варшава 44

9 февраля — Кузнецов уничтожает вице-губернатора Галиции Оттона Бауэра и начальника канцелярии губернаторства Гейнриха Шнайдера. Позднее уничтожает двух агентов гестапо.

10 февраля 1944 года Медведев передал в Москву радиограмму такого содержания: 'Встреча с Кузнецовым установлена каждого четного дня в 12 часов немецкого времени возле главного входа в большой оперный театр'. На случай невозможности встречи с друзьями во Львове Кузнецов имел инструкции на переезд в Краков, где, выполнив задание, должен был пробиваться в партизанский отряд или осесть в подполье, ожидая прихода регулярных советских войск.

12 февраля — в селе Куровицы, под Львовом, Кузнецов уничтожает начальника военного патруля майора Кантера и вместе со своими спутниками уходит в лес с целью пересечь линию фронта и встретить передовые части Красной Армии.

Интересно, а какое сейчас число и где я (точнее Зиберт, раз уж я в его теле) сейчас нахожусь? Согласно солдатской книжке Зиберт последний раз финансово обеспечен за январь 1944 года. В отчете последней операцией числится уничтожение патруля майора Кантера. То есть выходит, что сейчас середина февраля или самое начало марта 1944 года. Нет, сейчас все-таки конец февраля. Ведь 2-го или 9-го (точно неизвестно) марта — Н. И. Кузнецов, Ян Каминский и Иван Белов погибли в бою с ОУНовцами. Если я правильно понимаю, то Николай Иванович со своей группой находится в еврейском отряде самообороны...

Ничего себе! Вот это дела...

Осознав это, у меня очень сильно заболела голова. Она налилась тяжестью, а затем разорвалась тысячью осколков, и я закрыл глаза...

Глава

'Планов громадье'

А может просто встать с другой ноги,

И вместо кофе взять и выпить соку...

И повернуть свои привычные шаги

В ту сторону, где будет больше проку...

И в этот день проделать всё не так:

Поставить от конца к началу числа,

И самый незначительный пустяк

Наполнить добрым и высоким смыслом.

И сделать то, чего никто не ждёт,

И рассмеяться там, где столько плакал,

И чувство безнадёжности пройдёт,

И солнце встанет там, где дождик капал.

Из круга, заведённого судьбой,

Возьми и выпрыгни на станции безвестной...

Ты удивишься — мир совсем иной,

И неожиданнее жизнь, и интересней.

(из интернета)

... Кап-кап, кап-кап, кап-кап... Черт их всех побрал! Это когда-нибудь закончится? Спишь себе спокойно, а тут вода капает. О чем это я? Погоди, это что получается я опять во сне, ведь именно так он всегда начинается, и я оказываюсь в теле разведчика Кузнецова? Неужели опять тот же сон?

Открыв глаза, я осмотрелся по сторонам. Похоже да. Та же землянка и те же полати. Только вот соседей не видно, да и на дворе похоже день. Вот как светло на улице. Странно все это! Сон, почему то не закончился, а продолжает жить своей собственной жизнью во времени и пространстве. Соответственно и я в нем.

Подтверждение моим мыслям нашлось всего через несколько минут. В землянку ввалился парень в немецкой шинели с погонами рядового. Заметив, что я лежу с открытыми глазами он обратился ко мне: — Николай Васильевич вы как себя чувствуете?

— Вроде как в порядке, а что?

— Да у вас уже третьи сутки подряд жар. Лежите без сознания. Бредите. Зовете кого-то, каких-то духов гоняете. В бой рветесь, команды отдаете. Вроде как по-английски говорите и кого-то допрашиваете.

— Точно на английский язык перешел?

— Во всяком случаи Ян так говорит. Он пару слов в вашей речи разобрал. Вам может чего надо? Воды там? Или еще чего?

— Нет спасибо.

— Ну, я вам тогда хлеба принесу и горячего чая сварганю.

