— Да. Мать работала посудомойкой в одном из княжеских имений. Так что Кадар был перед моими глазами чуть ли не с рождения и до дня его якобы случайной гибели, — Триша снова пристально воззрилась на собеседника. — Расположение комнат, интерьеры, парк, слуги, члены семьи и дальние родственники, какие-то события, любимая одежда и еда — я всё это могу тебе сообщить, так что любой поверит, что ты как минимум неоднократно бывал в доме. Если же тебя спросят о чем-то, что тебе не известно, всегда можно сказать, что за давностью лет какие-то детали уже просто забылись.
— Ну ладно. Предположим. Кадар выжил и даже может это как-то доказать, — нога у Айрела затекла и он снова спрыгнул на землю. — Что дальше? Борьба за власть с действующим князем?
— Гайдор не постеснялся родного племянника устранить, чтоб занять престол — грохнуть постороннего человека ему тем более ничего не стоит. Я бы даже близко к нему подходить не стала.
— Радует, что ты отдаешь себе в этом отчет, — бард лениво привалился спиной к нагретому камню.
— Совсем другое дело — лорды наших приграничных провинций, — Триша отошла от парапета и неторопливо принялась спускаться по дороге к пристани. — Гармангахис, Квадро, Ифайн... Между Кендрией и Киршем есть кусок спорных территорий, узкая болотистая полоса. Уже много лет не получается решить данный вопрос — ни та, ни другая сторона не согласна отказаться от этого клочка земли. Если бы он достался нам, то автоматически бы присоединился к восточным провинциям. Думаю, если "Кадар" пообещает...
— Я не верю, что ими правят идиоты, неспособные определить самозванца, — зевнул Айрел, направляясь следом.
— Я исхожу из того, что они сразу поймут, что никакой ты не Кадар, — невозмутимо отозвалась девушка. — Но это и не важно. Мне кажется, их устроила бы любая смута в соседнем княжестве. Какая разница, кто ее начал: законный наследник или кто-то другой? Главное подать тебя так, чтоб они поверили, будто ты серьезно настроен бороться за власть, готовишься схлестнуться с "дядей" и пойти до конца, каким бы он ни был. Я хочу внушить им, что, даже если у тебя ничего не выйдет, Кирш в результате твоей деятельности существенно ослабнет. Что у тебя уже собрана маленькая армия, согласная пойти на штурм столицы, что у тебя есть план — и мы его тебе придумаем, вот увидишь. А всё, чего тебе не хватает, это немного денег на закупку оружия или, ну я там не знаю, обеспечение людей провизией и прочие нужды.
Ниже по дороге располагались основные зоны торговли "произведениями искусства". Акварельные, масляные и карандашные картинки в дешевых рамочках лежали на разостланных тряпках или стояли, прислоненные к парапету. Триша остановилась, чтоб полюбоваться весьма удачным пейзажиком. Вопреки надеждам разом оживившегося художника пошла дальше.
— Мы же, получив деньги, естественно, ни в какой Кирш не едем, никакую войну не развязываем, — продолжила она, когда тот остался позади и не мог слышать разговор.
— Ага. Только при данном раскладе нас грохает не князь, а наши лорды, — равнодушно проговорил Айрел. — Вряд ли они придут в восторг, когда разберутся, что к чему. Какая хорошая альтернатива!
— Да, риск есть, — спокойно подтвердила девушка. — Однако, на мой взгляд, он сполна окупается той суммой, что мы могли бы выручить. В любом случае, это только наметки плана. Его еще продумывать и продумывать, оттачивать каждую деталь.
— Я тебе свою позицию уже обозначил, — бард на ходу потянулся и размял шею. — Спасибо за предложение, но я не участвую. Всё это, не спорю, весьма забавно, однако только преследования со стороны лордов мне для полного счастья не хватало. Ищи другого белобрысенького, голубоглазого и тонкокостного сообщника.
