| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Укрыть за короткий срок огневую точку на равнине, где складки местности не играют впадинами и холмами довольно таки сложно. Открытой для выстрелов прямой наводкой вражеской артиллерией она лакомая цель. Поэтому в здравом уме и при памяти, военные инженеры стараются обезопасить свои строения любыми доступными способами, и если холма нет, то его нужно нарастить. Армировать деревянными столбами и всю вырытую специальными зарядами землю разместить промеж них. То есть внезапное изменение ландшафта своими руками действительно запутывают противника. И это не байка прапорщика из кинофильма, а реальность. Последние дни тут копали от зари до зари, а в мороз, как понимаете, это не просто и порою кажется верхом бессмысленности. Но бывалые солдаты на это лишь злятся и не обращают внимания. Мало ли на войне было такого, что казавшееся верхом смысла, логики и необходимости в одно мгновенье оборачивалось бессмыслицей.
Чуть позади второй линии траншей в 'ДЗОТах', хотя на классическую фортификацию они мало походили, стояли 47-мм противотанковые пушки Пюто образца 1937 года(Canon antichar de 47mm modèle 1937). Сопоставимые с нашей 'сорокапяткой' если сложить все плюсы и минусы в одну кучу, но превосходящие в глухой обороне, когда не требуется срочных перемещений. Вот только если дислокация орудия не является секретом для противника, то вся надежда артиллеристов уповает на прочность укрытия со стенками из снарядных ящиков с грунтом, пусть и спасающие лишь от шрапнели и осколков. Поэтому сердце не у одного меня ёкнуло, когда по ним открыли огонь сразу два танка.
— Мазилы, — выругался я.
— Кто? — спросил товарищ Сергей.
— Французы. И наши и, слава богу, те.
Противотанковые пушки вели огонь, словно патроны к казённику подавались как в пулемётной ленте. Что ни говори, а скорострельность была отработана выше всяких похвал, только результативность требовалось подтянуть. Верно говорил Маркс, что практика — критерий истины и судя по результатам пока всё было плохо.
— Сопляки! Тупицы! Кретины! — Александр отпрянул от смотровой трубы и сжал зубы, чтобы не вылетело чего похуже. — Как же я сразу не догадался? Они не знают.
Товарищ Сергей вновь потребовал уточнить.
— Полное снабжение! — гаркнул капитан и схватил телефонную трубку, требуя соединить с ДЗОТами. — Мальчишки-новобранцы подписали контракт за день до отлёта, с логарифмической линейкой на 'ты', но практического опыта ноль. Сто раз говорил: все наставления должны писаться как для дебилов! Не удивлюсь, если они отыщут и холостой выстрел.
Пока Александр Дмитриевич объяснял разницу между симфоническим оркестром, где плохому музыканту несложно затеряться и артиллерией, которая у всех на виду, я пояснял товарищу Сергею.
— Всему виной осколочный снаряд. Во французской армии он, как правило, отсутствует в зарядном ящике противотанковой пушки. Расчёт орудий стрелял не бронебойными, а первыми попавшимися из ближнего ящика. Хотя их вес и отличается на триста грамм, в горячности боя всякое возможно. А снабжение да, полное. Даже спирт для протирки.
Комиссар хмыкнул.
— Лучшее — враг хорошего. Мухин как-то рассказывал, что его орудия успешно боролись с танками, поставленными на удар шрапнельными зарядами.
— Только он забыл добавить 'с лёгкими танками и бронетранспортёрами' и что калибр не 47 мм, а умноженный на полтора.
