Киты по штирборту: Книга 2. Небесный Артефактор

Алёна перешагнула через комингс первой, а уже следом за ней вошёл и отец. Коридор жилой палубы встретил нас тишиной и неярким светом дежурных ламп. Я предложил было устроиться в кают-компании, но оба мои гостя возжелали осмотреть дирижабль изнутри. Что ж, почему бы и нет? Лишнего они не увидят, вся "лапша" спрятана за фальшпанелями и подволоком, аккумуляторы? Их и с пресловутым детектором теперь не сыскать, уж я постарался. Вот разве что пневматические подъёмники... но их барабаны можно обосновать так же, как я сделал это на верфи... орудийные платформы для будущих скорострелок, закрытые, чтобы не биться о поворотные станины. В общем-то и всё.

Обход дирижабля в ожидании дядьки Мирона, почему-то не торопящегося на встречу, начался с мостика, поразившего Трефилова количеством приборов. Впрочем, он быстро вспомнил, что "Мурена" — не "кит" и фактически всё управление кораблем завязано именно на рубку. А вот Алёне было просто интересно... всё и ещё чуть-чуть.

Я как раз отвечал на очередное её "а это для чего?", когда дирижабль вдруг дрогнул, а ворота эллинга смяло, словно они были сделаны из бумаги. Абсолютно беззвучно, что неудивительно, учитывая герметизацию дирижабля. Тушу "Мурены" медленно и величаво повело куда-то влево, и купол грохнул об укреплённую рунами стену эллинга. Выматерившись под изумлёнными взглядами едва не рухнувших на пол Трефиловых, я занял шкиперское кресло и направил давно готовый к взлёту дирижабль вверх. В отличие от стен эллинга, крыша не была укреплена рунами, так что ударом купола "Мурены" её разметало в стороны.

Подняв дирижабль на десяток метров вверх, я понял, что увидеть происходящее на территории мастерских в обзор без разворота "Мурены" на сто восемьдесят градусов мне не удастся, и, выпрыгнув из кресла, рванул к перископу. Переключившись на нижний объектив, крутанул рукояти и... замер.

Складов больше не было. Только кирпичные руины, огонь и коптящий дым, столбом вздымающийся над ними. Мастерская вроде бы цела, но и там видны отблески пожара. Лавка... выбитые стёкла, разбитые двери... перевернутая "Изотта"... и валяющиеся во дворе тела.

На автомате я повернул перископ чуть в сторону, и взгляд зацепил бегущие к дальней роще фигурки людей.

— Кирилл? — на плечо опустилась чья-то ладонь, и я вздрогнул. Оторвавшись от визира, повернулся... Алёна требовательно смотрела мне в глаза.

* * *

— Кирилл, что случилось? — Алёна с тревогой взглянула в лицо юноши, только что устроившего какую-то невероятную и непонятную эскападу.

— Склады. Мастерская. Взрыв, — механически ответил он.

— Кто-то взорвал ваши склады? — нахмурился отец девушки. Кирилл резко кивнул. — Кто?

— Не знаю. — Отрешённое выражение исчезло с лица молодого человека, сменившись каким-то звериным оскалом, заставившим Алёну отшатнуться. — Но я узнаю. Обязательно узнаю.

— А что с людьми? — тряхнув плечо явно пребывающего в помрачённом состоянии юноши, спросила она, справившись с накатившим на миг страхом. — Раненые есть?

— А? Раненые. Да... надо посмотреть. Сейчас, — начиная приходить в себя, пробормотал он и, проскользнув мимо хмурого отца Алёны, вновь сел в кресло. Руки уверенно заскользили по тумблерам и переключателям, а в следующий миг дирижабль дрогнул и медленно пошёл вниз.

Глава 3. "Я пришёл к тебе с приветом"

Выходить из дирижабля своим пассажирам я запретил. Пока не осмотрюсь на месте, по крайней мере. Алёна послушалась сразу и без разговоров, а вот её отец пытался что-то возразить, но, заметив блеснувший у меня в руке пистолет, нахмурился... и отступил. Нет, у меня и мысли не было угрожать Трефилову, просто соваться в пекло с пустыми руками мне совершенно не хотелось. Кто его знает, какие сюрпризы могли подготовить нападавшие. А в том, что прогремевшие взрывы дело чьих-то слишком шаловливых рук, я был уверен, потому что в мастерских и на складах не было ничего даже гипотетически взрывоопасного! Но если такие склады всё-таки взрываются, значит, это кому-нибудь нужно, не так ли?