Дорога вниз становилась круче. Плавный скат перешел в ступеньки, сглаженные за десятилетия подошвами тысяч сапог, туфель и ботинок. Образовывавшие их каменные плиты некрепко сидели на своих местах и слегка покачивались под ногами.
— Это не так просто, как ты думаешь, — Триша приподняла юбку, чтоб подол не волочился по земле, пока она спускалась по лестнице. — И дело здесь не во внешности. Не могу же я позвать постороннего человека! Мало ли, кто он? Вдруг сдаст меня властям или кому-нибудь, кого я дурачила, а сам скроется со всеми деньгами? Или струсит и завалит всё дело? Или окажется бесполезной тряпкой, которая будет только действовать мне на нервы и ныть?
— Почему ты уверена, что я не подпадаю под какую-нибудь из этих категорий? — Айрел лениво перешагивал со ступеньки на ступеньку.
— Ты спас мне жизнь, что меня здорово к тебе располагает. К тому же, идея пришла ко мне лишь после встречи с тобой, поэтому я пока не могу представить никого, кроме тебя, в роли Кадара.
— И всё равно, извини, — бард был немного польщен, но сдаваться не собирался. — Мы — простые законопослушные парни, чуждые всяких сомнительных предприятий. Жаждем спокойной скучной жизни, поэтому подобные дела не для нас.
— Рел Наррек, — Триша утомленно вздохнула, остановилась и развернулась к собеседнику. — Вешай лапшу на уши кому-нибудь другому. Простые законопослушные парни не смогли бы перебить целую банду. К тому же, у значительной части покойных я не видела сколь-либо серьезных наружных повреждений и не понимаю, откуда у них могло взяться обильное кровотечение из носа, рта, ушей и глаз. Ума не приложу, что именно вы с ними сделали — мне хватило чувства такта этот вопрос не выяснять, однако простотой и законопослушностью здесь и не пахнет.
Айрел растерялся, спешно придумывая, что на это ответить. Заметил, что девушка на что-то уставилась поверх его головы. Проследив за ее взглядом, бард увидел оставшегося далеко позади Кеане, кормившего своими печеными яблоками слетевшихся к нему голубей.
— Мне, значит, нельзя, а птичкам — так пожалуйста! — громко возвестила Триша, с показной сердитостью упирая руки в бока и по-детски обижено выпячивая нижнюю губу.
Салум, услышав, мельком глянул на девушку, насадил один из поклеванных фруктов на вилку, протянул в ее сторону.
— Спасибо, не надо, — фыркнула самозванка, отворачиваясь.
— Однако тебе не хватило такта предложить мне взять чужое имя, — Айрел придумал, как увести разговор в сторону. — Наглость неслыханная. За свою душу не боишься, так еще и мою за компанию погубить решила?
— Уверяю тебя, есть куча способов, как этот запрет обойти, — Триша спустилась еще на пару ступенек. — Я по этому поводу разговаривала со знакомым жрецом. Он, конечно, развратная пьянь, но Заветы знает вдоль и поперек. С любой строчки процитировать может. По его словам, мы живем не столько по ним, сколько по их толкованию, принятому церковью. Причем в этом толкования некоторые моменты существенно расширены и даже искажены. Грубо говоря, Давиана бы удивилась, если б узнала, что она, оказывается, имела в виду. К примеру, тот же тезис про имена в оригинале звучит куда мягче. А Владычица для меня, признаюсь, куда больший авторитет, чем все ее жрецы вместе взятые.
— Ты меня не убедила.
— Я пока не сдаюсь.
* * *
Музыкант решил, что, раз уж они всё равно спустились к пристани, не помешало бы заодно и узнать, что за корабли тут имелись. К его разочарованию, ни один из них не шел в нужном ему направлении. Следующее судно до Ламара должно было причалить лишь через несколько дней.
— Как бы своим ходом не пришлось ехать, — буркнул бард на обратном пути.
— Настолько торопитесь? — Триша небрежно помахивала сумочкой.
На город спустились сумерки — этот необычайно долгий день подходил к концу. Троица неторопливо брела по полупустой улице. Большая часть магазинов уже закрылась, на дверях висели массивные амбарные замки. Ощутимо похолодало.
