Сунув в сумку злосчастную макулатуру я рывком открыл дверь. За ней испуганно дернулся какой-то очередной непризнанный гений, нежно прижимавший к груди плод бессонных творческих ночей. Развелось прохиндеев! А честные люди из-за них не могут книгу написать!

Впрочем, на лестнице я понял, что в чем-то мне даже повезло. Деньги за этот романчик я все равно получу, и не будет сомнительного клейма "что-то очень похожее на книги другого автора". Причем даже быстрее получу, чем если бы писал эту муть сам. И вообще, что я, не смогу себе собственный сюжет найти? Вокруг же полно всего, прямо хватай и пиши!

Утешаясь подобными мыслями я добрел до полупустого буфета плюхнул папку на стойку и попросил:

— Комплексный, пожалуйста. — Буфетчица, медлительно поворачиваясь к стойке с подносами, бросила с явной снисходительностью:

— Что, не приняли?

— Хуже. Принес идею для книги, а кто-то ее уже написал. Теперь придется править чужой текст.

— Это бывает. Ничего, еще напишешь.

— Ага... — Суп с фрикадельками, макароны с котлетой и компот. Хорошо, что без гречки. В желудке предвкушающе квакнуло. Немного поколебавшись, все-таки я не люблю одалживаться, добавил: — И запишите на меня, будьте добры. Аванс дадут через неделю, под первую часть.

— Жди, как же. Вашим хорошо если к Новому Году начнут выдавать.

— Что, плохие новости? — То, что буфетчица знала состояние финансовых дел всех обитателей "бумажного дома" само собой разумелось.

Женщина неопределенно пожала плечами:

— Да так, ходят слухи.

И испортив мне скверной новостью аппетит достала какую-то газету.

Пройдя мимо столика, за которым что-то шумно обсуждали смутно знакомые мужики я присел в углу и стал уныло водить ложкой по тарелке. Итак, попытка стать писателем провалилась. Для этого нужен свой, оригинальный сюжет, чтобы никто не успел его написать. И где такой взять, если сотни придурков ежедневно что-то выдумывают?! Или крадут друг у друга? Вот и у меня украли, не успел я сам... позаимствовать.

Наверное, в настоящих издательствах все по-другому, а в "Луче" все говорили о том, как надо писать настоящий Шедевр, который заставит столичных снобов подавиться от зависти. Конечно, этот шедевр все намеревались начать в скором времени, как только "наберется материал", а пока надо "тиснуть что-нибудь быстренько на прокорм музы", так что типы вроде того бородача еще не самое плохое. Удивительно, как много в стране графоманов! Бедный Г.А. вот уж действительно вредная работа.

И в довершение всего я теперь буду таскаться по городу с этой макулатурой... хотя не приди я сюда сейчас и было бы смешно. Приношу такой через месяц текст, а мне говорят, что его уже кто-то написал и даже можно в бумаге прочитать...

Не, все-таки что ни делается — все к лучшему!

Если, конечно, это делает не Леська.

Ладно, пусть так, хотя за правку все-таки капнет ощутимо меньше, чем за оригинальный роман. А деньги... последние дни только о них и думаю. Сейчас мало где платили зарплату, каждый выкручивался как мог. Те же операторы в "колебалке": один, например, по ночам фуры у коммерсов разгружал, но я там сдохну, комплекция не та. Другой подрабатывал вставляя двери, но у меня опять же руки не тем местом приставлены, да и помощь ему не нужна. Торговать мы с подругой уже пробовали, очень сложное и малоприбыльное дело оказалось. Вот и куда деваться? К родителям ехать, к посевной готовиться? А Леську куда? Мама на нее косо смотрит.

Ягоды из стакана я выковырял вилкой, слизнул последние капли. Ну вот, до завтра жратвы не предвидится. Где бы денег перехватить? Всех знакомых обошел, нету ни у кого.

На улице все еще шел снег, ложась на темный асфальт. Мелкий, почти градинки, самая мерзкая разновидность, от которой жутко чешется нос! На остановке автобуса какая-то молодая мамаша читала журнал, не обращая на попытки ребенка детсадовского возраста собрать с земли достаточно снежной крупы для снежка. Увидев меня малыш оставил попытки и вдруг поздоровался:

— Зрасе!

