Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Адмиралы Арктики


Опубликован:
19.10.2018 — 19.10.2018
Читателей:
1
Аннотация:
Для личного пользования
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

От берегов Норвегии держались на приличном расстоянии. Видимо, поэтому только проходя мимо группы островов (крайний, по указанию штурмана — Сторфьеллет), повстречали первую рыболовецкую шхуну.

«Норвежец» вывалился из тумана в 15 кабельтовых, наверное, опешил от вида трёх серых, при орудиях, утюгов. Шёл некоторое время параллельным курсом, естественно отставая, пока снова не канул в мареве.

Примерно после прохождения семидесятой широты ветер начал крепчать, и по мере следования на северо-восток только усиливался. Даже на бронированных крепышах чувствовалась качка. Вровень с ними пошатывало нагруженный транспорт «Смоленск».

Каково при этом было всего лишь тысячетонному «Роланду»[71], а уж как себя ощущали на «Ермаке», «болтающемся как сосиска на верёвочке», можно только представить.

При этом резко упала температура, пошло сквозящее оледенение, и теперь экипажи воочию познали всю неистовость и жестокость пронизывающего холода арктических широт.

Через час ветер совсем разыгрался — шторм был пусть и средненький, но основательно неприятный.

Капитан «Ермака» вынужденно приказал подрабатывать машинами, чтобы спрямить движение ледокола.

Целых семь часов стихия выматывала людей, качая, болтая на волнах корабли, суда и вестибулярные аппараты. И только когда отряд перевалил за крайнюю северную точку, огибая Скандинавский полуостров, преодолев условную границу Норвежского, войдя в Баренцево море… только тогда ветер смирился.


* * *

Дядька Баренц оказался более приветливым.

Барометр пополз стрелкой на «ясно». Тучи развеялись, очистился горизонт, наконец, выглянуло холодное полярное солнце.

Для немецкой команды «Роланда» и экипажа «Ермака» шторм оказался серьёзным испытанием, тем не менее от капитанов поступили вполне бравые доклады.

На флагмане штурман предоставил фактические координаты, расчет по времени прибытия к месту назначения.

Командующий ещё раз удостоверился, что по эскадре без происшествий. В том числе осмотрев с крыла мостика вверенные ему корабли. Распорядился:

— Поднять ход до «полного», — и кивнул в сторону отстающих, — эти теперь сами. «Смоленск» останется с ними на непредвиденный случай. Надеюсь, дойдут без приключений. Тут совсем немного осталось.

— Дымы́ с оста, — прокричал сигнальщик.

Все развернулись, подняв бинокли… однако до «неизвестного» было ещё далеко.

Три броненосца медленно отрывались от судов сопровождения, закоптив на 16 узлах. Небогатов не преминул провести учебные перестроения, выводя корабли, то строем фронта, затем снова колонной, меняя мателотов в ордере.

Без нареканий не обошлось.

Лишь по истечении часа в приближающемся корабле опознали британский крейсер «Бервик».

— Вот же прицепился, — пробормотал адмирал, опуская бинокль.

— А ведь он, господа, тут не оказией, намеренно нас сопровождает. Просто обогнал нас, скорей потеряв во время шторма, — подметил старший офицер, — пусть ему.

— Перед выходом, Авелан, — негромко проговорил Небогатов, откашлялся, — Фёдор Карлович недвусмысленно дал понять, что нам, там, в Баренцевом море, следует избегать подобных свидетелей.

— Думаете, на германских угольщиках нет шпионов на этот случай?

— Во-первых, то германцы, а не наши заклятые друзья… К тому же немецкие суда приняты в расчёт, и, если есть что скрывать, их вовремя уведут от ненужного гляда. А вот англичанин — это совершенно неудобный сопутчик.

Все ожидали, что адмирал ещё что-нибудь выдаст, но тот, помолчав немного, лишь добавил:

— Будет видно. Поглядим.