— Просто после того, как ты представила нас особистами, я не хочу здесь задерживаться ни на день, — отозвался мужчина, вспугивая сидевшего на его пути голубя, самозабвенно перебиравшего перышки под крылом. — Боюсь, недолго продержится вера трактирщика в твои слова. Хотелось бы отсюда свалить до того, как он всерьез начнет в них сомневаться.
— А если не начнет?
— Всё равно. Не хочу трепать себе нервы неизвестностью и опасениями.
— Скажи, а тебе совершенно не интересно поучаствовать в беседе? — девушка обернулась к Кеане. — Высказать свою точку зрения? У тебя же она есть? А то у меня складывается такое впечатление, что Рел всегда всё решает за вас двоих, а ты просто безвольно за ним следуешь!
Салум задумался. Спустя несколько секунд, до краев наполненных глубокомысленным молчанием, он взял со своей опустевшей тарелки вилку с всё еще насаженным яблоком и великодушно ей протянул.
— Спасибо, но я не хочу объедать бедных птичек, — Триша косо глянула на уже успевший поваляться на земле, облепленный песком и перьями, обклеванный фрукт. — Благодарю покорно.
Мужчина невозмутимо пожал плечами и положил "угощение" обратно на тарелку — не выбрасывал его в надежде повстречать по пути какую-нибудь голодную свинью или лошадку. Убедившись, что тот не собирался ей ничего говорить, девушка вздохнула и махнула на него рукой.
— Ладно, мальчики. С вами интересно, однако вынуждена вас оставить: дела, — Триша сделала немного издевательский книксен и поспешила вперед одна.
Спутники проводили ее взглядами. Кеане, подумав, стряхнул яблоко с вилки на мостовую. Прикинул, а не выкинуть ли еще и посуду, но от этой мысли в итоге отказался.
— Она тебе нравится? — поинтересовался Айрел, когда они неспешно брели в сторону постоялого двора.
— Мне никто не может нравиться, — отозвался союзник. — Это моя плата за возможность быть салумом.
Бард обдумал слова собеседника.
— Мне казалось, ты тепло относился к Лей, — заметил он.
— Это другое — она мне была почти другом, — мужчина перехватил чуть не выпавшего из кармана хомяка. — А вот влечения я не испытываю.
Музыкант жалостливо посмотрел на спутника.
— Соболезную, — сказал он со скорбью в голосе.
— Всегда считал, что мне очень повезло. Это куда лучше, чем слепота или глухота. Никаких неудобств в повседневной жизни, никаких лишних трудностей, — Кеане начал подумывать о том, чтоб добыть своему питомцу клетку.
Судя по лицу Айрела, тот мнение салума не разделял.
— У одного из нас непереносимость продуктов животного происхождения — ему нельзя мясо, рыбу, молоко, яйца и всё остальное. Малейшая доза — и он прикован к постели на несколько дней, отекший, задыхающийся, бредящий. Ему привязывают руки к кровати, чтоб он не расчесывал зудящую кожу. Второй — мгновенно пьянеет, даже просто вдохнув алкогольные пары. Его жертве достаточно быть немного подшофе и разок на него как следует дунуть, чтоб вывести из строя. У меня же слабых мест просто нет. По сути, мой недостаток наоборот делает меня лишь сильнее: меня невозможно соблазнить и тем самым отвлечь, увести в сторону, заманить в ловушку, мной нельзя манипулировать через постель...
— А о чем-нибудь, кроме своей "работы", ты вообще думаешь? — с легким раздражением поинтересовался бард.
— Вокруг нее вертелась вся моя жизнь. Пятнадцать лет посвящены исключительно тому, чтоб стать хорошим салумом. Даже не хорошим — лучшим. Ни друзей, ни близких — только конкуренты, мои и наставника. Никаких особых увлечений — лишь постоянные тренировки и учеба. Всё, что их не касалось, не имело значения.
— Ужасно, — вынес свой вердикт музыкант.
