённых с собой тощих постелях. Андре пару раз порывался примкнуть к сверстникам, но почему-то его снедала странная тревога. Почему? Может, из-за слов Рагнара, бежавшего с Тришей на руках по лестнице? Тот сказал, что первая атака на замок отбита. Что сейчас затишье — перед следующей атакой, наверняка более жёсткой. Может, именно это затишье заставляет его, Андре, изо всех сил прислушиваться ко всем странным звукам?

Но долго размышлять семилетний мальчик над трудными вопросами не мог и нашёл более интересное занятие, уставившись на оружие Туазалова наёмника. Андре помнил, как наёмники въезжали в замковый двор и как тогда же его удивило богатство их вооружения. И вот один из них сейчас сидит в нескольких шагах от него. И можно рассмотреть мелкую резьбу на ножнах его меча, а ещё интересней нагрудный доспех с выбитым на нём геральдическим рисунком, который настолько затейлив, что Андре с трудом разобрал в хитросплетениях множества линий силуэт двух драконов...

Мальчик неожиданно для себя замер. Он слышит что-то, чего не слышат другие? Ведь, пока он прислушивается, остальные продолжают спокойно разговаривать... Или ему показалось? Или звук расслышали и остальные, но не обращают на него внимания, а значит, он не самый важный... Наверное, крысы там, за нижней стеной, где начинаются подвалы. Он вспомнил, как ночью (сейчас казалось — это было давным-давно) он с Бетани и старшие Драконы шли по этому подвалу, а потом был страшный огонь воинов-магов, которые выжгли в потайном ходе всё, что жутко и смертельно для обычного человека. "И для меня тоже", — мысленно признался Андре. Забывшись, он смотрел на едва заметную дверцу в стене и не понимал этого, пока где-то за спиной не раздались ритмичные звуки. Они заставили его очнуться от мгновенного забытья и обернуться к лестнице, по которой только недавно спустился.

В свете настенных факелов легко узнать кузнеца Рагнара. Странно. Почему он снова бежал сюда? Хочет о чём-то предупредить?

Люди замолчали, с беспокойством уставившись на Рагнара, который сошёл с последней ступени лестницы и застыл, то ли выискивая глазами кого-то среди всех, то ли собираясь предупредить о чём-то...

— Андре! — наконец озабоченно сказал он, наткнувшись взглядом на мальчика.

Андре встал с приступка, на который сидел, и только было хотел спросить: "Что-то случилось?", как внезапно с места вскочила Кейси. Псина злобно зарычала на кузнеца, а потом... Как будто рычание было предисловием, она бросилась на Рагнара и, остановившись лишь в двух шагах от него, залилась таким злым лаем, грохочущим в гулком помещении, что дети, только что игравшие на полу, мгновенно сбежали к своим, деревенским, оставив на полу растерянных щенков. А раненые воины немедленно поднялись со своих мест — уже с обнажённым оружием. Испуганный за Рагнара Андре во все глаза следил за ротвейлершей, которая хрипела, захлёбываясь лаем и явно не желая пропускать кузнеца дальше, как и Андре — пускать к нему. А тот словно не замечал, что на него бросается — пока предупреждающе — страшная собака, и хладнокровно двигался напрямую к Андре.

Наконец мальчик, отчаявшись, не выдержал странной и страшной ситуации, когда знакомый и даже близкий человек ведёт себя так, будто не понимает, что собака вот-вот кинется на него, и крикнул:

— Рагнар! Что тебе надо?!

— Хакон велел уводить всех! — отозвался кузнец.

С последним словом в воздухе, перекрывая злобный рык собаки, свистнуло что-то стремительное и тяжёлое — и кузнец замер на месте.

Ротвейлерша замолкла, когда человек, не убоявшийся её рычания, медленно повалился на землю. А деревенские с отчаянием закричали: в груди Рагнара торчала рукоять меча — так мощно оружие пробило тело человека. Кузнец постоял немного, будто не понимая, что происходит, и рухнул. Но уже в падении с ним начало происходить что-то непостижимое: он разваливался чёрными кусками (вместе с одеждой!) буквально на глазах — и люди, собравшиеся в помещении, закричали ещё сильней.

Андре, ошеломлённый, обернулся к вопящим и плачущим от страха, но всё его внимание приковал к себе наёмник Туазала: в отличие спешившего за ним Эйнара, он шёл медленно, крадучись, словно боясь, что разваливающийся человек вот-вот восстанет из чёрной кучи на полу. Кейси, стоявшая неподалёку настороже, даже не гавкнула на него, лишь следила суженными глазами. Он остановился перед этой чёрной кучей неизвестно чего, но точно уже не напоминающей человека, натянул на ладонь рукав рубахи и осторожно взял свой меч за рукоять, чтобы вытащить его их кучи грязи. После чего, совершенно не обращая внимания на крики, плач и стенания, положил оружие на пол, рядом с чёрной горой, клинком словно указывая на неё, — и поджёг его! Просто-напросто сделал движение пальцами, будто разбрасывая над мечом горсть соли! А оружие вспыхнуло в подвальном сумраке — прозрачно-зеленоватым огнём, перебегавшим с одного конца оружия на другой и помчавшимся к чёрной грязи, словно обволакивая её и поджигая со всех сторон! Секунды потрясённой тишины — и на плитах пола осталось лишь выжженное пятно.

И это было так неожиданно, что люди замолчали. Только безудержно всхлипывали женщины, которые не могли сразу заглушить плач.

— Что... это? — сумел спросить Андре, ошеломлённый странной смертью так хорошо ему знакомого человека. Человека, которого он знал с самого детства.

Наёмник обернулся к нему, а потом не спеша подошёл. Если бы он заторопился, мальчик бы немедленно сбежал под защиту тех, кто ошарашенно наблюдал за ним, теснясь за его спиной.

— Андре, — склонившись над ним, тихо сказал наёмник. — Это был не Рагнар.

— А кто? — машинально спросил мальчик. Он пытался рассмотреть этого человека и не мог, поскольку тот вроде и приблизил к нему своё лицо, но оно пряталось снова и в полутьме, и в тени надвинутого на голову капюшона короткого плаща.

— Враг, — спокойно ответил наёмник. — Он взял образ твоего старшего друга, чтобы узнать, где находится потайной ход.

— Как ты узнал? — невольным шёпотом спросил Андре.

— Он сказал, что надо уводить людей, — и ждал, куда ты оглянешься.

Даже семилетний мальчик сумел соединить собственную оглядку и повеление лже-Рагнара. Да, Андре сообразил, что требование лже-Рагнара увести людей из подвала, спасти их заставило бы его оглянуться на подвал, внутри которого один из закрытых переходов соединяется с коридором потайного хода. Но... А вдруг это всё-таки был кузнец? Вдруг этот наёмник убил Рагнара?! Но тогда...

— И что теперь делать?

Наёмник поднял голову, всматриваясь в проём над лестницей с первого этажа.

— Надо найти Рагнара. Но и людей без присмотра оставлять нельзя. Мало ли кто ещё заявится...

В конце концов, к Драконам послали Милли, крестьянку, выкупленную на городском рынке. Ей пообещали приглядеть за детьми. Но, только когда рыжий Эйнар уселся рядом с ними и угрюмо положил боевой топор на колени, заплаканная Милли кивнула и побежала по лестнице наверх. А наёмник вернулся на своё место, предварительно забрав очищенный в огне меч... Поглядывая на тёмное пятно на плитах, вернулся на свой приступок и Андре. Кейси, выждав, пока её щенков не заберут с пола дети постарше, легла у ног мальчика. То ли сторожила его, то ли на всякий случай.

Андре старался выглядеть спокойным, хотя время от времени кидал взгляд на пятно и ёжился от жути. Дети посматривали на него, но, кажется, не решались звать к себе. Когда мальчик это сообразил, он сам перебрался ближе к ним и зашептался о странном Рагнаре, который вовсе не Рагнар. Только здесь, среди старых друзей по играм, Андре вскоре успокоился и перестал дрожать от напряжения.

Но вот загремели на лестнице шаги множества людей, и сидящие в подвале снова притихли, вытягивая шеи и стараясь разглядеть, кто к ним спускается.

Впереди всех почти бежал Хакон. Спустившись, он лишь метнул взгляд на притихшую группу людей и сразу направился к Андре. Но мальчик успел-таки поймать его взгляд, брошенный косо — на то самое тёмное пятно на подвальных плитах. Подхватив мальчика за подмышки, снимая с приступка при лестнице, и поставив его перед собой, воин-маг спросил:

— Что произошло?

Андре, запинаясь от волнения, быстро пересказал странное событие.

Его прервали в самом конце. Туазал резко проговорил:

— Мой наёмник? Всё моё копьё было всегда рядом со мной! Ты ошибся, мальчик!

Изумлённый Андре обернулся к людям, которые тоже растерянно переглядывались, ища глазами человека, убившего лже-Рагнара.

— Но мы тоже видели его! — возбуждённо сказал викинг Эйнар, убедившийся, что таинственного наёмника нигде нет. — Мы говорили с ним, а этот старик, — он указал на Зимхина, — рассказывал ему истории!

Андре, совершенно потерявшийся было, вдруг кивнул самому себе и подошёл к Туазалу и встал рядом с ним. Показал пальцем на нагрудный доспех.

— У него тоже был доспех, а на нём — два дракона.

Наёмники Туазала одновременно опустили глаза на свои доспехи, недоумевая, поскольку (Андре теперь разглядел) их доспехи были без рисунков. Просто металл без единого символа.

— Два дракона, — повторил Хакон и побледнел так, что в неверном свете факелов его лицо осунулось. — Два дракона. Ты видел его лицо, Андре?

— Нет. Он надел капюшон.

— А ты, старик?

— Да, он сидел ближе всех ко мне... Мне казалось, что я видел, — вздохнул Зимхин, — но оно менялось всякий раз, когда я думал, что уловил его лицо...

— Хакон, ты понимаешь, что это значит? — всё так же резко спросил Туазал. — Или ты знаешь, кто был человек, который маскировался под моего бойца?

— Позже, — непреклонно сказал Хакон. — Пока надо найти Рагнара. Бойцы у нас наперечёт. Не хотелось бы в первые мгновения битвы лишаться такого сильного, как кузнец, тем более что он не успел даже столкнуться с врагом. Стеин — на стены. Проследи за караульными и за противником. Вели Перси, чтобы прислал гонца, если что-то за стенами крепости изменится. Туазал, отведи копьё наверх. Андре, покажи, откуда явился этот Рагнар, который обратился в сажу.

Искать пришлось недолго. Андре первым заметил в коридоре, выводящем на замковый двор, странный предмет знакомых очертаний и побежал к нему, не слыша предостерегающего окрика Хакона. Предмет оказался тем самым молотом, который Рагнар, уходя из подвала, захватил с собой в качестве привычного оружия. От топора "след взял" Хакон. Он, будто перебирая невидимые для всех остальных верёвки, прошёл несколько шагов и наткнулся на небольшой тупик, в котором было слишком темно, чтобы рассмотреть хоть что-то. Пришлось взять со стены факел и осторожно войти в тупик. И обнаружить в нём скорчившегося на полу Рагнара. Когда Хакон осмотрел его, он объявил:

— Это настоящий Рагнар!

— А что с ним? — испуганно спросил Андре.

Больше всего его испугало тёмное пятно на виске кузнеца.

— Его ударили по голове, — внимательно разглядывая рану, сказал воин-маг и обернулся к мальчику. — Андре, ты же запомнил это место — ну, где лежит Рагнар. Сбегай за Бетани. Приведи её сюда. А я пока попробую вытащить его отсюда.

И Андре кинулся за травницей. Он правильно рассудил, что лучше в первую очередь бежать на стены. Заодно — посмотреть, что делается у леса, откуда наступает враг. С сильно бьющимся сердцем он выскочил наверх и побежал вдоль стены, спрашивая караульных о Бетани. Его направляли и подсказывали, где, примерно, она находится.

— Бетани! — закричал он, ещё издали заметив тонкую фигурку — единственную в женском платье. — Бетани! Тебя Хакон зовёт!

Он даже не сообразил, что можно остановиться и дождаться, пока она заспешит к нему сама. И чуть не врезался в женщину. Она перехватила его за руку и помогла встать на месте, чтобы отдышаться.

— Не надо так бегать, — строго сказала Бетани, наклоняясь к нему. — Что случилось?

— Рагнара стукнули! Он проснуться не может!

— Где?!

— Беги за мной, — велел Андре и снова помчался впереди травницы.

На бегу ему пришлось несколько раз остановиться, чтобы посмотреть, поспевает ли за ним Бетани. Но привёл он её на место очень быстро. Несмотря на то что Хакон был гораздо худощавей кузнеца, Рагнара он к приходу травницы сумел выволочь из тупика и усадить в коридоре, прислонив его к стене. Андре даже позавидовал силище старшего Дракона и мысленно поклялся себе стать таким, как Хакон. Когда-нибудь. Когда вырастет.

— Идите, — сказала Бетани Хакону, наскоро осмотрев его рану на голове. — Обойдусь без вас.

— Но он тяжёлый! — возмутился мальчик.

— Ничего, — рассеянно улыбнулась травница. — Как только вы уйдёте, он встанет сам и пойдёт своими ногами. Ещё и молот свой возьмёт.

— Правда? — обрадовался Андре. — Он пойдёт сам?

— Пойдёт-пойдёт, — подтвердила женщина и внезапно спохватилась: — Андре, почему ты здесь? Где Триша?!

— Она внизу, в подвале, вместе со всеми, — сообщил Андре. — Рагнар нас туда отвёл. Ой... Хакон, а если тот ненастоящий опять появится?

— Нет. Не появится, — заверил воин-маг. — Если будет передышка перед следующей атакой или приступом, мы со Стеином быстро выйдем во двор и сожжём всё, что привело к появлению ненастоящего Рагнара.

— Кто... ненастоящий... — прошептал кузнец, с виска которого Бетани уже промокнула всю кровь и которому теперь перевязывала рану.

— Потом объясним, — сказал Хакон и, до сих пор сидевший перед раненым на корточках, поднялся на ноги. — Андре, возвращайся в подвал. Я — на стену. Новый приступ начнётся вот-вот.

— Почему вы так думаете? — испытующе взглянула на него Бетани.

— Пробраться в замок через потайной ход у них не получилось. А ждать чего-то иного они вряд ли привыкли. Они будут добиваться немедленного возвращения замка. Андре, ты ещё здесь?

Мальчик, получивший множество пищи для размышлений и для фантазии, не посмел ослушаться старшего Дракона и побежал вниз. В подвале было не менее интересно, чем в иных местах замка. Там оставался старик Зимхин, а значит, происшествие с кузнецом станет ещё одной сказкой, как только старик узнает от Андре подробности о поиске Рагнара и о его, найденного, состоянии. Все в деревне знали, что старик Зимхин умеет складывать чудесные истории и рассказывать их зимними вечерами.

И всё же... Что же это был за наёмник, который сумел справиться с магическим вражеским лазутчиком? Андре видел, что Хакона поразил рисунок в два дракона на нагрудном доспехе неизвестного. И мальчику казалось — старший Дракон понял, кто этот наёмник, существование которого напрочь отрицает Туазал. Более того, будучи очень наблюдательным, Андре понял, что появление таинственного наёмника приободрило Хакона, который до сих пор выглядел довольно угрюмым и озабоченным... А ещё Андре волновался, потому что сейчас, наедине с собой, он отчётливо понял, что было бы, если бы лже-Рагнар увидел его взгляд на потайной ход и запомнил бы его. Враги могли ворваться в замок изнутри, а это пострашней, чем если бы они попытались его завоевать, осаждая осадой или кидаясь на стены.

Мальчик был на полпути в подвалы, когда чуть не упал от пронзительного рёва нескольких чудовищ. Они, судя по всему, были за воротами, за крепостным рвом. Но вопили так, словно уже ворвались на территорию крепости вокруг замка. Их было несколько. Ослабевшей ладошкой цепляясь за дребезжащие от жуткого звука перила лестницы, еле стоя на дрожащих ногах и чувствуя не менее дрожащую лестницу, Андре буквально видел, как сотрясаются стены замка от этого дружного рёва.

... Хакон оказался прав.

Рёвом нескольких боевых труб противник приглашал к переговорам нынешних хозяев замка Блейвенов.

Глава восемнадцатая

Кажется, кроме самого Хакона, никто не подозревал о связи трубного вызова на переговоры с уничтожением неудавшегося магического лазутчика. Хотя понять эту связь легко: враг наверняка следил за передвижениями своего потайного посланца, а с его исчезновением сразу сообразил, что хитроумная разведка не удалась, и активно перешёл к следующим действиям.

Привратницкая сбоку от проёма, в котором был поднят замковый мост, оказалась настолько тесной, что в ней чудом поместились лишь четверо — Драконы и их Открывающие. Осторожно выглядывая из узкого окошечка, убрав перед тем с него ставню, старший Дракон бесстрастно рассматривал тех, кто явился в качестве парламентариев. И как явился.

Поначалу, пока зрение привыкало к вечернему сумраку (а воин-маг не хотел сразу переходить на магическое), первое, что он увидел, — это зловещий громадный браслет, будто упавший вокруг замка. Яркими камнями в нём блистали факельные огни — по два рядом с осадными метательными машинами. Стояли смутно видимые во тьме фигуры, между которыми мелькали гибкие тела. Дракон не сразу узнал в них лесных демонов.

Затем Хакон перешёл на магическое зрение.

В двух шагах от края обрыва, над пропастью рва вокруг крепости, напротив моста, стоял на уродливо толстых ножищах широкоплечий, высокий рыцарь в полном боевом облачении. В сумерках позднего вечера его чёрные доспехи, пестрящие мелким узором из заклинательной вязи, мягко тлели странным отсветом — холодным, синевато-мертвенным. Будто луна поделилась со слоноподобным существом, выглядящим, как рыцарь, невиданным на земле металлом. Несмотря на привычный Хакону рёв сигнальных труб, в котором он немедленно различил военный призыв к переговорам, рыцарь держал в руках громадный двуручный фламберг — меч с волнистой поверхностью клинка. Причём и края лезвия были не просто волнообразны, а явно специально заточены небрежно — зазубрены для причинения сильнейшей боли в момент убийства. Рыцарь неуклонно, хоть и замедленно пробирался сквозь магическую защиту вокруг замка. Он делал шаг натужно, еле-еле продавливаясь через плотный, невидимый другим существам, не имеющим магического взгляда туман. Но продирался... И Хакон в очередной раз стиснул зубы, вспоминая о слабости последних Драконов.

Позади прорывающегося к крепостным стенам замка рыцаря, на земле, широко расставив ноги, стояли четыре трубача. Обеими руками они держали длинные трубы. Они-то и исторгали тот зычный звук, из-за которого мелко дрожали постройки. А между ними замер ещё один неизвестный, который крепко сжимал в руках древко дьявольского стяга, увенчанное вместо обычного наконечника человеческой головой. У Хакона мороз по спине пробежал, когда он, перешедший на магическое зрение, увидел вокруг этой головы признаки, что она живая.

Судорожно вздохнул, понимая, что это зрелище произведёт на обитателей замка тягостное впечатление, если они сумеют разглядеть его в темноте.

Разглядеть голову в подробностях он не сумел. Снова взревели трубы, и вражеский рыцарь поставил ногу, закончив третий шаг.

Не совсем понимая, зачем повелителю войска нечисти вызывать на переговоры хозяев замка и при этом стремиться самостоятельно дойти до замка, Хакон обернулся к младшему Дракону и Открывающим, жёстко велев:

— Стеин идёт за мной. Вы — остаётесь здесь и следите за нами.

Антия тут же подняла руки обнять младшего Дракона — Стеин чуть не одновременно стиснул руки на её талии. Карина, как всегда, чуть помешкала, прежде чем обнять старшего Дракона. Но, когда её ладони коснулись его затылка, он, даже и привычный к прорыву силы, с невольным вздохом чуть откинулся назад, инстинктивно стремясь, чтобы её тёплые ладони полностью облегли его голову. А потом всё так же инстинктивно ткнулся лицом — щекой к её щеке — и застыл, впитывая ощутимые колебания магической силы.

И, кроме собственного нежелания покинуть её, свою Открывающую, чисто физические силы понадобились, чтобы самому снять её руки со своего затылка, потому что хотелось стоять вот так, спокойно (почти спокойно!), и чувствовать, как тело наполняется мощью, давно не бывавшей в таком объёме вокруг него... Хакон легонько поцеловал Карину и, глядя в её глаза, осторожно отодвинулся к стене, где его, чуть разочарованно улыбаясь Антии, ожидал Стеин.

Первым вышел Хакон. Перед тем как открыть дверь, он сильно натянул латную перчатку, чтобы она плотно обтягивала кисть, и вытащил из ножен меч... Правой ногой он шагнул с узкого края оврага, на котором высилась стена, примыкающая к подвесному мосту, в пустоту и оперся на поверхность, невидимую не вооружённому магией глазу. Она была упруга, но сильна. Не глядя вниз, старший Дракон неторопливо прошагал необходимые двадцать шагов — то количество, что оставляло его на расстоянии от противника в другие десять шагов. Их было достаточно, чтобы переговаривающимся услышать друг друга. Если смолкнут трубы.

Трубы замолкли.

Хакон твёрдо стоял в своей защите, невозмутимо глядя на врага и одновременно следя, как эта самая защита пытается уничтожить противника, но натыкается на его собственное магическое сопротивление в двух пальцах от его лат.

— Я услышал зов, — размеренно сказал Хакон, едва в притихшем пространстве остались лишь звуки потрескивающего факельного огня. — Я пришёл и слушаю.

Слоноподобный рыцарь, оцепеневший, едва он вышел из привратницкой, так и не шевельнулся. Из-под опущенного забрала раздался низкий, давящий на горло голос — вроде и человеческий, но впечатление оставалось таким, будто этот человек не говорил так долго, что ему приходилось вспоминать, как это делается.

— Мы уйдём и больше не появимся!

Поскольку после этих слов рыцарь замолк надолго, Хакон взглянул через его плечо на знаменосца. Его взгляд притягивала голова на наконечнике вражеского стяга.

Именно поэтому, когда рыцарь снова заговорил, старший Дракон почувствовал, как по коже побежали мурашки: может, говорил и рыцарь, но рот открывала отрубленная голова, насаженная на древко!

— Есть условие, при котором мы уйдём. Отдайте нам мальчишку. Я соберу войско от крепости, и мы покинем этот край навсегда!

— Мальчик — Дракон, — напоминающим тоном отозвался Хакон. — Его судьбу решает Чёрный Дракон. И он решил её. Мальчик остаётся в крепости!

— Мы сотрём вашу крепость с лица земли! — равнодушно сказал рыцарь — отрубленная голова. — Мы убьём всех живых. Не пощадим никого. Отдайте мальчишку — и спасёте жизни всех.

Хакон только было хотел спросить: "А что будет тогда, когда мальчик вырастет и станет таким же уродом, как ты? Вы не сдержите слова. Вы снова пойдёте войной на живых, но на этот раз войско нечисти поведёт Андре?" Но напомнил себе, что вопроса: отдать мальчика высшим силам нечисти или нет, — просто не должно существовать.

— Мальчик останется в крепости, — бесстрастно сказал он.

— Поединок! — недовольно рявкнул рыцарь. — На земле, свободной от магии!

Хакон повёл плечом. Стеин должен понять этот сигнал. Младший Дракон остаётся на спиной старшего и сторожит нечисть, чтобы та не подличала во время предложенного поединка между Хаконом и слоноподобным рыцарем.

Поторапливая время, старший Дракон поднял руку и освободил дорогу противнику к краю оврага. Рыцарь, словно только этого и ожидал, развернулся и все те же три шага прошёл до земли. Трубачи и знаменосец образовали полукруг, в котором и должны будут сразиться поединщики, как представители двух армий.

Как и ожидал Хакон, нечисть не отказалась от мысли устроить подлость. После первого же скрещивания оружия с противником, и так обладавшим невиданной мощью, Хакон вдруг покачнулся от внезапного удара в спину. На ногах устоял, потому что сумел собраться и сконцентрироваться на ожидании атаки от чёрного рыцаря. Но, как только он пошатнулся, рыцарь бросился к нему каменным тараном, вознеся фламберг над головой и, кажется, пытаясь использовать его в качестве боевого топора. Отклоняясь от бега на него тяжелейшей туши, Хакон отпрыгнул в сторону. На это увёртывание, слишком тяжеловесный, рыцарь среагировать не успел и врезался в "расчёт" одной из метательных машин. Оружейная прислуга, высоченный воин в латах, сбитый пронёсшейся почти по нему махиной, с отчаянным криком полетел в овражный ров.

Поворачиваясь в сторону пролетевшего по инерции мимо противника, Хакон вздрогнул: тот воин из нечисти, что бросил в его спину небольшой топор, вдруг взмахнул руками, роняя оружие, и всем телом упал навзничь. Кинув взгляд на рыцаря-противника, старший Дракон снова быстро перевёл взгляд на упавшего: в верхнем отверстии забрала торчала стрела.

Снова взгляд на противника. Тот всё ещё разворачивался, чтобы идти в центр освобождённого для поединка пространства. Хакон скосился по направлению стрелы: посередине рва, на его невидимой поверхности, стояли Открывающие, и Карина опускала свой лук. А Стеин, обернувшись к женщинам, махал на них руками, кажется уже отчаявшись загнать их под защиту крепостных стен.

Хакон усмехнулся. Его Открывающая, его воительница, будет ему отличной женой! Пусть на шаг позади, но она всегда будет рядом!

Дальнейший поединок развивался именно так, как предполагал воин-маг: чёрный рыцарь больше не пытался с ним драться — он пытался убить его, работая мечом, словно опытный, заправский мясник. Но Хакон не думал прерывать поединка. Он не сразу, но сообразил, что слоноподобный рыцарь намеренно затягивает бой, чтобы наступила глубокая ночь, когда нечисть получает силу большую, чем при свете дня. И начал сам тянуть время поединка. Ведь ночь уже наступила — и теперь надо сделать так, чтобы в бою один на один прошло больше времени, и тогда на долю защитников крепости времени битвы достанется меньше.

Слоноподобный рыцарь оказался более тугодум, чем Хакон. Он гонял Дракона по небольшому полукругу. Его меч то и дело свистел в опасной близости то от головы Хакона, то от его плеч. Дракон сначала увёртывался от прямых ударов, а потом начал изображать уставшего бойца. Он подставлялся под удар противника и с показной вялостью уходил от смертоносного фламберга. Однажды даже перестарался и вовремя уйти от чёрного рыцаря не успел. Опоздание для Дракона оказалось чревато серьёзными последствиями: противник ударил по его наколеннику, сломав его, и осколки впились в ногу воина-мага. Прихрамывая, Хакон с досадой отскочил, стараясь при этом держаться подальше от граничащих место поединка трубачей. Но очутился в досягаемости противника, и тот обрушил на него следующий удар фламбергом, заставив упасть. Однако, пока чёрный рыцарь замахивался вновь, Хакон выдрал из ноги осколок наколенника и бросился в сторону.

Старший Дракон так увлёкся этим странным боем, что раз даже сумел выбить фламберг из рук чёрного рыцаря. Просто ситуация оказалась такой удачной: пригнувшись в сторону, Хакон, так же, согбенный, ударил своим мечом по руке противника, не надеясь ни на что, а лишь продолжая доказывать, что он бьётся серьёзно, несмотря на боль, несмотря на хромоту. А его двуручный резко упал на кисть рыцаря. И латная перчатка тому не помогла, когда драконий меч с силой обрушился на руку нечисти.

Меч пару раз перевернулся вместе с вцепившейся в него кистью и упал в стороне.

И бой на этом мог бы закончиться, не подсуетись подручные слоноподобного рыцаря. Один из трубачей быстро наклонился к отброшенному мечу своего повелителя, стряхнул с рукояти отрубленную кисть и перекинул оружие чёрному рыцарю. Тот поймал фламберг левой рукой, а правую резко поднял кверху, будто нанося удар небесам. Хакон увидел, как обрубок облился чёрной в темноте кровью, а потом... Потом из обрубка выскочили пальцы, и чёрный рыцарь снова взялся за меч обеими руками. Пусть без латной перчатки, но пальцы восстановленной руки всё с той же чудовищной мощью обхватили рукоять фламберга.

Хакон тянул бой до последнего. То есть почти час уже той глубокой ночи, на которую рассчитывала нечисть. То есть до той поры, пока противник не понял, что его дурят. Когда же чёрный рыцарь сообразил, что его водят за нос, он взревел не тише боевых труб и свирепо бросился на старшего Дракона. Мечом он размахивал так, словно только-только начал бой, а Хакон, к сожалению, уже задыхался без помощи Открывающей.

Чёрный рыцарь силой своего удара по рукам Дракона (расчёт нечисти был на то, чтобы отрубить воину-магу руки в отместку, но — увы) сбросил его с обрыва — в пространство, туда, где Хакон был защищён.

