| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ерунда, просто уточняю кое-что... на будущее, так сказать.
— Ну-ну, — не верит, точно не верит. Но хоть продолжать расспросы не стала, и то хлеб. Зато я, теперь, кажется, понимаю, в чём суть проблемы Светы в гимназии. Снобы, они такие... снобы!
Но с этим мы будем разбираться позже, после каникул. А сейчас, у нас и другие дела найдутся. Торт съеден, чай выпит, можно и откланяться. А значит, Светлану в охапку, и бегом из этого гостеприимного дома. Да-да, до полуночи верну, Рогнеда Владимировна. Ну, может быть, чуть позже.
И снова ночь, зима и прогулка. На этот раз, пешком. Я честно исполнил обещание, данное матери Светы, и вернул её домой всего лишь через четверть часа после полуночи, а потом буквально полетел домой на своей тубе, да так, что только ветер в ушах свистел. Удирал? Нет, мечтал о как можно более скором наступлении следующего дня. Р-романтика, чтоб её! Совсем крышу сорвала.
Этим утром я чувствовал себя намного более адекватным, чем в предыдущие сутки. Нет, была и радость, и даже что-то от состояния счастливого идиота осталось, но мысли всё же пришли в порядок, и творить всякую дичь меня уже не тянуло. К вящей радости двухвостого... и моей собственной. Боюсь, если бы я встретил пожаловавшего в гости Остромирова, будучи в том же состоянии, что и вчера, его мнение обо мне, как о вменяемом молодом человеке, было бы изрядно поколеблено. А так, обошлось, и очередной урок волхва Переплутова пути, прошёл без эксцессов. Да что там, философия этой школы оказалась настолько мозговыворачивающей, что думать о чём-то другом, работая со Смыслами в её парадигме, было просто опасно. К чему может привести неточность или искажение смысла формируемого воздействия, Остромиров показал наглядно. Перекрученный, дрожащий как желе деревянный стол моментально отбил у меня все "лишние" мысли. И вернуть нормальное состояние предмету обстановки, между прочим, удалось не сразу. Причём, что показательно, даже не мне, а Вышате Любомиричу! Переплутов волхв потратил добрых полчаса, прежде чем стол вновь стал столом, и на него вновь можно было водрузить что-нибудь тяжелее салфетки. В общем, демонстрация удалась, что тут скажешь!
* * *
— Значит, у нас появилась новая информация о Хабарове... это хорошо, — протянул Пересвет, но тут же вперил в старосту холодный колкий взгляд. — Мне только одно интересно, почему этот вопрос не мог подождать до первого заседания класса в гимназии?
— Почему же... мог, — улыбнулась Ингрид, вот только в её улыбке, тепла было не больше, чем во взгляде Пересвета. — Но тогда, мы бы стали вторыми. Софийцы, видишь ли, тоже обладают этой информацией. А учитывая, что у нашего нелюдимого одноклассника, оказывается, имеется пассия, которая, как раз и учится в софийской гимназии... дальше объяснять?
— И что это за информация? — поинтересовался один из близнецов Воличей, имена которых в классе давно уже никто не упоминал. А смысл? Если здесь присутствует Волич Мстислав, значит, где-то рядом и его брат Ярослав. Если что-то отчебучил Ярослав, значит, в действе участвовал и Мстислав. В общем, попытка звать их по именам, так же бессмысленна, как и попытка отличить одного брата от другого. На это только их родители способны.
— Первое, и самое важное: наш одноклассник не просто изучает ментальное конструирование, он профессионально занимается созданием собственных воздействий... и уже год, как минимум, торгует ими. Причём, серьёзно. В Ведерниковом юрте, откуда он к нам пожаловал, у Ерофея, оказывается, даже была собственная лавка.
— Он — подмастерье? — собравшиеся в гостиной дома Вермееров, гимназисты загудели так, что вопрос Мирославы чуть было не потонул в этом гуле.
— Нет, у него ученический сертификат, — покачав головой, ответил Йоганн, а Ингрид, заметив, как скривились Умила со Снежаной, усмехнулась.
— И договор о работе в лаборатории Хольмского университета.
Вброс удался. Мало кто из присутствующих не понимал, что это значит. Почти гарантированное поступление в университет, работа на кафедре, а если очень повезёт, то и личный куратор на весь период обучения.
— У кого? — выдохнул Пересвет.
— Некто, Грац, — ответил Йоганн, отслеживая малейшее изменение мимики одноклассника. И не прогадал. Сын профессора того самого Хольмградского университета, Велимира Лобано-Лобановского изумлённо присвистнул, и, заметив выжидающие взгляды одноклассников, пояснил:
— Профессор Грац, Всеслав Мекленович, доктор философии, до недавнего времени бывший адъюнкт-профессором, то есть, заместителем руководителя кафедры естествознания Хольмского университета. Ходят слухи, что недавно он получил собственную лабораторию, по крайней мере, должность заместителя он точно оставил, но в составе кафедры числится до сих пор. Чтоб вы понимали, вопрос выделения отдельной лаборатории находится в ведении даже не Учёного совета университета, а решается на уровне Совета попечителей, где председателем сейчас является его высочество наследник престола, лично. Кроме того, собственной лабораторией в университете на данный момент располагают лишь четыре академика, входящих в преподавательский состав. Остальные довольствуются лабораториями своих кафедр.
— Однако, — протянула Мирослава. — И наш "сухарик" будет работать в этой самой лаборатории, да?
-Подождите! — внезапно раздался голос Ольги. — Я вспомнила, где слышала фамилию Грац!
— Кроме Хольмского университета? — спросил Йоганн.
— Именно, — с нескрываемым торжеством, провозгласила девушка. — Меклен Францевич Грац, судя по имени, отец обсуждаемого нами профессора. Так?
— Верно, — кивнул Пересвет. — Он тоже когда-то работал в университете...
— На кафедре криминалистики, — перебила его Ольга. — А кроме того, был сотрудником Государевой канцелярии, скорее всего, заштатным.
— Ты откуда знаешь?! — в один голос изумились Воличи.
— Видела наградной лист деда, подписанный Его Величеством. Его прислали нам после снятия секретности и окончания срока хранения документа в Большом архиве. В том листе я видела фамилию профессора... и не только. Помимо прочего, в нём было указано, по представлению какого ведомства Меклен Францевич получил свою награду.
— А за что, не написали? — спросила Мирослава.
— Только в общих чертах, — пожала плечами Ольга. — Но это нормально. Лист-то, официально-публичный. В таких документах подобной информации не найти. Надо копаться в представлениях от ведомств, а до них не добраться, даже если секретность с самого наградного листа давно снята.
— Оленька, милая, не тяни, пожалуйста, а? — поторопил её Пересвет. — Мы же от любопытства помрём.
— Я тебя откачаю, дорогой, — растянула губы в улыбке Умила. — Дыхание рот в рот, меня учили, я умею.
— Чур меня! У тебя слюна ядовитая! — отшатнулся Пересвет. — Я лучше сам воскресну!
— Да прекратите вы! — хлопнула по подлокотнику кресла Снежана, и над поднятой ею ладонью вдруг вспыхнул внушительный огненный шар. — Оленька, говори. Больше они тебя не перебьют. Обещаю.
— Спасибо, Снежана, — благодарно кивнула та и продолжила: — В общем, дед рассказывал, что этот самый Грац, как и добрая половина других награждённых, указанных в листе, были в команде одной весьма неоднозначной личности. Но самое интересное, что и сын того Граца, состоит в той же когорте. До сих пор.
— Это что за личность такая? — не выдержав, прервал взятую Ольгой паузу, Пересвет.
— Его сиятельство, князь Старицкий-Зееландский, Виталий Родионович, — почти промурлыкала девушка, насладившись тишиной, просто-таки напоенной нетерпеливым ожиданием.
