Тот, кто прячется в чужих тенях

Немного успокоив мысли, Цаэлис налил себе хорошего вина сделанного из ягод, выращенных на Помпейских виноградниках. Стоило сделать всего пару глотков, как двери на арене открылись, выпуская гладиаторов.

Похоже, началось. От сегодняшних игр зависит многое.

Сделав пару глотков вина, Луциус поднялся со стула и вскинул вверх руки, призывая толпу к тишине.

— Граждане Рима! Сегодняшние игры посвящены ушедшему из нашего мира великому человеку! Человеку, чей род стоял у истока гладиаторских боев. Человеку, который и сам немалого достиг на сием поприще. Человеку, чье имя мы увековечим в нашей памяти кровью пролитой на песках этой арены!!!

Со всех сторон раздались громкие крики толпы жаждущей зрелищ. Ромул же не спускал с Люциуса заинтересованного взгляда.

Вновь вскинув руки и дождавшись гробового молчания, он продолжил:

— Но наступают новые времена! Величие Рима растет вместе с расширением его границ. Приходят новые поколения и сменяют нас, продолжая начатое. Так же произошло с этим родом. Еще недавно, юный Каниниус стал мужчиной, а сегодня он тот, кто защитит свою семью. Поприветствуем нового главу дома Каниниусов устроившего эти игры для нас!!!

Мальчишка поднялся под громкие аплодисменты и заговорил:

— В первом бою будут участвовать рабы, еще не успевшие вкусить крови на арене. Рабы, как и я, еще недавно бывшие простыми людьми, а теперь ставшие гладиаторами, которые должны драться на песках арены за своего господина, за свою жизнь! Если вы беспокоитесь насчет крови, то забудьте об этом. Экзотические животные, привезенные из разных уголков мира, обеспечат вам кровь лучше неопытных гладиаторов!!!

Мальчик махнул рукой, давая знак начать игры.

— Потрясающая речь для столь юного мужчины. — благосклонно кивнул консул мальчишке.

— Ваша похвала многое значит для меня, господин консул.

Как Луций и ожидал, бои с хищниками прошли на ура. Рычащие хищника, крики рабов, откушенные конечности. Фракиец, которого ланиста определил для пробы на этот бой, показал себя просто отлично.

Когда ему в руки дали меч, и выпустили против льва, фракиец сначала растерялся, чем зверь и воспользовался, бросившись на человека. Голод способен сделать берсеркером даже из самого ленивого зверя на планете.

Добежав до человека, зверь совершил длинный прыжок, намереваясь свалить зазевавшуюся добычу. Но этому не суждено было случиться. Гладиатор, наконец, сбросил с себя оцепенение и выпустил меч из рук, рванув навстречу летящей туше.

Они встретились, когда зверь был еще на середине своего прыжка. Немного поднырнув чтобы когти зверя не задели его, раб попросту схватил его своими огромными руками и быстрым движением развернул немаленького монстра в воздухе. Луциус увидел, как вздулся каждый мускул громилы. Присев на колено он быстро опустил тушу монстра на колено.

Раздавшийся громкий хруст и жалобный крик кошки звучал нереально в наступившей тишине.

Прозвучала пара хлопков. Чуть погодя их подхватили еще несколько человек. Через пять секунд каждый зритель начал громко аплодировать. Этот шум мог оглушить неподготовленного человека, но Луциус уже привык слышать подобное. Крики толпы были музыкой для его ушей.

Теперь, когда фракиец начал познавать арену, он не сможет остановиться. Жажда крови и криков толпы, будет вести его по дороге воина, вплоть до того момента когда он станет чемпионом или умрет. Арена, как женщина, если ты познал ее, то никогда не забудешь об этом.

— Отличный боец. Он принадлежит вам, Цаэлиус?

— Это еще не обработанный материал сенатор...

— Зовите меня Ливс. Я привык к такому обращению. — над ареной пронеслись приветственные крики ознаменовавшие начало парных боев.

— Я купил его только вчера. Непослушный, но сильный раб. Так просто, его верность мне было не получить, по крайней мере не кнутом. С дикарями, отрицающими всякие ограничения — это не сработает. Поэтому я решил воспользоваться пряником. Выставив его на бой без тренировок, я поставил все и не прогадал. Теперь он отведал вкус славы и крови.

— Смотрю, у вас свой подход к рабам.

— К каждому рабу свой подход, нужно лишь определить какой...

— К каждому рабу нужен свой подход. Конечно, всегда остается шваль неспособная принять даже малейшей помощи, но таких вы должны определять сходу. Бандиты, воры, насильники — это наименее удачный состав рабов. Максимум для них — это умереть в первых же боях, но и продают их из тюрем по довольно скромной цене. Вот как этот. — мужчина подошел к одному из рабов выстроившихся перед ним. Тот активно стрелял глазами в стороны, словно высматривал способ для побега. — Бегающий взгляд. Самый отчетливый признак проблемного раба.

Мальчики без интереса наблюдали за своим отцом. В столь юном возрасте они все еще не воспринимали происходящее вокруг всерьез, но глава дома Цаэлисов намеревался исправить это.

— Сейчас мы возьмем по одному такому неблагополучному рабу, каждый из которых будет закреплен за вами. Все поняли Луций, Луциус?

— Да, отец.

— Да, отец.

— Кстати, я заметил, что вас называют и Луцием, и Луциусом. Это же разные имена, насколько я знаю?

— Все верно. Дело в том, что у меня двойное имя — Луций-Луциус.

— Но вашего отца звали иначе, не так ли?

— Да, его звали Нумерий. Второе имя я взял от погибшего брата.

— Довольно сентиментально, не так ли?

— Просто отдаю долг его жизни. — Луций не испытывал делиться своими искренними переживаниями с посторонним человек, поэтому он поспешно сменил тему.

На протяжении всех парных боев они с Ливсом болтали о всяких пустяках. Он показался мне честным, открытым человеком. Военным человеком. Человеком, которому нечего делать в политике. Рано или поздно его сожрут другие пираньи, и даже широкие связи в армии не помогут ему остаться на плаву.

Последний бой закончился. Из четырех бойцов сошедшихся в центре арены, на ногах стоял только один, тяжело опирающийся на гладиус, чтобы не упасть в песок на глазах горожан.

Остался последний бой. Бой, тщательно спланированный и разработанный вплоть до малейших движений.

В последнее время дом Каниниусов потерял былую славу из-за того что им не посчастливилось потерять своих лучших бойцов за один период. Именно по этой причине Луций не мог выставить своего лучшего бойца на главный бой. Им пришлось импровизировать, и создавать отличную постановку, чтобы зрители были удовлетворены. Каниниус выбрал своего самого быстрого бойца, против моего гала, который обладал редким талантом используя сразу два клинка, длинный и короткий.

Маленькие и быстрые галлы должны были показать, как они умеют пускать кровь, из мелких порезов. Постановка была нами так хорошо поставлена, что у зрителей сложится впечатление долгой и серьезной битвы между равными соперниками, сражающимися на грани.

Естественно 'победит' боец мальчишки, так как этот день — день во славу Каниниусов. В последний момент парень должен помиловать бойца и скажет что-то вроде того, что это был славный бой, но с него хватит и смерти отца, поэтому более причин для убийств нет. Если толпе понравится битва, то она только поддержит решение. Это была еще одна причина, почему мы решили сымитировать последний бой.

Дождавшись, когда крики толпы стихнут, мальчишка поднялся со своего места.

— Как вы все знаете, недавно погиб мой отец, прежний владелец лудуса! Он погиб от отравления, но я знаю, что его намеренно убили! — что, откуда он знает!? Неужели кто-то смог определить яд? Октавиус, ублюдок, я знал, что тебе нельзя доверять. — Сегодня в моем сердце пылает огонь ненависти к этим убийцам, и лишь еще больше крови может затушить его!