Покачиваясь от напряжения, чёрный рыцарь подошёл к краю оврага, отделанному камнем, — туда, куда опускался край моста.

— Мы начинаем штурм! — проревел он.

Стеин помог Хакону подняться, и старший Дракон ответил:

— Мы начинаем оборону!

И вспомнил, как Бетани сказала ему: "Однажды я напоила наших людей снотворящим. Сегодня вечером напою бодротворящим зельем!" Вспомнив, Хакон, тяжело дыша после долгого бега вокруг слоноподобного рыцаря, пожалел: "Если бы ты, Бетани, могла придумать зелье, которое помогло бы нашим людям видеть чужую магию!"

Карина подбежала и взяла его под руки с другой стороны от Стеина. Замыкала уходящую процессию Антия, насторожённо держа лук с натянутой тетивой. Женщина была готова послать стрелу, едва только почует, что противник готовится бить в спину.

От помощи младшего Дракона Хакон и не подумал отказаться. Пара мгновений — и придётся снова вступить в битву. А уж от помощи Открывающей... Не пробрёл и пяти шагов, как выпрямился, — и поддержка Стеина оказалась ненужной. А когда Хакон перестал прихрамывать, Карина отошла от него. Воин-маг был благодарен ей. И за то, что отдалилась, поняв, что он больше не нуждается в её помощь. Отдалилась, чтобы не унижать его невольным указанием на слабость. Но ещё больше он был благодарен её деликатности, которая позволила ему кратко и тихо переговорить со Стеином.

— Что ты узнал? — прошептал младший Дракон.

— Для начала они собираются отравить нашу защиту, — ответил Хакон, который успел считать с личного пространства чёрного рыцаря почти все его помыслы. — Я уловил его давнее воспоминание о том, что они не зря все эти годы, как их освободили от печати, изучали драконью магию. Он надеется, что их отрава будет действенной.

Стеин помолчал немного, пока шёл до дверцы в привратницкую. Пропустив женщин вперёд, он вполголоса спросил:

— Значит, у нас есть время подготовиться?

— Да. Но на стенах должны стоять все, кто может держать оружие. Враг никого щадить не собирается. И сейчас я не знаю только одного: куда спрятать Андре, чтобы до него не добрались.

— Может, сразу послать его в подземный ход? — предложил тоже обеспокоенный Стеин, насторожённо поглядывая на женщин, не слышат ли.

— Нет, попробуем схитрить.

Драконы вышли вместе с Открывающими из привратницкой, и Хакон первым делом направился к Перси и Туазалу — к главным организаторам защиты крепости.

Коротко изложив события и информацию, которую успел считать с чёрного рыцаря, старший Дракон велел готовиться к приступу, исходя из узнанного, а сам, кивнув Стеину, поспешил в свои комнаты. Уединившись затем в пустых комнатах Андре, два Дракона, прекрасно понимая, что время не идёт, а летит, быстро склонились над столом. На него выложили рубашку мальчика и гребёнку с застрявшим в ней волосом Андре. Быстро обыскав комнату с кроватью, Стеин принёс ещё и знак принадлежности мальчика к семье лорда Блейвена.

— Этого для иллюзии хватит? — с тревогой спросил младший Дракон.

— Должно хватить, — буркнул старший. Он уже занимался сплетением из личных вещей мальчика заклинания, которое должно спрятать Андре.

Стеин застыл напротив Хакона, обеспокоенно глядя, как тот перебирает вещи мальчика, быстро шепча слова, связывающие их.

Наконец, выпрямившись, Хакон кивнул:

— Не хватает следа его меча.

— Идём в подвалы? — удостоверился в его желании младший Дракон.

— Идём.

Они быстро спустились в подвалы, где при виде их люди поначалу испугались, но спокойствие обоих воинов успокоило и прячущихся здесь. Стеин встал рядом с Андре, который сел на своей плите, протирая глаза.

— Что? — сипловато со сна спросил он, а Триша, лежавшая рядом с мальчиком, заморгала на Драконов растерянными глазами.

— Ничего, Андре, — сказал Хакон, изо всех сил стараясь выглядеть как обычно. — Мы пришли посмотреть, как ты тут разместился.

— Здесь хорошо, — твёрдо сказал Андре, который, видимо, побоялся, что его уличат в желании пожаловаться на неудобства. — Здесь тепло и тихо. Триша, да?

— Да! — выдохнула девочка.

— Ты будешь защищать Тришу, — серьёзно кивнул Хакон. — Это прекрасно. Андре, покажи мне свой меч. Хорошо ли он заточен Рагнаром?

Андре, несколько удивлённый, оглянулся и взял меч, лежащий впритык к стене, чтобы передать его старшему Дракону.

— Вот.

— Отличный меч, — заметил воин-маг и будто рассеянно вытер клинок оружия рукавом рубашки Андре, прихваченной с собой и спрятанной за пазухой. Будто простым лоскутом. А затем протянул мальчику оружие. — Будь храбрым и стойким, Андре.

— Буду, — прошептал Андре, взволнованный не столько тем, что его наставляют, сколько тем, какая теперь на него возложена важная обязанность.

Два Дракона ушли наверх, оставив мальчика в подвале, больше не оборачиваясь. Потревоженные их приходом люди некоторое время переговаривались, а потом по одному начали замолкать, поднимая головы и прислушиваясь к грохоту, который постепенно нарастал над их головами.

... Магическая защита таяла, как свежий снег, попавший на чёрное пятно под солнцем. Отрава нечисти пожирала её легко и беспощадно. Теперь воины на стенах только сжимали кулаки при виде того, как стремительно свистят канаты с крюками, падая в щели между зубцами, а затем впиваясь во все зазоры в каменной кладке. Наёмники Туазала бегали, мечами обрубая канаты там, где это возможно, когда с противоположной стороны крепостной стены закричали.

Драконы помчались туда и выяснили, что и здесь началась не только осада вкруговую, но и приступ, которым нечисть намеревалась махом покончить с сопротивлением немногочисленных защитников крепости. Оклемавшийся Рагнар бил топором по всем канатам, которые укреплялись с помощью крюков. Ему помогали все, кто только мог держать в руках колющее и режущее оружие. Но канаты с крюками летели бесконечными тучами. Стоило опустить топор на один и побежать к следующему, как тут же на место сорванного каната со стуком сваливался другой осадный крюк.

Стрелять из луков или арбалетов смысла не было: прислуга при метательных машинах пряталась за высокими щитами, прикреплёнными к деревянной станине перед спусковым рычагом. И вскоре первые воины нечисти поползли по канатам, а вслед полетели уже лестницы, которые быстро устанавливали под стенами и тут же использовали их в пути наверх. Мост взять с разгону противник не сумел, как, очевидно, желал. На головы подобравшейся к заветному входу в крепость нечисти защитники выплеснули первые котлы с кипящей смолой.

Когда Хакон выскочил на крепостные стены вместе с Андре, возмутился даже Туазал, до сих пор бегавший по своему участку обороны.

— Зачем?! — хрипло воскликнул он, тыча в мальчика пальцем.

— Так надо! — сухо откликнулся старший Дракон, тут же закрывая мальчика всем телом и одновременно без особой надобности размышляя, почему нечисть требует под свою власть Андре именно сейчас, а не тогда, когда он был беззащитен в деревне.

Отбив поползновения трёх лесных демонов напасть на Андре, старший Дракон уколол мечом воина-латника, а второго, поднявшегося по приставной лестнице, сбросил вниз, ударив его ногой в грудь. Туазал прикончил ещё парочку лесных демонов, а потом вступил в схватку с двумя латниками, которые по величине не уступали грузному, но внезапно стремительному рыцарю-Дракону.

Мальчик держался близко к старшему Дракону, чаще прячась за него, чем пытаясь хоть раз пустить своё детское оружие в ход. Но он был слишком хорошо виден для противников, которые, едва сообразив, что Хакон везде таскает за собой вожделенного ими мальчишку, тут же принялись атаковать именно воина-мага. То же самое сообразили и защитники крепости, которые здесь оборонялись от нечисти. Они, судя по всему, решили воспринимать Хакона и Андре в качестве приманки. Чему старший Дракон в душе обрадовался. Ведь осатаневшую от близости нужной им добычи нечисть можно было убивать легко и почти без страха. И её убивали, сметали с крепостных стен — до тех пор, пока на них не взобрался чёрный рыцарь. Он рывком огляделся и немедленно направился к Хакону, который попятился от него, прикрывая собой странно молчаливого и абсолютно безразличного к происходящему Андре.

К чёрному рыцарю кинулись наёмники Туазала. Старший Дракон не успел предупредить, и троих наёмников разбросало по площадке за крепостными стенами — с развороченными фламбергом животами. Причём одному не повезло совсем: его отрубленная голова под торжествующий визг лесных демонов покатилась под своды сторожевой башни. Туазал при виде своего копья, наполовину уничтоженного в считанные мгновения, взревел раненым медведем и побежал было на чёрного рыцаря, вздымая клинок своего двуручника к низкому от туч небу, но Хакон закричал:

— Не подходи к нему! Он мой! Охраняй Андре!

И сам бросился к чёрному рыцарю. Хромота больше не мешала. Он успел перегнать открытую Кариной мощь по телу. Рана оставалась, но не болела. И этого хватало, чтобы снова вступить в бой — бесконечный, как он сам понимал.

Он ещё увидел изумлённый взгляд Туазала на Андре — наконец-то рыцарь-Дракон воспользовался магическим зрением и разглядел то, что должен был видеть сразу. Но, тем не менее, Туазал выполнил приказ Хакона: он спрятал за собой мальчишку, теперь покорно следующего уже за ним. Подтянулись к командиру наёмников викинги и один из разбойников, но так, чтобы слишком близко не подходить, а рубить нечисть, лезущую к мужчине и мальчишке, исподтишка. Издали был слышен ругающийся Рагнар, который сломал любимый топор и теперь действовал слишком лёгким для его ручищи боевым топором викингов.

Слоноподобный рыцарь накинулся на Хакона так, словно и не дрался последний час. Он был свеж и рубился так, будто выспался и попал на тренировочный бой. Если бы не один из наёмников Туазала, старший Дракон был бы ранен в первые мгновения боя. Но этот наёмник обратил внимание чёрного рыцаря на себя и раззадорил его словно бы мимолётными укусами-уколами, метко попадая клинком в прорехи между частями доспехов. Чем и разозлил чёрного рыцаря до азарта. Повелитель нечисти возжелал убить надоедливого и слишком изворотливого противника. А получилось, что гонялся за ним некоторое время, тратя напропалую это же время напрасно.

Хакон быстро шёл за двумя дерущимися воинами, то и дело быстро поднимая глаза к небесам. Успеют защитники замка до рассвета не отдать крепость нечисти? Одновременно же старший Дракон всматривался в поверхность крепостных стен.

Трупов было много. Не только нечисти, но и защитников. Лесные демоны, кажется, были основной силой чёрного рыцаря, несмотря на то что в его армии были и латники. К тому же именно лесные демоны являлись самой подвижной силой: они на скорости бегали вокруг и около, поджидая защитников крепости в самых неожиданных местах и чаще наваливаясь на них кучей, которой уже нечего противопоставить.

От неожиданного крика Хакон быстро пришёл в себя. Наёмник Туазала пропал. А чёрный рыцарь быстро вернулся к главной добыче. Правда, за это время Туазал уже разрешил задачу, как действовать так, чтобы защитить Андре и увеличить число убитых врагов. Рядом с ним остались лишь его наёмники, а остальные разбежались, казалось — кто куда. Но выяснилось, что из рыцаря-Дракона мог получиться неплохой стратег: разбежавшиеся тут же вернулись, едва чёрный рыцарь и его приспешники снова попытались отбить мальчика. Приманка-то оставалась вожделенной! И такой беспомощной!

Защитники крепости смирились с тем, что Андре представляет собой приманку. И тоже группировались уже с тем расчётом, чтобы отбиваться от врагов, толпящихся вокруг мальчика. Лишь несколько воинов под командой Перси дрались против осаждающих, сбивая их со стен. И всё бы ничего, но, когда Туазал со своими наёмниками в очередной раз не дал чёрному рыцарю подойти и близко к Андре, тот, вместо ожидаемой атаки, вдруг остановился и взметнул фламберг над головой. И зарычал в светлеющее небо.

Между Туазалом, стерегущим Андре, и мальчишкой взвилось пламя. От его нестерпимого жара Туазал отшатнулся. А когда оглянулся, Андре за его спиной не было. Ошеломлённый, он обернулся к чёрному рыцарю. Тот стоял со всё ещё воздетыми к небу руками и фламбергом в них, но что-то в его фигуре подсказывало, что исчезновением Андре он удивлён не менее. А потом... Он превратился в свирепую машину, которая идёт к цели, уничтожая всех подряд. Закричал Туазал: фламберг взрезал кожаный доспех на плече. Рухнул ещё один наёмник, обливаясь кровью. Дорогу к двери на лестницу, ведущую в подвалы, преградил чёрному рыцарю Хакон. На этот раз бой был краток: старший Дракон почувствовал горячую боль под подбородком — и в глазах потемнело.

Глава девятнадцатая

Сначала Бетани не поняла, почему чаще всего во время битвы на крепостных стенах она видит рядом с собой Открывающих. Потом сообразила. Видимо, женщины выполняют приказ Драконов — уберечь единственную целительницу от нечисти. Как только она поняла причину их присутствия, стало легче. Бетани перестала оборачиваться лишний раз, теряя время на оглядку. Некоторое время травница мельком наблюдала за обеими, постепенно обходя всю площадку крепостных стен и выискивая раненых, чтобы помочь им. Уже не однажды отбивалась и сама от лесных демонов. Толику хладнокровия при кровавой встрече с ними удалось сохранить лишь потому, что ещё свежи были воспоминания о столкновении с нечистью на пути в замок.

За лучницами-Открывающими она заметила, что они взяли на вооружение её идею — припрятать в укромных местах, но так, чтобы оставалось под рукой, всё необходимое для перевязок. Только женщины Драконов попрятали повсюду трофейные стрелы, которые хозяева замка предварительно, благо время позволяло, очистили от витающего вокруг них адского излучения.

Лесные демоны первыми прорвались на стены. Пока вражеские воины-латники тяжело поднимались по приставным лестницам, эти твари чуть не по их головам лезли наверх. С ними в основном разбирались лучники и арбалетчики. Ночной воздух свистел стрелами и болтами, тренькал и щёлкал тетивой, грохотал сталкивающимися мечами, визжал и вопил на все голоса. И густел смрадом крови, дымом кипящей смолы.

Первым под прикрытием лучниц получил помощь Бетани Фарран. Оруженосец Андре, будучи арбалетчиком, подстрелил одного вражеского латника. Точней, выпущенный им болт заставил того опрокинуться навзничь. Всё бы ничего, но, пока парень торопливо перезаряжал арбалет, на него сзади накинулся лесной демон. Не будь рядом наёмника Туазала, которого Бетани узнала по латам, ещё неизвестно, как бы окончилась неравная схватка. Ведь тварь, всей своей тяжестью сбив парня с ног, уселась на его спине, раздирая её когтями. Наёмник же, подскочив к упавшему Фаррану, с неимоверной силищей вцепился твари в загривок и, буквально отодрав его от кричавшего от боли арбалетчика, отшвырнул в сторону, страшно ударив об стену. Ошеломлённая тварь свалилась, и её прикончила стрела Антии.

Наёмник тут же пропал в дыму и в огнях — многие защитники замка носили с собой факелы отпугивать лесных демонов. На вражеских латников огонь не действовал, но клыкастые твари боялись его. Наверное, наёмник ушёл на своё место: все защитники были поделены на группы, которые воевали на определённых заранее местах крепости.

Фарран ругался и чуть не плакал со злости. Замечательный охотник, он проклинал всё на свете, из-за того что подпустил врага близко к себе. Убедившись, что кожаный наспинный доспех только сильно разодран, Бетани быстро спросила:

— Ранен?

Оруженосец, сидевший на плитах спиной к ней, обернулся. Нижняя половина лица окровавлена. Разбил нос, упав?

— Дышать можешь? — задала травница новый, ненужный (на этот раз она это точно поняла) вопрос. И, не дожидаясь ответа, быстро протёрла ему, недовольно замычавшему, под носом тряпкой, влажной от кровоостанавливающего настоя.

Карина, быстро оглядываясь по сторонам, протянула руку Фаррану и подняла его. Тот чуть не упал, стараясь сразу прихватить с собой арбалет. Наконец он пришёл в себя и тут же уткнул арбалет в пол, быстро заряжая его новым болтом — под защитой Открывающих. Посчитав, что больше её помощи не требуется, травница побежала дальше.

По дороге она встретила Перси. Тот кричал своей группе, как отбить атаку латников, подкреплённую лесными демонами. Здесь, под его началом, собрались преимущественно крестьяне. Охотников среди них тоже хватало. И пара лучников уже готовилась стрелять — причём сбоку от их луков стояли помощники с факелами: предполагалось, что в момент выстрела стрелы, кончики которых насмолены, будут проходить факельное пламя, а значит — они будут не только убивать, но и пугать, а заодно и поджигать.

Вот между крепостными зубцами появились головы латника и двух лесных демонов. Один из лучников негромко, но отчётливо сказал какое-то слово — и факел сунулся перед его тетивой. В последнее мгновение латник дёрнулся отшатнуться, а один из лесных демонов, наоборот, немедленно влез в проём. Шерсть на нём вспыхнула прежде, чем тварь завопила от боли. Прятавшийся за теми же зубцами кузнец взмахнул викинговым топором и обрушил удар на второго демона — так, чтобы не убить, но сбить его с края между зубцами. Перси успел подскочить к нему и облить вражеского воина горячей смолой: тот попытался ударить Рагнара исподтишка, используя, как прикрытие, того же второго лесного демона. Противник, выронив меч, схватился ладонями в латных рукавицах за лицевую часть шлема: видимо, смола попала в прорези. Обозлённый Рагнар развернулся и ударил ногой в межзубцовый проём, метя в латника. И вся группа защитников бросилась к нему — схватить выпадающего кузнеца, в ногу которого вцепился выглянувший из-за угла третий лесной демон.

Ошарашенная Бетани внезапно увидела, что один из крестьян что-то крикнул Карине, и та подскочила к нему. Он быстро сел на четвереньки, а женщина шагнула ему на спину. Оказалась выше зубца — и... Наверное, выстрелила. Травница этого не видела — стена скрывала. Но вся компания, тащившая кузнеца и всех тех, кто помогал ему выстоять, неожиданно отпрянула — и!.. Бетани бросилась к бойцам взглянуть, что происходит! Лестница вместе с демонами и несколькими латниками медленно откинулась от стены и торжественно упала в крепостной ров! А группа защитников, не ожидавшая такого решительного поворота в ситуации, свалилась на пол вместе с Рагнаром.

И первым делом Бетани побежала к кузнецу. Выяснила, что он больше зол на то, что потратил на нечисть слишком много времени, — в то время как его действий ждали в другом месте. Травница наскоро оттёрла ему кровь на запястье — здорово, до кровищи, процарапал, когда его руку протащило по каменной кладке стены.

— Хватит! — прорычал он и с тем же викинговым топором в руках, на чью излишнюю лёгкость постоянно бурчал, помчался в клубах смолистого дыма — туда, где кашляя и хрипя, крестьяне дрались с выскакивающими с подлетевшей к зубцам лестницы латниками и лесными демонами.

Перси обернулся к Бетани, мгновенно оценил присутствие Открывающих и только кивнул травнице, а потом бросился с мечом дальше, к следующему межзубцовому проёму, в который влетели твари, а за ними чуть неуклюже лезли вражеские латники.

Она машинально потрогала рукоять меча, торчавшую из ножен на бедре, и побежала дальше: Карина — впереди, Антия — за спиной.

Самым страшным местом оказалась площадка над мостом. Бетани стала свидетелем боя между Драконами (в основном дрался Хакон) и чёрным рыцарем, настолько массивным, что она испугалась, когда увидела, как стремительно он двигается. А потом она испугалась ещё больше, когда заметила Туазала, за которым прятался... Андре! Потрясённая, Бетани побежала к мальчику, чтобы помочь увести его в защищённое место, в замковые подвалы.

Бой между Хаконом и чёрным рыцарем казался бесконечным. И Бетани не сразу, но сообразила, что чёрный рыцарь стремится приблизиться к Андре. Но вскоре ему надоело. Он махнул ручищей — как выяснилось, разлучая Туазала, который защищал мальчика, с Андре. Огненная стена, которая взметнулась между рыцарем-Драконом и мальчиком, на секунды скрыла и того, и другого. Но, когда она пропала, на площадке из клубов дыма появился лишь Туазал. Оцепеневшая Бетани только поражённо моргала. Где Андре? Или рыцарь-Дракон успел его подтолкнуть в сторону?

Но вражеский чёрный рыцарь, кажется, понял ситуацию иначе. Он яростно взревел и пошёл на защитников замка так, словно не боялся смерти, — таранной машиной без колёс. Он ранил Туазала, убил его наёмника, а потом... Он решительно развернулся и напролом пошёл к лестнице в подвалы замка.

Путь ему преградил Хакон.

Бетани не сумела сдержать крика, когда фламберг чёрного рыцаря обрушился на голову старшего Дракона, а потом молнией описал небольшой круг и ударил снизу вверх. Не будь на Хаконе кольчужной сетки, спускающейся от шлема, закрывая шею, быть бы ему без головы!.. Позади себя Бетани услышала отчаянный крик Карины. Невольно обернулась: женщину старшего Дракона держали все, кто оказался рядом. Снова взглянув на Хакона, Бетани чуть не закричала сама: вокруг чёрного рыцаря быстро образовывался круг из латников и лесных демонов. И этот круг уже был в несколько рядов, с каждым подбежавшим к нему ощетиниваясь оружием на защитников замка. А Хакона в этом кругу не видно.

Люди боялись подходить к этому страшному кругу. Только Туазал и Стеин на небольшом расстоянии обходили его, явно ища брешь или слабое место, чтобы прорваться к Хакону. Судя по всему, старший Дракон был жив — лишь потерял сознание от мощного удара чёрного рыцаря.

Но скоро остановились и они. В центре упорядоченной толпы противника появилось шевеление — и снова горестно закричала Карина: чёрный рыцарь на мгновения исчез, склонившись, а потом снова выпрямился. На его бревноподобном плече лежал беспамятный Хакон.

Переступив проём крепостной стены, чёрный рыцарь со своей добычей грузно зашагал по "воздуху", а вся свита из латников и тварей прикрывала его отход, отбиваясь от опомнившихся защитников замка. Последние только и могли, что стрелять вслед из луков и арбалетов. Ещё пара копий попала в цель, но и только...

Бетани, стоя у опустевшей от осаждающих амбразуры, опустила руки. Она даже плакать не могла. Только вздрагивала от сухих рыданий.

Войско нечисти уходило в лес, из которого появилось. И уносило с собой живого. Зачем?! Зачем им нужен Дракон?!

Небосвод на востоке бледнел и медленно окрашивался алым... Завтра ветреная погода... Как будто окрасился кровью старшего Дракона...

Бетани сглотнула и подошла к затихшей Карине, которая сидела на коленях и покачивалась, безмолвно плача. Травница встала рядом. Но что сказать женщине Дракона? Все слова будут пустыми... С огромным облегчением оставив Карину на попечение её подруги, Антии, подбежавшей к ней, Бетани поспешила в подвалы. Как там Триша? Сильно ли её испугали грохот и крики сверху?.. На последних ступенях лестницы Бетани чуть не споткнулась: навстречу ей вставал Андре! Не тот чумазый от смолистого дыма мальчик, которого она видела на площадке крепостных стен, а чистый и спокойный, как будто это не он был там, в пучине битвы за него самого!

— Когда ты сюда... — Язык заплетался от неожиданности, и травница просто не могла подобрать слов, чтобы задать ясный вопрос.

— Что случилось, Бетани? — удивился Андре, подбегая к ней. — Мы с Тришей сидим здесь и ждём вас. Там, наверху, всё закончилось?

— Но ты... Ты был там!.. — Бетани обняла подбежавшую к ней дочь.

— Его там не было, — хмуро сказал Стеин, спускавшийся следом. — Мы с Хаконом сделали иллюзию. Хакон считал с предводителя, что он собирается похитить мальчика. А мы решили, что неплохо бы устроить ловушку. Враг бы охотился на иллюзию Андре, а мы уничтожали бы его самого.

— Но зачем им Хакон?! — не сумела сдержать вопля души Бетани, поспешно отпуская дочь вместе с мальчиком к мирным жителям замка, чтобы дети не слышали страшных вестей.

— Взрослый Дракон — ключ к Чёрному Хребту, — совсем поугрюмел Стеин. — Если они сумеют его... Если сумеют заставить его... Если Чёрный Хребет падёт, и нашему королевству, и всему миру придёт конец. Если бы я мог... Я должен был убить Хакона. Но его не было видно в той толпе. И теперь... Теперь я не знаю, что делать...

Люди из самых немощных, сидевшие в ожидании, когда закончится битва на площадках крепостных стен, зашептались, глядя на младшего Дракона.

Сверху кто-то загрохотал подкованными сапогами.

— Надо собрать небольшую группу! — резко сказал Туазал.

— Зачем? — мрачно спросил Стеин.

— Для преследования! — огрызнулся рыцарь-Дракон. — В группу войдут только те, кто владеет магией. И лучшие воины из тех, что остались в живых. Надо проследить за теми, кто похитил Хакона. Я не собираюсь сидеть сложа руки в ожидании, когда адские твари пойдут на замок с Хаконом во главе.

— Этого не будет никогда! — категорически сказал Стеин. — Но твоя идея мне нравится. Кого ты хочешь взять в группу? И когда выступаем?

Бетани его поняла. Туазал — уже признанный военачальник со своей командой. Стеин же привык к действиям в одиночку.

Туазал кивнул, будто подумал о том же.

— Выступаем сейчас же. Чем меньше группа, тем легче либо выкрасть Хакона у противника, либо... — Он оглянулся, прежде чем договорить. Но на лестнице никого не было. — Либо убить его.

Немного помолчали, глядя на людей, сидевших на плитах. А потом Стеин спокойно, будто в будничном разговоре, помахал рукой Андре, который отошёл вместе с Тришей и со стороны непонимающе глядел на взрослых, которые, похоже, на его взгляд, ссорились или ругались между собой:

— Андре, подойди сюда. Ты ведь сидел здесь, с Тришей?

— Да, — ответил мальчик.

— А Хакон сюда не спускался? Мы не можем найти его наверху, — так же спокойно добавил младший Дракон.

— Но ведь Хакон... — изумлённо начал Туазал, но Стеин обернулся к нему и покачал головой, призывая к молчанию.

— Нет. После того как вы ушли, он сюда не приходил, — сказал Андре и даже головой покачал, подтверждая.

Бетани тоже, как и Туазал, хотела переспросить у Стеина, зачем он затевает этот странный и бесполезный разговор, но внезапно глаза мальчика потеряли сосредоточенность. Теперь он смотрел словно в пустоту. А потом Андре заговорил. Только голос его уже отличался от того, каким он только что говорил со взрослыми. Низковатый и безразлично спокойный.

— Он лежит на странной штуке. Она как телега. Только очень гладкая. И на ней всякие шесты и оглобли с верёвками. Ты, Стеин, и другие воины крадутся недалеко от него. Хакона везут по лесу. И его охраняют... лесные демоны? — ахнул мальчик, и его глаза вновь обрели осмысленность. — Стеин, что случилось с Хаконом?!

— Тихо-тихо, мальчик, — шёпотом велел младший Дракон, кивая на людей, которых мог испугать вопрос Андре.

Шелестом сухого листа, упавшего на сухие травы, прозвучал голос Туазала:

— Мальчик — прорицатель?

— Он Сплетающий судьбы, — шёпотом напомнил Стеин и оглянулся на звук новых шагов на лестнице. — Сейчас наша судьба сплелась с судьбой Хакона, а значит... Туазал, нас ищут. Пора переговорить с Перси насчёт обороны замка в наше отсутствие и начать подготовку к походу в логово врага. Ты прав. Группа должна быть небольшой. Так будет легче добраться до места.

Спустя несколько торопливых минут мост был опущен, и по нему на лошадях проехали всадники. Впереди всех — Туазал. Чуть позади — Стеин. За ними остатки Копья Туазала — трое наёмников. И Открывающие, одетые в мужское платье.

Сжимая руки, Бетани смотрела на светлеющее небо и мысленно молилась, чтобы их путь был лёгок. Чтобы они все вернулись. Чтобы привезли назад живого Хакона... Как молились все, кто молча стоял рядом, глядя на пустошь, которая вела к нечистому лесу...

... Телега ехала, подпрыгивая на всех кочках и колдобинах. На одном из ухабов её тряхануло так, что лежавший без сознания Хакон начал приходить в себя. Он с трудом открыл глаза — в серое небо. Снова закрыл, потому что держать их открытыми было больно до такой степени, что непроизвольные слёзы полились по лицу. Когда он сумел осмыслить происходящее, это его поразило.

