Пряники оказались скудными. Вышли из строя отличники из пятых классов, получили именные телефоны почетного красного цвета. Промаршировали какие-то кандидаты в какой-то штурмовой отряд — кстати, в камуфляже. И все. В заключение к микрофону вышел светловолосый мальчишечка из ее класса и прочитал поэму о номерном городе. Наизусть. В течение десяти минут. Громко, четко, выразительно. И ни разу не сбился! Богдан Джепа — так объявили уникума. Ему дружно и искренне поаплодировали. А она недоуменно сдвинула брови. Это — всё?! А где победители спортивных состязаний, призеры олимпиад, музыканты-артисты-танцоры? Где хоть одна "гордость школы"? Или ныне таковые не требуются? Или еще объявят?

Но на этом торжественная часть закончилась. Первая смена направилась внутрь школы на занятия, остальные потянулись к аркам выхода. Андрей махнул ей издалека, но она мгновенно оказалась перед мальчишечкой. Он ей понравился!

— Богдан, ты гений! — восторженно сказала она.

Рядом начали останавливаться заинтересованные одноклассники.

Мальчик цепко оглядел ее. Надо же, такой маленький и такой... взрослый.

— Зита, — представилась она. — Грачка.

Мальчик подумал. Лицо стало на мгновение отстраненным, словно решал сложную задачу.

— Не грачка, — уверенно заявил он. — По-русски говоришь правильно, одета как все, русских не сторонишься. Ты из казаков. Верно?

Она растерянно поморгала, а потом восхитилась. Как просто все, оказывается! А она-то ломала голову, как выжить в диком национализме кавказской девочке! А она — казачка! И верно, казаки же постоянно брали в жены девушек из местных!

— Богдан! — восторженно взвизгнула она, в порыве чувств схватила мальчика в охапку и расцеловала в обе щеки.

— У-у! — завопили вокруг. — Тили-тили тесто!

Богдан высвободился из объятий, деловито утерся и огляделся.

— Все слышали? — грозно спросил он. — Зита — моя невеста! И казачка! Кто против — в лоб получит от "медиков"!

Она посмотрела на его крохотные кулачки и умилилась. А окружающие почему-то — впечатлились. Детский сад!

-=-=-

Она ожидала от школы... чего-то. Все же школа будущего! Оказалось — просто школа. Лестницы, коридоры. Полы, правда, не деревянные, не бетонные, а из каких-то темных листов. Сказали — монодревесина, производится для военных целей, исключительно прочный к истиранию материал. Оно и видно, какой прочный — у входа в класс протерт до заметной ямы.

В классе — множество столиков. На одного ученика? Присмотрелась — так, да не совсем. За счет креплений столы можно соединять в более крупные конструкции. Но пока что стоят попарно. Ну да, наиболее экономично по количеству проходов. Она тут же уселась рядом с Богданом, никто не возразил. А что? Невеста же. Он сказал, все согласились.

Окна — широкие, все в зелени. С зеленью понятно, она в городе везде, то ли чтоб скрашивать однообразный пенобетон, то ли для увлажнения воздуха. Снаружи окна затянуты сеткой. Тоже понятно — первый этаж, а во дворе спортплощадка, футбол-волейбол, мячи летают. Классная доска... с ней пока что непонятно. Доска-экран? А как на ней тогда писать? И вообще — как учиться? Что-то мама ей дома никакого портфеля не выдала. И у Андрея она ни тетрадей, ни учебников в комнате не заметила. О, звонок.

Первым в класс зашел старшеклассник. Под его злым взглядом все притихли.

— Зайдет учитель — чтоб встали быстро! — предупредил он. — Сейчас потренируемся. Сели! Встать! Почему не одновременно?! Сели! Встать!..

Она дружно вскакивала вместе со всеми и одновременно укладывала в голове информацию. Дрессировка — дело привычное, прадедом пройденное еще в армии, думать вовсе не мешает. Вот оно как изнутри выглядит, будущее. Социализм с национальным лицом, ну надо же. Тем не менее — в Германии народу жутко нравилось. Что бросается в глаза — страна предельно милитаризована. Мама — лейтенант жилищно-эксплуатационной службы! Между прочим, носит форму с лейтенантскими погонами. Да и все носят форму, в том или ином виде. Даже в школе, вон, дифференциация классов по цвету штанов, то есть комбезов. В частности, командующий старшеклассник — в черном, что означает скорее всего выпускной класс...