Забрав котелок со стола, солдат вышел. Интересно! Если я в теле Кузнецова, то почему меня он Николаем Васильевичем зовет? Вот же ведь я дуб стоеросовый — в группе и партизанском отряде Кузнецова знали как Николая Васильевича Грачева.

Если я правильно понял, то сейчас тут был член группы Кузнецова — шофер Иван Белов — 'Ил'. Точнее. Иван Васильевич Белов, 1918 года рождения уроженец Мастырского района Саратовской области, 23.07.1941 Молотовским РВК г. Грозного, Чечено-Ингушской АССР, призван в ряды Красной Армии, в сентябре 1941 года под Киевом попал в плен, выдал себя за украинца по фамилии 'Белько' и на этом основании был освобожден. (В первый период войны немцы часто освобождали из демагогических соображений рядовых красноармейцев и младших командиров украинской национальности.) Иван осел в Ровно, работал шофером в рейхскомиссариате Украины и связался с группой Михаила Шевчука. 'Пан Болек' рекомендовал Белова как хорошего водителя и надежного подпольщика. Белова одели в форму и снабдили документами на имя солдата военно-транспортной организации Ивана Власовца. Ян, о котором он говорил, видимо поляк Ян Станиславович Каминский, 1917 года рождения, уроженцем села Житин Ровенского района Ровенской области. В период оккупации он работал в Ровно пекарем в пекарне механического завода. Под руководством Кузнецова, участвовал в операции похищения генерала фон Ильгена, графа Гаана, ликвидации подполковника авиации Петерса, заместителя рейхскомиссара Украины Коха по финансам Ганса Геля и его секретаря Винтера, вице-губернатора, начальника управления доктора Бауэра и президиал-шефа доктора мэрии Шнайдера, майора полевой жандармерии Кантера, главы юридического отдела рейхскомиссариата Украины оберфюрера Альфреда Функа, покушениях на руководителя управления администрации рейхскомиссариата Паудя Даргеля, имперского министра по делам оккупированных территорий Альфреда Розенберга и др..

Одним словом проверенные и надежные люди. Вот только интересно я-то тут, при какой кухне? И почему еще во сне, а не среди своих разгильдяев? И вообще мне очень бы хотелось знать — сон ли это? Уж слишком все реально. Поднявшись с полатей, прошелся до выхода и посмотрел на улицу. Лучше бы я этого не делал. Меньше бы расстроился. Во-первых, дверь землянки была качественная и вдобавок к тому на пружине. Поэтому все время хотела вернуться в исходное положение, и удержать ее было довольно сложно.

Во-вторых, на улице лежал снег и по нему ходили люди. Они занимались своими повседневными обязанностями — разговаривали, кололи дрова, стирались, готовили еду, малышня играла в снежки.

Стоять босым на полу вообще-то было холодно, даже очень. Быстро закрыв дверь вернулся на полати и накрыв ноги одеялом вновь задался вопрос — что произошло и как я тут очутился? Вопрос о реальности окружающего уже не стоял. Можно со сто процентной вероятностью гарантировать, что я в другой реальности и в теле разведчика Кузнецова. Если это не так, то я шизойд. Так что переходим к намеченному перечню вопросов.

Если раскинуть мозгами — получается, что установка боевиков каким— то образом забросила мое сознание в тело Кузнецова.

Почему сюда и это тело? Кто его знает?! Может быть, потому что до выброски я так много думал и читал о Кузнецове, его делах и судьбе?

И что мне теперь делать? Ответ может быть только один — что положено — плыть по реке истории. Иначе не дай бог мир изменится! А почему бы и нет? Почему бы настоящему Герою не продолжить жизнь и не переиграть свою Судьбу? Да и мне в силу своих возможностей хотелось бы нашим помочь! Зря, что ли столько лет Конторе отдано. Да и все вложенные десятилетиями знания никуда не делись, тут при мне. Вон как о своих помощниках все вспомнил, я уж о знаниях немецкого языка и не говорю. Детство и отрочество, проведенное в одном из гарнизонов ГСВГ многое, в том числе и знание языка, правил поведения, ношения военной формы и привычек немцев, оставило в памяти. Так что побарахтаемся.