Он без шлема?

Но почему тогда он так спокоен? Почему к нему не подходит Бетани, чтобы посмотреть, что у него с глазами? Ведь он понял, что его ранили!.. В следующий миг его снова подбросило — на следующей рытвине. Старший Дракон захлопал глазами, сбивая слёзы и стараясь прояснить взгляд. Его куда-то везут? Но... почему? Глаза немилосердно резало, когда он открывал их, но, тем не менее, он собрался с силами и скосился в сторону. И втянул холодный воздух сквозь зубы: он лежит на катапульте. А по обеим сторонам от него лежат, словно отдыхающие псины, лесные демоны. Его взяли в плен?.. Под шеей влажно. Он с трудом вспомнил, как чёрный рыцарь ударил его мечом, явно собираясь снести ему голову... Голову, которая болит от удара по ней.

Он закрыл глаза, чтобы не привлекать к себе внимание. И отдохнуть, потому что даже движение глазами настолько выматывало, что снова начиналось слезоточение... Выждав, Хакон осторожно напряг руку и постарался незаметно поднять её. Что-то ледяное коснулось запястья при первом же напряжении мышц. И Хакон с досадой прикусил губу: руки-ноги закованы в кандалы. Ладно. Он расслабился и принялся читать про себя философские истины Драконов — с первой до последней, чтобы успокоиться и отстраниться от ситуации. Пока он ею не владеет, зачем тратить на неё силы?

Пару раз он снова открывал глаза, когда вокруг зашелестело и затрещало. Они везут его по лесу. То есть всё вражеское войско отступило от замка? Это хорошо. Это здорово, что все обитатели замка останутся в живых. Карина... Стеин... Андре... Но всё-таки — куда его везут? Было бы замечательно, если они довезли его до своего обиталища.

Пока в своём положении он видел лишь одно плохое: внутри этого обиталища он не сумеет во всей полноте воспользоваться драконьей магией. Но и это плохое он отринул из мыслей — до тех пор, пока не узнает всё, что нужно, чтобы как-то противодействовать своим похитителям... Станина катапульты медленно ехала по плохой дороге (или по бездорожью?), дребезжа высокими колёсами, и Хакон чувствовал подкрадывающийся к нему холод. Судя по лёгкости одежды, доспехи с него сняли... Закончив перечитывать истины, он принялся, не открывая глаза, напрягать то руки, то ноги, то живот, надеясь разогреться. К магии он обратиться не решился. Здесь территория врага. А значит, все его манипуляции могут сразу разглядеть. А в таком положении — скованным, — он не хотел бы вызвать неприязненное внимание врага.

От нечего делать слушал звуки войска, возвращающегося к себе. Звона или перестука лошадиного он не расслышал, как ни старался. Только вялое топ-топ довольно грузных животных... Кажется, ездовые животные у нечисти другие. Жаль, что едут цепочкой. Разглядеть бы... В глухом лесу, даже зимой, было сумеречно темно, несмотря на то что утро явно переходило в день.

А потом небо, мелькающее над ним в просветах уродливых по зимнему времени сучьев, внезапно пропало. Нависло что-то высокое и тёмное, похожее на свод пещеры, а под колёсами катапульты загремел мелкий камень, и Хакон затаил дыхание. Уже? Привезли туда, где они сами обитают? Или туда, откуда вылезли?

Кажется, последнее. Свод стал светлей, а потом ровней. Вскоре на нём появились магические знаки и символы. Хакон пытался прочитать заклинания, но быстро отказался от этой попытки, потому что после прочтения первой же здешней магической формулы сильно заболела голова. Катапульта продолжала грохотать по пещере, и у Хакона появилась новая проблема: грохот колёс отдавался в стены, а поскольку его катапульта явно была не единственной, то громоподобные звуки оглушали его.

Пещера заставляла его забывать о времени. Грохот сводил с ума, потому что казался нескончаемым. Но вот его катапульта свернула куда-то в сторону и вниз, и Хакон понял, что остальные метательные машины остались где-то в основной пещере. А его везли всё вниз и вниз... И лесные демоны продолжали лежать рядом с ним, охраняя. Старший Дракон скривил губы в горькой ухмылке. Если с ним попробуют сотворить что-то страшное (а в будущих пытках он не сомневался), он сумеет уйти от боли. И для этого необязательно иметь драконью магию. Благо в его жизни было множество путешествий по разным необычным странам, он многому научился.

Хотя воспользоваться приёмами ухода от пыток не хотелось бы. Ведь надо узнать как можно больше о том, где находится печать, закрывающая исход нечисти на землю. Может, это судьба? Жаль, он не удосужился спросить Андре о личном будущем...

Катапульта снова свернула и очень быстро остановилась. Хакон поспешно закрыл глаза. Хотя не сомневался: будь рядом знающий маг, он легко определит, что Дракон в сознании. Кто-то рявкнул нечто на незнакомом языке. Лесные демоны, сторожившие пленника, сиганули в стороны, а к станине катапульты подошёл кто-то, кого Хакон определил как чёрного рыцаря. Слишком грузен был шаг.

Щёлкнули кандалы на одной руке. На другой. Затем были освобождены ноги. Мощная ручища ухватила Хакона за грудки и буквально содрала его со станины, а потом, словно безвольную куклу, потащила за ворот рубахи по каменному полу. Глядя на поверхность, по которой его жёстко протащили, Хакон затаил дыхание, когда чёрный рыцарь открыл какую-то дверь. Всё так же немилосердно рыцарь втащил его в помещение — Дракон, на всякий случай крепко закрывший глаза, сообразил это по звукам, немедленно ставшим глуховатым, да и эха больше не было слышно. Потом его бросили у стены, ударившись о которую, Дракон хотел было вскочить, чтобы оказать первый отпор врагу. И с отчаянием обнаружил, что он обездвижен. Магически. Но старание сделать движение чёрный рыцарь заметил. Правда, издеваться не стал. А просто нагнулся к Дракону и снова заковал его, подвесив на стене так, что тот был вынужден распластаться по ней.

А когда рыцарь ушёл, Дракон сумел поднять голову.

Вот что его обездвижило. Вся маленькая темница была сплошь в вязи незнакомых заклинаний — и на интуитивном уровне Дракон понял, что некоторые заклинания являются сковывающими попавших сюда пленников. Он отчётливо чувствовал, как действуют эти заклинания, которые прорывались в его тело странным шевелением воздуха в жилах. Что ж. Время у него наверняка есть. Можно будет воспользоваться затишьем и попытаться разгадать заклинательную вязь. Ему почему-то казалось это очень важным — хотя бы чуть-чуть расшифровать эти заклинания, благо в тесной темнице ему всё же оставили несколько свеч... Хакон, как и многие Драконы, знал магические практики чужих стран, куда только ни попадал во время службы королю. Есть возможность, что он сумеет освободиться от магии обездвиживания.

— У тебя не получится, Дракон...

Он вздрогнул от шелеста слов, морозом пробежавшим по спине.

А когда сосредоточился, чтобы понять, откуда и кто сказал, то заметил в полутьме, что возле двери в темницу стоит вражеский стяг — с той самой живой головой.

— Ты кто? — шёпотом же спросил Хакон, уже подозревая ответ.

— Я Ксимон. Маг. Когда-то служил в замке Блейвенов.

Дракон помолчал, чувствуя слабую улыбку где-то в душе. Хоть что-то он угадал раньше, чем ему об этом сказали.

— Почему ты думаешь, что у меня не получится?

— Я пробовал. — Голова передохнула и, облизав губы, добавила: — Только не говори, Дракон, что ты умней. Я многое повидал на свете и многое узнал.

— Тебя оставили здесь, чтобы убедить меня, что я полностью в их руках? — презрительно спросил Хакон.

— А разве это не так?

— Ты хочешь, чтобы я поверил тебе и прекратил делать хоть что-то? Не выйдет, — высокомерно сказал Дракон. — И не тебе, впустившему нечисть в человеческий мир, говорить мне — что делать.

— Но что ты можешь сделать? — настаивала голова Ксимона. — Ты в оковах. Ты недвижим и висишь на стене. Что? Что ты можешь сделать?

— Я могу прочитать вон то, верхнее заклинание. Или ты сюда поставлен не только для того, чтобы уговорить меня сдаться? Ты приставлен сюда, чтобы доносить своим нынешним хозяевам, что может сделать Дракон?

— Ты слишком надменен, — буркнула голова. — Легко говорить, пока ты с головой на плечах. А вот когда её тебе отрубят, посмотрим, как ты запоёшь.

— Служить нечисти я в любом случае не стану, — заверил Хакон, которому ноющая голова уже надоела. Она мешала сосредоточиться на чтении заклинаний, в вязи которых он обнаружил определённую логику и успел вычитать уже второе заклинание. Эти магические письмена ему были знакомы по тёплым приморским странам, где он изучал магию у длиннобородых мудрецов в халатах и с чалмой на бритых головах.

— Тебе легко говорить... — проворчала голова, а потом вздохнула: — Я не собираюсь доносить на тебя. Меня поставили сюда, лишь для того чтобы отговорить тебя от сопротивления.

— Благодарю за это признание, — ответил Хакон. — А теперь помолчи. Кажется, я нашёл кое-что интересное.

И он сощурил глаза, вчитываясь в третье заклинание, чья последняя фраза пропадала в сумраке.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Не получилось. Без магического напряжения прочитать последние слова записи, хоть и грубо, наспех намалёванные — а значит, довольно крупные, уходящие в темноту, было просто невозможно. Отрубленная голова мага Ксимона выжидательно смотрела на него с древка, воткнутого в подставку для оружия, сейчас пустую от последнего. И болела собственная голова, не говоря уже о том, что насильно поднятые цепями руки постепенно начинали холодеть из-за оттока крови. Хорошо ещё удар под шею чувствительно превращался лишь в опухоль, которая ещё и позволяла пока разговаривать... Хакон задержал дыхание и велел себе успокоиться... С чего бы это он решил сразу взяться за чтение вражеских заклинаний? Ксимон спровоцировал? Так, что захотелось доказать ему, что Дракон всё ещё силён? Но. Пока отрубленная голова ждёт, можно сделать иное, чем пытаться прочитать невидимое — для висящего на цепях.

Напомнил себе, что находится в месте, напрочь лишившем его магии.

Напомнил себе, что его доведут до крайней степени истощения, возможно, добавив пытки. Сломают его волю... Внутреннее рычание, непроизвольно поднявшееся в душе и услышанное, заставило поднять голову. "Моей воли им не сломать!"

Закрывать глаза не стал. Ксимон мгновенно задаст вопрос — и сосредоточенность будет потеряна. А времени мало. Если Хакон не остановит кровь, сочащуюся с макушки и от ключиц, он совсем ослабеет — и будет даже смешно подумать о сопротивлении. Так что в первую очередь Дракон вызвал в памяти лицо Карины. Мягкое, несмотря на то что худенькое. Обеспокоенное, когда она устремила на него, уходящего, вопрошающие глаза... И уже легко, забыв, что в помещении не один, представил себе тепло её ладоней на своём затылке. И затаил дыхание, когда обнаружил следующее: внутренняя магия осталась. То есть в его жилах бродила сила, которую запечатали окружающие его стены, расписанные враждебными его магии заклинаниями.

Произошло то, что было с чёрным рыцарем, когда тот пробивался сквозь защиту вокруг крепости: драконья магия сопротивлялась проникновению магии нечистой.

А здесь и сейчас нечистая магия заблокировала магию Дракона. Но внутри-то человека она ещё жила!

Хакон собрал все силы и несколько раз мысленно повторил то, что собрался сделать. Он стоял на цыпочках, потому что его растянули по стене, но главное — оставили ему возможность касаться босыми ногами пола. Слава Дракону, что руки вытянуты не только в стороны, но и чуть кверху. Для начала он попробовал пошевелить пальцами. Свободны! Внутренняя магия сработала! А значит... Хакон облизал пересохшие губы, пошевелил пальцами ног, едва заметно сжав их, а затем и сымитировав шаг стопами по полу, вдавливая пятки в плиты и переходя на пальцы. Всё. Можно начинать. И подпрыгнул — сумел-таки оттолкнуться от пола. Руки теперь дёрнуло в стороны так, что, показалось, ещё немного — и его разорвёт. Но дрожащие от напряжения кулаки крепко держали часть цепей.

— Что ты делаешь? — удивлённо спросила отрубленная голова.

Дракон промолчал: он берёг силы для следующего действия, которое надобно выполнить сразу, иначе потом ему уже не поздоровиться. Сжатые кулаки медленно, но уверенно нагревались от магической силы, которую Хакон собирал в ладонях. Нельзя использовать силы вне себя, так почему не использовать их внутри? А что такое кулак, как не единое физическое тело? Хакон ощерился: физическое тело, в котором пробегает и концентрируется магия! Несколько слов необходимого заклинания сквозь зубы, ощущение сухого песка в кулаках — и Дракон упал под стеной. Выбросил вперёд руки, чтобы не шлёпнуться носом, но просчитался: руки отекли так, что не сумели удержать слишком тяжёлого для них тела. Ладно, хоть не сломались. Ладно, что вокруг пояса ему цепи не закрепили. А то бы повис...

"Благодарю тебя, Карина..."

— Как ты это сделал? — потрясённо спросил Ксимон.

Ворочаясь на каменных плитах и соображая, сумеет ли он сделать то же самое с ножными кандалами, Хакон перевалился набок и прислонился к стене. Глядя на отрубленную голову, пребывающую в недоумении, он позволил своим губам сложиться в незаконченную улыбку, которую, правда, сам ощутил, как волчий оскал.

— Сделал.

Больше он не произнёс ни слова, памятуя о том, что и на высказанное слово он тратит силы. Отдышавшись, он нагнулся и взялся за ножные кандалы. Крепко стиснул кулаки. Дождался, пока они разогреются от собранной магической силы, и вновь прошептал слова заклинания, которое превращает металл в искрошенную до пыли и песка ржавчину. Готово.

Следующее, что надо сделать, — остановить кровь.

Дракон, сидя на полу, положил дрожащую от усилия (чуждая магия всё ещё действовала, замедляя его движения) ладонь себе на макушку, другую — на солнечное сплетение. И погнал магическую силу по полученному кругу, снимая боль и восстанавливая нарушенные процессы в теле. Потом опустил руки. Нет, не надо врать самому себе: он позволил рукам упасть, потому что даже их движение вниз оказалось неимоверно тяжёлым. Пришлось отдышаться под негромкие вопросы отрубленной головы, на которые сумел выдохнуть лишь:

— Потом.

Та же поза — только левая рука на этот раз обняла, насколько сумела, место под шеей. Промелькнула малодушная мысль, что внутренних магических сил может не хватить на эту опухоль. Хакон заставил себя обозлиться, и приток силы доказал, что его учитель прав: чувства могут поддержать. Если это нужные чувства.

Наконец он выдохся и обессиленно сидел, наверное, с час. И даже отрубленная голова мага не пыталась мешать в этом отдыхе.

Когда Хакон понял, что пора вставать, он с трудом поднялся. Итак, следующая задача — начать двигаться так, как он привык. Снова и снова вспоминая чёрного рыцаря, продирающегося сквозь защиту замка, он сам пробивался к стене, где не сумел прочитать последние слова заклинания. Проходя мимо стены со свечой, он, чуть не рыча от натуги, помогая себе левой рукой, поднял правую и сумел взять свечу. Ещё несколько шагов в полном молчании — и он оказался у стены, которую немедленно осветил.

Заклинание оказалось из тех грубых и примитивных, что достаточно прочитать с конца фразы к началу, чтобы его действие сработало в обратную сторону, отменяя собственный результат. Снова прочитал все три части заклинания, которые поначалу выделил, как единое целое. С последним словом воин-маг словно попал в дурное время — так быстро вдруг заработали конечности. Голова резко закружилась. Он даже с разбегу чуть не ударился в дверь из странной темницы. Пришлось потратить время на то, чтобы привыкнуть к обычному движению.

Вскоре, придя в себя, он спокойно подошёл к изумлённой голове Ксимона.

— Темница прослушивается? — спросил Дракон.

— Нет. Здесь только одни мои уши.

— Это хорошо.

Хакон присел на корточки и внимательно оглядел древко, на котором крепилась отрубленная голова. Выяснилось, что древко венчала не сама голова, то есть дерево не вонзалось в голову Ксимона. Звериные хвосты, спускавшиеся от головы, прятали опору, на которой она и сидела. Это была небольшая металлическая чаша-поддон, в которой несколько винтов плотно фиксировали голову, чтобы та не вывалилась со своего места.

— Что будет, если я сниму этот поддон?

— Ты хочешь забрать меня с собой? — оживился маг. Но глаза тут же потускнели. — Рядом с тобой я не выживу.

— А что нужно, чтобы ты выжил? — всё так же бесстрастно спросил Хакон.

Ксимон опустил глаза.

— Кровь... — прошелестел он.

Некоторое время Дракон смотрел на костистое до худобы лицо Ксимона. Наконец до него дошла нехитрая истина.

— Они сделали из тебя упыря. — Он даже не спросил, а констатировал факт.

Ксимон будто ещё ниже опустил голову, хотя на деле он этого не делал.

— Как часто тебя кормят кровью?

— Раз в сутки.

Внимательно глядя на голову и оценивая её, Хакон понял, что из-за присутствия враждебной ему магии он не видит, каков Ксимон сейчас. Пришлось спрашивать.

— Ты владеешь магией?

— Лишь озвученная, она действует плохо, — правильно понял его Ксимон.

— Но чьей ты владеешь магией? Обычной человеческой или здешней?

— И той, и другой, — неохотно отозвался Ксимон и добавил: — И той, и другой с большими ограничениями.

— Ты не ответил на вопрос: можно ли снять тебя вместе с чашей с древка? Ты не зависишь от него?

— Нет. Зависимости нет.

Следующие несколько минут Хакон был очень занят. Он открутил чашу-поддон от древка, а потом разорвал стяг на несколько прочных полос. Ими обмотал чашу с отрубленной головой и привязал её к себе на бедро, рассудив, что оружия ему не оставили, а значит, Ксимон послужит ему в качестве его замены. Хотя бы в том, чтобы найти выход из этой пещеры.

— Когда понадобится кровь — скажешь, — велел Дракон, снова сев у стены отдохнуть перед будущим походом. Голову, приноровившись к ней на своём бедре, он поставил пока на пол — так, чтобы она видела его во время небольшой беседы. — Меня зовут Хакон. А сейчас расскажи, что это за место. Где мы?

— Это старинный замок. Он настолько стар, что его засыпало горной породой. Ведь он встроен в эту гору. Летом его заносило землёй, из-за чего внутри много растительности, которая постепенно ломает плиты пола и стены, — вздохнул Ксимон. — В этом замке когда-то жили сильнейшие маги, которые сторожили дверь в мир нечисти. Именно они запечатали вход в их царство.

— А ты сорвал эту печать, — безразлично заметил Хакон.

— Я не знал! — слёзно вскричала отрубленная голова. — Я слышал, что эта печать всего лишь магический сгусток силы, а не щит против нечисти! Я думал, что закрывающая мир, чуждый человечеству, печать — это легенда, выдумка, призванная скрыть настоящее её назначение!

— Как ты её нашёл?

— В замке Блейвенов была старинная карта с указанием пути сюда. Требовалось только отыскать её.

— Так ты пришёл в замок для этого? Но откуда ты узнал о карте?

— Меня заинтересовали легенды, — мрачно сказала отрубленная голова. — Я читал их в библиотеке моего мастера и подумал: а если это правда? Что печать существует, но на самом деле она служит не для закрытия какого-то грандиозного мира чуждых? В этой истории последним было упоминание замка Блейвенов. Что, дескать, там хранится карта.

Воцарилось молчание. Криво усмехаясь себе, Хакон решил, что он понимает незадачливого мага. Он бы тоже заинтересовался сильным артефактом и попытался раздобыть его. Тем более что...

— Ты был сильным магом?

— Нет, способности мои были средними, — признался Ксимон со вздохом. И обречённо поднял глаза. — Да, именно из-за этого я и решился на поиски этой печати. Поиски мне всегда удавалось лучше, чем усиливать свои магические силы.

— Ты сумеешь провести меня по замку и вывести наружу?

— Если ты будешь осторожен. — Отрубленная голова выговорила эти слова, как-то слишком встревоженно помаргивая на Дракона, и Хакон молчал до тех пор, пока Ксимон не решился на продолжение: — Ты получишь свободу от нечисти. Что получу я, если помогу тебе выбраться отсюда?

Хакон испытующе взглянул на Ксимона. Нет, он ожидал этого вопроса. Но смутно представлял себе, что ждёт мага далее, если он и правда поможет ему выкарабкаться из той ловушки, в которую попал Дракон.

— Я не могу дать клятву Дракона, что подарю тебе настоящую жизнь, — невозмутимо, полностью скрывая чувства, сказал он. — Но я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы ты сумел достойно прожить оставшиеся тебе годы.

— Я слышал, что Драконы уходят в небытие, оставшись без сил, — тоскливо отозвалась отрубленная голова. — Что ты можешь сделать, Дракон, если ты остался в одиночестве? Я слышал, что говорили между собой здешние воины о том, что орден Дракона умирает. И не говори мне о мальчике. Его незрелая сила настолько неровная, что из него легко воспитать не Дракона-защитника, а Дракона-убийцу.

— Драконов отнюдь не настолько мало, как ты думаешь, — ответил Хакон. — Даже если погибну я, мальчика сумеют воспитать приверженным высоким принципам нашего ордена. Но мы отклонились от обсуждения. Ксимон, согласен ли ты на моё предложение?

— Как будто у меня есть выбор, — обречённо пробормотала отрубленная голова.

— Тогда приступим к обсуждению нашего пути. Далеко ли мы от выхода?

— Далеко. Но тебе туда лучше не ходить. Выход из замка — это сплошное осиное гнездо. Там и лесные демоны, и адские воины.

— Есть выход лучше?

— Есть. Но тут такой лабиринт...

— Который ты, Ксимон, явно изучил весьма основательно, — заметил Хакон. — Ты проведёшь меня по нему. Что за дверью темницы?

— Два воина, которые охраняют тебя.

— Несмотря на цепи? — тихо спросил себя Дракон. И качнул головой. — Хорошо. Помнишь ли ты, каково их оружие?

— Мечи и ножи.

Дракон поднялся и подошёл к брошенному было древку. Когда-то, в далёкой юности, он был неплохим шестовиком. Сейчас Хакон и прикинул древко в качестве боевого шеста. Довольно тяжёлое. Сделал несколько движений, приноравливаясь к весу и сбалансированности оружия в зависимости от того, где его держать. Шест оказался из жёстких пород дерева. А поверхностное магическое проникновение в его суть объяснило, что дерево пропитано кровью живых. То есть бывшее древко, а сейчас шест — тот ещё упырь. Ничем не лучше отрубленной головы, которую до сих пор носил. Но сейчас древко сыто, и пока подвоха от него ждать не стоит. Пока.

— Охрана стоит по обе стороны от двери?

— Не знаю, но скорей всего...

— Этот коридор, куда мы выйдем, он часто посещаемый?

— Мы в дальнем от выхода углу замка, — напомнил Ксимон. — Нет, здешние коридоры почти безлюдны. — И сам невесело ухмыльнулся своей оговорке. Безлюдны. Люди. Но честно добавил: — Не поручусь, что охранников двое. Они знают, кого охраняют.

— Последний вопрос: кто здесь главный? Тот чёрный рыцарь?

— Нет. Он только полководец. Повелитель всей нечисти есть. Я слышал о нём, но никогда не видел. Говорят, это страшное существо.

Дракон кивнул: "Я тебя услышал. — И мысленно вздохнул: — Куда они дели моё личное, орденское, оружие? Найду ли я его?"

Отодвинув перемотанную тряпками отрубленную голову ближе к стене, Хакон чуть насмешливо попросил:

— Подожди меня здесь!

Затем встал к двери, слыша за спиной обиженное ворчание Ксимона. Прислушался.

Ободранная, но, тем не менее, достаточно мощная дверь, облицованная наполовину выпавшим мелким цветным камнем, звуков, к сожалению, не пропускала. Не совсем уютно чувствуя себя босым на холодных плитах. Хакон напомнил себе, что пускать в ход драконью магию в этом месте он не может. Придётся действовать в неизвестности. И толкнул дверь вперёд.

Первого стража дверь на мгновения отрезала от происходящего. За это время Хакон успел одним ударом тяжёлого шеста снести голову второму. Шлем тому не помог, поскольку на нём не было кольчужной сетки. Да и удар был настолько стремительным и умелым, что противиться ему тюремный страж просто не мог.

Зато первый... Хакон перехватил шест, крутя его в воздухе, чтобы обернуться к нему. Шест чуть не вылетел из рук, когда по нему рубанули с такой силой, что Дракон пошатнулся. Треть шеста упала на пол и покатилась по слегка наклонной поверхности. Меч снова вознёсся над головой стража. Но — двуручник. В то время как Хакон своим укороченным шестом мог действовать, меняя руки. Что он и сделал, упав и врезав по ногам врага с нижней позиции. Правда, тот только вздрогнул от удара и сумел удержаться на ногах, сделав резкий шаг к беглецу и мощно опустив на него свой чудовищного вида меч. Хакон, всего лишь в штанах и рубахе, мгновенно лёг на пол и, прижимая к себе укороченный шест, резко откатился в сторону. Тут же, на лопатках развернувшись, вскочил за спиной стража. Пока тот, утяжелённый громоздкими доспехами, оборачивался к дерзкому беглецу, тот ударил шестом снизу вверх, повторив удар чёрного рыцаря, предназначавшийся ему самому. Но не плашмя, а концом. Крепкий шест пробил челюсть стража. Хакон почувствовал, как его оружие врезалось во что-то твёрдое, а потом его кончик повело книзу: страж упал, обливаясь чёрной в полутьме кровью.

С трудом дыша, Дракон поднялся, оглядел павших врагов, а потом, сглотнув, чуть не упал сам — вставая на колени перед первым стражем. Сначала он взял вражеский меч и осмотрел его, морщась от отвращения, настолько оружие напоминало то, чёрного рыцаря. Хотя, надо признать, главная отличка была — это оказался не фламберг. Уже хорошо. И по краю лезвия зазубрин нет. Хакон быстро расстегнул и развязал все крепежи лат на страже, осмотрел одежду под ними. Увы... Без отвращения мог бы надеть только рубаху, но и она так истлела, что... Посидел немного возле головы, припрятанной в шлем. Вздохнул и стащил его с головы. Отшатнулся. Ну нет... С головы второго стража шлем он и не подумает снимать, чтобы не наткнуться на такое... Распухшая морда едва-едва походила на человеческое лицо. Складки кожи стянулись вниз, словно вислые собачьи губы. Маленькие глазки остекленели, вперившись в коридорный потолок. Нос торчал обрубком, как у свиньи, а длинные губы разъехались по челюсти в сумасшедшем оскале. Хуже оказалось с головой. Лысая, она кишела мелкими насекомыми, торопливо бегающими среди редких, будто больных, волос.

Хакон собрал оружие, кривясь от отвращения и потряхивая всеми предметами, которыми собирался в будущем воспользоваться в бою. Тряпки он наотрез отказался брать у мертвецов. И не потому, что брезговал из-за мертвецов. На своём военном веку он много чего повидал и испытал. Но именно по причине насекомых, которые жрали заживо (если к стражам это слово могло относиться!) своих носителей, он не мог больше даже прикоснуться к одежде вражеских воинов. Нет, он понимал, что они адские твари, но...

Прихватив второй меч, взятый у другого стража, прижимая боком повисшие под мышкой шест и два боевых ножа, Хакон вернулся в темницу.

— Что там? — опасливо спросил Ксимон.

— Путь из темницы свободен, — отозвался Дракон и с грохотом сгрузил военную добычу в углу, рядом с отрубленной головой.

— Мы сейчас уходим отсюда? — с облегчением осведомился тот.

— Нет, немного придётся подзадержаться.

Хакон быстро прошёл на то место, где оставался не до конца разорванный стяг. Он поделил остаточное полотнище на две части и обмотал себе ноги. Сапоги со своих стражей снимать (даже чтобы посмотреть!) не стал по той же причине, что и тряпки. Побоялся увидеть гнильё и навозных жуков в нём.

Обернувшись к Ксимону, он уловил недоумение в его глазах. И объяснил:

— Я оказался слишком брезглив к чужим вещам.

Последняя тряпка — из тех полос, что не понадобились для переноски отрубленной головы, пошла на пояс, которым Дракон обмотался, прежде чем надел на себя трофейный кожаный ремень с ножнами мечей. Туда же, за ремень он всунул ножны с боевыми ножами. Но шест в темнице не оставил. Более того — он огляделся и решительно забрал с собой свечи, из которых потушил все, кроме одной. Наконец воин-маг привязал к ремню голову Ксимона и спросил:

— Куда нам дальше?