— Встать!

Класс дружно вскочил, приветствуя вошедшего учителя. Ух ты, мужчина! Она повспоминала — точно, в группе учителей на торжественном построении мужчин хватало. Что, кончилось женское засилье в школах? Неужто руководители страны за ум взялись? Или просто зарплату в школе повысили? Или что? Она внимательно рассмотрела будущего наставника. Невысокий, кривоногий, страшноватый на лицо — ну и ладно, не целоваться. Что достойно внимания: учительская форма — серая, естественно — на нем есть, а погон нет. Это что-то значит? У тех, кто выступал на линейке, погоны имелись...

— Я буду преподавать вам русский язык, — неожиданно звучным голосом сообщил учитель. — Обращаться ко мне — Артем Сергеевич. Начинаем урок. У каждого из вас в столе именной электронный учебник. Достаньте его. Откройте. Включите — смотрящий, покажите всем, где кнопка включения...

Она слушала четкий, поставленный голос и смотрела на вещицу перед собой. Как просто. Такие штучки существовали уже во времена прадеда. Электронная книга, в которой — все учебники от нулевого класса до выпускного. В жесткую обложку встроен сенсорный экран, стило воткнуто тут же — это тетрадь для классных и домашних работ, одна на все годы и предметы. Беспроводная связь с учительским пультом, по ней работы скидываются учителю на проверку, по ней же можно, так сказать, выходить к доске — выполнять задание публично, с демонстрацией на классном экране. Еще — универсальная школьная форма, в ней и в классе удобно сидеть, и на спортплощадке удобно. Все, ничего больше для учебы не требуется.

Не, почему так не сделали раньше, понятно. Крохотное на первый взгляд упрощение жизни учеников требовало от государства сразу много чего, однотипности и несменяемости учебников и программ, например, или переоборудования всех школ. А кому это тогда было надо? Никому. Так что она подумала и записала нынешней власти за школу еще один плюсик. И за форму, и за погоны — орднунг есть орднунг, полезен сам по себе. Да и красиво, стильно. Зримое свидетельство карьерных успехов опять же.

Оп-па... пока она размышляла, учитель склонился над пультом, и на классной доске засветились слова. Да какие! Она даже не поверила глазам. "Первае синтября — щесливый день!" Вот это да! Реформа орфографии! И, похоже, перешли на фонетический принцип письма! А как тогда... ладно, вопросы потом. Покосилась на Богдана — мальчик недовольно морщился и переписывал с доски в свою "тетрадь".

— Перепишите в свои тетради! — приказал учитель. — Те, кто прошел первоначальную подготовку, это уже умеют! Нет таких? Ах, да, вы же не категорийная школа... Ну, все равно пробуйте, а я посмотрю, у кого получится лучше всех! А потом будем учиться писать, чтоб у всех получалось хорошо! Взяли стило так, как показано на доске! Приступаем!

Она четко выделила для себя новый термин — "категорийная школа". По контексту выходит, это нечто престижное. Интересно! Поколебалась и все же записала слова правильно, как полагается. Ох, как криво, ручки-то учить да учить! Придется вместе со всеми, кружочки-крючочки. А она думала, нечем будет в школе заниматься, она же и так умная! Учиться придется, как всем! Учитель вскинулся, нашел ее недовольным взглядом. Ага, следит за классом при помощи учительского пульта! Она подумала и изумленно подняла бровки домиком. И глаза округлила. Учитель не выдержал, усмехнулся и отвел взгляд. Но потом нет-нет да посматривал в ее сторону. А она что? Она, как все — кружочки-крючочки, прилежная девочка. Но внимание учителя льстило. Оказывается, это так легко — привлекать мужское внимание. Дураки они все, мужчины, простые, как бараны...

