| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— У меня сложилось впечатление, — привлекая к себе внимание, произнёс я, — что противник может попытаться сейчас бросить в нас пару камней, просто от обиды. Александр Дмитриевич, если вы не станете задействовать авиацию в полном объёме, это сделают за вас в своих целях соседи. Вы так расхваливали ваши 'Бреге', отчего бы им не показать себя?
Капитан согласился и потребовал соединить с аэродромом.
Если прибавить к поспешному отступлению моральную усталость от не столь продолжительного, но очень интенсивного боя, то противника я бы описал одним словом — скисли. Как молоко, которое ещё можно кое-как использовать, но изначального вкуса уже не будет. Осталось только стул принести и поставить для удобства, наблюдая за избиением, как странный лязгающий звук заставил меня прервать наблюдение, и в это мгновенье колокольня затряслась, а с неба сквозь завывающий ветер послышался рёв. Юнкерс-87 заходил на атаку, выпустив по маковке с крестом град пуль. Мысль задействовать авиацию не одному мне пришла в голову и Помощник, зараза не предупредил. Уверенность в неизбежной победе внезапно столкнулась с печальной и холодной реальностью. Случилось то, что происходит с человеком, решившим попрыгать выше головы и забывшим оценить высоту потолка. Главный колокол жалобно охнул, ящик радиостанции съехал со стола от попадания пули, а потом раздался взрыв бомбы. Это было очень близко и где спрашивается зенитки? А ответ не требовался, так как вместо контроля неба 75-мм орудия (Canon CA 75mm Mle 1932) вели огонь по отступающим танкам. Успешно, надо сказать, но, чёрт возьми, за первой 'штукой' стал пикировать следующий, а за ним пристроился ещё один самолёт. Единственные, кто выставил заслон, так это спарка 25-мм 'гочкисов' (Hotchkiss Mle 1940J) под командой Пьера. Чернявый француз в деревенском тулупе с огромным воротником на месте наводчика высаживал по одному ему понятной траектории магазин за магазином. Пятнадцать снарядов покидали ствол в считанные секунды, и навстречу к трассирующей нитке в небе неумолимо приближался пикирующий бомбардировщик. Вторая бомба разорвалась за оградой церкви, а третий 'юнкерс', похоже, зацепило. Не завершая маневра, самолёт избавился от лишнего груза и резко взмыл влево вверх, дымя мотором. К сожалению, конец одной проблемы продолжил путь для новой.
— Камни говоришь? — выглядывая с колокольни и отплёвывая кирпичную пыль, съязвил комиссар. — По ниточке прошли. Машину с генератором в хлам! Саша, и твою 'Лаффли' (Laffly S15R) в вафли.
— Мне никогда этот драндулет не нравился, — стуча по клавише телефона, произнёс капитан и крикнул в проём колокольного люка: — Связь!
Из церкви выбежал связист с катушкой телефонного провода за спиной и, подцепив кабель, посеменил к дороге, где у забора в снежно-масляной каше разлитого машинного масла горел перекошенный автомобиль.
— Есть связь! — крикнули снизу.
Умеет ли русский офицер, пусть и долгое время проведший на чужбине, в краткой форме изложить своё видение по ситуации? Пожалуй, не стоит заострять на этом внимание, но скажу, что это не всегда речь с элементами площадной брани. Де Кнорре говорил спокойно, рассудительно и очень проникновенно, а эбонитовая трубка в его руке готова была пойти трещинами. Одно его грубое слово из уст стоило сотни срамных упущенных.
— Меня просили уточнить, — закончив разговор по телефону, произнёс капитан: — где убывший четыре часа назад представитель штаба дивизии и почему он не докладывает?
В армии всё должно сводиться к чёрно-белому разделению: прав или не прав, выполнил или не выполнил, победил либо проиграл. Полутона допускаются лишь для оправдания тех, кто хочет ввести начальство в заблуждение и переиграть всё в свою пользу без должного контроля. Да, на этом этапе битвы за Москву присутствовали элементы хаоса, но здесь хаос был контролируемым. Довериться закону о брошенной в реку опавшей осенней листве, течение которой принесёт их в нужную точку, посчитали излишне самоуверенным и ненадёжным событием. Поэтому и был направлен наблюдатель-переводчик с заданием 'немедленно поставить в известность командира резерва в случае беды'.
— Если бы что-то приключилось в пути с телегой, за четыре часа он бы дошёл до Дютьково пешком, — высказался товарищ Сергей, выяснив, подробности. — В крайнем случае, можно отправить делегата с донесением, а он заодно посмотрит вдоль дорог.
