— Я за нее, — хмуро сообщил студент, с намеком поигрывая палочкой. — Обстоятельства изменились, и твое будущее было торжественно передано в мои руки советом крестных фей-матерей Высшей Школы Магии Шантони.

— Самозванец?.. — без особого убеждения, скорее, цепляясь за последнюю надежду, предположил дровосек.

— А с тем, кто встанет поперек моего пути, — многозначительно прищурил серые очи школяр, — будет так!..

Он лихорадочно поискал глазами подходящий предмет для демонстрации силы, остановился на важно шествующем по коре неуступчивого дуба усатом жуке, по счастливой — или несчастной случайности — коллеге Лесли, и сурово ткнул в него палочкой.

Раздался тихий, но резкий хлопок, сопровождающийся тучей серебряных искр. А когда они рассеялись, по коре, так же невозмутимо, как и раньше, полз большой неуклюжий жук.

Розового цвета, с кружевными надкрыльями с люрексом, и со стразами на усах.

Студент беззвучно охнул, до боли закусил губу, внутренне сжался, ожидая издевки или насмешки со стороны такого же неуступчивого и догадливого, как и его дуб, подопечного...

Но Лесли был ошеломлен, чтобы не сказать, испуган: похоже, судьба жука-дровосека впечатлила его не на шутку.

— Так ты... в-вы... еще и маг?.. — косясь одним глазом на разряженного не хуже городской модницы рогача, нервно поинтересовался он.

— Ну, наконец-то понял... — его премудрие торопливо сделал вид, что эксперимент с насекомым прошел так, как было задумано, и с демонстративным облегчением шумно выдохнул. — Естественно, маг. Известный всему просвещенному миру как Агафон...никус... Великолеп... то есть, Великий. Не слышал о таком? Ну, куда уж тебе... Но для тебя, малыш, я — просто "крестный".

— Значит, вы теперь моя... фея... крестная... мать?..

— Крестный отец, скорее, — снисходительно усмехнулся Агафоникус.

* * *

— А разве фея-крестная... фей-крестный... не должен...

— Нет, — сухо прищурился школяр. — Фей-крестный никому ничего не должен. А должен у нас здесь ты один. И тебе лучше запомнить, что именно. Ты должен, во-первых, жениться на принцессе, а во-вторых, слушаться меня беспрекословно и не задавать дурацких вопросов. Вопросы есть?

— Дурацкие?

— Да.

— Есть. Нет. Есть. А если из меня не выйдет король?

— Ха! — громко сообщил Агафон. — Все так говорят! Но подумай, Лесли, дорогой... и скажи мне откровенно... Разве тебе никогда не приходило в голову, что ты — не такой, как все? Что ты — особенный? Что заслуживаешь чего-то большего, нежели горбатиться всю жизнь в лесу? Что если бы тебе дали развернуться, и не с топором перед елкой, то ты бы тогда всем показал, какой ты есть на самом деле, какова твоя внутренняя сущность?

— Н-нет?..

— А ты подумай, юный друг мой, подумай! Чувствуешь в душе своей силу таинственную, что на волю просится? Ну?.. Ну?.. Слушай себя!

Юноша честно сосредоточился на нервно заерзавшей под его непривычно-пристальным внутренним взглядом сущности и, помолчав напряженно с полминуты, неуверенно пожал плечами:

— Н-ну... я не знаю... — и тут же под плотоядным взглядом крестного спешно поправился: — Может, и вправду я такой... не такой...

— Ты — не просто "не такой"! Ты — необыкновенный! Ты — выдающийся! Ты — исключительный! Ты второго такого, как ты, встречал?

— Н-нет...

— Ну вот! Я же тебе говорю! Ты — уникум!

— Но... я не знаю никакую Уню!..

— Ха-ха-ха! Шутить изволит ваше будущее высочество! — в полусерьезном полупоклоне согнулся разошедшийся фей. — Вот видишь! Свежо! Оригинально! Нестандартно! Мне бы так посмотреть на привычные слова и в голову не пришло! И это есть неоспоримый признак недюжинной, незаурядной, феноменальной — только не спрашивай меня, что это такое — личности!