Учить новое тело оказалось неожиданно интересно, сравнимо с тренерской работой. Она даже было решила, что в школе здорово, когда после звонка подошел старшеклассник и бросил Богдану:

— Наш, из "медиков"? Будешь смотрящим класса пока что. Завтра деретесь с "бэшками", понял? После уроков, во дворе. "Положенцы" решили, не вздумай отползать!

Старшеклассник ушел. Богдан обшарил глазами класс и призадумался. Потом упрямо сжал губы.

— Что? — тут же обеспокоилась она.

Видала она такие лица прежде. Из разряда "побьют, но не отступлю".

— Нам завтра с "бэшками" драться, — хмуро сказал малыш. — Отметелят.

— Почему?!

— У нас пацанов мало. Двенадцать всего. А у них двадцать два, я считал.

Она восхитилась — шесть лет, а уже заранее посчитал противника! И считать умеет!

— Почему? — упрямо повторила она. — Давай не будем драться. Нам оно надо?

— Заплюют, — пояснил Богдан. — В "чуханцы" определят. Девчонок в раздевалке станут зажимать и щупать. В буфет не пустят. Будем драться — хотя бы в "нормульки" попадем, а отметелим сами — "перцами" заделаемся. Только их двое на одного нашего получается.

Она озадаченно покрутила головой. Вот это школа, вот это навели порядок. А дедовщина, как в югославских военных училищах. Блин, оно ей надо? Детский сад, штаны на лямках, и ей, взрослому человеку, в этом участвовать?! Не, откуда пошло, понятно, она еще в прошлой жизни наслушалась про порядки в армии, но чтоб в школе да с нулевого класса?! И что, учителя не видят? Да ну, вон же видеокамеры везде. Значит, и видят, и не против. Значит, кому-то это нужно. Ну, кому — это понятно, кроме власти других вариантов нет, но вот зачем?! Зачем культивировать в школах жестокость с нулевого класса? Господи, шестилетки же, какие из них бойцы? Развлекуха для "положенцев", не более того. С другой стороны — а чего она ожидала? Процессы на месте не стоят, они развиваются. Вот и доразвивались до дедовщины в школе.

Она прищурилась, оглядела класс. Не, в стороне никак не получится. Ей здесь жить. Это ее в случае чего будут зажимать в раздевалке и щупать. Хм, ей, конечно, очень любопытны взаимоотношения полов с противоположной, так сказать, позиции — но не в таком же варианте! Ее мечта — жить дружно, счастливо, как и положено в раннем детстве!

Она еще раз оглядела класс. Сумеет ли она, взрослый человек, справиться с двумя десятками сопляков? М-да, вопрос. Руки-то — слабенькие...

— Так, красавицы! — сказала она, подойдя к группе девчонок. — Быстро решили: вам надо, чтоб вас по раздевалкам щупали — или нет?!

-=-=-=-

— Айда на крыльцо! — крикнули Андрею на бегу. — Нулевички дерутся, поржем!

Андрей незаметно скривился, но пошел вместе со всеми. Он не любил, когда младших стравливали друг с другом — зато "положенцы" класса не любили, когда кто-то отделялся от коллектива.

Во дворе школы царили визг, ор и рев. Два класса малышни схватились всерьез. Андрей протолкался поближе и с удивлением увидел, что на этот раз в драке участвуют девчонки. Да еще как участвуют! Наседают втроем-вчетвером на одного, выцеливают, потом кидаются, хватают за руки и одежду и держат изо всех сил. А одна-две лупят. Неумело, но тоже изо всех сил. И отпускают, только когда тот начинает реветь в голос. И сами при этом ревут!

— А! — буйно заорали положенцы. — Свалила!

Андрей вытянул шею — и застыл. В самом центре драки, раскинув руки в стороны, смешно подпрыгивала Зита. Ладони у нее были обмотаны белым. Рядом с ней какого-то мальчишку лупили сразу четверо, он закрывался как мог.

— Сейчас, сейчас!.. — азартно заговорили рядом.

