Сказка должна быть доброй

Отпив чай, Ворон продолжил:

"Так вот, арендовав повозку, мы двинулись через лес к пустыне и стоящим за ней горам. Нужно сказать, что денег у меня хватило только на аренду весьма подержанного средства передвижения, поэтому я не был уверен, что оно выдержит весь путь. И это, отчасти, спасло нам жизни. Предполагая, что какую-то часть обратного пути нам, возможно, придется пройти пешком, я сделал по дороге несколько тайников с небольшими запасами. Хотя, когда гномы увели нашу повозку, мне подумалось, что накаркал. Да, с этими понятиями всегда так. Слишком тонка грань между 'предчувствовать' и 'накаркать', порой и не отличишь одно от другого.

Кстати, ты знала, что по приказу Леонарда рыцари Альдэго уже давно пытаются проникнуть в тайны гномьего королевства? Вот и я не знал. Но пока все, что им удалось сделать — найти входы-выходы в каждую из гор и составить примерный план внутренней местности. Так как было не совсем понятно, считают ли гномы простое проникновение в свои жилища покушением на собственность, то рыцари действовали медленно и с максимальной осторожностью: никому не хотелось случайно спровоцировать войну. Как мне сказала воительница, к внедрению шпионов как раз собирались перейти, когда началась вся эта возня с проклятьем, и операцию свернули. Так, снова меня унесло не в ту степь".

Мотнув головой, полуэльф вернулся к повествованию:

"До места мы добрались, как и планировали, к ночи, причем, весьма удачно безлунной. Конечно, наружного караула у гномов не было, но из чернеющей перед нами махины-горы кто-то мог случайно выглянуть. Спрятав повозку за одним из валунов и оградив ее кристальным контуром, мы осторожно вдоль скалы добрались до требуемой расщелины и протиснулись внутрь. Через пару минут, когда глаза привыкли к полумраку, я смог оглядеться. Мы оказались перед отвесной стеной в небольшой пещере, своды которой уходили далеко ввысь. Почти под потолком виделся освещенный вход куда-то вглубь горы, а бледно-золотистые прожилки на стенах освещали окружающее нас помещение.

— Нам туда, — указала вверх воительница и, поправив пояс с мечом, начала восхождение.

До этого мне как-то не приходилось карабкаться по скалам, но к счастью, моя спутница выбрала путь с большим количеством удобных уступов и выемок. Так что, следуя за ней, я все-таки забрался. Наверху нас ожидал длинный коридор, расходящийся в три стороны. Его стены были сплошь испещрены золотистыми светящимися вкраплениями, так что в факелах нужды не было. Воительница уверенно свернула в левое ответвление, и я проследовал за ней. Сверяясь с картой, она пятнадцать минут водила меня по пустынным коридорам и переходам. Наконец, мы остановились на пороге огромной пещеры, пол которой был завален телами. Сперва мне подумалось, что это такое своеобразное кладбище, но приглядевшись, я понял — это была 'спальня' рабов.

— Нам нужно найти Эрла, — шепнула мне воительница. — Причем, так, чтобы остальные не проснулись. И успеть до рассвета. Так что давай пошевелимся. Твоя — левая половина, моя — правая. Оглядываемся друг на друга каждые четыре минуты.

Я хотел спросить, почему так важно, чтобы не проснулись остальные, но через секунду понял сам. Всех все равно было не вывести. Так чего зря обнадеживать? Ведь люди, когда видят шанс на спасение, так рьяно тянутся к нему, что часто теряют голову, топя и себя, и других, и спасателей до кучи.

