Наместный маг

Спустя несколько лет.

Пест сидел за старым, отполированным столом в землянке Акилуры. Сквозь маленькое оконце, затянутое бычьим пузырем угадывались фигуры. Фигуры местной детворы, собравшейся за ульем, который нашел один молодой охотник.

— Чего умолк? — Спросила Акилура задумавшегося Песта. Повернув ухо так, чтобы оно было повёрнуто к окну. — А-а-а... Тоже за ульем со всеми хочешь?

— Хочу баба Акилура... — Вздохнув произнес Пест. Он уж возмужал, подрос и еще сильнее раздался в плечах. Лицо начало приобретать грубые черты.

— Ну, коль хочешь иди... — С прищуром произнесла старуха. — Неволить не буду...

Пест посмотрел на стол, а затем на свои руки, еще раз взглянув в окно.

— Не пойду. — Со вздохом произнес Пест. — Не можно мне своей жизнью жить и то делать, что вздумается.

— Эко как! Ну тогда рассказывай.

— Что знать тебе хочется баб Акилура?

— Рассказывай как наказ мой выполнил, как учеба твоя у Трипона — кузнеца из роду Дорожичей прошла. Что сумел? Что не вышло? Все рассказывай! С прошлого урожая тебя не видовала, не слыхевала.

Пест сложил руки на груди и вздохнув еще раз начал рассказывать. Говорил он короткими рубленными фразами.

— Ты уж прости баб Акилура, но опозорил я село наше. Я со старшим сыном, наследником старосты Дорожичей, на кулаках сошелся. Зело хорошо тот на кулаках бьется и не смог одолеть я его. Тут меня зло взяло и не стерпел я. Кулаком с огнем из дара ему в левую скулу сунул.

— Знамо я про то дело. Аль ты думаешь, что рана жжённая сама так быстро заросла? Не печалься. Ты рубаху сними и спину свою покажи.

Пест скинул на скамью рубаху и повернулся к Акилуре спиной. На спине красовались росчерки шрамов. Шрамы были прямые и явно от кнута. Необычным было только то, что шрамы сильно выпячивались, словно приклеенные. Акилура провела кончиками пальцев по спине, ощупывая шрамы.

— Добро кнута получил! Добро! Соленой водой поливали?

— Оной самой! — Ответил Пест и передернул плечами.

— Добро!

— Да, какое уж тут добро!

— Обыкновенное! Помнишь чего боялся до розг?

— Боялся, что помрет сын старосты и он виру с села нашего возьмёт! Ночь, пока в яме сидел, все единому молился, чтобы живой был. — Старуха с прищуром взглянула на Песта и кивнула своим мыслям.

— От рожи подпаленной не всяк помрет. Только ежели на роду написано. Про все знаю, врачевала я лицо его. Подпалена останется конечно, но жить будет и наследника сделает. А ежели ты еще раз с кем на кулаках сойдешься — я тебя прокляну на два колена! Иш! Силу в себе почуял! А я тоже хороша! Огню да земле обучила! — Акилура принялась копаться в карзине, которую с собой принес Пест. — На вот, яблочко скушай... Будет урок тебе, да ему в память на жизнь. А мой наказ за огрехи твои таков: Будешь учиться душою глядеть, да носом магию чуять! Понял меня?

Пест упер взгляд в пол и согласно кивнул.

— Ты мне за кузнечье ремесло скажи. Что Трипон говорит, тяжко было аль легко?

— Работа в кузне не тяжелее нашей плотницкой, да вот Трипон говорит, что металла не чувствую, да мастера из меня не выйдет.

— Кузнец средней руки значится. Но и то в хлеб. Косу аль подкову выковать сможешь?

— Смогу баб Акилура! Я себе нож сковал! — С этими словами Пест достал из-за пояса не большой ножик. Тонкое и узкое лезвие делало его больше похожим на шип или полированный плоский гвоздь. Длинной он был в две трети ладони здорового мужика.

— Аль не знаешь ты Пестушка, что магу оружие в руки брать нельзя? Аль ты на суку повисеть решил, за шею подвешенный? — Голос Акилуры снова приобрел каркающие нотки. Она протянула руку в требовательном жесте.