Выбираться из дирижабля я предпочел тем же "тайным" ходом, поскольку изображать мишень для возможного неприятеля мне не хотелось. А этот выход был предусмотрительно защищен фермами крепления и самой трубой вспомогача.

Оказавшись снаружи, я втянул носом воздух и вздрогнул... Раскалённый дым и гарь от складов словно вернули меня на три года назад. Грохот взрывов, рыжие всполохи пожаров... и дымящиеся, обжигающие жаром руины на месте родного дома. Наплывающее дымное марево, в разрывах которого я, кажется, видел чьи-то обугленные тела. И поднимающийся откуда-то из глубины ужас... бежать. Бежать? СТОП!!! Это было три года назад. Я не в Меллинге!

Ветер, непонятно когда окутавший меня плотным коконом, рванул во все стороны стремительной волной, разметав мусор и порвав в клочья дымные столбы над разрушенным складом... И я слушал его, стараясь избавиться от навязчивого воспоминания... и кошмара, чуть вновь не схватившего моё сердце своими холодными когтями, как это не раз уже бывало во снах.

Чужих нет. Уже хорошо. А вот свои... Обернувшись, я взобрался по перекладинам и, откинув крышку люка, полез обратно в чрево "Мурены".

— Алёна, ты же умеешь оказывать первую помощь? — спросил я, едва оказался на мостике. Вспомнил, как она лечила мои ушибы, пока Марфа Васильевна приводила в порядок сыновей после наших поединков.

— Да, — коротко кивнула в ответ на мой вопрос девушка. Замечательно.

— Матушка её на курсы сестёр милосердия отправила, едва Алёне двенадцать лет исполнилось. Она их с отличием закончила, — с явной гордостью проговорил Григорий Алексеевич, но я его уже не слушал.

— Это хорошо, — проговорил я, поворачиваясь к подруге. — Алёна, беги в мою каюту, она первая по правую руку. В шкафу, что у самой двери, над ячейкой со спасбаллоном лежит аптечка. Возьми её и бегом в трюм. Трап в конце коридора, за кают-компанией. А мы с Григорием Алексеевичем пойдём собирать раненых.

Алёнка кивнула и пулей вылетела с мостика. Трефилов же подобрался.

— Григорий Алексеевич, носилки в хранилище, последняя дверь перед кают-компанией, по левую руку. Возьмите их и идите в трюм.

— А ты?

— А я иду следом. — Сдвинув рычаг, я удовлетворённо кивнул, услышав стук заработавшей "шотландки", опускающей аппарель, и помчался догонять успевшего набрать приличную скорость Трефилова. К счастью, все работники оказались живы. Ранены, контужены или поломаны, но почти целы. А вот дядьке Мирону не повезло. Уж что его понесло к складам, я не знаю, но зайти внутрь он не успел, иначе бы вряд ли вообще остался жив. А так лишь вскользь схлопотал по голове каким-то обломком. Но, по словам Алёны, весьма профессионально возившейся с ранеными, его дела обстояли едва ли не хуже всех.

Склады-склады. Если я правильно оценил обстановку, то целью нападавших были именно они... и эллинг. Но с последним "диверсанты" промахнулись. Чтобы взорвать стены укреплённого рунами сооружения, заряд был явно маловат, собственно, его только и хватило, чтобы снести ворота. Вот если бы бомба была заложена в самом эллинге, у них были бы все шансы на успех, но для этого нужно сначала попасть внутрь, что невозможно сделать без рунного ключа... если не знать о подземном ходе, конечно. А того, что хлипкие на вид стены сооружения защищены рунескриптами, нападавшие и предположить не могли, вот и просчитались.

Саму мастерскую и лавку взрывы почти не затронули — то ли нападавшие пожалели взрывчатки, то ли их подрыв действительно не входил в планы. Как бы то ни было, здания остались невредимы. Почти... Выбитые стёкла и двери не в счёт. Сейчас там возился бригадир с помощниками. Казанцев, поблагодарив Алёну за помощь в перевязке кровоточащего плеча, остался присматривать за тушением занявшейся огнем крыши цеха... и четырьмя работниками-счастливчиками, не получившими во время взрыва ни единой царапины и потому моментально организованными старшиной бригады для тушения разгорающихся пожаров.