Итак, по читаным мной воспоминаниям, Кузнецов после Львова очень хотел добраться до Кракова, чтобы и там уничтожать 'слетевшихся туда фашистских хищников'. Впрочем, довольно скоро Николай Иванович осознал всю нереальность собственного плана. Его документы были уже 'засвечены' у врага, что делало продолжение его агентурной работы практически невозможным. Новый чистый аусвайс для него могли быстро сделать в походной канцелярии партизанского отряда 'Победители', бойцом которого он был, однако его товарищи-партизаны были далеко. Чтобы встретиться со своими, Зиберту надо было как можно скорее перейти линию фронта. Бойцы еврейского отряда не стали задерживать Кузнецова и его спутников. Получив от них двух проводников, 'гауптман' и два 'немецких солдата' вскоре тронулись в путь...

Если я хочу изменить историю то, прежде всего надо решить что все-таки мне делать. Вариантов вижу только два:

1. Идти по тому же маршруту что и Кузнецов, постаравшись при этом не попасться 'на зуб' бандеровцам и в итоге соединиться с отрядом 'Победители'. Что в принципе довольно реально. Особенно с учетом послезнания истории. Но тут есть очень большой подводный камень — как меня встретят в отряде.

В некоторых воспоминаниях и комментариях к ним в нете указывается на проблемы в отношениях Кузнецова с некоторыми руководителями отряда. Не зря же Медведев, спасая разведчика, в ускоренном порядке отправил Кузнецова во Львов и Луцк, даже не представив надежной явки и связь. Мое прибытие в отряд могло вновь спровоцировать усиление сомнений в отношении 'Грачева', а это не есть хорошо.

Была и еще одна проблема, связанная с пребыванием в отряде — отношения с ближайшими помощниками разведчиками, а это Николай Гнидюк, Михаил Шевчук, Николай Приходько, Георгий и Ростислав Струтинские, Николай Астафов, Николай Янушевский (Коля Маленький), Петр Мамониц, Нина Карст (Похидюк), Игорь Пастушек и многие другие, о которых не знаю. Все они знают о Кузнецове куда больше чем я. Лично с ним общались, выпивали, видели, как он двигается, говорит, ведет себя в общении, а для меня это равносильно раскрытию и смерти. Ведь никто не поверит в переселение 'душ'. Так что этот вариант не самый лучший...

2 вариант — выполнить задуманное Кузнецовым — прорваться в Краков похулиганить там — уничтожив как можно больше фашистов, а потом по возможности перебраться в Варшаву.

Что это мне даст? Относительную свободу в действиях и выборе целей. Кроме того я могу постараться по максиму помочь нашим во взятии столицы Польши. Чем? Ну, например, убрав кое-кого из излишне активных антисоветчиков и русофобов из числа польской 'антилигенции' и 'Армии Крайовой', немецких гестаповцев, живущих сейчас в городе. Тем более что в свое время благодаря нету узнал их адреса и кое-какие привычки. Очень даже перспективный я вам скажу вариант. Хотя бы тем, что позволит избежать массовых жертв Красной армии.

Есть и еще одна причина для моего появления в Варшаве — 'Варшавское восстание', которое должно случиться в августе. Глупое и безнадежное предприятие. Как и многое из того что задумывает политическая верхушка Польши когда она пытается доказать свою самостоятельность.

Ну не люблю я поляков, что тут поделать. Наследственность говорит. Слишком часто мои предки там воевали, гася их восстания против власти русского царя, аж весь 19 век, а в двадцатом дважды бились у стен Варшавы. Кроме того до 500 тысяч поляков во время Великой Отечественной войны добросовестно служила в вермахте убивая наших граждан. По данным военной разведки Красной армии, в 1942 году поляки составляли 40-45% личного состава 96-й, около 30% (вместе с чехами)— 11-й, около 30% в 57-й, около 12% в 110-й пехотных дивизиях вермахта. Ранее в ноябре 1941 года разведкой было обнаружено большое количество поляков и в 267-й пехотной дивизии.