— В левый коридор.

Хакон помолчал немного, глядя в темноту указанного коридора через проём открытой двери, а потом спросил:

— Ксимон, ты понимаешь, что, случись непредвиденное, я упаду на тебя?

— Там безопасно! — обиженно возопила отрубленная голова.

— Прекрасно. Теперь следующий вопрос: куда выводит этот коридор?

— В другой, который соединяется с центральными залами. Их потом надо обойти, чтобы добраться до следующего коридора, который поможет нам выбраться отсюда.

— Ксимон...

Расслышав в голосе Хакона странные, вкрадчивые нотки, Ксимон только вздохнул.

— Слушаю тебя, Дракон.

— Где находится печать, закрывающая адово место?

— В помещениях повелителя нечисти, — быстро ответил тот и ахнул: — Ты хочешь идти туда?! Ты с ума сошёл! Тебя по дороге убьют столько раз, сколько там расставлено стражи! Ты не сумеешь добраться до неё!

— Но попробовать стоит, — пробормотал Хакон. — Значит, ты говоришь этот коридор — первая ступень к центральным залам? А значит — и к повелителю нечисти?

— Может, мы сначала сбежим, а потом вернёмся сюда с целой армией? — безнадёжно предложил Ксимон.

— Ты сам веришь в то, что сказал? — усмехнулся Хакон, насторожённо шагая по коридору, слегка отведя в сторону руку с горящей свечой. — Хватит пугаться, Ксимон. Лучше расскажи, какова эта печать на вид. Ты же видел её?

— Видел и в руках держал, — печально ответил маг. — Она похожа на овальный знак. Из золота. На ней заклятие на нечисть.

— Как ты его разрушил?

— Я хотел прочитать всё, что было спрятано под основным заклятием. И нечаянно стёр один из символов.

— А как нечисть добралась до тебя?

— Я слишком углубился в изучение печати. И не слышал, что за спиной что-то шевелится. А когда оглянулся... Они были полуживые, но их было слишком много, и они окружили меня весьма плотным кругом. Далеко убежать я не мог. Печать у меня отняли. И моя кровь стала первым, что они вкусили. А потом они начали передавать силу от одного к другому.

Судя по голосу, Ксимон никак не мог отойти от ужаса, что Дракон собирается не бежать из заброшенного когда-то замка, а найти печать. Рассказывал он дребезжащим голосом, часто прерывался, чтобы набрать воздуха, да и заикался.

— Подожди-ка, — тихо сказал Хакон, неожиданно поворачивая к левой стене коридора. — Что это?

— Ничего особенного, — проворчала отрубленная голова. — Весь замок исписан этими символами. Возможно, их прописывали его бывшие хозяева. Возможно, они тоже были магами, раз сумели запечатать вход в адово место. Идём дальше!

Но Хакон застыл перед знакомыми пентаграммами, которые передавались из поколения в поколение учеников и воинов в ордене Чёрного Дракона. Он вспомнил, как однажды подумал о том, что поместье Блейвенов может потерять статус принадлежащего лордству, но стать прибежищем последних Драконов. Неужели эта странная тогда мысль была промельком пророчества, прорицания?

Ведь если этот давным-давно заброшенный замок принадлежал первым Драконам Ордена, которые и закрыли печатью адово место, то небольшая крепость Блейвенов станет лучшим домом для последних орденцев.

Теперь многое становилась ясным.

И почему мать Андре ушла от орденца, поняв, что беременна. Во сне пришёл Чёрный Дракон и велел уходить, надеясь, что остальные Драконы поймут, что им надо идти за женщиной. А они закоснели в своих убеждениях и сосредоточились на своих бедах. И не пришли на косвенный зов.

Поэтому Андре говорил о жертве...

Хакон, стоя перед стеной и не видя больше на ней записей, прикусил губу, отчётливо видя, как сам Чёрный Дракон принимает форму одного из погибших крестьян и дерётся с лесными демонами, как обычный человек, потому что не осталось сил сдерживать основное войско нечисти.

Поэтому нечисть не могла схватить мальчика раньше, а пришла требовать его именно сейчас. Чёрному Дракону приходилось жертвовать соседями Андре, чтобы защитить маленького Дракона. Ведь именно на его, Андре, зов вернулись к Чёрному Хребту последние орденцы, которым вдруг понадобилось умереть именно в его пещерах. Остальные-то умирали, не просясь к последнему прибежищу Чёрного Дракона... Они вернулись не умирать. Дракон не должен думать о смерти — гласит главная заповедь орденца. Он должен думать о жизни. А они забыли, что значит эта заповедь, бездумно повторяя её прекрасные слова.

Глава двадцать первая

Для тех, кто занимался уничтожением следов единственного и краткого (многим чудилось — долгого и бесконечного) приступа на замок, утра не было. Оно так незаметно перешло в хмурый день, что Бетани начала суеверно подозревать: солнце на небе появится тогда, когда исчезнет с лица земли нечисть, вырвавшаяся из адских земель.

Травница поначалу сама помогала стаскивать раненых с крепостных стен, но затем была вынуждена спуститься к помещению рядом с кабинетом замкового мага. В этой комнате, где до сих пор были лишь викинги и — недолго — разбойники, теперь размещали всех раненых или тех, кто нуждался в небольшой помощи. Такие тоже были: те, кто свалился со стены в ров; те, кого лишь оглушили во время обороны.

И подсчитывали потери.

В дальнюю комнату, из которой есть отдельный выход в замковый двор, собрали мертвецов. Из четверых наёмников Туазала — двоих. Одного — обезглавленного. Второй умер от сильного кровотечения. Погибли двое крестьян, причём Бетани помалкивала, но внутри всё переворачивалось, когда она взглядывала на ещё одного, тяжелораненого, который пока ещё дышал со всхлипами, но явно пребывал на пороге смерти. Лесные демоны добрались до одной из крестьянок-лучниц, разодрали её. Потом думали — погибли два викинга, но один внезапно захрипел, и его чуть не со слезами радости рыжий Эйнар с полдороги в мертвецкую потащил к травнице. Из разбойников тоже остались в живых лишь двое. Третий упал в ров, где его убили лесные демоны, свалившиеся с лестницы.

— Бетани, — поймал её за локоть Перси, когда она бежала по коридорам в сотый раз проверять — может, среди мертвецов есть выжившие. — Хватит. Тебе надо сидеть на одном месте и исцелять тех, кого к тебе принесут. Ты устанешь — и не сумеешь помочь тем, кто нуждается в твоей помощи.

— Но я всё надеюсь!.. — вырвалось у неё.

— Я понимаю, — мягко сказал Перси, и только тут она заметила, что он осунулся, а не просто выглядел похудевшим из-за смоляной копоти, да и глаза тускло блестели от бессонной ночи. Кроме всего прочего, одно плечо у него было поднято выше другого, и сотник явно оберегал его от лишних движений. — Но там достаточно живых, и мы сразу хоронить павших не будем. Успокойся и займись теми, кому требуется твоя помощь.

— В таком случае, ты идёшь со мной, — велела Бетани. — Надо посмотреть твоё плечо. Или скажешь сам — что с ним?

— Два лесных демона выскочили из-за угла башни, — криво усмехнулся он. — Я был слишком близко к этому углу. Они сбили меня с ног. Ладно — рядом оказался Рагнар. Пока я замахивался мечом на одного, кузнец убил второго.

— Я боялась — погибших будет больше, — призналась Бетани, идя с ним рядом и одновременно держа его за рукав рубахи, чтобы он не вздумал сбежать от осмотра.

— Нам повезло, что с нами были Драконы, — задумчиво объяснил сотник. — Мы не маги и не видим их защиты. Но мы все видели, как застревало оружие нечисти в этой защите, как тяжело в ней двигались лесные демоны. Это немного, но нам этого хватило, чтобы отбиться с малыми потерями. Мы-то этой защиты не замечали.

Представив недавние картины страшной битвы, Бетани согласилась с Перси и уже более спокойной вошла к раненым. Правда, через несколько часов обработки ран и перевязывания травница устала, хоть ей и помогали. Ведь врачевать страждущих приходилось так быстро, что не оставалось пауз даже для краткосрочного отдыха. Наконец, когда травница разбила собственные драгоценные стеклянные склянки — те выпали из дрожащих от усталости пальцев, Милли, помогавшая ей вместе с остальными крестьянками, буквально вытолкала её из помещения.

— Сходи наверх, на стены. Подыши.

Хотя Милли имела в виду, что Бетани надо отдышаться после затхлого запаха крови, перемешанного с "ароматом" изготовленных ею целебных зелий, Бетани благодарно кивнула ей и вышла, стараясь не показать, как пошатывается, едва подрагивают от неимоверной усталости колени...

Страшные запахи она бы перенесла. Не впервой. Торгуя своими зельями в нищих районах городов, по которым она странствовала с Тришей, Бетани не отказывалась от заработка, если её приглашали целить раны портовых бандитов. Усмехаясь: "А чем я, нищая, лучше этих людей?", она осматривала их, чистила раны и помогала встать на ноги... Но сейчас ей было плохо от другого. Снова возникли мысли о том, не зря ли она приехала в замок Блейвенов и привезла с собой дочь. То, что её нашёл Сплетающий судьбы, Андре, а значит, её судьба — проживание в этом замке, она пыталась забыть. Будь она одна — было бы в тысячи крат легче. Но рядом Триша... Слушая стоны и учащённое от боли дыхание раненых, Бетани снова и снова переживала сомнение, правильно ли поступила, уйдя из города, в котором жизнь её и дочери неслась по накатанной колее: где-то эта колея была с вымоинами, где-то — полуголодная, но они жили...

От резкого ветра Бетани продрогла и машинально взялась за края тёплой накидки. Замёрзшие пальцы нащупали плотное тканое полотно, грубое, но не пропускающее холод... Неужели вот это — тёплая одежда — оказалось таким важным в её жизни? Потом вспомнила, как куталась в такую же тёплую накидку дочь... Мысли вразброд...

Она медленно поднялась по лестнице на открытую площадку, уже забыв о Трише и вспоминая, всё ли сделала для раненых, чтобы с последними заботами о них справились и крестьянки. Эгоистично — понимала она. Но ей хотелось подольше остаться на холодном, но чистом ветру... На предпоследней ступени наверх она замерла.

Кто-то стоял у проёма между двумя зубцами стены. Судя по короткому тёмному плащу — наёмник из копья Туазала.

Бетани удивилась, но слабо. Сказывалась усталость.

Его она в комнате для раненых до сих пор не видела. Наверное, Туазал не взял, когда небольшая группа уехала спасать Хакона. Но, если не взял, значит, этот воин ранен? Хотя, если он не подошёл к ней сам, наверное, рана не так опасна.

Она подошла к соседнему проёму, опустила руки на его основание и вздохнула, глядя на серую пустошь — и далёкий, чернеющий понизу лес. Деревья казались низенькими из-за нависающих над ними серых туч. Но Бетани нравилось смотреть в открывшееся пространство. Оно давало отдых глазам, уставшим от созерцания увечий и крови. Рассеянно блуждавший взгляд постепенно очищался — вместе с душой, восстающей из руин недавних переживаний.

Наконец Бетани не только успокоилась, но и слегка замёрзла под леденящим ветром, который пообещало ещё ранним утром кроваво-алый рассвет. Она оттолкнулась от проёма и взглянула на воина. Ветер трепал понурую фигуру, и только меч на бедре оставался недвижим. Почему-то при взгляде на это оружие травница вздохнула, чего не ожидала от себя. Она медленно подошла к наёмнику и спросила:

— Вас оставили, чтобы я оказала вам помощь? Вы ранены?

Он взглянул на неё вполоборота. Лицо его рассмотреть было сложно: нависавший капюшон создавал тень, которая почти прятала этого человека.

— Нет. Я не ранен. Благодарю вас за заботу.

Ей понравился его голос, слегка тягучий, но спокойный настолько, что она сумела расслабить свои сжатые губы, слушая его.

— Но почему же тогда... — Бетани не закончила фразы, не знаю, как спросить, почему Туазал в опасный поход забрал остатки копья, а этого воина не взял.

— Я понял. — В его голосе она, показалось, расслышала улыбку, хотя рта не видела. — Я оказался слишком слаб для такого похода. Но достаточно силён, чтобы оборонять крепость в отсутствие Драконов.

— Но, если вы слабы, я могу предложить вам укрепляющий напиток.

— Благодарю вас. Моя слабость иного рода. Физически я силён. Но слаб, когда дело касается магии. Если она чужда мне, я становлюсь обузой в походе. Мой командир это знает. Оттого я здесь, а не с ним.

— Если вам понадобится помощь, вы всегда можете обратиться ко мне, — напомнила Бетани, хотя в душе странным образом понимала, что этот наёмник к ней никогда не подойдёт. Ещё более странно: это понимание её не обижало.

На этот раз воин не стал благодарить её, лишь учтиво склонил голову.

Бетани запахнула поплотней шаль, которую прихватила на стену, зная о пронизывающем ветре, и, ответно кивнув наёмнику, спустилась к раненым.

Машинально продолжая свою работу, то есть критически осматривая раненых (слава Богу — выжил тот крестьянин!) и перевязки, сделанные не своей рукой, она часто ловила себя на необычном беспокойстве. Почему её встревожил тот наёмник на стене? Ведь он был настолько спокоен, что в его присутствии и она сначала успокоилась!.. И всё же... Что-то было не так в этой встрече. Нет, всех наёмников Туазала она не знает, но...

Она остановилась посреди помещения, благо справлялись и без неё, и занялась.... подсчётом. Один погиб сразу. Трое были ранены. С Туазалом уехали трое. Так откуда же взялся... восьмой?! Наёмников было семеро — без Туазала! Эта мысль настолько поразила Бетани, что она рванула из помещения, ничего не объясняя обернувшимся к ней людям.

Она прогрохотала по лестнице наверх — к тому месту, где на площадке встретила этого странного человека. Застыла, тяжело дыша. Ожидаемо. Никого. Но травница всё равно бросилась сначала налево, а потом, как уткнулась в тупик, — направо. Обежала всю крепость и никого, кроме сторожей, поставленных Перси, не встретила.

Перси!

Бегом помчалась по лестнице вниз и у первого встреченного крестьянина спросила, где находится сотник. Ей указали направление, и Бетани побежала дальше. Задыхаясь от слишком быстрого бега, притом что она не спала, не отдыхала всю ночь, она с недоумением спрашивала себя: "Зачем мне надо узнавать про этого воина? А вдруг он и правда оставлен здесь Туазалом? Может, я обсчиталась — и наёмников и правда восемь человек?"

Она чуть не сбила с ног Перси, который как раз выходил из указанной ей комнаты. Он успел подхватить её за плечи и отодвинул от себя, чтобы вглядеться в глаза.

— Что случилось, Бетани?

Она, чуть заикаясь, спросила:

— Сколько наёмников было с Туазалом?

— Семеро, — уверенно ответил сотник.

— Только что я разговаривала с восьмым! — выпалила Бетани.

Сотник некоторое время спокойно смотрел на неё, а потом осторожно сказал:

— Бетани, ты не спала ночь. Ты не спишь уже целые сутки. Тебе пора отдохнуть.

— Перси, хочешь, я перечислю всех тех людей, которых оставила в комнате для раненых? — холодно спросила травница. — Перечислю всех по именам — и раненых, и моих помощников? А потом в подробностях расскажу, какие именно увечья получили те, кого я пытаюсь излечить! Я видела этого наёмника!

— Покажи, — сухо велел Перси, и она повела его наверх.

На стене стало гораздо светлей, чем ранее. Кажется, скудное зимнее солнце пыталось пробиться сквозь твёрдый облачный слой.

— Он стоял вот здесь, — жёстко сказала Бетани, кивая на межзубцовый проём.

Сотник, с непроницаемым лицом, подошёл к указанному месту и даже положил ладонь туда, где, как сказала Бетани, опирались руки неизвестного человека, одетого как наёмник Туазала. И резко отнял их от строительного камня.

— Что здесь произошло? — потрясённо спросил он. — Камень горячий!

Но Бетани уже подняла глаза. Равнина-пустошь манила её взглянуть вдаль. И сама схватила Перси за руку.

— Смотри! Всадник!

Несколько мгновений они с изумлением смотрели, как мчится к лесу всадник — прямым направлением от замка.

А потом, придя в себя, договорились привести на это место Андре и попробовать добиться от него объяснения или прозрения, что за человек здесь стоял и почему камень кладки горячий. И снова спустились вниз, к людям, каждый про себя недоумевая, кто же этот всадник и есть ли связь между неизвестным воином, прятавшимся под личиной наёмника Туазала, и этим всадником.

... Небольшая группа из замка настороже приблизилась к опушке леса. Мечи давно вынули из ножен. Воины были готовы к стычке, а то и к прямому бою с нечистью. Но, к их удивлению, опушка нечистого леса оказалась пустынной, как и пустошь, которую они только что пересекли.

Хуже, что лошади при попытке заставить их войти в лес заартачились и едва ли не вставали на дыбы, начисто отказываясь подчиняться поводьям.

Стеин велел:

— Подождите немного. Я попробую посмотреть, что происходит.

А происходило, как он чуть позже сообщил спутникам, следующее: уходящее войско нечисти не оставило охраны на опушке, потому что оплело все подходы к лесу паутиной мрачных заклинаний, которые на живых воздействовали на уровне инстинкта. И, если люди могли пройти сквозь эту паутину, чувствуя лишь безотчётный страх, то лошади ударялись в панику при одном только шаге в неё.

— Оставлять лошадей здесь невозможно, — размышлял Туазал. — Мы-то вернёмся, а они растерзаны лесными демонами. Что будем делать?

— Посмотрите! — изумлённо воскликнула Антия, которая обернулась взглянуть на такой маленький издалека замок Блейвенов. — К нам кто-то скачет!

Мужчины снова напряжённей сжали оружие, а Открывающие приготовили луки.

Стеин вглядывался в скачущего к ним всадника, подмечая, нет ли в его фигуре чего-то знакомого. Но первой узнала человека глазастая Антия.

— Это Рагнар! — удивлённо сказала она.

— Кузнец? — поразился Стеин, невольно шагая навстречу всаднику.

Когда тот очутился ближе, все удостоверились, что это и впрямь Рагнар. Он спешился и, сильно хромая, подошёл к группе воинов.

— Меня послал Перси, — заявил он. — Он сказал, что вас слишком мало и что ещё один топор будет вам хорошей подмогой.

— Нет. В магическое место нельзя идти человеку, не сведущему в магии, — покачал головой пришедший в себя Стеин.

— А как же копьё Туазала? — дерзко спросил кузнец, глядя на рыцаря-Дракона.

— Оно уже давно со своим господином и командиром, — терпеливо объяснил Стеин. — И они пропитались его магией, хоть и не разбираются в ней.

Кузнец некоторое время препирался со Стеином и Туазалом, который и так находился не в лучшем расположении духа. И внезапно именно Туазал предложил:

— А если нам Рагнара оставить здесь, на опушке, с лошадьми? А самим пешим ходом направиться дальше, по следам Хакона?

Мысль обдумали и признали, что годная. Рагнар не возражал. Судя по довольному виду, даже обрадовался, что оказался нужен воинам. Он ловко спутал лошадям ноги взятой с пояса верёвкой и, уже стреноженных, пустил на луг с промёрзлой травой.

— Пусть попасутся, — спокойно сказал он.

И воины, убедившись, что лошади в надёжных руках умного и сильного крестьянина, с осторожностью вошли в зимний лес...

... "Рагнар" огляделся и присел на пень с заиндевевшим мхом. Ссутулился, глядя вслед воинам и не видя их. Ему в лес нельзя. Хорошо, что рыцарь-Дракон додумался до того, как помочь им. А то бы "Рагнар" сам предложил... Пока кузнец сидел, лицо его словно оплавилось — и из сурового широкоскулого превратилось в задумчивое худощавое. Да, в лес ему нельзя. Не пустит. Последние силы выпьет. Остаётся уповать лишь на своих рыцарей и на Открывающих. Они дойдут до места, где содержится Хакон, и выведут самого сильного из всех оставшихся Драконов. И лишь тогда для людей, оставшихся в замке, появится надежда на мирную жизнь...

... Стеин выждал, пока они углубятся в лес, серый от мелкого крупитчатого снега, и чёрный от дороги, небрежно и уродливо проложенной нечистью, и только тогда оглянулся. Оглянулся, зная, что кузнец не увидит его. Впрочем, как и сам младший Дракон не разглядит оставленного с лошадьми человека. Но желание оглянуться было непреодолимым. Оглянуться и увидеть странные чёрные глаза — уж точно не светло-карие глаза кузнеца Рагнара. Эти глаза могли принадлежать очень сильному человеку. Посильней, чем Рагнар. И даже не то что посильней. Несравнимо сильней.

— Ты уже не впервой оглядываешься, — тихо сказал Туазал, незаметно очутившийся рядом. — Что тебя беспокоит?

Стеин выдохнул.

— Туазал, тебе не показалось странным... — Младший Дракон запнулся и озадаченно посмотрел на рыцаря-Дракона: стоит ли говорить вообще об этом? — Тебе не показалось странным появление кузнеца? Слишком своевременным?

— Если говорить о Рагнаре, мне показалось другое, — всё так же тихо отозвался Туазал. — Точней... Когда мы выезжали из замка, кузнец был ранен. Этот же человек не выглядит раненым. Он выглядит здоровым, хоть и очень усталым. Я не верю в быстрое исцеление, даже если его лечила Бетани.

— Но мы доверили ему своих лошадей, — размышляя, напомнил Стеин. — И меня почему-то это не беспокоит. Что делаем? Возвращаемся?

Туазал испытующе взглянул на него.

— Ты прав. — Он помолчал, прежде чем высказал тоном, в котором сквозило удивление: — Я тоже не чувствую тревоги, что мы доверили лошадей этому странному кузнецу. Я спокоен за них.

Стеин передёрнул плечами, но обернувшейся к нему Антии улыбнулся как ни в чём не бывало и тем же решительным шагом продолжил идти по следам, оставленным нечистью, — по колеям катапульты, которую узнал в своём видении Андре.

Неподалёку от входа в лес группа остановилась, чтобы Драконы "закрыли" себя, вошедших на чужую территорию, заклинанием, сбивающим с толку лесных демонов. По рассказам крестьян все помнили, что чутьё у нечисти весьма тонкое.

Поначалу время от времени два Дракона пытались пронизать поисковым лучом дорогу вперёд. Но луч пропадал, едва появившись на свет стараниями двух воинов-магов. И через несколько шагов воины решились больше не пытаться узнавать, что ждёт их впереди: оба почувствовали, как быстро уходят силы. Тем более, кажется, всё более утверждались в мысли: нынешние хозяева леса и в самом деле слишком полагались на свою паутину, отпугивающую обычных людей.

И вскоре группа из семи людей затаилась за последними деревьями чуть сбоку от плохой дороги, проложенной нечистью. Здесь кусты сохранили выпавший снег на своих ветвях, а значит, было больше вероятности, что преследователей не заметят.

— Что это за строение? — прошептал Туазал, глазами показывая на древнее здание, больше похожее на разрушенный проросшими сквозь него кустами и деревьями замок, чем на настоящее жильё.

— Не знаю, — отозвался не менее удивлённый Стеин.

— Открывающие могут знать?

— Вряд ли. После того как этот лес начал принадлежать лесным демонам, крестьяне сюда не ходили.

— Понятно. Что делаем далее?

— Думаю, будет слишком дерзким прорваться в сам замок. Следим?

— Согласен. Для начала надо выяснить, сколько здесь нечисти. А потом неплохо бы обойти эти руины, чтобы найти хороший вход для таких, как мы. Для незваных гостей.

Туазал по цепочке передал всем, чтобы приготовились только к наблюдению.

Это наблюдение пришлось вести в режиме перемещения. Замок оказался довольно обширен, и обходить его, внимательно разглядывая стены, надо было долго и тщательно, чтобы не пропустить ни единого входа в него. Стеин так увлёкся соблюдением тишины и наблюдением, что даже вздрогнул, когда его руки коснулась рука Антии.

— В нашу сторону идут двое, — прошептала она.

Они все прятались на данный момент в густом кустарнике, который ко всему прочему оплёл какие-то не очень высокие развалины. Стеин, затаив дыхание, приподнялся над закаменелым обломком — похоже, от разбитой колонны. Антия не совсем права: прямо на них, словно точно знали, где находятся прячущиеся, быстро шли три лесных демона. Непонятно пока, обнаружили ли группу воинов, нет ли. Может, эти трое шли по своим делам, но...

Стеин оглянулся на Туазала. Но его глаза поневоле скосились на застывшего наёмника, который сидел ближе всех к нему: тот уже приготовил арбалет, как и присевшая рядом с ним Карина уже готовилась стрелять из лука.

— Подождите... — прошелестел Стеин. — Антия, подойди ближе.

Открывающая присела за ним и положила руку на затылок младшего Дракона. Почувствовав прилив сил, Стеин наскоро вылепил магическую белку-иллюзию и бросил её в сторону. Вся группа словно дышать перестала. И в этой напряжённой тишине белка прыгнула на ветку, с которой от покачивания свалился небольшой сугроб, а потом белка взвилась на ветку выше — та оказалась сухостойной и треснула под иллюзорной тяжестью.

Лесные демоны оцепенели на месте, прислушиваясь к постороннему звуку, а потом бросились за нарушительницей покоя.

Теперь группа кое-что знала.

Лесные демоны их не заметили.

Значит, можно двигаться дальше. Как только пропадёт шум, созданный преследующими магического зверька сущностями.

Снова пришли в движение. Стеин размышлял, долго ли, удирая, продержится магическая белка-иллюзия и что решат лесные демоны, когда она пропадёт. Он понадеялся — они подумают: зверёк нечаянно попал в мёртвый, по сути, лес и успел удрать, пока его не поймали... От шёпота неподалёку он снова едва не вздрогнул:

— Стеин...

Он кивнул Туазалу и послушно проследил за его рукой, которой тот указывал на что-то впереди... Среди небольших колонн, будто попадавших друг на друга, темнело в свете не очень яркого дня какое-то пятно, больше похожее на довольно большую бойницу.

Стеин кивнул и показал пальцем на себя. Остальные огляделись и кивками разрешили ему добраться до этой "бойницы", чтобы проверить, что именно там находится.

Прикинув расстояние — шагов тридцать, Стеин понял, что бежать придётся среди кустов, обвивающих другие каменные обломки. С одной стороны хорошо: не придётся слишком тщательно прятаться от постороннего глаза. С другой — плохо: на полузасыпанном снегом пути вполне возможно попасть ногой в какую-нибудь естественную ловушку и застрять в ней.

Но делать нечего. Ещё раз осмотревшись, Стеин, придерживая ножны, чтобы не стучали (он намеревался бежать, полусогнувшись), выскочил из кустов и помчался к "бойнице", постоянно крутя головой по сторонам, чтобы успеть заметить потенциальную опасность. Но вокруг не было ничего и никого опасного — и вскоре младший Дракон влетел между колоннами и вжался в одну из них рядом с тёмным отверстием. "Бойница" оказалась вертикальной трещиной в стене — размером в средний человеческий рост. Стеин хотел было вернуться, чтобы рассказать группе воинов о ней, но всё же предпочёл влезть в неё, чтобы посмотреть, что там, внутри.

Увы. Внутри его постигло полное разочарование, заставившее вернуться к своим.

— Что там? — нетерпеливо спросил Туазал.

— Сломанная стена, и в ней трещина, — грустно сказал Стеин, стараясь побыстрей успокоить дыхание.

— И что тебе не понравилось в ней?

— За стенами, внутри самого замка, наша магия, драконья, не работает.

— Ничего, — хмуро сказал Туазал. — Иногда приходится надеяться только на обычное оружие. А мы собрали в дорогу отличных воинов. Веди!

И Стеин, перехватив улыбку Антии, повёл всех к трещине.

Глава двадцать вторая

Чтобы отойти от стены со знаками ордена, Хакону пришлось, стиснув зубы, напомнить себе: исследование прошлого может подождать. Так что, развернувшись вместе с примолкшей головой Ксимона, он отступил от странной настенной росписи, притягивающей его взгляд. И снова вернулся.

— Что ещё? — шёпотом поинтересовался Ксимон.

Водя свечой вверх и вниз, а потом и в стороны, Дракон отозвался:

— Не понимаю. Я посвечу тебе — видишь?

И поднёс свечу к стене так, чтобы при подрагивающем от сквозняка пламени показать отрубленной голове и впрямь небольшую странность: часть записей была грубо замазана — кажется, глиной. Высохшая, кое-где она отвалилась хрупкими пластами, но в основном держалась крепко, скрывая драконьи формулы силы и знаки.

— Они присваивают замок, — с недоумением констатировала отрубленная голова. Судя по интонации, будь Ксимон полностью человеком, он бы пожал плечами.