Осторожно ступая меж спящими, я вглядывался в их лица. Одинаково бледные, изможденные, заросшие. И чем дальше шел, тем отчетливее понимал — так я никого не найду. Человеческая иголка в человеческом стоге...Остановившись, я достал из кармана последний подходящий для связки с кем-то кристалл и, сосредоточившись, вызвал в памяти образ Эрла. Почувствовав, что связь установлена, я аккуратно сделал круг на месте, и как только камень помутнел, двинулся в указанном направлении. Оказалось, что Эрл лежал совсем рядом с входом, и воительница прошла мимо него. Он очнулся, едва я дотронулся до его плеча. Скорее всего, узнал меня сразу же, потому что без вопросов поднялся и двинулся к выходу. Я же пошел за ним, но на пороге остановил его и посмотрел на воительницу. Через несколько секунд она обернулась и, увидев нас, направилась в нашу сторону.

Никогда не думайте, что вам везет. Серьезно! Стоит раньше времени перевести дух, порадовавшись улыбнувшейся удаче, как она, будто вспомнив, 'чего это я?', вновь нацепляет кислую мину. Один неосторожный шаг вызвал истошный вопль, от которого тут же проснулись все, кто мог. Эрл среагировал мгновенно, утянув меня в коридор раньше, чем я смог это сообразить. Прижавшись к стене, мы спрятались за небольшим выступом, вслушиваясь в стихающие звуки суматохи. Как мне помнилось, воительница стояла недалеко от еще одного выхода. Значит, наверное, нырнула туда, а рабы, скорее всего, побежали за ней.

— Лионка? — тихо спросил Эрл.

— Нет, она в таверне, — ответил я, поняв, что имеется в виду.

— Хорошо, тогда пошли, — кивнул Эрл и, увидев вытащенный мной экземпляр карты, отобрал его и пояснил. — Если ты ничего у гномов не украдешь, они тебя выпустят, если обнаружат. Скажешь, что пришел предложить, например, куртку на продажу. Если я правильно разобрался в их законах — должно сработать. А вот я сейчас в статусе собственности, поэтому могу уйти только сам. Попробуешь меня вывести или вытащить — нас не то что гномы, нас гора не выпустит. Так что иди за мной и не отставай.

Не став спорить, я направился за пленником, быстро сориентировавшемся по карте на местности. В итоге до выходной расщелины мы добрались почти без приключений. Если не считать того, что в самом конце спуска я сорвался, но, к счастью, до земли было уже близко.

— Что дальше? — спросил Эрл, едва мы выбрались на открытый воздух.

— Пошли, подождем там, за валунами. — ответил я, направляясь к обозначенным камням. — С горы место, вроде, невидное, да и к тому же наша повозка там стоит.

Однако, как ты уже знаешь, за валунами было пусто.

— Молодец, — хмыкнул Эрл. — Оставить в шаге от гномьего жилища бесхозную вещь, да еще амулетами ее подсветить. Красавчик!

Это меня разозлило, заставив бросить:

— Ну, извини! Я не такой знаток гномов, как ты! Мне казалось, они воровством не промышляют!

Эрл сел на землю, прислонившись спиной к валуну, и ответил:

— А кто сказал про воровство? Иди, предъяви права на нее — вернут. Только я не знаю, что полагается тебе, как соучастнику моего побега. Гора-то меня выпустила, а вот расценят ли гномы мой уход как самовольный — вопрос. Ладно, не бери в голову, это я в предвкушении пешей прогулки. Сколько там до ближайшего жилища?

Присев рядом, я ответил:

— Четыре дня быстрой езды на нашей повозке. Сперва через пустыню, потом через лес.

Эрл присвистнул.

— То есть, с учетом ландшафта, почти месяц пехом. А что у нас с водой и пищей?

— У меня одна фляга, правда, полная. Небольшой родник во-он у тех валунов есть. Из еды только сыр и немного хлеба, но по пути есть несколько тайников с небольшими запасами. Кстати, у родника я как раз оставил пару плащей и фляг. Как чувствовал, из повозки выложил.

Сокрушенно покачав головой, бывший пленник спросил:

— Вы точно меня спасать пришли? Кстати, а с кем ты был?

— С одной из рыцарей Альдэго, — вздохнул я.

— О, то есть величество уже вытащили? — обрадовался Эрл.

— Нет. С ним возникла проблема...

