Квази-мо (Фантазии богославской жизни)

Раки варятся в соленой воде пятнадцать минут и подаются на стол в миске с горячей водой. Каждый сидящий за столом при помощи половника или руками кладёт на свою тарелку разумнопотребное количество раков. Как правило, берут по одному раку. Небольшим специальным ножом раскалывают панцирь рака. В середине лезвия такого ножа имеется отверстие, куда вставляется клешня рака или лапки, которые затем надламываются. Клешни и лапки руками подносят ко рту и выедают из них мясо. После этого левой рукой берут переднюю часть туловища рака, а правой — заднюю и, вращая, отделяют их друг от друга. Ножом панцирь отделяется от задней части туловища. Шейку рака подносят ко рту руками. Ножом извлекают белое мясо из остальной части рака; берут его тоже руками. Мягкую часть рака, имеющую зеленоватый оттенок, не едят. Пальцы споласкивают в специальной чашке.

Бульон из раков пьют из чашек.

Также едят лангустов и омаров, только здесь используется специальная вилка для омаров. На одном конце её есть крючок для извлечения мяса из раковины, на другом — ложка для вычерпывания сока. Если омар подан на блюде, то руками отламывают от него части и кладут себе на тарелку. Лапы омара разламывают руками. Мясо извлекают вилкой или просто зубами. Крепкие клешни омара (у лангустов клешней нет) раскалывают с помощью щипцов и едят вилкой. Пустые раковины складывают на блюдо, если оно уже свободно, или на специальную тарелку. Майонез или взбитое масло, которые подаются к омару, кладут на свою тарелку и вилкой обмакивают в них кусочки омара. Зеленоватые части омара тоже не едят.

Крабы подаются к столу в разделанном виде. Едят их с майонезом при помощи двузубой вилки или рыбного прибора. Обычно ножом и вилкой не пользуются.

Креветок берут левой рукой за голову, а правой выворачивают хвостовой плавник, из которого затем вилкой выбирают мясо.

Вот так. Возможно, что это когда-то пригодится и вам. Я пробовал это всё и ответственно заявляю, что это вкусно. Если я стану президентом, то позабочусь о том, чтобы эти блюда стали обычными для нашего населения, а не являлись только усладой для олигархов.

Глава 80

Через два месяца приехала инициативная группа по созданию партии КаэС.

— Зовите меня Серый, — представился координатор. — Здесь все учредительные документы. Для создания общественной организации достаточно три подписи. Регистрации никакой не надо. Подписали и уже политики. Точно также подписываем протокол о создании отделений во всех регионах и назначаем председателей отделений, которые точно также тройками создают свои отделения. А потом мы всех собираем на съезд и объявляем о создании политической партии. Вот здесь все документы, приготовленные в Министерство юстиции для регистрации новой политической партии. Съезд будет проведен через три дня. Со столицей связываться не будем. Всё равно ваш город и раньше был столицей Богославии, и мы ни на йоту не отошли от правила, что все революции совершаются в столицах.

— При чём здесь революция? — не понял я.

— Как причём? — удивился Серый. — Наша партия будет проводить революцию, мирную и инновационную. Пока не знаю как, но партия будет просветлять людей и показывать им, как нужно жить по божеским законам, а не стоять на коленях рабами своих страстей и злобы. Я уже даже сейчас верю во всё, что вы будете говорить и верю в то, что я писал в докладе на съезде. Мы прогоним столичных спичрайтеров и будем говорить только правду и ничего кроме правды.

— А не думаешь, что правда острее ножа будет? — спросил я. — Правда некстати и убить может.

— А пускай убивает, — весело сказал Серый, — раз правда глаза колет, значит, человек нехороший. Вот лучше бы, если на каждом человеке отметина была, чтобы можно было разделять на хороших и плохих. Хороших — направо, плохих — налево.

— А ты не боишься попасть налево? — спросил я.

