Племя вихреногих-3

Эта мысль настолько возмутила мальчишку, что он тут же поднялся и размашисто зашагал к Льяти — благо, Файму и остальных Маахисов рядом с ним сейчас не было. Они разбрелись по роще на предмет поиска пропитания, а Льяти заниматься этим, видимо, счёл ниже своего достоинства...

Льяти поначалу не замечал его, потом резко вскочил и уставился на подходящего землянина — и не сказать, что очень дружелюбно. Ладно хоть не стал хвататься за копьё или нож, тогда всё было бы совсем уже скверно...

— Ну? Чего тебе? — хмуро глядя на мальчишку, спросил он.

Антон вздохнул. Он уже понимал, что его несёт куда-то не туда, но остановиться не мог. Необъяснимая враждебность со стороны Льяти изрядно вымотала ему нервы, и терпеть это и дальше он не собирался.

— А того! — с ходу заявил он. — Что мы тебе такого сделали? С чего ты волком на нас смотришь?

— Хочу — и смотрю, — задиристо заявил Льяти. — Думаешь, мне приятно из-за вас помирать было?

— Не думаю, — сумрачно сказал Антон. — Но ты же сам туда нас повёл, никто тебя туда не тащил.

— Дурак был потому что, — буркнул Льяти.

— А теперь поумнел, да? — Антон понимал, что нарывается на драку с парнем старше и сильнее себя, но ему было уже всё равно. Раздражение от изводившей его жажды сложилось с раздражением от невозможности передать домой полученные от Талки знания. И на всё это наложилось раздражение от незаслуженного, прямо скажем, хамства Льяти...

— Поумнел! — почти выплюнул тот. — Понял, что от вас, скотов, добра не дождёшься!

— Да что мы тебе должны-то?! — взвился Антон.

— Вы-то ничего, — лицо у Льяти пошло красными пятнами. Его, как говориться, �понесло�, вряд ли даже сам он сейчас понимал, что говорит и кому. — А вот Димка ваш много что должен!

— Да что он тебе сделал-то?! — не столько удивился, сколько возмутился Антон.

— Я ему жизнь спас, на стене, когда мы Безвозвратный Город брали. А он... он... он меня в лес выгнал, как собаку!..

— ЧТО?! — Антон обалдел, словно ему врезали палкой по лбу. Он-то думал, что Димка скучает в Столице, дожидаясь их вместе с другими ребятами, и не мог даже представить, что в Ойкумене случились такие глобальные события...

— Да они без меня вообще его не взяли бы! — возмутился Льяти. — Я первый в башню ворвался, побил троих Хорунов, лук об них сломал, самому ногу чуть не перешибли — а меня послали... под подол... — он буквально подавился воздухом и смолк.

— А за что послали-то? — Антон окончательно ошалел. Казалось, что Льяти на месте сошёл с ума...

— А за ключи, которые я у Верасены взял! — снова возмутился Льяти. — Он, гад, припёрся — и при всех меня вором! А потом... потом... — Льяти вновь задохнулся от возмущения. — А Димка на его сторону встал! И выгнал меня!

Антон ошалело помотал головой. То, что нёс Льяти, походило, честно говоря, на бред. Он так и решил бы, только вот всё это отлично объясняло странности в поведении самого Льяти...

— Что значит �взял�? — спросил он.

— Взял, — упрямо сказал Льяти. — Всё равно, зачем ему? Восприимец-то я! Я всегда это знал! А он, как собака на сене!..

— Постой, — Антон плюхнулся на землю и сжал руками голову, пытаясь хоть как-то разобраться в том, что на неё сейчас свалилось. — Что вообще случилось-то? Димка и ребята сейчас где?

— В Безвозвратном Городе были, — буркнул Льяти, уже немного успокоившись. Похоже, эта тайна не давала жить и ему, и едва ли не сама вырвалась на волю...

Антон поднялся на ноги, глядя на Виксена. Ему сразу же вспомнились все трудности этого бесконечного похода на восток — в то время, как друзья были на западе, во взятой, как оказалось, столице Хорунов. Он почувствовал, как в душе закипает незнакомая до этого темная, тяжелая злость.

