Маруся-2. Попасть - не напасть

— Могут, — кивнула я.

— И ваши дети...

— Мои дети? — не поняла я.

— Мария Ивановна, те, кто пришел в ваш дом, должны были убить — всех. Вы не подумали об этом?

Я покачала головой.

— Я решила, что это... нет, даже не так. Я думала, что основная цель — я.

— А если нет? Если это ваш ребенок?

Вот тут-то я и поняла, что такое ужас.

Меня словно волной холода прострелило, от макушки до пяток. Мгновенно заледенели пальцы, стиснуло сердце, и только где-то глубоко внутри, в районе солнечного сплетения, грел крохотный огонек.

— Андрей?

— Вполне возможно.

— Храмовы?

— Это не доказано.

— Ежь твою рожь!

Даже материться сил не было.

— Есть такая вероятность, — кивнул Благовещенский. Вы все еще готовы рисковать?

Я покусала губы.

— Да. Но более взвешенно и обдуманно.

— Вот даже как?

— В чем разница между мной и убийцами? Им нужно успеть один раз, а мне — каждый раз. Рано или поздно я допущу ошибку и умру без всякой пользы.

— Хм...

— Поэтому проще один раз подстроить ловушку и попробовать размотать клубочек. Что говорят те трое?

— Ничего. Нанял мужчина, нанял в кабаке... есть такие. 'Соломенная свинья'.

— Не слышала.

— Неудивительно. Мария Ивановна, пока я приказал прошерстить весь город. Дальше будет видно, что и как.

— Благодарю вас.

— В остальном же... если вы поедете куда-то на рудник или за город, вас обязательно постараются достать.

— В Лощину?

— Хотя бы.

— Сколько нам нужно времени на подготовку?

Благовещенский задумался.

— Я еще приеду к вам. Но не меньше трех-четырех дней.

— Хорошо.

Я тоже не проиграю это время, я найду, как его использовать.

— Остается разработать план действий.

— Подозреваю, Мария Ивановна, у вас уже есть свои идеи?

Идей у меня не было. Уж точно не по выманиванию Демидова. Вместо этого я составляла заклинания. А что?

Я ведь буду безоружна. И моя магия... вот есть такой вопрос. Магия земли — это магия стихий, она может быть заблокирована. А магия крови Полоза?

Магия змеедевы?

Ох, подозреваю я, что на нее никакая блокировка не действует. Но как ей правильно воспользоваться?

Ничего, я еще придумаю.

* * *

Отца Александра я не ждала, но и отказывать попам не принято. Пришлось принять. Священник вел себя так, словно я уже в монастырь постриглась. И чувствовал себя полным хозяином в доме.

То ли он везде себя так вел, то ли еще что...

— Благословите, отче, — послушно склонила голову я.

— Мир дому сему, чадо, — ответствовал священник.

— Что привело вас ко мне, отче?

— Неотложная нужда...

Нужда заключалась в приобретении еще малахита. Я не возражала, и продала камень даже ниже себестоимости. Ладно уж, пусть разок будет.

Священник явно остался доволен, и уходить не торопился. Я предложила ему чая или чего покрепче, приказала принести разных закусок... конечно, к чаю.

Слово за слово, у нас и разговор завязался.

— Мария Ивановна, до меня дошли слухи...

Отче? — я была сама невинность.

— Одна девица, уволенная из вашего дома, буквально на всех углах кричит, что застала вас с любовником.

А что она может сказать? Что шпионила за мной и стучала неизвестно кому?

Смешно.

И что могу сказать я? Правду? Попу?

Представителю 'третьей силы'? Не Демидов, не неизвестный мне враг, а третья сила... нет уж! Я жить хочу! Может, попробовать обернуть это себе на пользу? Чтобы если нас и увидят с Благовещенским, это воспринимали не как деловой интерес, а как личный? Хм, может, и прокатить, а я уже ничего не теряю. Сплетни-то все равно идут.

Удастся нам оторвать голову Демидову — переключатся, не удастся, от моей репутации и так лохмотья на ниточках болтаются.