— Вечно все у него не как у людей! — проворчал собеседник и вдруг изумленно выдал. — Стоп! А ты-то что тут делаешь?! Ты же должен с моей сестренкой спокойно жить в родительском доме.

В ответ на это я без особых подробностей пересказал твоему брату произошедшие события.

— Мда, вот и верь после этого людям, — вздохнул Эрл, выслушав рассказ. — Леонард, зараза! "Никакого риска...", "Если попадем в плен, мои рыцари нас вытащат..." А я ведь честно ждал, когда за мной придут! Информацию собирал, как мог. Гномы, оказывается, весьма разговорчивые ребята. Видимо потому, что рабов считают за табуретки, вот и выбалтывают им все, что ни спроси. Как таковой армии, кстати, у них нет. Но если будет война, они своих сородичей из городов отзовут, запрутся в горах и будут тихо партизанить через гоблинские ходы, пока не уничтожат всех врагов до единого. И плевать, сколько времени на этой уйдет. Так что правильно никто с ними не связывается. Если их не трогать, они в своих горах вечно сидеть и будут. Причем, крайне счастливо.

Дальнейшую часть беседы я тебе пересказывать не буду, потому что она касается лично Эрла. Поэтому мне не кажется, что у меня есть право ее тебе передавать. Захочет, сам расскажет".

Я безразлично пожала плечами, а Ворон продолжил:

"Мы просидели за валунами около получаса. А вернее ровно тридцать две минуты. Затем Эрл скомандовал подъем.

— Стандартное время ожидания прошло, так что двинулись. Днем в пустыне будет жарко, а запасов воды у нас мало. Поэтому идти мы сможем только ночами.

— Но как же...

Договорить мне Эрл не дал, жестко сказав:

— Она воин. Тем более, отучившийся в Академии. Значит, знает порядки. Если боец не догнал отряд за тридцать две минуты, он сам по себе. Так что ждать ее больше нет смысла. Вполне возможно, она выбрала для себя другой маршрут и тут не появится вообще.

То ли тон, то ли слова меня задели, но я ответил:

— Или появится через тридцать шесть минут. Раненая. Если б на ее месте была твоя сестра, ты бы тоже ушел?

Эрл зашагал вперед и только когда я догнал его, произнес:

— Без Лионки я б оттуда не вышел. А если б вышел, не стал бы ждать вовсе: моя сестрица, даже имея карту, из этих шахт одна не выберется. Кроме того, о правиле тридцати двух минут она вряд ли слышала. Все. Вопрос закрыт. Иди молча. Экономь силы".

Мда, иногда неведенье бывает благом. Помню, как наш отряд меня полтора часа ждал за воротами города, пока я пыталась из него выбраться. В итоге, только после десяти кругалей вырулила-таки к нужным воротам. Но с тех пор перестала глазеть по сторонам в толпе. Ведь на минутку только отвернулась, а народ уже куда-то делся. Никогда не забуду взгляд Леонарда и ехидное братское "Нагулялась, наконец?".

Ворон между тем продолжил:

"У родника мы умылись, напились и, опустошив тайник, собрались двинуться в путь. Но перед отправлением Эрл зачем-то забрал у меня все фляги. Тогда я не понял зачем, но сейчас понимаю...

Дальше был просто кошмар. Знаешь, в какие-то моменты мне казалось, что я уже умер, и мне воздают за все хорошее, что я совершил в жизни. Пустыня...я даже не знаю, как можно описать то, что там происходило. Невыносимая жара днем и жуткий холод ночью — лишь бледное наименование, не особо отражающее суть. Мы шли первую половину ночи и пару часов от рассвета, пережидая все остальное время, закопавшись в песок. От недоедания и перенапряжения у меня со временем начались галлюцинации. Однажды я даже напал на Эрла, потому что мне показалось...нет, не могу об этом. Разреши мне ограничиться простым словом "ужас". Я не представляю, как твой брат, с учетом его состояния, смог это пережить. Он ведь не только дошел сам, но и меня довел. Ведь уже к третьему дню пути я потерялся и во времени, и в пространстве. А он молча шел за моей спиной, иногда пинками заставляя меня идти. Еда, вода и сон были строго по установленному им графику. На привалах Эрл всегда разговаривал со мной, заставлял рассказывать что-нибудь из произошедшего за время его отсутствия. Во многом благодаря этому я не оставил в тех песках свой рассудок.