— Я налево не попаду, — серьёзно сказал Серый, — я всегда на стороне тех, кто распределяет людей по сторонам.

— А вдруг ошибешься с выбором, и тебя отправят в противоположную сторону? — продолжал выяснять я.

— Я никогда не ошибаюсь, у меня нюх волчий, — сказал Серый и засмеялся. Что-то в его улыбке было волчьим.

Утром Серого увезли в больницу с приступом судорог. Врачи сразу поставили диагноз — синдром Квазимодо. И с этого дня моя пиар-команда стала вдруг приторно любезной, как будто бы общалась с человеком, с которого было положено сдувать пылинки.

Разговор с Серым оставил какое-то двойственное впечатление. Я вдруг подумал, что когда я живу в своём мирке, не касаясь никого и находясь в окружении близких ко мне людей, то синдром Квазимодо дремлет и не касается других людей. А что может быть, если я выйду к людям? Не разразится ли Вселенская катастрофа, не переродятся ли люди из благообразных обывателей в уродливых националистов и интернационалистов? Не вылезет ли внутреннее уродство людей наружу? Ведь тогда никакие хирурги и лекари не смогут помочь человеку. Его судьба будет находиться в его руках. Хочешь быть квазимодой — будь им, хочешь быть человеком — будь им. Раз ты хозяин Вселенной, то и хозяйничай на ней разумно.

— Что-то я начинаю говорить как пророк, — почему-то испугался я. — Не к добру это. Я просто человек и все слабости человеческие присущи и мне. Чем я отличаюсь от других? Ничем. Просто я кровью своей подписал договор с Люцием Фером и стал человеком, наказывающим других людей за совершенное или замысливаемое ими зло. А разве раздача наказания не есть такое же зло? Вот, посмотри на судейских да полицейских чиновников. От них я стараюсь держаться подалее, иначе некому будет за порядком смотреть да суд править, ведь и среди них есть справедливые и честные люди.

Глава 81

Вход мой в большую политику нельзя назвать входом. Я ворвался в политику, втолкнутый в неё мощной группой поддержки. О мощности этой группы можно говорить даже по таким признакам, что каждого из них встречали у трапа самолета и вели к машине, стоящей рядом с самолетом, как главу какого-то суверенного государства и не выстраивали почетный караул только лишь потому, что по месту прилета не было специально обученных гвардейцев.

Сегодня у меня собралась вся рыбацкая компания. Собственно говоря, решение о моем вступлении в президентскую гонку было принято именно на рыбалке. Татьяна добросовестно исполняла роль хозяйки дома, встречая приезжающих и создавая атмосферу уюта и спокойствия в доме. Мне даже казалось, что мы с ней так давно вместе и понимаем друг друга с полуслова и полувзгляда.

Забыл сказать, что ещё на рыбалке все звали старшего депутата просто и емко — Папа.

— Зовите и вы меня также, — сказал он мне, — это будет просто, по-домашнему и ничего не обозначает кроме уважения к моему почтенному возрасту.

В отношении возраста он прав. В своё время он занимал важный пост в КаПээсСэсС. Не подумайте, что он служил на командном пункте войск СС — КП СС, он работал в аппарате ЦК, центрального комитета КПСС — коммунистической партии Советского Союза. КПСС — это КПСС. Раньше был лозунг: Дело Ленина живёт и процветает. И сейчас это дело живёт и процветает. Несмотря на то, что партия довела страну до ручки в 1941 и 1991 годах, все верные сыны компартии до сих пор заседают в правительстве и в парламенте. Они, губившие все перемены, сейчас являются сторонниками этих перемен. То ли Господь Бог в это время был на отдыхе, то ли ума у нашего народа нет.

В отношении народного ума сказано точно. Как не было у него ума, так и не будет. Народ всегда чужим умом живёт. Кто красивее сказку расскажет, за тем и идут. И наивен тот, кто на народную поддержку и на народную благодарность рассчитывает. Это не только нашего народа касается. Ко всем народам самое прямое отношение имеет. Но мы сейчас о нашем народе поговорим.