— Кошмар какой! Так пятнать мою репутацию!

Получилось в должной мере фальшиво. Священник покачал головой, показывая, что его я не обману такими уловками.

— Мария Ивановна...

Я опустила глаза, потом с вызовом подняла их.

— Я достаточно молода, отче. Неужели я должна навсегда похоронить себя рядом с мужем? Не мечтать о втором замужестве? Не жить? Что в этом такого?

— Ничего, чадо. Если твой избранник свободен. Он ведь свободен, правда?

Надеюсь, святой отец не читает мысли. Честно говорю, чтобы покраснеть в нужный момент, я уставилась на него — и представила мужчину в эротическом костюме кролика. Ушки, хвостик и тапочки с кроличьими мордами. А в руке большая плетка. Почему-то розового цвета.

Вышло так выразительно, что я едва не фыркнула, а в итоге подавилась, раскашлялась, покраснела — получилось как нельзя лучше.

— Конечно, свободен!

Я бы и сама себе не поверила.

— Ложь — грех перед лицом Его, — многозначительно возвел глаза к небу священник.

Ну и самомнение у человека, однако. Я едва не поинтересовалась, при чем здесь поп — или они уже тождественны? Сдержалась усилием воли, но покраснела еще больше. И вежливо предложила:

— Выпьете еще чая?

— Да, конечно...

Из моего дома поп уходил в твердой уверенности, что у меня есть любовник.

Что этот любовник — Благовещенский. И что на меня наконец-то добыт чемодан компромата. Ага, как же!

Благовещенский и правда приходил по ночам. Но между нами ничего не было.

Мы обсуждали засаду, как и где ее лучше устроить, кого привлечь, Александр решил, что лучше всего для этого подойдут наемники, которых он обещал мне в охрану — по крайней мере они только собираются приехать. И они вообще из соседней области, здесь никого не знают...

Теоретически, риска меньше, чем с местными.

От остальных все хранилось в тайне. Он не посвящал даже свою супругу, тем более, та слегла после смерти дочери и за ней ухаживали служанки.

Женщина находилась в полубеспамятстве, буквально между жизнью и смертью, и я ей искренне сочувствовала. А Благовещенский надеялся, что жене будет легче, если он отомстит за дочь.

А еще он принес мне книгу по некромантии.

Всего одну, самые азы — и где только достал? Я даже спрашивать побоялась. Но приняла ее с благодарностью и принялась изучать.

Не то, чтобы я планирую быть некромантом. Меня и магия земли устраивает, а уж магия полозов — тем более. Но знать-то надо?

Я и атомную бомбу никогда не построю, но историю ее создания отлично знаю.

День, два, три....

Неделя...

Слишком рано подсекать тоже не стоило. На меня покушались, я обязана сидеть дома и размазывать сопли по носу. Страдать и переживать. Я ведь женщина, создание нежное и трепетное.

События развернулись раньше, чем я предполагала. Меня попытались отравить.

* * *

Обычный завтрак, самая обычная овсянка... я бы в жизни не заподозрила неладного. Все было, как всегда, мы рассаживались за столом, Ваня раскладывал по блюдам кашу, поухаживал, передав мне хлеб...

Спас меня Нил.

Малыш, который не отлипал от меня, вдруг выразительно и зло зашипел на тарелку с кашей.

Я насторожилась.

— Детка?

Андрюша спал наверху, он-то еще маленький. А вот Нила я оставить ни с кем не могла. Если у полоза была возможность, он удирал от кого угодно и решительно полз за мной. Прошлый раз — чуть не до лестницы.

Повезло, Петя успел его поймать.

Кто бы знал, с какой скоростью способны передвигаться годовалые дети!

Им еще не положено?

Это сокровище поползло в семь месяцев, а к году уже неплохо и на ножках передвигалось. Но на четырех лапках же удобнее! А у мамы на ручках еще и приятнее, а потому — подать ребенку маму!

Дела?

Какие это у мамы могут быть дела, кроме ребенка?

Так что завтракали мы все вместе, заодно и прикорм малыш получал, прямо из моей тарелки.