Сунув шест под мышку, Хакон осторожно отколупал часть глины, уронив вместе с нею и новый пласт, разбившийся в сухую крошку. Да, драконьи записи спрятаны за глиной. И старания нечисти замазать стены понятны: кому понравится в захваченном доме читать заповеди врага? И было что-то ещё в этом грубом заляпывании, из-за чего Хакон морщился, пытаясь сообразить не совсем неясное для него самого. Но попытка понять столкнулась с напоминанием о времени. Он здесь уже достаточно давно, чтобы нечисть спохватилась и помчалась проверять, как там пленный Дракон. Пора уходить. Хотя очень хочется остаться, чтобы сбить со стен уродливые глиняные полосы, в которых кое-где остались даже следы звериных лап.

И снова пустился в неведомый путь по тёмному коридору, стараясь двигаться без спешки и насторожённо. И в то же время вполголоса переговариваясь с Ксимоном.

— Каково в целом расположение замка?

— Два этажа на поверхности и один под землёй. Повелитель нечисти находится на первом этаже, в центре замка.

— Почему здесь не слышно ничего?

— Войско находится с противоположной стороны от нас, — ответила отрубленная голова. — Эта часть замка упирается в земли нечисти. Поэтому они ничего не боятся, а значит — ставить сторожей тут не думают. Но... — Ксимон заколебался, прежде чем продолжать, а потом собрался с духом и выпалил: — Но, кроме войска нечисти, в замок пробрались и другие обитатели адова места!.. И стоит их опасаться.

— Ты видел их?

— Видел, — пробурчал Ксимон. — Меня с этим стягом протащили по всем помещениям замка, чтобы везде оставить след нечисти. Ты же просмотрел древко, знаешь о том, что оно... — отрубленная голова попыталась скоситься на шест Дракона, но не сумела и ещё больше расстроилась. — Его концом чертили магические формулы присвоения этого замка.

— Вот как. — Хакон задумчиво оглянулся. Теперь понятно, почему глиняная замазка не держится на стенах. Несмотря на старания нечисти присвоить чужой замок, его стены сопротивляются, отвергая враждебный им слой... И опять Дракон сморщился от усилия ухватить за хвост слишком туманно мелькающую мысль — опять-таки что-то в связи с этим отринутым стенами глиняным слоем. Но вынужденная осторожность затёрла витающую в воздухе отгадку неназванной загадки.

Когда Хакон отошёл от начала коридора на значительное расстояние, стало заметно: в отличие от темноты в обычных коридорах здешний мрак кажется гораздо плотней. И пламя свечи подтверждало это: оно тускнело в этой тьме, и порой освещённое пространство суживалось до такой степени, что Хакон видел лишь свои руки. В таких случаях он обеспокоенно опускал свечу, чтобы убедиться, что с головой Ксимона всё в порядке. Голова помаргивала на него сощуренными глазами и неразборчиво ворчала. И тогда Дракон снова поднимал свечу, чтобы хоть попытаться разглядеть дальнейший путь. О потолке он уже и не думал: тот так высок, что его и при хорошем освещении не видно.

Вскоре он не выдержал:

— Как долго тянется этот коридор?

Отрубленная голова вздохнула:

— Он идёт вокруг замка почти спиралью. Но, как только появится выход на следующий, нужный нам коридор, я тебя предупрежу.

Спиралью. Хакон вспомнил последний приют Драконов — тот, что далеко от замка Блейвенов. Тот, что принадлежал ордену, пока в нём оставались Драконы. Странно, но там тоже один из коридоров первого этажа мягко кружил почти на две трети здания.

Додумать не успел: впереди, показалось, посветлело. И Хакон прибавил шагу, стараясь побыстрей выйти на светлое место и дать глазам, уставшим от давящей тьмы, немного отдыха. Первое предположение — возможно, там, впереди, уже не часть коридора, а светлая зала на его пути. Хоть Ксимон и сказал, что здешняя часть замка безлюдна, но он же предупредил, что, кроме вражеских воинов и лесных демонов, по замку блуждают и другие. Наверняка из тех, кто преимущественно появляется в ночных кошмарах...

Ещё шаг — и Хакон разочарованно опустил плечи. Да, зала — и довольно просторная. Наверное. Потому как светла она не от настоящего света. Просто все её стены облеплены светляками. И свет, который они испускают, даже хуже того, что Дракон терпел до сих пор. Зеленовато-гнилостный, он освещал лишь спинки самих жуков, которые, в отличие от обычных жучков-светляков, были гораздо больше и медленно перемещались по всем стенам, будто их что-то тревожило, заставляя уходить с одного места на другое.

Ксимон внезапно тоненько заверещал:

— Подними меня, подними-и!!

Машинально подчиняясь его приказу или просьбе, Хакон рывком снял тряпки с пояса и поднял руку с отрубленной головой. А в следующий миг на его ноги во тьме, подчёркнутой призрачным, уходящим вовнутрь зеленоватым светом, навалилось что-то настолько тяжёлое, хоть и по впечатлениям упругое, что он не успел схватиться хоть за что-то или развернуться лицом к стене. Тяжкая масса просто-напросто сбила Дракона с ног, а потом, словно и не замечая, принялась наползать на человека. Ксимон, которым Хакон ударил по полу, отбрасывая подальше от себя и той неизвестной жути, которая наползала на него, где-то там, за головой воина-мага, захлебнулся собственным криком, а потом только сипел, пытаясь выдохнуть или вздохнуть...

Свеча выпала из руки и погасла где-то в стороне.

Одна рука оставалась свободной — именно ею Хакон, задавленный и всё ещё давимый, ползущей по нему тушей, из последних сил воспользовался: не имея возможности для размаха, он воткнул кончик лезвия трофейного меча в это равнодушное нечто, уперев рукоять в собственное плечо. Продолжая ползти по человеку, невидимая туша постепенно насаживала себя на клинок.

"Неужели она не чувствует?! Неужели меч для неё — соломинка, которой предпочтительно не замечать?!"

Когда гарда меча сильно и болезненно упёрлась в плечо Дракона, он почуял, что туша замедлила своё равномерный безразличный ход. Задыхаясь от нехватки воздуха, Хакон старался вытащить вторую руку из-под чудовища, одновременно умоляя: "Только не сломать бы!" и рыча: "Будь ты проклят, монстр!" Ног он уже не чувствовал, а масса, остановившаяся на нём, давя на грудь и прогибая рёбра, всё ещё пыталась двинуться, но, кажется, меч, вошедший в её тушу, или ранил её, или создавал неприятные ощущения, с которыми она и пыталась разобраться, потому что двигалась подобно маятнику: то назад с тела человека, то вперёд, вроде как думая не обращать внимания на рану.

Вот туша сильно дёрнулась вперёд. Хакон охнул, буквально услышав, как затрещали рёбра. Плечо от нового толчка взорвалось болью, будто рукоять меча, который теперь поневоле соединял Дракона и чудовище-невидимку, собиралась проткнуть его.

Оно обмякло.

Хакон дышал рывками, мелко-мелко, лишь бы ухватить порцию воздуха, необходимую, чтобы выжить. Теперь он лихорадочно соображал следующее: что чудовище сдохло — он знал, потому как туша лежала на его теле и определить его смерть было легко. Но как вылезти из-под неё?!

Рука, неловко закинутая за голову, после того как направила меч в тушу, странно горела, но, тем не менее, Дракон сумел поднять её и опустить перед собой — точней, на тушу. Так. Что дальше?

— Дракон... — услышал он сип. — Ты... жив?

Он бы рассмеялся, не будь придавлен чудовищем.

Отвечать не собирался. На это уходят силы. А ему они нужны для другого.

Как ни странно, именно в этой ситуации мозги прочистились, и Хакон понял, что его волновало из-за исписанных стен и что именно ему нужно сделать, чтобы освободиться от монстра, придавившего его к полу.

Стена — в двух шагах от него, лежащего. Он стоял близко к ней, чтобы рассмотреть странных светляков. А значит, вероятно, повезло.

Он вжался в пол, насколько это возможно. Не получилось. Он и так распластан на плитах. Куда ещё дальше. Зато обнаружил, что может шевелиться — самую малость, но и этого достаточно. Собравшись с силами, Хакон попробовал отжаться от громоздкой туши в сторону. Получилось лишь ворохнуться — для чужого глаза Дракон и движения не сделал. Но движение получилось. Это он сразу сообразил, едва рукоять меча, воткнутая в его плечо, соскользнула с места и теперь упёрлась ему в шею. Но не сильно, без давления. Вот сейчас можно приподнять свободную руку, чтобы она упала между грудью и шеей.

Прошло немало времени, прежде чем Хакон сумел заставить меч медленно разрезать ту часть туши, что прижимала его к полу. Втянув первый полноценный вдох, который получился благодаря рассечению, Дракон, чувствуя себя мясником, отдышался, а потом, снова чуть дыша, поднял меч и направил его за голову, на стену. Когда кончик клинка слегка воткнулся в стену, воин-маг, не давая себе времени усомниться, что всё получится, быстро прошептал заклинание силы, представив себе, что направляет слова заклинания в тело оружия.

Ещё раз.

Ничего.

Ещё раз — с настойчивостью от безысходности.

Рукоять потеплела.

Или показалось?

В тишине услышал странный шелестящий шорох.

Скосившись, с изумлением увидел, как со стены падают зеленоватые светляки.

А рукоять нагревалась так быстро, что скоро стало трудно держаться за неё.

Не смея оторвать клинок от стены, Хакон облизал губы и быстро зашептал следующее заклинание — движения силы. Руку от напряжения начало сводить, но Дракон почувствовал, как по пальцам рванула сила, которая горячей волной пролилась от руки к телу, а затем пропала в туше. Он так чуял этот поток, что теперь уже был уверен, что сумеет выбраться из-под монстра-невидимки.

А поток увеличивался. Он теперь будто собирался на груди человека и вламывался в тушу, оплавляя её. Хакон чувствовал, как обмякает плоть монстра, стекая с его тела.

Туша ещё не пропала до конца, а Хакон закричал от боли, когда почувствовал ноги: они были не раздавлены — а тоже плавились о страшного жжения. Монстр был ядовит?! Быстро-быстро отталкиваясь освобождёнными ногами от остатков туши и от пола, Дракон сумел добраться до стены и сел, прислонился к ней.

... Он не знал, сколько так просидел, спиной и ладонями влепившись в стену, исписанную драконьими формулами и заклинаниями. В стену, которая вливала в него силы. В замок, который, может, из последних сил целил своего Дракона.

Всё так же сидя, Хакон для начала проверил, полностью ли он пришёл в себя. Затем проверил себя, начиная с головы и заканчивая пальцами босых ног — обмотки истлели в яде. Дотронулся до коленей. Штаны понизу расползлись от яда чудовища — в последнем сомнений не было. Потому как и кожа выглядела изъязвлённой тем же ядом.

Держась одной рукой за стену, другой он достал из-за пазухи одну из припрятанных свеч. Зажёг её, уже привычно обхватив её ладонью так, чтобы пальцы в кулаке соприкасались с подушечкой большого пальца. Огонёк вспыхнул легко и радостно, осветив чёрную груду рядом. Но Дракон не взглянул на поверженного врага, а некоторое время смотрел на живой и тёплый огонь, бездумно вздыхая, а потом медленно повернул голову, заслышав тихий плач.

— Я... сейчас... подойду к тебе, — через слово отдыхая, обнадёжил он Ксимона.

Посидел ещё немного, не в силах оторвать ладонь от стены и даже жалея, что надо вставать. Потом накапал немного расплавленного воска свечи на пол и укрепил её рядом с собой. Помогая себе мечом и руками, перебирая ладонями по стене, поднялся.

Стяговый поддон с отрубленной головой валялся неподалёку. Тряпки помогли ей не выкатиться, да и удар смягчили.

Когда Хакон поднял отрубленную голову, Ксимон, глядя в сторону, прошептал едва слышно:

— Мне нужна...

Дракон смотрел на него долго, не сразу восприняв эти слова.

Понял.

— Устроим привал, — тяжело сказал он и повернулся к стене.

Здесь он снова сел спиной к стене и поставил голову рядом. Подумал, размышляя, можно ли воспользоваться вражескими мечами. Убить чудовище — одно. Но дать им притронуться к живой крови Дракона? Но больше нечем.

Он взялся за второй меч, который не искупался в плоти ядовитого монстра, вытер его клинок, насколько сумел тщательно, и, прикусив губу, резко провёл ладонью по лезвию. Так же быстро сжав кулак, он сунул ладонь ко рту подтащенного ближе Ксимона и поморщился, заслышав первый чмокающий звук, когда отрубленная голова немедленно принялась за кровавое пиршество, облизывая рану и жадно высасывая из неё кровь.

— Хватит. — Хакон отнял руку и поставил поддон с головой рядом с собой. Мелькнула было мысль, а не навредит ли кровь Дракона невольному предателю рода человеческого, но с Ксимоном вроде ничего особенного не происходило, и воин-маг успокоился на этот счёт.

Отдохнув ещё немного у стены — теперь затем, чтобы стянулась ранка на ладони, Хакон с неохотой встал и потоптался на месте. Пройти ещё какое-то расстояние он сможет без особого труда. Оглянувшись на стену, на которую больше не садились зеленоватые светляки, он провёл по ней ладонью. Замок занят врагом. Но замок ещё дышит. И он настолько силён, что может поделиться своей силой с единственным добравшимся сюда Драконом. Пересохшими от волнения губами Хакон выдохнул:

— Благодарю за силу!

Затем собрал разбросанное у ног оружие и свечу, вновь прикрепил к поясу поддон с отрубленной головой мага и, определившись с дорогой, зашагал к следующему коридору, проём в который виднелся из залы со светляками. И, только когда Хакон прошагал с десяток шагов, он сообразил обернуться. Да, светляки больше не взбирались на стену, не взлетали на неё, чтобы продолжить своё хаотическое движение по ней. Что произошло? Хакон замер, поражённый странной мыслью: "Не побуждается ли замок? Я-то решил, что его стены могут лишь чуть-чуть помочь своему последователю. Но не помог ли я замку? Одним лишь напоминанием, что Драконы живы?"

Оставив за спиной эту загадку, но твёрдо уверенный, что стены замка, если что, помогут вновь, Хакон пошёл в коридор, чувствуя себя уже не больным, как тогда, когда прислонялся к стене. Впечатления были такие, что он ощущал только гнетущую усталость, но чем дальше тем уверенней выпрямлял спину: иметь во вражьем стане невидимого, но сильного помощника — это чудо!

— Почему ты не умер? — спросила отрубленная голова Ксимона, уже успокоившаяся и... сытая.

— А ты бы хотел этого? — усмехнулся Хакон.

— Нет, конечно, — буркнул маг. — Когда ты бросил меня в сторону, я уж думал, что моё существование закончено — даже в таком неприглядном виде.

— Любопытно, — сказал Дракон, не глядя на него, — а сожрала бы тебя та тварь, если бы ты оставался при мне?

— Сожрала бы, — печально ответила отрубленная голова. — Ей всё равно, кого есть. Она и лесных демонов однажды сожрала.

— Это как? — поразился Хакон. — Прям-таки сожрала своих?

— Да ей какая разница — свои, не свои? — проворчал Ксимон и вздохнул.

— А ты видел, как она?..

— Нет, не видел, но свежие кости лесных демонов не один раз находили по всем углам замка. Ты не ответил. Почему ты не умер? Яд этой твари очень силён.

Хакону очень не хотелось признаваться (точней — из какого-то опасения), что ему помог замок. Поэтому как можно хладнокровней он объяснил, усмехаясь в душе:

— Кровь Драконов может перебороть некоторые яды.

— Я-асно, — уважительно протянула голова.

— Ксимон, сколько нам ещё осталось по этому коридору?

— Будет развилка, пойдёшь направо.

— И ещё, Ксимон. Может, ты мне заранее скажешь, с какими ещё адскими тварями мы можем столкнуться здесь?

— Их здесь бесчисленное множество, — мрачно ответил Ксимон. — Поверь мне! Даже если я перечислю тебе всех тех, о ком только знаю, не уверен, что на нашем пути не появится те, о которых я не имею понятия.

— Хорошо. Давай-ка немного поговорим. Путь легче будет.

— Давай. О чём?

— О тебе. Почему тебя оставили жить?

— Из признательности, — спокойно сказала отрубленная голова. — Если бы не я, они бы и сейчас прозябали в своих адских глубинах.

— И тебе нравится такая жизнь?

— Я слаб, как любой человек, — уже хмуро сказал Ксимон. — Если есть возможность жить хотя бы так, я буду жить. И радоваться жизни.

— Но ты уязвим, поскольку зависишь от всех.

— И тем не менее — я до сих пор живу. Но я тебя понимаю, Дракон. Если бы я, будучи физически полноценным человеком, взглянул на себя в таком виде со стороны, я бы тоже ужаснулся.

— В таком случае, у меня к тебе ещё один вопрос, Ксимон. Ты говоришь, что здешняя нечисть тебя тоже может легко съесть. А разве тебя не охраняет какая-нибудь защита? Разве твои нынешние повелители не удосужились хоть как-то оградить тебя от обитателей адова места? Ведь в таком состоянии ты очень беспомощен.

— Их это не тревожит, — с досадой отозвался маг. — Нет на мне защиты. Знаменосец носил меня и оберегал от здешних тварей. Вот и вся защита.

Хакон был готов поддерживать любой пустой, совершенно не нужный ему разговор, лишь бы не чувствовать свои босые ноги. Они очень уж стали сильно ощущать пол, по которому ступали. В первую очередь потому, что язвы на стопах, хоть и подсохли немного, но всё же наступать на каменные плиты с крошками мусора, к тому же кое-где переломанных и вылезших из поверхности пола, было нелегко.

И в то же время не хотелось выдавать даже отрубленной голове, что он, Дракон, потерял возможность использовать магию. Впрочем, отвлечься от боли помогло не только то, что боль в стопах постепенно заглушалась его собственным шагом, но и то, что впереди опять что-то засветлело. Предпочитая предполагать, что любое изменение в освещении предупреждает об опасности, Хакон поспешно затушил свечу и немедленно шагнул к стене. И лишь здесь сдержанно улыбнулся. Магия недоступна в привычных объёмах, но она есть. Надо лишь уметь воспользоваться ею.

И застыл. Коридор ещё не закончился. А потому, прислушиваясь к тихим шумам впереди, Хакон примерно представлял: некое существо вышло откуда-то из-за стены и направляется ему навстречу. Шагов не слышно. Но шелест, очень сильно похожий на шелест одежды при ходьбе, приближался.

Дракон вжался в стену, осторожно обыскивая её: на месте ли записи, не скрыты ли они под глиняной замазкой? Но стена была ровной. Под пальцами воин-маг не обнаружил шершавых разводов глины и успокоился. И вновь уже более старательно прислушался к тому, что приближалось. Отрубленная голова помалкивала, но теперь Хакон знал — почему. Невыгодно разговаривать. Ксимон тоже побаивался привлечь к себе внимание адских тварей.

Отринув все мысли, Хакон попытался представить, что стоит за шелестом идущего мимо существа. Оно высокое — это воин-маг понял по сопению, еле-еле доносящемуся сверху. Оно громадное — насколько сумел определить Хакон по тому, как топали по плитам довольно тяжёлые лапы. Оно явно недавно кем-то пообедало: в воздухе появился едкий "аромат" переваренной плоти. Словно зевнула собака, сожравшая крысу.

Придавшись к стене, Дракон перестал дышать, вслушиваясь в то неведомое, что проходило мимо, и боясь выдать себя даже дыханием. Но вот нечто плотное ощутимо пропало, пройдя далее по коридору.

— Ушёл! — шёпотом выдохнула отрубленная голова. И оживилась. — Кажется, я понял, где мы находимся. Это вышло из-за угла, а значит, второй коридор, куда нам надо свернуть, недалеко.

Хакон помедлил, прежде чем спросить:

— А свечу теперь зажечь можно?

— Не знаю, — уже уныло ответила голова. — Я бы предпочёл, чтобы было светло, но...

Подумав, Хакон всё же засветил свечку. До стены, за которой скрывался поворот, дошли в молчании. Но, когда Дракон понял, что дальше опять будет длинный коридор, он тут же спросил:

— А где именно в своих комнатах хранит печать повелитель нечисти? Ты знаешь?

— Вынужден ответить безнадёжно, — уныло отозвался маг. — Он носит печать при себе. Постоянно. Может, не стоит искать комнаты повелителя? Забрать печать у него невозможно.

— Ты судишь с высоты своего здешнего опыта, — ответил Хакон. — А я со своего. Ксимон, много ли ты знаешь о Драконах?

— Раньше думал, что достаточно. Теперь сомневаюсь.

— Ну, ладно... Ты бывал в комнатах повелителя?

— Бывал. Только я не очень представляю, как тебе объяснить их расположение. Ведь, насколько понимаю, ты хочешь узнать об этом?

— Да, хочу. Но почему ты не можешь объяснить?

— Он играет с комнатами, переставляя их. И всякий раз, когда меня у нему приносили, я не понимал, куда попал.

— Хорошо, на месте разберёмся, — пробормотал Хакон.

Мысли уже перешли на другое. Страшно хотелось есть. Ведь в последний раз он ел сутки назад. А потом началась битва против осадивших крепость вражеских воинов.

Невольно скашиваясь на почти невидимый под ногами пол, он даже поймал себя на мысли, что готов поужинать (темно же!) крысой! Что навело на мысли о крысе? Неужели недавно прошедшая мимо невидимая тварь, чьё дыхание тлетворно воняло?

Что бы там ни было, Хакон с трудом утихомирил взбунтовавшееся желание поесть. А вспомнив недавнюю встречу с ядовитой тварью, мрачно улыбнулся: жаль, здешняя дичь несъедобна!

Глава двадцать третья

Такими же перебежками с оглядкой по сторонам группа воинов и Открывающих пересекла расстояние между руинами и кустарниковыми кущами — и замком. По одному протискивались-просачивались в трещину в расколотой стене. И так же по одному замирали, прислушиваясь к внутренней темноте замка... Стеин разглядел, как с сожалением обернулась на тускло сияющую трещину Карина. Кажется, ей не хотелось уходить во тьму от хмурого зимнего света, едва проникающего сюда. Здесь, кстати, — судя по едва уловимому, но всё же ощутимо раскатистому эху от их движения и перешёптывания, — довольно просторное помещение.

Антия, стоявшая рядом, сначала дотронулась до его руки (в темноте нашла), затем взялась за его запястье: ладонь-то младшего Дракона спрятана в латную рукавицу. Взялась не потому, что испугалась в кромешной тьме после серого дневного света, а потому что сообразила: Стеин сейчас беспомощен, как обычный человек в такой ситуации... Странно, но очертания помещения начали быстро проявляться. Будто кто-то постепенно зажигал множество невидимых свечей. Стеин только сейчас понял, что Антия помогла ему привычно, не думая о том, что её странная магия Открывающей может здесь не сработать. Сработала!..

Мгновенное сожаление, что рядом с Хаконом, где бы он сейчас ни был, нет Карины. И потаённая надежда, что старший Дракон жив. А потом Стеин встрепенулся.

— Надо найти факелы или устроить своё освещение, — хмуро сказал стоящий неподалёку Туазал. — Далеко не пройдём. Я будто ослеп.

Ослеп... А что, если магия Открывающих поможет и рыцарю-Дракону?

— Карина, подойди к Туазалу, — осторожно предложил Стеин.

Женщина немного помедлила, а потом, словно сообразив, чего от неё хочет младший Дракон, шагнула к командиру копья — явно на недавно раздавшийся в темноте голос. Стеин проследил, как Карина поддёргивает наверх нащупанный рукав рубашки-камизы, прячущейся под кольчугой рыцаря-Дракона, оцепеневшего от неожиданности. Потом её ладони обхватили запястье Туазала. Тот не сопротивлялся, видимо, стараясь понять, к чему была эта странная просьба младшего Дракона. И резко поднял голову, с изумлением осматривая помещение.

Увидел!

Магия Открывающих оказалась универсальной для всех Драконов. Стеин успокоился и обрёл уверенность, которой до сих пор не было, пока он был единственным зрячим во тьме. Вести за собой он не умел, будучи младшим Драконом. И предпочитал оставить это преимущество Туазалу, как более опытному. Тем более теперь тот получил равные со Стеином способности.

— Леди Карина идёт рядом со мной, — беспрекословно заявил Туазал, и Стеин втихомолку усмехнулся. — Остальные в шаге друг от друга идут за мной, пока не найдём то, что возможно жечь для освещения.

Удивление троих наёмников младший Дракон прочувствовал как волну сквозняка. Но протестовать они не стали, привыкнув во всём подчиняться рыцарю-Дракону и, тем более, полагаясь на его опыт.

Стеин первым разглядел на стенах неизвестного помещения парочку факелов. Один выгорел до конца, но у второго смола на ветоши ещё оставалось. Пара слов бытового заклинания — и сначала факел зачадил, а потом неуверенно на ветоши расцвёл огонёк, постепенно выросший до обычного пламени. Теперь и наёмники с Открывающими получили возможность видеть в закрытых помещениях.

Водя ладонью в латной рукавице по стене, Туазал озадаченно проговорил:

— Глина совсем новая. Зачем надо было замазывать ею стены?

— Там, где она отвалилась, просматриваются какие-то слова, — сосредоточенно сказал Стеин, тоже внимательно изучавший стену.

— Здесь подставки для оружия, — заметил один из наёмников, указывая в сторону.

— Зал для учебного боя? — с недоумением обернулся Туазал. — Для оружейного это место слишком просторно.

— "... должен думать о жизни", — медленно прочитал Стеин очищенные от глины слова и замолчал.

— Что? — спросил рыцарь-Дракон.

— Это одна из заповедей Драконов, — медленно же ответил воин-маг. — Полная, она читается так: "Дракон должен думать не о смерти. Дракон должен думать о жизни".

Туазал огляделся.

— Старинный приют первых Драконов? — с сомнением спросил он.

Поколебавшись, Стеин пожал плечами.

— Об этом больше должен знать Хакон, — негромко сказал он. — Но Хакон... — И он снова замолчал.

— Но если этот замок принадлежал Драконам, — размышляя, проговорил Туазал, — то он может чем-то быть похожим на тот, в котором ты воспитывался, Стеин. Если бы ты вошёл в свой бывший замок так, как мы вошли, обнаружил бы учебное помещение Драконов, куда бы ты направился, чтобы искать Хакона? Где находятся помещения, в которых сидит повелитель всей этой нечисти?

Стеин улыбнулся про себя. Туазал не только хороший командир копья, но и неплохой мыслитель.

— Главный зал для проведения торжеств находится близко к парадному входу в замок, — после паузы сказал младший Дракон. — Он обычно очень величественный и пышный. Думаю, если бы повелители нечисти захотели, они бы заняли именно этот зал.

— Как пройти к нему — помнишь?

Стеин едва не хмыкнул. Помнишь. В этих развалинах.

— У нас на первом этаже существовал спиральный коридор, который обходил все помещения замка, соединяясь с ними небольшими боковыми коридорами. — И поспешно добавил: — Может, и здесь... Если только именно этот замок и в самом деле построен по обычным формам, приличествующим для замка Драконов.

— А где мы находимся сейчас? Далеко ли от этого зала? Ты сумеешь нас провести к нему?

— Наверное... — уже задумчиво сказал Стеин, прикидывая размеры здания и примерный путь к залу торжеств. — Мы с Антией пойдём чуть впереди. — Он снова чуть не усмехнулся вслух, давя в себе желание закончить: "А вы с Кариной — за нами!"

Наёмники с факелом — одним на троих — зашагали позади, прикрывая маленькую группу. Оглянувшись всего раз, Стеин успокоился за Карину: Туазал крепко сжимал её руку, ведя её, словно маленькую девочку, за собой так властно, будто боясь, что без него она немедленно потеряется. Но Карина, как и Антия, в свободной руке продолжала сжимать лук наготове, в то время как под левой рукой прятался колчан со стрелами. Так что, случись что-нибудь, она легко выхватит стрелу и начнёт отстрелиться от врага.

Успокоившись и на этот счёт, Стеин всё своё внимание направил на путь вперёд.

В воздухе потрескивал факел, слышалось тяжеловатое дыхание идущих, топот сапог, а порой скрежет камешка под подошвой... Факел тьму полностью разогнать не мог. И Стеин подозревал, что дело не в том, что смола старая. Дело в том, что замок, захваченный нечистью, был заполнен враждебной магией.

Каждые десять шагов (Стеин считал тщательно) младший Дракон останавливал группу воинов и слушал дальнейшее пространство, куда им всем предстояло идти. Однажды пришлось простоять больше обычного, потому что пространство впереди оказалось взбаламученным, словно только что прозрачная вода, чью донную муть взболтали, и сквозь неё ничего не было "слышно". Но вскоре "муть" улеглась, и стало понятно, что кто-то в соседнем помещении то ли прошёл, то ли остановился. И его личное пространство и взмутило промежуток пути путников, поневоле вторгшихся сюда.

