Предвестница смерти(общий файл)

— Я что не могу улыбаться?

— Конечно, — пожал он плечами, — это ведь ты — Нуар. Мрачная девушка с пессимистичными взглядами на жизнь.

— Да ну тебя! — Я вскочила со стула. — Мне пора на работу.

Рома проводил меня все тем же пристальным взглядом.

Да что сегодня со мной такое? Когда я успела стать параноиком?

Я быстро шагала, занятая своими невеселыми мыслями. Это всего лишь сон! Сигнализация ночью работала. Я, досмотрев фильм, включила ее и отправилась спасть. А во сне мне приснился кошмар. Влада говорит, что вся накопленная за день информация мозгом, обрушивается на нас, пока мы спим. Вчерашний день оказался не из легких. Вот мой мозг и дал о себе знать!

— Кар, — раздалось сверху, — карр-р.

Я подняла голову. На ветке березы сидела ворона. Черные глаза-бусинки устремлены на меня. Казалось еще чуть-чуть, и она, сорвавшись вниз коршуном, попытается выколоть мне глаза. Тьфу! Что за жуткие фантазии! Да, пожалуй, надо завязывать с ужастиками.

До школы я доковыляла без особых приключений. Опять, правда, дул этот странный ветер. Такое ощущение, что он живой и каждый раз, когда я иду по кладбищу, пытается задрать мне юбку.

В общем, неприятности начались, как только я переступила порог фойе школы. Тут же, на встречу выбежала запыхавшаяся англичанка Вера Васильевна. Лично мне она напоминает рыбу — меланхоличная и пресная. Но сейчас она казалась чересчур возбужденной.

— Нуар! — воскликнула она. — Ольга Павловна ищет тебя!

— Что-то произошло? — Я отметила, что глаза Веры Васильевной чуть ли не навыкате. Сходство с рыбой только усилилось. — Мой рабочий день начинается в десять. Сейчас без двух минут.

— Не знаю! Иди скорей. Она в учительской.

— Хорошо, — кивнула я и двинулась к лестнице. Учительская располагается на втором этаже.

Я, осторожно приоткрыв дверь святая святых, детоубежища и просто учительской, заглянула внутрь. Ольга Павловна, склонившись над журналом, заполняла его.

— Здравствуйте, Ольга Павловна. Вы искали меня?

— Да. С этого дня ты назначаешься классным руководителем десятого "Б" и будешь вести у них историю, — не поднимая головы, ответила она.

— Что!!! — Моим возмущениям не было придела. — Почему я! И что случилось с их классным руководителем — Петровичем?!

— Иннокентий Петрович лег в больницу. У него проблемы со здоровьем. — Понятно, допился. — Ты должна радоваться, что я не поставила тебя преподавать историю другим классам. Вот расписание и программа обучения. — Женщина протянула тонкую папку.

— Ольга Павловна, я не хочу, — как можно проникновенней сказала я.

— Тебе за это доплатят, между прочим.

— Я не могу работать в этом классе.

— Так, я что-то не поняла. Если тебе не нравится сложившаяся ситуация, иди и разговаривай с директором.

— Вот и пойду!

— Иди-иди. — Она вновь уткнулась крысиным носом в журнал.

Я вышла из детоубежища и решительным шагом направилась в сторону кабинета директора. Откуда в данный момент доносились взрывы хохота. Я замерла. Так и не постучав. Потопталась немного и все-таки пару раз стукнула по двери.

— Да-да.

— Здравствуйте, Валентин Семенович. — Я вошла в кабинет. Стоит отметить мне всегда он нравился. Огромный, с высокими окнами, он больше походил на танцевальный зал или художественную студию, чем кабинет директора школы.

Сам хозяин кабинета — Валентин Семенович — с виду напоминал добродушного дядюшку. Или мопса, если перейти на фауну. Но не обманитесь. Стоит его разозлить, и добродушный дядюшка превращается в деспота.

Кажется, повезло. Валентин Семенович выглядит добреньким. Значит можно просить об отказе в преподавание у десятого "Б".

— О! Нуар Георгиевна, рад вас видеть! Я как раз с вашей бабушкой разговаривал. Удивительная женщина! Она передавала вам привет, кстати.

— Угу, спасибо.