К концу речи Луций смог унять эмоции и встретил взгляд своего ученика с добродушной улыбкой.

Маловероятно, что через яд он сможет найти ниточки к Октавиусу, чтобы выйти на эту личность, даже Луцию понадобились весьма сомнительные связи. Тем не менее, следы, ведущие к нему, стоит убрать, хоть и, рискуя потерять связи с теневой стороной Рима.

Закончив речь, мальчишка резко взмахнул рукой, ознаменовав начало боя.

Двоерукий галл вышел против грека с мечом и широким круглым щитом чуть выпуклым в центре. Он позволял отражать удары так, что они плавно соскальзывали с поверхности, гася силу удара.

Галл быстро рванул к цели и смог сразу же навязать свой бой. С ходу отклонив клинок в сторону, гладиатор отточенным движением ноги резко ударил по щиту, отбросив и на некоторое время, выведя противника из равновесия. Не желая упускать шанс, он сразу ринулся к отброшенному противнику и сделал резкий выпад мечом, целя в открытое плечо, но очнувшийся грек вовремя успел отвести удар в сторону, отчего клинок не пронзил тело противника, а лишь оставил небольшую царапину, из которой брызнули алые капли.

Грек контратаковал. Он бросил щит под ноги, заставив гала взвиться в воздух. Режущий удар поверху должен был снести голову противника, но тот невероятным усилием сумел увернуться. Острие клинка лишь содрало кожу с щеки противника.

Их противостояние продолжалось еще минут пять. Попеременно нанося удары, к этому времени, противники были все красные от крови, и темп их битвы значительно снизился. Близилась кульминация этой пьесы.

Когда бойцы снова сошлись на арене, определился победитель. Грек сумел провести удачную комбинацию, оставив глубокую рану на ноге гала, отчего тот упал на колени и похоже больше не мог продолжать бой. Гладиатор подошел к поверженному противнику и, занеся над ним меч, вопросительно посмотрел на подий.

Дальнейшую судьбу проигравшего, решит устроитель игр.

— Дорогие друзья! Эти бойцы показали нам невероятные навыки, но остаться должен только один. — Луций зло глянул на говорившего мальчишку. Похоже, тот начинает делать неверные выводы. После таких слов, верно только одно решение.

Рука парня вытянулась вперед с ровно лежащим пальцем. Секунда и... палец опускается вниз, под аккомпанемент раззадоренной толпы.

Повторяя движение пальца, вниз опустился клинок победителя. Голова с растерянным взглядом в глазах, медленно покатилась по песку, оставляя за собой красный след.

— Такая же учесть, постигнет убийцу моего отца. — сказав это не своим голосом, мальчишка сел на место, под рукоплескания толпы, которая сегодня получила отличную жертву на алтарь своей кровожадности.

Проглотив слова, готовые вырваться с губ, Луциус поднялся для заключительных слов. По правилам тот, кто начал говорить первым, последним должен закончить.

— Объявляю наши бои законченными. Ждем вас на следующих играх!

Богачи начали расходиться, не забывая прощаться с хозяевами игр. Общаясь с очередным купцом, Луций не упускал из виду мальчишку. У него было много вопросов, на которые мальчишка мог ответить, сделав пару неосторожных движений, но тот вел себя вполне естественно. Либо он был слишком уверен в себе, либо он ничего толком не знал.

— У вас отличные бойцы. Почему раньше я о вас ничего не слышал? — к Луциусу подошел толстяк Парфониус, закрыв мальчишку собой.

— Скажем так, меня задавили. Видите ли, я был лучшим в своем городе, поэтому местные управители рынка гладиаторов решили убрать меня, в первых же играх поставив моего молодого чемпиона против лучшего гладиатора столицы. Уничтожив его, они задвинули меня на вторые роли.