Наконец произошло результативное попадание. Грубая ругань Александра или набедокурившие артиллеристы разобрались с боеприпасами, но дело сдвинулось с мёртвой точки. Угодивший в фашистские лапы Т-26 замер и задымил. Тут же на правом фланге подорвался на мине ещё один 'панцер', переделанный в огнемётный танк французский B1 bis. Судя по тому, что изделие успело выйти из сборочного цеха фирмы 'Wegmann' и перед тем как попасть в 223-ю танковую роту появилось под Москвой, немцы проводят его финальное испытание в боевой обстановке и уверены в успехе наступления. Какой бы ни был по качеству, бронированный кулак собрали не малый и, учитывая прошлую результативность применения танков против стрелковых частей, шансы на успех оценивались высоко. Этот вывод не на пустом месте, если ознакомиться с донесениями комбрига Любарского о слабой способности к выполнению манёвров деморализованной 'теперешней пехотой'. По идее красноармейцы должны были побежать при виде такого количества стальных машин. Де Кнорре тем временем дал подтверждение по телефону по корректировке гаубиц и беглый огонь не заставил себя ждать. Да, так воевать можно, когда батальон поддерживают такие силы. Нужна помощь с неба — пожалуйста, вызвать 'бога войны' — нет проблем, 'снарядный голод' — о чём это вы, закрома полны. Противник испытывал на себе то, через что прошли советские войска летом сорок первого.
Три десятка снарядов на пару минут охладили горячий энтузиазм фашистов полковника Лабонна, но залёгшие в снег французы снова пошли в атаку, уже бегом. Никакого осознания, никаких уроков, только реваншизм, приправленный злобой и обидой. Определённо, либо крови было пролито недостаточно либо первитин вытравил базовые инстинкты. Танки проделали проходы в рядах колючей проволоки, смяли и обсыпали в траншеи брустверы с выложенными на них касками и двинулись вперёд, где в сотне шагов начиналась новая оборона русских и жизненно важный мост. Почувствовав, что 'фланги из марли', панцер-гренадёры вот-вот должны были показать свою отвагу, занимая окопы противника. Ещё не выветрились из голов моменты ликования на 'Восточном вокзале' (Gare de l'Est) столицы, когда женщины провожали их на Восточный фронт. Ещё помнился вкус выпитого вина и запах духов парижанок. Сейчас к букету впечатлений добавится ещё один штрих. Неприятный, я бы даже сказал смертельно неприятный. Его можно называть подарком из глубины веков, когда одно лишь упоминание заставляло варваров искать душу в пятках. Огонь вырвался, будто из-под земли. В одно мгновенье, пожрав всё встретившиеся на пути: и живое и мёртвое, плоть и сталь; он закрутился в ускоряющемся вихре и опал, чтобы дымным следом подняться в небо. Десятки сифонов изрыгнули огненную смесь, создав стену всепоглощающей смерти. Возникший на жёлто-чёрном фоне танк, удачно вырвавшийся из огненного плена, тут же был поражён выстрелом из пушки и плясавшие на броне язычки пламени принялись терзать жертву, добираясь до лакомых кусков топливной системы и резиновых бандажей. Своё слово сказали зенитки блокпоста. Опыт — счастливый билет, который, к сожалению, вытягивается не многими, который заслуживается временем, потом и кровью. Эти ребята не перепутали боекомплект, не спешили, грубо вращая маховики наводки орудия, и не ошибались в делениях шкалы. Они чётко и вовремя всё сделали правильно, как и положено профессионалам своего дела.
С очередным подбитым танком по всей линии обороны в бой вступили наши пулемётчики. Пули выбивали пульсирующие гейзеры из снега, словно под настом оказалась огромная раскалённая сковорода. Тёмные шинели как ростовые мишени на полигоне, по которым грешно промахнуться ломались под градом пуль. Храбрость уступила страху смерти. Помощник показывал картину поспешного отхода противника из только что занятой траншеи, которую с ювелирной точностью обрабатывали миномёты и тут же анализировал тысячи фактов и множества планов, чтобы выбрать наиболее подходящий, обозначить его литерой или цифрой и показать мне уже без обоснований. И скоро один из них стал казаться идеальным, осуществимым и даже необходимым.
— Александр Дмитриевич, — обратился я к капитану. — Самое время задействовать резерв на левом фланге.
Командир с позывным 'Лютик' не переставая наблюдать за полем боя вернул трубку телефона на место и, отдал бойцу команду сидевшему у лебёдки. Росшие в ряд ёлочки под действием хитрой системы из тросов и блоков раздвинули пушистые верхушки в разные стороны, открывая ствол 57-мм пушки.