— А почему ты нам это сразу не сказал?! — возмутился он. — Из-за тебя, лгуна паршивого, мы на другом краю света оказались!

Льяти начал вдруг неудержимо краснеть — так ярко, как краснеют только светлокожие: сперва уши, потом лицо, потом даже плечи и грудь. Наверное, ему стало стыдно... но Антона тоже понесло, он уже не мог и не хотел сдерживаться.

— Сука ты, — с чувством сказал он, глядя прямо в зелёные глаза Виксена. — Хуже даже. Падла. Лжец.

Льяти молча размахнулся, собираясь врезать ему между глаз. Вот только Антон чего-то такого как раз и ожидал — он выбросил вперед ногу, и его тяжелый туристский ботинок с глухим стуком врезался в голень Льяти. На этом всё и кончилось — Льяти, согнувшись, ухватился ладонями за отбитое место и зашипел от боли. Антон развернулся на пятке и не оглядываясь зашагал прочь.

— Ребята, что делать будем? — спросил Антон, закончив свой не очень-то длинный рассказ.

— Подумаем, — буркнул Сергей.

Они сели на заросшую травой кучу земли — след чьей-то неудачной попытки построить тут землянку — и загляделись на краешек зелёного, как изумруд, солнечного диска. Зрелище было невероятно красивое, но почти не трогало Антона, который до сих пор кипел от возмущения.

— Ну? — наконец нетерпеливо спросил он.

— А что тут думать? — хмуро ответил Сергей. — Ежу ясно, что с Льяти наши дороги расходятся. Навсегда и окончательно. Валить отсюда надо.

— Так тебя Файму и отпустит, — буркнул Андрей.

— А мы её не спросим, — Серый вдруг ухмыльнулся, неприятно... — Они с Льяти на ночевку в роще устраиваются. А мы устроимся снаружи. А когда Маахисы заснут — уйдем по-английски. Не прощаясь. И Бродяг с собой прихватим. Им тоже до смерти надоело за Маахисами таскаться.

— И куда пойдём? — спросил Антон.

Серый вновь ухмыльнулся.

— На запад мы пойдём. На запад. К нашим.

Словно по заказу солнце в этот миг зашло. На мир опустились сумерки.

Как ни хотелось мальчишкам переночевать в роще, они устроились над ней, на склоне, так, что забравшиеся в её середину Маахисы точно не могли их видеть. Бродяги тоже расположились на склоне, метрах в пятидесяти от землян — верно, спать рядом с Маахисами не хотелось и им. Это крайне облегчало дело, но сердце у Антона всё равно ёкало и ухало. Он прекрасно понимал, что если их побег заметят, ничем хорошим для них это не кончится. Маахисов было куда больше, да и драться с Ирисой или Талкой не хотелось вообще...

Что ж, у всех этих волнений была и одна, причем мощная положительная сторона — спать ему не хотелось совсем. Уже давно стемнело, небо затянули тучи, так что в мире царила почти абсолютная тьма. Лишь на востоке между облаками пробивались лучи Арисфены, призрачными пятнами света ползущие по равнине. На западе, очень далеко, мерцала красная звезда какого-то костра — должно быть, Астеров, а на севере сверкали зарницы далёкой грозы. Вокруг простерлась бесконечная степь, ветер гнал по ней широкие травяные волны. Её шум был единственным звуком вокруг и странно успокаивал мальчишку — должно быть потому, что был очень похож на шум моря. Тем не менее, Антон всё думал об этой вообще-то совершенно случайной стычке, давшей столь неожиданные результаты. При мысли, что он мог так и не узнать правды, его начинало потряхивать. Похоже, что Льяти не рассказал ничего и самой Файму, и она пребывала в неведении относительно сложившейся в мире обстановки. Впрочем, в данных обстоятельствах это было лишь к лучшему...

Антон испуганно дёрнулся и едва не вскрикнул, когда кто-то тряхнул его за ногу.

— Спишь? — шепотом спросил Серый, и лишь тогда Антон узнал его. Рассмотреть его в этом мраке было нельзя.

