Верные навек

Лотарь и задуматься не успел над сказанным. До предела натянувшаяся струна боязни отозвалась в сердце звоном; он рванул на себя резную дверь библиотеки, ступил внутрь, кивнул Эрванну. Дверь заскрипела, закрываясь. Лотарь выдохнул, прислонившись к стене.

Эльф отворил окно. Даже сюда ветер доносил запах гари.

Лотарь сел в кресло, положил пистоль на низкий столик, потянулся зачем-то за раскрытой книгой.

Ведь как все просто, как пошло... Бунт в эльфийской резервации, пожженные дома, сумасшедший стрелок из Fial Atao, прокравшийся во дворец, чтобы убить цесаря.

Ах, какое горе, какая печаль; траурные ленты на домах, и балов не будет два месяца, как после матушкиной смерти. Однако ж разве Его величество не предупреждали? Но он не внимал предупреждениям, пригрел на груди змею, а уж как его старались отговорить — тот же верный Морел...

Верный, красивый Морел, который ничего не пожалеет, чтоб утешить вдовствующую королеву... Который не мог не понимать, что переиграл себя сам.

Некоторые вещи трудно принять даже на пороге смерти. Лотарю вот не хотелось думать, что он оказался таким болваном.

Но так просто они его не возьмут.

— Эрванн, — шепотом.

— Я слушаю тебя, цесарь?

— Возьми, — Лотарь протянул ему кинжал.

... А шаги все ближе, те самые, из его снов, не слишком громкие, но уверенные... шаги хозяев.

Белые, почти светящиеся пальцы Эрванна сомкнулись на рукоятке кинжала. Лотарю стало чуть легче.

Хотя, может быть, он дважды дурак.

Двери распахнулись. Факелы резанули темноту. Лотарь невольно отступил назад.

— Ваше величество! — выдохнул Иво Морел. За спиной его колыхались белые плюмажи. Морел моргнул, разглядел эльфа и кивнул:

— Взять!

— Стойте, — сказал цесарь, вовсе не ожидая, что они остановятся. Но стражи замерли. — Объясните вашему цесарю, что происходит!

Один из стражей метнулся к окну и с шумом его захлопнул.

— Ваше величество, мы боимся, что во дворец проник убийца. Вам бы лучше вернуться к себе...

— Резервация горит, — Лотарь кивнул за окно. — Ваших рук дело?

— Ваше величество, прошу вас, пойдемте. Или, впрочем... — Пусть, — короткий взгляд на эльфа. — Вы вооружены, государь? Хорошо...

Он был испуган. Его бесстрашный капитан, его блестящий "тайник" — напуган до смерти, и, кажется, не знает, что делать.

Лотарю вдруг стало весело.

А потом Лотарь услышал. Вернее не услышал — почувствовал, на несколько секунд позже напрягшегося Эрванна, на несколько мгновений позже того как без звука упали на ковер два Мореловских стражника.

Убийца был здесь; должно быть, укрылся среди стеллажей, укутался в обрывки тьмы, которую факелы не смогли развеять. Морок; фигура, неровно сплетенная из теней и лунного света. Морок, ставший вдруг отчаянно реальным; он стоял напротив цесаря и поигрывал кинжалом в тонких пальцах

"Говорил же я, что с эльфами им не тягаться..."

Полная, бездыханная тишина наступила в библиотеке. Морел и оставшийся в живых стражник застыли, не осмеливаясь двинуться.

Эрванн заговорил, и соплеменник ответил ему, коротко и отчаянно рассыпав звенящие гласные..

Нож, который он вращал в пальцах, замер; дивный подкинул его вверх, тот сверкнул серебряной молнией и завис в воздухе. Лезвие завертелось вокруг своей оси, чуть-чуть не касаясь ладони.

— Цесарь, — сказал Эрванн— Иди к двери. Быстро.

Лотарь никогда не слышал от остроухого таких коротких фраз. Он понял. Отсюда к двери — значит спиной к стрелку.

Лотарь повернулся спиной. Осторожно ступил к двери. Шаг. Еще шаг. Уже...

Он все же обернулся. И успел подхватить своего "тайника", который не поверил, что эльф не станет бить в спину. Он успевал — отбросить тело Морела, кинуться к спасительной желтой щели, вылететь в коридор... Но почему-то стало очень противно — бежать.

И ничего не случилось. Только — глухим ударом, будто в него все же попали — удивление, непонимание. Он-то думал все время, что Морел интригует, караулит, ждет удобного момента. И — посмотрите на этого дурака...

Он осторожно опустил Морела на ковер.Тайник" зашевелился. Что-то простонал.