* * *

16 августа, с поочерёдной осторожностью направляемые буксирами, в Екатерининскую гавань вошли корабли Особого (арктического) отряда. Три эскадренных броненосца.

Через шесть с половиной часов подтянулись остальные суда, включая пришедшие с Чёрного моря пароходы Доброфлота «Воронеж» и «Владимир».

Немецкие угольщики остались на внешнем рейде — идти в гавань им нужды не было, да и тесновато там стало.

У причалов, в гавани стояла невообразимая суета. Помимо зевак, съехавшихся с ближайших окрестностей, включая Архангельск и Колу, высокопоставленных лиц, духовенства, иностранцев, представителей прессы, в порту шла напряжённая работа.

Корабли и суда стали под погрузку. Именно здесь, в Александровске следовало принять часть грузов специфического «северного» назначения: тёплую одежду, продукты. Тут распоряжались в том числе и опытные моряки-полярники.

Железной дорогой в Исакогорку прибыла партия снарядов, получивших заводскую переделку взрывателей. Их перегрузили и уже морским путём доставили сюда же. Теперь пароход «Архангельско-Мурманского товарищества» поочерёдно стоял борт о борт с каждым из броненосцев, получавших свою порцию.

Пристани Александровска не были приспособлены под такие крупные корабли, но «Смоленск», «Воронеж» и «Владимир» вполне себе притулились к причалам. Там тоже по сходням сновали туда-сюда люди, тащили мешки и ящики.

Формально за всё отвечал принимающий отряд новый командующий, но фактически организацией погрузки и прочей подготовкой к суровым условиям занимался Коломейцев уже в чине капитана 2-го ранга.

Поднявшись на борт флагмана, доложившись, Николай Николаевич пробежался по кораблю в целях осмотра его готовности к северному переходу и разорался в первом же кубрике:

— Ничего же не сделано! Помёрзнете же, сукины дети!

Часом позже все старшие офицеры кораблей и капитаны пароходов-транспортов были собраны в кают-компании на «Суворове», где присутствующий тут же адмирал Дубасов (крайне мрачный, если не сказать сердитый) уверил всё ещё сомневающихся, что «да, отряд действительно пойдёт Северным проходом в Тихий океан».

Как раз вернулся разведчик крейсер-бот. Его капитан доложил, что вплоть до пролива Карские ворота море свободно ото льдов.

— Там, господа, и произойдёт последняя бункеровка с немецких угольщиков, затем отряд примет под проводку американский ледокол. Сразу хочу сказать, что со всех будет взято письменное уведомление о неразглашении секретных фактов. Также в этом вопросе следует провести определённую работу с личным составом. Но об этом позже. Теперь! Ещё раз напомню, что впредь, а особенно при проводке кораблей и судов через льды, в караване следует выполнять рекомендации прикомандированных к вам офицеров-полярников, — Дубасов со значением взглянул на Коломейцева. — Более того, скорей всего, на корабли прибудут некоторые гражданские лица, имеющие опыт северного судовождения. Так вот, их приказы будете выполнять неукоснительно!

Дождавшись, пока стихнут короткие перешептывания и немного удивлённые возгласы, адмирал раздал капитанам и командирам листы:

— Здесь инструкции и подробные правила следования в караване вслед за ледоколом: скоростные режимы, дистанции, условные сигналы. Сии наставления вы должны выучить наизусть, как… как прилежные студиозы, — с совершенно серьёзным видом заявил Дубасов, — и, безусловно, выполнять, если хотите дойти до Тихого океана. Для изучения у вас есть двадцать часов здесь. Сутки… нет — полтора до Карских ворот. И некоторое время, пока нас будут пичкать углём немцы.

— Потом примете экзамен? — Игнациус стрельнул коротким взглядом в сторону Коломейцева, вспомнив свои перепалки с прикомандированным офицером-полярником.