— Нет, — тоже шепотом ответил он.

— Хорошо. Маахисы вроде спят. Пошли.

Сердце у Антона вновь ёкнуло. Он чувствовал, что если они уйдут сейчас, то ни Льяти, ни Маахисов никогда больше не увидят, да и в Город Снов не попадут, но оставаться здесь и смотреть на рожу Льяти дальше было просто совершенно невозможно...

Вещи Антона были уже собраны, так что он просто обулся, свернул одеяло и сунул его в рюкзак. Втроём, невольно пригибаясь — хотя в царившей вокруг темноте едва различали друг друга в двух шагах — они пошли в сторону жалкого лагеря Бродяг. Антон всё время прислушивался к тому, что происходит внизу, в роще, но оттуда доносился только шелест листвы. Тем не менее, сердце его замирало. Поговорить с Бродягами они не успели, и как они отнесутся к их предложению сбежать, представить было невозможно...

В царившем здесь мраке они едва не прошли мимо Бродяг. Тех выдало слабое посвистывание кого-то из них во сне. Антона ослепила внезапная вспышка — Серый на миг включил фонарик — потом он услышал его шепот:

— Просыпайся. Ну?..

— Чего тебе? — Антон узнал голос Юоки. Вокруг завозились проснувшиеся Бродяги, и сердце мальчишки замерло — достаточно хоть кому-то из них просто заговорить громко...

— Тихо все, — прошипел Серый и возня сразу стихла. — Мы валим от Маахисов. На запад. Вы идёте с нами?

В воздухе повисла тишина, и сердце Антона вновь замерло. Он чувствовал, что сейчас решалось что-то невероятно важное — судьба всего мира, быть может, — и всего один крик, одно громкое слово, сказанное по дури всё разрушит...

— Идём, — коротко ответил Юока, и Антону показалось, что засиял весь мир...

Не сговариваясь, они быстро пошли вверх по склону — на восток, в другую сторону. Но дующий им в лицо ветер быстро сносил тучи, скоро покажется луна — и на открытой равнине они станут видны, как на ладони. Укрывшись же за гребнем холма они могли чувствовать себя в безопасности...

Идти вверх по склону было тяжело. Густющая трава мешала, путала ноги, уставшее за день тело сразу словно налилось свинцом. Хотелось спать. Хорошо хоть, не пить. Найти родник им так и не удалось, но Файму приказала вырыть яму в середине рощи. В неё быстро набралась мутная, но вполне пригодная вода — хватило утолить жажду...

Светящаяся кромка облаков плыла по небу, словно меч самого Рока — и ребята шли, как могли быстро, выбиваясь из сил. Едва они поднялись на гребень, их залил лунный свет. К удивлению Антона, лун оказалось сразу две. За Арисфеной сверкающим серебристо-зеленоватым серпом плыла малая луна, Армея, окружённая тончайшим бледным ореолом.

Мальчишка замер, глядя на простор огромной открытой равнины, залитой призрачным светом. Он чувствовал себя словно во сне под лучами двух лун — слишком уж непривычным до сих пор было зрелище. Потом помотал головой и обернулся, глядя на запад. Земля под ним изгибалась исполинскими мягкими волнами серебристо-зелёных просторов. Над ними парили острые плоты облаков, словно скользящие над стеной непроглядной тени. Далеко внизу лежало темное пятно рощи. Никто не мчался за ними с копьями наготове — и, спускаясь по обратной стороне холма, Антон вдруг широко улыбнулся. Файму и всё её племя таки остались с носом...

Пройдя ещё шагов пятьдесят, они остановились, переводя дух. Холм был высотой метров в двести, так что ноги у Антона гудели, а сердце билось слишком часто...

— Куда дальше? — тем не менее, спросил он.

— На север, — Серый махнул рукой. — Файму собиралась на юг. Мы пойдём вдоль гряды, а утром повернём на запад. И двинем к Безвозвратному Городу.

— Нет, нет! — неожиданно пылко возразил Найу. — Нам тоже надо на юг. В плавни.

— Зачем? — коротко спросил Сергей.