В плен в ходе боев на территории СССР к Красной армии попало аж 60280 поляков. Как потом на допросах утверждали поляки, их насильно призывали с оккупированных территорий в Вермахт. Но тут вспоминается Владимир Иванович Даль, который еще в XIX веке записывал в своем словаре: 'Всякий пленный поляк говорит: меня приневолили!'. Ну да ладно бог им судья.

Тут главное другое. Пусть и на последнем этапе, но поляки присоединились к борьбе с общим врагом. Поэтому мне и хотелось помочь бы им в борьбе с гитлеровцами. Хотя бы, потому что наши войска слишком много своей крови пролили, освобождая город и Польшу.

Так что выбираем для себя 2-й вариант и будем по нему действовать. До того как принимать решение что делать конкретно, следовало упорядочить свои знания истории взаимоотношений Польши с СССР, Варшавского восстания и деятельности 'Армии Краевой' до него и после него.

Глава

Отношения Польши и СССР в довоенный период.

В межвоенный период Польское руководство постоянно ориентировалось на союз с гитлеровской Германией.

Когда 14.12.1933 г. СССР, обеспокоенный приходом к власти в Германии нацистов предложил Польше подписать декларацию о заинтересованности в неприкосновенности Прибалтики, то польское правительство 19.12.1933 г. призвало нацистов заключить с ним польско-германский антисоветский союз.

Уже 26.01.1934 г. был подписан германо-польский договор о мирном разрешении споров и неприменении силы* (пакт Гитлера — Липского). В международной прессе сразу же возникли слухи о том, что к ней имеется и некое секретное приложение. А 01.02.1934 г. Польша окончательно заявила о своём отказе от подписания советско-польской декларации по Прибалтике.

13.09.1934 г. польский представитель в Лиге Наций объявил об отказе Польши сотрудничать с ней в деле охраны прав нацменьшинств.

28.09.1934 г. Польша объявила Франции о своём отказе подписать 'Восточный региональный пакт' о совместной безопасности и осуждении любых агрессий.

С 1937 г. польским руководством всё больше начала овладевать мания величия. Его идеей фикс стало стремление к расширению польской территории. Так 11.01.1937 г. польский министр иностранных дел Бек выступил в сейме с предложением решать вопросы эмиграции населения и получения сырья за счёт колониальных владений и в будущем поставить перед международным сообществом вопрос о выделении колоний (прежде всего в Африке) для польского государства. Уже 18.04.1938 г. шумно праздновался поляками как 'День колоний'. 11.03.1939 г. высший совет правящей партии 'Лагерь национального объединения' разработал и опубликовал польскую программу по колониальному вопросу. Но пока вопрос о колониях являлся лишь желаемым, но неосуществимым проектом, польские руководители обратили свои взоры на территории сопредельных государств: Литву, Чехословакию и СССР.

После провокационного инцидента на польско-литовской границе, в ночь на 17.03.1938 г. Литве был предъявлен польский ультиматум с требованием признать Виленский край польской территорией. Лишь твёрдая позиция СССР удержала поляков от нападения на Литву.

Вслед за германскими нацистами польское руководство объявило о своих претензиях и на чешские земли. Этому предшествовали варшавские переговоры с венгерским диктатором Хорти (5-9.02.1939 г.) и с нацистским руководителем Герингом (23.02.1938 г.) Как писал по этому поводу 29.05.1939 г. наркоминдел СССР Литвинов: 'Польша не скрывает своих намерений использовать наступление Германии на Чехословакию, чтобы отторгнуть часть чехословацкой территории. Такое вмешательство Польши будет прямой помощью Германии'.