И хоть вопрос был задан капитаном 1-го ранга исключительно осторожным тоном, Дубасов предположил скрытый сарказм, скорей на слово «студиозы». Хотел высказать что-нибудь резкое по этому поводу, но вмешался Коломейцев:

— Экзамен примет Арктика, господа.

— А пока всё, — холодно оборвал адмирал, увидев в дверях Престина, — все свободны. Точнее, занимайтесь своими обязанностями.

Дождавшись, когда все разойдутся, адмирал с вопросом посмотрел на капитана «Скуратова».

— Я передал им, — коротко известил тот.

— Что они сказали?

— Ничего особенного. «Будут думать».

«Чёрт, чёрт, чёрт! — Дубасов снова вернулся к разложенной карте. — Из-за этого “англичанина” и без того сомнительная секретность летит к чёрту!»

Адмирал в который раз обвёл карандашом кружок, примерно в 15 милях от входа в Кольский залив, где стоял британский крейсер. Тот самый, которого привёл на хвосте отряд броненосцев — «Бервик». Не стал паразит заходить в Александровск с «дружеским визитом». Понятно, по разным причинам. В том числе, видимо, потому, что не жалуют здесь англичан, тем более военных. После того что их головорезы тут учиняли во время Крымской войны. Люди помнят.

Чёрт! План, план! По плану немецкие угольщики должны были у Карских ворот разгрузиться и убираться восвояси. Лёд в проливе всё же какой-то имелся (по уверению капитана крейсер-бота) — нанесло ледяного крошева, прихваченного лёгкой, тонкой коркой, что даже «хромому» «Ермаку» по силам. Немцы если уж и захотят пошпионить — не полезут. Но «британец»! Вот этот может рискнуть. И тогда он увидит поджидающий за островом Вайгач ледокол пришельцев.

Мелькнула мыслишка: «Его бы, сукиного английского пса, взять да расстрелять из всех орудий да притопить самодвижущимися минами для верности. Но он даже на переходе (Небогатов заверял) и близко не подходил к отряду. А при сближении с “Авророй” намеренно держал дистанцию и вёл себя вызывающе, ворочая орудиями. Впрочем, не дай бог что — это ж война с Англией… А о выходе отряда его наверняка предупредят, есть достаточно способов, включая беспроводной телеграф и этих совсем как бы ни при чём норвежских рыбаков на шхунах, что отираются в гавани. И мимо него не пройти, тем более что ночи ещё такие короткие. С рассветом по дымам определит и догонит. Дилемма! Он не должен увидеть “Ямал”! Но как бы там не случилось, через двадцать часов отряд выйдет в море — слишком много на кону. Машина уже запущена».

Дубасов нервно пощипал ус, увидев, что Престин смотрит на него, отдёрнул руку — не смутился, просто не хотел показывать своего смятения. «Переговорить с господином Черто́вым лично? Пожалуй. Вдруг он что-нибудь предложит».

— Пойдёмте, — кивнул он капитану. Ещё раз прищурился на карту, окинул кают-компанию грустным взглядом: «Здесь мне уже нечего делать. Это уже не моя забота». И повторил, направляясь к выходу: — Пойдёмте!

Снаружи моросил мелкий, едва уловимый слепой дождь — совершенно белое, не греющее солнце мертвенными бликами ложилось на лоснящуюся мокрым палубу.

По трапам и мостикам броненосца громыхали башмаки матросов, слышались голоса команд и посвист боцманской дудки. Звякнули очередные склянки.

Доносились различные звуки и со стороны: гудки пароходов, работа паровой машины, проходящего мимо катера, окрики людей, с берега долетел колокольный звон.

Екатерининская гавань, наверное, ещё никогда не видела столько различных кораблей и судов разом — помимо бронированных туш и весьма немаленьких по размерам черноморских пароходов, воды залива буквально кишели различными баркасами, лодками, каяками, перевозящими мелкие грузы и просто зевак.