— Привет.

Машины катили мимо, автобуса не видать. Книжку, что ли, таскать с собой? Или газетку? Она полегче.

Нащупав в кармане последнюю конфету из имеющихся я пожал плечами.

— Эй, тебе сколько лет?

— Пять!

Женщина взглянула на меня поверх журнала, но промолчала.

— В школу ходишь? Или в детсад?

Ребенок затряс головой. Это мальчик или девочка?

— Смотри внимательно. Видишь, рука пустая?

— Ага.

Я сделал несколько таинственных пассов, сжал пальцы:

— Стукни... да не так сильно, это же волшебство!

Второй раз он... или она?.. только дотронулся до сжатого кулака. Я перевернул руку и медленно разжал пальцы. Ребенок обиженно нахмурился. Мать смотрела на меня укоризненно.

— Это потому что первый раз был слишком сильный. Спугнул. Ты мальчик?

— Я Вася!

— О, тезка, значит. Смотри, рука пустая, да? Теперь закрываем пальцы, аккуратно стукаем сверху... ну, давай! — Теперь он еле-еле дотронулся холодными пальцами. — Вот, уже лучше. А теперь медленно открываем. Опа!

— Мама, смотри!

Женщина чуть-чуть улыбалась искренне удивленному произошедшим чудом сыну. Потом поощрительно кивнула и тот схватил леденец. Вопреки ожиданию, он не сунул его в рот, а протянул маме.

Правильный пацан, однако.

— Что надо сказать дяде?

— Пасиба!

— На здоровье.

Все равно одной конфеткой от всех бед в лице Леськи не откупиться. Конфету тезка есть не стал, положив в карман и выжидательно уставившись на меня. Пришлось объяснить:

— Извини, я еще не волшебник, я только учусь. Пока лишь конфета в день.

— Заль!

— И мне жаль. Но большое всегда начинается с малого, так?

— С семечки?

— Вроде того.

Я оглянулся, как раз из-за поворота выезжал мой номер. Спустя пять минут я катил в центр, а остановка с тезкой скрылась за грязно-мокрыми стеклами автобуса.

День тек в никуда по знакомым адресам. Здесь сдать накладные, тут оставить пакеты с бланками, сюда завезти какие-то бумажки. Сложности выдались только с последним заказом, я никак не мог найти нужный адрес. Пришлось спрашивать у прохожих, ходить по дворам, при этом вертеть головой — район чужой, можно и нарваться. Местным не объяснишь ведь, что пришел не просто так, а по делу. Наконец, нужный дом был найден. Жаль только, что никакого "филиала МБГА", что бы это не значило, здесь не обнаружилось. С одной стороны двухэтажного здания был универсам, с другой подъезд с массивной дверью и скромной табличкой "СП Орион".

За дверью обнаружилась приемная, причем довольно богатая. В углу у двери сидел немолодой охранник, задумчиво уставившись в никуда, напротив входа за стойкой сидела девица с пышной прической и густым макияжем.

— Что-то хотели?

Голос у девушки был прохладным, под стать погодке. Ну да, судя по интерьеру меня здесь явно не ждали.

— Привет, я из Института Колебаний. Это Прокофьева двенадцать, корпус три?

— Да. — Теперь недоумения в ее глазах стало поменьше, мой статус определился.

— Эм-Бэ-Ге-А не тут находится, случайно?

Девица, очевидно секретарша, скорчила гримаску:

— Первый раз слышу.

Однако.

— Звякнуть можно? А то адрес сходится, но что-то я в сомнении?

Чуть подумав, она повернула ко мне телефон:

— Звякай. Но коротко, а то знаю я вас.

Знакомый номер я набрал со второй попытки.

— Софья Марковна, тут такое дело...

— Слушаю?

— По тому адресу, что вы дали, такой конторы нету. Есть совсем другая.

Из трубки повеяло холодом:

— Василий, драгоценный мой, вам дали адрес?

— Да, но...