— Пшечивпанцерный (Бронебойный), — сухо произнёс бывший второй лейтенант Польской Карпатской стрелковой бригады Анжей Лютиков.
Воле казенника, припав к прицелу, капрал поправил наводку по пятящемуся танку и установленная на 'комсомольце' длинноствольная пушка после команды 'выстрел!' слегка, так сказать дернулась до хруста в опорах, но точно послала снаряд в цель. Следующий не должен был стать исключением, только везение случается и на той стороне: прошмыгнув мимо подорвавшегося на мине танка, юркая 'двойка' непонятным образом в последний момент затормозила. Скользя по бревну гусеницей, она поворачиваясь кормой к засаде и пропустила снаряд по самому борту, впритирку, со снопом искр словно спичкой чиркнули. Очередной выстрел и снова мимо. В метре от танка снаряд зарылся в снегу и рикошетом ушёл в лес. Противник выстрелил в ответ из автоматической пушки, но явно не прицельно, а в предполагаемую сторону. Башня на танке нервно крутанулась влево-вправо как голова загнанного зверя. Машина дернулась, и серия повторных глухих хлопков утонула в детонации топливного бака огнемётного B1 bis. Не могу не позлорадствовать, но взрыв что-то нарушил в работе лёгкого 'заговорённого' танка и тот заглох.
— Смотри, как лупит, — обрадовался капитан. — Не зря его бобёр утром покусал.
Мы удивлённо переглянулись с товарищем Сергеем, не зная о такой народной примете.
— Позиция у заводи, а там бобровая хатка парит, — стал пояснять Александр, не сводя глаз с дуэли. — Лютиков из Варшавы, бобра никогда в жизни не видел, вот и полез любопытный наш.
Тем временем страсти накалялись. Противник уж не был столь неопытен, чтобы у себя на фланге упустить из вида демаскирующую вспышку сгораемого пороха, периодически вырывающуюся из-за елей. К обстрелу лесополосы присоединился обвешанный хвоей 'сомуа' (S35), стальная осколочная граната которого разорвалась в непосредственной близости от 'комсомольца'.
— Неплохо, неплохо... — оценил я действия Лютикова, который вместо продолжения обмена выстрелами, выбросил перед собою дымовую гранату и отвёл 'комсомолец' назад. Эрзац САУ ЗИС-30 практически ничем не защищена и осторожность — надёжный и выверенный способ остаться в живых и реализоваться в следующем бою. Даже 20-мм KWK прошьёт лобовую броню тягача с тысячи шагов, не говоря про противоосколочный щит. Так что нечего лезть на рожон, когда есть, кому выступить. Наши гаубицы вновь отработали по указанной с колокольни площади и спешно перемещались на запасные позиции, поближе к деревне Чупряково. Бой шёл к своему завершению. 'Coup de main' поставленный немецким командованием перед французскими легионерами потерпел фиаско, но требовалось чуть-чуть больше чем отбитая атака. Оставалось лишь несколько штрихов, о которых до этого момента рано было думать. Стрелка на хронометре перевалила за одиннадцать и если на аэродроме в Кубинке техники не считают ворон, то боезапас пополнен, бомбы подвешены, и в самый раз подбросить гостинцы с неба. Откатившаяся на исходные позиции пехота и танки — сейчас наиболее уязвимы для наших штурмовиков. Выбить из фашистских голов размышления о повторной атаке, вот, что сейчас требовалось.
— У меня сложилось впечатление, — привлекая к себе внимание, произнёс я, — что противник может попытаться сейчас бросить в нас пару камней, просто от обиды. Александр Дмитриевич, если вы не станете задействовать авиацию в полном объёме, это сделают за вас в своих целях соседи. Вы так расхваливали ваши 'Бреге', отчего бы им не показать себя?
Капитан согласился и потребовал соединить с аэродромом.