У правого борта броненосца качалась шлюпка со «Скуратова».

Вскормленные льдами

«Неизбежное зло цивилизации, фактически суррогат», — Андрей Анатольевич задумчиво глядел на медленно тлеющую в пепельнице сигарету.

«Ямал» шёл почти на полных двадцати узлах…

«Не то что трубка!» — продолжал мысль капитан.

На двадцати узлах под пронзительно белым полярным солнцем, по зелёной глади холодного моря…

«Трубка — своего рода ритуал, — он почти причмокнул в воспоминании, — набиваешь её прекрасным ароматным табаком, раскуриваешь, и… совсем другая задумчивость. Даже дым клубится по-иному. А эта в пепельнице — сама скурится (скурвится) до самого фильтра. Полуфабрикат».

Под белым полярным солнцем — выразительная красная широколобая надстройка, чёрные обводы корпуса с багровым подбоем ватерлинии, алая зубастая пасть. Ни дыма, ни парусов, только белый бурун в носу и длинная пенная полоса кильватера…

«Дешёвая одноразовая (на выброс) пластиковая посуда, — ползли дальше мысли капитана, — пыль-чай в пакетиках. А взять листовой, заварить, запарить — это же тоже целая церемония».

По зелёной глади, пересекая Баренцево море с северо-востока на юго-запад…

«Или взять электробритву — пошлость, — следовал нехитрой философии пятидесятилетний человек, — то ли дело напенишь щёки помазком и ж-жих, ж-жих, аккуратно снимаешь в удовольствие. В неторопливое удовольствие жизни».

На юго-запад, чутко сканируя радаром и лишь однажды немного уклонившись от курса, чтобы избежать встречи с каким-то парусником…

«А мы всё впопыхах, теряя эти привлекательные минуты бытия. Нам всё некогда, — почти подвёл итог мысленному спичу Черто́в, — хм… одноразовая жизнь урбанизированного общества. Насколько может оказаться по-житейски сочней размеренный архаичный быт начала двадцатого столетия? Да что там — правильней будет сказать девятнадцатого века».

Андрей Анатольевич по жизни был неспешным, даже медлительным человеком.

Прежде чем принять решение, он порой долго и дотошно обдумывал. И если это происходило на общих собраниях (совещаниях), его характерная неторопливость зачастую просто выводила коллег из себя.

Но даже будучи капитаном ледокола, управляя судном в далеко не простых условиях экстремального региона планеты, где всякое могло произойти, он никаких особых неудобств из-за этой свой основательности не испытывал. Всегда можно заранее спрогнозировать ситуацию или действовать по инструкции — удобному и проверенному документу, прописанному практически на все полярные сюрпризы.

Ныне же ему приходилось буквально ломать себя, заставляя шарики-ролики в голове крутиться быстрее, забывая о равновесии «за» и «против»: «Нельзя требовать импровизаций. Экспромт приходит неожиданно. Будь он проклято! — Недокуренная сигарета, словно она главная виновница всего, была безвозвратно раздавлена и смята. Андрей Анатольевич встал, прошёлся по каюте, разминая затёкшие ноги. — Наблюдатель-разведчик, британский крейсер… О! Конечно! Несомненно! Мы влезли в это времечко, как слоны в посудную лавку, и, естественно, взбаламутили воду, пустив долгую рябь. И уже второй раз за такой короткий период приходится предпринимать радикальные решения. Что ж дальше-то будет?»

Оказалось, что прагматичные фантазёры в столовке и курилке рассмотрели на досуге и этот вариант. Иначе откуда столь быстро посыпавшиеся предложения…

— «Англичанин» так просто не уйдёт и не отступится — у него наверняка конкретная задача! Как только эти говнюки увидят «Ямал», все наши потуги на тактическую неожиданность в Тихом обнуляются.

123 ... 2728293031 ... 363738
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх