— В силу специальности я имею дело с материальными предметами. Но в части внушения кому бы то ни было чего бы то ни было — это не ко мне. В проблемы психологии и тем более психиатрии не влезаю и не собираюсь это делать.

— Мы сделаем все, чтобы подобное не повторилось, — влез в беседу Берия.

— Я в этом не сомневался.

— Но к вам есть другие вопросы, Сергей Васильевич, — паузу Сталин использовал, чтобы закурить. — Мы представляем себе, что вы собираетесь делать в части ракетной техники. Также поздравляем с успехом в атомной промышленности.

Тут все было ясно: Курчатов успел доложить о получении большого количества оружейного плутония.

— Также понятно ваше внимание к проблемам флота и авиации. Но...

Сталин совершенно без спешки затянулся и выпустил клуб ароматного дыма.

— ...хотелось знать ваши намерения в других направлениях.

Этот вопрос тоже можно было предвидеть.

— Мои будущие действия зависят не только от меня. И даже не столько от меня. Судите сами, товарищи. Исходя из экономической ситуации в мире, полагаю возможной войну, где против Советского Союза может выступить как Япония, так и, в худшем случае, Соединенные Штаты. Имею в виду: не прямо сейчас, а, скажем, через полтора года, ибо эти страны все еще не готовы. Но вряд ли больше.

— Почему вы упомянули именно такой срок?

При этом вопросе Сталина Берия вдруг достал блокнот и начал спешно записывать.

— Полной уверенности у меня нет, как вы понимаете. Зато знаю вот что. Франклин Рузвельт, судя по экономическому положению страны, будет переизбран. Но он и те, кто стоят за его спиной, не могут не понимать, что грядет экономический кризис. Если, конечно, не предпринять меры. Гражданский сектор все еще не полностью очухался от великой депрессии. Военный сектор требует или войны как таковой, или массированных военных поставок. Но в конгрессе и сенате имеют большую силу изоляционисты, то есть те, которые полагают, что США незачем влезать в чужие разборки. Их позицию можно поколебать очень серьезной провокацией — вроде той, когда в Гаванской бухте взорвали линкор 'Мэн' — или нападением другой страны. Второе видится маловероятным. Дураков нет — Штатам объявлять войну без очень веских на то причин. Первое возможно, но лишь при железной убежденности в том, что война будет пусть и не маленькая, но победоносная. Однако гораздо лучше, когда страна воюет чужими руками. В Первую мировую США на этом и поднялись. Считаю возможным нападение Японии на СССР, но лишь при условии массированных поставок оружия и снаряжения из США. Халхин-Гол научил японский генералитет осторожности. Пока что оружие у японской армии... так себе. Так вот, за эти самые полтора года вполне можно создать запасы и оружия, и ГСМ, и боеприпасов... короче, всего, что нужно для ведения боевых действий в течение не месяца или двух, а пары лет. Обучение войск тоже требует немалого времени. Но через известное время командование сухопутными войсками и флотом Японии может счесть, что успех в войне против СССР возможен.

Голос вождя налился холодом:

— Вы всерьез полагаете, что мы можем последовать примеру Николашки и заключить с японцами мир, отдав часть советской территории?

— Обижаете, товарищ Сталин, — выражение было не из лучших, но Рославлев подумал, что небольшая доза юмора может сказаться полезной. — В этот вариант не верю даже на один процент. Но могу в качестве наихудшего сценария предположить, что японцы рассчитывают каким-то образом втянуть США в эту войну. И не на нашей стороне. В СССР уже вышел перевод книги американцев Денлингера и Гери 'Война на Тихом океане'. Если не ошибаюсь, издание тридцать девятого года. В хорошей библиотеке ее найти можно. Или же могу разыскать цифровую копию и даже распечатать ее. Так вот: в этой книге всерьез рассматривается захват Петропавловска-на-Камчатке.

Нависло тяжкое молчание. Нарушил его Странник:

— Эту ситуацию я и рассматриваю как тот самый крайний случай, когда без ядерного оружия не обойтись. Применять его по мирным жителям мне до последней степени не хотелось бы, но, возможно, стоит продемонстрировать возможности бомбы в какой-то безлюдной местности. Впрочем, мои советы и мнение тут мало чего значат. За оставшееся мирное время наши ракетчики могут довести дальность до хотя бы двух с половиной тысяч километров. На искусственный спутник Земли не рассчитываю, хотя... исключить этот вариант тоже не имею права. Но слишком благоприятным он выглядит, и уж верно на такое полагаться нельзя.

Сталин молча прогуливался по кабинету. Ковер глушил шаги.

— Мы, разумеется, обязаны проанализировать все варианты, — наконец, высказался он. — Почему вы не рассматриваете возможность того, что Япония, как и тогда, — последнее слово было произнесено с ударением, — не обратит внимание на колонии Голландии, Франции и Англии на юго-западе Тихого океана?

— Исключить подобное, разумеется, не могу. Но осмелюсь заметить, что в тот раз основная нагрузка в военных действиях досталась флоту, а не армии. И пока и поскольку Япония грабила Китай и Корею, не особо при этом зарываясь, США не вмешивались — напротив, они исправно снабжали Японскую империю стратегическими товарами. В частности, основная доля ГСМ, железа, стали и чугуна шла именно оттуда. Но это продолжалось до тех пор, пока не стало очевидным, что Япония — потенциальный конкурент США на Тихом океане, причем из сильных. И вот тогда-то последовал ультиматум Хэлла, после которого единственным выходом для Японии была война с США — или полное сворачивание активности на Тихом океане. Однако ситуация в Европе была кардинально другой. Англия находилась в состоянии войны с Германией, и ей точно было не до Дальнего Востока. Сейчас переброска части вымпелов Гранд-Флита на Тихий океан в принципе возможна. Соответственно, тогда японо-германские отношения были куда теплее, чем сейчас. В конечном счете сейчас Японская империя вправе ожидать куда более сильного противодействия своим планам в Юго-Восточной Азии, и не только со стороны США. Но войне с СССР никто противодействовать не собирается, даже Германия. Если верить обзорам германской прессы, которые я регулярно получаю, Германия вот-вот официально объявит, что западная часть Тихого океана — скажем, вплоть до меридиана Марианских островов — не входит в зону интересов Рейха. Или же об этом дадут понять всем заинтересованным сторонам дипломатическим путем.

— У вас имеются материалы по тем событиям?

— Да, но лишь в электронной форме. Распечатка займет сколько-то времени. Ориентировочно: сутки, считая сортировку печатного материала.

— Мне работать с бумажными документами удобнее.

— Будет сделано, товарищ Сталин.

— И сделайте такую же подборку для товарища Берия. Она была бы очень полезной.

— И для него тоже.

Было бы непростительным преувеличением заявить, что Стокгольм сделался шахматной столицей Европы. Однако авторы этих строк могли бы с чистой совестью утверждать: популярность этой игры в стокгольмских заведениях общепита заметно возросла. И столь велик оказался интерес, что на этот раз тихий коммерсант из Германии предложил встречу скромному библиотекарю посольства СССР — разумеется, только из желания сгонять партию. То, что эти законопослушные граждане иностранных государств отличались плохо скрытой военной выправкой, значения не имело. Ведь шахматные умения никак не связаны со строевой подготовкой, верно?

Доброжелатели довели до сведения советского любителя шахмат, что его немецкий визави питает некоторую слабость к хорошим сигарам. По этой причине немец был угощен настоящей кубинской 'Короной'. Разумеется, сигара была принята с благодарностью. В скобках стоит отметить, что ни один из этих поклонников шахмат не подозревал, что ароматное табачное изделие вело происхождение не от далекой Кубы, а от замначальника экономического отдела ГУГБ. По его просьбе советский торгпред в Гаване закупил образчики кубинской табачной продукции и дал их товарищу коринженеру 'на посмотреть'. Для не слишком сведущего человека этот запрос выглядел странновато, ибо все управление знало: этот замначотдела не курит вообще.

Сигара. Отличный кофе со сливками. Изысканное пирожное. Ну что еще нужно для полного счастья? Разве что шахматная доска с фигурами. И неспешная беседа.

— Вижу, что вы сменили дебютный репертаур?

— Вы угадали. Это русская партия.

— Если не ошибаюсь, именно этот вариант разыгрывал в Париже великий Алехин?.. В Сан-Франциско прибыла огромная японская делегация.

— Сожалею, но в данном случае вы ошиблись. Да, Алехин считается признанным знатоком этого дебюта, но данный вариант предложил эстонский мастер Пауль Керес.

— В состав делегации входят армейские и флотские офицеры, а также представители министерства торговли... У нас этот шахматист известен. Он превосходный турнирный боец. Вы напрасно форсировали размен ладей.

— В тяжелофигурном эндшпиле мой позиционный перевес будет реализовать труднее, чем в легкофигурном. Позиция слишком закрытая. Вам шах.

— Сухопутные японцы направились в штат Аризона. Там имеются армейские полигоны... Вы все еще рассчитываете на выигрыш?

— О да. Помнится, в известной партии Рети с Ласкером разыгрывалась сходная позиция.

— Флотские направились в Сан-Диего. Там у американского флота база. Не из самых больших, но... Вы решили отдать пешку?

— Да. За позиционное преимущество в атаке. Официант! Еще чашечку кофе и пирожное — то, которое с клубникой. Да-да, вот это. Благодарю.

— И мне то же самое. Спасибо. Так вот, по поводу сложившейся позиции, -последовала микроскопическая пауза. — Мне кажется, идет тщательная проработка номенклатуры будущих поставок.

— Ваше аналитическое искусство достойно наивысшей похвалы. Пожалуй, ничья?