Лесоруб потрясенно молчал и моргал.

— Это... всё я?.. — наконец, смог выговорить он.

— Ты, — убежденно кивнул Агафон. — Ну, теперь-то чуешь свою неповторимость? Свою удивительную судьбу? Свое предназначение заткнуть за пояс всех, кто от убогого умишка говорит, что ты — самый заурядный лесоповалец?

— Лесоруб...

— Какая разница! Ерунда! Рубить лес может каждый! Жениться на принцессе — только избранный! Такой, как ты!

— Я?..

— Ты! — уверенно ткнул в могучую грудь пальцем чародей. — Ну, теперь понял, кто ты есть на самом деле?

— Уне кум?

— Правильно! И поэтому для раскрытия своего богатейшего внутреннего потенциала должен жениться только на принцессе!

* * *

— Тогда собирайся и пошли.

— Куда?

— Жениться, — самодовольно хмыкнул его премудрие.

— Но как?..

— Очень просто. Классика, — усмехнулся Агафон. — "Основы фейского дела. Том первый". Дожидаемся бала. Ты едешь туда. В карете из тыквы, запряженной мышами. Танцуешь лучше всех. В двенадцать часов разворачиваешься и убегаешь, теряя при этом на ступеньках дворца хрустальную туфельку...

— Но... я не ношу туфельки... — неуверенно проговорил парень, украдкой глянув на свои ноги сорок восьмого размера.

— Тогда сапог.

— Хрустальный?

Агафон спешно вызвал в памяти нужную страницу учебника, припомнил диаграмму-иллюстрацию, и уверенно кивнул.

— Да.

Лесли чудом умудрился вовремя превратить ржание в тактичный кашель.

— И... я не умею танцевать...

— Не умеешь?.. Как — не умеешь? Что, серьезно?..

— Д-да... — виновато развел руками Лес.

— Ну ты валенок... — обиженно припечатал его уничижительным взглядом маг. — Темнота некультурная!

Ну почему, почему этому убийце деревьев обязательно надо всё усложнять!..

Неумение танцевать — нелепая вроде мелочь — в его положении становилась громадным непреодолимым препятствием, потому что танцевать он не умел тоже, равно как и обучать танцам других посредством магии.

Особенно своей.

— Но ведь что-то ты умеешь делать? Лучше других, желательно? — взял себя в руки и с остатками надежды воззрился на открытое честное лицо Лесли школяр.

— Валить деревья, — уверенно ответил парень.

* * *

Ибо в проеме раскрываемых его крестником ворот во всей своей красе стояла и флегматично пофыркивала пегая кобыла, запряженная в груженную новенькими бочками подводу.

Но не успел загоревшийся новой идеей студент перейти от наблюдения к делу, как кучер дернул вожжами, лошадь зашагала вперед, и телега плавно выкатилась на улицу.

— Вот спасибо тебе, Лес! Как ты тут вовремя оказался! Что бы я без тебя сейчас делала?.. Сколько говорила бате — смажь петли! — так всё некогда ему... — соскочила с передка загорелая зеленоглазая девушка с распущенными каштановыми волосами и двинулась было к воротам, но дровосек опередил ее.

— Да ты сиди, Грета, я сам закрою! И со двора на засов тоже! — замахал он на нее огромными ручищами и поспешил исполнять.

— Спасибочки! — улыбнулась девушка, и только теперь обратила внимание, что дорогу им с пегой кобылой преграждает знакомый воз.

Но в каком плачевном состоянии!..

— Ой, Лес... Какой ужас... — сочувственно всплеснула она руками. — Это ведь твоя телега? А ты уезжал или приезжал? А что у тебя случилось? А у телеги? Колесо отвалилось, да? А давно? А почему? А раньше это с ней уже было? А второе тоже отвалилось, или просто так оттопырилось? А остальные держатся? А если тоже отвалятся? А раньше уже отваливались? Так куда ты, говоришь, собирался?