— И просила позвонить.

— Обязательно.

— Итак, — он сложил полные руки в замок у себя на письменном столе, — что привело вас ко мне? — Его седые брови взметнулись вверх. Получилось очень выразительно. — Какие-то проблемы?

— Валентин Семенович, я здесь на счет десятого "Б".

— А что с ним? — Он что, шутит? Это что станет со мной?! Убейте меня ли... э, нет, одной смерти достаточно.

— Ольга Павловна сказала, что теперь я их классный руководитель.

— Вот и замечательно, — пророкотал директор. — Они совсем от рук отбились.

— Но, — сглотнула, — я не хочу.

— Нуар Георгиевна, я поговорил с Ольгой Павловной и мы решили, что вы в самый раз подходите этому классу. Молодая, умная, креативная. Вы должны заинтересовать их учебой. Их мотивация практически на нуле. Они постоянно прогуливают занятия, делают всякие гадости учителям, а некоторые даже курят травку в туалетах! Позор! Это в нашей-то школе! Особое внимание обратите на Олейникова. Я считаю, это он портит весь десятый "Б"! Если будет что-то не так, пожалуйста, сообщайте именно мне. Его отец не верит, что парень нарушает все нормы поведения, находясь на территории школы. Мы должны найти доказательства. Просто остальные учителя боятся Олейникова. Но вы — я знаю — не такая!

Дальше я не слушала. Все ясно, спихнули на меня свою головную боль. Да-да, чувствую эти "киндер-сюрпризы" устроят мне еще ту райскую жизнь.

В расстроенных чувствах я отправилась в библиотеку. Черт! Еще бабушке позвонить надо. Интересно, зачем я ей понадобилась?

* * *

"Тук-тук" — отчетливо услышала я стук со стороны окна.

Я замерла, ожидая повтора. Но так ничего больше не происходило, вернулась к роману Стивенсона "Доктор Джекил и мистер Хайд".

"Тут-тук" — повторилось. Тогда я подошла к окну и отдернула тяжелую бархатную гардину цвета предгрозового неба.

За рамой сидела ворона. Она важно расхаживала по ту сторону окна, время от времени стуча продолговатым клювом по стеклу. У меня сложилось такое впечатление, будто она хочет, чтобы я впустила ее в библиотеку. Хм, какая странная птица. Может, она больная? Или сыра объелась? Или чего похуже. Нынче вороны на мусорках объедками питаются. Кто знает, чего она найти там могла. Да, похоже, эта та самая ворона, которую я спасла от Кекса.

Пожав плечами, я потянулась к шпингалету. Ворона каркнула, срываясь с подоконника и возносясь на мохнатую ветвь пристроившейся по соседству со школьным фасадом елью.

Я открыла окно и прокричала ей:

— Если ты думаешь, что я полезу за тобой, то сильно ошибаешься! Я тебе не белка, чтобы скакать по елкам!

Сейчас как раз шла большая перемена. Некоторые ученики вышли подышать свежим воздухом. На меня уставилось несколько пар вылупленных глаз. В них читалось "библиотечка чокнулась окончательно". Они итак меня за ненормальную из-за моего прикида воспринимают, а теперь я еще и с деревьями разговариваю. Ворону снизу не возможно было разглядеть. Я разозлилась:

— Ну и черт с тобой! — Захлопнула окно. — Дурацкий день!

Тут вспомнила, что надо позвонить бабушке. Набрала ее номер. В трубке заиграл Шопен. Лично у меня на мелодии гудка стоит "Реквием". Аха-ха, я неслучайно выбрала именно эту мелодию. Обычно, если звонят незнакомцы, после прослушивания шедевральной композиции Моцарта, у них отпадает всякое желание доставать меня.

— Алло, — раздался по ту сторону нежный звонкий голосок ну никак не похожий на голос женщины в возрасте. Что тут сказать? Постановка голоса — отличительная особенность актеров. Невозможно угадать точный возраст, пока не заглянешь в паспорт.

Да, и еще: что у бабушки, что у мамы — у них имеется бзик по поводу возраста. Так мы каждый год справляем мамины тридцать девять лет и бабушкины — пятьдесят один год. Надеюсь, в их возрасте я не стану такой же.