А в следующий раз Туазал догнал Стеина и опустил на его плечо тяжкую длань, останавливая.

— Тихо!.. — Его шёпот будто кончиком меча резко провёл по коже.

И младший Дракон послушно замер, вслушиваясь в то, что пропустил.

Туазал оказался прав.

Где-то впереди не очень отчётливо шебуршали несколько тварей. Стеин сначала предположил, что это лесные демоны. Но твари вдруг стихли на мгновения, а потом за двумя стенами от группы разведчиков раздался грохочущий топот. Твари оказались с копытами. И люди, даже присевшие от старания не подать о себе знать, некоторое время ёжились, вслушиваясь в громыхание, похожее на то, что издаёт стадо кабанов, потревоженное охотниками у водопоя.

Выжидали, пока грохот не утихнет, достаточно долго, и Туазал негромко высказал:

— А ведь, кроме латников и лесных демонов, в адовом месте наверняка множество и других тварей. Им всем этот замок, возможно, стал временным пристанищем. Будем осторожны. Иначе Хакону придётся распрощаться с помощью.

Стеин задержал вздох с этими словами рыцаря-Дракона. Замок, занятый вековечным врагом, действовал угнетающе. И напоминание Туазала лишь усугубляло это впечатление. Особенно в связи с думами Стеина о том, сумеют ли они вообще вытащить отсюда Хакона. Подумав о старшем Драконе, Стеин поугрюмел: что с ним сейчас? Жив ли он? И что собираются сделать с ним эти твари? И... не сделали ли?

Отсидевшись и заодно отдохнув, воины встали, и младший Дракон повёл их далее.

Без шума не обошлось.

Несмотря на тщательный анализ пространства впереди, Стеин пропустил одно помещение, где их не ждали, но были готовы драть и убивать всех, кто только отличался как чужак. То есть — едва он первым шагнул за очередную стену, как пришлось вскинуть меч, оттолкнув Антию назад. Впрочем, женщина стремительно сориентировалась и, резко прислонившись к краю проёма, принялась расстреливать из лука невероятных чудищ — рыбьи головы, передвигающиеся на лапах хищных птиц. Их зубастые змеиные пасти, распахиваясь, будто делили толстые, тупые головы пополам.

Туазал тоже отпихнул назад Карину, но та успела выстрелить прежде, чем он поднял меч. Трое наёмников прорвались в помещение, оставив женщин в проёме, и началась короткая, но жаркая битва. Факел держала Карина, расстрелявшая все свои стрелы ещё до прорыва наёмников. Утробный рёв невиданных чудовищ оглушал, и Стеин даже в горячке боя морщился от головной боли.

В звуковом кошмаре звериного рёва и ударов оружия внезапно раздался человеческий вскрик боли: одна тварь, пригибаясь на хищных лапах, обошла по стенке небольшой зал и со спины напала на одного из наёмников. Открывающих она в суматохе не заметила — и выбранной жертвой стал именно он. Антия — заметил испуганный её судьбой Стеин — бросилась к чудищу, которое рвало сбитого с ног наёмника когтями своих лап. Подпрыгнув, Открывающая будто взлетела над адовой тварью и упала на неё, не успевшую оглянуться, с двумя боевыми ножами. Клинки ножей врезались в холку чудовища. Оно всполошённо завопило, приплясывая на месте и ненароком топча раненого наёмника, но Антия, злая и разгорячённая, уселась адовой твари на загривок и, нагнувшись вперёд, словно скача на буйной лошади, всей своей тяжестью продолжала нажимать на ножи. Тварь рухнула, хрипя и выкашливая кровь.

Прикончившие "своих" чудовищ, наёмники подбежали к бьющейся умирающей твари и, вцепившись в её жуткие лапы, оттащили вырывающееся тело от собрата в сторону, где и убили последнюю странную тварь.

Едва они оттащили её от раненого наёмника, Карина подбежала к нему и тоже поволокла его из зала в тот коридор, откуда они пришли. Факел она бросила к стене, и его подняла Антия, которая чуть раньше свалилась с бьющейся твари и только-только успела отдышаться, чтобы встать и подбежать на помощь к подруге.

Стеин, часто дыша, осмотрел зал. Изрубленные твари валялись на полу, не подавая признаков жизни, и он подсчитал их. Девять. Многовато на их маленькую группу. Он тяжело и устало подошёл к женщинам, которые, подняв кольчужную рубаху, торопливо резали на раненом камзол, и так исполосованный. Антия быстро собирала тряпки, а когда сочла, что их хватит на перевязку, вынула из карманов своего короткого плаща одну из склянок Бетани, данную ей в дорогу. Открывающая щедро полила зельем растерзанный живот наёмника, глухо мычавшего от боли, а потом, пока Карина держала края раны, ловко стянула их тряпками-полосками.

После чего обе Открывающие оглянулись на Стеина.

— Иди сюда, — сипло позвала Антия. — Положи руки ему на живот, а мы тебе будем помогать с силой.

— Его раны затянутся? — с надеждой спросил частящий дыханием Туазал.

— Не знаю, — покачала головой Антия, которая тоже никак не могла успокоить дыхание. — Мы впервые так делаем. Но Карина знает от Хакона, что Драконы умели целить руками.

— Тогда лучше я, — решительно заявил Туазал и присел перед своим наёмником. — Что надо делать?

— Положить руки на живот и думать о том, что под ладонями здоровая кожа.

Стеин сомневался. Он видел, что у наёмника не только кожа изборождена когтями чудовища. Он видел, как Карина собирала кишки вовнутрь... Его замутило. Пришлось отвернуться. А когда за спиной раздались негромкие возгласы, снова взглянул. Наёмник пришёл в себя настолько, что сумел с помощью двух других встать на ноги. Его держали за плечи, но стоял он сам! Антия поспешно заново одевала его, осторожно поддёргивая подол камизы и опуская кольчугу. "Сумеет ли он удержать меч?" — с тревогой подумал младший Дракон, глядя, как пошатывается раненый.

Но Туазал поднимался с корточек довольный.

— Чуть позже проделаем это ещё раз! — в повелительном тоне сказал он. — Мне кажется, я понял, как именно посылать силу!

— Факел протянет недолго, — встревоженно напомнила Антия, передавая светильник одному из наёмников — теперь раненый опирался лишь на одного, но Стеин въедливо следивший за его движениями, заметил, что шаги раненого становятся всё уверенней.

Странная мысль пришла в голову: "А будь рядом с нами кузнец Рагнар, которого мы оставили у замка с лошадьми, нам было бы легче..."

В дальнейший путь шли поначалу довольно медленно — из-за раненого наёмника. Но чем дальше, тем самостоятельней он шагал. И Стеин, ранее никогда не думавший о целительстве, мысленно поклялся: "В следующий раз, если будет необходимость, я тоже попробую свои силы!" Не то чтобы он сомневался, что у Туазала хватит на будущее сил, но хотелось узнать что-то и о себе.

Помещения, которые они теперь проходили, не всегда были тёмными до слепоты. Некоторые изредка светились призрачным светом, который не давал рассмотреть окружающее, а лишь стены, из которых исходил.

Один раз наткнулись на лесного демона, который подыхал в углу коридорного тупика. Стеин услышал странный шумок и предупредил об этом Туазала. Тот же счёл, что нельзя оставлять за спинами нечто подозрительное. И вся группа воинов направилась к необычному звуку. При виде умирающего лесного демона, который выглядел так, словно его изрубили в кровавой схватке и сообразив, что эта тварь из тех, что брали приступом замок Блейвенов, Туазал, ни слова не говоря, снёс адовой твари голову.

Уходя из этого места, Стеин ещё подумал, что рыцарь-Дракон поступил по отношению к лесному демону весьма милосердно. Он не дал ему подыхать в мучениях. С одной стороны. С другой стороны, всё правильно: негоже оставлять за спиной даже подыхающего врага, который всё ещё может передать другим, куда направились незваные гости замка.

На одной из коридорных развилок Стеин застыл, мучительно прислушиваясь к пространству впереди и ничего не понимая.

— Что там? — нетерпеливо спросил Туазал.

— Что-то очень неразборчивое, — признался сердитый Стеин, которого Антия снова держала за руку. — Такое впечатление, словно там огромная толпа. И в то же время... — Он снова прислушался и раздражённо покачал головой. — Нет, не пойму.

— Покажи, как ты это делаешь! — потребовал рыцарь-Дракон.

— Не сейчас, — буркнул уже встревоженный Стеин, который начал не просто оглядываться, а поворачиваться вокруг собственной оси.

— Что ты чувствуешь? — догадалась спросить Антия, тоже машинально осматриваясь вокруг.

— Как будто стены сдвигаются... — прошептал младший Дракон, ничего не понимающими глазами впериваясь в стены, окружавшие группу.

— Все зашли в помещение справа и сомкнулись в кольцо! — внезапно скомандовал Туазал, первым поворачиваясь спиной к наёмникам, но уже с мечом в руках.

Они сгрудились спинами друг к другу, защищая женщин и раненого наёмника, очень вовремя!

Сразу из трёх выходов в другие коридоры в это помещение ворвались лесные демоны. Они беспорядочно накинулись на небольшую группку людей.

— Осторожно! — крикнула Антия. — У них цепи!

Стеин вспомнил, как лесные демоны ловко убивали этими цепями крестьян, бегущих к Чёрному Хребту за спасением. Но на этот раз лесным демонам не повезло. Мало того что группа воинов немедленно ощетинилась на них преимущественно мечами-двуручниками с длинным клинком, не подпуская к своим наиболее уязвимым сотоварищам, так ещё и Открывающие снова принялись за отстрел тварей. Стрелы-то, которые не пострадали в той заварушке с чудовищами, они собрали. И сейчас стрельба шла прицельно, хоть и вразнобой. Тем более раненый наёмник, который пока не мог держать в руках свой меч, помогал им, держа факел и подавая стрелы из колчанов, которые отдали ему женщины, едва началась оборона.

Так что цепи воины быстро выдрали из лап лесных демонов, ловя их на клинки двуручников и сбрасывая на пол, к ногам Открывающих. Воины справедливо полагали, что стрелы могут в скором времени закончиться, а цепи помогут отбиваться хотя бы даже и неопытным в этом деле женщинам.

Но вскоре выяснилось, что лесные демоны — это лишь авангард целой армии нечисти.

— Берегись! — сквозь зубы рявкнул Туазал, когда из трёх коридоров хлынули в помещение вражеские латники. — Идём к стене!

Требование рыцаря-Дракона Стеин понял: единственная стена помещения без дверного проёма могла защитить воинов хотя бы тем, что давала возможность не оглядываться на потенциальную предательскую атаку сзади.

Когда стрелы ожидаемо закончились, женщины взялись за боевые ножи. Открывающие быстро выскакивали из-за "стены" закрытых кольчугой воинов, быстро кололи слишком самонадеянных врагов и снова отшатывались за защиту.

Поскольку и вражеские латники дрались слишком бестолково (видимо, сказывалось отсутствие командира), стремясь лишь убивать, то в скором времени перед отчаянно обороняющимися воинами вознеслась груда мертвецов. Она мешала и нападающим, и защищающимся. Но последним всё же больше помогала — в тех случаях, когда вражеские латники пытались лезть на жуткую преграду. Они соскальзывали и падали, а там их встречало оружие воинов. И не всегда мечи — в ближний бой вступали и боевые ножи Открывающих.

Но устали и люди, и агрессоры.

И, когда кучи мертвецов начали сваливаться не только к ногам защитников, но и падать, откатываясь от них, а ряды вражеских латников начали заметно редеть, к ним присоединились свежие силы. Наверное, звуки необычной внутренней войны заставили всех тварей подтянуться к месту битвы.

Но, пока твари оглядывались на вновь подошедших, Туазал приказал:

— Быстро к стене! Открывающие, ко мне!

— Нет уж, Антия — ты ко мне! — сообразив, что задумал Туазал, позвал Стеин.

Женщины, задыхаясь от усталости, торопливо схватили обоих Драконов за руки, пока те передавали силы наёмникам, возлагая ладони им на головы. И снова младший Дракон почему-то вспоминал кузнеца, оставленного за стенами старинного замка, пока делился силой с воинами.

— Линией! — хрипло вскричал Туазал, внимательно следивший за происками вражеских латников.

И наёмники встали близко за горами трупов — в одну косую линию с Драконами, спрятав за спинами Открывающих. Теперь мертвецы играли значительную роль в обороне: их кучи были подвижны и не давали врагу твёрдо стоять на ногах. Но враг придумал иное: в воинов полетели стрелы. И снова закричал рыцарь-Дракон, первым вздымая перед собой щит, предусмотрительно ещё раньше повешенный на плечо. А Открывающие, уставшие, но злые, высовывались из-под ног воинов и собирали падающие, столкнувшись с щитами, стрелы.

Неожиданно атака прекратилась.

Вражеские лучники и латники заоглядывались на один из трёх коридоров.

Судя по злорадству на мордах подпрыгивающих от нетерпения лесных демонов, когда они посматривали на оборонявшихся людей, ожидалось прибытие кого-то очень страшного. Наёмники и Драконы быстро опустили щиты и мечи, собираясь в полной мере воспользоваться кратким отдыхом. И в то же время пристально и обеспокоенно следили за коридорным проёмом.

Сначала задрожал пол. Стеину показалось, что где-то вдалеке началось небольшое землетрясение. А что? Местность-то гористая, скальная.

Потом стало понятно, что дрожат стены замка.

Потом из проёма, куда смотрели с жадным ожиданием вражеские латники и лесные демоны, прыснули во все стороны все, кто там толпился.

Стеин и Туазал переглянулись. Запугивают? Или на самом деле происходит нечто страшное для людей?.. С особенной благодарностью оба Дракона почувствовали, как Открывающие снова стиснули им запястья.

Когда из этого проёма полезла чудовищно громадная тварь, воины замерли.

В каменный вход ломилось чудовище, похожее на слизняка, только полностью защищённое личной бронёй — щитками, как у заморского зверя, которого видел однажды Стеин. Как у броненосца... Камни падали с грохотом под напором чудовищной твари, которая втискивалась в проём и которой бронированные щитки мешали стать более пластичной, чтобы легче втиснуться в неудобное для неё отверстие. Громадную башку обсыпали камни, но тварь завопила не из-за этого неудобства, а из-за того, что, дёрнувшись, она выбила из кладки не только камни, но и пыль, которая и обсыпала ей мутные, полузакрытые слизистыми лже-веками, выпученные круглые глаза.

Тварь продолжала дёргаться, тщетно пытаясь втащить в помещение с воинами и своё тело. Но то не влезало в проём. И тварь снова раздражённо вопила, сотрясая каменные стены... Стеин с ужасом смотрел на чудовище. Втиснись оно сюда, сожрёт всех, на кого ему укажут, или того, кто ей попадётся по дороге.

И, будто подтверждая его предположение, тварь дёрнулась так сильно, что половина тела оказалась в помещении. Не успевшие сбежать из-под носа твари два латника мгновенно исчезли в пасти чудовища, подхваченные его длинным и толстым языком... Впавшего в ступор Стеина вдруг резко стукнули в бок.

— Что? — невидяще уставившись на Антию, спросил он.

— Огонь поможет? — выставив перед собой горящий факел, торопливо спросила Открывающая.

— Не знаю, — медленно ответил младший Дракон.

— Стеин, очнись! — внезапно вмешалась Карина. — Вспомни, что вы делали у Чёрного Хребта, спасая нас! Сделай это, Бога ради! Стеин, сделай!

— А что было у Чёрного Хребта? — спросил где-то в стороне Туазал.

— Ещё один меч! — отстранённо велел младший Дракон, в руки которого, открывая ему силы, вцепились обе женщины, поняв, что он пришёл в себя.

Тварь взревела, тужась выдраться из своеобразного капкана. Но видно было, что она отнюдь не беспомощна. Что ещё немного — и она прорвётся в помещение, где может простым падением на людей-воинов уничтожить их, раздавив собственной тушей.

Стеин встал впереди всей группы, развёл в стороны руки, отягощённые двумя мечами — своим и раненого наёмника. Глубоко внутри он чувствовал нетерпеливое ожидание Туазала. Насторожённость наёмников. Надежду Открывающих.

Острия клинков указали на тварь. А потом мечи скрестились.

— Ложись! — закричала Антия.

И первой бросилась на пол, прикрываясь трофейным щитом, по которому забарабанили ошмётки взорвавшегося чудовища.

Глава двадцать четвёртая

Хакон дышал коротко и часто, машинально прижимая ладонь к боку и забывая при этом, что ладонь — в латной рукавице, которая не позволяет плотно закрыть рану. Сидел он на цоколе, достаточно широком и похожем на скамью. Разместился на нём с комфортом, но поджимал ноги: медузообразная туша, врезавшаяся в стену в последнем пароксизме агонии, была опасна и после смерти. Он уже убедился в этом, когда тряпки на ноге, погружённой в месиво этой твари, внезапно будто оплыли, и вязкая дрянь коснулась его кожи. Мало того, в этой дряни нашлось и кое-что твёрдое. Судя по всему — как это ни удивительно — у твари оказались костяные жвалы. Это было неожиданно: пока Хакон, убивший тварь, пытался погрузить ногу в месиво, чтобы твёрдо встать на ноги и пойти дальше, тряпки обмотки растворялись в ядовитой жиже, а потом его ещё и снизу ударило. Ладно — попало по пятке, успел ногу отдёрнуть.

— Ксимон! — хрипло позвал Хакон, задрав голову кверху. — Ты жив?

Гримаса перекосила его лицо, когда он попытался усмехнуться: сверху, с полок для различных безделушек, приличествующих любому храму, что-то еле слышно пробурчали.

Кажется, в пылу он слишком небрежно бросил отрубленную голову мага на одну из этих полок. Кажется, Ксимон упал носом в полку.

— Ну, раз жив... — пробормотал он, стараясь больше не разговаривать и вновь дышать поверхностно. Любой глубокий вздох, по ощущениям, тут же вызывал резкий удар по лёгким.

Из последних сил поджимая ноги и морщась от боли, Дракон снова взглянул вниз.

Долго ли будет оседать эта туша?

Поверхность пола здесь, в этом зале, слегка покатая, низом уходящая к дверному проёму, выводящему в один из коридоров замка. Есть надежда, что ядовитая жидкость, из которой состояла неведомая тварь, постепенно сжижется и утечёт из-под ног воина-мага.

На медузу он наткнулся нечаянно. Оставалось впечатление, что и она на незваного гостя — тоже.

Зашёл в один из коридоров и буквально столкнулся с нею. Та — на дыбы. Он от неожиданности выкинул Ксимона куда-то наверх, на мельком замеченные полки, и воздел оба меча — посылая против нечисти всю силу, которая у него имелась.

... Сейчас-то он жалел о выбросе силы, мгновенно ослабившем его. Но прекрасно понимал, что, повторись ситуация, он бы сделал это вновь. И это противоречие заставляло недовольно морщиться, потому что лишало возможности сосредоточиться. А ещё раздражала такая малость, как пустая попытка поднять ноги на цоколь и не думать больше о том, что он снова вот-вот коснётся ядовитой массы внизу.

... С полки снова забурчали. Хакон вздохнул и собрался. Осторожно откинулся назад, чуть повернулся, взялся за край скамьи-цоколя. Раз, два, три! Напрягся — и перенёс ноги на скамью... И сразу лёг, хотя испытывал такое ощущение, будто получил под дых! Но ноги всё же оказались на цоколе... Теперь, когда о них можно не беспокоиться, пора оглядеться, куда они попали.

Этот зал отличался не только цоколем и полками.

Когда Хакон, уже засевший повыше от пола, с тревогой приложил ладонь к стене, та откликнулась гораздо слабей, чем предыдущие. Печальный вывод: взять силы от замка в этом месте можно, но они настолько слабы, что он их и не почувствует.

Он оглянулся на оба меча, которые вынужден был вынуть из ножен и положить ближе к стене. Отчётливое впечатление, что он безоружен, хотя вот они — рядом. Убедившись в этом, Хакон снова пригляделся к помещению. Горящая свеча, которой бы хватило надолго, упала от его резкого движения в нечаянной стычке. Искать её где-то под расползающимся чудищем? Даже подумать смешно. Но и вынимать другие свечи смысла нет. Пока он лишён сил, он не сумеет их зажечь. Правда, смутный свет издалека помогал рассмотреть, что сидит он в небольшом помещении с просторным выходом — во всю стену — в другое помещение, настолько большое, что можно назвать его залом. Призадумавшись, Хакон сообразил, что он находится в зале артефактчиков. Меньшее помещение — это комната для хранения инструментов и материала. Большее — наверняка представляет собой саму мастерскую. Уверившись в этом, Дракон даже сощурил глаза, стараясь разглядеть длинные столы в зале-мастерской.

Ожидаемо — не разглядел. Пришлось сосредоточиться на том, чтобы бережно собрать слабые силы, которые оставались на замковых стенах. Их хватило, чтобы утишить боль в ноге, обожжённой ядовитой слизью и уколотой костяными жвалами, а также усмирить неприятные ощущения в груди — после удара медузы, который и отшвырнул его всем телом к цоколю.

Посидев немного и отдохнув, Хакон снова приложил ладонь к стене. Нет, чтобы вызвать в это место все силы замка, так будет слишком долго и ненадёжно. Поразмяв плечи, он немного подвигал ногами. Что ж. Для небольшого движения по цоколю сил достаточно. Снова уцепившись за край полки, только на этот раз обеими руками, он встал, слегка согнувшись. Вот теперь можно по этому цоколю-скамье пройти до места, где он спрыгнет на пол без опасения, что сожжёт ноги.

Прихватив отложенные мечи, Дракон, всё так же согбенным, принялся осторожно перемещаться подальше от сдохшей твари. И вовремя. Та неожиданно быстро начала загнивать, и смрадная вонь, ворвавшаяся в ноздри, едва не вывернула желудок Хакона. "И так голодный! — посетовал он мысленно, снова морщась от усмешки. — А тут ещё и эта нечисть!.."

Ещё три шага, и Хакон сильно вздрогнул, едва не спрыгнув с цоколя, когда под ладонь, которой он держался за край верхней полки, что-то попало. Ладонь отдёрнул. Пришлось застыть и некоторое время потратить на то, чтобы отдышаться. Затем оружие было положено у ног, и Дракон осторожно прохлопал ладонью место над собой, которое насторожило. Под пальцами и впрямь очутилось нечто твёрдо и неровное. Металл. Хакон проверил — по ощущениям, что-то вроде пряжки или аграфа для плаща. Забрал. Посмотреть нельзя, но ощупал. Повертев предмет в руках, Дракон призадумался, а затем провёл ладонью по всей площади полки, под которой стоял. Пальцы наткнулись на ещё один корявый кусок металла.

Хакон глянул вниз. Дошёл до сухого места. Он ещё раз обследовал полку над головой, выяснил, что она пуста, и спрыгнул. Уже спокойно дошёл до полки с отрубленной головой мага и снял её.

— Наконец-то, — проворчал тот. — Что это было? Что на нас напало?

— Тварь, похожая на медузу, — рассеянно ответил Дракон, продолжая вертеть два обломка и размышляя, что из них можно сделать.

Проведя пальцами по поверхности этих обломков, причём слегка давя, он понял, что ему в руки попали части, из которых можно собрать артефакт силы. То, что надо. Мешало одно: слишком мало всего лишь двух обломков. Сев рядом с бурчащей головой Ксимона, он взял один из трофейных мечей и внимательно, приблизив рукоять к глазам, осмотрел все мелкие детали, которые украшали гарду двуручника.

Немного посомневавшись, он всё же решился. На одном из двух трофейных мечей он с трудом развинтил приржавевшую к клинку рукоять, а потом осторожно раскрутил с неё скромное украшение из золотой и серебряной проволоки. Голова мага, лежащая напротив и повёрнутая к нему лицом, замолчала, удивлённо уставившись на кропотливую работу Дракона.

— Что ты делаешь?

— Небольшой оберег, — спокойно ответил Хакон.

— А Драконы умеют делать артефакты?

— Как видишь...

Беседа на коротких репликах забавляла воина-мага. Ксимон злился, потому что был беспомощен, и, кажется, начинал подумывать, не лучше ли бы в его положении оставаться с врагом. Всё-таки даже в таком виде жить хочется.

Дракон — беспомощным себя не чувствовал. Сидел, с раненой и обожжённой ногой, один-единственный из живых людей в захваченном нечистью замке. Он уже столкнулся с некоторыми здешними обитателями, примерно представлял, каковы они. А ещё лучше представлял, что именно ему надо, чтобы не только выжить среди них...

— И что это за оберег у тебя будет? — уже ревниво спросила отрубленная голова.

— Оберег силы.

— Почему я должен из тебя вытягивать слова и объяснения? — рассердился Ксимон. — Я испуган, я устал и голоден, а ты не обращаешь на меня внимания и даже не пытаешься успокоить меня. Ведь в отличие от тебя, я изувечен донельзя! Ты Дракон! Прояви ко мне снисхождение, раз не можешь одарить меня милосердием!

— Снисхождение? — повторил Хакон. — То есть ты боишься, а я должен развлекать тебя разговором?

— В твоих устах это звучит грубо, — сразу сник Ксимон. — Я понимаю: легко относиться к существу, вроде меня, сверху вниз. Ведь я обломок человека, а не человек, с которым бы надо считаться в трудном походе.

— Тебе бы только ныть, — бесстрастно сказал Хакон. — Чтобы мы больше не говорили об этом, я скажу следующее: если бы я относился к тебе, как к обломку рода человеческого, ты не получил бы моей крови.

— Теперь и кровью попрекать будешь, — жалобно вздохнула голова.

— Я буду весьма терпеливо относиться к тебе — молчаливому. Так ты выглядишь гораздо более интересным спутником.

Но долго молчать отрубленная голова не умела. Или она не могла себя сдерживать, будучи рядом с обычным человеком, а не с нечистью? Впервые за долгие годы появилась возможность поговорить с подобным себе?

— Ты неправильно закрутил золотую проволоку! — жёлчно заявила она, раздражённо моргая на руки Дракона.

— Разве ты видишь в темноте? — поинтересовался Хакон, продолжая наматывать проволоку, соединяя две части будущего оберега.

— Ты не представляешь, чьей меня кровью здесь поили, — хмуро ответил Ксимон. — А поскольку она чаще была магической, то вместе с ней я обретал чужие способности. Поэтому я вижу, что ты делаешь. И знаю, что делаешь ты неправильно. Если ты, конечно, создаёшь обычный оберег, дающий возможность брать силы откуда угодно.

— Хорошо, — спокойно сказал Дракон. — Объясни, как сделать правильно.

Под бормотание и порой резкий окрик Ксимона он соорудил оберег силы, который тут же опробовал, встав с цоколя и прохромав к медузообразному чудищу. То ещё не успело расплыться в жижу, хотя "благоухало" зловонием давно сдохшего. С безопасного расстояния Хакон направил на него руку с браслетом-оберегом и внушительно произнёс заклинание силы.

Нечисть под направленным от оберега невидимым лучом заметно съёжилась, а затем не то чтобы растаяла, а усохла. Жизненные силы, которые ещё сохранялись в ней, перетекли в оберег. Хакон молча взглянул на ссохшийся до пустоты остов, который едва шевелился под течениями сквозняков, а потом вернулся к Ксимону. Присел на цоколь и уже целенаправленно погнал силу в первую очередь к раненой ноге. Одновременно он снова в воображении увидел, как Карина подходит к нему и кладёт ладонь на его запястье. Это воспоминание помогло, когда он затем приложил руку с оберегом к замковой стене, — и новая волна силы ощутимо хлынула по телу.

Когда боль утихла, он порезал свой плащ, чтобы замотать ногу, иначе идти было сложно: пораненной стопой по каменным плитам много не побродишь. Затем снова приспособил отрубленную голову в качестве дополнения к поясу и забрал меч, который оставался в ножнах. Тот, что остался без рукояти, Дракон повертел в руках, но покачал головой и положил на цоколь. В бою таким драться — нет хуже: держать не за что, и не ударишь как надо.

И снова пустился в путь по тёмным залам и коридорам к центру, пересекая спиральный коридор, обвивающий весь замок, соединяя все помещения. Отрубленная голова затихла и больше не порывалась беседовать, потому шагалось спокойно. Время от времени Хакон подходил к стенам и прикасался ладонью к ним, проверяя на силу, нет ли возможности взять ещё.

А время от времени он забывался в раздумьях, что же сейчас происходит в замке Блейвенов. Взят ли он? Выстоял ли? Скашиваясь на Ксимона, размышлял, знает ли отрубленная голова, как происходили события у осаждённого замка. И стоит ли её спрашивать о том. Иной раз Дракон думал так: если нечисть оставила стяг с отрубленной головой мага в захваченном ранее старинном замке, не значит ли это, что вражеская армия вернулась сюда в полном составе? А отсюда — замок Блейвенов пока недоступен нечисти? Смутно надеялся, что Карина жива и здорова. Он так привык к ней в последнее время. И не только как к Открывающей...

