Ведьма. Наивная.

Потом мы целый деньпровели в замке под присмотром мага Торрета. Он оказался славным старичком ивнимательно выслушал обо всех наших с Зиной приключениях, а наутро обещалпренепременно отправить нас домой.

Как он нам объяснил -вернемся мы в то время и место, откуда нас доставили на Транс-поляну.

Зина грустно улыбнулась.

— Получается, что выйдяиз переулка, я стану на два года старше? — удивилась Зина.

Торрет добрым взглядомокинул Лесову, а потом, наверное, прочитал ее мысли и ответил:

— Твоя жизнь настолькокоротка, что не позволительно так просто терять два года. При переходе домой яверну тебе те годы, что ты провела тут. Ты будешь помнить обо всемпроизошедшем, но тебе будет ровно двадцать восемь, ведь именно в этом возрастеты попала в Фуфляндию, Зина Лесова.

Девушка кивнула. Вот я иузнала ее истинный возраст. Она на десять лет меня старше. Но как мы с нейполадили.

Но вдруг Зина вскочила скресла, где сидела и в ужасе посмотрела на меня.

— Представь, Маш, яоставила все рукописи, все свои шесть романов в Фуфеле.

Наверное, это и было длянее самой большой трагедией.

— А знаешь, — всхлипнув,я обняла ее, — давай напишем совсем другой роман. То, что ты сочиняла взаточении — оно темное, грустное. Вряд ли москвички станут восхищаться темикнигами. Два года... ты не забудешь меня за это время?

— Ни в коем случае! -горящими глазами Зина впялилась в меня.

И кроме нас больше вкомнате никого не существовало: ни Торрета в красной мантии, ни его вычурныхинтерьеров, ни любопытных слуг, заглядывающих то и дело в кабинет директора.

— Запиши мой сотовый ипозвони восьмого июня 2007 года после двенадцати.

Зина внаглую взяла состола директора листок и под диктовку записала десять цифр моего номера и дату.И я была уверена, что она позвонит, на двести тысяч процентов.

— Ну что, в путь? -хлопнул в ладоши Торрет, отодвигая шкаф с книгами.

Там было настолько черно,что я даже испугалась: а что, если я не вернусь в свой мир? Что, если меняобманут и бросят в тюрьму, как и Зину.

Но подруга взяла меня заруку, и мы шагнули в неизвестность. Терять уже было нечего: шпаргалки я посеялав Фуфеле, честь девичью — в вампирском замке, а горячо любимого Димиана — вгорах. Нужно было идти вперед...

Когда я поднялась полестнице, мне в лицо подул горячий июньский ветер. Ярко светило солнце. Быложарко. Люди куда-то спешили. А я стояла одна-одинешенька у подземного перехода.На мне розовая миниюбка и топик со стразами, на ногах — босоножки на шпильках,а под мышкой книга с проводками. Как будто ничего и не было. Словно Фуфляндия иДимиан — это минутная иллюзия. Блин. Я вышла не на той стороне улицы. Я толькочто вспомнила о презентации гламурного журнала.

Но вокруг не было толпысчастливых девиц, которые собирались бы на столь массовое мероприятие.

Я безнадежно опоздала наэкзамен. Надо было идти в университет, а не любоваться московскими пейзажами. Ия спустилась в переход. Посмотрев на стену, где, как мне казалось, и должнобыло висеть объявление про женский журнал, красовалась реклама дешевогороуминга по всей Европе. Как будто ничего и не произошло. Словно Димиан — этотолько страшный сон, видение, которое пришло и исчезло. Пропало тогда, когданастала пора. Никто не погиб, потому что во сне жизни нет.

Я перешла улицу и быстро(насколько это возможно на высоких каблуках) направлялась к универу, когда уменя зазвонил телефон.

Номер, которыйотобразился на экране, я не знала. Первое, что очень мне захотелось — отклонитьвызов. Но внутренний голос запретил мне это делать, и я нажала от ответ.

— Привет, Маша, — этотголос я словно слышала несколько минут назад.

И сразу же мои догадкиподтвердились:

— Это Зинка Лесова.

Меня словно холоднойводой окатило. Значит, Фуфляндия и все, что произошло там — чистая правда?

— Я еле дождалась, когдапройдут эти два с половиной года... Я написала несколько черновиков о Фуфляндии.Приедешь, почитаем вместе, а?

— Да... — я опешила, -конечно... только я сначала сдам бухучет... Давай вечером.

Образ Димиана всплыл уменя в памяти, и я твердо решила, что у нашего с Зиной романа будет счастливаяконцовка. Коли там я числилась Избранной, то у меня должно было хватить силпрорвать защитную оболочку и прочитать левитацию для Димиана. После чего мыдолжны были отправиться в Лутиниэль и пожениться.

— Вечером, хорошо, — этиформальности выбили меня из мечтаний, — где?

— Чкаловская в центрезала...

* * *

Я с трудом открыл глаза.

— Мари, — простонал я.

Чего я не хотел делать,так это называть ее по имени. Я видел, как она плюнула в меня, когда Эйзоуносил их с Зиной в Клюквянку. И правильно, она так и не узнала моего истинногооблика. Но зато я в полной мере познал природу мерисью. Отвратительныесоздания. Но почему я подсознательно позвал ее? Между нами образовалась такаясильная мыслесвязь.

Но надо мной свесилосьсовсем другое, и куда более милое лицо: Нюкукулюэль.

Я было потянулся, чтобыпоцеловать ее, но ее холодные руки уложили меня обратно в постель.

— Ее больше нет. Торретотправил ее на родину, — шепнула мне эльфийка, — еще три месяца назад.