Потом был лес. Знаешь, там я более-менее пришел в себя. Хотя бы стал ориентироваться в пространстве. И очень вовремя. Потому что Эрл стал сдавать. Иногда я по полчаса не мог его добудиться, а когда он поднимался на ноги, мне было жутко от его совершенно пустого взгляда. Бывали моменты, когда он спотыкался и падал на ровном месте. Там, на краю оврага, я как раз успел его подхватить, но в итоге сам укатился в заросли. Не знаю, какое чудо нас сюда довело, но оно точно было".

Закончив рассказ, полуэльф залпом допил чай. Я же к своему так и не притронулась — не до него было. В отличие от Ворона я точно знала, какое чудо их довело. Имя ему было воля. Братцу несказанно повезло по силе не только с телом, но и с духом. И если честно, это всегда вызывало во мне зависть. Сама я могла, если очень захочу, поднять себя за шкирку и заставить что-то делать. Эрл же при этом мог еще и вести других. Не пинками, так руками, не руками, так зубами. И лишь ему одному было известно, чего это стоит и как получается. Хотя, определенные 'отголоски расплаты' мы все же увидели.

Брат пару недель пролежал в полубредовом состоянии, выныривая в реальность лишь на очень краткие промежутки времени. За этот период мне удалось узнать еще некоторые вещи о гномах, хотя, я бы предпочла неведенье. Однако подсознание Эрла рассудило иначе: видимо, ему тяжело было носить в памяти пережитое, а в здравом уме братец вряд ли бы мне это поведал. А так я пережила несколько кошмарных вечеров, когда, напоив несчастного отваром, укладывала его обратно, и едва сознание засыпало, начинался ужас. Не открывая глаз, брат хватал меня за руку, рывком притягивая к себе и быстрым, сбивчивым шепотом рассказывал о том, что ему пришлось пережить. Когда это случилось в первый раз, я жутко испугалась. К счастью, мимо нашей комнаты в этот момент проходил хозяин таверны, относивший на чердак какой-то хлам. Именно эльф и объяснил мне, что происходит с Эрлом, и велел терпеть. В человеке заложено много скрытых возможностей. И одна из них — возможность самоизлечения и самовосстановления. Например, если вас отравили, ваше тело будет стараться избавиться от яда. Так вот, с душой происходит то же самое, только выздоравливает она медленнее, сложнее и не всегда может излечиться самостоятельно. Как бы там ни было, но эти ужасные исповеди были и для меня отчасти полезны: они прояснили необходимость моего участия в спасении Леонарда.

Гномы к вопросу обеспечения сохранности собственности подходили с должной кропотливостью. Их жилище было магически защищено от любых, даже самых мелких краж. Но если, например, какая-то монетка случайно выпадет из кармана и укатится прочь, то тут магия была бессильна. Поэтому гномы постарались максимально исключить такую возможность. Все поступающие к ним рабы проходили стадию предобработки: разными методами их доводили до такого физического и морального состояния, чтобы силы оставались только на работу, а о прочем и думать не хотелось. В душе находили всевозможные болевые точки и методично били по каждой. Со всей силы. В итоге человек оставался с осознанием своего полного ничтожества и ощущением безысходности и невозможности ничего изменить. Его безжалостно доводили до черты, где воля и неволя были неразличимы. Не знаю, что помогло Эрлу от этой черты отползти. Хотя, он всегда меня учил: если враг очень сильно хочет, чтобы ты умер, позволь ему так думать, но помирать не смей. Так что, может, просто вовремя притворился 'мертвым'. А может, брату просто повезло, и до этой черты он вовсе не добрался. Не знаю. Да и не хочу знать.