* * *
На специально сооружённом железнодорожном тупичке поставили один списанный пассажирский вагон и два товарных — открытую платформу и "столыпинскую" теплушку. Рядом — муляж станционного здания со складом. Здесь отрабатывали тактические задачи по сопровождению и защите грузов.
Но только!
— Овладев навыками нападения на охраняемые объекты, — моими словами, — вы сможете понять психологию преступников и успешнее им противостоять.
На тактическом поле построили несколько муляжей зданий и сооружений и, тоже — учились оборонять их и...
И захватывать!
Оставшись с глазу на глаз, испытывающее заглядывая мне в глаза, Васильцев как-то в самом начале занятий, спросил:
— Для чего всё это? Только лишь для сопровождения грузов?
А в глазах читалось прямым, открытым текстом: "А не контра ли ты, часом, мил человек?!".
— Конечно, это всего лишь для сопровождения грузов по железной дороге, — отвечаю с вызовом, — а Вы, Александр Алексеевич — думаете для чего?
Тот, ничего не ответив, отвёл глаза...
Усмехнувшись, я добавил:
— Хочу сделать карьеру в ВОХРе — коль военная карьера не задалась... А если относиться к делу с холодком и не гонять курсантов в хвост и гриву — разве начальство оценит?
— Тоже верно, — подумав кивнул тот и процитировал, видать, своего "любимого" фельдфебеля по Имперской армии, — "подчинённый должен иметь среднее состояние между полной расслабленностью и крайней вздюченностью".
Больше у нас с ним разговоров на эту тему не было. Впрочем, платил я хорошо, бытовые условия предоставил — намного выше средних по стране и, побегать — отрабатывая весомую добавку к окладу в случае сдачи нормативов, никто из курсантов или их командиров — никогда не отказывался.
Впрочем, после первых же операций по сопровождению грузов — опасения Васильцева что я ввяжу его в какую-нибудь "неприятную" историю — связанную с политикой, отпали сами собой.
Бизнес, только бизнес и ничего кроме бизнеса!
* * *
Экипировка и вооружение отряда экспедиторов тоже за мой счёт.
Разумеется, я одел и обул "Спецназ" по последней моде: в "пролетарки" в берцы, но только — как в полевую форму для полевых занятий и при выезде на сопровождение. В строю же и "на параде" — уставная казённая красноармейская форма с соответствующими знаками различия.
К "пролетаркам" шли разгрузки с встроенными тонкими пластинами из качественной стали — уверенно держащими револьверную пулю с дистанции в восемь-десять метров. Конечно, хотя бы самая простейшая военная аптечка — недостижимая покамест роскошь, но я снабдил каждого бойца стерильным бинтом и жгутом.
При увольнении, у меня забрали мой "Наган" с которым я уже успел сродниться.
Чес слово, даже имея "неучтённый" ствол в кобуре скрытого ношения — стал чувствовать себя как голым!
К хорошему, привыкаешь быстро...
Ещё одна проблемка: невоенизированной охране не полагалось оружие военного образца. Однако, ничего не говорилось об охотничьем или гражданском — для покупки которого, даже специального разрешения не требовалось.
Я приобрёл с рук полтора десятка двуствольных ружей 12-го калибра, в основном — довоенного производства бельгийской фирмы "Auguste Francotte", укоротил их до разумно-удобной длины и вооружил ими своих экспедиторов. Мои командиры сперва недовольно морщились, но мне удалось их быстро переубедить:
— На дистанции, с вами никто перестреливаться не будет — смею заверить! Если произойдёт нападение на экспедиторов сопровождающих груз — оно будет внезапным и с близкого расстояния. А вот "накоротке" залп навскидку картечью, будет эффективнее стрельбы из обычного короткоствола — из которого, ещё прицелиться впопыхах нужно.
Опробовали на полигоне — да, действительно: при неожиданном появлении цели на расстоянии до пятнадцати метров — дробовик намного предпочтительней "Нагана".
"Обрезом", считавшегося оружием классовых врагов и бывшего под запретом — хроноаборигенны привыкли называть укороченные боевые винтовки, поэтому по статье "изготовление огнестрельного оружия" — с законом проблем не было. За обрезанным же охотничьим ружьём, с моей лёгкой руки закрепилось название "лупара" — оружие сицилийских чабанов и мафии.
Для транспортировки оружия и боеприпасов, чтоб никого не пугать и не привлекать лишнего внимания — пошил в "Красной игле" специальные чехлы для оружия, с функцией быстрого — практически мгновенного извлечения.
Выглядят довольно мирно — так просто и не догадаешься, что в них!
Для ближнего же боя, бойцов вооружили тремя ножами — два метательных, третий — под вид будущего "Ножа армейского, образца 1940 года" (НА-40).
Однако, вооружение моего "Спецназа" поддержанными охотничьими курц-ружбайками — меня не устраивало от слова "вообще" и, я всё чаще и чаще вынимал из чехла мой охолощённый "ВСС Винторез" — разбирал его и собирал вновь, подумывал и поговаривал вслух:
— Как бы вот такой моим орлам, а...?
И засовывая его снова подальше в самый дальний угол своего схрона, каждый раз с превеликой досадой повторял:
— Не... Бесполезно даже мечтать!
Глава 10. У нас — черви.
Всю зиму 1923-1924 года — начиная с января месяца, командированные металлурги из "Акционерного Общества Российского Среднего Машиностроения" (АО "Россредмаш") — бывшего "Приокского горного округа", сменяя друг друга учились лить из ульяновского чугуна безрамные остовы для трактора "Мужик". Дыренков Николай Иванович — Председатель Совета директоров этого объединения, тоже частенько у нас зависал — не брезгуя самолично встать у плавильной печи и испачкать свои ручки. К весне это, уже так у них стало здорово получаться — что годной для сборки трактора, оказывалась едва ли не каждая третья отливка.
Невероятное достижение — учитывая то, с чего пришлось начинать мне!
В марте, будущие тракторостроители уехали в Выксу — обогащенные освоенной технологией и, забрав с собой все годные готовые изделия — весь свой задел на первое полугодие. Всего же по моему плану, в 1924 году — "Россредмаш" должен изготовить не менее трёхсот тракторов.
"Блины" же — получившиеся "комом", остались у нас. Прижимисто-хозяйственный Председатель кооператива "Красный рассвет" Клим Крынкин, лично тщательно осматривал и измерял моими "роялистыми" инструментами каждый брак — прежде чем пустить его под копр-дробилку, а затем в переплав в вагранке:
— С жиру, никак, товарищи из Выксы бесятся...
— Нет, Клим! Это называется — "технологическая культура".
— "Культура...", — бурчит, — "культурных" развелось много — аж работать некому.
Вполне разделяю его чувства — ни один из его трёх сыновей не пошёл по его стопам. Старший подвизался в бухгалтерах-финансистах общества взаимного кредита (ОВК) "Красная взаимопомощь" у деда Мартимьяна, средний пошёл по комсомольской линии (многообещающий товарищ — далеко пойдёт!), а младший так вообще — в артисты подался и сейчас играет главные роли у Певницкого Аристарха Христофоровича в Ульяновском "Театре рабочей молодёжи".
По-дружески подначиваю его:
— Клим! Помнишь, ты плакался: куска хлеба, мол заработать не смогут — "жоп...порукие"? Так ведь — зарабатывают же и, не только на "кусок хлеба"!
Молчит угрюмо, сопя в две дырки...
Извечная проблема отцов и детей — описанная ещё великим русским писателем Николаем Гоголем, в его "Тарасе Бульбе".
Таким образом, после учебной практики выксуанцев, "условно-годных" каркасов-остовов для трактора оказалось у нас — аж целых пятнадцать штук и, за год — каждый из них со временем был снабжён недостающими деталями, пополнив авто-тракторный парк транспортной лже-артели "Красный путь".