Зита, хладнокровно наблюдавшая за ситуацией, выбрала удачный момент, сблизилась быстрым прыжком, широко махнула левой рукой и попала точно в лицо одному из четверых. Тот отлетел, словно сбитый с ног кувалдой.

— Зуб! — восторженно заорали все. — Зуб выбила!

Раскрыв рот, Андрей в изумлении наблюдал, как Зита воспользовалась растерянностью нападавших, крутнулась, махнула уже правой рукой, да как-то странно махнула, со спины, и еще один противник покатился по двору, получив в ухо. Сбитый с ног истошно взвыл, и это словно послужило сигналом — одна из сторон начала беспорядочно отступать под арку, а потом и вовсе побежала.

— "Чуханцы"! — заорали положенцы в полном восторге.

— Э, Шпиль, это твоему братану она зуб выбила! — сказал кто-то растерянно.

Длинный Шпиль уставился на малышню. Ему больше не было весело.

— Я ей сейчас сам всё выбью! — пообещал он и двинулся с крыльца.

Андрей не понял, какая сила сдвинула его с места. Каким-то образом он оказался на площадке раньше "положенца", пригнулся и отставил руку. И решил в отчаянии, что сдохнет тут, но "положенца" к сестре не подпустит.

У левого локтя мелькнуло желтое пятно — Зита встала рядом и настороженно уставилась на длинного "положенца". Потом странно свела руки и чуть заметно затанцевала на носочках. На крыльце охотно заржали — Зита, рослая для "нулевичков", "положенцу" вряд ли доставала макушкой до груди.

— Глядите, Шпиль с нулевкой будет махаться! — заорали с крыльца.

"Положенец" неуверенно стрельнул глазами по сторонам. Посмотрел на Андрея, на его отставленный кулак.

— Твоя сестра? — наконец осведомился он.

Андрей кивнул.

— Резкая! — признал с уважением "положенец". — Сразу видно, что казачка! А что раньше не сказал, что из казаков? Ладно, живите.

И Шпиль ушел. Зита прекратила подпрыгивать, аккуратно поправила рукав школьной рубашки. На мгновение сверкнул металл и исчез. Андрей машинально подхватил ее руку, посмотрел. Спица. В рукаве, примотанная к руке резинками, пряталась остро заточенная спица. С мелкими блестящими зазубринами у самого кончика. Так вот для чего она недавно упрашивала его достать напильник! Похолодев, он понял, для чего Зита сводила руки. Чтоб выхватить спицу из рукава! Если б ситуация повернулась иначе, тут сейчас валялся бы Шпиль со спицей в ноге и дергался, как недавно младший Мальцев возле кинотеатра, а все смотрели бы и понимали, кто Мальку железо вогнал промеж ног...

— Это...

— Не трогай, — безмятежно сказала девочка. — Меньше знаешь, крепче спишь. Прикрой меня.

Она аккуратно смотала с ладоней полоски ткани, незаметно убрала в карман какие-то металлические кругляши. Закладки, понял Андрей. Она дралась закладками!

— Зита... — донесся слабый голос.

Она мгновенно развернулась и бросилась поднимать мальчишку — того самого, которого лупили вчетвером. Ему здорово досталось, под глазами уже наливались синяки.

— Мы отбились, Богдан! — успокоила она его. — Тебе плохо? Сейчас...

Она ловко и осторожно очищала лицо мальчишки от крови, а Андрей топтался рядом и не знал, что делать.

— Зита! — раздались рыдания. — Мне нос разбили!

Девчонки кинулись к Зите гурьбой.

— Андрюшка, отведи Богдана к умывальникам, хорошо? — тут же попросила она. — У него голова кружится. Гаденыши, лежачего пинали!

Потом выпрямилась и деловито оглядела девчоночью компанию.

— Ну, что ревем? — раздался ее ласковый голос. — Ну, разбили нос, и что? Мы тоже им разбили. И ничего страшного. Зато мы отбились, и больше нас не тронут! Сейчас тампончики вставим, сходим умоемся и станем красивее, чем прежде! Светка, халда, ты чем смотришь? У тебя лямка оторвалась! Пойдем, пришью. Детский сад...