Не в этот раз.

Змееныш смотрел на тарелку и зло шипел.

— Маша? — растерялся брат.

— Подожди, — остановила я его. И сообразила. — Ваня... а кто готовил эту кашу? Ну-ка, всех, кто есть в доме, срочно сюда?

Ваня даже не сразу понял.

— Зачем?

— Потому что каша, похоже, отравлена.

Ваня аж побелел.

— Ты всерьез?

— Вполне. Жаль, испытать не на ком.

— Почему же? — оживился Петя. — Минуту...

И удрал.

Ох, лучше бы он не возвращался. Мы с Ваней мало того,, что ждали его, как на иголках, так еще и вернулся этот поросенок через минуту... с крысоловкой!

И там сидел здоровущий крысак! Или крысюк? Крыс? Явно мужского рода.

Бэээээ!

Да простят меня те, кто разводят крыс... подозреваю, что чистенькие и ухоженные домашние любимцы не имеют ничего общего со здоровущей облезлой зверюгой в тесной клеточке.

Крыса визжала и щелкала зубами, Петя держал ее так, чтобы крысюк не добрался до пальцев.

— Убери эту гадость!!!

Может, я и маг земли. Может, даже некромант. Но лучше уж чистенький и симпатичный скелет, чем вот ЭТО! Лучше даже Чужой и Хищник, те хотя бы в телевизоре, а вот это — здесь.

Уберите гадость!!!

Из всех инстинктов у меня остались только два — визжательный и убегательный.

Змеи едят крыс?

Я им очень, очень сочувствую. Лично у меня от одной мысли еще и рвотный рефлекс открывается. Гадость какая!

А вот Петя таких чувств не испытывал. Недолго думая, он плюхнул ловушку прямо на скатерть (выкину скатерть), взял со стола ложку (МОЮ!!! ВЫКИНУ!!!), зачерпнул кашу и плюхнул прямо крысе на морду.

Что-то попало и в пасть.

Минута.

Две...

А хороший яд подобрали, мощный, подумала я, глядя, на подохшую крысу. Та и не мучилась, так, дернулась пару раз — и лапы в стороны. Я бы тоже не мучилась, наверное.

Или там концентрация для меня маловата? Пришлось бы пострадать пару дней?

— Интересно, что это за яд? — вслух подумала я.

— Н-не знаю, — Ванин голос сорвался, 'дал петуха'. — Что делать будем?

— Писать Благовещенскому, конечно, — хмыкнула я. — Меня же отравить хотели, это его прямо касается.

Ваня аж головой помотал.

— Маша?

А я сейчас думала о том, что может быть, у меня получится. А вдруг я поймаю двух рыбин на один и тот же крючок?

Я нужна Демидову. Живая, надеюсь. Для размножения.

Я нужна неизвестным убийцам. Дохлая.

Нельзя ли как-то их стравить между собой? Пусть разберутся, а я добью победителя и порадуюсь?

Ох, что-то мне подсказывало, что это не с моим счастьем. Но хоть помечтать дайте...

* * *

Благовещенский прибыл меньше, чем через час.

Я сидела в кресле, кусала губы и злилась. Вот честно, у меня было такое состояние — голыми руками разорвала бы на части ту паскуду, которая меня заказала.

Страха не было, а злость была. Бешенство даже.

Я?

Или дети?

Кто был мишенью? Все сразу?

Ну, доберусь я до этих паскуд!

Благовещенский, недолго думая, приказал допросить всех кто был в доме.

Увы, это сделать не удалось. Пропала еще одна из служанок. Не помощница кухарки, а просто — одна из девушек, которые убирали дом. Причина была понятна.

Но — как она умудрилась подсыпать яд?

Ответ на этот вопрос дала кухарка. По ее словам, испорчен был кувшин с молоком. Туда-то яд и подлили.

Она же не пробует кашу, овсянка с утра — это чисто господская причуда. Равно как и козье молоко, на котором ее готовят. Я распорядилась, но козье молоко — штука такая.