Впрочем, нет, есть ещё один такой любимец удачи. Ярослав. Но его, как и собственного отца, рекрутировала себе в помощь Алёна, а я... я веду "Мурену" на Новгород. Нет, не в атаку... Просто не вижу иного способа быстро доставить раненых в госпиталь. А сделать это нужно как можно скорее. Приказчику Богдану становилось хуже с каждой минутой, да и дядька Мирон до сих пор не пришёл в себя, и мне это совсем не нравилось. Всё же ранение в голову — это всегда очень... м-м, неприятно. Если не сказать сильнее. Но я промолчу, чтобы не сглазить.

Расстояние в два десятка верст от мастерской до города "Мурена" преодолела довольно быстро, несмотря на то что я вынужден был держать малую высоту и совсем небольшую скорость. Тем не менее, спустя сорок минут после взрыва жители Неревского конца могли наблюдать весьма необычную картину: "каботажник", краном с десятиметровой высоты выгружающий с открытой аппарели целую платформу раненых прямо во двор госпитального дома. Впрочем, мне до зевак дела не было, хотя, конечно, я бы предпочел обойтись без этого представления. Но в плотной застройке этой части города, места для посадки "Мурены" было просто не найти, вот и пришлось изворачиваться. Хорошо ещё, что отец Алёны в прошлом возглавлял трюмную команду "кита" и виртуозно управлялся с краном. Иначе, боюсь, выгрузка раненых стала бы большой проблемой. По крайней мере, время на ней мы бы точно потеряли.

Заякорив гордо дрейфующий над зданием госпиталя дирижабль и отдав пострадавших оторопевшим поначалу от этого зрелища, но быстро опомнившимся при виде раненых врачам и санитарам, я от души поблагодарил Алёну и её отца за помощь и, невзирая на возражения и попытки остаться со мной, усадил их в мобиль пойманного "емельки". Распрощавшись с Трефиловыми и проводив взглядом их экипаж, я развернулся и потопал в здание госпиталя.

Здесь всё оказалось... не очень. Нет, если большинство доставленных работников отделались лёгкими ранениями, парой переломов на всю компанию и многочисленными порезами, то с дядькой Мироном и приказчиком, отправленным мною на его поиски, дело было худо. Богдана контузило близким взрывом и приложило обломком стены в грудь, а опекун получил закрытую черепно-мозговую травму. Оба в тяжёлом состоянии и без сознания. Дядьку Мирона, правда, ещё осматривают, а вот приказчика... Богдана сходу отправили на операционный стол.

Старшина мастеров примчался в госпиталь спустя час, весь пропахший дымом, но уже успевший прийти в себя после происшествия. Впрочем, он вообще довольно урвановешенный человек. Сперва Казанцев попытался было доложить, о делах в мастерской, но я его остановил.

— С этим можно разобраться позже. Сначала, поговорим о другом, — я кивком указал старшине на устроившихся в беседке мастеров, "красующихся" белоснежными повязками. — Нужно развезти их по домам, но я пока уйти из госпиталя не могу. Так что эта задача на вас. Дальше... в ближайшие несколько дней работы не будет, так что бригада может считать себя в оплачиваемом отпуске. Пока на неделю. Оплату лечения компания также берёт на себя.

— А почему работы не будет? — нахмурился Фёдор. — Нужно же восстанавливать порушенное!

— Именно поэтому. Как работать, если сырьё разметало по всей округе, а готовую продукцию некуда складировать? — пожав плечами, вздохнул я. — Завтра-послезавтра я найду ремонтников. Вот восстановим склад, пополним запасы материалов — тогда можно и возобновлять работу. А кроме того... вам просто не дадут спокойно заниматься делом. Сейчас налетит полиция, будет выяснять, что да как. О какой работе тут можно говорить?

— Кстати, полиция уже прибыла, — вскинулся он. — Бродят по всей мастерской, вынюхивают...

— Пускай бродят. Работа у них такая, — отмахнулся я и, на миг задумавшись, прищёлкнул пальцами. — Фёдор, тех везунчиков оставьте для присмотра за мастерской. На всякий случай.