— Так тож ножик по хозяйству! Ширина лезвия в два пальца, длинна меньше лодони! Не оружие сие баб Акилура! Мне кузнец сразу наказ дал. — Пест вложил в ее руки ножик, который сам выковал.

— Коли так, то добро, но носить с собой его тебе не дозволено! Мал ты еще, да в дом добро не носил. — Проворчала старуха ощупывая нож. Хоть Пест и умел делать снасти для рыбной ловли, но самостоятельно его на реку никто не отпускал. Только со старшими отроками или взрослыми мужиками. Детвора имевшая право на самостоятельную добычу пропитания относилась к отрокам. Самостоятельными их не считали и слова они не имели своего, но статус их уже был выше детворы. Их уже брали с собой на торжища, если заслуживали, и ставили руководить детворой. — Нож отцу отдашь...

Акилура еще с минуту крутила нож в руках тщательно его ощупывая и обнюхивая.

— Ворожбу на металл навел? — Спросила она Песта. Тот кивнул. — Руки старые, рисунка на лезвии не чают, но смердит от ножа землей сырой. Чую ты в него знак земли вковал?

— Так оно! Только толку с того не много. Нож острее других и заточка дольше держится. Пробовал я баб Акилура ворожбу огненную в гвоздь вложить, да не вышло у меня. Только три гвоздя попортил. — Пест вздохнул. — Развалились они, словно ржой покрытые.

— Огонь в железо поселить трудно. Не его это стихия, хоть через него прошло... Такой ворожбе только в академии маговской учат. Ты вот, что. До сумерек камень, что Пикард с городища принес наполни. А как сумерки найдут — ко мне приходи. Отцу скажешь я тебя на три дня заберу. — Старуха принялась копаться в карзинке и достала от туда горшок с топленым маслом. Понюхав его и улыбнувшись она обратилась к Песту. — Матушке поклон от меня передашь, а теперь до дому иди. Отец должен скоро вернуться...

Пест подходил к землянке старухи Акилуры. Он весь день провел в рассказах. Сначала рассказывал отцу о своих приключениях, а когда дошло до инцидента с сыном старосты, то получил тумаков еще раз. Уже к вечеру вернулись братья и младшая сестра. Пришлось еще раз рассказывать о своей учебе у кузнеца. Отец к слову нож отобрал и воткнул его в стену над столом. Песту при этом велел ножны под него смастерить, а когда отдаст и отдаст ли вообще не обмолвился.

Сейчас же Пест шел улыбаясь и морщась одновременно. Улыбался он от того, что наказание отца вышло не таким страшным как казалось, а морщился от того, что разбитая губа при попытке улыбнуться снова начинала кровоточить и болеть.

— Не мельтеши под ногами! Распрыгался он! — Услышал голос Акилуры Пест. Он уже подошел к ее землянке.

— Ну говори уже! Сколько томить можно? — Послышался из землянки тоненький, дрожащий голосок.

— Придет наследник, тогда и дело будет! Гать под лавку! И чтоб не слыхивала я тебя, не то хвост отдавлю! — Услышав ругань Акилуры, Пест немного замялся перед дверью, но потянул ручку из старой, изогнутой и отполированной ветки.

— Пришел значится! — Встретила словами Песта Акилура. Она стояла у печи и что-то помешивала в горшке. Парень проморгался, привыкая к полутьме и заметил что-то черное под лавкой. — Вылезай! Глянь на наследника моего!

Из под лавки послышалась возня и выглянул абсолютно черный пяточек. Затем показалась морда целиком. На Песта смотрели красные буркала натурального черта. Когда черт вышел из под лавки Пест смог его оценить. Ростом не выше колена, рожки с фалангу мизинца на черных как смоль волосах и не естественно длинный хвост. Одежды, кроме родного меха не было. Болтающиеся между ног мужские гениталии ясно давали понять, что создание мужского рода. Черт подошел к нему цокая копытцами и начал принюхиваться, забавно шевеля пяточком.

Акилура в это время сняла горшок с печи и поставила на стол. Взглянув на улыбающегося Песта она ухмыльнулась.

— Хорошо, что не боишься. Черти страхом и гневом питаются ежели другой еды не найдут.