А ещё его интриговала магия. Чисто драконьей у него не было. Неоткуда взять. Всё, что было в наличии, — это затухающая магия замка и часть вражьей силы с оружия и, благодаря оберегу, с нечисти. Пользоваться чужеродной было трудней: она не всегда подчинялась ему сразу.

А ещё... Шагать по замку приходилось сильно настороже: Дракон понимал, что его отсутствие в темнице уже замечено, что сбежавшего пленника хватились, а значит, его ищут. Магически он свои следы затирал на ходу. Но ведь у нечисти есть и другие приёмы отыскать беглеца.

— Ты слышишь? — внезапно заговорила голова.

— Что?

Машинально откликнувшись, Хакон остановился и замер, прислушиваясь. Потом, сообразив, как именно у него на поясе висит голова, развернулся, сливаясь с тьмой за столбом, вписанным в стену и начинающим новый поворот.

Быстрый топоток босых лап по каменным плитам заставил затаить дыхание, а потом и вжаться в столб: лесные демоны тенями промчались было мимо, а потом внезапно вернулись и некоторое время быстро перебегали с места на место, принюхиваясь к полу. Однажды даже металлически по камню звякнула боевая цепь, видимо свисавшая у одного из них с пояса или просто намотанная на кисть. Шевеля одними губами, Хакон машинально читал заклинание невидимости. Но полагаться на собственные силы, здесь слишком мизерные, не стоило, а потому пальцы правой руки нависли над рукоятью меча, готовые в любое мгновение вынуть его. Неожиданно стая лесных демонов застыла на месте, подняв морды от пола и повернув их в одну сторону. Сорвался с места первый — за ним метнулись остальные. Вскоре топоток постепенно затих вдали.

— Почему они не учуяли тебя? — прошелестела отрубленная голова.

— Наговор камня на подошвы, — шёпотом откликнулся Дракон, с облегчением опуская руку с ножен.

Глупая ситуация: нельзя драться, потому что он ранен и не сумеет дать достойный отпор. И нельзя долго стоять на месте, потому что заклинание невидимости держится непрочно и недолго. Может, зря он задумал идти к повелителю нечисти за печатью?

— Ксимон, а каков из себя повелитель?

— Что именно ты хочешь знать о нём?

— Смогу ли я сразиться с ним?

Голова поперхнулась.

— До сих пор я думал, что ты хочешь украсть печать — не более. Нет, Дракон. У тебя нет никакой надежды противостоять повелителю.

— Что так грустно? — Хакон оттолкнулся от пилястры и, мягко ступая, пошёл далее.

— Ты не сумеешь поднять меч, как он прихлопнет тебя, словно надоедливую муху!

— Он такой умелый боец?

— Он... — у головы будто перехватило дыхание. — Он так огромен, что удар мечом по нему — не больше, чем укус комара.

Шагая и прислушиваясь к пространству, Дракон едва заметно покачал собственной головой. У него снова возникли подозрения, что Ксимон, как ему ранее было приказано, не оставил надежды напугать его... Или он искренен?

— Огромен... А чем он сражается? Каким оружием владеет?

— Это слишком смешно! — возмутилась отрубленная голова. — О каком оружии можно говорить, если повелитель — гигант, полный нездешней магии?!

Хакон с сомнением взглянул на потолок, невидимый сейчас. По краю замка галереи в два этажа. Внутри замка, конечно, тоже могут быть огромные и высокие залы. Неужели повелитель нечисти настолько огромен?

Он не сразу заметил, что ёжится, а когда понял, что то и дело дёргает плечом, резко встал на месте и, выхватив меч, быстро огляделся.

— Что случилось? — переполошилась голова мага.

— Тише...

Всё исчезло. Все упорные взгляды в спину пропали. Хакон ещё раз медленно повернулся вокруг собственной оси. Нет. Везде пустынно на несколько десятков шагов вперёд. Но, едва он застыл, в спину вновь упёрлись взгляды, настолько ощутимые, что он вздрогнул и обернулся так быстро, насколько сумел. Но пущенный вперёд проникающий взгляд пронизал лишь пустоту. И чуть дальше, где-то за несколькими стенами, — суетящиеся фигурки, наверное, лесных демонов.

— Что ты слышишь, Дракон? — чуть не шорохом в темноте прокатился боязливый вопрос Ксимона.

— Помолчи...

Теперь взгляды не исчезали вообще. Хакон, прикинув ситуацию, кивнул самому себе и для начала прослушал пространство вокруг себя. Выяснив, что нечисти поблизости нет, он мягко опустился на пол и скрестил ноги, усевшись в позе собирающего силы от земли. И будто окаменел, сосредоточенно прислушиваясь к взглядам, снова уткнувшимся в спину. Сейчас его заботило лишь выяснить, не враждебные ли эти взгляды, стоит ли на них вообще обращать внимание.

Но вскоре он забыл о своей цели. Как едва не забыл, что надо дышать.

Взгляды не просто упирались ему в спину. Они увеличивались, словно целая толпа встала за его спиной, а к ней подходят ещё и ещё — и тоже смотрят в спину Дракона.

Внезапно всё закончилось — и Хакон чуть не упал, до сих пор будто поддерживаемый этими взглядами. Он вынужден был быстро подставить руку, жёстко, всей пятернёй уткнуть её в пол и некоторое время посидеть, приходя в себя от странного впечатления, никогда не испытываемого раньше.

— Что это было? — прошептала голова.

— Ты тоже почувствовал?

— Да... Это страшно...

— Я думал спросить у тебя, что это такое. Значит, ты не знаешь.

— Нет, но это было ужасающе...

— Мне не показалось, что нам угрожали.

— Нет, я говорю о другом. Это была страшная сила. Я никогда её не чувствовал здесь. Может, это ты разбудил её, Дракон?

— Чтобы разбудить хоть что-то, — проворчал Хакон, — надо бы собственных сил набрать. А где их взять — в замке, полном нечисти.

— Но ведь эта сила могла откликнуться на твою драконью силу, — настаивал испуганный Ксимон. — Вдруг эта сила до сих пор спала, выведенная повелителем из адовых глубин, но проснулась, почуяв твою драконью силу? И теперь она... — У него снова перехватило дыхание, — и теперь она будет идти за нами по следам.

— Зачем ей идти по нашим следам, если она такая страшная? — уже добродушно спросил Хакон, поднимаясь с пола и придерживая отрубленную голову мага, чтобы она не раскачивалась.

— Ну, может, Эта сила не любит утруждать себя прямым столкновением с воином? — предположил Ксимон, явно удивлённый излишне легкомысленным, на его взгляд, поведением Дракона.

— Ну, сейчас она отступила и, кажется, нами не очень интересуется, — подытожил Хакон, не желая признаваться Ксимону, что понял, кто незримо смотрел на них. — А потому сосредоточим своё внимание на том шуме, который слышится вот из этого коридора. Готов к дальнейшему пути, Ксимон?

— Как будто от меня что-то зависит, — вздохнула отрубленная голова.

Постояв немного и сориентировавшись, Хакон твёрдо зашагал к беспорядочному шуму, который становился не просто слышен, но словно звал к себе. Интуитивно Дракон сообразил, что приближающиеся крики нечисти слишком тревожны. И сердце ёкнуло: не прорвался ли в замок отряд с Драконами во главе, чтобы выручить его, Хакона?

По дороге на переполох он столкнулся с двумя лесными демонами, которые выскочили из-за угла, явно спеша к тому же сражению, которое уже очевидно гремело впереди. Нетерпеливое ожидание увидеть, кто устроил тревогу в замке нечисти, вдохновило Хакона, и он с лёгкостью расправился с демонами, не ожидавшими так близко столкнуться с Драконом. Пока он задавал жару нечисти, отрубленная голова, поневоле болтавшаяся на его бедре, только охала и ахала, стукаясь о него.

Не успел он проверить, в самом ли деле мертвы лесные демоны, как на него выбежали три вражеских латника. Обозлённый: мешают побыстрей выяснить, что впереди происходит! — Хакон устроил яростную рубку, благо что латники были вооружены обычными мечами, а он — двуручником. Бился, не думая, как бить. Бился, уповая больше на силу и изворотливость. А когда всё было кончено, он от нетерпения чуть не перебирая ногами, подхватил меч одного из поверженных противников и побежал, прихрамывая, дальше, не обращая внимания на заикающиеся вопли отрубленной головы, мотающейся во все стороны на поясе.

Зала, в которую он выскочил, была полна нечисти настолько, что даже нетерпеливый прилив сил, помогавший держаться на ногах и бросавший его очертя голову в схватку, не заставил кинуться на них. Нет, Дракон попятился за стену, из-за которой выскочил, и, затаившись за ней, начал приглядываться.

Насколько он сумел выяснить, нечисть пыталась взять боем помещение, в которое её активно не пускали. Судя по предсмертным воплям и визгу, там отбивался довольно сильный отряд. Мысленно перебирая бойцов замка Блейвенов, Хакон всё же терялся в догадках, кого же снарядили следом за ним. Ну, два взрослых Дракона — это понятно. Туазал наверняка взял своих наёмников. Но кто же ещё?

Из проёма, куда старались проникнуть латники и лесные демоны, то и дело, пошатываясь, выходили или выползали раненые. Среди них старший Дракон заметил несколько тварей со стрелами в теле, и холодок побежал по коже: Драконы взяли с собой Открывающих! Не слишком ли рискованно?

Неожиданно твари, толпившиеся слева, торжествующе завизжали, разбегаясь в стороны. Изумлённый Хакон высунулся из-за стены, пытаясь разглядеть, кого они привели, чтобы уничтожить сопротивляющихся людей. И забыл дышать. Ненадолго.

— Ксимон... — Он поднял голову и повернул её лицом влево. — Кто это? В броне?

— Один из стражей повелителя! — ахнула отрубленная голова. — Если те, кто там защищается, думают, что сумеют избавиться от неё, они глупцы! Она непобедима!

— Заткнись, — ровно сказал Хакон, опуская отрубленную голову мага к ногам.

Тварь влезла в проём башкой и взревела так, что содрогнулись стены. Нечисть, толпой жадно следившая за происходящим, откликнулась радостным воплем.

Хакон лихорадочно перебирал варианты того, что он сумеет сделать.

И замер. Над стеной проёма, в которую рвалась громадная тварь, мягко засияли знакомые цвета драконьей силы. Цвета силы Стеина! Стеин собирается уничтожить тварь, используя последнее оружие Драконов? Но он слишком слаб для этого удара! Особенно здесь, в замке, захваченном нечистью! Помогает ли ему Туазал? Да знает ли вообще рыцарь-Дракон этот боевой приём?!

Хакон сглотнул, вышел из-за стены и плашмя прислонился к ней, на мгновения распластав по ней открытые ладони. Оттолкнулся и поднял два меча в стороны — двуручник и обычный. С трудом выдерживая тяжесть двуручника, воин-маг начал сводить оружие вместе. Смех начинался где-то внутри. Голодный, немощный — он собирается провести боевой приём, помогая невидимому Стеину?! Невероятно, но он правда собирается это сделать! В последний момент, перед тем как спустить с цепи остатки силы, Хакон вздрогнул, почувствовав, как мечи словно стали легче. Нет — скорей, будто кто-то встал рядом и поддержал его руки. А потом, за секунду до смертельного удара, который обычно сметал всё живое на пути Дракона, Хакон с головокружительной радостью ощутил, как сила втекает в его руки.

Удар!

Ревущая от усилий тварь уже наполовину влезла в проём, кроша камень стен... Оцепенела. Взорвалась, будто оплёвывая всех своими вонючими ошмётками.

Они ещё падали, когда Хакон опустил оружие и захромал к этой стене, благо дорога перед ним была свободна от нечисти, а та, что осталась живой, ошарашенная, не успела опомниться, чтобы заступить путь ковыляющему вперёд Дракону.

Глава двадцать пятая

Стеин не поверил. Открывающие и Туазал с наёмниками, пятясь к коридорному повороту, прятались от жуткого ливня, хлещущего тяжёлыми ошметьями от взорвавшейся твари, а он стоял, оцепенело глядя на проём, который расширился, потому что сила драконьего удара и умирающая тварь в предсмертных конвульсиях разрушили его: полстены обвалилось вместе с частью второго этажа. И только время от времени младший Дракон машинально закрывался рукавом от летящих прямо в лицо рваных лохматых кусков чудовища.

Он не поверил. Силы, к которым дали ему доступ Открывающие, в этом старинном замке, пусть и принадлежавшем когда-то Драконам, были слишком малы, погребённые под заклятиями, под магией нечисти. Его личные силы, самого младшего из последних Драконов-орденцев, который только-только вступил на воинский путь и сразу ослабел, были слишком неустойчивыми. Ведь Чёрный Дракон начал закрывать источник силы для своих служителей, не справляясь с нечистью, выдравшейся из-под магической печати.

Стеин просто не мог настолько сильно использовать драконий боевой приём! Мощи не хватило бы! Но как?! Как?!

Ошеломлённый, он стоял, опустив клинки мечей острием книзу, потому что чуял: едва он попробует поднять мечи, это окажется для него слишком тяжким движением.

Последние ошмётки падали откуда-то со стен и с высокого потолка. Туда они поначалу налипли, а теперь смачно шлёпались на пол, еле видный из-за поднявшейся строительной пыли.

Стеин неожиданно выпрямился.

В первую очередь он неосознанно ожидал, что в проём бросятся лесные демоны или вражеские латники. Но сквозь крутящиеся облака серой пыли то и дело мелькала странная фигура — словно его собственное отражение. Отражение усталого воина с двумя мечами. Воина, идущего вперёд из последних сил.

— Хакон?.. — прошептал он, скорей, чтобы услышать это имя, чем спрашивать на деле.

Пыльные облака почти опали.

За стеной, кажется, проходила замковая анфилада. Виднелся и просторный коридор, и залы, которые он объединял. Стеин решил, что до взрыва, в котором сдохла гигантская тварь, там было движение, как в муравейнике: множеством чёрных точек нечисть сейчас застыла на своих местах, где её застал взрыв. Мало того — те твари, что были слишком близко к точке взрыва, погибли тоже.

И теперь по расплывающейся жиже и среди тел, валявшихся тут и там, переступая их, медленно к стене, в которую рвалась тварь, шёл воин с двумя мечами. Он шёл тяжело, но так спокойно, не обращая внимания на замерших от неожиданности врагов, что, кажется, даже нечисть не решалась броситься на него, заворожённая этим уверенным спокойствием. Кроме всего прочего, на поясе воина болтался странный, слегка вытянутый шар. Стеин ещё сначала решил, что это моргенштерн, висящий на цепи. Но чем ближе подходил к проломленной стене воин, тем отчётливей видно становилось, что это не оружие, не шипастый металлический шар, а... отделённая от тела голова! Живая!

Первым рядом со Стеином встал Туазал.

— Хакон, — утвердительно сказал он.

Воину, то и дело скрывающемуся за кучами подрагивающего, оседая, мяса, пришлось далеко обходить основное место взрыва. Шёл он всё так же медленно, заметно приволакивая ногу... Ни слова не говоря, к нему кинулась Карина.

Стеин насторожённо бросил взгляд на застывшую нечисть. Лесные демоны начинали оживать, оглядываясь друг на друга: кто, мол, первый начнёт движение за внезапно близкой добычей? Младший Дракон быстро и не глядя поднял в сторону руку с мечом наёмника, отдавая оружие хозяину и надеясь, что этот его жест поняли. Оружие немедленно забрали, а Стеин пошёл навстречу старшему товарищу, приготовившись к отпору нечистым тварям и защите Хакона, если только нечисть рванёт всем скопом к нему. Карина между тем уже обняла Хакона за пояс, помогая ему идти быстрей, и старалась не смотреть на отрубленную голову у его бедра.

— Драконий удар? — хрипловато от волнения спросил Стеин, когда Хакон остановился перед ним, а затем, встав на одну линию с младшим Драконом, начал оборачиваться к врагу. Голодно торчащие скулы воина-мага почти пропали от его старания улыбнуться, а впавшие, но яростные глаза потеплели при виде Туазала и его наёмников.

— Он самый! — выдохнул старший Дракон. — Я видел, как ты начинаешь удар. И успел подсоединиться.

— Но как ты... — начал Стеин и замолчал, когда тот кивнул, сообразив, о чём хочет спросить младший Дракон.

— Я нашёл части драконьего оберега, собирающего силу. Всё просто: сделал оберег, приложил к стенам замка. Он же, замок-то, как я выяснил, бывший наш, драконий. В нём сохранились силы, пусть и небольшие. На удар, который лишь дополняет удар другого Дракона, сил хватило.

— Что... это? — брезгливо спросил Туазал, кивая на отрубленную голову, которая моргала на всех боязливо, хоть и вынужденно исподлобья.

— Голова того самого мага, который снял печать с адова места.

Голова торопливо опустила взгляд.

Две женщины переглянулись и быстро развернули свои котомки, прихваченные в дорогу как для себя, так и для мужчин. Посматривая на противоположную сторону, Открывающие раздали воинам кожаные мешки с питьём и по куску лепёшки. Пока Хакон ел, больше налегая на питьё, то и дело вздрагивая от резкого движения с "той" стороны, Карина торопливо обтёрла его лицо тряпкой, смоченной в зелье Бетани.

— Что с ногами? — встревоженно спросила она.

— Потом, — тяжело сказал Хакон. — Наткнулся тут... Всё подождёт.

Стеин заметил, как женщина Хакона с сомнением взглянула на отрубленную голову, пока держала в руках куски лепёшки. Хакон перехватил её вопросительный взгляд, когда Карина подняла глаза на него, и покачал головой.

— Не надо. Лучше освободи меня от него. Он хоть и помог с походом по замку, но сейчас будет мне только мешать.

— Сейчас они хлынут, — бесстрастно заметил Туазал, пристально глядя на зашевелившихся лесных демонов, которые забегали вокруг вражеских латников. — Смотрите-ка, кто появился среди них!

Сгрудившиеся было на почтительном расстоянии от Драконов и наёмников, представители нечисти заоглядывались, немедленно уступая дорогу высоченному, одетому в чёрное воину. Он двигался между ними с угрожающей, медвежьей грацией существа, которое совершенно уверено в себе.

— Этот — мой! — хрипловато заявил Хакон. — Наш поединок не закончен!

— Он не получил ран и успел отдохнуть, — осмелилась напомнить Карина, с беспокойством глядя на чёрного воина и сжимая руку старшего Дракона, которую успела освободить от латной рукавицы.

— Он всего лишь захватчик, — сквозь зубы сказал Хакон. — А я хочу освободить наши земли от него. Это святое. Так что... Он уязвим больше. — И добавил: — Карина, забери Ксимона — мага с моего пояса.

Женщина кивнула и отвязала грязные лоскуты от пояса воина-мага, всё так же старательно не глядя на саму голову.

Чёрный воин меж тем остановился. За горой вонючего кровавого месива, что осталось на месте недавнего чудовища, он стоял и сверлил небольшими глазами, пылающими багрово-алым, людей, осмелившихся противостоять ему.

— Боги...

От шёпота снизу — от головы мага Ксимона — холодок по спинам.

— Ксимон? — обернулся Хакон. — Ты знаешь этого воина?

— Это сам повелитель! — чуть не подавился маг ужасом.

— Вот этот? — с недоумением уставился на чёрного воина Туазал.

— Он использует человеческую форму тогда, когда ему это необходимо. Но на самом деле он гораздо страшней того, кем сейчас выглядит!

И, словно подтверждая слова отрубленной головы мага, первыми отшатнулись от чёрного воина его латники, которые до сих пор окружали его, будто охраняя. Лесные же демоны отхлынули от него, неподвижного, небольшими стаями. Зато из-за спины чёрного воина внезапно выступили глыбы — его телохранители и стражи. Те же громадные бронированные твари, неожиданно гибкие в своей бронированной чешуе, одну из которых только что убили два Дракона.

Чёрный воин стоял, не шевелясь. Но медленно росла его фигура, расширяясь и поднимаясь к потолку той залы анфилады, где он стоял. Вскоре он вытянулся в высоту, позволявшую ему стать выше своих бронированных стражей. Одновременно он менялся. В самом начале изменения лопнула на нём одежда и провисла на увеличивающемся теле разодранными лоскутами. Лицо, и так поражавшее воображение своим равнодушием, сейчас покрывалось мелкими чешуйками, преображавшими его в безликую маску, на поверхности которой лишь горели жёлтые глаза, будто обливаемые коричневой гнилью. Бугрившиеся мышцами ручища в полной тишине с треском обнесло костяными наростами. А когда бывший воин коснулся головой потолка, выскочившие на макушке рога обрушили часть второго этажа. Потолок-пол провалился, обдавая повелителя нечисти камнепадом и пылью. Едва расчистилось пространство наверху, как за спиной повелителя, обзаведшегося мощными ногами с копытами, с грохотом распахнулись кожистые крылья, а бронированные чудовища-стражи почтительно отодвинулись в стороны... Обнажённое тело повелителя нечисти неуловимо словно облилось странными красками — и вот он уже обзавёлся плащом, с которого падали странные и зловещего вида насекомые, а на мерно вздымающейся груди поднимались и опускались в ритм дыханию связки (не назовёшь бусами или подвесками!) драгоценных камней.

Хладнокровно наблюдавший трансформацию человека в чудовище, Туазал задумчиво сказал:

— Мы собрались сюда, чтобы найти тебя, Хакон. Но, кажется, нам сейчас придётся выдержать решающий бой. Женщины, бегите, пока не поздно.

— Женщины останутся, — мрачно сказала Антия, которая, как и Карина, только что убрала руки от запястья своего Дракона и теперь натягивала тетиву со стрелой. — Потому что им не уйти, если что. Так лучше погибнуть здесь и сейчас, чем ждать страшной смерти чуть погодя.

Туазал всмотрелся в глаза Антии, затем оглянулся на своих наёмников. "Копьё" из последних троих было готово к бою.

— Ксимон, ты говорил — повелитель носит с собой печать, — обернулся к отрубленной голове Хакон, заледеневший в решимости. — Какова она? Как её отличить от других безделушек на груди этого чудовища? Ты говорил — это овальный знак из золота. Но на груди повелителя их столько, что не отличишь один от другого.

— Если послать в этот знак драконью магию, то на нём вспыхнет знак Дракона, — печально сказала отрубленная голова, которая теперь болталась на поясе Антии. — Но как послать — этого никто не знает. Тем более что повелитель...

Маска безразличия дрогнула, потому что повелитель открыл... едва ли не по-крокодильи квадратную пасть, полную неровных, но страшных зубов. Он будто начал запугивание пришедших в занятый им замок людей. Или просто показывал, что их ожидает в случае, если... Впрочем, люди прекрасно понимали, каковы могут быть последствия стычки с ним, нисколько не сомневаясь, но собираясь подороже продать свои жизни. Вскоре над повелителем с новым грохотом разлетелась крыша замка, которую он, всё ещё растущий, пробил головой.

— Один его шаг — и нас не будет, — спокойно заметил Туазал.

— Думаешь, он не принимает нас всерьёз? — так же спокойно откликнулся Хакон.

Стеин затаил дыхание. Голос старшего Дракона, несмотря ни на что, содержал опасные интонации. Что придумал Хакон?

— Что ж, тогда нам остаётся одно, — уже холодно сказал старший Дракон. — Хотя бы — щёлкнуть его по носу!

Он вынул из плаща странный артефакт, выглядевший довольно жалко, поскольку он был создан из частей, плохо, с трудом сообщающихся между собой. Стеин узнал в вещице примитивный драконий оберег, собирающий силы. Острым краем оберега Хакон процарапал себе край ладони и размазал по нему выступившую кровь. Затем протянул оберег Стеину, и младший Дракон проделал то же самое.

— Мне! — велел Туазал и протянул руку за оберегом. — Не знаю, что ты затеял, Хакон, но надеюсь, задумка того стоит. Что дальше?

Хакон кивнул ему и, приняв оберег силы назад, монотонно прочитал над ним заклинание, рассыпающее силу на той поверхности, куда он должен попасть.

— Неплохо, — одобрительно проворчал Туазал, кажется сообразивший, что хочет сделать старший Дракон.

А когда Хакон обернулся к чудовищному повелителю нечисти и руку с оберегом поднял к плечу, понял задуманное им и Стеин.

— Лучше я, — вдруг сказала Карина. — А ты, Антия, — за мной!

Хакон взглянул на неё и одобрительно качнул головой. Оберег перекочевал под острие стрелы, а стрела легла на тугую тетиву.

Когда повелитель нечисти увидел направленную на него стрелу, его грохочущий, издевательский хохот разрушил ещё половину замка. Лесные демоны прыснули во все стороны, лишь бы не попасть под обломки, летящие и падающие, убивая и придавливая, а латники пытались защититься щитами — правда, получалось плохо.

Карина не дрогнула. Наоборот — она крепче расставила ноги, а гигант — встал перед ней, раскинув в стороны ручищи, будто глумливо предлагая мишень поудобней.

Стрела чиркнула по воздуху сквозь пыльные клубы, сквозь катящиеся повсюду камни. Стеин, напряжённо наблюдавший за её полётом, стиснул кулаки: стрела врезалась в ожерелье, которое красовалось в самой середине той выставки драгоценностей, что демонстрировал повелитель нечисти на своей груди. Младший Дракон чуть не закричал от радости, когда от стрелы, застрявшей в цепи, по тёмной коже чудовищного монстра брызнули солнечно-светлые лучи драконьей силы, и над местом, где у людей сердце, у повелителя нечисти вдруг вспыхнула овальная пластинка с силуэтом дракона.

Вторая стрела — стрела Антии — показалось, взлетела вверх одновременно с этим сиянием! И ударила не просто по драконьей печати, а расщепив звено цепи, сбила её!

Повелитель взревел так, что все чуть не оглохли. Он впервые замельтешил, засуетился, согнулся в три погибели, пытаясь поймать падающую, скользя по нему, золотую печать на лету!..

Но печать внезапно изменила свой полёт — и с полпути к земле резко свистнула к замершим от неожиданности людям. Мимо них.

А повелитель так и остался на полусогнутых, тяжело дыша и впервые потеряв самообладание. Он больше не походил на человекообразное. Теперь он напоминал зверя, застигнутого врасплох. Его свирепые глаза исподлобья выпучились на людей. Точней — на то, что за ними.

Они невольно обернулись.

За их спинами стоял воин в полном боевом облачении, державший в ладони сияющую тёплым светом печать. Лицо воина скрывало опущенное забрало шлема. И не только печать сверкала странным прекрасным сиянием, но за спиной воина распахнулись громадные крылья, лучившиеся солнечным светом.

Он оглядел людей и негромко сказал:

— Уходите. Теперь, когда печать при мне, я запру нечисть туда, где ей подобает быть! Идите! Здесь и сейчас — вам не место!

Он шагнул к ним, между ними, и Драконы первыми посторонились, не имея сил отвести глаз от сияющих крыльев своего покровителя.

С печатью в одной руке, с мечом-двуручником — в другой, Чёрный Дракон величественно зашагал к повелителю нечисти, который вскочил, но не на ноги, а на четвереньки. И в следующий миг воины поняли, почему им здесь и сейчас не место.

Чёрный Дракон не увеличился в размерах, как это произошло с повелителем нечисти. Но чудовище отпрянуло от него, едва воин занёс свой двуручник для удара.

Изумлённые люди увидели, как клинок, который был в нескольких локтях от колена чудовища, подрезал — на этом расстоянии! — сухожилия повелителя нечисти, от которого во все стороны с суматошным криком разбегались его подданные. Чудовище же, в которое всё больше превращался повелитель, свалилось — и вместе с ним продолжил своё падение старый замок. Вскинув меч, Чёрный Дракон взлетел — и в воздухе возникла сумасшедшая круговерть из камней и пыли, из взвывших лесных демонов и кричащих латников, убиваемых камнями, из которых был построен замок. Повелитель, пошатываясь, поднялся-таки на ноги, но неожиданная буря вертела его и сбивала с ног, не давая стоять на месте... Бронированные глыбы-стражи ещё удерживались на земле, но Стеин видел, как они цеплялись за колонны, которые неведомой силой выдирало из пола и которые рушились на глазах...

Когда первые камни свистнули совсем рядом, Хакон схватил за руку ошеломлённую Карину и приказал:

— Бежим!

И группа людей помчалась из разрастающегося ада назад, в лес, который теперь манил покоем зимы и забытой тишиной. Вскоре Туазал обернулся к отстающему, прихрамывая, Хакону и без слов закинул его себе на плечо. Стеину показалось — он видит снова ту же картину, когда повелитель нечисти с торжеством уносил в своё логово старшего Дракона. Его даже замутило от этого воспоминания, но Туазал пронёсся мимо него со своей ношей — за ним Карина. А потом и Антия схватила младшего Дракона за руку и потащила за собой, тем более что и наёмники Туазала поторапливали.