— Так это... они же не бойцы. Обычные мастеровые! — нахмурился Казанцев. — А ну опять какие лиходеи мастерскую взорвать вздумают! Положат людей из пистолетов, и вся недолга! Не-э, Кирилл Миронович, вы уж извините, но глупость задумали!

— А я и не прошу их с кем-то воевать. Повторения сегодняшнего дурдома, скорее всего, не будет. Но всякую шваль, которая наверняка сунется поискать что-то ценное в развалинах, нужно окоротить. — Я взглянул на качающего головой старшину. Не убедил.

— Извините, Кирилл Миронович... Мы люди мирные, к таким делам не приучены, — прогудел Казанцев, разводя руками.

— Ладно, Фёдор... я понял. Попробую решить вопрос иначе. — Я чуть помолчал и кивнул в сторону дожидающихся в беседке мастеров: — Забирай их, развози по домам. Завтра зайдёшь в контору, получишь на них отпускные и больничные.

— Кирилл Ми...

— До завтра, Фёдор, — оборвал я старшину. — Да, не забудь зайти к родне Богдана, знаешь же, где он живёт? Вот и зайди, расскажи им о случившемся... ну и о том, где тот сейчас находится.

— Хорошо, Кирилл Миронович... — Казанцев неловко потоптался на месте, развернулся и двинулся к беседке. А я... я вновь отправился осаждать кабинет главного врача. Надеюсь, консилиум по поводу дядьки Мирона уже закончился...

Непосредственной опасности для жизни нет. Пять слов, а у меня будто крылья выросли. И пусть опекуну придётся провести здесь ещё, как минимум, пару недель, пускай в ближайшее время ему категорически запрещены полёты, это такие мелочи, честное слово! Главное — жив!

Кое-как дослушав говорливого врача, я попросил разрешения навестить раненого. Тот окинул меня задумчивым взглядом и, чему-то кивнув, нехотя согласился.

— Пять минут, не дольше!

Он явно хотел сказать что-то ещё, но не успел. В кабинет ураганом ворвалась Хельга.

На то, чтобы угомонить взволнованную сестрицу, у врача ушло не больше минуты. Вот что значит профессионал. Попытайся я провернуть такой фокус — ещё бы минут двадцать от её молний бегал. М-м... а собственно, как она сюда попала? В смысле, я же даже телеграмму не успел в Китеж отправить... да и бот с парящего города уйдёт только часа через три. Хм. В ответ на мой вопрос Хельга ответила злым взглядом. Пришлось наш разговор отложить. На время.

* * *

Открыв входную дверь собственного дома, Хельга обнаружила на пороге невзрачного молодого человека в неприметном сером костюме-тройке и совершенно неподходящей к этому наряду тёмно-синей шляпе. Увидев хозяйку дома, визитёр улыбнулся, шевельнув редкими тонкими усиками, и приветственно приподнял "котелок".

— Прошу прощения, это дом Завидичей? — осведомился он. Насторожившись, Хельга медленно кивнула и приготовилась бить на поражение, как учил Кирилл. — Замечательно, значит, я не ошибся. Могу ли я видеть господина Кирилла Завидича?

— Он отсутствует. Что ему передать... и от кого?

— Кхм... передать? Да, пожалуй... будьте любезны, передайте ему наши глубочайшие соболезнования по поводу происшествия в мастерской. Он поймёт, от кого, — всё с той же улыбочкой проговорил визитёр и попытался слинять. Не тут-то было! Едва Хельга поняла, что именно просит её передать Кириллу этот хлыщ, как мощный разряд встряхнул улыбчивого гостя, а в следующее мгновенье девушка втянула обмякшее тело в дом. О том, что Кирилл планировал сегодня вернуться в Китеж на "Мурене", Хельга знала от отца, и слова, только что произнесённые хлыщом, напугали девушку до дрожи. Так что действовала она автоматически и полностью по заветам папы. Сначала взять носителя важной информации, обеспечить его неподвижность, допросить, а вот потом... Что нужно делать "потом", Хельга пока не решила, но первые три пункта выполнила без сучка, без задоринки. Выключить "гостя", втащить тело в дом, спеленать веревкой, привести "гостя" в чувство и допросить. Правда, ничего толкового визитёр сообщить не смог, даже получив ещё пару разрядов, на этот раз шокером. Предложили подзаработать, дали гривну, сообщили текст. Вторую он должен был получить по выполнении задания. Всё... негусто.