— Согласен, но хотелось бы еще сыграть. Я не теряю надежды на выигрыш. Скажем, через неделю?

Рейхсканцлер Германии был сух и предельно официален. Министр промышленности находился в напряжении: он разумно предполагал, что предстоят большие траты. Командующий Кригсмарине был полностью невозмутим. В конце концов, будучи военным, он предполагал, что до получения приказа вообще ничего не должен делать по тому заданию, которое лишь предстояло получить и с которым он ознакомился лишь вкратце. Руководитель внешней разведки старательно прикидывался невеждой, не имеющим никаких важных сведений. Министр иностранных дел выглядел истинным дипломатом: всем видом он выражал наличие глубокого понимания текущей ситуации, в частности, и состояния дел во Вселенной вообще. Что до командования вермахта, то от армейских никого не пригласили: предмет обсуждения их пока что не касался.

Единственным по-настоящему взволнованным участником совещания выглядел тот, работа которого и послужила причиной сбора. Он же подготовил тезисы отчета, розданные всем участникам.

— Итак, мы вас слушаем, доктор Гейзенберг.

По любым меркам выступление знаменитого физика было прекрасно подготовлено. Никаких, боже упаси, формул. Самый сверхнеобходимый минимум по цифрам. В целом получился сухой отчет: что было сделано, что делается, что предстоит делать и, самое главное, какие ресурсы для этого понадобятся.

Слушатели не прерывали докладчика, но отдельные господа делали пометки в блокнотах.

— Вопросы?

Первым начал спрашивать Редер. Этому не стоило удивляться: все же именно он был единственным профессиональным военным на совещании, и вопрос прозвучал из его сферы компетенции:

— Герр доктор, из ваших слов следует, что возможный взрывной эффект предполагается в размере от пяти до ста тысяч тонн тротилового эквивалента. Вы, однако, не указали причин подобного разброса. Правда, в любом варианте цифры впечатляют. Я напоминаю, господа, что на сегодня наиболее мощный из рукотворных взрывов случился в гавани канадского порта Галифакс. Взорвался корабельный груз: две тысячи триста тонн пикриновой кислоты и двести тонн тротила. По фугасному действию все вместе эквивалентно трем тысячам тонн тола. Десять тонн пироксилина я даже не считаю. В радиусе двух с половиной километров все здания были либо полностью разрушены, либо сильно повреждены.

Редер хотел создать впечатление и достиг цели.

Руководитель атомного проекта в ответе не замедлился:

— Первой и самой главной причиной неопределенности полагаю недостаточность наших знаний о тонких особенностях процесса при этом взрыве. Второй причиной является неясность с видом исходного взрывающегося материала, а также с его количеством. По состоянию на сегодняшний день более вероятным видится получение необходимого количества боевого изотопа урана. Имею в виду, мы быстрее сможем его получить. Его источники: сверхскоростные аэродинамические сепараторы. Можно даже увеличить производительность, но лишь добавлением установок. Однако они дороги. Плутоний же нарабатывается в реакторе, который уже действует, хотя и медленно. По приближенным оценкам, через два года мы получим материал в количестве, достаточном для одного взрывного устройства. Мы также полагаем, что все необходимые расчеты будут выполнены к этому же сроку, хотя тут также присутствует неопределенность. Ускорение их может быть достигнуто с использованием электромеханических вычислительных устройств инженера Цузе, но для этого его и его группу нужно включить в проект.

— Полагаю, последняя проблема решаема, — нетерпеливо отмахнулся глава германского правительства. — Еще вопросы?

Вальтер Функ шевельнулся, выказывая желание спросить. Он дождался разрешительного кивка Гесса и безразличным тоном поинтересовался:

— Доктор Гейзенберг, вы в ваших тезисах упомянули о необходимости выбрать место для испытания этого устройства. Чем вас не устраивает расширенный артиллерийский полигон?

Ответ был явно подготовлен с большим тщанием:

— При взрыве образуется огромное количество вредных радиоактивных веществ. Даже предварительные данные прямо указывают, что их действие сохраняется длительное время. Также, если в воздухе появится большое количество радиоактивных материалов, само их присутствие даст нашим потенциальным противникам твердое доказательство того, что атомное боевое устройство у нас уже есть.

— А что, если устройство испытывать в океане?

— Это означает, что испытывать будут на корабле, а за самим процессом должен будет наблюдать другой корабль и, возможно, не один. Спрятать такую эскадру невозможно. Лучше, разумеется, наблюдение и регистрация всех явлений с самолетов. Флотские офицеры, с которыми мы консультировались, заверили, что в открытом океане самолеты могу появиться либо с авианосца, которого у Рейха пока нет, либо с тяжелого крейсера или даже линкора. Однако появление самолетов потенциального противника вполне возможно. Уж не говорю о том, что радиоактивность вокруг места испытаний повысится. Тогда о тайне можно будет забыть, даже если в момент испытания вокруг будут лишь немецкие корабли.