И они побежали уже быстрей, потому что раненого Хакона рыцарь-Дракон нёс так легко, словно тот ничего и не весил.

Под ногами дрогнула земля, а потом, почудилось, она завопила на многие ужаснувшиеся голоса, и люди не выдержали, остановились, добежав уже до опушки и обернувшись. Нет, не любопытство узнать, что происходит, заставило их оглянуться. Желание твёрдо убедиться в том, что нечисть больше не посмеет вырваться из адова места, куда её вновь уводит Чёрный Дракон. Эти вопли, стоны и рёв — всё вплетались в рокот подрагивающей земли. Замок на глазах оседал, превращаясь в пыльный исполинский вихрь, вкручивающийся в хмурые низкие небеса.

Туазал позволил Хакону спуститься со своего плеча. Стоя под деревьями, они все с замершим сердцем следили за бушевавшей бурей, которую устроило единственное существо, получившее назад свои силы. Стеин последнее понял не сразу. Но, кажется, золотая печать не только запечатывала адово место...

Они смотрели и смотрели, не в силах оторваться от созерцания этого жуткого зрелища. Не в силах уйти подальше от замка, рушащегося в бесноватых вихрях. И, лишь когда буря начала затихать, Стеин, обнимая Антию за плечи, пробормотал:

— Даже дышать стало легче...

Хакон неохотно усмехнулся на эти слова и вздрогнул.

За спинами раздалось лошадиное ржание.

Возле деревьев, привязанные поводьями к ним, ждали лошади.

— А где Рагнар? — удивлённо спросил Туазал. — Ушёл, не позаботившись о наших лошадях? Как он мог оставить их рядом с замком — без охраны? — И вдруг замер, сузив глаза. — Это был не Рагнар! Это был... — Он облизал пересохшие от волнения губы.

— Да, это был Чёрный Дракон, — подтвердил Стеин. — Только он знал, что нашим лошадям уже ничего не может угрожать. Что ж. Теперь нам легче добраться до замка Блейвенов.

Хакона взгромоздили на лошадь, позади него села Карина.

— А что теперь будет со мной? — горестно возопила отрубленная голова, которую Открывающая приподняла в воздухе, сама недоумевая, как её пристроить, чтобы удобней везти. — Я же не виноват, что всё так случилось! Не виноват! Я всего лишь хотел узнать, как набрать силу с помощью драконьих талисманов!

— Будешь жить в замке Блейвенов, — бесстрастно от усталости сказал Хакон. — А там посмотрим. Разберёмся.

Отрубленная голова затихла, жалобно сморщив брови. Стеин, садясь на своего коня, брезгливо глянул на мага и отвернулся, помогая сесть рядом Антии.

Они не спеша пустили лошадей по лесу — уже известной им дорогой. Ехали тихо и молча, переживая то, о чём не рассказать, потому что не поверят. Очевидцы случившегося, они хорошо понимали, что в мире, пусть и полном чудес, некоторые вещи лучше оставить нерассказанными. Как часть личной жизни.

А когда лошади слегка заплясали, встревоженные неожиданно загудевшей под копытами землёй, люди снова спешились.

Замок, чьи стены ещё виднелись сквозь деревья, медленно осел.

— Его больше нет? — ненужно спросил Стеин, ни на кого не глядя. Замок, точней — то, что от него осталось, неумолимо притягивал его взгляд.

— Больше нет, — повторил Хакон.

— И что дальше? — задумчиво спросил Туазал. — Теперь я и моё копьё вам не нужно.

— Ты никогда не думал осесть на одном месте? — спросил старший Дракон. — Ведь теперь ясно, что наш покровитель вернул нас всех сюда именно для этого — для охраны опасного места.

— Но мои... — начал Туазал и замолк, встретившись взглядами с одним из своих наёмников. — Поговорим в замке Блейвенов, — уже суховато сказал он.

— Поговорим, — повторил Стеин, пряча усмешку. Он уже сообразил, что готов остаться в этих краях не только рыцарь-Дракон, но и вдоволь настранствовавшиеся наёмники, которые готовы и далее подчиняться своему командиру.

Истерзанной дорогой, которая вот-вот будет скрыта под снегом (тучи явно снеговые), они возвращались к замку снова в молчании. Стеин не знал, как старшие Драконы, но его постоянно тянуло оглянуться.

Но ближе к выходу из леса он вдруг почуял странное: усталость исчезала, тяжесть, которую он часто чувствовал ранее, будто улетучилась.

Вот выпрямился Хакон и взглянул на младшего Дракона.

— Стеин, чувствуешь?

— Да, а что это?

Старший Дракон свысока улыбнулся.

— Мы снова сильны. Наш покровитель загнал в адово место всю нечисть, и теперь он щедр с теми, кто ему помогал.

И до самого замка Стеин, затаив дыхание, прислушивался к себе, впервые ощутив настоящие драконьи силы, о которых только слышал от старых Драконов.

Вместо эпилога

Лето катилось зелёными волнами лугов по взгорью, неподалёку от замка Блейвенов, перемежаясь, а то и отграничиваясь друг от друга неровными линиями каменных россыпей. Чуть ниже темнел лес, скрывающий в своих кущах дорогу к разгромленному старинному замку... Хакон только что закончил гонять Андре в учебном поединке. Тренировались они на крепостной стене, на одной из её сторожевых галерей. И старший Дракон отпустил мальчишку, сообразив, что тот очень устал, отчего даже учебный деревянный меч уже не раз и не два прокатился по плитам, выпав из руки, ослабевшей от усталости. После разрешения отдохнуть мальчишка на удивление мгновенно ожил и, прихватив учебный меч, стремглав бросился по лестнице вниз. Проследив его бег, Хакон удостоверился, что Андре вскоре присоединился к ребятишкам на внутреннем дворе замка.

Еле расслышав тихий смешок, старший Дракон не спеша обернулся.

Его Открывающая стояла у крепостной стены, чуть опираясь на неё, и улыбалась вслед сорванцу. Бросив взгляд на Хакона, она немедленно подошла к нему.

— Мальчик хорошо защищается, — всё с той же улыбкой заметила она.

— От моего меча или от занятий? — проворчал воин-маг, привычно положив руку на её плечо, в то время как она тоже привычно обхватила его запястье тёплыми пальцами. От привычек трудно отказаться. Открывающим уже нет нужды помогать воинам-Драконам, но желание чувствовать друг друга с помощью прикосновений осталось.

— И от того, и от другого, — легко ответила она на ворчание своего Дракона и вместе с ним повернулась к проёму между зубцами.

Чёрного пятна на месте сожжённой деревни уже не видно. Весенние дожди размыли головёшки, а быстро поднявшаяся трава щедро осыпала недавнее человеческое поселение своей зеленью, словно заботливо припрятала горестное место от чужих глаз. Хакон порой подозревал, что слишком быстрый рост травы связан с практическим желанием Бетани скрыть пугающие детей картины разрухи. Он уже не раз видел, как она бегала к пожарищу с полными котомками зелий и семян. Но помалкивал. В глубине души и старший Дракон был рад, что безобразные и жалкие руины деревеньки пропали с глаз.

Заново ставить новые дома для уцелевших крестьян пока никто не считал нужным: ни Драконы, ни сами деревенские. Слишком мало их осталось — причём в основном тех, кто не сумел бы себя защитить, случись какая беда с ними. Женщины, дети, старики. И слишком мало мужчин, могущих взяться за оружие. Поэтому часть заднего двора внутри крепости ещё зимой застроили временным жильём, которое укрепили весной, когда появилась возможность достать камень и глину с песком. Получилось добротное дополнение к каменным постройкам самого замка.

И правдивое объяснение, что деревня исчезла с лица земли.

Как только покончили с нечистью, как только окружили адово место множеством заклятий, запрещающих непосвящённым подходить к нему близко, пусть оно и так вновь закрыто драконьей печатью, задумались и о том, чтобы узаконить положение замка.

Сразу поехать в столицу не сумели. Пришлось ещё некоторое время пожить в замке Блейвенов, всё наладить так, чтобы остающиеся за хозяев домоправитель Олдин, начальник караула Перси и леди Бетани могли спокойно заниматься хозяйственными делами — без оглядки на тех, кто мог бы попытаться замок захватить.

А такие были. Едва только по королевству разнёсся слух о том, что этот край больше не опасен из-за лесных демонов, сюда потянулись и наёмники, и бандиты... Пришлось перед оврагом, через который перекидывался замковый мост, поставить небольшие ворота. Для узкого фронтона над ними кузнец Рагнар выковал металлического дракона, распахнувшего крылья, и покрасил его чёрной краской. Знак, известный всему королевству, быстро утихомирил желание бродяг или благородных, но безденежных-лишённых наследства младших сыновей-рыцарей или мелкопоместных дворян завладеть недавно пустым и заброшенным замком. А когда пару раз такие искатели приключений наткнулись на самих Драконов, время от времени объезжающих владения Блейвенов, слухи о новом месторасположении ордена Чёрного Дракона быстро распространились по краю. Больше в окрестностях замка Блейвенов случайных путников не видели.

В столицу взяли с собой Туазала с его наёмниками в качестве охраны. Брать оставшихся викингов и крестьян близко к весне посчитали зряшным. Принадлежность замка была для всех очевидна. Но вдруг найдётся какой-нибудь сумасброд и захочет занять его, пока хозяев нет? А так — гарнизон, сплочённый и проверенный, всегда сумеет дать отпор, пока главных хозяев замка нет... Благо и викинги уже не рвались куда-то на сторону. Молодые-то женщины из деревни, едва только они пережили самое страшное для всех время, расцвели — и перед их призывными взглядами не устоял никто из выкупленных воинов. Впрочем, что бы там ни происходило, но все выкупленные получили от Драконов бумагу, что они вольные и вправе сами распоряжаться своей судьбой. Ну и распорядились, оставшись в замке Блейвенов.

Прибыв в столицу королевства, Драконы первым делом направились к королевскому шерифу и предоставили его цепким очам документы о том, что с лица земли из-за нападения лесных демонов исчезла целая деревня. В доказательство в зале королевского суда прямо на пол вывалили из плотных мешков два трупа. Суд, ужаснувшийся при виде жутких чудовищ, порешил следующее: деревню, до сих пор оторванную от всего государства, считать несуществующей. Оставшихся жителей, крестьян, приписать к обслуге замка.

Документы полностью не были готовы, когда Хакон добился аудиенции у короля. Пришлось побегать с официальными бумагами, прежде чем в том же суде закончили оформление замка и его обитателей. Теперь замок Блейвенов и его крепость юридически принадлежали ордену Драконов с согласия маленького лорда Блейвена, чей статус был утверждён королём как отпрыском, принадлежащим к роду лорда Блейвенов. Поскольку будущий лорд был слишком мал для понимания происходящего, то указ о положении замка был подписан его опекуном, Драконом Хаконом. Причём одно из условий в указ вписали особо: когда Андре повзрослеет, он будет иметь право оспорить принадлежность замка Блейвенов ордену Драконов. Оформлять статус мальчика тоже пришлось очень долго: искали родственные связи Блейвенов, а затем выясняли, кто из принадлежавших этой семье готов оспорить решение короля и занять замок Блейвенов. Нашли лишь одну родственницу по линии лорда Блейвена — престарелую даму, внучку последнего лорда. Она наотрез отказалась от великой чести — владеть старинным замком, собираясь и далее довольствоваться небольшим домом в столичном городе. Дама подписала все документы, отстранённо ласково поговорила с мальчиком — и более Андре её не видел.

Пока суд да дело, король пригласил на дворцовый праздник неожиданных, но важных гостей. Приглашение принесли на всех четверых Драконов. И тут резко заупрямился Туазал. Несмотря на его знание придворного этикета, несмотря на понимание, что от королевского приглашения отказываться нельзя, он набычился и наотрез отказался идти во дворец.

— Объясни, — потребовал Хакон, который был не просто удивлён, но даже ошарашен. Он тоже не боялся соблюдения этикета, ранее будучи частым гостем в королевском дворце, а также сопровождающим в свите короля, когда необходимо было присутствие Дракона. Стеин ещё мог опасаться, как бы не опозориться: он меньше участвовал в королевских делах. Но Туазал!..

Выяснилась простая вещь: Туазалу крайне трудно расставаться со своей военной экипировкой. Для него переодеться из чёрного одеяния в подобающее на королевском празднике — ужасающе. А тем более — остаться без оружия. Даже на время.

Хакон пожал плечами и послал одного из его же наёмников в лавку за коротким, но роскошным плащом цвета золота, под которым можно было спрятать пару кинжалов и боевой нож. В результате насупленный рыцарь-Дракон смирился с единственной непривычной вещью в одеянии. Трудней было смириться с тем, что на праздники не пропустили наёмников. Поворчав немного, Туазал был вынужден согласиться. Подивившись его довольно тяжёлому характеру и немного в душе посмеявшись над воином-магом, Хакон, уже шагая за дворцовым церемонимейстером, велел Андре:

— От меня никуда! Ты понял? Если что-то неясно, сразу спрашиваешь, но шёпотом. Когда подойдём к королю, делай то же, что и я.

— Хорошо, — прошептал Андре.

Хакон был не совсем уверен, что мальчишка слышал его. Очень уж заворожённо Андре таращился на внешнее великолепие королевского дворца, то и дело спотыкаясь на ходу. Старший Дракон был вынужден взять его за руку, которую решил отпустить лишь тогда, когда начнутся церемониальные танцы, а значит, Драконы будут втихомолку оттеснены к стене и станут лишь наблюдателями. Тогда и за Андре будет легко проследить, не держа его за руку, как ребёнка.

Оставались опасения: а если Андре поведёт себя настолько неловко, что придётся перед монаршим лицом просить прощения за мальчика?.. Хакон про себя вообще удивлялся, почему и мальчика захотели видеть при дворе... Но всё обошлось. Мальчик почтительно склонился перед троном короля, скосившись на взрослых Драконов и в точности повторив все их движения: и встал на одно колено, опустив голову, и поднялся, тут же, снова коротко склонившись на одобрительное приветственное слово короля — невысокого мужчины лет за сорок, который вглядывался в Андре так, словно выбирал себе личного стражника.

Наконец все ритуалы были соблюдены. А когда начались томные и медлительные танцы, Хакон понял, почему в письме-приглашении был упомянут и мальчик. Если сначала мелькала мысль о том, что в приглашении напутали и мальчика пригласили во дворец из-за путаницы (возможно, не заметили, какого он возраста), то теперь Хакон точно знал, что всё не случайно.

Когда Драконы встали у стены, поставив Андре на лавку, чтобы ему тоже были видны странные для деревенского мальчишки танцы, мальчик повёл себя несколько странно. Нет, он с тем же огромным любопытством следил за танцующими, но внезапно его брови нахмурились, а расширившиеся глаза стали похожими на круглые глаза коршуна, приглядевшего себе добычу.

Никто не успел и слова сказать, как Андре быстро спрыгнул на пол и вцепился в руку Туазала.

— Пойдём! — беспрекословно велел он.

Изумлённый рыцарь-Дракон только от неожиданности подчинился маленькому Дракону. А едва он сделал шаг, как за ними последовали и Хакон со Стеином. Оглянувшийся на них Туазал, который поначалу, видимо, намеревался вернуть мальчика на место, пожал плечами и подчинился маленькой руке Андре, который уже почти тащил его, заставляя людей в пышных одеждах расступаться перед странными гостями короля.

Они обошли ползала, когда Хакон начал подозревать, что делает Андре. И оказался прав. Ещё некоторое время пробивались сквозь тесную толпу придворных и приглашённых гостей. И, наконец, Андре встал перед молодой женщиной, одетой довольно скромно, с миловидным лицом, с которого на Туазала взглянули неожиданно проницательные глаза. Мальчик осторожно вывернул свою ладошку из руки рыцаря-Дракона и быстро отошёл к Хакону. Туазал озадаченно обернулся к своим, но лишь наткнулся на мечтательную улыбку Стеина, который явно вспоминал что-то приятное. Поскольку Дракон стоял в шаге от женщины, лицом к лицу с нею, ему в этой ситуации пришлось подчиниться правилам дворцового этикета и пригласить её на танец... Понаблюдав за ними, Хакон заметил, как Туазал, сначала неловко поведший свою партнёршу по кругу, необычно оживился и принялся за негромкий разговор, приличный при длительных танцах.

Ещё три дня в городе — и пора назад, в замок Блейвенов, Драконы возвращались с первой добычей. Леди Катрайна, младшая дочь барона, согласилась выйти замуж за рыцаря-Дракона.

Туазала и девушку, поскольку она не проявила отвращения к внезапному жениху, а также из-за неожиданной ситуации, тут же, в маленькой церковке баронского поместья и обвенчали.

Путь Драконов домой начался с раннего утра, и Андре, к мнению которого внимательно прислушивались, велел сразу заехать на здешний рынок. Удивлённой Катрайне тихонько объяснили, что значит Сплетающий судьбы, и она с интересом ждала, кого ещё нашёл Андре, чтобы увезти в свой замок. Леди пришлось оставить вместе с наёмниками, когда мальчик уверенно повёл Драконов в часть рынка, где продавался человеческий товар. Побоялись, что девушке станет, мягко говоря, не по себе при виде осколков человеческого рода, который продают, как обычный товар.

Но Андре провёл Драконов мимо клеток с человеческим товаром. И вывел туда, где в общей яме гнили те, кто не выдержал нечеловеческих условий на рынке. Мальчик чуть не упал в эту страшную яму, несмотря на то что к ней и подходить близко было жутко: вонь мертвецов буквально парила над нею в безветренный день, иногда отшатываясь в сторону, и тогда приходилось закрываться рукавом от убийственных миазмов. Но Андре стоял на самом краю и пристально вглядывался в уродливое нагромождение трупов.

— Андре, ты уверен? — брезгливо спросил Хакон, тоже встав на краю ямы и рассматривая едва закинутые землёй тела.

— Это вон там! — закричал Андре, тяня руку и показывая пальцем на полузасыпанный труп. — Вот этот нам нужен!

Пришлось обратиться к смотрителю рынка, дать ему монеты, чтобы из ямы вытащили труп и хоть немного очистили его от грязи и полчищ мух. После чего Хакон, морщась, подошёл к телу и, к своему и чужому удивлению, подтвердил, что труп точно не труп, а всё ещё живой человек. Смотритель было пожал плечами на такое: мало ли что на свете случается, и что дальше-то?

Дальше ему заплатили за то, чтобы он нашёл неплохую лошадь и к ней телегу. Драконы-то в стольный град приехали верхом, а в дорожную карету, к леди Катрайне, полутруп положить даже неловко как-то. Хакон и в этой ситуации нашёл хорошую сторону: мальчишка сильно уставал, пока ехал верхом, а теперь у него появилась возможность во время пути отдыхать на телеге. Отмытый труп Хакон определил, как сильно ослабевший, а потому влил в него на первое время немного сил, чтобы их странный спутник не умер по-настоящему, пока они довезут его до замка.

— Нет, я понимаю, что мальчик — Сплетающий судьбы, — прошептал Туазал Хакону, — но... Но всегда ли он угадывает?

— Он не просто Сплетающий судьбы. Он сильный Сплетающий судьбы. Честно говоря, не будь Андре, я бы не пустил тебя с твоим копьём в крепость. А пока... Посмотрим, — кивнул старший Дракон. — Время покажет, с кем сплетёт судьбу этот... — он споткнулся, чуть не сказав "труп". — ... Этот найдёныш.

Ехать надо было почти двое суток. К концу первых Андре вдруг снова встрепенулся и позвал Хакона. Дороги осталось всего ничего до города, в котором он впервые проявил свои таланты, набрав воинов для крепости, и Хакон немного удивился. Но прекословить не стал. Мальчик сказал, что достаточно одного Хакона, чтобы проверить то, что ему надо, и два Дракона, большой и маленький, скрылись в кустах, а затем и среди могучих буковых стволов.

Сплетающий судьбы раскрыл ветви куста, и старший Дракон обнаружил, что присутствует при избиении. Трое зловещего вида мужчин, привязав к дереву четвёртого, избивали его батогами, кажется не замечая, что тот давно потерял сознание. Если уже не убит. Или заметили, но уже настолько обозлились, вошли в бесноватый раж, что не обращали на его состояние внимания. Впрочем, Хакон доверял чутью мальчика. Раз Андре привёл его сюда, человек ещё жив.

Оказалось достаточно внезапно появиться перед тремя бандитами, чтобы те немедленно узнали Дракона, с которым не решились схватиться, даже поняв, что он один. Ну, не считая маленького мальчика рядом с ним. Точней — уже не рядом. Не глядя на оторопевших бандитов, маленький Дракон бросился мимо них и принялся осторожно срезать своим детским мечом верёвки, которыми бедолага был привязан к дереву.

Бандиты порскнули в кусты стремительней кролика. Хакон, естественно, не стал их преследовать, хотя мельком пожалел, что не сообразил убить всех троих сразу: мало ли ещё на каких мирных ходоков нападут эти подонки.

Так на телеге появился ещё один пассажир — странствующий монах. А Хакон, узнав, кем тот является, только хмыкнул: перед дорогой он со Стеином говорили о том, что в домашней часовне замка необходим капеллан. Монах же, узнав от Андре, кто его спас и куда они направляются, в первую очередь обиходил себя, а затем принялся за несчастного, который уже не так походил на труп. По дороге остановились лишь раз — у ручья, где оживившийся монах не только помог бедолаге ещё немного помыться, но и набрал воды в бурдючок на всю дорогу.

Немного лукавя, Хакон, придерживая свою лошадь ближе к телеге, спросил:

— Святой отец, вас оставить в городе, через который нам проезжать? Или вы хотите попасть в определённое место?

На риторический, по сути, вопрос старшего Дракона, Андре укоризненно взглянул на него, а монах смиренно ответил, что готов последовать туда, куда ему укажут достопочтенные орденцы. Леди Катрайна, слышавшая этот разговор, тоже с любопытством посмотрела на старшего Дракона, и тот кивнул:

— В замке нет капеллана. Готовы ли вы стать им?

— На всё воля Божья, — улыбнулся монах.

К вечеру, когда Драконы и их сопровождение разместились в комнатах гостиного двора, труп очнулся, но говорить не мог. Слишком долго пролежал в яме для мертвецов. Есть тоже не мог. Только пить. Поэтому монах попросился остаться вместе с болезным в конюшне гостиного двора, чтобы позаботиться о нём.

Как только все устроились на ночь, Хакон прислал служку с вином и хлебом для монаха и найдёныша. Андре рвался посмотреть, как они там устроились, но старший Дракон рассудил, что лучше их не беспокоить. Про себя же он твёрдо решил не давать мальчику слишком большой воли. Андре — будущий властитель замка Блейвенов. Он должен уметь держать дистанцию между собой и людьми, подобными "трупу". Хотя, вспоминая бедствия сотника Перси, Хакон предполагал, что, возможно, они везут в крепость ещё одного бедолагу, потерявшего когда-то своё состояние.

На другой день, когда они ехали лесом, монах вдруг заволновался и взглянул на Хакона такими глазами, что тот немедленно передал Стеину на седло мальчика, а сам спешился, чтобы идти вровень с телегой.

— Этот человек не доживёт до времени, когда ему будет оказана полноценная помощь, — встревоженно заговорил монах. — Взгляните — он умирает! Разрешите мне исповедовать его!

— Святой отец, потерпите немного, — вполголоса, поглядывая на Андре, который с седла Стеина обеспокоенно следил за телегой, сказал Хакон. — Всё будет решено уже в крепости. Мне думается, он доживёт.

Но на всякий случай Дракон ещё раз приложил ладонь к сердцу бедняги, и его стук он и в самом деле уловил с трудом.

Но Хакон ошибся. Разрешилось с бедолагой не в крепости. Когда карета и телега развернулись к дороге, ведущей к замковому мосту, замыкающие невольный караван всадники вдруг ощетинились оружием. Из-за ближайшего дерева вышел человек в чёрном. Из оружия при нём был лишь меч в ножнах. Человек был незнаком как старшему Дракону, так и остальным. Но внутренним чутьём Хакон сообразил, кто перед ними.

Чёрный человек уверенно подошёл к телеге и кивнул монаху:

— Оставьте этого человека, святой отец.

Помешкав и вопросительно пооглядывавшись на помалкивающих Драконов, монах спрыгнул с телеги, а чёрный человек, взяв поводья, повёл лошадь в лес. Телега с умирающим чуть погромыхивала по кочковатой земле. Драконы стояли на месте, пока погромыхивание не стихло.

Монах так и не осмелился спросить, кто это был. А Драконы настолько явно не хотели объяснять, что он предпочёл тоже промолчать.

Туазал увёл леди Катрайну в покои, которые ещё перед поездкой ему выделил Хакон, а Стеин, по просьбе старшего Дракона, показал монаху заброшенную замковую часовню. Посмотреть на неё вместе с ними, подпрыгивая, побежал и Андре. Завидя его с лестницы, присоединилась к ним и Триша.

Прислуга с огромным любопытством смотрела вслед монаху, чья принадлежность к святым отцам подсказывалась его рясой с глубоким капюшоном. А дети радостно объясняли монаху, где что находится, а заодно по-детски непосредственно вводили в курс того, что недавно пришлось им и всем обитателям замка пережить.

Праздничный ужин, на который пригласили и монаха, отца Китона, как он представился всем сразу, проходил спокойно. Новым обитателям замка не спеша рассказывали всё, что им надо знать, и о том, о чём они спрашивали. Одновременно Перси и Бетани с огромным интересом поглядывали на капеллана, и Хакон, усмехнувшись, понял, какая служба будет проходить в часовне одной из первых. Хотя, возможно, Стеин и Антия опередят начальника караула и травницу. Сам же он договорился с Кариной, что они обручатся ближе к осени... А если вспомнить, сколько в замке образовалось новых пар, которые не прочь соединить перед лицом Господа свои жизни, то отцу Китону придётся неплохо так поработать в часовне.

На второй день пребывания в замке, когда новички освоились с замком и перезнакомились почти со всеми его обитателями, к Хакону прибежала стража. На той стороне оврага стояла лошадь, впряжённая в телегу.

Старший Дракон немедленно помчался к крепостным воротам. Был спущен мост, и лошадь ввели в замковый двор. На телеге обнаружили тот же "труп", всё ещё весьма слабый, но с необычно живыми и перепуганными глазами.

Склонившись над "трупом", старший Дракон вдруг ухмыльнулся.

— Ну что, Ксимон? Я же знаю, что ты не поверил мне — Дракону. Но Драконы не бросают слов на ветер. Я обещал тебе сделать так, чтобы ты больше не был всего лишь отрубленной головой. Обещание выполнено!

Подбежавшая Бетани велела своим помощникам из прислуги перенести Ксимона в помещение при комнате колдуна.

Лишь через три дня Ксимон сумел заговорить — и ответить Хакону:

— Я никак не ожидал, что моей судьбой займётся сам Чёрный Дракон. — А потом, содрогнувшись, добавил: — И никак не ожидал, что моё сознание и мою душу впустят в тело только что умершего человека. Это был потрясающий опыт для меня, как для мага.

Увы. "Как для мага". Новое тело Ксимона оказалось без дара к магии. На известие о том Хакон лишь выдохнул с облегчением. Он очень боялся, что Ксимон с его неуёмным любопытством снова возьмётся за что-то не совсем позволительное для мага.

Бывший маг побушевал немного, отчаянно тоскуя, а потом смирился. Все его знания оказались при нём же. Учитель магии для Андре был найден.

... Хакон встал и подошёл к проёму между зубцами стены. Вести за собой Карину не надо было. Она следовала за своим Драконом так, словно заранее чувствовала все его будущие движения. Впрочем, наверное, так оно и было. Не зря он сразу почувствовал в этой тихой, но сильной женщине свою Открывающую.

Сейчас её способности ему не нужны. Но Андре прав. Сплетающий судьбы не только соединил нуждавшегося в силе Дракона с Открывающей. Он соединил мужчину и женщину, которые должны были встретиться и остаться вместе навсегда.

Теперь они смотрели на лес.

Разрушенный старинный замок орденцев отсюда не виден.

— Военный гарнизон, — задумчиво повторила Карина то, что её до сих пор волновало. — Значит ли, что мы теперь независимы?

— Это так, — подтвердил Хакон. — Теперь не с нас будут требовать деньги. А нам по первой же нашей просьбе будут выдавать столько, сколько потребуется. Мы защита королевства. У нас особые права.

Они снова загляделись на лес, зелёный и живущий собственной, обычной жизнью. Снизу, со двора, донеслись детские голоса и низкий лай собаки, а из его дальнего угла, оттуда, где построена новая кузница для Рагнара, раздались звонкие удары по наковальне. Хакон огляделся: стража неподвижно застыла на своих постах. Да, военный гарнизон. Да, немного тревожно. Но вернувшим свою магию в полной мере Драконам теперь многое под силу. Поэтому всегда есть надежда, что военным замку Блейвенов только наименоваться, а не быть.

25. 04. 18. — 22. 06. 18.