— Это удивительно здравая и логичная мысль, — согласился с мнением брата капитан, и в который раз крикнул в открытый люк: — Рославцева ко мне!
Вскоре из прямоугольного отверстия показалась голова в казачьей терской папахе. Лицо — находка для приключенческого кинематографа на роль отрицательных героев. Произнеси он сейчас фразу: 'Всех зарежу, один останусь', — даже Станиславский бы поверил.
— Анатолий Фёдорович, — обратился к нему капитан. — По дороге из Кубинки сюда пропал офицер из штаба дивизии.
— Командир из штаба, — шёпотом поправил брата комиссар.
— Разыщи!
— Сделаем, Александр Дмитриевич, — бодро ответил Рославцев и скрылся в проёме люка.
— Не удивлюсь, если у него под полушубком черкеска с газырями и кинжал, — произнёс я. — Где вы его нашли?
— В октябре далёкого четырнадцатого года при формировании Кавказкой туземной дивизии из 33-го корпусного Авиационного отряда были прикомандированы военные лётчики. С командиром звена Рославцевым служил его четырнадцатилетний сын Толик и оружие у него наградное.
— Это не то ли поручик Рославцев, который вывез раненого кабардинского князя с вражеской территории?
— Он самый. Князь оказался настолько тучным, что пилоту пришлось высадить сына и потом возвращаться уже за ним. Странно, что вы помните эту историю.
— Отнюдь, — ответил я. — Мир воистину тесен. В нашем музее ОСОАВИАХИМа смотрителем-экскурсоводом служит бывший инженер-механик авиационного отряда. Дети создали подвижный макет-диораму этого события по его рассказу. Я сам привозил им электромоторчик, а в классах труда кабаловской школы отлили фигурки и пошили одежду. Это первый случай использования авиации при транспортировке раненых. Проект хотели на выставку в Москву отправить, но война. Если у Анатолия остались фотографии, я могу сделать копии и добавить в экспозицию.
Александр в недоумении посмотрел на брата. Истина оказалась далеко за гранью области допущений, на основании которых его мозг был готов строить гипотезы.
— Музей? Рославцев белый офицер и воевал у Врангеля с Красной Армией.
— Разве это препятствие? — удивился я. — Через год, как научимся бить немца, в Красной Армии и про офицерский корпус вспомнят, и погоны к ним появится. Попомните мои слова. Сейчас как никогда нужно показывать преемственность РККА Русской армии. Начиная от полководцев и заканчивая тостами за Великую Русь.
Едва я успел закончить мысль, как раздался жуткий вой установленных на самолётах сирен, и серия новых взрывов донеслась до церкви. Вражеские 'юнкерсы' атаковали траншеи и к моему ужасу, находившаяся там пехота не выдержала. Бомбы падали с такой точностью, словно наводились по лазерному лучу. С колокольни отчётливо было видно, как ближний к пруду ДЗОТ скрылся за поднятыми ввысь комьями земли, как совершила неуклюжий кувырок 47-мм пушка. Сначала один, потом второй и наши французы побежали. Не все, но десятка полтора, кто ползком, а кто и в полный рост прыснули по направлению к мосту, к зениткам.
— Сдаётся мне, — с горечью произнёс капитан, — в окопах завелись мыши.
Ходили слухи, что в Империалистическую, на Австро-Венгерском фронте, после оброненной генералом фразы, полковник опозорившегося полка привёз в подразделение десяток женских юбок и раздал офицерам. С тех пор упоминание о мышах считалось за весьма тяжкое оскорбление.
Спустя пару минут от злости и раздражения не осталось и следа. На синем небе сияло солнышко, невдалеке о чём-то мягко перешёптывались облачка, а мы, забыв про бинокли, блаженно щурясь и подбадривая наших лётчиков, наблюдали, как врезается в заледеневшую корку заводи не вышедший из штопора 'юнкерс'. Два истребителя с красными звёздами разогнали фашистскую свору, и низко пролетая над селом, ушли на восток. Повторной атаки так и не случилось.
В здании церкви уже как год прекратились службы, но использовать первый этаж в качестве штаба Де Кнорре не захотел, выбрав купеческий дом как место ставки, подражая великому Кутузову. В предбаннике его ожидали два су-лейтенанта, подразделения которых омрачили всё настроение от предыдущей победы. Поддавшись вперёд, искрящиеся гневом глаза капитана впились в своего подчинённого.