Запах у него своеобразный. На любителя.

У нас в доме таких любителей не нашлось. А я приказывала варить на нем кашу ради Нила. Для ребенка так намного лучше, чем на коровьем молоке, хоть и не было у полоза никогда аллергии. Но перестраховаться не помешает.

Больше ничего не было испорчено.

Кашу никто не пробовал.

Мне повезло. Мне в очередной раз повезло. Нет, но сколько можно?

Господа убийцы, вы меня достали! Готовьтесь, теперь я достану вас.

Интерлюдия.

Сергей Владимирович Демидов пребывал в несвойственном ему состоянии растерянности. Даже нерешительности, можно сказать.

Так удачно задуманный план при исполнении превратился в какую-то похабщину. А ведь было все так хорошо!

Ирэна сама шла в расставленные силки.

Ее мать в нужный момент кинулась в ноги княжне Горской, умоляя о помощи, и весточку прислала, что все будет сделано именно так, как надо.

При удаче он получал бы покорную жену и детей, благовещенская получала бы дочь и свободу, а деньги... Демидов искренне полагал, что часть драгоценностей можно было бы и прикарманить, ну к чему этой бабе столько денег?

Вовсе ни к чему, а у него последнее время убытки...

И что?

И все рухнуло.

Верные люди частью перебиты, частью с ним в бегах. Княжна у себя дома, а он получил на свою голову месть от Благовещенского.

Ладно... не то, чтобы месть.

Отпереться можно всегда.

Демидов вспомнил ту ночь, когда все рухнуло.

Он ждал.

Ждал на заимке, о которой знали только несколько человек. Он, трое его самых доверенных людей, ну, еще двое охранников. Там же ждала и Ирэна, доставшая всех своими истериками, а потому пришлось связать ее.

Потом пришел сигнал. И Демидов понял, что княжну ему не отдадут. Явно что-то пошло не так, надо уходить. В стойкость своих людей он не верил, под пытками кто угодно заговорит, а Благовещенского он оценил по достоинству. Этот не просто распорядится пытать, он и думать-то не будет. Сам за раскаленное железо и ножи возьмется.

Демидов вышел из дома, чтобы отдать приказ. И Семен, его доверенный, последовал за ним.

Когда он вернулся, все было уже кончено.

Ирэна была убита. Демид, второй его доверенный тоже, а Григорий, третий, кого он взял с собой, не считая охраны (но та была снаружи, при лошадях) исчез.

Что оставалось делать Сергею Владимировичу? Дождаться генерал-губернатора и вежливо объяснить, что он вообще-то не планировал ничего подобного?

Проще уж сразу самоубиться. Демидов полным идиотом не был, а потому и удрал подальше, не разбираясь, что и как.

Гришка убил девчонку и бежал?

Так надо его найти, поговорить, а уж потом беседовать с генерал-губернатором. Только вот....

Демидов не питал особых иллюзий. Что бы он сделал на месте нанимателя Гришки?

Да убил его, и концы в воду. Может, Григорий сейчас и кормит рыбок где-то в дальнем озере. Вполне возможно.

Искать все равно надо было, но не только Гришку, сколько его нанимателя. Побеседовать с семьей, с друзьями, родными, знакомыми... со всеми! А пока это происходит — сидеть тихо.

Прятаться ото всех. И главное, от генерал-губернатора.

Вести из Березовского приходили печальные.

Ирэна мертва, Дарья лежит с нервным срывом, сам генерал-губернатор устроил в городе судный день, иначе это и не назовешь. Все плачут и рыдают, а городской дно просто опустело. Кто поумнее разбежался, кто поглупее — лежит в земле или сидит. Тихо и в цепях.

Одним словом — печально.

Про Гришку никаких известий, да и кто бы мог ожидать от подлеца?

Ведь все, все ему дал, к себе приблизил, обласкал, ценил... и что? Какой черной неблагодарностью отплатил ему мерзавец?

Гришка был незаконным сыном одного мага и крестьянки на земле Демидовых. Без способностей, даже латентных, вообще не маг. Никакой.