— Привет, бабуль! — как можно радостнее поздоровалась я, иначе не избежать лекции "девушка должна всегда быть приветливой, даже когда говорит по телефону".

— Тсс-сс, называй меня тетей, сколько можно тебя учить!

— Угу, а маму — старшей сестрой. Тебе самой не смешно?

— Что за дерзкая девчонка! С таким характером можно всю жизнь в девках просидеть!

Я промолчала. За долгие годы как-то привыкла к подобным ежедневным укорам.

— У меня к тебе дело. Нужна помощь. Ты же не откажешь своей любимой тетушке?

С удовольствием бы отказала. Просто себе дороже.

— Конечно, нет! — фальшиво обрадовалась я.

— Вот и отлично! Приезжай ко мне сейчас же. — Она повесила трубку. Слова "У меня рабочий день заканчивается в пять" остались при мне. Придется отпрашиваться.

Ольга Павловна естественно не хотела отпускать меня. Но услышав о том, что у меня встреча с бабушкой — сделала это. Она знала, что бабуля имеет невидимое влияние на директора.

Спустя час и десять минут я топталась у подъезда деветиэтажки в одном из четырех спальных районов Мефистополя.

— Кар!

— Да что б тебя! Ты что преследуешь меня?! — Все потраченное мной время на дорогу, начиная с того, как вышла со школы, затем на автовокзале и вот теперь здесь — я слышала карканье проклятой птицы. Создавалось впечатление, что она преследует меня!

— А ты почему не отправилась по адресу, который тебе дал демон?

— Никакого адреса и демонов не существует, — ответила я, нажимая на кнопки домофона. Стоп! Кто это сейчас разговаривал со мной? Кому я ответила? Я огляделась. Ворона сидела на скамье и чесала клюв об ее спинку. Не может быть!

— Ты говорящая?

— Я говорящий, следовательно — он. Это, во-первых, — птица приблизилась ко мне ближе, — а во-вторых, кончай придуриваться и сейчас же ступай в контору. Прогульщица! Думаешь, тебе сойдет это с рук?!

Я взвизгнула. Она разговаривает! Но при этом, даже не раскрывая клюва! Все, здравствуй дурдом! У меня глюки!

— Нуар, это ты? — прошуршало из динамика домофона.

— Да! — ответила я. Домофон пискнул. Раздался щелчок, я потянула за дверную ручку.

— Эй! Ты глухая? Тебе срочно надо в контору. Тебя с самого утра там ждут!

Я встряхнула головой, как побитая собака и решительно шагнула в подъезд.

— Это глюки, — бормотала я, поднимаясь на седьмой этаж пешком, — глюки!

Пешие прогулки, пусть даже вверх по лестнице, всегда успокаивают меня. Так что, когда я оказалась на пороге бабушкиной квартиры, решила: это все стресс, связанный с принятием под свою опеку десятого "Б" класса.

Дверь открыла цыганка в пестрых шалях.

— Заходи скорей! — Она втянула меня внутрь квартиры.

— Бабуль, эт... то есть тетя, это ты? — с нескрываемым подозрением в голосе поинтересовалась я, разглядывая красный платок-бандану на голове женщины с ярким, я бы даже сказала "кричащим" макияжем глаз. Ни дать ни взять, Джека Воробья ограбила. Как выяснилось позже, так и есть, платок был позаимствован из реквизита детского музыкального театра, в котором бабуля работает.

— Нет, конь в пальто! Раздевайся скорей, вот-вот клиентка придет! И не называй меня бабушкой.

Я вытаращилась на нее.

— А причем тут я? И что за клиентка?

— Давай, давай! Потом объясню подробности. Да, потявкай. В детстве у тебя неплохо получалось.

— Чего? Да ни за что!

— Нуар, как тебе не стыдно? Я же нечужой тебе человек, нуждаюсь в помощи.

— Ладно-ладно, — сварливо отозвалась я. — Только объясни, зачем?

— Сейчас придет дамочка, муж которой нанял меня сыграть роль гадалки. Дело в том, что дамочка вот уже две недели страдает. Ее любимого песика Шпрота переехал грузовик.

— Какой кошмар, — искренне посочувствовала я незнакомой гражданке. В детстве, я хотела собаку, но противная тетя Гертруда была категорически против. А потом появился Кекс.