— В-в Монплезир, — ответил лишь на последний вопрос1 слегка ошалевший парень.

— — — — — — — — — — —

1 — Единственный, который умудрился проникнуть в его впавшее в защитный ступор сознание.

— — — — — — — — — —

— В Монплезир!.. — упоенно воскликнула Грета. — На ярмарку? А я тоже на ярмарку! Вот только отвезу заказ мастеру Помону на Горшечную улицу... Отец разрешил мне потратить на ярмарке десятую часть от вырученных денег! А ты уже придумал, что хочешь купить? А на столб ты за петухом полезешь? А за сапогами? А с завязанными глазами в мешках бегать будешь? А подушками драться? А об заклад биться на что-нибудь? А ночевать в городе останешься? А в трактир пойдешь? Не ходи, там по праздникам столько всякой шантрапы понабегает — того и гляди неприятностей не оберешься! Так мои родители говорят! А твои родители где? Они не поехали? Или ты один?..

— Я не один, — чудом ухитрился вставить пару слов лесоруб.

— Он не один. Он со мной, — подхватил инициативу и твердо поставил запруду полноводной реке женского любопытства и многословия Агафон. — И мы едем не на ярмарку. Мы едем на турнир.

— Ой, на турнир!!!.. — в верховьях запруженной водной артерии хлынул ливень, сошла лавина, и внезапно растаял ледник. — А я тоже хочу на турнир посмотреть! Я совсем забыла про турнир! Я на турнире никогда еще не была! Не приходилось как-то! То я на ярмарке — а турнира нет, то турнир есть, а я тут! А вы слышали, что король отдаст в жены победителю принцессу? Ой, а вот интересно поглядеть бы было, кто ее выиграет! Наверное, какой-нибудь герцог! Или граф! Или маркиз! Ой, хоть бы маркиз — мне само слово нравится — на "кис-кис" похоже! Я их так и представляю — с усами кошачьими и комплименты на ушко мурлычут! Лес, а ты когда-нибудь маркизов видел? А графов? А короля? А принцессу? А еще мне на свадьбу тоже посмотреть охота — страсть! Как всё, наверное, там красиво будет, празднично, весело, в цветах, лентах, шариках воздушных, и фейерверки обязательно всю ночь будут, и...

— Грета, — студиозус вкрадчиво взял за смуглую руку девушку, уносившуюся со скоростью подхваченного ураганом воздушного шарика в царство розовых грез. — Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь? Ты меня видишь?

— А?.. Что?.. — растерянно спустилась со сказочных небес на землю и недоуменно воззрилась на незнакомца соседка Лесли.

— Я говорю, ты не могла бы подвезти нас до Монплезира? — медленно и четко проговорил его премудрие.

* * *

Отмахнувшись от надувшегося крестника как от назойливого комара, чародей звучным голосом продекламировал затверженное за ночь заклинание и эффектным жестом притронулся палочкой к седлу.

Моментально ставшим дамским, на пронзительно-желтой попоне, вышитой розовыми бабочками.

— Кабуча...

Вторая попытка материализовала на спине терпеливого мерина деревянное блюдо с дымящейся горкой подрумяненного мяса.

— Это еще что? — вытаращил глаза Лесли.

— С-седло, что еще, по-твоему... — пожал плечами Агафон, вдумчиво изучая кроны деревьев над головой. — Барашка.

— Можно кусочек? — Лес вспомнил, что стремительно приближается не только турнир, но и время завтрака, и потянулся за нежданным угощением.

— Обойдешься, — не слишком любезно замахнулся палочкой школяр, но по пальцам крестнику, к счастью, не попал: тот мигом отдернул руку, словно в кулаке Агафона была зажата раскаленная кочерга.