Если прибавить к поспешному отступлению моральную усталость от не столь продолжительного, но очень интенсивного боя, то противника я бы описал одним словом — скисли. Как молоко, которое ещё можно кое-как использовать, но изначального вкуса уже не будет. Осталось только стул принести и поставить для удобства, наблюдая за избиением, как странный лязгающий звук заставил меня прервать наблюдение, и в это мгновенье колокольня затряслась, а с неба сквозь завывающий ветер послышался рёв. Юнкерс-87 заходил на атаку, выпустив по маковке с крестом град пуль. Мысль задействовать авиацию не одному мне пришла в голову и Помощник, зараза не предупредил. Уверенность в неизбежной победе внезапно столкнулась с печальной и холодной реальностью. Случилось то, что происходит с человеком, решившим попрыгать выше головы и забывшим оценить высоту потолка. Главный колокол жалобно охнул, ящик радиостанции съехал со стола от попадания пули, а потом раздался взрыв бомбы, поколебавший маскировочную сеть колокольни. Это было очень близко и где спрашивается зенитки? А ответ не требовался, так как вместо контроля неба 75-мм орудия (Canon CA 75mm Mle 1932) вели огонь по отступающим танкам. Успешно, надо сказать, но, чёрт возьми, за первой 'штукой' стал пикировать следующий, а за ним пристроился ещё один самолёт. Все три 'Брена' на зенитных треногах молчали. Единственные, кто выставил заслон, так это спарка 25-мм 'Гочкисов' (Hotchkiss Mle 1940J) под командой Пьера. Чернявый француз в деревенском тулупе с огромным воротником на месте наводчика высаживал по одному ему понятной траектории магазин за магазином. Пятнадцать снарядов покидали ствол в считанные секунды, и навстречу к трассирующей нитке в небе неумолимо приближался пикирующий бомбардировщик. Вторая бомба разорвалась за оградой церкви, а третий 'юнкерс', похоже, зацепило. Не завершая маневра, самолёт избавился от лишнего груза и резко взмыл влево вверх, дымя мотором. К сожалению, конец одной проблемы продолжил путь для новой.
— Камни говоришь? — выглядывая с колокольни и отплёвывая кирпичную пыль, съязвил комиссар. — По ниточке прошли. Машину с генератором в хлам! Саша, и твою 'Лаффли' (Laffly S15R) в вафли.
— Мне никогда этот драндулет не нравился, — стуча по клавише телефона, произнёс капитан и крикнул в проём колокольного люка: — Виктор! Связь!
Из церкви выбежал связист с катушкой телефонного провода за спиной и, подцепив кабель, посеменил к дороге, где у забора в снежно-масляной каше разлитого машинного масла горел перекошенный автомобиль.
— Есть связь! — крикнули снизу звонким голосом.
Умеет ли русский офицер, пусть и долгое время проведший на чужбине, в краткой форме изложить своё видение по ситуации? Пожалуй, не стоит заострять на этом внимание, но скажу, что это не всегда речь с элементами площадной брани. Де Кнорре говорил спокойно, рассудительно и очень проникновенно, а эбонитовая трубка в его руке готова была пойти трещинами. Одно его грубое слово из уст стоило сотни срамных упущенных.
— Меня просили уточнить, — закончив разговор по телефону, произнёс капитан: — где убывший четыре часа назад представитель штаба дивизии и почему он не докладывает?
В армии всё должно сводиться к чёрно-белому разделению: прав или не прав, выполнил или не выполнил, победил либо проиграл. Полутона допускаются лишь для оправдания тех, кто хочет ввести начальство в заблуждение и переиграть всё в свою пользу без должного контроля. Да, на этом этапе битвы за Москву присутствовали элементы хаоса, но здесь хаос был контролируемым. Довериться закону о брошенной в реку опавшей осенней листве, течение которой принесёт их в нужную точку, посчитали излишне самоуверенным и ненадёжным событием. Поэтому и был направлен наблюдатель-переводчик с заданием 'немедленно поставить в известность командира резерва в случае беды'.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