— С нами учится ученик волкодава Железной своры, — как-то тихо, даже индифферентно заключил Вермеер, откинувшись на спинку кресла. В комнате воцарилась тишина.
Глава 6. Тонкости общения
Дни летели как листья по ветру. Каникулы остались позади, и к учёбе в гимназии и занятиям у Переплутова волхва добавилась работа в лаборатории Граца. Можно было бы пожаловаться на загруженность, но... я её не ощущал. Да, каждый мой день оказался расписан чуть ли не поминутно, но даже в этом плотном графике у меня оставалось время на встречи со Светой и работу по расширению ассортимента для новой лавки. Да я, даже место под неё успел присмотреть, и даже договорился о его аренде. Правда, на поиски и переговоры с потенциальным арендодателем пришлось убить все выходные января, зато к середине следующего месяца в моём распоряжении уже было полностью обставленное помещение, а в ладони лежала пачка счетов, разом ополовинившая все денежные запасы. Впрочем, по сравнению с тем хороводом, что вдруг начали водить вокруг меня одноклассники в гимназии, расходы на будущий магазин почти не повлияли на моё настроение.
Ну как "вдруг"? Очевидно, началось это почти сразу после окончания каникул, но ввиду моего, скажем так, привычно-задумчивого состояния, заметил я этот факт лишь в начале февраля, когда обнаружил в ежедневнике своего зеркома почти два десятка приглашений в дома одноклассников. Хорошо хоть даты ни разу не совпадали. Вот только я долго не мог взять в толк, как меня угораздило согласиться на все эти приглашения.
Наверное, мне должно быть стыдно за такую "внимательность", но... да чего себе-то врать?! Мне куда интереснее были уроки волхва и проблемы, обсуждавшиеся в лаборатории Граца, чем школьная возня и темы общения однокашников, от которых я, обычно, старался отделываться невразумительным мычанием и неопределёнными кивками... вот и докивался, называется. Иными словами, ментальные конструкты и Переплутова школа занимали почти всё моё внимание, за исключением того времени, что оно, внимание, то есть, было занято Светой, одним своим появлением сделавшей мою жизнь куда ярче и уютнее.
Поначалу, только поняв, с каким нетерпением жду каждой нашей встречи с этой девушкой, я склонен был грешить на разыгравшиеся гормоны и классический юношеский крышеснос, что неудивительно: и возраст тела подходящий, и объект... м-да. За то относительно недолгое время, что мы не виделись, Света как-то умудрилась превратиться из стеснительного подростка, в очаровательную девушку. Юную, красивую, но... после нескольких наших встреч-свиданий, я осознал, что дело не во влюблённости. Точнее, не только в ней. Со Светланой было интересно. Поговорить, помолчать, гулять по улицам и сидеть в кафе, ходить по театрам и летать наперегонки на тубах. Но самое главное, у девушки явно прорезался интерес к ментальным воздействиям. Если в Ведерниковом юрте она интересовалась конструктами, что называется, постольку-поскольку, и забросила наши занятия, едва была пройдена гимназическая программа, то сейчас, о-о, сейчас всё было совсем иначе.
Как рассказывала сама Света, в софийской гимназии она сошлась не только с Ариной Вяхиревой, но и с её матушкой, временно преподававшей их классу всё те же пресловутые "основы ментального конструирования". Вот эта уважаемая женщина, заметив, с какой лёгкостью новая ученица щёлкает новые для остального класса темы, погоняла Свету по программе и, поняв, что её интересует не столько сочинение новых конструктов, сколько применение ментальных воздействий на практике, исподволь приохотила мою девушку к целительству, в котором сама Эмма Вяхирева, как оказалось, имеет полное мастерство. То есть, не только обладает сертификатом мастера, но и ведёт собственную практику.