Кеане неопределенно пожал плечами, заталкивая хомяка обратно в карман.
— Назвать единственную причину, почему я согласился с тобой пойти? — спросил он.
— Ну назови, — музыкант немного насторожился.
Они свернули за угол. В сгустившихся сумерках зажигались окна домов. Впереди маячило здание "Сушите весла" с горевшим над дверью фонарем.
— У нас с тобой в принципе похожие обстоятельства: твоя жизнь тоже много лет была посвящена работе. Ты упорно шел к званию придворного барда, наверняка много тренировался, или как это у вас называется, стремился стать лучшим, боролся, все силы в это дело вкладывал. Когда же мы столкнулись с этой... проблемой, ты без колебаний решил начать жизнь с чистого листа. Я же мог лишь думать о том, сколько мне осталось жить и как лучше провести это время. Мне даже и в голову не приходило, что не обязательно быть салумом, что можно всё бросить, переехать куда-нибудь подальше и заняться совершенно другим делом. Я был удивлен: у меня не возникло и мысли о том, что в данной ситуации можно бороться, у тебя же — о том, что можно сдаться. Меня это задело. Скажу честно, прежде я не воспринимал тебя всерьез, думал — музыкантик, капризный, избалованный, бесполезный. Было неприятно сознавать, что ты в чем-то оказался сильнее меня. И я согласился к тебе присоединиться, потому что мне стало интересно, что у тебя получится. Хочу увидеть, как далеко ты способен зайти.
— А я при знакомстве подумал, что ты псих, — огрызнулся Айрел, поднимаясь по ступенькам крыльца постоялого двора. — Правда, долго сомневался, мирный или буйный.
Особо не раздумывая, грязную посуду Кеане водрузил на стойку перед взметнувшимся при их появлении хозяином гостиницы. Бард на всякий случай посмотрел на него так, словно выискивал на лице мужчины свидетельства государственной измены или подрывной деятельности. С видом "на этот раз тебе повезло" прошествовал мимо. Лишь добравшись до своей комнаты, понял, насколько сильно устал за день.
— "Посмотрим, как далеко ты зайдешь", — с глухим раздражением передразнил он, запахиваясь одеялом. Сердито перевернулся на бок.
Айрел неплохо себя знал. В том числе, прекрасно отдавал себе отчет в одной из своих слабостей — неумении отказываться от брошенных ему вызовов. Бард решительно закрыл глаза и попытался заснуть. Нет, в этот раз он на провокацию не поддастся, никому и ничего не станет доказывать.
* * *
Пробуждение наступило куда скорее, чем музыкант рассчитывал, и было не особенно приятным — кто-то бесцеремонно и весьма настойчиво тряс его за плечо. С крайней неохотой выныривая из мира грез, мужчина таки заставил себя приподнять веко.
— Мне казалось, я запер дверь, — буркнул он, кое-как концентрируя взгляд на стоявшем у его постели салуме.
— Вскрыть этот замок — дело пары секунд, — отозвался тот. Убедившись, что успешно заставил спутника бодрствовать, убрал руку с его плеча.
— Который час? — глухо буркнул бард, одергивая одеяло и всем своим видом демонстрируя непреклонное желание продолжить прерванное занятие.
— Полшестого утра.
— Ты головой ударился?! — рыкнул певец. — Какого салума тебе надо в такую рань?!
— Прибыл срочный курьер, — сообщил Кеане. — Привез целую стопку листовок "Разыскивается" с твоим описанием и портретом. Уже сегодня они будут висеть по всему городу. Боюсь, нам лучше уехать отсюда прежде, чем это произойдет.
С Айрела разом слетел сон.
— С чего ты взял? — музыкант сел в кровати.
— Видел, как он прискакал. Форму срочного курьера я способен опознать, — салум отошел от постели и пристроился на подоконнике.
— Вот ведь не спится человеку, — раздраженно подумал музыкант. — А почему ты думаешь, что он привез именно известия о моем розыске, а не что-то другое? — добавил он вслух.