Кого наш народ в песнях и былинах поминает? Илью Муромца и того, у кого "Из-за острова на стрежень, на простор речной волны, выплывают расписные Стеньки Разина челны". И всё. Про Илью Муромца так даже песни народной нет. И что это за герои? Муромец за Богославию стоял и князя Владимира Киевского матюгами обкладывал. А Стенька Разин так тот вообще только разбоем занимался без всякой национальной идеи, а потом ещё принцессу в реке утопил. Вот вам и благодарность народная.

А кого народ без памяти уважает и обожает? Не поверите. Ивана Грозного, Петра Первого и Сталина. А всё потому, что те драли их как сидоровых коз, головы рубили, расстреливали, в лагеря садили или сажали.

Сейчас времена такие, что власть можно хаять, как угодно, а Сталина превозносить до небес. А пришёл бы новый сатрап, так громко пукнуть бы боялись, а Сталина поносили так, что новому сатрапу стало бы неудобно.

Спросил я как-то своего деда-фронтовика, артиллерийского старшину, награжденного орденом Красной звезды и медалью "За отвагу":

— Дед, а вы кричали: За родину, за Сталина?

Времена уже были перестроечные, поэтому дед и сказал, как есть:

— За родину, за Сталина кричали с кружкой водки подальше от передовой, а там, где пули и снаряды свистят, не до этого было, там одна задача — выжить.

Глава 82

— Вы уж извините, — сказал я старшему депутату, — не буду я вас Папой звать. У меня у самого папа был. Вы себе какой-нибудь другой партийный псевдоним придумайте.

Честно говоря, я это сказал от дипломатической невоспитанности: не знал, где нужно лизнуть, а где можно гавкнуть. А меня, вероятно, в этом качестве и видели все, кто работал со мной, что я буду холит под рукой Папы и ручку ему лизать при всяком удобном случае.

Мои слова начали Папу скрючивать. Ко мне бросились его охранники, но и их начало крючить ещё сильнее, чем хозяина.

— Стойте, — захрипел Папа, — вы сейчас все подохнете от своей ненависти, а его любить нужно.

Призыв к любви ко мне не превратил квазимод в нормальных людей. Со всех сторон на меня смотрели ненавидящие глаза скрюченных людей.

— Да, — сказал Папа, — недооценил я вас, а в первую очередь недооценил себя. Подумал, что раз ваши ближние люди находятся в более или менее человеческом состоянии, то и я смогу точно так же, как и они, стараться быть бесстрастным по отношению к вам, но просчитался. Мой старый учитель говорил мне, чтобы я ежегодно хоть на месяц становился простым человеком добровольно, а не как китайцы, которые по приказу направляют своих генералов на месяц солдатами в строй чистить туалеты и заниматься шагистикой на плацу. Закостенел я, любое несогласие с моими предложениями воспринимаю как измену государству, вот и поплатился за это. Придётся начинать жизнь в скрюченном состоянии. Буду родоначальником партии КаэС. Кстати, Алексей Алексеевич, что говорят доктора по поводу лечения синдрома Квазимодо?

— Какого-то научного объяснения этому феномену нет, — сказал я, — но наблюдение за пациентами показывает, что объективное восприятие окружающей действительности и критичное отношение к своей личности способствуют уменьшению проявлений синдрома. Полное выздоровление может быть только тогда, когда человек станет идеальной личностью. Уже защитили несколько кандидатских и одну докторскую диссертацию по синдрому Квазимодо. Главный вывод — синдром Квазимодо присутствует в каждом человеке на генетическом уровне. И только злоба усиливает этот синдром.

— Да, — вздохнул Папа, — ничто не появляется из ничего и не исчезает бесследно. Шизофрения тоже присутствует в каждом человеке, и окружающая действительность способствует тому, что человек побеждает шизофрению или шизофрения побеждает его. Но не думайте, что я побежден. Я не зря говорил, что мы изменим название нашей страны на Квазимодию. Так оно и будет. Я и вы — это первые жители этой страны.