— Я позабочусь о том, чтобы у вас были отличные бои. Как-нибудь я зайду к вам в лудус для осмотра ваших бойцов. Зная качество ваших рабов, я узнаю, когда ставить за, а когда против. Надеюсь, мы найдем общий язык.

— Я буду рад помочь, сенатор.

Тяжело переваливаясь, Парфониус направился к лестнице.

Как только бегемот, выдающий себя за сенатора, скрылся, Люциус тихо выругался.

Мальчишки не было, поэтому все гости проходили через него. Поведение парня становилось все более подозрительным. Сначала опоздание, потом эти странные полунамеки и наконец, исчезновение с дебютных боев.

Следующий сенатор заставил оторваться Луция от тяжелых мыслей и натянуть на себя вежливую улыбку.

Сразу после окончания боев, Цаэлис направился в небогатые района города. Ему было необходимо решить проблему с Октавиусом. Из всей компании только он знал имя нанимателя, значит, полностью выдать Луциуса мог только он.

У него было два выбора: либо хорошо припугнуть мерзавца, либо решить проблему на месте, убрав исполнителя, что будет гораздо надежнее.

Когда дома стали гораздо меньше и отличались лишь степенью потрепанностью, ланиста понял что оказался там, где надо. Наблюдая за детьми, бегающими вдоль улиц, нормальный человек бы задумался: помыть этих или сделать новых? Их родители тоже не внушали доверия. Мужчины оценивали каждого проходящего, а женщины бегло стреляли глазами в разные стороны. Воры, проститутки, разбойники, вышибалы, хозяева убогих забегаловок, все они без исключения были опасны для неподготовленного человека.

Его пусть пролегал в самые темные глубины этого района. Среди халуп возвышался неплохой дом, принадлежащий Октавиусу, который успел сколотить неплохое состояние своими темными делами.

Когда он вышел к особняку, сбоку раздался шорох, заставивший Луция резко обернуться и схватиться за гладиус. Из-за угла вышел неприметный человек, который скорее всего следовал за ним как только он вошел в районы трущоб.

— Похоже, больше прятаться не надо, я и так довольно далеко тебя завел и все успели собраться. — из-под капюшона блеснула желтозубая улыбка и рука бандита скользнула в плащ. Через пару секунд он вытащил нож, который нисколечко не походил на тот, который использовали для готовки.

Оскалившись, нищий со всех сил рванул в сторону рабовладельца. Сделав дилетантский замах, тот попытался распороть живот Луцию. Ланиста сделал встречный шаг и резко выбросил левую руку вперед. Кулак просто размозжил лицо противника и тот опрокинулся назад, оставляя в воздухе кровавые капли. Гладиусом в правой руке, Луций проткнул врагу грудную клетку, заставив врага жалобно всхлипнуть.

Звук сзади заставил Луциуса рвануть в сторону. Предостережение было не лишним. За ним стоял бандит, сжимающий в руках натянутый лук. Еще двое заходили с разных сторон, похоже, не хотели зря нарваться на стрелу от своих же союзников.

Они попробовали напасть одновременно, но Луций сделал один шаг в сторону и четким ударом ноги выбил ему коленную чашечку. Заорав нечеловеческим голосом, тот повалился, держась за колено. Этот уже не боец.

Шаги, всего в метре от него заставили вновь обернуться с одновременным взмахом меча, заставившим третьего противника отшатнуться в ужасе.

Враг, который остался слева, тоже дал о себе знать. Свист дубины, от которого Луций уклонился, немного наклонившись, испугал его. Так можно и здесь остаться, словив всего один удар от никчемного бродяги.

Не вставая, он перекатился вперед, прямо под ноги противнику с дубинкой. Завершив кувырок, он не стал использовать хитрые приемы и просто выкинул клинок вперед, плотно насадив разбойника на меч.

Резкая вспышка боли обожгла плечо Луциуса. Воспользовавшись замешкой, когда ланиста вытаскивал клинок из тела противника, арбалетчик сделал успешный выстрел.