— Чтож ты старая себе в наследники дите с сырым даром взяла? — Пропищал черт. — Всей магии с хрен да маленько, а толком ничего! Дура старая! Не выйдет с него толку!

— То не твоего ума дело! — Топнула ногой старуха. — Рот свой гнилой прикрой, пока я тебе хвост не укоротила!

Черт моментально поджал хвост, а кончик, на котором красовалась кисточка черных волос, зажал в правом кулаке.

— Молчу Акилура! Молчу! — Черт высунул язык и поскреб его коготками, после чего закрыл рот и прикрыл левой рукой.

— Значит так! Ты наказ мой выполнил? — Спросила мальчишку Акилура, при этом глядя в горшок и принюхиваясь к нему. Черт в это время начал корчить старухе рожи. — Коли выполнил — достань!

Пест полез в не большой мешочек, который был подвязан на тонком ремешке штанов. У ремешка не было пряжки, по этому он был завязан хитрым узлом. Из мешка он достал небольшой прозрачный камешек. В полутьме землянки этот камешек едва светился. Как только Пест достал камешек черт тут же замер, уставившись на него.

— Дай!... Дай его мне!... Я тебя силою своей отмечу! Будешь магом сильным!... Дай! Дай мне его, а я тебя красавцем писаным сделаю! Все девки как завидят — тоскою исходить будут!... Я тебя государем сделаю!... Дай!... Отдай его мне!... — Черт не отрывал от камня глаз и тянул к нему руки, подпрыгивая и пытаясь достать его. — Дай тебе говорю!

Последнюю фразу черт говорил уже в приказном тоне, что не понравилось Песту. Черт принялся карабкаться по его штанине. Пест мельком хмуро глянул на улыбающуюся Акилуру и, зажав камень в кулак, с размаху влепил по пятаку черта. Тот отлетел к стене и завыл противным голосом.

— Чтож вы все в пятак то норовите сунуть! Чтоб тебе кривым, да косолапым до гроба жить! Чтоб тебя стоймя схоронили!... — Проклянал Песта черт, а со стороны печи слышался смех Акилуры.

— Добре! Знамо как с чертями себя вести нужно! Вразумил! Не зря детворе сказки, да былины рассказывала! — Отсмеявшись она обратилась к черту. — Это плата, за дело для наследника моего! Возьмёшься, аль хвост подожмешь?

— Дело это хорошо, но плата лучше! Что хочешь, за камень с силой?

— Не за камень, а за силу в камне! Подавишься камнем! Самим нужон! — Тут же оборвала Акилура черта. — А хочу я за то — глаз твой правый и пятак!

— Не пойдет! Глаз с пятаком на ворожбу сырую! Да ты на камень посмотри старая! Тамо магии с мой хрен!

— Не нравится? Не бери, а я и по сговорчивее кого найду, но сначала...

Акилура протянула руку и взяла старую клюку. Стукнув ей по полу она что-то прошептала. Черт было дернулся, но кончик его хвоста, который он успел опустить, намертво прилип к полу. Акилура поднялась, опираясь на клюку и пошла к Песту возле которого прилип кончиком хвоста черт. Клюка при этом осталась стоять у печи, словно ее в землю воткнули.

— Акилура! Да ты чего? Я же так, для торгу! — Черт пятился от старухи в ужасе. Когда длинна хвоста не позволила ему пятится дальше — он принялся дергать за свой хвост. — Все по уговору будет! Глаз правый, да пятак за силу сырую из камня!

Акилура подошла к Песту, не обращая внимания на черта, и протянула ему большую иглу.

— В палец ткни, да три капли крови своей на пол капни! — Велела она ему. Повернувшись к черту она сквозь зубы процедила. — С тебя уговор! Как положено!

Черт закивал головой как припадочный, а Пест подошел к нему и капнул на пол три капли, после чего пришлось облизав палец, укутать его в рубаху. Черт подошел к каплям и понюхал их, требовательно взглянув на Акилуру.

Та подняла руку по направлению к своей клюке и она моментально перенеслась ей в руку. Хвост в этот момент отлип от пола.