— Вот и везите по нему все, что сказано.

И гудки.

— Ну и как?

— Говорят, это сюда. Кто у вас корреспонденцией занимается?

Она развела руками, словно показывая, что кандидатур не очень много.

— Тогда принимай!

Достать кассеты из сумки просто так не удавалось, так что я сначала выложил папку с текстом книги, а потом стал выковыривать по одному холодные пластмассовые прямоугольники. Девушка, снисходительно наблюдавшая за моими мучениями, перевела взгляд на бумаги.

— Это что? Тоже нам?

— Да нет... Книгу в издательстве забрал.

— Что, не приняли? — В голосе появились нотки любопытства.

— Не, это точно печатают, но кое-что нужно переделать.

Она привстала, всматриваясь, и неожиданно ехидно спросила:

— Ионенко? А по накладной — Птахин.

— Кто ж под своим настоящим именем печатается? Потом жизни не дадут! Поклонники за писателями просто охотятся!

— Ой да ладно? — Кажется, она теперь не понимала, как ко мне относиться, так что сбилась неопределенные интонации и машинально откинулась на спинку кресла, как-то непонятно, без помощи рук и тела, увеличив вырез декольте.

— Ну, кому надо, в издательстве или там с киностудии ребятам, те конечно в курсе. Но обычно без псевдонима никуда. Вот ты Булычева читала? Сказочник такой — "Алиса, миелофон"?

— Ну?

— А он на самом деле серьезный ученый Можейко! И кто в курсе? Соседи не ноют, трешки до получки не клянчат безвозвратно. Опять же работать не мешают, вдохновение не портят.

— Да ла-адно! Подумаешь, большая птица. Небось написал одну книжку и таскаешь с собой везде?

Вопреки тону сказанного теперь как-то сам собой начал увеличиваться разрез на юбке, открывая весьма симпатичное бедро. Всегда, в смысле последние три месяца, удивляло вот это изменение: стоило незнакомому человеку узнать, что я имею какое-то отношение к издательству, так сразу появлялось какое-то непонятное отношение, словно я витаю где-то если не среди небожителей, то как минимум рядом. Сначала отнекивался, а потом подумал — чего я мнусь? Ну вот хочется людям прикоснуться к "миру творчества"! Типа я сам не такими же глазами смотрел на Творцов, Что Забегали В Кабинет "Безответственного Редактора"? Хотя у меня было оправдание, я-то точно знал, что вот это — в самом деле писатели.

Эх, чертов Ионенко! Если бы не он... Или просто взять другую книгу? У кого бы позаимствовать что-нибудь еще не переведенное?

Наконец, последняя кассета легла на стойку и я быстренько рассортировал их по номерам.

— Здесь подпиши. "Приняла", должность и фамилию.

— Ага.

Почерк у нее был неожиданно четким и округлым.

— Хорошистка?

— Отличница!

— Молодой человек, вы закончили? — Подошедший со спины мужчина в строгом костюме осмотрел меня, потом стопку выложенных кассет. Покосившись, я обнаружил, что "отличница" с деловым видом перебирает какие-то бумаги, совершенно не обращая на меня внимания. Декольте куда-то исчезло, как и разрез на бедре.

— Да. Здесь материалы из "колебалки". Распишитесь, пожалуйста. — На всякий случай я подсунул накладную и ему. Мужик быстро просмотрел листки, взял кассету, с деловым видом открыл, проверил зачем-то подписи оператора, и лишь затем расписался. — У вас все?

— Да, всего доброго.

— До свиданья.

Нда, не уверен, что это к ним, но в институт возвращаться не хочется. Ладно, если что не так, то я лучше завтра сюда приеду. Пока туда-сюда мотаться буду как раз день и пройдет. Все лучше, чем сидеть в институтских подвалах. Мне сказали сюда? Я сдал! Сами виноваты.

Ну вот, свободен. Четыре часа дня, все сделал. Сейчас домой, часика два посплю, а потом ждет меня плагиатистая графомань, из которой надо сделать конфетку... Судя по тому, что я видел, наскоро просмотрев рассыпающиеся листы, работа предстояла та еще.