К весне, моими понуканиями и стараниями того же Клима — было готово навесное оборудование. Это прежде всего пятитонная телега на стальных колёсах, четырёх— лемешный плуг и дисковая борона... Всё это в необходимом количестве экземпляров, конечно.
А вот с сеялками-косилками-молотилками, посовещавшись на Совете председателей артелей кооператива "Красный рассвет", решили не связываться — те, проще будет купить готовыми. В конце концов — мы не единственное предприятие в России и, другим надо тоже что-то делать — чем-то на житие-бытие зарабатывать.
Да и невозможно объять необъятное — размаха рук не хватит!
* * *
С началом весенне-полевых работ начались и успешно завершились окончательные испытания нашего трактора — перед передачей его в серию на АО "Россредмаш". После полевых испытаний были выявлены все огрехи — к счастью незначительные и, сделаны соответствующие изменения в конструкции — их устраняющие.
Две единицы этой техники по договору проработали в совхозе "Горемыкинский" — выращивающим лён и коноплю на экспорт.
Не... Из последней технической сельхозкультуры — здесь пеньку делают, а вовсе не курят её. Испокон веков, наряду с мехами пенька — традиционный предмет российского экспорта.
Совхоз "Горемыкинский" — входящий в "Госсельсиндикат", как бы оправдывая своё название — находился в конкретной, довольно глубокой заднице — отчаянно нуждаясь в квалифицированных кадрах, рабочих руках и особенно в тягле. Стоит ли удивляться поэтому, что его "вусмерть" обрадованный директор — после достаточно лёгкого намёка с моей стороны, выделил нам "делянку" под картофель. Правда при этом, он как ильфо-петровский "голубой" воришка Альхен — покраснел и извинился:
— Вы уж извините, что на неудобьях — лишней земли у нас нет. С востока — болота, а с других сторон — крестьянами-единоличниками окружены, как шведы под Полтавой! А мне план надо выполнять — иначе снимут.
Лукавит конечно!
Мне доподлинно известно, что совхоз за время своего существования — плана ни разу не выполнял, но тем не менее — директора ещё ни разу не снимали.
Не без труда добравшись по весне на своём "Форде" до "неудобий", я только лишь и промолвил:
— Мда... "Бери убоже — что нам негоже"!
Ну, а что делать?
Ульяновску по моим планам — ещё расти и расти. А ныне хоть и нет голода, но и полного изобилия продовольствия, тоже пока — даже в очках с большими диоптриями, в упор не наблюдается.
К примеру, три четверти всех школьников — хоть и питались три раза в день, но вместо завтрака и ужина — только пили чай. Только менее чем у двадцати процентов учащихся — в рационе питания ежедневно присутствовало молоко и, только у пяти процентов — сливочное масло.
А впереди ведь ещё и "лихое" начало 30-х годов!
Введение продовольственных карточек в городах и прочие прелести "Великого перелома".
Удастся мне что-то изменить или нет, в любом случае — собственный "подхоз" (подсобное хозяйство) городу не помешает. Начнём с того, что попроще — с картошки, а там видно будет. Каждый уважающий себя попаданец знает, как "дважды два" — поднимать сельское хозяйство надо с картошки и, ни в коем случае не с кукурузы.
Нашедшийся в Ульяновске старенький агроном — вышедший на заслуженную "пенсию" ещё задолго до эпохи "исторического материализма", долго ковылял на полусогнутых за пашущим трактором — как пресловутый "старый конь" раздувал ноздри и вдыхал давно было забывшийся запах свежей земли. Для чего-то ковырялся в ней палочкой и, зачерпнув жменю — растирал землю в ладонях и внимательно её рассматривал.
— Не будет толку, — наконец прошамкал он беззубым ртом, — "сам на сам" или в лучшем случае — "сам на полтора" получится...