Сколько? Я чуть неподскочил на кровати. Оставалось два месяца до защиты, а я, скорее всего,потерял все свои записи, и мне придется многое восстанавливать.

— Лежи, лежи и отдыхай, -Нюкукулюэль всегда была заботлива и спокойна. — Раны затянулись давно, но вотсила восстановилась с большими проблемами. Я было подумала, что ты исчерпалсебя.

Нечто подобное онаговорила и в предыдущую нашу встречу. Какая тревожная особа эта эльфийка.

— А я расскажу тебе, чтопроизошло.

Оказывается, меня поймалТорбо. Дракон настолько ненавидел Марию, что решил во что бы то ни стало унестименя от нее куда подальше. Он спрятался и ждал, когда Эйзо утащит двух мерисьюв Клюквянку, а потом вылез из своего убежища, кинул меня на спину и унес вЛютиниэль, где меня и выходили.

Инга, как я и хотел,попала прямиком в кабинет к Торрету. С криком: 'Димиан, теперь я самаямогущественная ведьма', — она всадила плазменным шаром в любимую собачкудиректора школы. Начались разбирательства, и мою конкурентку исключили из школыи отправили успокоиться и прийти в себя в другом мире. Как мне жалко те земли,на которые ступит ее нога. Потому что эта коварная женщина слабо отличается отмерисью, обитающих в Москве.

Торрет вскоре послессылки Инги наведывался ко мне в эльфийский замок, но Нюкуку поведала емунеутешительные новости: я потерял всю силу и больше никогда не смогупользоваться магией, даже если и приду в себя.

Но все сложилось гораздолучше. Я быстро шел на поправку и уже через неделю чувствовал себя полным силне только физических, но и магических. Я взялся за написание диплома, и к срокусдал свой труд Торрету. О, как был рад мой наставник, когда я, похудевший (япосле лечения походил на скелет), бледный, но уверенный в себе, передал емупереплетенную работу.

А в день получениядиплома школы магии Торрет позвал меня к себе.

— Анди идет на поправку,мы его вовремя спасли, — начал он, — но сильнейший маг этого выпуска уженикогда не станет таким, как был раньше. Инга сильно потрепала его. Да и тебятоже, но твое здоровье меня удивляет. Как будто в тебе есть неисчерпаемыйисточник жизненной силы.

Кто знает, может, и так,но я ничего подобного не чувствую.

— Анди получит свойзолотой кубок, потому что он изобрел эликсир молодости. Да, Инга подмешала тудакаких-то странных веществ, устроила взрыв в замке у Анди, но все равно... онговорил, что все формулы в целости и сохранности.

— Это замечательно, — ябыл искренне рад за сокурсника.

— Но и тебя, Ди, я тожене хочу оставлять без возможности стать магистром. Вопреки законам, Клюквянкавозьмет в этом году двух соискателей в магистры.

Мой рот самопроизвольнооткрылся. Чего я не ожидал, так это подобного решения магистрата.

— Но учти, Ди, я делаюэто исключительно потому, что мне требуется продолжение исследования мерисью:откуда они берутся, что их делает такими и так далее. Они не отличаются отлюдей, но в них есть что-то разрушительное. И я даже рад, что собственноручноспас мир от этих двух девушек.

— Вы хотите, чтобы яразрушал Фуфляндию и дальше, устраивая невинные прогулки упертым девицам,которые мнят себя Избранными? — не понял я.

— Нет-нет, Ди. Это намкак раз и не нужно, — Торрет ходил взад-вперед, как будто не знал, с чегоначать разговор со мной. — Ты отправишься в эту Москву, на родину мерисью иузнаешь, каким образом они проникают в наш мир и в другие государства. Намнужно закрыть все порталы, чтобы ни одна подобная девушка не попыталась большеспасти наш мир. Понятно?

Чего не ясного-то? Мнепредстояло отправиться в незнакомый мне мир, туда, где кишат убежденные в своейнеимоверной везучести и избранности девушки, способные разрушить мир своиминаивными идеями. Как выглядит их родина... Мне стало интересно.

Торрет предложил мнеотправляться немедленно. Обратный портал он обещал провесить через полгода,когда я, возможно, закончу свое исследование. Или умру, потому что иного смерисью не светит.

— Только предупреждаю, -тихо сказал наставник, — в том мире нет магии, и ты не сможешь воспользоватьсяни одним из своих фокусов. Так что, это путешествие станет для тебя исвоеобразным уроком, Димиан. Ты неразумно расходуешь свою силу, а там тынаучишься бороться за жизнь без магии.

О, без нее я чувствовалсебя как без рук. Мне на мгновение показалось, что в личине Торрета передо мнойстоит Инга, придумавшая мне в ответ вот такую жестокую шуточку. Но нет, рыжаянахалка бороздила чужой мир (и я искренне не завидовал тамошним жителям), амагистр отодвигал от стены книжный шкаф.

— Доброго пути тебе,Димиан, и всяческой удачи, — он похлопал меня по плечу.

И я шагнул туда, гдесгущалась непроглядная тьма. Я подумал, как хорошо было бы встретить там МариюСусанину, посмотреть в ее красивые зеленые глаза, полные печали, провести с нейеще одну незабываемую ночь... Но потом я вспомнил: я не могу пользоваться магией,у меня не получится создать красивую иллюзию, от которой девушка и сходила сума. И еще я подумал: если мы все же с ней встретимся, примет ли она менятаким, какой я на самом деле?

class=MsoFootnoteReference> class=MsoFootnoteReference>>[1]Здесь и далее по тексту приведены слова из песни Дмитрия Колдуна 'lang=EN-US>Work lang=EN-US> lang=EN-US>yourlang=EN-US> lang=EN-US>magic'. Уважаемый Дмитрий, проститеэту глупую фанатку.