Глава 83

Слова Папы оказались пророческими. Всё началось с первого съезда партии КаэС (От квазимоды к совершенству). Я не буду расписывать церемонию открытия съезда, всё это уже прописные истины любого политического движения. Выбор президиума, утверждение повестки, смена приглашений на мандаты, доклад, выдвижение кандидатур, голосование, принятие решений. Всё было заранее подготовлено и всё шло своим чередом, но только в середине съезда началась паника среди депутатов — абсолютное большинство их стало крючить.

— Успокойтесь, — кричал в микрофон Папа. — Я с утра тоже был нормальным человеком, а сейчас буду вынужден жить в таком виде, в каком вы видите меня. И я вам скажу, что так жить можно. Наше спасение только в нём, — он указал на меня, — только он может возвратить вам прежний облик и наладить вашу жизнь. Изгоните из себя злобу, и вы будете жить, как жили раньше, но вы будете совершенно другими людьми, теми, кем мы должны быть, носителями высокой культуры и нравственности, людьми самой богатой страны в мире. Верьте мне, потому что я верю ему, нашему Мессии.

Мой куратор в политической деятельности хорошо знал психологию толпы. Для того, чтобы воздействовать на неё, её нужно обидеть. Сытая и довольная толпа не чувствительна к манипуляциям политиков. Но если для сытой толпы закрыть все туалеты в радиусе одного или двух километров, то эта толпа озвереет не хуже обездоленных.

Собравшуюся толпу мы уже обидели. Вернее — отквазимодили. Сборище уродов жаждало отмщения или спасения. Нужна была искра, типа — бей его! И вся толпа бросилась бы на меня, и никто не смог бы меня спасти. Хотя, я не просто агитатор из административного агитпропа, я — Люций Ал и злость ко мне вызывает заболевание, именуемое синдромом Квазимодо. Рвущиеся ко мне люди ложились бы рядами, как мухи, обрызганные аэрозолем.

Точно также можно было крикнуть — это Спаситель! И люди толпой ринулись бы искать спасения у меня, и с ними ничего бы не было, потому что только любовь, вера и надежда вели бы их ко мне, исцеляя от поразившего недуга. Папа это точно прочувствовал. Любой провокатор должен уметь манипулировать толпой. Не умеющий этого — безответственный авантюрист.

Все революционеры были мастерами толпы и провокации. Собравшимся не нужно долгих речей и объяснений. Они это не дослушают и выкинут оратора на свалку истории. Нужен горлопан, который в двух словах обрисует текущий момент, покажет, кто враг и куда нужно идти.

Главное — раззадорить толпу, пришибить человек пять или шесть, дать толпе нюхнуть крови, почувствовать смерть, и тогда её можно вести на штурм любого дворца и бастиона.

И сейчас передо мной сидели и стояли увечные люди в количестве трех тысяч человек, приехавшие со всех уголков Богославии, чтобы организовать новую политическую партию. И они ждали от меня умных и спасительных слов. А что я мог им сказать?

Я думал. Я напряженно думал и не мог ничего придумать. Пауза затягивалась, и народ начал роптать. И тогда я заговорил.

Глава 84

— Вы видите, кем вы стали? — стал негромко говорить я и в зале зашикали, призывая соседей к тишине. — Если вы не видели себя, то взгляните на соседа, и вы увидите, что и вы такие же. Грехи тяжкие согнули ваши тела и искривили ваши лица. Но я буду лечить вас. Кто-то вылечится прямо сейчас, а кто-то будет лечиться долгие годы, потому что душу вашу лекарствами исправить нельзя. Запоминайте то, что я вам скажу. Будьте рядом со мной, и вы снова станете такими, какими вы были, а, может быть, ещё лучше и красивее. Вот рецепт для вашего исцеления.