— Как же так, — искренне недоумеваю, — ведь картофель — нетребователен к почве и урожаен даже на истощённой земле?
— Эту землю угробили напрочь! Гумуса вообще нет — ни одного дождевого червя не попалось.
— "Дождевого червя", говорите?
— Его самого: дождевой червь — вернейшее средство определения урожайности землицы. Эта земля — мертва!
* * *
Вспахав и проборонив трактором, посевную провели "по-советски": согнали всех свободных горожан — лопаты в руки и вперёд!
Впрочем, народ уже привык к подобным "субботникам" и не обижался: с шутками, с прибаутками горожане — бросали в борозды семенной картофель и потом заравнивали его граблями. Для подобных выездов на природу — нашлась полевая кухня армейского образца и ударно проработав до обеда — расстелив прямо на земле брезент, участники мероприятия уселись "пировать". После обеда, работы уже практически не было: многие взяли с собой "для настроения", подняв его — сбегали в ближайшее село за "добавкой" и к вечеру назюзюкались до горизонтального положения.
В общем, всё до боли знакомое и родное — как в собственной юности "там" побывал!
Ну, ничего: "вторая смена" продолжила посевную в следующую субботу, а третья — успешно завершила её.
В тот же вечер после разговора со старым агрономом, я писал объявления во все газеты:
"На ОЧЕНЬ(!!!) высокооплачиваемую работу срочно требуется специалист по дождевым червям. Обращаться в Бюро по трудоустройству "Шанс". Адрес: г. Нижний Новгород, улица...".
* * *
На широких просторах Страны Советов, "специалистов" по дождевым червям — оказалось как грязи в Египте после разлива Нила!
На объявления откликнулось более двухсот "кандидатов", из которых я тщательно изучив "резюме" — отсеивая по малейшему подозрению, вызвал на собеседование в Нижний Новгород пятерых человек — обещая при любом стечении обстоятельств оплатить билет в оба конца, трёхдневное проживание в гостинице, плюс "пансион".
Однако, меня ожидал весьма неприятный сюрприз: никто из них и понятия не имел, что такое "красный калифорнийский дождевой червь" !
Я тоже был знаком с ним чисто по рыбалке: в место свалки отходов нашего картонно-рубероидного завода, кто-то (намеренно или случайно) запустил эту культуру и вскоре она так размножилась — что проблем с этой живой насадкой для рыбалки в нашем городе не стало. И копать не надо — ходи по свалке заброшенного после 1991 года завода и, собирай червей на поверхности. Кто ленился сам собирать — мог купить их перед самой рыбалкой на рынке, в рыболовных магазинах или на выезде из города у вездесуще-предприимчивых пацанят.
С тремя кандидатами из пяти я распрощался в немалом раздражении, пока четвёртый не переспросил:
— Может, Вас устроит "красный маньчжурский червь"?
— "Может — на двое ворожит"...
Сперва хотел его нагнать взашей и положить хер на всю свою затею с червями, потом решил погодить:
— Что за зверь ваш "манчжурец", рассказывайте!
— Маньчжурский дождевой червь более прожорлив по сравнению с другими, не дохнет при повышенной кислотности почв, устойчив к перепаду температур — лучше выносит как высокие, так и низкие температуры. Плодится очень хорошо, наконец — более достойный червь для рыбалки — так как более упругий, чем остальные.
Смотрю на него уже более заинтересованно:
— Это что ж: придётся на Дальний Восток за ним ехать?
— Абсолютно верно, товарищ!
А где гарантия, что он "маньчжурских червей" в ближайшей же навозной куче за городом не накопает? А мои гроши — себе в карман.
Ладно, что-нибудь — да придумаю.
Беседуем...
Во время неспешного разговора по теме, выясняю, что во-первых — он фанат этого вида... Ээээ... Насекомых, а во-вторых: он — лох, что касается всего чего другого на этом "Шарике", причём — от слова "конкретно".