— Так что вы думаете о наказании, Дюваль?
Су-лейтенант открыл рот и тут же закрыл. Потом вновь открыл его. Ни слова не вырвалось наружу.
— Я понял, — серьёзно сказал Де Кнорре. — Спасибо за доклад, Дюваль. Те, кто выполнял манёвр ползком, пусть уберут сожжённые у храма машины, а те, кто позабыл, как стоит перемещаться под обстрелом противника — отправляются на поле с белым флагом и соберут все тела. Место захоронения на краю сельского кладбища. Вы можете идти.
— У вас очень доброе сердце, капитан, — произнёс Дюваль, отдавая честь.
Как только первый су-лейтенант покинул помещение, Александр Дмитриевич резко повернулся, обратив свой взгляд на второго, с выступающим из-под финской шапки-ушанки орлиным носом.
— Почему не пристрелил? — жёстко спросил он. — Только не говори мне, что правильность поступка определяется не тем, как хорошо или плохо он выглядит, а тем, каковы его последствия. Не каждый, кто служил со мной в Легионе был лучшим, но лучшие всегда служили со мной.
— Солдат испугался немного больше, чем все остальные. Робер миномётчик и взрывом бомбы его не пронять, но этот дикий вой сирены свёл его с ума.
— Ещё один подобный случай, и я заставлю всю роту носить юбки. Накормите солдат. Свободен.
— Товарищ Сергей, а не хотите ли размяться? — спросил я, записывая итоги работы штурмовой авиации. — Например, посетить ночью соседнюю деревню.
— У меня достаточно хлопот, — резко ответил комиссар.
— Я не на амурные похождения вас подбиваю. Утром в батальон прибудет представитель из штаба дивизии, и было бы замечательно отправить с ними грузовичок с пленными.
— А отчего не два? — съязвил он.
— При надлежащей сноровке можно и три, но меня больше всего интересуют один нечистоплотный на руку офицер из штаба полковника Роже Лабонна. Прямо дышать не могу.
— Осмелюсь спросить, — заинтересовавшись нашей беседой, подал голос Александр Дмитриевич, — чем же вызван столь живой интерес? Карточный долг?
— Летом этого года один месье по фамилии Макрон обманул одну с нами общую знакомую, а дабы избежать обвинений в мошенничестве поступил на службу в легион французских добровольцев против большевизма по рекомендации своего бывшего командира Марселя Бюкара.
— Викки? — удивился Александр.
— Точнее её мужа. Он продал князю Оболенскому виллу попавших в концлагерь соседей евреев, выдавая за свою собственность.
— Помочь? — сочувственно спросил я, подавая руку с заснеженной земли товарищу Сергею. Тот молча схватился за ладонь, после чего я дёрнул его рывком, поднимая на ноги. — Как вы, чёрт побери, умудрились провалиться в единственную яму во всём лесу? Я же ясно предупреждал — шаг в шаг.
В окружении пухлых сугробов и потяжелевших еловых лап, с которых за шиворот готов был сползти колючий снег, комиссар выглядел как снеговик — с раскрасневшимся морковным носом и угольками сверкающих глаз.
— Рюкзак высокий, не захотел нагибаться под веткой, — пробурчал под ноги он, поправляя ремни снегоступов. — Кстати, удовлетворите моё любопытство, как вы собираетесь обойти посты при такой яркой луне и, не привлекая внимания вытащить из избы нужного вам француза? Вряд ли он ночует один. Тут шли бои, в деревне пригодных домов не больше десятка и офицера не поселят с краю.
— А вы разбираетесь в вопросе, — похвалил я своего спутника. — Нужное строение почти в центре, а французов я отравлю.
— Чем? Сварганите на коленке яд из найденных под снегом мухоморов или закроете дымовую трубу в печке?
— Зачем так радикально. Угарный газ не наш метод, хотя довольно эффективен. Если просто нужен 'сонный газ' то им может служить хлороформ в смеси с углекислым газом, который на пару минут усыпит человека. Этот состав, между прочим, в вашем рюкзаке и интересующие нас персонажи не ночуют в избушке. Они с комфортом разместились в бывшей помещичьей усадьбе.
— Персонажи?
— А я разве не говорил? С французами двое русских, с которыми вам, товарищ Сергей и предстоит поработать по политической части. А мошенник Макрон просто попал в нехорошую компанию и если он здесь, то отчего же не помочь нашим друзьям. В общем, мы не уйдём отсюда с пустыми руками.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