— Иво?

Нонсенс, право же. Эльфы не промахиваются.

— Он бил в спину... — с человеческой растерянностью проговорил Эрванн. Он стоял на коленях рядом с лежащим на ковре стрелком из Fial Atao и гладил его по длинным белым волосам. Тот лежал, свернувшись в клубок, как ребенок с больным животом. Цесарь не сразу рассмотрел рукоятку собственного кинжала, торчащую из-под мышки у Верного.

А говорили, что кровь у них серебряная...

Вдруг — дверь распахивается, шум, топот; цесарь прикрывает глаза от резкого света, от суеты вокруг. Беспокойные голоса:

— Во имя разорванного, что здесь произошло?

— Держите остроухого, ну!

— Ваше величество! Ваше величество, вы не ранены? О, Господи...

Морел закряхтел и попытался встать.

— Куда? — Лотарь его удержал. — Вот ведь... живучий, каналья! Лекаря! Лекаря позовите, п-песья кровь!

— Он не должен был этого дела, — ровно проговорил Эрванн.Его крепко держали два гвардейца, но, похоже, дивному не было до этого дела. — Он эльф, он не должен был бить в спину... Я не понимаю...

Лотарь засмеялся. Со стороны его смех, наверное, звучал неприятно, но удержаться не получалось.

А вы еще удивляетесь, почему мы вас победили.

Остаток ночи прошел быстро. Гвардии было приказано: встать в оцепление вокруг эльфийского квартала, внутрь не входить, отстреливать тех, кто окажется снаружи.

— Эрванн мак Эдерн, — объявил он эльфу, — к сожалению, ваш... народ нарушил мирное соглашение между нами. Мы не видим более резона для вашего здесь пребывания.

Морел пришел к нему под утро. Солнце уже вставало, медленно, продираясь сквозь посеревшую паутину ночи. Лотарь полусидел на подоконнике и глядел на рассвет. Спать совсем не хотелось. Да никто во дворце, похоже, и не спал этой ночью. Он только что с трудом спровадил напуганную цесарину, которой дамы то и дело подносили соли.

Капитан его пытался держаться прямо. Не такой уж бледный, скорее резко потускневший.

— Приказание Вашего величества исполнено, — доложил он. — Эльфа препроводили в резервацию. И, кажется, там... все успокаивается.

— Сядьте. Иво, — Лотарь раздраженно махнул рукой. — Вам, кажется, не велели вставать! И с чего это вы явились мне докладывать?

Позвольте мне просить отставки, Ваше величество, — тихо сказал тайник.

— Сядьте, вы сейчас свалитесь!

— Я действительно нахожу, что в этом дворце слишком жарко, государь, — сказал Морел, не без труда опускаясь в кресло.

Лотарь покачал головой:

.— Так кто же из нас, граф Полесский, доигрался с огнем? Научили их — на свою голову? Благодарю. Вашими стараниями у нас появилась еще одна группа террора... Мало нам было эйре.

— — Это был неудавшийся эксперимент, мой государь...

— Эксперимент? — Лотарь позволил себе разойтись. — Ты у меня, каналья, в Замерзших землях будешь экспериментировать! Ягель с морошкой скрещивать!

— Как пожелает Ваше величество, — тихо сказал "тайник".

— Разворошили мне тут... осиное гнездо! Ассассин во дворце — чего еще прикажете? За такое не ссылают. За такое снимают голову.

Морел опустил глаза. Над его верхней губой блестел болезненный пот. Он, кажется, был ко всему готов. Он тоже... надел сиреневое.

Лотарь замолчал.

— Отчего вы не казнили эльфа? — спросил все-таки тайник после нескольких минут тишины.

— Нужно ли? — пожал плечами Лотарь. — Они сами справятся. Эрванн проклят — он нарушил гес, поднял руку на своего.

Наконец поднялось и отряхнулось утро — еще одно сероватое утро Цесареграда. Наступал очередной день правления Лотаря Пятого. Он потянулся, ощутив с какой-то пронзительной радостью, с благодарностью, как растекается жизнь по венам. На горизонте наливались багряно-фиолетовым шпили эльфийских башен. Когда-то этот город назывался Ker ar Roannezh.

Его город.

"Я пожалею, а страна не пожалеет", — сказал он себе когда-то. Ложь.

Он не жалел.

Лотарь повернулся к своему верному тайнику.

— В конечном счете вы, как всегда, правы, — сказал он раздумчиво. — Как-то Эрванн сказал мне, что они никогда не смогут нас ненавидеть и никогда не смогут стать рабами. Однако же — ненавидеть мы их уже научили...

Апрель — Август 2008