Прежде о целительстве я слышал лишь от моей попечительницы Ружаны Баженовны и только в разрезе применения школы Макоши... ну и недолгий период пребывания в госпитале дал кое-какую информацию о классическом ментальном манипулировании в этой сфере. И всё! Не удивительно, что своими рассказами Света пробудила во мне недюжинный интерес к этой теме. Настолько, что я пообещал себе познакомиться с этим разделом естествознания поближе, как только будет закончена работа над проектом Старицкого и его компании. Раньше, к сожалению, не получится, часов в сутках не хватит.
Кстати, о часах и сутках...
— Светик, как ты отнесёшься к идее подзаработать? — поинтересовался я, достаточно громко, чтобы перекрыть тракторное урчание двухвостого, млеющего на коленях моей девушки. Котяра чуть дёрнул ухом, но, поняв, что вопрос адресован не ему, заурчал ещё громче. А вот Светлана, кажется, заметила мой завидующий взгляд, брошенный на потустороннего питомца, и, едва заметно улыбнувшись своей фирменной, отстранённой улыбкой, взъерошила мне волосы. Как же я понимаю двухвостого...
— Эй-эй, не проваливайся, соня! — воскликнула она, прекратив гладить мою макушку. — Что за идея тебе пришла в голову, рассказывай!
Пришлось открывать глаза.
— Я всё же решил открыть в городе свою лавку, но у меня просто не хватит времени на работу в ней. Учёба, работа в лаборатории... сама понимаешь, — проговорил я.
— Хочешь, чтобы я постояла за прилавком, пока тебя не будет, да? — протянула Света.
— Ну да, — кивнул я в ответ. — Можно было бы нанять кого-нибудь из студентов, но мне почему-то эта идея не нравится. Не хочу полагаться на чужого человека, наверное так.
— Приятно слышать, что ты не считаешь меня чужой, — улыбнулась она, и рассмеялась. — Но это был чересчур завуалированный комплимент, не находишь?
— М-да, с комплиментами у меня как-то... не получается, — я виновато развёл руками. — Одноклассники говорят, что я "сухарик". Наверное, они в чём-то правы.
Света потыкала меня пальцем в живот, отчего я неосознанно напряг мышцы пресса.
— Они не правы, — всё с той же нездешней улыбкой, констатировала Света. — Сухари твёрдые, а ты упругий. И вообще, не уводи тему в сторону. Что там по поводу подработки? Ты вообще, уверен, что я смогу разобраться в этих твоих сказочных штуковинах и, самое главное, смогу объяснить их суть покупателям?
— Абсолютно, — кивнул я. — Но если ты согласна поработать на меня, то прежде чем разбираться с ассортиментом лавки, нам нужно обговорить другие важные вещи. А именно: условия работы и жалованье.
— Ера, мне не нужно жалованье, я и так буду рада тебе помочь, — она покачала головой.
— Деньги — надо! — наставительно ответил я, но, заметив упрямый взгляд Светы, всё же решил объяснить: — пойми, помощь мне лично, это одно. Я всегда с благодарностью её от тебя приму. А вот зарабатывание денег на чужом бескорыстии, это уже совсем другое. Ты же не просто будешь стоять за прилавком, фактически, ты будешь работать вместо меня, пока я приобретаю знания, а это новые поделки и ментальные воздействия, которые я смогу продать и получить тем самым прямую выгоду... за твой счёт. Это нечестно. Я бы даже сказал, в чём-то подло. Ты тратишь своё личное время на то, за что я получу доход, поэтому, повторюсь: деньги — надо!
— Поня-атно, — девушка в задумчивости наматывала на палец прядку сияющих белым золотом волос, а я поймал себя на мысли, что не могу отвести от неё взгляда. Нежный овал лица и высокие скулы, чуть вздёрнутый носик и бледно-розовые, не тронутые помадой губы, широко раскрытые серые глаза и взгляд, устремлённый в какие-то неведомые дали. За прошедший месяц, этот вид задумавшейся девушки уже должен был бы стать привычным, но... чёрт, век бы любовался!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