— Файму ни за что нас не отпустит, — пояснил Найу. — Она не выпустит из рук секрет Драконовой Флейты, потому что её власть больше, чем власть Надира. Она может призвать драконов — а драконы неподвластны Мастеру. Да и ей тоже — она же не знает секрет Песни. И боится, что драконы разрушат то... что она там задумала с Льяти.

— И что? — Серый явно не был впечатлён.

— В степи нам от них не укрыться. Маахисы очень быстрые — через неделю максимум нас выследят и загонят. А в плавнях найти кого-то невозможно. Даже если искать будет целая армия. Кроме того...

— Что кроме того? — уже раздраженно спросил Серый.

Найу помолчал, очевидно, собираясь со смелостью.

— В плавнях мы сможем сделать лодки из тростника, — наконец сказал он. — И поплыть прямо на остров Белого Древа. Там я смогу сделать Флейту. А с ней мы сможем поплыть к Певцам. Им останется только пойти на Драконий Пляж и ждать, когда там появится кто-то из драконов. И... всё.

Вот же гадство, подумал Антон. Мы удрали от Маахисов, чтобы встретиться с ребятами, — только вот никак это не выйдет. Потому что перед нами легла финишная прямая, и мы, что бы ни случилось, не сможем сойти с неё, ведь ТАКОЕ везение бывает только раз. И если мы упустим этот шанс, то второго не будет. Никакого и никогда...

— Ну что ж... — наконец сказал Серый. — Делай, что должно, случится, что суждено. Теперь всё зависит от того, нагонят нас Маахисы или нет. Идти будем всю ночь. На юг.

На востоке посветлело небо, и звезды начали бледнеть, но Антон не сразу заметил это. Он шагал механически, как шагал уже многие часы. Усталость накатила и прошла, сменившись каким-то странным состоянием — собственное тело стало казаться ему каким-то далёким и чужим, словно душа уже отлетела от него и болталась где-то рядом. Антон не верил в душу, но всё равно никак не мог отделаться от этой мысли. Да и не хотел. Ему казалось, что стоит его душе вернуться в тело — и он тут же свалится, чтобы уже и не встать...

— Всё, ребята, — хриплым от нечеловеческой усталости, почти незнакомым голосом сказал вдруг Серый. — Скоро начнём падать. Переходим гряду и ищем место днёвки.

Антон споткнулся и замер на миг, удивленно осматриваясь, словно проснувшись. Уже начинало светать, высокие облака светились серебром на темно-синем небе, словно странные галактики из сна. Слева лежала пустыня. Справа поднималась пологая холмистая гряда. Пологая, но высокая. При одном взгляде на неё мальчишка ощутил, как дико ноют ноги и каким тяжелым стало всё тело. Но выбора у него просто не было. Он сжал зубы и зашагал на запад, вверх по склону.

Антон очнулся, когда Серый дернул его за руку. Похоже, он ухитрился заснуть на ходу и даже не заметил, как поднялся на гребень холма. Осознав это, он замер, ошалело осматриваясь. Далеко впереди лежала новая гряда. Первые проблески зари резко очертили верхушки её холмов, к которым уже протянулись длинные тени, — малая луна, Армея, склонялась к западу. Степь простёрлась под ними смутным темным ковром с редкими бликами озёр. Невесомым облаком рыжеватого света над волнистым восточным горизонтом застыла заря, пронизанная острыми росчерками безмерно далёких сиреневых облаков. Другие облака, редкие, серебряно-синие, зависли в небе, словно неведомые острова.

Арисфена, большая луна, плыла, казалось, над самой землей огромным, вдвое больше земной луны, тускло-золотистым серпом, заполненным пепельным светом, уже не освещая ничего, но бросая на воду какого-то озера цепь мерцающих бликов. Они казались тропой в какой-то другой мир...

Не сговариваясь, все опустились на траву, отдыхая после тяжелого подъёма. Антон тут же задремал и ошалело вскинул голову, когда Серый ткнул его в бок. Дремал он недолго, но уже рассветало — в бездонной синеве неба мерцало лишь несколько самых ярких звезд. На востоке уже наливались розовым тонкие, длинные облака.