Третья попытка явила их очам ошарашенного человека в придворном наряде и с лютней в руках, водрузившегося с размаху на горячую баранину, лицом к меринову хвосту. Правда, продержался он перед тем, как выкрикнуть неприличное слово и растаять подобно миражу, всего несколько секунд.

— К-кабуча... — стиснул зубы маг, отступил на пару шагов, украдкой выудил из рукава шпаргалку, развернул, пробежался глазами, закусил губу, вернул пергамент на место и снова принял исходную позу для наложения заклинания преобразования.

На этот раз обещанный бард явился как и полагается: бронированное седло, стальной наголовник и шейная защита, свисающая поверх длинного покрывала кольчуга из крупных пластин...

Всё покрытое чудесной бело-голубой эмалью и вставками из хрусталя.

— Как и задумывал, — стиснув зубы, прокомментировал Агафон и ожег предупреждающим взглядом крестника.

Тот предусмотрительно закрыл рот и медленно кивнул.

— Очень... красиво.

— А, по-моему, на этой бижутерии ты будешь выглядеть как кукла! — раздался из кустов ехидный женский голос.

— Грета?!..

— И даже желтое с бабочками было лучше!

— Что тебе тут нужно?!

— Ерундой занимаетесь!

— Как ты нас нашла?!

— Ничего у вас не выйдет!

— Убирайся отсюда!

— А ты не командуй! Это не твой лес! Где хочу, там и хожу! — нахально заявила его сконфуженному и взбешенному премудрию дочка бондаря.

Для подтверждения этого тезиса она выбралась на поляну и остановилась рядом с Лесли — нога пренебрежительно отставлена, руки в любимом жесте скрещены на груди, подбородок задран вверх.

— А вот что вы мне сделаете, а?

— Грета, пожалуйста...

— Ненормальные!

— Грета!!!..

— Я уже семнадцать лет Грета!

— Грета, не мешайся — у нас важное дело!

— Один ненормальный, и один шарлатан!

— Если ты немедленно не уйдешь, я превращу тебя в лягушку!

— Что?..

Угроза заставила девушку если не ретироваться, то примолкнуть: провести лучшие годы в шкуре квакушки еще куда ни шло: всем известно, что, в конце концов, находится прекрасный принц, который ее целует и, как честный человек, после этого женится...

Но это ведь при условии, что у бестолкового мага получится именно лягушка!

Историй про счастливое избавление от чар змеи, мокрицы или поганки ей слышать не доводилось ни разу.

— Считаю до одного! — грозно прищурившись, тем временем сообщил Агафон. — Три... два...

— Ну, уйду я, уйду... — угрюмо насупившись, буркнула Грета. — Уйду, и в кустах опять схоронюсь. Всё равно подсматривать буду.

Парни переглянулись и вздохнули.

— Ну, оставайся, — словно отдавая врагу последнюю рубашку, выдавил чародей, и тут же злорадно поспешил предупредить: — Но если что-то с тобой тут случится — я не виноват.

— Вот только не надо меня запугивать! — отважно вскинула голову девушка и в мгновение ока укрылась за Сивым.

— Всё! Теперь ничего не случится! Можно начинать! — из-за лазоревой бронированной груди коня, как из крепости, выглянули блестящие от возбуждения глаза и перепачканный землей нос.

И началось.

Для затравки Агафон сотворил латы. Без тени эмали, стразов и бусин. Впечатленная Грета благоговейно ахнула, не веря глазам своим, и доверчиво вышла из укрытия. Лесли восторженно ухнул, хлопнул себя по бедрам, и кинулся к блестящей под лучами восходящего светила стальной груде — разбирать и примерять...

Через секунду после начала разборки первое впечатление подтвердилось: глазам верить было не надо. Двадцать два нагрудника — это еще не все доспехи.

Второй заход нагрудники убрал, заменив их таким же количеством поножей.

Студиозус раздраженно крякнул, утер пот со лба, сосредоточился, вытащил шпаргалку, перечитал заклинание, закусил губу, уставился на кучу трубоподобных железяк и уверенно направил на них волшебную палочку.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