Снова автобус, снова мокрые окна, за которыми в быстро темнеющей стуже мелькали невнятные силуэты. Опять захотелось есть и я с тоской прикидывал, что купить на оставшиеся деньги. Надо ведь как-то растянуть их на три дня... черт, неужели в "Луче" не дадут аванс? Вдруг буфетчица ошибается? Ну да, как же. Чтобы отвлечься, я попытался найти хоть какой-то плюс в этом всем, вспомнил выцыганенный у Вадика чай, повеселел. Если подумать, то зря я раскис. Ну серьезно, не лежала ведь душа к плагиату? Так и не пришлось себя насиловать! Денег жалко, но ведь шло без огонька? А все потому что надо свой сюжет искать, настоящий! И заниматься тем, что действительно получается. Расспрошу знакомых, в институте поговорю — будет у меня история такая, что этот Ионенко от зависти лопнет! Ничего, прорвемся! Лишь бы Леська не втянула в новую авантюру, хотя бы до нового года...

С этой мыслью я остановился перед дверью, принюхался. Замерев, быстро крутанул ключи и вошел в дверь, чувствуя, как ужас осознания накрывает с головой.

Самое страшное уже случилось!

В квартире пахло едой.

— Ты, Васька, слишком улыбчивый. Так и тянутся руки лыбу стереть. Не потому что злой я, а потому что прилетит тебе однажды, если и дальше так скалиться будешь.

— А вот американцы постоянно улыбаются.

— Это они друг другу зубы показывают, пугают.

— Да ладно, дядь Вась, вечно вы на людей наговариваете! — Я снял чайник с огня и повернулся к соседу. — Человеку улыбнешься и он в ответ тоже, ну как с крошкой-енотом! Вам покрепче?

— Приводить в качестве аргумента детский мультик — это сильно. Лей, не жалей. И таблетки передай, вон на подоконнике.

Разлив чай я присел к столу. В гости к дяде Васе-фокуснику пришлось идти от отчаяния. Как решить очередную проблему, в которую нас вляпала Леська я уже не знал. Хотя вру, догадывался, чего уж тут сложного. Но дело было за деталями, и здесь мне нужен был совет опытного человека. Настоящего волшебника!

Или хотя бы иллюзиониста.

Ладно, чего тянуть:

— Дядь Вась, я хочу собственную программу!

Выражение скепсиса на лице старого артиста было таким явным, что пришлось быстро скоректировать сказанное:

— Точнее, мне нужно несколько фокусов, простеньких, но со вкусом! Вкусом настоящей магии!

— Хорошая программа денег стоит.

— Нету. Вообще. Но есть большое-пребольшое желание изобразить что-нибудь похожее на начинающего волшебника.

— С чего вдруг?

— Я как раз над текстом новой книги работаю, легче будет в образ войти!

— И это все резоны? Ну вон возьми книгу на полке, в синем супере. Почитай, подумай, там все простенько, для начинающих, реквизит тебе сделает любой... Гхм... ну, не любой, но мастера я посоветую.

— Мне бы еще проще и чтобы реквизит был самый обычный. И чтобы побыстрее!

Старый артист посмотрел на меня очень внимательно, даже с оттенком подозрения:

— Ты, Вась, мне так не улыбайся, я не девушка.

— Да я...

— И не бухгалтер с зарплатной ведомостью. Чего задумал?

— Я? Концерт провести, в порядке шефской помощи! Надо же с чего-то начинать, а малышне и простеньких чудес хватит.

— Допустим. Где?

— В нашей школе! Даже придумал сюжет представления — сделаю себе колпак со звездами, Леська мне халат разрисует, получится натуральный маг-звездочет. Но мне нужны соответствующие образу трюки. Чтобы просто, но загадочно!

Все это я говорил с таким видом, словно выкладывал результат как минимум месячных раздумий. Но на самом деле импровизация сложилась почти мгновенно, стоило вспомнить все произошедшее за последние сутки. Вот когда провожал Леську пинками на учебу, как раз и вспомнил. Мы как раз мимо дядивасиной двери пробегали...