— Короче, давай заходи в комнату и в шкаф. — Она похлопала меня по плечу. — Будешь тявкать оттуда, когда скажу!

Так я оказалась в шкафу по соседству с шубой. И судя потому, как слезились мои глаза и, отчаянно хотелось чихать, она явно из кошачьей шерсти.

Подавив в очередной раз чих, я прислушалась. Бабушка открыла входную дверь и замогильным голосом протянула:

— Входите. — Шорох. Стук закрываемой двери. — Сюда, пожалуйста.

— Итак, — голос стал более четким, — что привела вас ко мне?

Нахватало только добавить "дочь моя". Я захихикала.

— Я-я хочу поговорить, — всхлипнула женщина, — со Шпротом.

— Конечно.

— Шпрот это мой любимый песик, — пояснила дамочка.

— Я знаю, — заминка, — то есть, чувствую, я ведь медиум в пятом поколение! Давайте выпьем чайку, — послышался звук льющейся воды, — и начнем.

Дамочка без собачки всхлипнула. Видимо, таким образом выразила свое согласие. На какое-то время в квартире воцарилась тишина.

— О! Великие духи! — Я подпрыгнула в шкафу от неожиданности, пребольно треснувшись о полку над головой. Душа ушла в пятки, настолько пронзительным и жутким оказался голос бабули.

— Что это было? — испуганно поинтересовалась клиентка.

— Где?

— В шкафу, — еще тише прошептала она.

— Это духи, — заверила ее бабуля.

— В шкафу?

— Это не шкаф, а ворота в потусторонний мир. — И продолжила: — О, великие, придите, откройте врата небесные! Отпустите на землю грешную раба божьего Паштета.

— Шпрота, — обиженным голоском поправила дамочка. — С чего вы взяли, что мой Шпротик раб?! Неужели в раю так плохо и его заставляют кому-то прислуживать?!

— Это я фигурально выражаюсь. Призыв — часть ритуала. Намешайте! Иначе Паште... Шпрот обидится и не придет!

— Ох! Извините!

Бабуля продолжила свой шаманский ритуал. Голос ее, то нарастал, то снижался до полушепота. Слова текли плавно, как река. В шкафу стояла духота, воздух плохо циркулировал и в итоге, я почувствовала, что засыпаю.

— Шпрот! Я сказала Шпрот, ты здесь?! Отзовись!!! — рявкнула бабуля.

— Гав! — ответила я, выныривая из полудремы. И для убедительности повторила.

— Это точно мой любимый Шпротик, — спросила дамочка. — Он обычно так не тявкает.

— Гражданочка, — разозлилась бабуля. — Он что, должен с вами человеческим языком объясняться?

— Ну, да. Я поэтому как вам и пришла. Узнать как он там, наверху поживает. Шпрот!

— Я здесь, о хозяйка-а-а! — покорно провыла я.

— Шпрот, Шпрот! Ты как там?! Тебя хорошо кормят, птенчик ты мой ненаглядный!

М-да, а еще меня считают больной. Вот по кому местная психушка плачет.

— Мне дают самые вкусные, просто райские рыбные косточки.

— Это точно он, мой мальчик, — всхлипнула клиентка. — Он обожал рыбку, — пауза, — и грызть обувь мужа! Боря ненавидел Шпрота!

Зато любит тебя, дура, раз выкинул деньги, на этот чертов спиритический сеанс! Дамочка разрыдалась в голос.

— Ну-ну, — заворковала бабуля, — не расстраивайтесь. Жизнь продолжается.

— Для кого?!!

— Для вас и для Шпротика. Он сейчас в лучшем мире. И там нет человека, который обижал его.

— Это кто? Кто обижал моего мальчика?!

— Я не так выразилась! Я имею в виду: нет человека, который ненавидел его. Ваш муж.

— А... — дамочка вроде стала успокаиваться. — Вы правы. Спасибо вам огромное Роксана Пантелеймоновна.

Как, как? Интересно, кто надоумил бабушку взять такое имечко? Когда она превратилась из Ренаты Яковлевны в Роксану Понтелеймоновну? Я засмеялась, забыв о своей роли в этом фарсе.