— Черт слово дает, да обратно не возьмет! Черт слово взял, да во век не отдал! — Начал пищать черт. Он уселся задницей на кровь и принялся елозить ей, размазывая кровь по полу. — Глаз свой правый да пятак отдаю, за то силу с камня сырую беру! Черт слово дает, да обратно не берет! Черт слово взял, да во век не отдал!

После своей скороговорки и пляске на крови голой зеницей черт встал и обратился к Акилуре.

— Даешь слово Акилура?

— Даю! А ты берешь слово?

— Беру! — Черт раскрытой пятерней ударил по пятну крови, от чего то пошло черным дымком и моментально впиталось в пол. В доме повис запах серы.

— Давай глаз и пятак! — Приказала Акилура.

— Силу давай сначала!

— А тож не знаю я роду вашего чертовского? Глаз и пятак в перед!

— Тебе надо? Ты и бери! — Черт сложил руки в замок на груди и задрал пятак к потолку.

— Ох тыж чертово отродье! — Старуха с перекошенным от злости лицом стукнула палкой об пол. — Ты меня за дуру держишь?

Зазевавшийся черт опять забыл про кончик хвоста и тот прилип к полу.

— Я тебя сейчас этой клюкой так отхожу! Ты у меня всю родню мою по восьмое колено вспомнишь! Аль ты думал, что забыла я? Забыла, что глаза твои, да уши с пятаком не тобой самим взятые даже в суп не гоже?

— А вдруг? — Немного наивно ответил черт, хлопая красными буркалами. — Всяко бывало!

Он вытер правую руку об шерсть на груди и залез себе в глазницу из которой он спустя несколько секунд достал глазное яблоко. Взглянув на него левым глазом он вздохнул и положил его на пол. Далее он обхватил торчащий пятак обоими руками и принялся тереть его. Тер долго. Около трех минут, но в какой-то момент из его рук упал пятак. Во время всех манипуляций черта из него не капнуло ни капли крови.

— Слово дала? Дала! Так, что давай камень сюда! — Запищал черт как только пятак коснулся пола. Сам он выглядел довольно забавно. Без пятака он больше походил на одноглазого тушканчика.

— Ты Пестушко камень в руки ему не давай. В пальцах держи да к рылу его поднеси. — Акилура показала как держать камень на вытянутых пальцах. Пест сделал как ему велели, поднеся камень к рылу черта. Тот вытянул губы трубочкой, стараясь максимально приблизиться к камню. Как только он начал втягивать через рот воздух, свет в камне начал тускнеть. Втягивал он воздух пока камень не обратился в обычную с виду стекляшку. Живот черта раздулся и сам начал походить на разожравшуюся крысу.

Заметив, что Пест глядит на его живот, черт резко дернулся и постарался проглотить камешек, который был с горошину. При этом он укусил Песта за палец, но прокусить его успел. Пест вовремя отдернул руку, но камень остался во рту черта.

Акилура на это отреагировала мгновенно. Она с размаху зарядила черту по голове своей палкой. Черт, отлетев от удара, с грохотом брякнулся о стену. Из его рта пулей вылетел камешек и покатился по полу. Пест кинулся к камню и ухватил его в кулак, а Акилура принялась избивать черта своей палкой.

Избиение черта, во время которого он успел проклянуть Акилуру до седьмого колена и каждое колено еще по разу, продолжалось несколько минут.

Сипло дышащая Акилура, после того как черт ичез, села на лавку. Минуты две она ничего не говорила, стараясь отдышаться.

— Ох и зарекалась я с чертями дело не иметь, но вот тыж поди узнай, когда другого ходу не будет! — Жаловалась она Песту, который так и сидел на полу с огромными глазами. — Глаз с пятаком чертовым подними и ко мне садись.

Старуха хлопнула рядом с собой по скамье. Когда Пест поднял глаз и пятак он сел рядом с Акилурой. Та взяла горшок и кинула в него и пятак и глаз. Что-то прошептав над ним, она на него дунула со всей силы. От этого с горшка, словно со старой книги пыль, слетело черное облако. Она кивнула сама себе.

— На печи кусок ткани холщовой лежит. Возьми его и вдоль в три слоя сложи. — Пест послушно выполнил указанье. — Теперь на глаза себе повяжи, да так, чтобы света не видно было. Вооот! Теперь моя ворожба будет.